Обожествление

Глава 13 Зловещая вилла

«О силе нашего господина Уриила свидетельствует и то, что он одолел того, кого называли сильнейшим существом на континенте – исполина Вивальди. Они сражались во времена Бунта, но тогда победитель не был определен. Когда же началась Дьявольская война, и Вивальди по приказу своего гнусного предводителя напал на драконов, господин Уриил вновь сошелся с ним в схватке. Он отправил его в Бездну, из которой тот уже никогда не вернется».

«Для младших братьев» Александр Краснобаев

***

Вы могли задаться вопросом: что же это были за молнии? И кто вызвал те мощные землетрясения? Вернемся назад во времени и взглянем на Оцета и Крату. Они благополучно приземлились около величественно раскинувшейся вдоль скал виллы. Точнее будет сказать, что Оцет приземлился, держа на руках Крату.

– Красиво, – хмыкнул Крату, осматривая виллу.

Белоснежные стены виллы сияли в лучах великого Светила, отражая лазурь безоблачного неба. Окружённая пышными садами и виноградниками, вилла воплощала утончённость ее хозяина и свидетельствовала о его богатстве. Мощные колонны поддерживали своды портика, украшенного искусной резьбой и мозаикой, изображающими леса и луга. За ними виднелся просторный внутренний двор – атриум, где бил фонтан, охлаждая воздух и создавая приятную свежесть. В центре двора возвышалась деревянная, но искусно выполненная статуя Баошенгдади, держащего в руке ветвь оливы.

Сама вилла была двухэтажным и очень длинным зданием. Каждая комната служила в нем определенной цели. Это был дом для Баошенгдади и его семьи.

Пока Оцет с интересом рассматривал особняк, Крату вдруг застонал от боли и повалился на землю, искорежившись в агонии.

– Что это с тобой? – нахмурился Оцет.

Он присел рядом с Крату и прикоснулся к его лбу.

– Хм, а в твоем теле происходят занятные изменения.

– Какие еще изменения?! – взревел Крату. Его одолевал одновременно и холод и жар. Такое состояние было ужасающим для любого.

– Можно сказать, что положительные, – улыбнулся Оцет, – твое тело сейчас становится прочнее, и твои органы будет теперь не так-то просто повредить.

– Это очень больно! – сквозь зубы проговорил Крату.

– Конечно, – усмехнулся Оцет, прищуриваясь, – мир таков, что только через боль возможно развитие.

– Это из-за того газа? – пробормотал Крату.

– Скорее всего, – кивнул Оцет, сложив руки на груди, – ты не стал бездумной тварью, следовательно, твое тело имеет сопротивляемость, и сейчас оно перерабатывает и усваивает ту силу себе на пользу. Потешно, не правда ли?

– Не вижу в этом ничего потешного, – тяжело дыша, Крату медленно поднялся. Его лоб покрылся испариной, а глаза слегка покраснели.

– Как знаешь, – слегка улыбнулся Оцет, пожимая плечами, – я иду исследовать этот прекрасный дом, а ты как хочешь, если тебе плохо, то останься здесь.

– Я в порядке, – отмахнулся Крату, выдыхая, – мне уже лучше.

– Рад слышать, – добродушно усмехнулся Оцет и, подойдя к громадным воротам, надавил на них.

Уже через минуту Оцет и Крату стояли в холле таинственного дома. Перед ними раскинулась лестница, ведущая на второй этаж, на ступенях ее расстилался богатый ковер. Лестница разделялась еще на две, которые вели в разные стороны. На первом этаже было три двери. Одна вела в западное крыло, а две другие в восточное. На стенах в холле висели картины, в основном портреты Баошенгдади, но были и неизвестные мужчины и женщины, похожие на него. По всей видимости, его дети. Под картинами были надписи, разные загадки, на которые Оцет и Крату решили не обращать внимание. Зато они обратили внимание на потолок, поскольку их удивила огромная дыра в нем, кто-то пробил ее совсем недавно, с нее еще сыпались каменные крошки.

– Что это за место? – осматриваясь, прошептал Крату.

– Явно не простая вилла, – с интересом произнес Оцет, – на острове Баошенгдади такого быть не может.

– Но почему тут никого нет? Где слуги или сам хозяин дома?

Оцет уже было открыл рот, желая что-то сказать, но внезапно раздался отчаянный женский крик, полный ужаса и боли, переходящий в самый настоящий вопль.

– Он идет оттуда, – Оцет кивком указал на дверь, ведущую в западное крыло.

– Я схожу и проверю, – решительно произнес Крату.

– Один? – насмешливо улыбнулся Оцет. – Ты сейчас не в лучшей форме, пока нет. А вдруг там будет Баошенгдади? Он с легкостью убьет тебя.

– Пускай попробует, – Крату покрепче сжал свое копье.

«Меня ведь попросили присмотреть за ним», – вздохнул в своих мыслях Оцет.

– Что ж, пойдем вдвоем, – произнес он вслух.

Они направились к западной двери и, открыв ее, очутились в трапезной. Стол был накрыт на тринадцать персон. Белоснежная скатерть, золотые кубки и серебряные приборы говорили о том, что здесь живут не бедняки. Еда еще не остыла, но никого, разумеется, не было. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь постукиванием часов на одной из стен и потрескиванием дров в камине. У камина растекалась свежая лужа крови.

– Хм… – Оцет в задумчивости присел подле нее. Он обмакнул указательный палец в лужу и попробовал кровь на вкус, – человеческая, женщины на этапе Святого, возраст пятьсот тридцать два года…

Пока он изучал кровь, Крату открыл дверь, которая вела в коридор, очень необычный коридор, который постепенно сужался.

«Какой-то странный коридор…» – подумал изумленный Крату.

Очутившись в нем, он услышал какое-то чавканье из-за угла. Крату нахмурился, но пошел на этот отвратительный звук. Завернув за угол, он увидел мерзкую картину, заставившую его отшатнуться.

Крату взирал на оторванную женскую голову, и ярость начинала клокотать в сердце его. Он узнал эту женщину, это была Ксантиппа из Кровавой секты. Ее лицо застыло в гримасе ужаса, а безжизненные глаза все еще выражали страх. Рядом с головой, из которой медленно текла кровь, лежало и тело, над которым склонилось какое-то существо, поедая его. Была видна лишь спина этого существа, покрытая зеленой чешуей и желтой слизью.

