Обожествление

Глава 14 Последний член Совета

«Некоторые алхимики могут создавать специальные пилюли, которые подходят для развития определенной эссенции. Приготовить их довольно сложно, но не стоит забывать, что это в первую очередь аморально. Поскольку вначале нужно изъять сущность крови практиков из их сердца (это главный ингредиент), а затем смешать ее с определенными травами. Как и для создания некоторых артефактов, так и для создания определенных пилюль требуются жертвы. Хвала Сущему, это запрещено всеми цивилизованными странами. Да будет проклят тот, кто в своем безумии заходит так далеко!»

«Величайшая наука» Симонид Апатинский

***

Баошенгдади был возбужден. Сильнее всего он ценил собственную жизнь и посему считал, что любую угрозу, даже самую малозначительную, необходимо устранять без промедления и милосердия. Получив предсказание, которое грозило ему смертью, Баошенгдади долго пытался разгадать его смысл. Вначале он полагал, что ему угрожает Перун, поскольку у того были алые молнии. Но он давно не пересекался с громовержцем, более того, несмотря на всю мощь Перуна, Баошенгдади не считал его угрозой. В бою один на один он справедливо полагал себя победителем. В числе других подозреваемых были как Серафим Рассекатель, так и весь императорский дом Лонгов.

И вот, наконец, много лет спустя ему открылась, как он думал, истина. Угрозой его существования был пока еще слабый Святой – Александр из рода Гелиоса. Конечно, не он представлял опасность, но силы, стоящие за ним. Против Баошенгдади сформировался воистину грозный союз. Впрочем, бог жизни был уверен в победе. Он давно знал, что есть вероятность подобного события, и был готов встретить неприятелей на своей территории.

Баошенгдади выпустил из темницы всех подопытных, и тысячи могучих существ разбрелись по острову. Большая часть явившихся в его владения были уже мертвы. Но он знал, что самые опасные из них обязательно выживут. Битва предстояла тяжелая, скорее всего, самая тяжелая в его жизни, но он знал, что победит. Он не может проиграть, в конце концов, Баошенгдади – бог жизни.

***

Он избрал пшеничное поле местом сражения. Здесь было достаточно просторно, и Баошенгдади мог использовать свои способности в полную силу. Он встал в центре поля в ожидании неприятелей.

Баошенгдади купался в лучах Солнца. Его лицо выражало благоговение и сосредоточенность. Предвкушая величайшую победу в своей жизни, Баошенгдади запел. И голос его звучал величественно, заполняя все пространство вокруг. Каждое слово, словно струящийся поток, наполняло его сердце уверенностью. В голосе слышалась сила и страсть. Он пел на языке Небес, языке ангелов, и песня его была о величии жизни, это был гимн всему живому. Он восхвалял растения, зверей, разумных и, конечно же, себя. Пшеничные колосья, словно повинуясь своему господину, почтительно тянулась к нему. К нему слетались сладкоголосые птицы, вторившие ему в пении, сползались различные насекомые, и змеи обвивались вокруг его тела.Баошенгдади принимал их всех в свои объятия. Он любил жизнь, любил ее во всех проявлениях.

***

В центре поля, облаченный в украшенный золотом лонгфу, возвышаясь над всем, стоял бог жизни. Он пел высоким голосом величественную песнь. Баошенгдади продолжал петь, несмотря на то, что уже почувствовал появление противников. В небе показался Хань Вейж, а с ним Филипп из рода Гелиоса и Ахей из рода Селевка. Из леса выбежали Адриан Астероп и Никита из рода Стендаля. Баошенгдади знал о присутствии Адриана на острове, хоть и не мог понять, как именно тот здесь очутился. Он мог бы изловить его и выведать все, что хотел. Но решил не трогать пока славного героя, как выяснилось зря. Баошенгдади ощущал, как гнев Астеропа растет, как он уже рвется в бой, но Никита удерживает его. Причину такой ненависти бог жизни не понимал.

