Одиссея рейдера «Атлантис»

xx Глава 8. НЕМЕЦКИЙ ЛИНКОР И МЕЖДУНАРОДНЫЙ ИНЦИДЕНТ

Как и ожидалось, погода постоянно ухудшалась, пока маленькая флотилия шла на юг. Рогге не сообщил команде, что они вот-вот встретятся с немецким кораблем. В полдень 14 февраля наблюдатель увидел отдаленное судно, движущееся через серое штормовое море. Рогге понимающе усмехнулся Моору, но продолжал молчать. Через десять минут экипаж открыто забеспокоился, поскольку люди поняли, что «Атлантис» встретился с мощным и быстроходным кораблем. Впередсмотрящие раз за разом сообщали на мостик «Военный корабль слева по носу», и с нетерпением ожидали ответа от командира. Моряки ждали приказа повернуть на боевой курс и открыть огонь. Беспокойство палубной команды не проходило, пока «Атлантис» приближался к неизвестному кораблю.

Но эта напряженность превратилась в бурное ликование, когда матросы смогли разглядеть важный отличительный признак корабля — две трехорудийные башни, характерные только для немецких «карманных линкоров». Лишь тогда моряки поняли, что встретились с германским военным кораблем «Адмирал Шеер». (До войны «Адмирал Шеер» классифицировался как «Panzerschiffe», то есть броненосец, хотя неофициально он и два однотипных с ним корабля, «Адмирал граф Шпее» и «Лютцов» именовались «карманными линкорами». В 1940 году высшее командование Кригсмарине переклассифицировало два оставшихся корабля («Шеер» и «Лютцов») в тяжелые крейсеры.) Корабль имел великолепный вид, прекрасный и зловещий одновременно. Последовавшая встреча линейного корабля, вспомогательного крейсера, корабля снабжения и двух захваченных призовых судов стала самым большим сбором немецких военных кораблей за пределами европейских вод за всю вторую мировую войну.

Когда заметно потрепанный «Атлантис» оказался около чистого и блестящего 13 660-тонного «Шеера», большое бронированное судно просигналило приветствие и предложение двум капитанам встретиться, как только уляжется шторм. Но Рогге не собираться ждать. Несмотря на ужасную погоду, он был готов нанести визит вежливости капитану «Шеера» прямо сейчас. Рогге и Моор использовали один из специальных мореходных норвежских катеров, чтобы проделать путь по взбаламученному морю среди потоков дождя и оказаться у капитана-цур-зее Теодора Кранке.

Тяжелый крейсер «Адмирал Шеер».

Этот визит стал для Рогге первой встречей с равным ему по должности германским командиром с тех самых пор, как вспомогательный крейсер покинул порт. Позднее командир «Атлантиса» писал, что он испытал нечто вроде живительной передышки, говоря открыто и свободно с равным по положению офицером. На этой первой встрече два капитана решили отвести свои корабли в спокойные воды, прежде чем пытаться обменяться топливом и провизией. Рогге вышел на палубу «Шеера», тщательно рассчитал прыжок в катер, немилосердно швыряемый волнами, и сказал своим людям, что они возвращаются. Его блестящий выход был немного омрачен, когда на пути к «Атлантису» Рогге понял, что он оставил своего адъютанта на борту «Шеера». А вот Моор отнюдь не оказался несчастлив из-за того, что его забыли. На самом деле он был вполне доволен тем, что ему представилась возможность провести ночь в относительной роскоши гостевой каюты на просторном боевом корабле.

Когда солнце начало садиться, пять кораблей отбыли прочь, чтобы найти спокойные воды в районе около пятисот миль к северо-западу от Маврикия. В ходе этого плавания «Кетти Бревиг» отстала и в конечном счете совсем пропала из вида. Остальные четыре судна прибыли в назначенный район без приключений, но им пришлось ждать медлительный танкер, который прибыл только через два дня.

Тем временем люди «Атлантиса» нанесли визит на «Шеер». Поход в гости стал чудесным переживанием для людей с рейдера. Лишь второй раз с тех пор, как они покинули порт, моряки крейсера смогли обменяться новостями, узнать подробности произошедшего дома и последние известия о ходе войны из самых первых рук. Не все эти новости были хорошими. Шифровальщик и радист Генрих Вейземен получил официальное уведомление о том, что его старший брат погиб почти года назад — 14 мая 1940 года в битве при Седане. Но когда Рогге разрешил обменяться почтой, и груды посланной с «Атлантиса» почты переправили на «Адмирал Шеер», моральный дух людей заметно повысился.

С прибытием «Кетти» работа на кораблях заметно ускорилась. Главный механик «Шеера» проверил топливо в бункерах «Кетти Бревиг» и остался вполне доволен его качеством. Командиры кораблей проигнорировали инструкции SKL и перекачали 1200 тонн дизельного топлива с «Кетти» прямо на линкор. Когда «Шеер» заполнил свои танки, топливо перекачали и на «Танненфельс». Рогге удерживал «Танненфельс» при своей группе на тот случай, если на борту «Шеера» окажутся пленные. Как только он получил подтверждение, что на «Шеере» нет никаких пленных, командир «Атлантиса» отослал «Танненфельс» к побережью Франции, переведя на него пятерых матросов, чтобы охранять 103 пленника, которых он переправил сюда раньше. («Танненфельс» в сопровождении эскорта благополучно прибыл в устье Жиронды 19 апреля 1941 года.)

«Атлантис» заправился топливом, и Рогге снова встретился с капитаном «Шеера», чтобы обсудить районы будущих операций и направления действий. Оба командира согласились, что «Шееру» лучше вести поиски в районе к юго-западу от Сейшельских островов. «Атлантис» уже проводил там патрулирование и поднял немалую тревогу в этих местах. Было бы слишком опасно для маленького рейдера опять возвращаться сюда, рискуя столкнуться с рыскающим в поисках неуловимого врага британским крейсером. Зато «Шеер» имел отличные шансы в артиллерийском сражении с любым британским крейсером, так что Кранке согласился патрулировать этот сектор. «Атлантис» мог двигаться к новому району патрулирования — юго-восточнее, по направлению к архипелагу Чагос Рогге и Кранке составили план следующей встречи 25 февраля, чтобы обменяться опытом и проанализировать свои методы действий.