– Что за мерзость?! – воскликнул Крату, скривившись.

В его нос ударил отчетливый запах протухшего мяса, а к горлу подступила тошнота, но он сдержался. Существо услышало его и повернуло свою голову. Вначале Крату увидел алые глаза, а затем и остальное лицо, с которого словно сползла кожа, с клыков капала кровь. Существо это лишь отдаленно напоминало человека, поскольку только голова и руки его казались антропоморфными. Когда же оно полностью встало и развернулось к Крату, он с отвращением заметил, что грудь существа покрыта синей шерстью, из живота его тянутся отвратительные щупальца, а ноги по форме представляют из себя нечто напоминающее курительную трубку и будто сделаны из дерева.

– Мерзкая тварь! – Крату без промедления вонзил свое копье в грудь этого существа. Копье, однако, вошло в тело лишь на сантиметр, и существо даже не пошатнулось, но, схватив своими руками копье, переломило его и бросилось в атаку.

Длинные когти на руках твари пронеслись прямо перед лицом Крату, он еле успел уйти в сторону. Скорость существа поразила его. Крату подскочил сбоку к этому чудовищу и ударил его ладонью по шее, но ощутил сильное сопротивление, будто он простой смертный, который бьет по камню. Он хотел нанести еще удар, но существо перехватило его руку и впилось в нее своими острыми клыками. Дикая боль пронзила Крату, с яростным криком он обрушил на голову твари мощный удар своего кулака. Череп врага хрустнул и существо пошатнулось. В этот миг позади него появился Оцет и одним ударом кулака пробил грудную клетку чудовища, затем вонзил в отверстие вторую руку и разорвал это существо изнутри.

– Вот же тварь! – потирая раненную руку, пробормотал Крату.

– Ксантиппа… – вздохнул Оцет, увидев на полу голову павшего товарища. Он нагнулся и убрал ее и обезглавленное тело в пространственное кольцо.

– Тварь сильна, – выдохнул Крату.

– Да, иначе Ксантиппа была бы жива, – кивнул Оцет.

Он присел около разорванного тела мертвого существа.

– Мне жаль Ксантиппу, я знал ее совсем немного, но она была благородной женщиной, – произнес Крату с уважением в голосе.

– Эксперименты Баошенгдади направлены на создание идеальной формы жизни, – задумчиво произнес Оцет, не обращая внимания на слова Крату, – он пытается добиться этого, делая тело прочнее и наделяя его регенеративными способностями. Это существо, по всей видимости, не обладало регенерацией, но прочности его тела позавидовали бы многие.

– Тебе что, наплевать? – нахмурился Крату.

– Нет, – покачал головой Оцет, не отрывая взгляда от мертвого тела существа, – но я не буду сокрушаться по смерти Ксантиппы.

– Пф, – Крату скривился в презрении.

Подобное поведение казалось ему достойным всяческого осуждения. Он привык, что смерть соратника оплакивается, и даже на войне всегда есть время на выражение скорби.

– Поживи с мое и поймешь, что именно так и стоит относиться к смерти товарищей, – молвил Оцет, – считай, она теперь свободна от всех забот.

– А сколько тебе?

– Больше, чем кажется, пусть сейчас я и выгляжу моложе.

– Верю, – кивнул Крату, поджав губы, – ты так легко сразил эту тварь, а мне с трудом удалось слегка ее ранить.

– Моя сила находится на уровне, недоступном подавляющему большинству существ, – безразлично пожал плечами Оцет, – мало кто может продержаться в бою со мной больше десяти секунд.

– Мой Господин может, – уверенно проговорил Крату.

– Ты прав, – Оцет убрал части тела мертвой твари в свое кольцо и встал, – но твой Господин уникален, пусть и не так, как я.

«Спи спокойно, Ксантиппа, скоро все мы заснем вечным сном», – прошептал в сердце своем Оцет и двинулся дальше по коридору, направляясь к следующей двери. Крату последовал за ним.

– Очень странный коридор, – усмехнулся Оцет.

– Я также подумал, – кивнул Крату.

За дверью их ждала комната, в центре которой стоял рояль, на нем лежали ноты.

– Ты умеешь играть? – спросил Оцет, указывая на рояль.

– Это музыкальный инструмент? – выгнул бровь в удивлении Крату.

– Да, никогда не видел такого? – ехидно улыбнулся Оцет.

– Я играю на флейте и арфе, знаю еще несколько инструментов, но меня уже второй раз за месяц удивляют в этом плане.

– Ты про скрипку Вивальди?

– Да, – кивнул Крату, – ее я тоже никогда раньше не видел.

– Интересно, что это за мелодия? – Оцет взял нотную тетрадь в руки, – хм, хм. Понятно. Это «Лунный свет», написан одним великим исполином, что пал в Войне.

Он подошел поближе к роялю и прикоснулся к клавишам.

– Сейчас не время играть, – вздохнул Оцет, – может в другой раз…

– А что, если после того, как сыграешь, что-то произойдет? – задумчиво проговорил Крату. – Я слышал, что Баошенгдади тот еще затейник.

– То есть, по-твоему, каждый раз, когда кто-то играет на этом рояле эту мелодию, что-то происходит? – выгнул бровь Оцет, – это было бы неудобно.

– Наверное, ты прав, – развел руками Крату, – просто я слышал, что Баошенгдади любитель загадок, вот и все.

– Так и есть, но это ведь не загадка даже, а просто секрет.

– Секрет, загадка, головоломка – все одно, – пожал плечами Крату.

– Хорошо, хорошо, давай я сыграю, – улыбнулся Оцет.

Он хрустнул костяшками пальцев и потянулся к инструменту. Оцет уверенно касался клавиш, извлекая из инструмента звуки различной высоты и длительности, которые сливались в гармоничные аккорды, наполняя пространство комнаты чарующей мелодией. Музыка становилась то тише, то громче, меланхолия сменялась буйством и наоборот. Оцет закрыл глаза, полностью погружаясь в музыку. Его лицо выражало сосредоточенность и некое величие. С каждой нотой, с каждым аккордом мелодия становилась всё более напряжённой и насыщенной. Оцет ускорялся, его пальцы двигались с бешеной скоростью, когда мелодия достигла своего апогея, рояль не выдержал и треснул посередине.