Вейж в своем истинном обличье продолжал кружить над полем, не решаясь приземлиться или атаковать. Он считал, что пока есть возможность, нужно тянуть время, дожидаясь остальных. Наконец, из леса с северной стороны выбежали Крату и Андрей Швитский.

Баошенгдади закончил пение. Он был готов сразиться. Феникс завис прямо над богом жизни, Адриан и Никита подходили с южной стороны, а Крату и Андрей с северной. Баошенгдади постепенно окружали. Вот-вот должна была начаться битва, изменившая мир навсегда.

Но Андрей, пускай и понимал бессмысленность, не мог не попробовать в последний раз убедить учителя изменить свое мнение и помочь им. С мольбой он обратился к Баошенгдади:

– Учитель, прошу Вас, одумайтесь! Вы ведь не из тех, кто любит сражаться и проливать кровь.

– Ты прав, – по-доброму улыбнулся Баошенгдади, – но иначе нельзя. Я не обрету покоя, пока не покончу с Александром из рода Гелиоса, пока не прерву род Асуры. Я не люблю сражаться и ценю свою жизнь, однако я не боюсь вас. Меня страшили лишь Адам, Уриил и Асура. Способность Адама могла уничтожить, стереть из реальности все, даже меня. Неугасимое пламя Уриила было способно сильно ранить меня. Но вот Асура… Его способность опаснее всего, пускай архангелам или исполинам первого поколения он не может ею навредить, ибо они рождены сильнейшими. Однако я… я родился слабым, и Асура мог бы все испортить. Пусть его способность и убила бы его самого. Но теперь! – бог жизни расхохотался. – Теперь Адам и Уриил мертвы, эти глупцы убили друг друга! Асура хоть и жив, но не представляет более для меня угрозы. Он просто дух артефакта, слабый и заточенный в теле «мертвеца».

– Учитель, пусть Вы и сильны, но Вы одни, а нас много, – помрачнел Андрей, призывая меч из черной стали.

– Один? – расхохотался Баошенгдади, и смех его подхватили колосья пшеницы и окружающий поле лес. – Я бог жизни! Мой союзник – сама природа!

Он воздел руки к небу, и из земли тут же вырвались огромные корни, походившие на щупальца какого-нибудь чудовища из Бездны. Корни, на которых внезапно выросли острые шипы, атаковали наших героев. Они схватили Крату и начали сжимать его тело, причиняя тому нестерпимые муки. Шипы впились в его кожу, а корни сжали тело столь сильно, что скоро послышался хруст костей. Крату кашлянул кровью и обмяк.

Одновременно с этим сотни зверей выбежали из леса и бросились атаковать наших героев. Никита и Адриан были вынуждены переключить свое внимание на них. Они использовали техники с большой площадью поражения, чтобы поскорее покончить с ними.

Андрей Швитский сумел увернуться от корней и бросился в атаку. И тут мир замер. Андрей видел, как с неба атакует Филипп, посылая огромный огненный кулак в звериную толпу, как Адриан и Никита уничтожают их. Как Вейж пикирует на бога жизни, раскрывая свою звериную пасть, а Ахей готовится прыгнуть вперед с мечом в руке.

Андрей приблизился к Баошенгдади и уже занес черный клинок, чтобы снести богу жизни голову, а затем рассечь его тело на мелкие кусочки, однако… Баошенгдади сумел удивить Швитского, внезапно на его лице расцвела улыбка, и он ворвался в остановленный мир. Кулак Баошенгдади настиг Андрея, а следом прилетел второй удар, уже в живот. Баошенгдади не дал ему опомниться, и ловко подскочив, ударил его еще раз в живот, под ребра. Колени Швитского мгновенно стали ватными, он рухнул на землю и Баошенгдади нанес финальный удар, пробивая ему грудь. Мир вновь пришел в движение. Тут же с неба в бога жизни прилетел огненный шар, но тот поднял руку вверх, и пламя, не причиняя ему вреду, вошло в его тело.

