Обряд копья

Глава 13

Неделя прошла впустую. Я имитировал нормальную деятельность, не подавая виду. Мама не могла нарадоваться, я всё время помогал ей по дому. Остервенело мыл пол, чистил посуду, таскал воду, рубил дрова. Вскоре даже я забыл о том, кто я.

На очередной утренней тренировке ко мне подошёл Дрим.

— Добрый день, Арен, — прошуршала волна по песку. — Должен твоей маме. Поведу тебя на первую охоту.

Я изобразил радость, восторг, с энтузиазмом стал собираться. Надел сандалии, которые мне подготовила мама. В деревне они не нужны, но в лесу важны. Подпоясался ремнём, повесил на него сумку, вышитую мамиными руками, проверил, как выдвигается кинжал. И пошёл на охоту, лишь малая часть меня молилась о скорой смерти.

Дрим шёл не спеша.

— Помни про честь на охоте, — ударила в берег вода. — Мы не убиваем просто так, мы познаём стихию, добываем пропитание. Смотри вокруг, ищи травы и следы. Часто на охоте тот становится добычей, кто теряет бдительность.

Больше до самой ограды он мне ничего не сказал, а после можно было и не ждать от него слов, Дрим был хорошо известен в деревне этой своей молчаливостью, и я уже знал от молодых охотников, что стоит мне проронить хоть слово, и дальше я пойду один.

Он шёл сквозь лес бесшумно, шагал, подчиняясь какому-то странному ритму. Шаг, шаг, шаг, плавный шаг, шаг, шаг, отступил в сторону. Я старался изо всех сил подражать ему, прыгая, чтобы наступать точно след в след за ним. Морщился от каждого шороха, который издавал, Дрим же ступал абсолютно бесшумно.

В первый раз за неделю мне стало легко на душе. Лес пел свою странную песню, и я её слышал, в душе разгорался восторг. Сколько лет я мечтал об этом дне! Первая охота, да ещё и в сопровождении познавшего стихию и уже вставшего на путь пробуждения зверя! Хотелось о стольком расспросить его, но я помнил главное правило. Дрим не любит, когда говорят, он сам расскажет всё, когда посчитает нужным.

Вышли из деревни мы у озера, дошли до Ледяной, питавшей его, и пошли вдоль реки. Я глядел вокруг во все глаза, буквально осматривая каждый камешек, лишь бы не упустить следы или стихийную траву. Тут и там в траве мелькали мелкие зверьки, бегущие по своим делам, в ветках шебуршали мелкие птицы. Лес жил по своим правилам, не реагируя особо на ещё пару зверей, которые зашли в его владения. Стоит рядом оказаться чужому — лес замолкнет, чтобы подать этим знак о вторжении врага.

Чуть в стороне что-то шелохнулось, и я увидел её, стихийную траву. Три круглых листика торчали прямо из земли, между ними спрятался крошечный белый цветочек, источавший в воздух тонкую струйку чёрного дыма. Я тут же остановился, зная, что Дриму этого будет достаточно, чтобы обратить на меня внимание. Он повернулся, и я указал пальцем на находку.

Он кивнул и подошёл к травке, бесшумно раздвинув густую поросль вокруг. Достал свой нож, скованный целиком из стихийной стали и очень осторожно отрезал цветок, не повредив при этом листикам. Его он протянул мне, ведь находка моя, пусть Дрим мне и позволил её найти самому. Я тут же завернул плоский цветочек в специальную тряпицу и сунул в отдельный кармашек сумки. В ней у меня лежало три рулета, которые для меня сделала мама: мясо и листья корилки, не дающие мясу испортиться и прибавляющие сил в походе. Этого хорошему охотнику хватает на неделю, если он при этом не ленится собирать дары леса.

На какое-то время я расслабился, перестав постоянно изучать местность вокруг, задумался о мелочах, за что и получил от Дрима подзатыльник. Чуть не охнул от неожиданности, но сдержался, не хватало ещё в самом начале похода развернуться и пойти назад в деревню. С Дрима станется.