– Перестарался, – невинно улыбнулся Оцет, отходя от сломанного инструмента.

Внезапно раздался щелчок, и одна из стен начала медленно двигаться вниз, открывая проход, ведущий в еще одну комнату.

– Я знал! – воскликнул радостный Крату.

– Глазам своим не верю! – ахнул Оцет. – Баошенгдади действительно скрыл здесь потайной проход. Кто вообще додумался до этой глупости?

– Надо его изучить, – Крату решительно шагнул в неизвестность.

Комната оказалась небольшой библиотекой. Ее стены были покрыты толстым слоем пыли, свидетельствовавшим о длительном отсутствии хоть кого-то внутри помещения. В воздухе витал запах старой бумаги и чернил. А полки с книгами и свитками тянулись до самого потолка.

– А здесь давненько не бывали, – усмехнулся Оцет, проведя пальцем по стене.

– Книги… – разочарованно пробормотал Крату.

– А ты думал? – с насмешливой улыбкой поинтересовался Оцет.

– Я думал, что здесь секретная лаборатория или пыточная.

– Лаборатория здесь, несомненно, есть, – кивнул Оцет, – и хорошо бы нам найти ее. Но вот пыточная… Баошенгдади она не нужна.

В углу библиотеки стоял большой стол, на котором лежали стопки книг и бумаг, а рядом стояла старая лампа. Оцет подошел поближе и зажег ее щелчком пальцев. Крату в это время направился в другую сторону.

На бумагах, что предстали взору Оцета, были чертежи неизвестных устройств и рисунки, изображающие анатомию различных существ. Оцет взял одну из книг и открыл ее, это оказался зоологический трактат, вот только описывал он диковинных зверей, о которых Оцет и не слышал. На одной из страниц были подчеркнуты следующие слова: «Этот паразит делает носителя сильнее, выносливее, дарует регенерацию, но лишает возможности размножаться. Я наблюдал пример его паразитирования. Стеклянный волк из-за него стал поистине опасным противником даже для Святого. Возможно, он подойдет?»

– Паразит… – задумчиво проговорил Оцет, – Баошенгдади усовершенствовал его?

Тут послышался боевой клич Крату. Оцет сразу же бросился к нему. Пробежав несколько стеллажей с книгами и завернув за угол, он увидел, как Крату сражается с очередным чудовищем. Его противник некогда был человеком, теперь же он являлся жаждущим плоти существом, которым двигало лишь стремление убивать. Глаза твари, пустые и безжизненные, безразлично смотрели на Крату. Тело существа, покрытое ранами и гнилью, двигалось невероятно быстро и неумолимо настигало Крату, когда тот отступал под натиском твари. Новым копьем, вытащенным из пространственного кольца, он разил врага, но существу было наплевать на раны.

Тварь накинулась на него, руки ее потянулись к горлу Крату. Тот увернулся, и когти существа лишь слегка задели его кожу. Крату почувствовал, как по его телу пробежала дрожь, но это был не страх, а омерзение. Он сделал выпад, целясь в сердце этого существа. Копье вонзилось в грудь твари, после чего Крату с криком поднял его над собой и ударил о пол. Прибежавший Оцет кинулся к поверженной твари и снес ей голову одним взмахом ладони. Существо забилось в конвульсиях и через пару секунд затихло.

– Этот послабее оказался, я и сам убил бы его, – сказал Крату, доставая из ножен короткий меч. Копье он счел неподходящим оружием против такого рода врагов.

– Не стоит отвергать помощь из-за своей гордыни, – покачал головой Оцет.

– Да, да, – кивнул Крату, понимая, что Оцет прав.

– Пошли отсюда.

Они покинули библиотеку и продолжили изучение виллы. В нескольких комнатах им повстречались еще твари, которые сразу же бросались на них. Оцет и Крату убивали их и шли дальше. Стены комнат, в которых они оказывались, украшали фрески, изображающие пейзажи, а пол был покрыт мозаиками, поражающими своей красочностью и детализацией. По всей видимости, здесь члены семьи Баошенгдади отдыхали. Однако большинство комнат оказались закрыты, а на дверях были изображены эмблемы различных деревьев: красные, желтые и зеленые. Крату не мог их открыть или сломать, а вот Оцет немного напрягшись, сокрушал их.

– Что же здесь произошло? – усталым голосом проговорил Крату, когда они вновь вернулись в трапезную, проделав круг. – Почему тут столько этих тварей? Неужели Баошенгдади жил с ними под одной крышей?

– Не думаю, что это так, – покачал головой Оцет, – все указывает на то, что еще недавно здесь жили разумные создания. Здесь прибрано, еда в трапезной свежая, как видишь. Думается мне, что эксперимент Баошенгдади вышел из-под контроля, или же он сам решил всех сделать такими.

– Может и так, но что насчет... – Крату вдруг замер не договорив.

Они услышали грохот, доносящийся со второго этажа. И в следующий миг потолок над ними треснул. Оцет успел схватить Крату и отскочить в сторону. Некто рухнул вниз, ломая стол.

И этот некто был Вивальди. Одной рукой он держал гроб с Александром, а другой сжимал голову неизвестного юноши с искореженным телом. Юноша тяжело дышал и пытался вырваться из захвата исполина, но у него не было и шанса.

Вивальди взглянул на Оцета и Крату, кивнул и сжал ладонь, размозжив череп незнакомца, затем схватил его за руку и ударил о пол. Тело юноши буквально взорвалось, разбрызгивая кровь и куски тела во все стороны, в том числе на Оцета и Крату.

***

Как Вивальди оказался там? Он попал в дом, пробив его крышу и пролетев до первого этажа. Оказавшись в холле, исполин огляделся и решил не задерживаться и покинуть здание, но внезапно уловил обрывки разговора – кто-то вел диалог в одной из комнат второго этажа.