Спикировавший с неба Вейж схватил Баошенгдади острыми клыками, поднимая его в небо. Бог жизни успел ударить феникса по морде, прежде чем тот перекусил его тело надвое и подбросил вверх. Филипп и Ахей ждали этого момента, они прыгнули вперед и атаковали своими мечами из черной стали. Каждый из них рассек по половине тела Баошенгдади на еще меньшие части. Развалившись на части, тело бога полетело вниз. Тут его встретил Адриан, который разрубил оставшиеся части на мелкие куски. На землю полился кровавый дождь. Никита продолжал сражаться против зверей, среди которых были и волки, и обезьяны, и змеи, и медведи.

От Баошенгдади осталась лишь кровь, оросившая пшеницу. Вейж приземлился на землю, с него спрыгнули Ахей и Филипп. Феникс начал принимать облик человека. Корни, атаковавшие героев, исчезли и освободившийся Крату подбежал к остальным. К его удивлению, раны на нем стремительно заживали. Исцелившийся благодаря силе времени, Швитский только-только поднялся с земли.

– Он мертв? – воскликнул удивленный Крату. – Вы так просто его убили?

– Странно… – нахмурился Филипп, – я ожидал большего.

– Я покажу вам большее! – раздался насмешливый голос.

Будто из-под земли, позади Крату вырос абсолютно невредимый и нагой Баошенгдади. Одним ударом ладони он снес ему голову. Крату опустился на колени, окропив колосья кровью, и повалился на землю.

– Мерзавец! – яростно взревел Филипп и исторг пламенную волну, которая понеслась на Баошенгдади.

Бог жизни не стал уходить от нее, напротив, он бросился вперед, прыгая сквозь огонь. И пламя не причинило ему никакого вреда. Увидев это, все были изумлены. Филипп так и вовсе вытаращил глаза, не находя этому объяснения. Его сила, его могучая сила не имела никакого смысла в борьбе с этим опаснейшим врагом.

Первым от удивления оправился Хань Вейж. Он решил проверить, как бог жизни справится с другим пламенем, ведь природа его огня отличалась от природы огня Филиппа. Один был порожден звериной сущностью феникса, другой же силой эссенции. Из глаз Вейжа вырвались огненные лучи и вонзились в Баошенгдади. Бог жизни даже не пошатнулся, лишь ускорил свой бег, приближаясь к героям. Тут сверкнула алая молния, и перед ним возник Адриан, заряженным молниями кулаком он ударил Баошенгдади по лицу.

– Проигнорируй это, собака! – гневно крикнул он.

Мощный удар потряс бога жизни, но его лицо не объяло пламенем, и молнии не действовали против Баошенгдади.

– Да что же это! – воскликнул пораженный Филипп.

– Совершенное существо воплощает в себе силы каждого живого существа. Все живое собрано воедино, все самое лучшее во мне! – высокомерно улыбаясь, молвил Баошенгдади.

– Он... Он неуязвим! – закричал потрясенный Ахей. – У него нет слабостей! Ни молния, ни огонь не могут навредить ему! Он бессмертен! Неуязвим! Никто не сможет остановить его!

«Мне осталось совсем немного до обретения совершенства, но пока… единство сущностей нестабильно, и я не способен долго поддерживать его», – думал Баошенгдади.

– Чушь! – воскликнул Адриан. – Я покажу тебе, каков он на самом деле!

Адриан трансформировался в молнию и появился позади Баошенгдади. Астероп нанес удар, на сей раз, пронзая тело бога жизни. Его рука вонзилась в левую лопатку и вышла через грудь. Адриан не призывал молнию, поражая врага чистой силой духовной энергии.

– Умри, ложный бог! – воскликнул Астероп, улыбаясь сквозь зубы.

– Л-ложный… бог?! – взревел Баошенгдади, терпя страшную боль. – Я покажу тебе силу этого ложного бога!

