Двойник

Ахмад вернулся с улицы, отряхивая с пальцев капли воды, утерся платочком и совершил намаз на шкуре дикой козы. Не торопясь обулся, сел на лавку с молитвенными четками в руке. От него шло абсолютное спокойствие. Закончив весь ритуал, он совершил недолгий дуа, свернул четки, поднес к губам и положил в нагрудный карман.

- А теперь поговорим серьезно, - Ахмад в упор посмотрел на нового ладного крепкого мужчину с большущими усами иссиня черного цвета. - В мирное время три дня гостю не задают вопроса. Тут - война. На войне другие законы. Как ты сказал свое имя?

- Барат, Барат Загидов. Неужели ты про меня не слышал, Ахмед?

- Про Барата Загидова? Слышал. Значит, ты Барат Загидов?

- Да, Ахмад, я Барат Загидов.

- Это неправда! - Сказал знаменитый абрек.

- А кто же я тогда?

Он усмехнулся и броским взглядом оценил обстановку. Ровно напротив него сидел молодой грузин Вепхия с винтовкой на коленях, а ствол точно смотрел ему в живот. У выхода сидели еще двое. А рядом на лавке по обеим сторонам еще двое. Новый понял, что на спасение бегством никаких шансов ему не оставили. Но что они знают? У них нет никаких доказательств. Должно быть, это такая шоковая проверка, «баня» называется.

- Кто я, по-твоему? - повторил он свой вопрос.

- Я не знаю, кто ты на самом деле, это ты нам скажешь. Только ты - не Барат.

- Почему?

- Потому что у тебя не все документы в порядке.

- Какие документы? У абрека не бывает никаких документов. У меня нет документов.

- Есть. Первый документ - большие черные усы. У Барата, как нам известно, тоже были такие. Тут у тебя все в порядке. Второй документ - большой рост. И тут нечего сказать - ты подходишь. Но шрам на голове поддельный, ненастоящий. У Барата на голове шрам от кинжала. Ему нанесли удар, когда он сидел во дворе. Кинжал остался сидеть в черепе. Барат выстрелом из кремневого пистолета уложил нападавшего, сломав ему ногу. Дело было во дворе самого Барата. Выскочил из дома отец, увидел сына и поверженного человека, все понял и крикнул сыну: «Не трогай кинжал руками, а то умрешь. Иди к лекарю, пусть он снимет». Барат так и поступил: пошел в соседний аул за четыре километра, там лекарь снял кинжал, наложил на рану специальное лекарство, наложил повязку. Нападавший тоже был аварец, а аварцы не носят игрушечных кинжалов. Аварцы носят самые широкие и длинные кинжалы на Кавказе. На голове Барата остался глубокий шрам. А тебе кто сделал такую царапину: кожа надрезана, а кость цела?

Ахмад встал с места и провел пальцем по белой полоске на бритой голове сидящего.

- В чем дело, Ахмад, почему ты так со мной разговариваешь? Объясни мне…

- Объясню. - Абрек достал из кармана часы и положил их себе на колено.

- Даю тебе ровно минуту. Нас интересует: кто ты? Кем послан, и с какой целью. Через минуту, если будешь продолжать врать, тебя расстреляют и сбросят в пропасть. Мы таких не хороним. Жить хочешь?

- Все хотят жить…

- Тогда говори всю правду. Каждое твое слово мы проверим. Перестань хитрить - ты совсем не хитрый. Ты пришел, чтобы убить нас, а мы тебе даруем жизнь за правду. Мы, конечно, тебя примерно накажем, но оставим в живых. Полминуты уже прошло, у тебя еще полминуты жизни. Так ты будешь говорить или нет?

Так все же кто такой Барат Загидов? Барат Загидов жил в своих горах и был примечателен только тем, что имел могучее телосложение и усы, равных которым в окрестных аулах не было. Был он человек мирный и трудолюбивый. Но раз на чужой свадьбе с ним поскандалил один аварец из другого села. На все выпады Барат отвечал шутками. Тот еще пуще сердился. На свадьбе им подраться не дали. Вот подсторожил тот Барата, когда он шел домой и с обнаженным кинжалом бросился на него. Барат и тут проявил крайнее терпение. Кинжала своего не обнажил, но, наловчившись, поймал нападающего за руки, отобрал оружие, повалил на землю, скрутил ему назад руки своим же ремнем, заткнул за пазуху кинжал с ножнами, дал хорошего пинка под зад:

- Иди, дурак, домой. Отоспись!

Он домой- то пошел, отоспался, но на второе утро явился во двор Барата и нанес тот знаменитый удар в голову, чем прославил не себя, а противника.