Вивальди подумал, что стоит узнать, кто это, и направился к источнику звука. Вступив в коридор, он увидел в нем существо с облезшей кожей, гниющей правой рукой и с болтающимся, будто на веревочке, левым глазом. Оно тупо глядело в стену с открытым ртом. Но когда показался Вивальди, тварь мигом кинулась на него. Исполин выставил руку и позволил существу вцепиться в нее своими острыми зубами. Вивальди сразу ощутил, как нечто инородное проникает в его организм и распространяется по всему телу.

«Хм», – задумался он и тряхнул рукой, отбрасывая тварь в сторону. Та влетела в стену и с грохотом пробила ее.

Организм Вивальди тем временем уже подавил заразу, переданную через укус. Для него такого рода вещи не представляли угрозы. Вивальди пошел дальше, но из дыры в стене выскочили четыре твари, преградив ему путь. Зарычав, они бросились в атаку. Исполин сделал шаг, и тут же мир вокруг него замер. Он двигался с такой скоростью, что казалось, будто само время остановилось. Его рука стала подобием лезвия, и Вивальди поочередно рассек четверых врагов на части. Мир вновь пришел в движение. Смерть этих тварей была мгновенной.

Вивальди пошел дальше, попутно быстро убивая попадавшихся ему врагов. Через какое-то время, пройдя, наконец, длинный коридор, он добрался до комнаты, в которой, по его ощущениям, и шел разговор.

Когда Вивальди открыл дверь и вошел в нее, внутри оказался только один златокудрый юноша прекрасной наружности. Он изумленно уставился на исполина, а затем звонко рассмеялся.

– Так вот кто убивает всех обращенных, – радостно захлопал юноша в ладоши.

– Кто ты такой? – спросил Вивальди ровным тоном.

– Меня зовут Адал, я седьмой сын Баошенгдади, – слегка поклонился юноша.

– Что здесь происходит?

– Вы про обращенных? Это досадная случайность. Видите ли, моя сестра Кларос допустила ошибку в работе с «веществом». Произошла утечка из лаборатории и все здесь, кроме меня, оказались заражены. Они обратились в этих живучих существ, которые лишились рассудка. Зато обрели силу… которая правда, как вижу, не помогла им при встрече с Вами, господин Вивальди.

– С кем ты разговаривал?

– Со своим отцом. Вы ведь за ним пришли?

– Где он сейчас?

– Сказал, что хочет лично встретить гостей.

– Хм, – кивнул исполин, – а где лаборатория?

– Я могу провести Вас, – улыбнулся Адал.

– Веди.

И Адал повел Вивальди за собой.

– А кто в гробу? Он вроде живой, – поинтересовался во время пути Адал.

– Александр из рода Гелиоса, – ответил Вивальди.

– О! Алый гений, я слышал о нем, – кивнул Адал, – неужто все это предприятие из-за него?

– Да.

– Вот так новость! – ахнул Адал. – Все из-за одного человека. Зачем Вам помогать ему, господин Вивальди?

– Мир существует по своим законам, общество разумных – по своим. Одни считают, что история определяется социальными, экономическими и политическими силами. Другие, что всем управляет Бог или Судьба, и воля наша не имеет никакого значения. Я же полагаю, что личность творит историю. Великие разумные могут кардинально перестроить не только общество, но и само мироздание. Я знаю, что Александр из рода Гелиоса является подобной личностью, которая своей волей будет вершить историю, и посему мне интересно… Я хочу увидеть, что он сможет сотворить.

– Да… – усмехнулся Адал, – я слышал от отца, что порой из Вас и слова не вытянуть, а иногда Вы начинаете такие вот речи произносить.

Вивальди ничего не сказал в ответ. Наконец, они оказались в комнате со множеством картин, это была галерея, где выставлялись произведения искусства, написанные самим Баошенгдади. В основном преобладали пейзажи, изображающие зеленые луга, синее небо и мрачные леса.

– Вот мы и пришли! – расхохотался вдруг Адал, и комнату начал наполнять синий газ. Этот газ стремительно окружил Вивальди, будто обволакивая его. Исполин ощутил, как тот проникает в него через кожу, как он разрушает его тело, старясь разъесть его изнутри. На Адала газ никак не влиял, юноша стоял рядом и с любопытством наблюдал.

– Ну как? – с интересом спросил он. – Этот газ моя личная разработка. Он способен убить даже пикового Святого в считанные секунды. Я лично проверял, – добавил Адал, зловеще улыбаясь.

Вивальди не обращал внимания на его слова. Он открыл рот и начал вдыхать весь газ в комнате.

– Ты решил поскорее умереть? – хохотнул Адал. – Такая концентрация легко дракона свалит, хотя я не проверял его на драконах…

– Посредственно… – раздался слегка разочарованный голос Вивальди, когда он поглотил весь газ, – очевидно, что это делал не твой отец. Газ схож с кровавым туманом.

– Я вдохновлялся им… – пробормотал потрясенный Адал, отступая на шаг.

– Для моего убийства этого недостаточно, – молвил Вивальди и потянул руку к Адалу, его конечность удлинилась и он, схватив юношу за горло, свернул тому шею.

Адал рухнул на пол и Вивальди повернулся, чтобы покинуть комнату.

«Придется обыскать весь дом», – подумал исполин. Он хотел проверить кое-что в лаборатории Баошенгдади.

–Для моего убийства этого недостаточно, – раздался вдруг насмешливый голос Адала, он явно пародировал Вивальди.

– Хо? – с интересом произнес исполин.

В тот же миг он оказался перед Адалом. Схватив его за лицо, исполин впечатал Адала в пол затылком, проламывая юноше череп. Тот прямо на его глазах начал регенерировать. Однако даже невероятная регенерация не могла спасти его, лишь оттянуть неизбежное.

Вивальди надавил сильнее, и пол под ними начал трескаться. Адал был потрясен. Он никогда не покидал этот остров и составил представление о Вивальди из книг и разговоров с отцом. Юноша и вообразить себе не мог истинную силу исполина. Ему довелось убивать в битвах пиковых Святых. Однажды он даже сразил могучего дракона, но Вивальди оказался на совершенно ином уровне.