И он исчез, появившись уже позади самого Адриана. Астероп не успел среагировать, он даже понять ничего не успел. И не сносить бы ему головы, если бы не подоспевший Крату. К удивлению Баошенгдади и всех остальных, он не умер. С головой на плечах, Крату подоспел вовремя и отсек уже богу жизни голову быстрым ударом своего меча.

– Ну и кто теперь без головы, собака?

Тело Баошенгдади зашаталось, но не рухнуло на землю. Прямо на глазах у всех его голова восстановилась за секунду. Крату вновь ударил его.

– Так ты выжил! – улыбнулся Баошенгдади, останавливая клинок врага двумя пальцами. – Вирус изменил твое тело и душу. Тебе стоит поблагодарить меня.

– Отвлекся! – со смехом воскликнул Адриан.

Он нанес ряд быстрых ударов, заставив Баошенгдади закричать от боли. Бог жизни развернулся, чтобы убить, наконец, дерзкого героя, и тут мир вновь остановился. Швитский вступил в бой. На сей раз Баошенгдади не притворялся и сразу бросился в атаку. Андрею приходилось извиваться в пируэтах, уходя от атак своего бывшего учителя, поскольку в отличие от него, он не мог спокойно принимать удары. Баошенгдади же не обращал внимания на раны, наносимые ему его любимым учеником. Несколько раз Андрею удавалось поразить его: в грудь, пронзив сердце, в подмышку, отрубив левую руку и в пах, заставив бога жизни содрогнуться.

Обычно смертельные, на Баошенгдади эти раны стремительно заживали, не приближая Швитского к победе. Пусть Андрей и был быстрее, но убить бога жизни он не мог. Они носились по всему полю, пролетали мимо застывших героев, взмывали ввысь, наносили сотни ударов, но не могли закончить сражение.

– Ты не удивлен? – произнес с улыбкой Баошенгдади, нанося очередной удар кулаком.

– Мы оба знаем, что я не могу на самом деле остановить время, никто не может, даже Асура с Рассекателем, – ответил мрачный Андрей, его силы уже были на исходе, – я способен лишь ускорить свое тело и душу до такой степени, что весь мир будет казаться мне застывшим. Посему быстрейшие существа способны врываться в мой «остановленный мир». Чью сущность Вы используете сейчас, учитель?

– Этого зверя я встретил в Бездне, – со смехом проговорил Баошенгдади, – столь быстрого, что казалось, он телепортируется. Но мне удалось его изловить и понять, что это скорость. У него не был имени, вот я и нарек его Венто.

– Учитель, я прошу Вас последний раз, помогите мне! – вновь взмолился Андрей.

– Нет, – Баошенгдади остановился, принимая на себя удары Швитского, – я не могу…

Андрей отсек ему левую руку и ногу, но бог жизни использовал это, чтобы сблизиться с ним. Баошенгдади схватил Швитского, и мир вокруг пришел в движение. Бог жизни свалил Андрея на землю и начал бить его кулаками по лицу.

– Как ты посмел предать меня? Как? Я дал тебе все! Я спас тебя, никчемного заморыша, брошенного собственными родителями! Я научил тебя всему, что знал. Ты был мне как сын! Я любил тебя! Даже когда ты потерял цветок бессмертия и по твоей вине родился Ахриман, даже тогда я не отвернулся от тебя. Но сейчас… ты решил вонзить мне меч в спину. Сейчас, когда я так близок к истинному бессмертию. Неблагодарный!

Лицо Андрея превратилось в кровавое месиво. Он не мог защититься, ощущая на себе всю мощь гнева божьего.

– Не смей!

С криком в Баошенгдади влетел Никита, отбрасывая того в сторону. Из его кольца вылетели картины, на которых были изображены могучие воины. Стендаль щелкнул пальцами, и персонажи картин ожили. Они вошли в реальный мир и набросились на Баошенгдади, хватая его за руки и ноги.

