Новый год — пора сражений

17

306-й день 2621 года эры Льдов, 01:16 (местный часовой пояс № 5).

— И куда? Прямо? — спросил Егор, глядя теперь уже в тёмно-синюю ночную мглу, заливавшую снежно-ледяную равнину морозного мира, над которой, набрав приличную скорость, нёсся флаер.

Хшер тоже посмотрел через переднее окно и махнул ладонью чуть влево.

— Ну, как знаешь, — ответил Егор и немного повернул штурвал в нужную сторону.

Но чеб, похоже, не совсем этим удовлетворился: последовал ещё более осторожный мах вправо, уточняющий направление. Киселёв вновь чуть повернул машину…

С пятой попытки, наконец, курс был задан окончательно.

— А лететь долго? — спросил Егор у Хшера и продублировал вопрос жестами: указал вниз, затем — вперёд по ходу движения и повращал ладонью, изображая циферблат часов.

«Кха-дин» подумал и со вздохом кивнул: мол, долго.

— Тогда… — произнёс Егор, внимательно вглядываясь в приборную панель, — а потом протянул руку и до упора отодвинул от себя рычаг скорости.

После чего коснулся одной из кнопок, отпустил штурвал и откинулся на спинку кресла, вдавленный в неё ускорением.

— Я, кажется, нашёл автопилот, — пояснил он для сидевшей по правую руку от него Марины. — Ещё тогда, в последней перестрелке… Теперь мы с пути точно не собьёмся. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

31 декабря, 10:20 (часовой пояс -8).

Джереми Хокинса разбудил звонок кибербраслета.

Двадцатидвухлетний студент помотал головой на подушке, силясь прогнать надоедливую мелодию, но та не прекращалась, поэтому, застонав от возмущения тем, что его сладкий сон прервали, он, всё ещё не открывая глаз, выпростал левую руку из-под одеяла, нашарил на тумбочке браслет, надел его на запястье, поднёс руку к лицу и, чтобы не совершать лишних движений, нажал носом сенсорную кнопку ответа.

— Ну кто там, а?.. — спросонья пробормотал он, опять застонав, когда осознал, что у него немного (ну, как немного — относительно, если учитывать, сколько коктейлей он пропустил вчера вечером) трещит голова, — словно бы взрыв мины или гранаты поставили на половинную мощность и нажали в этот миг на паузу.

— Привет, соня. Ты сегодня свободен? — раздался из динамика голос Рейчел, и Джереми сразу открыл глаза, уставившись в потолок над собой.

— А как я могу быть занят, если Рождество было меньше недели назад?

— Ну да, действительно… Так что насчёт сегодня?

— Я свободен, — ответил Джереми и сжал пальцами свободной руки виски, чтобы временно унять головную боль. — Только верну себя к жизни…

— Шутник, — хихикнула Рейчел. — К двенадцати ты, надеюсь, оживёшь?

— Постараюсь… Куда сегодня пойдём?

— Решим при встрече. Всё, пока. Я за тобой заеду.

— Увидимся, — пробормотал Джереми, но Рейчел уже отключила связь и, наверное, начала делать make-up и brushing к их предстоящему свиданию.

Джереми вздохнул и перевёл браслет в «спящий режим». Всё-таки не мог пока он привыкнуть к тому, что его девушка богаче его. И у неё была нормальная машина (хоть и, наверное, родительская), а вот он должен был обходиться общественным транспортом. Или, как, например, сегодня, машиной Рейчел.

Но Джереми проблемой это не считал. Проблемой для него было другое: его в любой момент могли убить. Выследить и — «замочить».

Впрочем, с этой мыслью он жил уже давно, поэтому успел немного к ней привыкнуть. Ждать смерти в один прекрасный день обычно надоедает.

Джереми ещё раз вздохнул и отправился в ванную.

Через десять минут он вышел оттуда, влажный и с немного послабевшей головной болью, поставил на кухне чайник и съел две таблетки аспирина; вернувшись в спальню, вновь включил браслет и залез с него в Сеть — почитать новости.

Он вообще часто это делал — особенно в зимние праздники, потому что боялся, как бы не…

Джереми отогнал навязчивые мысли о возможной насильственной смерти и её обстоятельствах и зашёл на страницу CNN.

Так… вроде всё как обычно… доллар растёт, рубль падает… в новогоднюю ночь ожидается похолодание… один актёр облил грязью другого, и тот подал на него в суд… Конгресс придумал ещё один дебильный законопроект… В общем, в Америке всё спокойно.

Посмотрим теперь, что в остальном мире…

Пролистав новостную ленту примерно на три четверти, Джереми вдруг похолодел. Внутри что-то будто бы оборвалось, мозг в ту же секунду свернулся в комок подобно ежу, а воздух застрял в лёгких.