Наконец пол не выдержал, и Адал вместе с Вивальди полетели вниз. Рухнув на пол, он все еще пытался вырваться из захвата исполина, яростно бил его тело, но даже ранить не мог. Вивальди заметил, что в комнате, в которую они свалились, находятся его соратники. Он взглянул на них, кивнул и сжал ладонь, окончательно размозжив голову Адала. Затем схватил его за руку и ударил о пол, тело юноши не выдержало и разлетелось на кусочки, разбрызгивая кровь во все стороны, в том числе на Оцета и Крату.

– Спасибо, спасибо… – буркнул Оцет, облитый с головы до пят кровью.

– Просто впитай ее, – пожал плечами Вивальди.

– А эти ошметки мне тоже впитать? – покачал головой Оцет, стряхивая с плеча кусочек плоти. Кровь на нем стремительно исчезала, поглощаясь им.

– А я так не могу, – недовольно проговорил Крату, морща нос.

Оцет прикоснулся к нему, и вся кровь поверженного врага потекла к нему, исчезая в его ладони.

– Ты кровавый практик? – сильно удивился Крату. – Неужто у тебя двойной дух ветра и крови?

– Мои возможности на этом не заканчиваются, – улыбнулся Оцет.

– Хочешь сказать, что у тебя тройной дух как у госпожи Каллисты? – скептическим тоном произнес Крату.

– Вы первый этаж полностью обыскали? – спросил внезапно Вивальди.

– Да, но входа в лабораторию так и не нашли, – сказал Оцет, – впрочем это не сложно, мне сперва хотелось осмотреть весь дом, но на втором этаже ты уже побывал.

– Если лаборатория под землей, то мы можем просто пробиться туда, – пожал плечами Крату.

Оцет закрыл глаза, и его лицо приняло сосредоточенный вид.

– Что он делает? – спросил удивленный Крату у Вивальди.

– Ищет вход.

– Ищет вход? – переспросил Крату. – Как это он ищет вход?

– Используя силу земли.

– Да ты, должно быть, шутишь, – нервно усмехнулся Крату, – неужто он действительно обладает тройным духом?

– Нашел! – хлопнул в ладоши Оцет. – Туда ведет потайной проход, как банально... Следуйте за мной.

Они вернулись в холл. Оцет подошел к портрету Баошенгдади, на котором тот держал в руках человеческий череп. Надпись под картиной гласила «Победа над смертью». Далее шла загадка: «Мне покоряется все сущее, живое и мертвое, я царствую над миром, и нет никого сильнее меня. Что же я такое?»

– Вход за этим портретом, – улыбнулся Оцет, – чтобы войти нужно разгадать загадку.

– Или просто прорубить нам проход, – развел руками Крату.

– Зачем, если можно ответить на загадку? – спросил Вивальди.

– Тебе ведь даже напрягаться не надо, – цокнул языком Крату.

– Давайте уже решим это загадку. Какой ответ предложишь, Крату?

– Я бы сказал, что это владыка Искандер, – хмыкнул Крату, – но боюсь, Баошенгдади с этим не согласится и посему… наверное, он себя считает сильнейшим.

Оцет ехидно улыбнулся и, прикоснувшись к портрету, произнес:

– Баошенгдади.

Ничего не произошло.

– Может нужно как-то еще активировать это? – нахмурился Крату.

– Нет, просто твой ответ неверный, – покачал головой Вивальди.

– И какой же ответ будет правильным? – обиженным тоном произнес Крату, сложив руки на груди.

– Нет никого сильнее Единого Бога, все подчиняется Ему, Он сотворил все сущее из небытия, своей силою даровал всем жизнь, и даже смерть не властна над Ним, – молвил Вивальди, – однако, даже Бог в некотором роде ограничен. Бог не может умереть. Он не может перестать быть Богом, не может создать круглый квадрат или сделать так, чтобы два на два давало пять. Ибо даже Бог «живет», если это слово применять к Нему, по определенным законам. Посему… Закон всего выше.

– Ого! – Оцет прикоснулся к портеру. – Закон!

И этот ответ оказался правильным. Картина съехала вниз, открывая потайной проход, ведущий в лабораторию бога жизни. Лестница шла вниз, скрываясь в темноте.

– Погодите, погодите! – воскликнул Крату. – Если за этим портретом с загадкой проход, то может что-нибудь есть и за другими?

Он подбежал к еще одному портрету, который изображал Баошенгдади на вершине горы, среди звезд. Надпись гласила: «Созерцание вечности». Далее шла загадка: «Все поглощает, ни на миг не останавливаясь, неодолимое, но все же побежденное».

– Побежденное? – нахмурился Крату, – я бы сказал, что это «Время», но разве его можно победить? Есть, конечно, способности, позволяющие им манипулировать, это победа или как?

– Это Ахриман, – сказал Вивальди.

– Кто? – удивился Крату.

– Пожиратель миров, – усмехнулся Оцет, он подошел к портрету, коснулся его и проговорил, – Ахриман.

Картина сдвинулась, и им открылся проход. В конце него виднелся выход в сад.

– Понятно, это не нам не нужно, – кивнул Крату и направился к еще одному портрету.

Там уже был изображен не сам Баошенгдади, а красивая женщина, по всей видимости, его дочь. Она готовила что-то на кухне. Надпись гласила: «Создавая хлеб насущный». И загадка: «Без рук, без ног, а в гору лезет?»

– Вот это странно, – задумался Крату, – ответ, очевидно, не прост. Если бы я не учился на своих ошибках, то решил бы, что ответ «тесто». И кулинарная эстетика подходит. Но тут что-то иное… Может это «исполин»?

– Исполин? – Вивальди с интересом взглянул на Крату. – Ты что же, сейчас представил исполина зубами, хватающегося за уступы?

– Ну да… – развел руками Крату, – а как еще? Хотя вы, наверное, и хвосты можете отрастить…

Оцет весело рассмеялся, слушая Крату. Даже Вивальди слегка улыбнулся. Крату же прикоснулся к портрету и произнес:

– Исполин.

Ничего не произошло.

– Вивальди! – воскликнул Крату. – Гендель! Карафина!

Ничего не происходило.

– Я больше не знаю исполинов, – развел руками Крату.

– Может ответ все же другой? – усмехнулся Оцет.

– Ага, – Крату раздраженно махнул рукой, задевая картину, – наверное, тесто!

И тут портрет двинулся и сполз вниз.