– Исцеляйся! – обеспокоенно закричал Никита, взгянув на обезображенное до неузнаваемости лицо Андрея.

– Ты смеешь мешать мне?! – взревел взбешенный Баошенгдади.

В гневе он разорвал оживших воинов на части и бросился на Никиту. Но ему в спину вонзился клинок, это был Ахей, а со стороны прилетела огненная плеть и обвилась вокруг его шеи. На сей раз пламя возымело эффект. Тело Баошенгдади вспыхнуло, и бог жизни закричал от боли, в то время как плеть еще и сдавливала шею.

– Он не идеален! – закричал Никита. – Эссенции могут воздействовать на него!

Адриан появился перед Баошенгдади и вонзил две руки в его грудь, поджаривая того изнутри. Агония захватила бога жизни. Он затрясся, запрокинув голову и плюясь слюной. В следующий миг Баошенгдади взорвался фонтаном крови, но тут же появился целый и невредимый в нескольких метрах от Ахея.

«Бесконечно я так делать не могу», – подумал мрачный Баошенгдади, – «сменим тактику».

Позади него появился фантом белого тигра, зверь рычал и был готов кинуться в атаку.

– Содрогнитесь! – злобно прокричал Баошенгдади, указывая на своих врагов.

И фантом белого тигра, издав грозный рык, кинулся на Ахея. Пройдя сквозь него, он перекинулся на Адриана, а затем погнался за Никитой.

– Нет, нет, нет, только не опять! – Стендаль бросился бежать, преследуемый кошмарным фантомом. Он ускорил свой кровоток и обрел невероятную скорость, только так он мог уйти от этой ментальной атаки.

Ахей и Адриан в это время замерли, не в силах пошевелиться от захватившего их ужаса. Ахей видел и чувствовал кожей, как по его телу ползут змеи, скользкие и омерзительные. Они шипели и постепенно обвивали его. С детства он страшился ползучих гадов, и постепенно страх перерос в ненависть, сейчас Ахей вновь ощутил себя маленьким мальчиком, беззащитным и слабым.

Для Адриана же весь мир погрузился во тьму. Он не видел и не слышал никого, даже самого себя. Собственный голос не доходил до его ушей. Он ощутил себя абсолютно одиноким, и ему стало казаться, что никого больше в мире нет, и никогда не было. Что он один во всем мире. Таков был главный страх великого героя – тотальное одиночество.

Ахей и Адриан оказались беззащитны перед Баошенгдади, но на помощь им быстро пришли Вейж, Филипп и Крату. Крату бросился в ближний бой, разя бога жизни своим мечом, а Вейж с Филиппом начали собирать энергию для мощной атаки. Крату мастерски владел копьем и мечом, посему он хорошо держался против Баошенгдади. Делу помогали и его новые способности. Вирус изменил его, сделал сильнее, быстрее, но главное – даровал ему регенерацию, и Баошенгдади ничего не мог сделать с ней. Он жаждал вывести новую, совершенную расу, можно сказать, что Крату и был представителем этой новой расы.

– Думаешь, что сможешь теперь биться со мной на равных? – насмешливо произнес Баошенгдади, нанося быстрый удар ладонью.

– Ты не непобедим! – уверенно проговорил Крату, блокируя выпад противника мечом.

«Я потрясен», – думал в этот момент Баошенгдади, – «результаты поражают, его совместимость с вирусом оказалась выше, чем у большинства подопытных. Даже лучше, он не потерял память, а значит, побочные эффекты не затронули его. Или же они иного рода, но пока не ясно какого. Он мог бы стать мне сыном, если бы я встретил его раньше».

– Вверх! – воскликнул вдруг Филипп.

Крату, услышав голос Филиппа, высоко подпрыгнул, и в тот же миг на Баошенгдади обрушилась огненное цунами. Совместная атака Вейжа и Филиппа поразила бога жизни, он не успел защититься и был поглощен пламенем. Его тело вмиг расплавилось, а душа начала сгорать. Вопли Баошенгдади разнеслись на многие километры.