Впрочем, он не просто выдал мне подзатыльник, но и показал на следы прямо под моими ногами. Я бы и, прямо на них глядя, не понял, что это следы, там лишь две царапинки на земле в траве, и всё. Но Дрим не стал издеваться, нарисовал прямо на царапинах угол ножом и показал этим мне направление. Потом вдавил в землю палец, продавив ямку глубже этих царапин, и показал руками примерный размер мелкого зверя. Последним он присыпал след пылью и показал тремя пальцами на солнце, имея в виду, что прошло три дня, после чего покачал головой, и мы пошли дальше.

Больше я не терял бдительности, стараясь постоянно видеть метров пять вокруг тонкой звериной тропки, порой даже пригибаясь, чтобы рассмотреть камушек в траве, показавшийся чем-то важным. Следующий след я увидел до того, как мне бы прилетело. Это был даже не след — но кто-то недавно, судя по сочащемуся соку, откусил со стебля цветок. Дрим кивнул мне, что я — молодец, заметил, после чего махнул рукой вокруг, имея в виду, что мне надо найти другой след.

Я же буквально носом рыл небольшую полянку, пытаясь найти на земле хотя бы что-то, кроме травы и прелой листвы. За спиной что-то негромко постучало, и я резко обернулся, увидев там только Дрима, который показывал мне на дерево, там, на коре было несколько едва заметных царапин. Вот и следы. Когда я подошёл, старший показал мне на размеры царапин и указал примерный размер зверька. Мелочь, он махнул рукой, нам такая не интересна.

Не смотря на некоторую обиду за подобный подход, я понимал, что такие вещи важны для обучения. Я должен ошибаться, чтобы находить верный путь. Об этом тоже было написано в книге папы.

Дальше мы резко ускорились, да так, что я уже не мог идти шаг в шаг за охотником, да и по сторонам было сложно смотреть. Но я старался не шуметь и озирался, как мог. Такой бег скоро привёл к тому, что я стал уставать, но нельзя даже так показывать, что у меня нет горшочка. Усталость сменилась страхом, что опытный охотник сможет понять — я гнилой. Как мог, выровнял дыхание и продолжил бежать, будто ни в чём ни бывало, только разгорающаяся боль в ногах и стук в груди говорили о том, что я устал.

Впереди и справа я увидел в траве крупный след и резко остановился, чувствуя в находке своё спасение. Безумно хотелось дышать полной грудью — шумно. Но нельзя. Даже моё тело не должно знать, что я испорченный. Никто…

Дрим тоже остановился, вопросительно поглядел на меня, и я с удивлением вынужден был указать на след, который нашёл, было чувство, что Дрим недоволен остановкой. Он остро глянул в ту сторону, потом подошёл, раздвинув траву, и задумался. После чего даже кивнул, одобрив мою находку. Он показал на круглый след и обрисовал его ножом, показав, что это след от копыта, обозначил кинжалом примерные размеры зверя и указал направление, куда тот убежал.

Подумав чуть-чуть, он махнул мне рукой и показал, что будет следовать за мной. И я побежал мелкой рысью, надеясь только на то, что Дрим не заметит то, как сильно я устал на самом деле. Увидел недалеко ещё один след, затем увидел обломанный куст и капли крови вокруг, на что, не останавливаясь, указал старшему. Неожиданно меня захватил азарт, который придал мне сил бежать дальше, я, кажется, даже ускорился. Увидел впереди целую россыпь свежих бисеринок крови. И тут мне на плечо легла ладонь Дрима, он догнал меня, чтобы показать быть внимательнее, и указал рукой на съеденный с корнями цветок в стороне от линии идущих следов. Потом показал на кровь, чтобы я соединил два события в одно. Где-то рядом хищник, загоняющий мою цель.

Скоро след вильнул в сторону, и я увидел, кроме следов копыт, что-то странное, будто кто-то вдавил в землю два круглых камня с те же копыта размером, а потом их убрал. Даже остановился от удивления. Лицо Дрима было пасмурным, но он показал мне двигаться дальше. Не понимая, но чувствуя что-то важное, я побежал дальше по следу, который очень скоро стал подниматься в горку.