Старики этот скандал уладили: баш на баш; с одной стороны - удар кинжалом по голове, с другой - сломанная нога. В те времена по аулам ходила комиссия активистов, которая выявляла наличие верховых лошадей и забирала их для нужд Красной Армии. Однажды заявились и к ним. Отец Барата постоянно держал лошадь, хоть мало ездил на ней. Он просто любил ухаживать за ней. Лошадь обнаружили, стали забирать. Старик вцепился в гриву коня так, что его не могли двое молодых оторвать от нее. В это время явился с улицы Барат, увидел, как отца швырнули так грубо, что старик плюхнулся лицом в грязь. Барат нанес обидчику оплеуху, из ушей пошла кровь - лопнули перепонки. Те убрались восвояси, унося на руках искалеченного. На утро явились военные, окружили дом, забрали и лошадь и Барата.

В районной кутузке он просидел целый день, а ночью сломал решетку и ушел вместе с двумя другими горцами. Так Барат стал абреком. Из мирного спокойного трудяги он превратился в дерзкого налетчика. Приходит средь белого дня к дому начальника районного отдела ГПУ. Стучится в дверь. Выходит жена:

- Твой муж дома?

- Нет, на службе.

- Очень жаль. Передай ему вот что: у моего отца его холуи отобрали лошадь. Пусть вернет. А не то, я его поймаю и в ухо. Меня зовут Барат Загидов. Поняла? Поймаю и в ухо дам!

Лошадь через день вернулась домой: дескать, негодна для строевой службы.

Об аварце с тяжелой рукой шла слава. Говорили, что он врагов своих не убивает, а выводит из строя одним ударом в ухо. Разумеется, слышал про него и Ахмад, который уже третий год находился в бегах. Они оба знали друг о друге по рассказам людей, но встречаться не привелось.

Барата поймали. Его предали хозяева дома, куда он часто приходил, насыпали сонного лекарства в еду. Очнулся Барат в Махачкалинской тюрьме в одиночной камере. На ногах кандалы и на руках - наручники.

Следователь на допрос приходил в камеру, боялась водить этого великана по кабинетам, даже в оковах.

Однажды следователь оскорбил его грязным, унизительным для мужского достоинства словом. Барат одним прыжком очутился возле следователя, ухватил его за горло. На шум и крики вбежали охранники, они увидели, что арестант поднял над собой следователя, а у того вывалился изо рта язык, и вылезли из орбит глаза. В Барата двое охранников разрядили свои револьверы. Великан замертво рухнул на бетонный пол рядом с тем, из кого сам вытряхнул душу.

Этот инцидент был засекречен. Пустили слух, что Барата отправили в Грозный для очной встречи с какими-то чеченцами.

В НКВД была разработана операция по ликвидации головного отряда Ахмада Хучбарова вместе с главарем. Главную роль должен был сыграть двойник Барата Загидова - старший лейтенант Гусейнов Латиф, который служил к тому времени на Западной Украине. Отозвали Гусейнова на Кавказ. Да, очень похож, не хватает только больших усов и глубокого шрама на голове. Не беда, усы отрастили, а шрам сделал хирург. Кроме того, два месяца Гусейнов вживался в роль Барата, изучал сложную сеть его родственников.

Пошла молва. Что Барат сбежал во время этапирования обратно в Дагестан. Стукнул, мол, двоих конвоиров друг о друга, захватил оружие и был таков.

На стволах чинар в Галашкинском районе Ингушетии появились дощечки с краткой надписью: «Барат Загидов ищет встречи с Ахмадом Хучбаровым». «Мы встретимся» - был ответ.

Среди тех, кто заселил села ингушей и чеченцев, были и такие, которые имели тесные связи с абреками-мстителями. По этим каналам и произошла встреча Ахмада с мнимым аварцем Баратом Загидовым…

- Ты все рассказал, Латиф Гусейнов.

- Все, я больше ничего не знаю. Что будет теперь со мной?

- Я тебе обещал жизнь?

- Обещал.

- Ты будешь жить, но за подлый обман, понесешь заслуженную кару от нас, а там, в НКВД, может, тебе дадут еще и орден.

На телеграфном столбе у самых дверей НКВД в селе Первомайском (Галашки) обнаружили приколотые булавкой большие черные усы с губой и записку: «Лейтенант Гусейнов Латиф сам не смог явиться по причине недомогания - примите пока усы».

Дней через десять явился и сам Латиф. Его привезли ночью и отпустили там же, у дверей НКВД. На Латифа было страшно смотреть.

Загрузка...