– Вы разозлили меня!

Когда пламя потухло, все увидели, как тело Баошенгдади начинает меняться. Он увеличился в размерах, став десятиметровым монстром. Голова его обратилась в драконью морду, ноги и руки трансформировались в восемь лап, которые одновременно походили на клинки, так как их концы были остры, у него вырос хвост, как у желтой обезьяны, а остальное тело начало походить на львиное.

– Что за мерзость? – с отвращением воскликнул Филипп.

– Это синтез нескольких сущностей… – поразился Вейж, холодок пробежал по его спине, – немыслимо!

Эта трансформация вывела Адриана и Ахея из иллюзий, а Никита, наконец, мог перестать убегать от фантома белого тигра, который исчез в момент изменений Баошенгдади. Андрей сумел оправиться от ранений, но был слишком измотан. Он переусердствовал в использовании силы времени. Ему нужно было восстановить запас духовной энергии.

Адриан, очнувшись от кошмарного видения, вытаращил в изумлении глаза. Новый облик бога жизни поразил его. Ахей скривился в отвращении, взирая на Баошенгдади.

– Как это возможно?! – воскликнул Астероп.

– Ха-ха, трепещите! – по полю разлетелся хохот Баошенгдади. – Вы даже не представляете, какой силы я достиг. Я есть единство лучших природ! Я покажу вам невиданную доселе мощь!

И он пошел в атаку. Передвигаясь на восьми лапах, бог жизни оказался невероятным быстрым, даже, несмотря на гигантский размер. Вмиг он очутился перед Ахеем и пронзил его тело двумя острыми, как клинки, лапами.

– Умри!

– Нет! – взревел Филипп.

Он сформировал огненный кулак и атаковал им Баошенгдади. Но вновь богу жизни было наплевать на его пламя. Он разорвал Ахея на части.

– Теперь не исцелишься! – расхохотался Баошенгдади, отбрасывая части его тела в сторону.

Адриан трансформировался в молнию и переместился к драконьей морде бога жизни. Объятым энергией кулаком он нанес удар. Но Баошенгдади раскрыл пасть и откусил по локоть руку Адриана. Герой взревел от сильной боли, телепортируясь на землю. Его рука должна была восстановиться через некоторое время благодаря силе крови, но процесс регенерации даже не начинался.

– Это как это? – пробормотал Астероп.

– Не можешь исцелиться? – раздался насмешливый голос Баошенгдади. – Знаешь почему? Такова моя воля, ибо я запрещаю вам исцеляться!

– Запрещаешь? – изумился Адриан.

И тут все поняли одну вещь, тело Ахея не спешило срастаться, хотя должно было сделать это, поскольку он являлся пиковым Святым силы жизни. Но разорванный пополам Ахей бездыханным лежал на обожженной земле. Его безжизненные глаза выражали боль и непонимание.

– Ты убил его… – прошептал Филипп.

– Убил его, убью и вас! И никто меня не остановит! – вновь расхохотался Баошенгдади.

Он издал мощный рык и исторг из пасти яркое пламя. Огонь бы поразил Крату и Никиту, если бы воин морей не выставил барьер.

– Я не могу использовать кровавую силу, – помрачнел Никита, который тоже хотел защититься, но не мог.

– Как он может запретить вам ее использовать? – удивленно пробормотал Крату.

– Он бог жизни, а сила крови в большем мере основана на силе жизни... Но я не думал, что он способен на такое. Он так редко сражался, что у нас не было достаточно знаний о его способностях.

Баошенгдади продолжал атаковать. Он кинулся на Вейжа и пронзил того так же, как до этого пронзил Ахея. Вейж схватился за лапу врага и, взревев, напрягая все свои силы, переломал ему одну из них. Филипп, бросившийся на выручку друга, рубанул мечом по другой лапе, отсекая ее. Баошенгдади издал недовольный рык.