Из запасов захваченного добра люди «Атлантиса» подарили каждому человеку на «Шеере» по авторучке. Экипаж «Шеера» ответил подарком в виде 150 000 свежих яиц, взятых на недавно захваченном британском рефрижераторном корабле «Дюкеса», который вез груз из миллиона яиц. Экипаж рейдера, который не видел свежих яиц уже много месяцев, не мог и помыслить о лучшем подарке.

Когда дозаправка и обмен продовольствием завершились, двухдневная встреча пришла к концу. Корабли направились в разные стороны, каждый пожелал другим удачи миганием огней и звуками сирен. «Атлантис» и его спутник «Спейбанк» двинулись в новый район патрулирования, «Кетти Бревиг» отправилась на уединенную позицию около отмели Сайя де Малха, а «Шеер» поплыл на юг. (Капитан-цур-зее Теодор Кранке пережил войну. «Адмирал Шеер» встретил свой конец 9 апреля 1945 года. В 11:35 в Киле он был поражен пятью бомбами с британских самолетов на входе в узкий ковш верфи «Дойче Верке» и затонул в точке с координатами 54 градуса 20 минут северной широты и 10 градусов 8 минут восточной долготы.)

Когда немецкий военный корабль исчез за горизонтом, вместе с ним пропало и чувство безопасности, которое порождали его радары и большие орудия. Один матрос признался Рогге, что с тех пор, как они оставили Германию, он спал спокойно только в те ночи, когда «Шеер» был около «Атлантиса». Рогге сказал молодому матросу, что он сделал этим заявлением настоящий комплимент «Атлантису».

Итак, «Атлантис» стремился в поисках новой цели вместе с «Спейбанком», следующим параллельным курсом на расстоянии в три мили. Присутствие призового судна более чем вдвое увеличивало район поисков. Для того, чтобы «Спейбанк» мог сообщить об увиденном «Атлантису», был разработан специальный набор сигналов.

Когда капитан призового судна «Спейбанк» лейтенант Бройере не был занят управлением, он экспериментировал, пытаясь выследить вражеские суда, используя их радиопередачи к качестве ориентиров для пеленгации. Рогге не верил, что такое возможно при отсутствии специального сверхточного оборудования, однако Бройере доказал, что его командир неправ. 20 февраля «Спейбанк» заметил средних размеров танкер и отплыл за горизонт, используя свой радиоприемник, чтобы обнаружить противника и оставаться с ним в контакте в течение всей погони. Капитан Рогге приказал «Спейбанку» отойти на безопасное расстояние, пока «Атлантис» не возьмет на себя преследование.

После подготовки к бою и осторожного приближения к цели в течение семи часов Рогге был уверен, что операция будет короткой и несложной. Когда свет дня медленно угасал, танкер внезапно включил свои огни. Наблюдатель также заметил два других огня, расположенных совсем низко у воды рядом с судном-жертвой. Немецкий сигнальщик послал сигнал, запрашивающий судно о его имени.

Ответ пришел немедленно. Судно оказалось французским флотским танкером, принадлежащим правительству Виши. Танкер назывался «Лот» и шел в сопровождении двух подводных лодок типа «Редутабль» — 1379-тонной субмарины «Пегасе» и 1384-тонной «Монге». Германское морское командование заранее предупреждало Рогге о французских кораблях, плывущих из Диего-Суареса в Дакар с полного разрешения германских властей. Капитан приказал команде покинуть боевые посты, но продолжал двигаться на сближение с французами для проверки.

Пока «Атлантис» сокращал расстояние, наблюдатели заметили несколько маленьких шлюпок, быстро маневрировавших позади французского корабля. Рогге предположил, что это могли быть торпедные катера, приближавшиеся к французскому кораблю. Поскольку вокруг оказалось слишком уж много кораблей, немецкий капитан решил не приближаться к французам далее. Он флажками передал «Лоту» сигналы «Bon voyage!» и «Vive la France!», а затем и быстро покинул район, чтобы начать патрулирование в другом месте. (На этот момент французские колонии уже подверглись нескольким атакам со стороны Британии, и вишисгская Франция фактически стала союзником Германии.)

На следующее утро «Спейбанк» доложил о другом контакте. «Атлантис» лег на новый курс и снова начал преследование неизвестного судна. После девяти часов прокладки курса и подготовки к бою крейсер наконец-то приблизился к неизвестному судну на расстояние артиллерийского выстрела. За мгновение до того, как Рогге отдал приказ расчехлить орудия, судно дало сигнал о том, что претендует на статус нейтрального. Рогге немедленно приостановил подготовку к атаке. Вскоре Моор подтвердил это — встреченное судно оказалось 9476-тонным японским сухогрузом «Африка-мару», принадлежащем торговой линии «Сиосен» из Осаки. Моряки получили распоряжение покинуть боевые посты.

Потерпев вторую неудачу в этом районе патрулирования, Рогге направил «Атлантис» на запад от шестидесятого меридиана — туда, где было назначено второе запланированное рандеву с «Шеером». «Атлантис» шел четыре дня без происшествий, прежде чем достиг места встречи. Ко всеобщему удивлению, «Шеера» на месте встречи не оказалось, однако вместо него здесь был недавно захваченный приз — британский сухогруз «Адвокат» вместимостью 6994 тонн. От команды призового судна Рогге узнал, что «Шеер» вынужден скрываться он британской оперативной группы, севшей на след «карманному линкору». Группа, о местонахождении которой теперь нужно было беспокоиться и самому Рогге, включала в себя авианосец, пять крейсеров и вооруженное торговое судно — вспомогательный крейсер.

Рогге также узнал, что капитан Кранке направил на «Адвокат» в качестве призовой команды худших из своих людей. Он был знаком с практикой помещения нарушителей дисциплины на призовые суда, однако оказался просто потрясен, узнав о масштабах разгильдяйства этой команды. Немецкие моряки позволяли британской команде свободно передвигаться на судне, в то время как сами бездельничали на палубе со своими пистолетами.