– ЧТО? – у Крату челюсть отвисла от удивления. – Обхитрили меня, негодяи!

За картиной не было никакого прохода, лишь надпись: «О, Адал, ты думал, здесь что-то будет? Нет… от тебя же смердит, даже отсюда чувствую. Хватит заниматься ерундой, делом займись!»

– Кто такой Адал? – нахмурился Крату.

– Седьмой сын Баошенгдади, которого я убил на ваших глазах, – ответил Вивальди.

– Похоже, у него были не лучшие отношения с сестрой, – усмехнулся Оцет, – что ж, пойдемте в лабораторию.

Они вернулись к входу, который открылся у портрета Баошенгдади, и начали спуск вниз по лестнице. Стеклянный гроб оказался слишком большим, посему Вивальди пришлось трансформировать свое тело, сделав его мальчишеским, только так он мог зайти вместе с ним.

Впереди шел Оцет, за ним следовал Крату, а замыкал колонну маленький Вивальди, звериная шкура, служившая ему одеждой, оказалась великоватой, из-за чего великий исполин выглядел немного потешно.

– Почему вы так стремитесь в лабораторию? – удивленно пробормотал Крату, ступая вниз. – Разве наша цель не Баошенгдади?

– Его лаборатория бесценна, – предвкушающее улыбнулся Оцет, – он как-никак отец алхимии. Даже я не так хорош в ней.

– Даже ты? – ахнул Крату. – Но ты ведь великий алхимик! Хотя подожди… Что-то я не слышал о гениальном Оцете.

– Оцет не мое истинное имя. Это внешность тоже не моя.

– Зачем же ты притворяешься, и кто ты такой? – нахмурился Крату.

– Я не хотел смущать гелиосцев и засим изменил внешность.

– Ну, так и кто же ты такой, что не хотел никого смущать? – усмехнулся Крату. – Дай угадаю! Наверное, сам Дьявол! Я слышал, что его здесь не жалуют.

– Хах, с первой попытки! – улыбнулся Оцет.

– Так вот откуда у тебя способности эти! – ахнул удивленный Крату, затем он замер и уже спокойным тоном произнес. – Прошу прощения, я не знал, что Вы и есть Вождь коммунистов.

– Ты стал таким почтительным, – рассмеялся Хенг, – но мне больше нравился дурашливый Крату, ты так больше походишь на своего господина.

– Владыка Искандер дурашлив? – выгнул бровь Крату.

– В некотором роде, – улыбнулся Хенг, – хоть он и стал куда серьезнее после одного инцидента.

– Что за инцидент? – с интересом спросил Крату.

– Потом расскажу, – сказал Хенг, останавливаясь перед железной дверью.

Вход в святая святых Баошенгдади. Это было место, где он проводил свои бесчисленные опыты, эксперименты над жизнью в попытках достичь истинного бессмертия, в попытках победить смерть.

– Эта дверь тоже открывается ответом на загадку? – усмехнулся Крату.

– Нет, эта дверь открывается вот так, – Хенг сжал кулак и ударил перед собой.

Из его кулака вырвалась воздушная волна и просто-напросто снесла дверь.

– А ведь мы могли сделать и с портретом также… – пробурчал Крату.

– Интереснее показать свой интеллект, – улыбнулся Хенг, проходя внутрь. За ним вошли Крату и Вивальди.

Они оказались в просторном помещении, слабо освещённом мерцающим светом свечей. На стенах были полки с различными колбами, ретортами и прочими сосудами из стекла. В больших емкостях, заполненных бесцветной жидкостью, находились тела различных существ. Здесь были и люди, и звери.

Посреди лаборатории стоял большой стол, заставленный всевозможными приспособлениями для проведения опытов, и на нем лежал труп женщины со вспоротым животом. Около женщины лежали ступки для растирания веществ, пестики для их тщательного измельчения, весы для взвешивания ингредиентов, и горелки для подогрева колб.

В углу лаборатории располагалась большая печь, внутри которой все еще бушевало яркое пламя. Рядом с ней стояли корзины, наполненные углём и дровами. Чуть поодаль были различные мешки с сырьём для экспериментов: минералами, металлами, травами и семенами. Помимо всего прочего, стены, потолок, и пол лаборатории были исписаны формационными узорами.

Хенг подошел поближе к столу и широко распахнул глаза от удивления. Женщина все еще была жива. Ее лицо выражало боль и усталость. Она еле слышно прошептала:

– М-молю Вас… убе… убейте меня…

– Как она может быть все еще жива? – изумился Крату.

– Таковы эксперименты Баошенгдади, – раздался вдруг мужской голос, и из тени вышел Андрей Швитский.

– И давно Вы там скрываетесь, учитель? – улыбнулся Хенг.

– Исполни желание этой женщины и даруй ей быструю смерть, – сказал Швитский, не обращая внимания на слова своего ученика.

Хенг кивнул и рубанул ладонью по шее мученицы. Голова женщины слетела с плеч и покатилась бы по полу, если бы ее не подхватил Крату, но, к удивлению, всех, это не убило женщину. Из ее шеи показались зеленые щупальца, которые вырвали голову из рук Крату и прикрепили ее обратно.

– Н-надо… сж..ечь… полностью… тело… – пробормотала женщина.

– Вот это регенерация! – вытаращил глаза Крату.

Хенг кивнул и прикоснулся к телу женщины, из его ладони вырвалось яркое пламя, которое мгновенно охватило все тело пленницы, но при этом не перекинулось на остальной стол. Дьявол контролировал его, сосредоточив лишь на теле женщины.

– Благодарю… – раздался облегченный голос, и женщина полностью сгорела, оставив после себя лишь пепел.

– Мерзавец! – выругался Крату. – Проводить эксперименты над живыми аморально!

– Иногда того требует обстоятельства, – пожал плечами Хенг.

– Разве это нормально?

– Нет, – покачал головой Хенг, – но порой такая жертва необходима.

– Ага, конечно, не Вам ведь быть препарируемым на столе! – прошептал еле слышно Крату.

– Мой ученик претерпел муки, которые ты и не можешь вообразить, – спокойно произнес Швитский.

– Я... не хотел оскорбить… – покачал головой Крату.