– Хотя бы ты способен исцеляться, – обрадовался Филипп, наблюдая как раны нанесенные Вейжу исчезают прямо на глазах.

– Моя сила иной природы, он не способен подавить ее, – потирая грудь, проговорил Вейж.

Из-за ран Баошенгдади пошатнулся и повалился на землю.

– Это наш шанс! – крикнул Никита, обнажая клинок. – Бей его, други!

Издав боевой клич, он бросился вперед. Никита вбежал по одной из лап на тело Баошенгдади и начал кромсать его. Крату, увидев это, воодушевился и ринулся в бой. Он рубанул по еще одной лапе и отсек ее. Адриан не желал стоять в стороне, хоть и был ранен. Высоко подпрыгнув, он весь заискрился и, выставив единственную руку вперед, влетел в Баошенгдади. Адриан прожег дыру в теле бога жизни и запустил молнии внутрь. Баошенгдади затрясся в судорогах. Из него брызнула желтая кислота и, попав на тело Адриана, начала разъедать его. Астероп хотел телепортироваться, но Баошенгдади не собирался отпускать героя. Из дыры, что Адриан проделал в новом теле бога, вырвались корни и, обвив Астеропа, затянули его внутрь.

Внутри тела Баошенгдади Адриана стремительно разъедала кислота, он не мог вырваться. Трансформация подавлялась, простые удары не работали, и Астероп осознал, что пришло время умирать. Ему оставалось жить считанные секунды. Тогда он решил уйти на своих условиях. Он громко и весело рассмеялся, а затем сжег свою жизненную силу, тем самым взрывая себя.

– Во имя всемогущего Бога!

Колоссальной мощи взрыв рванул внутри Баошенгдади. Он совсем забыл, что кто-то может решиться самоуничтожиться, поскольку сам никогда бы этого не сделал, продолжая бороться до конца. Взрыв алых молний разорвал его изнутри и испепелил новое тело, осталась лишь огромная драконья голова, сила Адриана затронула даже душу Баошенгдади. Бог жизни завопил и замер.

Никиту и Крату отбросило в разные стороны, а Вейж и Филипп успели защититься барьером.

– Он умер? – прокряхтел Крату, поднимаясь с земли.

– Это взрыв был поразительной силы, – с уважением в голосе проговорил Филипп, – Возможно, Баошенгдади превысил лимит регенерации?

– Адриан… – прошептал потрясенный Никита.

– Баошенгдади как минимум два раза использовал способность фениксов к возрождению… – задумчиво произнес Вейж, – даже мы не можем так часто использовать ее.

– Я вновь ощущаю силу крови, – Никита осознал, что его тело исцеляется.

Он вздохнул, осознавая, что больше никогда не увидит Адриана. Долгое время они были врагами, но между ними было много общего, и Никита всегда уважал Астеропа. Последние часы они провели вместе, сражаясь бок о бок против чудищ, и это могло бы стать началом прекрасной дружбы, но сбыться этому было не суждено.

– Это ведь Адриан? – спросил Филипп, до этого он не задумывался о том, что в их команде появился незнакомец с силой молнии.

– Да, – кивнул Никита, – ушел как герой…

– Не время для скорби. Ты чувствуешь жизненную ауру Баошенгдади? – спросил подошедший Андрей Швитский.

Никита закрыл глаза, сосредотачиваясь на обнаружении.

– Нет, – покачал головой Никита, – я не ощущаю ее.

– Значит, он действительно мертв, – выдохнул Крату.

– Где-то здесь должна быть эссенция, – сказал Андрей.

– Может быть, она внутри?

Никита направился к драконьей морде, которая была громадной и превышала рост Стендаля. В руках Никиты появился огромный кровавый клинок, которым он замахнулся и рубанул по ней, но… внезапно из разреза вылетел живой Баошенгдади и, вонзив свою ладонь в грудь Никиты, раздавил его сердце.