Отправившийся на призовое судно Феллер не преуспел в своих попытках навести порядок. Когда Моор вступил на борт «Адвоката» и попытался побудить моряков к действиям, его попросту игнорировали. Наконец Рогге вмешался и отправил главного заводилу и зачинщика беспорядков на три дня на гауптвахту. Действия капитана «Атлантиса» довели дисциплину в призовой команде до того уровня, который Рогге счел достаточным, чтобы позволить «Адвокату» 27 февраля отправиться в Бордо. Впрочем, капитан Рогге сказал Моору, что у него имеются серьезные сомнения в том, что призовое судно вообще когда-нибудь достигнет побережья Франции. Однако «Адвокат» прибыл в Бордо без происшествий два месяца спустя, 29 апреля. (Британское судно «Адвокат» было переименовано в «Норд-штерн» и зачислено в состав германского флота. 23 и 24 июля 1944 года «Нордштерн» подвергся бомбардировкам авиации союзников и был потоплен у пирса в Донгесе. Пароход был поднят 17 августа 1947 года и разобран на металл.)

«Атлантис» и «Спейбанк» продолжали патрулирование, однако суда противника казались неуловимыми. Люди скучали от недостатка деятельности. Жалобы на продовольствие начали доходить и до мостика. Команда сидела на постоянной диете из яиц — начиная с момента получения подарка от «Шеера» несколькими неделями раньше. Яичница, яйца пашотт, вареные, сырые и приготовленные всеми другими мыслимыми способами. Кто-то подсчитал, что каждый человек на борту съедал по шесть яиц каждый день, и так две недели подряд. От команды не поступило никаких возражений, когда в середине марта пришел приказ бросить оставшиеся яйца за борт!

21 марта Рогге передал на «Спейбанк» приказ — встретиться с «Атлантисом» на позиции чуть севернее Маврикия. Когда два корабля сошлись несколько часов спустя, Рогге заменил командовавшего «Спейбанком» менее опытного лейтенанта Бройерса на бывшего первого помощника с «Танненфельса», 38-летнего торгового моряка Пауля Шнейдевинда. Рогге не хотел больше рисковать потерей «Спейбанка» и его ценного груза, поэтому он отправил Шнейдевинда и его команду из 12 немцев (семеро с «Атлантиса» и пятеро с «Танненфельса»), Брайтона (английского второго механика) и сорока индусов в Бордо этим же вечером.

Два месяца спустя, 12 мая 1941 года «Спейбанк» пришвартовался во французском порту. Немецкое морское командование быстро переоборудовало судно в минный заградитель, переименовав его в «Доггербанк» и занеся в число военных кораблей. Штаб руководства войной на море призвал Шнейдевинда как морского резервиста на действительную военную службу и поставил его командовать «Доггербанком». Шнейдевинд оказался прекрасным моряком и выдающимся командиром, он выполнил множество опасных заданий, заслужив за время командования кораблем ряд воинских отличий. («Доггербанк» под командованием лейтенанта Пауля Шнейдевинда успешно совершил несколько боевых походов. Он поставил минные поля возле мыса Агульяс, на которых подорвались и затонули пять судов союзников. Когда «Доггербанк» уже был на пути в Германию, 3 марта 1943 года он был замечен субмариной U-43 под командованием капитан-лейтенанта Ханса-Иоахима Швантке. Швантке принял его за идущего без эскорта британского «торговца» и атаковал тремя торпедами, которые попали в середину судна. «Доггербанк» взорвался и быстро затонул в Атлантическом океане западнее Канарских островов в точке с координатами 10 градусов 34 минуты северной широты и 10 градусов западной долготы. Спасся только один человек — матрос Фриц Курц. Он находился в лодке один и без сознания, когда через 26 дней был подобран испанским танкером «Кампоамор» в точке с координатами 15 градусов 31 минута северной широты и 51 градус 25 минут западной долготы — в тысяче шестистах милях от места гибели судна. SKL оправдал Швантке и снял с него вину за гибель судна, удалив запись об инциденте из судового журнала субмарины. В итоге всю вину возложили на Шнейдевинда, который застрелился, когда дрейфовал без всякой надежды в спасательной шлюпке.)

Команда Рогге уменьшилась еще больше, когда немецкое командование прислало Рогге сообщение, приказывая ему отправить «Кетти Бревиг» на позицию к австралийскому побережью, где танкер должен был встретиться с немецким кораблем «Кобург». Германское адмиралтейство планировало использовать эти два судна для обеспечения действий рейдера «Пингвин», занимавшегося минными постановками у берегов Австралии. Рогге немедленно отправил «Кетти» на позицию, которую определил SKL.

Но когда «Кобург» и «Кетги Бревиг» прибыли в назначенное место, они нашли там лишь два поджидавших их британских крейсера. Дело в том, что используя захваченные документы и свою изумительную разведывательную сеть, британцы начали постепенно взламывать и читать некоторые из наиболее употребляемых немецких морских кодов, включая коды судов снабжения. Определив, куда будут направлены призовые суда, используемые для снабжения рейдеров, британское Адмиралтейство послало австралийские крейсеры «Канберра» и «Линдер» устроить немцам западню. 4 марта 1941 года самолет с «Канберры» заметил два немецких судна, после чего заговорили большие орудия крейсеров. «Кобург» был поражен огнем тяжелых снарядов и начал тонуть. Когда команда «Кетти» осознала, что нет возможности скрыться, она открыла кингстоны и затопила танкер. («Кетти Бревиг» пошла ко дну в точке с координатами 4 градуса 50 минут южной широты и 56 градусов восточной долготы.) Лейтенант Деннель и его люди были захвачены в плен.

К еще большему раздражению Рогге, SKL предписало «Атлантису» вместо боевого патрулирования заняться вспомогательными действиями. Высшее морское командование приказало рейдеру встретиться с итальянской подводной лодкой «Перла» и заправить ее топливом, когда она отправится домой в Красное море. (До захвата англичанами Сомали и Эритреи в мае 1941 года часть итальянского подводного флота базировалась на порты Массауа и Могадишо и действовала в Индийском океане.) Но когда «Атлантис» прибыл в назначенный район, то не нашел там подводной лодки. Рогге бесцельно кружил по морю несколько часов, пока лодка не начала радиопередачу, дав «Атлантису» координаты места встречи в 120 милях от назначенной точки. Рогге был взбешен этой передачей, которая могла раскрыть место встречи всем — как друзьям, так и врагам. Любой корабль союзников, находящийся в этом районе, имел возможность устроить засаду для обоих судов — немецкого и итальянского.

Позднее выяснилось, что неувязка произошла по вине итальянского морского штаба, который неправильно передал координаты подводной лодки.