Сообщение извещало о каких-то уличных боях в Токио, Сеуле и некоторых городах Китая. Подробностей было мало, всё началось, согласно имеющейся информации, всего пять с половиной часов назад, и ещё никто до конца не разобрался в происходящем; основной пока что была версия о серии терактов, проводимых какими-то радикальными группировками.

Но Джереми знал, что это не так. Никто не знал, а он — знал.

«Всё началось, — подумал он отстранённо, словно его мозги в этот момент принадлежали кому-то другому. — Они таки решились на это. И в полночь они появятся и здесь. Чтобы, кроме всего прочего, убить меня. Да. Я это знаю».

Следующее, что пришло ему в голову, было: «Надо валить из города. И из страны. Купить билет на самолёт и усвистеть куда-нибудь в Южное полушарие…»

Но он понимал, что это не выход. Они, если захотят, достанут его и там. А они захотят. В этом Джереми был уверен.

Да и, к тому же, Рейчел…

«Рассказать ей или все же не рассказывать?..» — думал Хокинс, идя на кухню, чтобы приготовить и залить в себя растворимый кофе.

Он так и не решил про себя этот вопрос, пока всё это делал.

«Ничего, решу позднее, — подумал он, моя чашку. — Вечером. Не слишком поздно, — чтобы успеть придумать также, как сделать так, чтобы меня не убили».

306-й день 2621 года эры Льдов, 01:24 (местный часовой пояс № 5).

Два боевых флаера летели сквозь тёмно-синюю мглу, оставив позади громадную ель, обвешанную белыми фонариками, и закрывшийся рядом с ней серый овал портала. Их пилоты говорили между собой по квантовой связи, обсуждая текущую ситуацию и свои действия в её рамках.

Пилот 1-го флаера: — Я вижу их на радаре. А ты?

(Локаторы винтхерлундского производства могли заметить стандартную машину этого класса на расстоянии в пару тысяч земных километров — или около тысячи, если объект летел низко. Но перед началом вторжения системы были переключены на близкий радиус действия, — чтобы водители аппаратов лучше взаимодействовали между собой в небольших группах в локальных масштабах.)

Пилот 2-го флаера: — И я вижу. Расстояние 54 квестра по азимуту 788; скорость 526, увеличивается; высота… ну, инта четыре, не больше…

(В переводе на русский весь этот бред означал, что машина, которую преследовали эти двое, везя в салонах флаеров по штурмовому отряду, находилась от них в 96 километрах по курсу 284 — в мире «дедов-морозов» круг делился не на 360 градусов, а на тысячу — и двигалась со скоростью 942 километра в час на высоте около пяти с половиной метров над поверхностью ледяного панциря.)

1-й: — Ничё себе как уже разогнались!.. Ладно, тем больнее будет падать. На счёт «ноль» выпускаем ракеты. Готов? Итак… ноль!

Несколько крылатых самонаводящихся снарядов, оснащённых компьютерными системами управления, вырвались из дул пусковых установок в днищах флаеров и с гиперзвуковой скоростью понеслись к своей цели, которую захватили радиолучами в первую же секунду полёта.

…Внезапно голубые голографические экраны стали красными, на центральном высветились концентрические круги радара, в центре которых пульсировала белая искорка, обозначающая их флаер, справа — ещё две такие же искорки, от которых в сторону центра быстро помчалась россыпь ярко-розовых звёздочек. Они становились всё ближе. И ближе.

— Что это?! — в испуге воскликнула Марина, глядя на всё это электронное шоу.

— Кажется, по нам стреляют, — сказал Егор и схватился за ручку управления бортовым орудием.

Не поворачивая машину, продолжавшую лететь на автопилоте, выпустил с десяток снарядов и стал наблюдать за их полётом на дисплее локатора.

Штук семь или восемь жёлтых звёздочек столкнулись с розовыми и «аннилигировали», то есть исчезли с экрана, уничтожив снаряды противника. А оставшиеся три штуки, заскользившие было к вражеским машинам, были ими сбиты.

В результате на мониторе, кроме сетки радара, остались только три белые искорки.

— Ура, — выдохнула Марина, прижав к груди сжатые кулачки.

— Ура, — тихо повторил Егор, уставившись на дисплей, который стал обратно голубым после ликвидации угрозы, и ожидая, что в следующую же секунду он вновь окрасится в цвет, обозначающий опасность.

Но этого не последовало. Вместо нового залпа флаеры противника вдруг начали медленно, постепенно приближаться.

— Очевидно, не только мы умеем толкать рычаг до упора, — сказал Киселёв и, заметив страх подруги, обнял её рукой за плечи, игнорируя сидящего между ними Хшера. — Не волнуйся. Мы выживем.