Чужой меня подери! Я не понимал, на каких резервах организма добежал досюда, а в горку — это уже было выше моих сил, я сбросил скорость до спешного шага, надеясь на то, что Дрим не обратит на это внимания. И он не обратил, сам замедлился, подстроившись под меня.

Как же я ненавижу горы! Скоро я выдохся настолько, что ноги просто перестали шевелиться, с отчаяньем поглядев на Дрима, я сел и стал растирать больные мышцы руками, учащённо задышал. Старший никак на это не отреагировал, остановился и, опёршись на дерево, стал смотреть куда-то в сторону бегущих вверх следов. Он не то, что не запыхался, он даже не вспотел. Оно и ясно, всё же он уже познал стихию и пробудил зверя. Не думаю, что его вообще можно хоть как-то утомить таким медленным бегом — будет бежать и сутки, и трое, и целый месяц. Я же уже сейчас был еле живой, меня подташнивало, кружилась голова, а резь в мышцах была почти нестерпима.

Чуть отдышавшись и успокоившись, я почувствовал неладное, заозирался, пытаясь понять.

— Заметил-таки, я уж думал, что вовсе так и отключишься от усталости, не услышав главное, — неожиданно зашуршала мелкая волна по берегу.

Я уже хотел спросить, что же я заметил, но сквозь уставшее тело в мозг пробилось сразу две мысли. Первая — он понял, что я устал, может быть, понял и мою гнилую природу! Вторая — в лесу было неестественно тихо, кажется, даже листва перестала шуршать на ветру. А это может значить только одно. Я резко подорвался на ноги, проигнорировав жалобную боль. В руке заблестели синие прожилки на медном кинжале.

— Совсем молодец, через год из тебя будет отличный охотник, жаль, что я этого уже не увижу, — Дрим говорил спокойно, даже расстроенно, но никак не напугано. — Запомни, когда в лесу тихо — ни один зверь на тебя не нападёт, даже муха не укусит. Если тихо, значит, рядом чужой, и весь лес, и все люди вместе должны убить чужого. Таков закон. Пока у нас есть время — отдыхай. Ты должен будешь сразиться с чужим, я помогу тебе, но бой будет твой.

— Что? Почему? — вот тут меня пробрало до самых печёнок. Чужой. Он же меня убьёт!

Дрим недовольно покачал головой.

— Тебе слова никто не давал. Молчи, отдыхай.

Не зная, что ещё делать, стал делать тренировку. Я уже давно не уставал во время тренировки, даже наоборот отдыхал, так что просто исключил из неё всё сложное, чтобы быстрее восстановиться. И на середине медитации почувствовал что-то. Меня будто потянуло вперёд и вверх. Зов стихии? Опять на горе? Неужели моя стихия как-то связанна именно с горами?

Как бы там ни было, после медитации я чувствовал себя только что выспавшимся, но ещё нездоровым, мышцы ног ломило так, что казалось, будто это кости трещат. Впрочем, терпимо. Да ещё и страх отступил, появилась совершенно иррациональная вера в свои силы, в крайнем случае старший охотник не даст умереть напрасно. А если помру, мама не узнает, что я был гнилой. Во всём будет виноват Дрим, а не я. Да, так даже будет лучше.

Закусил губу, набираясь решимости, и пошёл вперёд по следу, туда же, куда меня манила стихия, будто она одобряла мои мысли. Не желала, чтобы её познавал такой, как я.

Шёл не спеша, раз уж Дрим не спешит, то и мне не особо нужно торопиться, даже наоборот — чем больше сил восстановлю — тем будет лучше. Может, даже смогу забрать с собой чужого, и тогда никто даже не подумает о том, что я был испорчен.

Пока мы шли, солнце начало клониться к закату, но у нас было ещё около получаса, когда я увидел впереди чужого. Нервно сжал рукоять кинжала. Это же…