Когда 8 марта 1941 года «Атлантис» встретился с «Перлой» приблизительно в 200 милях от мыса Дофин, Рогге обнаружил субмарину в ужасном состоянии, медленно идущую на одном только работающем двигателе. Единственной навигационной картой, которой располагала лодка, была грубая настенная карта, нарисованная вручную. На субмарине оставалось крайне мало продовольствия и топлива, а ее команда из 41 человека совершенно разуверилась во всем и напрочь лишилась боевого духа. Итальянское высшее морское командование отправило маленькую 855-тонную прибрежную лодку действовать в Красном море. Достигнув места своего назначения, «Перла» была быстро обнаружена противником и заперта в гавани Массауа Команде субмарины пришлось выдерживать почти непрерывные воздушные атаки британских самолетов, и лодка несколько раз едва избежала тяжелых повреждений.

Рогге передал на субмарину 70 тонн топлива, снабдил ее продовольствием, надлежащими картами, ликером, сигаретами и многими другими полезными и приятными вещами.

В ходе пополнения запасов командир итальянской субмарины теньенте ди вазлло Бруно Напп доверительно рассказал Рогге, что он погружался и подбирался к каждому встреченному кораблю, даже невзирая на то, что мог подвергнуться нападению. Рогге приватно переговорил с итальянским командиром в течение достаточно долгого времени и сумел убедить его работать совместно с «Атлантисом». Два корабля могли бы патрулировать район вокруг Южной Африки до 8 апреля — субмарина в прибрежных водах, а рейдер — в открытом море.

Рогге серьезно беспокоился, будет ли капитан Напп действовать в соответствии с этим соглашением, однако даже в ином случае он все равно планировал самостоятельно закончить свои обговоренные действия. Опасения Рогге подтвердились, когда он получил радиограмму от SKL, сообщавшую, что «Перла» вернулась на базу итальянских субмарин в Бордо, и была встречена там с почестями. (После возвращения в Италию «Перла» опять вышла в море и действовала около Бейрута, когда 9 июля 1942 года ее атаковал британский военный корабль. Команда не смогла вовремя увести лодку под воду и «Перла» была захвачена противником.) За благородную и отважную службу «Перлы» ее командир был награжден «Медалья ди Бронцо аль Валор Милитар» и персональной аудиенцией у самого дуче (эта медаль приблизительно эквивалентна «Британскому Кресту за Отличную службу» или «Серебряной Звезде» Соединенных Штатов). Впрочем, 25 сентября 1941 года итальянское правительство наградило также и Бернхарда Рогге — за «любезную помощь и товарищество, проявленные по отношению к итальянскому военному кораблю».

«Атлантис» продолжал идти на юго-запад по Индийскому океану, не обнаруживая ни единой цели. В последний раз рейдер добился успеха 2 февраля, когда он захватил «Кетги Бревиг». Какое-то время команда радовалась жаркому солнцу и спокойному морю, однако вскоре наступила скука. Тропическая жара и бездействие начали порождать мелкие споры и конфликты. Рогге пытался сплотить и подбодрить своих людей, однако даже капитан и его офицеры начали страдать от палящего солнца и длительного периода бездействия.

В последний день марта 1941 года «Атлантис» отметил годовщину своего пребывания в море. Вице-адмирал Редер отправил рейдеру поздравление и наградил всю команду корабля «Железными крестами» второго класса. В своем сообщении командующий также уполномочил Рогге присудить особые награды самым достойным — они должны были получить «Железные кресты» первого класса.

В течение всего первого дня апреля «Атлантис» плавал вперед и назад по океану, находясь восточнее Дурбана. Ранее это был район в высшей степени оживленных морских торговых трасс — пока британцы не перевели все свои торговые суда на более безопасные маршруты, удаленные от зоны действия немецких рейдеров. Наблюдатели не видели ничего вплоть до пятого числа, когда остроглазый парень, находившийся на мачте, не заметил столб дыма прямо по курсу рейдера.

После короткой беспокойной паузы «Атлантис» повернул, чтобы лечь на курс перехвата. Тем временем неизвестное судно продолжало свой путь и послушно позволило «Атлантису» приблизиться. Рогге просигналил ему приказ лечь в дрейф. Большое судно ничего не ответило, однако быстро выполнило приказ. Вооруженная абордажная команда погрузилась на катер и отправилась на остановленное судно для осмотра. Очень скоро она просемафорила на «Атлантис», что остановленный транспорт принадлежит французскому правительству Виши, называется «Шенансо» и имеет вместимость 14 825 тонн. Судно было построено 29 лет назад и принадлежало линии «Мессажери Маритимес», оно перевозило отряд сенегальских стрелков из Мадагаскара. Рогге отозвал свою абордажную команду и позволил судну двигаться дальше.

Три раза подряд «Атлантис» подходил к встреченному судну, сбрасывал маску торгового корабля — а затем позволял судну продолжать путь. Такое стечение обстоятельств очень беспокоило Рогге. Команды этих судов вполне могли рассказать кому угодно о встрече с немецким пиратским кораблем, и таким образом известия об «Атлантисе» рано или поздно дойдут до британской разведки.

Очевидно, в SKL думали точно также, поскольку Штаб руководства войной на море приказал «Атлантису» перенести свои действия в Атлантический океан. Рейдер покинул Индийский океан 8 апреля 1941 года Огибая мыс Доброй Надежды, Рогге направил свой корабль далеко на юг, надеясь избежать британских патрулей. Возможно, что этот проложенный далеко к югу маршрут и несколько дней туманной погоды, счастливо совпавшей с переходом, спасли «Атлантис» от гибели — ведь британцы уже были предупреждены о том, что немецкий рейдер собирался обогнуть южную оконечность Африки.

Либо наблюдатели «Атлантиса» упустили прошедшее мимо судно, либо один из встреченных французских транспортов уже растрезвонил информацию о рейдере, но англичане знали о предположительном местоположении «Атлантиса». Когда рейдер огибал мыс Доброй Надежды, британцы активно искали его в районе. Только решение Рогге уйти далеко на юг, известная доля удачи и ограниченная видимость в течение всего похода спасла рейдер от почти верного уничтожения.