Пропустив эту сцену через свою «оперативную память», лидер чебов, поняв общее настроение молодых людей, незаметно удалился в салон, к своему отряду.

31 декабря, 21:32 (часовой пояс +3).

…С виду полковник Дьяченко был таким же весёлым, как раньше: смеялся шуткам и крылатым фразам из старой советской комедии («Новогоднюю ночь на Первом/Втором канале», выложенную предприимчивыми пользователями с Камчатки, они собирались включить немного позже); игриво приобнимал жену; косо поглядывал на сына, лишь иногда отрывавшегося от какой-то онлайн-игры, в которую тот играл с браслета; украдкой брал с тарелки и отправлял в рот кусок сыра, колбасы или грудинки.

Но изнутри его, будто маленькая вредная крыса, что-то кусало и грызло. Что-то. Слова Киселёва о какой-то буче в Красноярске, которая, как уверял этот «маньяк от инопланетян», к полуночи должна была докатиться и до Москвы.

«Так мне верить ему или нет?» — думал полковник, изо всех сил стараясь внешне оставаться самим собой. Егор вроде бы сказал что-то насчёт того, чтобы пошарить в Сети и что типа там это всё должно быть… Ну, значит…

— Я ненадолго, — сказал он, поднимаясь с удобного, обитого натуральной кожей дивана, дождавшись, когда в фильме наступит момент без диалогов.

— Всё нормально? — спросила жена, взглянув на него снизу вверх; Дьяченко мог бы поклясться, что она что-нибудь да уловила фальшивое в его поведении в последние полчаса. Но…

— Да, дорогая, — ответил он, выходя из комнаты и прикрывая за собой дверь комнаты.

Однако направился не в туалет, как можно было подумать, а в спальню, где в тумбочке лежал его кибербраслет.

Вошёл, обогнул широкую двуспальную кровать, сел на неё, достал устройство, надел на запястье и подключился к Сети. Зашёл на YouDube и, не зная, что именно искать, принялся листать ленту последних добавлений…

И обалдел. Примерно каждое второе видео, которое в этот поздний час постили российские граждане, было про уличные бои с какими-то людьми в новогодних костюмах. Причём не только в Красноярске, но и в Новосибирске, откуда записи стали поступать на час позже, что доказывало, что Егор был прав и эта зараза распространяется с востока на запад. Если бы Рунет за годы до этого не был отрезан от Всемирной паутины, полковник смог бы увидеть и панические репортажи из Токио, уже полностью захваченного «белой ордой», и расстрел вражеских войск на площади Тяньаньмэнь в Пекине, что служило бы подтверждением глобальности происходящего.

«Значит, это правда…» — подумал Олег Игоревич, закрыл электронную видеотеку и, сцепив руки на затылке, лёг на спину. В голове промелькнула просьба Егора в полночь развить бурную деятельность. Полковник рывком сел и открыл на браслете меню контактов. Подумал немного, кому из своих замов звонить, и выбрал Петра Морозевича, начальника ПОБ («полиции общественной безопасности», то есть, в переводе на русский, — роты ППС и взвода участковых), который, как Дьяченко знал, в данный момент находился в отделе по причине бессемейности и вместе с остальными готовился к ежегодной грандиозной пьянке.

Командир роты патрульных отозвался на десятом гудке:

— Да, Олег Игоревич? Что-то случилось? Решили вернуться и присоединиться к нам? — По голосу было заметно, что Морозевич уже немного «принял на грудь». Самую малость. Грамм сто пятьдесят, не больше.

— Нет, я по другому поводу. Пока ничего серьёзного не происходило?

— Типун вам на язык, товарищ полковник! Ну что может случиться в Новый год?..

— Не перебивай. Итак, если к вам начнут поступать звонки, особенно — с полуночи, особенно если они будут странными, но их будет много, — так вот, в этом случае немедленно поднимайте на ноги весь состав — в том числе и не дежурящий, прекращайте пьянку и звоните мне. Я приеду и буду вас координировать. И ты не ослышался. Передай это другим и не забудь за два с половиной часа до наступления полуночи. Может, всё и обойдётся… Ладно, пока — или до связи.

И Дьяченко отключил браслет, положил его обратно в тумбочку, походил по спальне, проверяя, ничего ли он не забыл сделать, пришёл к выводу, что — ничего, и вернулся в комнату, по пути на всякий случай заглянув в туалет и для виду спустив там воду.