– Вивальди, прочти это, – Андрей махнул рукой и подошел к исполину.

Он передал ему книгу, представляющую из себя дневник опытов. Вивальди взял ее и быстро пролистал, его способности позволяли так читать. Закончив чтение через десять секунд, Вивальди помрачнел.

– Баошенгдади действительно ставил опыты над исполинами, – кивнул он, – твои слова подтвердились.

– Это то, что я думаю? – Хенг взял дневник у Вивальди и начал читать.

Его интересовали результаты исканий бога жизни. Он быстро просмотрел дневник и удовлетворенно улыбнулся.

– Что это у Вас? – Крату тоже заинтересовался.

– Прочитай, если хочешь, – Хенг передал ему дневник и подошел к Андрею.

– Что такое?

– Дело может осложниться, – нахмурился Хенг, – на этом острове полным-полно сильных противников. Один на один никто мне не соперник, как и Вам, учитель.

– Но их тут тысячи, – кивнул Андрей.

– Если они вмешаются в битву с Баошенгдади…

– Кто-то должен взять их на себя.

– Вариантов всего два, – улыбнулся Оцет, – либо я, либо Вивальди.

– Хм, – задумался Швитский, поглаживая свою бороду, – ты еще не освоился с новыми эссенциями, это будет неплохой тренировкой.

– Как скажете, учитель.

Крату тем временем читал дневник. Вот содержимое некоторых записей Баошенгдади:

«Эссенция не сделала меня истинно бессмертным, я все еще могу быть убит, пускай с нынешней регенерацией это и маловероятно. Я должен достичь большего, должен обеспечить себе вечное существование. Добиться этого я планирую синтезом самых живучих сущностей. Возможно, количество рано или поздно перейдет в качество. Для этой цели мне необходимо досконально изучить сущность жизни феникса, дракона и исполина. Схватить для своих экспериментов феникса и дракона не представляет труда, но вот заполучить исполина действительно нелегко.

***

Слить разные сущности оказалось довольно сложно. Но теперь я могу трансформировать свою суть жизни из ангельской в иную. Могу стать истинным драконом, могу фениксом, белым тигром и еще многими зверями. Однако соединить воедино их способности не получается, когда я пытаюсь сделать это, происходит распад, и мое тело просто разваливается на части. Я бы погиб, если бы не эссенция. Мне необходим элемент, который будет удерживать сущности вместе. Я должен отправиться в Бездну, может, там я найду ответ, вот только придется заглянуть глубже, что опасно даже для меня.

***

Ныне на континенте живет четверо исполинов, вариант с Вивальди сразу отпадает, пока мне его не победить в противостоянии, Карафина член Совета и тоже не подходит. Гендель, пока я отсутствовал на континенте, решил отправиться в экспедицию с Гелиосом. Может он уже сгинул, искать его нет никакого желания. Остается только Сальери, он из поколения Генделя, следовательно, одолеть его будет легко.

***

Эксперименты с Сальери не дали никаких результатов, я не могу трансформироваться в исполина, поскольку у них нет души, и мне нечего копировать, а «кристалл жизни» это что-то странное. Я до сих пор не понимаю его. Моя эссенция не реагирует на него, следовательно, этот «кристалл жизни» и не живой вовсе, что кажется противоречивым. Воистину, исполины самые загадочные создания Отца. Но раз я не могу использовать Сальери для проекта «Бессмертие», использую его для другой цели.

***

Я был ошеломлен, когда смог изучить результаты изысканий так называемого Дьявола. Он воистину гений, как жаль, что я не заполучил его в союзники. Я был так занят, что не обратил внимания на его потенциал. Его проект «И» направлен на создание существ, подобных исполинам, а проект «Л» на синтез душ. Если проект «Исполин» так и не был доведен до ума, то проект «Легион» завершился успехом. Возможно, это именно то, что мне нужно. Я смогу синтезировать в себе души всех нужных мне существ и тогда стану истинно бессмертным. Никто не сможет одолеть меня, и даже Бездне придется признать поражение.

***

Вначале я думал, что Луций Убийца Троллей единственный выживший из подопытных в проекте «Легион», и если бы я смог заполучить его, то продвинулся бы в своей работе. Но потом обнаружил, что были и другие подопытные, которых не убили. Совет решил заморозить их и спрятать. Я потратил много лет на поиски и, наконец, заполучил образец.

***

В Бездне я обнаружил организм, который пребывал в длительной спячке. Я не знаю, как его охарактеризовать. С одной стороны, он явный паразит, прикрепляется к душе носителя и самостоятельно, вне яйца, жить не может. С другой стороны, он дарует носителю поразительные способности, в числе которых могучая сила и быстрая регенерация. Паразит поглощает духовную энергию извне и за счет нее существует, однако, если нанести носителю достаточно повреждений, то паразит будет вынужден поглотить всю духовную энергию, до которой способен дотянуться. После этого он начнет активно поглощать жизненную энергию носителя и вызовет неконтролируемые мутации. Мутации могут быть как вредные, так и полезные. У подопытного под номером 333699 кожа огрубела до такой степени, что даже клинок из черной стали прорезал ее с трудом.

***

Моей новой задачей стал поиск ответа на вопрос: что вызывает мутации? Какая составляющая паразитов это делает? Я должен вывести этот элемент, я желаю иметь возможность контролировать мутацию.

***

Наконец-то у меня вышло, пусть и не идеально. Так как мутации сопровождаются острой болью, я решил назвать «ядро» паразита, за счет которого мутации и возможны, «вирусом». Как оказалось, вирус существует не в единственном числе, это особая форма существования. Паразит, которого я открыл, на самом деле просто носитель вируса. Ибо вирус не живет вне других организмов. Я назвал вирус, найденный в паразитах, «Основой».

***

Из «Основы» я вывел несколько новых вирусов, которые были его улучшенной версией. Венцом моих творений в этой области стал вирус «Святой». Я назвал его так, ибо он способен из простого смертного сделать Святого. К сожалению, пережить заражение способны единицы. Из десяти тысяч подопытных выжил лишь один. Зато простой смертный всего за один день стал пиковым Святым, более того, в регенерации он мог посоревноваться с практиками жизни. Побочным эффектом стала потеря памяти. Я решил назвать его Адалом. Как и других подопытных, показавших отличный результат, я нарек его своим сыном. Если мне удаться снизить летальность вируса, то я смогу создать новую расу идеальных существ.