Рогге немало размышлял о плавании и подытожил опыт действий своего корабля в судовом журнале. Начиная с самой первой атаки «Атлантис» захватил либо потопил 16 вражеских судов, взяв в плен 919 человек. При этом рейдер стал причиной относительно малого количества смертей — погибло всего 33 человека Рогге был удовлетворен тем, что его корабль разрушил военные планы англичан и серьезно помешал их морской торговле. «Атлантис» и горстка подобных ему немецких рейдеров пустили ко дну немало жизненно важного оборудования и снаряжения, вынудили британцев изменить свои морские трассы. Противник отправил в отдаленный район океана линейные корабли, он вынужден был вооружать торговые суда и усиливать их экипажи моряками военного флота. Действия рейдеров задерживали доставку военных грузов, привели в расстройство систему морского страхования, нарушали регулярность судоходства почтового сообщения — словом, причинили немало неприятностей торговому флоту противника.

Также капитан «Атлантиса» отметил, что поддерживать старые рыцарские традиции рейдерской войны становилось все труднее и труднее. Все время «Атлантис» пытался прекратить стрельбу как можно быстрее, оказывал помощь раненым и спасал уцелевших. Но современная техника и то, что британское Адмиралтейство настаивало на сопротивлении торговых кораблей, вынудили Рогге постепенно изменять стиль нападений — от предупредительных выстрелов по курсу судна к залпам прямо по нему безо всякого предупреждения, рассчитанным на то, чтобы подорвать моральный дух команды. Сам капитан не одобрял более разрушительный метод нападения, но у него не было другого выбора, если он хотел продолжать свою назначенную миссию, не рискуя чрезмерно своим кораблем и командой. (Война — это всегда риск для военнослужащих Большинство военных преступлений совершается именно с этой целью — увеличить опасность для некомбатантов для того, чтобы снизить риск для своих солдат. С точки зрения боевой эффективности действия Рогге были вполне логичны и оправданны. Однако из книги хорошо видно, что как только соблюдение призового права стало подвергать рейдер дополнительному риску, командир вспомогательного крейсера сразу же перестал им следовать. Добавим, что международное морское право не считает гражданских моряков комбатантами (то есть участниками боевых действий), а поэтому их задержание и объявление военнопленными с самого начала не укладывалось в рамки «рыцарственного поведения», хотя и было необходимо для соблюдения тайны.)

SKL выделил «Атлантису» район патрулирования в средней части Атлантики, приблизительно в тысяче трехстах милях к востоку от побережья Южной Америки. Здесь рейдер должен был встретиться с немецкими кораблями снабжения «Альстеруфер», «Дрезден» и «Бабитонга», а также кораблем снабжения подводных лодок «Нордмарк» и рейдером «Корморан» — «Судном № 41».

Но когда «Атлантис» прибыл на место встречи, здесь его ждал только «Дрезден». Рогге встретился с его командиром, бравым и кривоногим капитаном Вальтером Джагером и ощутил, что что-то здесь неладно. «Дрезден», бывший лайнер Северогерманского Ллойда, должен был снабдить «Атлантис» свежими фруктами и овощами, в которых люди крейсера отчаянно нуждались. Однако капитан Джагер сконфуженно сообщил Рогге, что у него нет свежей еды.

Оказалось, что по каким-то причинам германский военный атташе в Бразилии приказал переправить все свежее продовольствие на «Бабитонгу». Когда оба капитана — Джагер и капитан «Бабитонги» объяснили ему, что «Бабитонга» не имеет холодильников достаточной вместимости, чтобы хранить свежую еду, атташе приказал двум капитанам исполнять его приказы, или они столкнутся с неприятностями.

Рогге был разгневан столь тупым идиотизмом. Здоровье его команды ухудшалось, так как витаминные капсулы, имевшиеся в аптечке судна, постепенно начали терять эффективность. Команда крайне нуждалась в свежих продуктах, и вот теперь опять оказалась обделена — что еще раз продемонстрировало некомпетентность берлинского штаба и неэффективность его действий. Рогге счел действия германского атташе преступными, что и отметил в своем судовом журнале.

«Дрезден» обеспечил «Атлантис» всем, чем смог — помидорами, свежей водой, смазочными материалами и древесиной. Как только команды закончили перемещение грузов, капитан Рогге приказал Джагеру оставаться в этом районе, пока «Атлантис» не сможет найти «Корморан» и не узнает, имеет ли этот рейдер каких-нибудь пленных, чтобы передать их на «Дрезден».

Когда «Атлантис» в три часа после полудня 17 апреля расстался с «Дрезденом», Рогге и не предполагал, что вскоре попадет в центр международного инцидента — а также что его собственный корабль будет нуждаться в камерах для пленных «Дрездена».

Через четыре часа после расставания с «Дрезденом» «Атлантис» заметил на юго-востоке довольно большое судно. Оно двигалось почти полностью затемненным, однако сверкающий лунный свет прекрасно обрисовывал на небосклоне его необычный силуэт с четырьмя мачтами. Только однажды Рогге видел такой корабль — во время посещения Англии в 1937 году, в составе команды, представлявшей германский флот на гонках шестиметровых яхт, которые были частью церемонии коронации короля Георга VI. После гонок Рогге поинтересовался у британских офицеров, может ли он нанести визит в королевский военно-морской колледж в Дартмуте. Английский офицер с готовностью сделал одолжение, устроив для Рогге персональную поездку туда. Во время пребывания в Дартмуте Рогге заметил несколько странно выглядевших четырехмачтовых кораблей и спросил сопровождающего о них. Британский офицер сообщил Рогге, что это «Бибби» — трехпалубный четырехмачтовый лайнер. Несколько таких судов были мобилизованы в качестве быстроходных транспортов еще во время Первой мировой войны, и Королевский военно-морской флот до сих пор сохраняет их в таком качестве — как транспорты для быстрой переброски войск.

Прошло четыре года, но капитан Рогге был уверен — он видит один из тех самых английских лайнеров. Корабль отвернул от «Атлантиса» и начал идти очень беспорядочными зигзагами, быстро и нерегулярно поворачивая из стороны в сторону, что было нехарактерно для хорошо обученных команд английских торговых судов. Рогге заподозрил, что встреченное судно является вооруженным вспомогательным крейсером с экипажем из профессиональных моряков Королевского флота, которые сейчас пытаются представить свой корабль испуганным торговым судном.