Жена как-то странно на него посмотрела, когда он входил в помещение, но ничего не сказала, следя за приключениями некоего Ивана Васильевича. Дьяченко тоже промолчал, усаживаясь на своё место; в его душе боролись тревога и облегчение — от напряжённого ожидания проблем и осознания, что он сделал всё, что на данном этапе от него зависело, — и эта борьба мельчайшей мимикой отражалась на его физиономии.

Но тревога на время отступила, и полковник расслабился, позволив своему довольно-таки грузному телу расплыться по дивану.

Но только на время.

306-й день года эры Льдов, 01:03 (местный часовой пояс № 4).

У Егора начали слипаться глаза.; напряжение, копившееся в первые полтора часа с начала вторжения в Красноярск, внезапно куда-то ушло, несмотря на то что вражеские флаеры теперь неотлучно следовали за их машиной в каком-то километре (секунды три полёта — с их-то скоростью). Голова налилась свинцом; Егор внезапно почувствовал жжение на спине, по которой семьдесят минут назад прошёлся шальной лазерный луч — там, на стадионе, — и осознал, что в куртке поперёк спины зияет большая прореха. «Обидно, — подумал Киселёв, начиная клевать носом в своём кресле перед штурвалом. — Недавно только вещь покупал…»

— Егор, — вдруг услышал он голос Марины справа от себя, и сонное оцепенения чуть отступило.

— Чего? — спросил копирайтер, поворачиваясь к ней.

— Егор, мне холодно, — сказала Марина, теребя «молнию» на уже немного расстёгнутой куртке и при этом как-то странно глядя исподлобья на парня. Как-то… с ожиданием, что ли.

— Так застегнись, — буркнул Киселёв, из-за усталости не до конца въезжая в ситуацию. — Делов-то…

— Егор… обними меня.

Эти слова разом сняли с копирайтера сонливость; он удивлённо посмотрел на девушку, сдвинувшую теперь застёжку ещё ниже. Глаза Марины будто бы о чём-то говорили (причём, возможно, с настойчивостью), и Егор даже словно бы понимал, чего она ждёт, но в то же время…

— Я, кажется, знаю, чего ты хочешь, — произнёс он, всё же с интересом глядя на то, что не закрывала сейчас чёрная куртка с розовыми узорами на воротнике и у пояса. — Но пойми: ты выбрала для этого неподходящее время. У нас на хвосте две машины противника, мы летим чёрт знаем где на огромной скорости и должны вскоре прибыть туда, где Хшер сможет помочь нам преодолеть языковой барьер с чебами. И я думаю, что после этого мы займёмся ещё чем-нибудь, относящимся к борьбе с захватчиками… так что…

— Егор, я уже начинаю уставать от этого вторжения. В такую передрягу я ещё никогда не попадала… Мне нужна хоть какая-то разрядка. Так… нет? — спросила Марина, застёгиваясь, хотя особой нужды в этом не было: в кабине поддерживалась вполне приемлемая температура.

— Нет, Марина, извини… Я тоже устал, но, как видишь, тебе на шею не вешаюсь, — ответил Егор. — Давай потом, а? Когда ситуация хотя бы чуть-чуть рассосётся…

Марина хотела было сказать: «Потом может быть поздно, потому что нас могут убить!» — но в этот момент в кабину вернулся Хшер и просигналил жестами: мол, подлетаем, сбросьте скорость — и наберите, пожалуйста, высоту. Резко так. Ну очень надо.

А потом лидер чебов вновь скрылся в салоне.

— Ну, раз сказали, надо выполнять, — пробормотал Егор, выключая автопилот и сбрасывая скорость.

Вражеские флаеры тоже начали замедляться; их пилоты не очень понимали, что творит этот землянин, но старались подстраиваться под ситуацию.

Краем глаза Егор увидел на окне дверцы еле заметные зелёные отблески и понял, что Хшер стал стрелять из своего лазера. В следующий момент в салоне поднялся какой-то шум, из переборки у потолка вырвался зелёный луч (более широкий и менее яркий, чем только что выпущенный, — судя по всему, отражённый вражеской техникой) и впился в лобовое стекло, правда, не пробив его, так как упёрся, похоже, в невидимое силовое поле.

— Ну, значит, теперь я постреляю, — сказал копирайтер и, вспомнив, что снаряды самонаводящиеся, не целясь, три раза нажал на гашетку пушки.

Сзади раздался взрыв, и один флаер пропал с радаров. Но только один. Другой чуть подотстал, но продолжал держаться в «кильватере», точно пилот понимал, что новая прямая атака приведёт и к его гибели.

А тем временем впереди в тёмно-синей глубине пространства начали протаивать чёрные силуэты строений. Похоже, это было то самое место, куда хотел добраться Хшер.

Егор ещё сильнее сбросил скорость, снизился и стал осторожно подводить флаер к цели.

Они прибыли.