***

Мне действительно удалось улучшить вирус «Святой». Теперь практически никто не умирает. Однако это далеко не то улучшение, к которому я стремился. Теперь девяносто девять процентов подопытных теряют рассудок и становятся безумцами, жаждущими лишь крови и плоти. У них тоже наблюдается повышенная регенерация и усиление тела. Необходимо научиться контролировать их. Это все еще далеко от моей цели.

***

Решение найдено. Контролировать «восставших» возможно, так я решил назвать тех, кто выживает, но лишается рассудка под воздействием «Святого». Контроль и управление осуществляется за счет внедрения паразитов, которых я сумел создать. Теперь я воистину Бог, ибо смог создать новую форму жизни, доселе невиданную. Но необходимо продолжить исследования. Я желаю создать идеальную расу. Мне не нужна власть над миром, я лишь хочу жить вечно. Но также хочу, чтобы и другие могли жить, если не вечно, то очень долго. Я мог бы стать первым среди равных в новом идеальном мире».

На этом дневник Баошенгдади заканчивается.

– Здесь лишь общие сведения и никаких подробностей! – разочарованно воскликнул Крату, отбрасывая книгу в сторону.

– Я уже нашел несколько книг, которые содержат описания действия этих вирусов на тысячах подопытных, – сказал Андрей, поднимая дневник с пола и убирая в свое кольцо, – потом все это надо будет изучить.

– Нам стоит поспешить, – нахмурился вдруг Хенг, – я чувствую, как поблизости собирается целая армия.

– Ты прав, – кивнул Андрей.

– Идите, я пока останусь, мне нужно отыскать тело Сальери, – сказал Вивальди, обходя стеклянные емкости с телами.

– Но… – хотел было возмутиться Крату, однако Хенг схватил его за руку и повел на выход.

– Спорить с Вивальди бесполезно, – покачал он головой.

– Разве нельзя после победы над Баошенгдади поискать этого Сальери? – возмущенно проговорил Крату.

– У Вивальди свои приоритеты, – пожал плечами Хенг.

– Хорошо, хорошо, – закатил глаза Крату, – давайте уже покинем этот дом.

***

Выйдя из особняка, Крату остолбенел, в шоке уставившись перед собой. Андрей слегка нахмурился, а вот Хенг лишь слабо улыбнулся. Причиной такого поведения стало появление перед ними самой настоящей армии, которая состояла из восставших. Они стояли в сотне метров от них и будто выжидали чего-то.

– Да их здесь сотни… – пробормотал, вытаращив глаза Крату.

– Тысячи, – хрустнув шеей, произнес Хенг.

– Я, конечно, самоуверенный человек, но думаю, что с такой армадой нам не справиться, – выдохнул холодного воздуха Крату.

В этот момент, словно получив приказ, орда восставших зашевелилась, и начала медленно наступать, издавая жуткие вопли. Постепенно скорость толпы росла.

– Уходите, на юге что-то происходит, я чувствую это, – спокойно проговорил Хенг.

– Что значит уходите? – возмутился Крату. – А Вы? Вы, конечно, сильны, но разве у Вас хватит сил? Я могу помочь!

– Он разберется, – уверенно произнес Андрей.

Хенг начал раздеваться, чтобы в бою ничто не мешало ему. Он остался нагим и, расправив плечи, приготовился к битве. Вдруг его тело прямо на глазах у Крату и Андрея начало трансформироваться. Он оказался выше, мускулы стали ярче выражены, волосы на голове удлинились и окрасились в серый, а глаза поменяли свой цвет на желтый и алый, причем зрачки его походили на змеиные. Все тело изменилось, тысячи мелких деталей сформировали новый облик Дьявола

– Воистину! – воскликнул пораженный Крату. – Ты тот самый Дьявол!

– Надо идти, – напомнил ему Андрей.

– Давайте, – кивком головы Хенг указал им в сторону леса. Восставшие были уже совсем близко, – я не хочу ненароком задеть вас.

– Что ж, – усмехнулся Крату, – оставляем их на Вас, господин Хенг!

И он бросился в лес, скрываясь в чаще, Андрей побежал следом. А Хенг остался один на один против целой армии регенерирующих тварей с силой Святого.

– Пришло время проверить мои новые способности в настоящем бою, – торжественно произнес Хенг, – если я не смогу справиться с этой кучкой безумных тварей, то про Небеса можно забыть.

Когда восставшие были уже в нескольких метрах от него, Хенг поднял правую ногу и ударил по земле. Мир пошатнулся, и земная твердь разверзлась, поглотив десятки тварей.

Затем он взлетел ввысь. Ближайшие к нему чудовища прыгнули за ним, хватая Хенга за ноги. Тот усмехнулся и объял себя ярким пламенем. Восставших отбросило в стороны, и они рухнули на землю. Хенг, взлетев повыше, закрыл глаза и призвал силу молний. Алые искры забегали по его телу. Небо затянуло тучами, и послышались раскаты грома.

Удивительно, но бездумные твари оказались не такими уж бездумными. Одни из них бросались на землю, вторые прыгали на них, третьи уже на вторых и так далее. Восставшие сформировали кучу, которая стремительно росла и походила на башню, образованную из тел. Таким образом, эти твари пытались добраться до Хенга, который в это время накапливал энергию, а после преобразил молнии в огромное искрящееся копье.

Когда тварям оставался один прыжок до него, он взмыл повыше и сделал глубокий вдох. Развернувшись, Хенг мощным движением руки отправил в полет молниевое копье. Оно пронзило воздух и сотрясло пространство, гром загрохотал, разносясь на многие километры, а небо окрасилось в алый. Копье вонзилось в толпу, разрываясь на сотни мелких молний, взрыв колоссальной силы в тот же миг испепелил десятки тварей. Остальных отбросило в стороны, они падали на землю, ломая себе кости, выворачивая суставы, но раны такого характера не имели для них никакого значения. Хенг воспламенил себя и понесся вниз, словно метеорит, оставляя за собой огненный след. Он влетел в толпу врагов и начал убивать их.