«Атлантис» лег на курс преследования и теперь держался позади неизвестного судна, не упуская его из виду. Рогге планировал продолжать сближение до рассвета и атаковать противника без предупреждения. Если это на самом деле был замаскированный крейсер, немецкий командир не хотел давать ему шансов организовать сопротивление. В любом случае было необходимо воспрепятствовать попыткам корабля отправить сообщение по радио. Новый район патрулирования «Атлантиса» был меньше, более узким и гораздо более тяжелым для патрулирования, и любой сигнал тревоги мог немедленно навлечь на «Атлантис» серьезную опасность.

Когда «Атлантис» приблизился, лайнер «Бибби» действительно вышел в эфир и потребовал от приближающегося корабля назвать себя. Опасаясь, что следующее сообщение судна будет сигналом «SOS», Рогге приказал расчехлить орудия и открыл огонь с расстояния в 8400 метров. Первый залп был дан в 5:55 утра, снаряды легли с недолетом примерно в двадцать метров, но точно по линии мостика судна противника. Второй залп упал с перелетом, определив пристрелочную дистанцию для артиллеристов. Всего немцы выпустили 55 снарядов, добившись девяти попаданий. Один из первых снарядов поразил радиорубку, другой попал в машинное отделение, два пробили борт у ватерлинии, а остальные пять взорвались в палубной надстройке.

Корабль повернулся к «Атлантису» бортом, включил свои огни и спустил оставшийся в котлах пар. Рогге заподозрил неладное, когда спасательные шлюпки начали торопливо спускаться вниз, переворачиваться и тонуть в суматохе бегства. Несколько шлюпок перевернулись, некоторые криво болтались на шлюпбалках, а другие болтались на волне, имея на борту лишь одного или двух пассажиров. Кругом пронзительно кричали охваченные паникой люди.

Лучшее описание этой эвакуации было оставлено Чарльзом В. Мэрфи, американским журналистом, который оказался на борту тонущего судна:

«Говорят, что команда спустила шлюпки очень быстро и в полном порядке. Но забывают упомянуть, что как только сами моряки оказались в безопасности на шлюпках, их поведение стало отвратительным. Они кричали и ревели во всю мощь своих легких, они пытались быстро грести от места гибели корабля, когда шлюпки не были заполнены даже наполовину.

Поскольку мы не могли понять их, а они — нас, мы пережили ужасные минуты, пытаясь управлять шлюпками».

Когда солнце начало уходить за горизонт, лайнер уже имел большой крен на левый борт, а затем равномерно осел в воде на 12 футов ниже ватерлинии. Моор и Феллер спустились в отдельную шлюпку, намереваясь помочь вернуть спасательные шлюпки в изначальное положение, — и были потрясены, обнаружив в лодках только охваченных паникой членов команды, в то время как испуганные пассажиры умоляли о помощи с корабля и из окружающей воды.

Немецкий экипаж спустил несколько больших моторных катеров, чтобы собрать пассажиров, болтающихся в холодном море, и снять тех, кто толпился на борту тонущего судна.

Когда Моор поднялся на борт медленно погружавшегося лайнера, он нашел капитана Уильяма Грэя Смита. Смит сообщил Мору, что судно имело на борту 202 пассажира включая 73 женщин и 35 детей. В списке пассажиров были представители множества национальностей: 138 американцев, 26 канадцев, 25 англичан, 5 южноафриканцев, 4 бельгийца 2 грека 1 итальянец и один норвежец. Многие пассажиры являлись миссионерами или священниками, остальные были добровольцами-водителями санитарных машин, репортерами или бизнесменами, плывущими со своими семьями. Команда лайнера состояла из 129 человек — в основном египтян и суданцев, англичан было всего двое — капитан Смит и мистер Бернс, главный механик.

10 человек было ранено в ходе обстрела из них трое очень серьезно. У Франко Виковани, американского водителя санитарной машины, рухнувшим бимсом и падающими обломками была сломана правая лодыжка и левое бедро. Нед Лафингхаус, табачный коммерсант, был серьезно ранен в голову осколком снаряда. Доктор Роберт Старлинг, английский хиромант, получил мучительную рану правого бедра.

Лейтенант Моор немедленно передал семафором печальную информацию на «Атлантис». Пока немцы проворно перевозили пассажиров на крейсер и подбирали из моря членов экипажа тонущего судна, Рогге узнал подробности о своей очередной жертве. Это оказался 8299-тонный пассажирский лайнер «Замзам», принадлежащий нейтральному Египту. Его потопление было большой ошибкой. (В годы Второй мировой войны на территории Египта велись боевые действия (Эль-Аламейн), там располагались английские военно-морские базы, но при этом юридически само государство Египет оставалось нейтральным — так же как Китай или Корея в русско-японскую войну. Официально Египет объявил войну странам «Оси» только 24 февраля 1945 года — на следующий день после Турции.)

На самом деле Рогге совершенно правильно идентифицировал встреченное судно. Когда-то оно действительно являлось британским военным транспортом «Лейстершир», однако построенный 32 года назад лайнер недавно был продан Египту и переименован в «Замзам». Рогге смотрел вниз с мостика и видел множество людей, промокших, босых, в пижамах и ночных рубашках — бельгийцев, норвежцев, греков, канадцев и американцев, сгрудившихся на баке рейдера. «Атлантис» стал похож на переполненный эмигрантский корабль. Капитан Рогге ясно осознал международные последствия этого нападения для Германии — осознал и испугался.

В 1915 году германская подводная лодка потопила британский лайнер «Лузитания» с американцами на борту. Это потопление вызвало международный протест и способствовало вступлению Соединенных Штатов в Первую мировую войну. На «Замзаме» присутствовало даже больше нейтральных американцев, чем погибло на «Лузитании». («Лузитания» была потоплена 7 мая 1915 года немецкой подводной лодкой U-20 под командованием лейтенанта Вальтера Швигера. Из 1959 пассажиров погибло 1195 человек, включая 123 американца.) С другой стороны, только трое из пассажиров были серьезно ранены при артиллерийском обстреле. Капитан Рогге вызвал своих офицеров для совещания. Он сказал им, что каждый член команды «Атлантиса» должен проявить себя с наилучшей стороны. С гражданскими пассажирами требуется обращаться с предельным вниманием, учтивостью и великодушием. Рогге хотел ограничить масштаб распространения негативных новостей о событии, и лучшим способом достичь этого было сделать так, чтобы спасенные говорили об обращении с ними на борту немецкого корабля одно лишь хорошее.