– Умри! – сквозь зубы проговорил бог жизни.

Стендаль пошатнулся и повалился на землю.

– Никита! – воскликнул Крату.

Баошенгдади исчез и появился позади него, быстрым движением руки он снес ему голову с плеч, а затем еще несколькими ударами рассек тело на части.

– Посмотрим, восстановишься ли ты после этого… – пробормотал бог жизни.

В одно мгновение Никита из рода Стендаля был убит. Уже три героя пали в битве с Баошенгдади, а судьба Крату висела на волоске. Бог жизни вновь использовал сущность Венто, а расслабившийся Швитский не успел его остановить.

– Ты! – только и успел выкрикнуть Филипп.

Баошенгдади переместился к нему и нанес удар. Но тут его ладонь встретилась с клинком из черной стали. Это был Швитский. Андрей тяжело дышал, частое ускорение тела и души вредило ему, но он и так недосмотрел, он мог спасти Крату и Никиту, но не успел вовремя среагировать.

– Ты слаб, – спокойно произнес Баошенгдади, – сколько еще ты продержишься?

Андрей не отвечал, у него не было сил на разговоры. Он сжал зубы и использовал максимум энергии для собственного ускорения. Теперь даже Баошенгдади замедлился, сущность Венто не могла превысить способности эссенции времени. Швитский нанес ряд стремительных ударов, рассекая тело бывшего учителя на мелкие части.

«У каждого есть предел, даже у Вас», – думал Андрей.

Он оказался поражен не меньше остальных. Даже с эссенцией жизни его учитель не должен был быть таким сильным. Это многочисленные эксперименты изменили его. Именно благодаря своим опытам Баошенгдади обрел воистину невиданную доселе мощь.

Измельчив на мелкие кусочки тело учителя, Андрей кашлянул кровью и, обессиленный, осел на землю. Он почти превысил собственный лимит, и теперь ему нужен был отдых.

Для Филиппа и Вейжа все произошло в одно мгновение. Сперва Баошенгдади убил Никиту и рассек на части Крату, затем собирался сделать то же самое с Филиппом, но внезапно его самого разрезал на части Андрей.

– Бессмысленно, бессмысленно, все это было бессмысленно! – Баошенгдади восстановился, хоть и не так быстро, как раньше. Жертва Адриана причинила ему колоссальный вред.

Баошенгдади взлетел ввысь и высокомерно взглянул на изумленных его мощью Филиппа и Вейжа.

– Вы так стараетесь, сражаетесь, умираете, но не можете победить. Я бог жизни. Я тот, кто будет жить вечно. Меня не одолеть кучки Святых. Я совершенная форма жизни!

Пока он говорил, из-под земли вылезли корни и незаметно подползли к Филиппу и Вейжу.

– А теперь… позвольте мне разобраться со своим нерадивым учеником, – Баошенгдади щелкнул пальцами, и корни обвили Филиппа и Вейжа, сдавливая их. Он не хотел убивать феникса, которого можно было использовать для экспериментов, а вот Филиппа это не касалось. Корни начали душить его, тот объял себя пламенем и сжег их, но тут же появились новые. Пока Филипп и Вейж сражались с корнями, Баошенгдади направился к Андрею Швитскому. Подойдя вплотную, он схватил его за шею и поднял перед собой.

– Ты разочаровал меня, Андрей, – покачал головой Баошенгдади.

– Я де…лаю то, ч-что до…лжен, – смог выговорить Швитский.

– Все мы делаем то, что должно, – вздохнул Баошенгдади.

Он сжал руку и начал душить Андрея. Швитский захрипел и попытался вырваться, но сил у него уже не было. Баошенгдади видел, как закатываются глаза Андрея, как жизнь покидает его. Взирая на него, бог жизнь невольно вспомнил их первую встречу, он вспомнил, как нашел мальчика, рожденного в Бездне.