Немцы провели следующие четыре часа, спасая столько личных вещей пассажиров, сколько оказалось возможно. Они переходили на «Замзаме» из одной каюты в другую, вынося охапки одежды и личный багаж. Моряки «Атлантиса» освободили холодильники египетского корабля от таких деликатесов, как омары, утки и гуси, наряду с запасами большого бара. Все это время Моора засыпали множеством вопросов — от «Когда будет чай?» и «Где здесь бар?» до «Где тут кладовая с детским питанием?» Адъютант отвечал на каждый вопрос с невероятным терпением и тактом, пытаясь устроить каждого спасенного как можно удобнее.

После того как «Замзам» был дочиста обобран, Рогге отдал приказ потопить его. После двух часов беготни адъютант Моор проинформировал спасенных о том, что «Замзам» будет потоплен взрывными зарядами, установленными командой рейдера. Одновременно Моор продолжал давать ответы американскому фотографу из журнала «Лайф» Дэвиду И. Шерману, специально разрешив ему фотографировать потопление, и даже показав место, откуда лучше будет снимать гибель судна. «Иногда они умирают элегантно, но всегда по разному» — заметил лейтенант Моор. Рогге надеялся, что позволение Шерману фотографировать жизнь на борту рейдера обеспечит публикацию благоприятного отчета о событиях, связанных с потоплением лайнера, а также вызовет хорошие отзывы о поведении немцев.

Три заряда рванули один за другим «Замзам» сильно вздрогнул, из раструбов вентиляторов наружу вырвались большие фонтаны воды. Лайнер накренился на левый борт, затем повалился набок, выбрасывая из себя обломки. Через десять минут судно погрузилось в загрязненное море, оставив после себя несколько маленьких клубов пара и небольшое количество плавающих обломков.

Рогге развил полную скорость и кратчайшим путем устремился к «Дрездену». В течение всего плавания Шерман на борту «Атлантиса» использовал свою привилегию фотографировать без ограничений. Он не только составил фоторепортаж о затоплении «Замзама», но и сфотографировал многие эпизоды жизни на борту рейдера. Но немцы не знали еще об одной фотографии, которая вскоре оказала весьма значительное влияние на судьбу «Атлантиса». В то время, когда Шерман еще сидел в спасательной шлюпке, ожидая, когда его подберут немцы, он успел сделать полный снимок немецкого корабля — во всю длину, ракурсом в три четверти, со стороны правого борта. Очень скоро эта фотография внесет свой вклад в гибель немецкого рейдера.

Когда «Атлантис» двигался на свидание с «Дрезденом», начались жалобы. Многие из спасенных пассажиров возмущались тем, что Рогге совершил неспровоцированное нападение на невооруженный нейтральный корабль, они называли немцев пиратами и преступниками. Рогге встретился с четырьмя представителями пассажиров и положил конец необоснованным обвинениям. Он напомнил пленным, что их корабль шел без огней, соблюдал радиомолчание и перевозил по британскому заданию стратегический груз ценой в три миллиона долларов — нитрит аммония, авиационное топливо, нефть, радиоприемники, сталь и американские грузовики. Все это должно быть направлялось британской армии, ведущей боевые действия против Германии. (Наличие на борту лайнера военной контрабанды никоим образом не оправдывает нападения, совершенного без предупреждения и предварительного осмотра судна — тем более, что грузовики, судя из авторского описания, были санитарными. Впрочем, англичане поступали точно так же — достаточно вспомнить инцидент с «Альтмарком», захваченным прямо в норвежских территориальных водах.) «Я сожалею о том, что произошло — сказал им Рогге. — Но я могу лишь обещать, что мы сделаем все, что в наших силах, чтобы доставить вас безопасно на берег, но вы должны помнить что это война, и путешествуя по океану, вы приняли на себя большой риск».

На следующее утро «Атлантис» встретился с «Дрезденом» и с 2729-тонным судном снабжения «Альстеруфер» в заранее назначенном районе. Рогге был рад найти сразу два корабля, ожидающих его. «Альстеруфер» имел на борту много очень необходимых припасов для «Атлантиса», а «Дрезден» мог принять экипаж потопленного судна. Как только «Атлантис» оказался возле двух судов и сбавил ход, Рогге собрал совещание командиров всех трех судов. Он повторил свои инструкции насчет хорошего обращения с пленными капитану «Дрездена» Джагеру.

Тем временем экипаж «Атлантиса» начал перемещение припасов и пленных между тремя кораблями. «Альстеруфер» привез достаточно предметов снабжения, чтобы обеспечить рейдер продовольствием на таком же уровне, какой имел место при оставлении крейсером Германии более года назад. К своей радости Рогге обнаружил, что ему доставили целых три новеньких цельнометаллических гидросамолета типа Арадо Аr. 196а и партию личной почты для команды «Атлантиса» — первую, которую моряки получили с начала рейда. Моральный дух команды улучшился, когда новости из писем родных и друзей начали распространяться по кораблю.

Рогге был доволен грузом «Альстеруфера», однако остался не вполне удовлетворен тремя офицерами, которых SKL послал ему взамен прежних. Только один из них полностью удовлетворял строгим военным стандартам, на которые ориентировался командир «Атлантиса». Один офицер решил приступить к выполнению своих обязанностей прямо в купальном халате и шлепанцах. В итоге Рогге отправил его обратно на «Альстеруфер». Другой, обер-лейтенант-цур-зее Родинг, был ранен на войне и имел неполный слух. Этот человек оказался в высшей степени деятельным и очень хотел остаться на борту рейдера, но глухота снижала его боевые и служебные качества. Рогге позволил Родингу остаться на крейсере с очень большой неохотой. Зато он полностью одобрил третью замену — лейтенанта-цур-зее Вооге, опытного моряка-профессионала. Назначенные на корабль новые офицеры были еще одним примером того, как высшее морское командование Германии пренебрегало вспомогательными крейсерами, считая их боевым средством второго сорта.

Когда пленные с «Замзама» были переправлены на «Дрезден», Рогге попрощался с ними и еще раз обязал Джагера следить за их безопасностью. Однако он не разрешил «Дрездену» сразу вернуться в Германию. Воспользовавшись старшинством по званию, Рогге приказал «Дрездену» оставаться на месте, пока «Атлантис» ищет поблизости еще одну цель.

Экипаж «Дрездена» запер всех пленных в трюмах, и держал их там, пока «Атлантис» не отошел на восемь миль, став невидимым с палубы. Как только рейдер скрылся из виду, Джагер позволил пленным выйти наружу. Когда все собрались на палубе, Джагер представился им и принес извинения за все неудобства, которые немцы причинили этим людям. В статье, написанной для журнала «Лайф» после возвращения домой, Чарльз Мэрфи так выразил сущность обращения капитана Джагера к пленным:

«Это может быть долгое путешествие, — сказал он нам, — и вы будете должны сделать сами для себя множество вещей. У меня нет ни пищи, ни жилья, чтобы обеспечить комфортом почти 400 человек, включая мою собственную команду. Вы должны смириться с некоторыми затруднениями, однако я обещаю вам, что мы сделаем для вас все возможное».

Он также предупредил нас: «Я не потерплю никаких проделок за своей спиной!» Его команда насчитывала только 60 человек, а пленных мужнин на борту было около 230, так что опасения немецкого капитана были вполне понятны — он боялся, что мы можем попытаться захватить корабль. «Мне приказано сражаться, или пытаться бежать, если английский военный корабль перехватит наше судно. Это требуется для вашей же безопасности. В случае неудачного боя я отпущу вас первыми в лодках, и когда вы спокойно отплывете в сторону, потоплю этот корабль. У меня достаточно бомб, уже размещенных так, чтобы затопить его в пару минут. Кроме того, у нас имеется достаточно винтовок и автоматов для боя, есть также и ручные гранаты. Помните об этом, если у вас возникли какие-то безумные идеи».

Заключенные не делали попыток переворота, и скоро погрузились в рутину морского быта, поскольку «Дрезден» девять дней кружил на одном месте, ожидая возвращения «Атлантиса».

«26 апреля мы приблизились к крейсеру в последний раз, — вспоминала позднее Ольга Гуттормсон. — Супруге одного из мужчин и нескольким друзьям разрешили подняться на борт и навестить раненых. Однако раненые были все еще слишком слабы, чтобы их можно было перемещать, поэтому они остались на борту судна — когда оно исчезало с наших глаз в последний раз».

(На следующей неделе один из пострадавших умер от ран на борту Атлантиса.)

В ходе этой короткой встречи 26 апреля «Дрезден» выделил двух человек, чтобы пополнить команду «Атлантиса». Первоначально назвавшиеся матросами, Мейер и Мюллер на самом деле оказались морскими офицерами с затопленного крейсера «Граф Шпее», которые притворились матросами из соображений безопасности. Мейер в действительности был лейтенантом Фролихом, награжденным за участие в боях на борту «Графа Шпее». Мюллер оказался лейтенантом Дитманом, прежде он был торговым моряком, а затем — офицером призового судна. Хотя оба этих моряка находились в плавании с августа 1939 года, они предпочли перейти на рейдер и остаться в море, а не возвращаться домой в Германию на борту «Дрездена».

Рогге был рад двум опытным и способным морякам, присоединившимся к его команде. Он отправил тюремное судно «Дрезден» к ближайшему нейтральному порту, где задержанные люди могли быть освобождены. Сам командир «Атлантиса» предложил Канарские острова, однако оставил окончательное решение за Джагером, который должен был сделать выбор, ориентируясь на своих запасах топлива и продовольствия, а также на оперативной обстановке.

«Атлантис» и «Альстеруфер» отправились на свидание с судном снабжения «Нордмарк» — в точку к северу от острова Тристан да Кунья. Через два дня после расставания с «Дрезденом» радист «Атлантиса» принял сообщение от германского высшего морского командования, адресованное «Дрездену». Оно отменяло приказ Рогге и предписывало судну двигаться к французскому побережью. Джагер без неожиданностей доставил своих подопечных безопасно в Сен-Жан-де-Луз 20 мая 1941 года — через 24 дня после расставания с «Атлантисом». (О прибытии «Дрездена» и «Спейбанка» было доложено Гитлеру, что зафиксировано в стенограмме «Конференции главнокомандующего, руководителей флота и Фюрера в Бергхофе 22 мая 1941 года»:

1. Ситуация ...(б) Военные действия крейсера в иностранных водах: призовое судно «Спейбанк» доставлено в Бордо 11 мая, на корабле очень ценный груз — 1500 тонн марганца, 300 тонн каучука, а также джут и чай. Судно снабжения «Дрезден» прибыло в гавань в Южной Франции, на борту 140 американцев, среди них женщины и дети, которые были приняты на борт вспомогательного крейсера в ходе захвата египетского парохода. Непростительно, что правительство Соединенных Штатов позволяет американским гражданам, включая женщин и детей, путешествовать на кораблях, принадлежащих воюющим сторонам. Капитан «Дрездена» обращался с американскими пассажирами с большой предупредительностью, так, чтобы не было никакого повода для жалоб с их стороны. [Подписано] Редер.

(«Конференции с участием фюрера, относительно военных действий морского флота 1939-1945».))

Немецкие власти обыскали пленных и отобрали у них все, что могло дать хоть какую-то информацию разведке союзников. Конфискованная собственность включала и пленки Дэвида Шермана, которому Рогге и Джагер позволили делать фотографии на борту своих кораблей. Однако немцы пропустили главное — маленький ролик пленки, которую Шерман припрятал в тюбике зубной пасты. Он сохранил спрятанную пленку, когда его репатриировали в Нью-Йорк, через Биарицц, Лиссабон и Бермудские острова.

В начале лета 1941 года большинство американских газет и журналов опубликовали историю о зверском нападении немцев на невооруженный и нейтральный «Замзам». Почти каждая статья включала несколько фотографий Шермана, сделанных на борту немецкого рейдера, замаскированного под робкую овечку. Несмотря на предельно корректное обращение капитана Бернхарда Рогге с пленными и его упорные усилия обеспечить их всем необходимым, эти статьи порочили его и клеймили как мясника. Самым же худшим для немцев было то, что этот инцидент обеспечил союзников четкой фотографией немецкого рейдера, сделанной с носового угла и демонстрирующей корабль в полную длину. Копии этой фотографии были вскоре разосланы по всем разведкам союзников, их получили Королевский флот и британские ВВС.