Одиссея рейдера «Атлантис»

xx Глава 10. ТИХИЙ ОКЕАН

После несчастья с «Замзамом», а также учитывая сложившуюся в Южной Атлантике и Индийском океане чрезвычайно опасную обстановку, Рогге решил отправить свой корабль в Тихий океан — в относительно новые для немецкого рейдера охотничьи угодья. И снова «Атлантис» шел на юг. Рогге надеялся, что перемещение в Тихий океан сможет обеспечить ему лучшие возможности для поиска не снабженных эскортом торговых кораблей, одновременно уменьшая шансы на его обнаружение.

Через три дня после того, как рейдер покинул общество «Ориона» и как раз после того, как штурман сообщил, что корабль пересек сороковую параллель, в небе вокруг судна появилось множество чаек и других морских птиц. Их полет и молниеносное ныряние напомнили людям о суше и о доме; наблюдение эа птицами стало желанным развлечением среди скучного порядка жизни на корабле.

Вскоре на горизонте показались вулканические скалы острова Гоух. «Атлантис» продолжал двигаться к юго-востоку и маленькие островки остались за кормой. Птицы тоже остались позади вместе с сушей, и «Атлантис» вновь оказался в одиночестве, компанией ему были только море и небеса.

Люди опять надели свои клеенчатые непромокаемые плащи, когда «Атлантис» стремительно нырнул в штормовые воды «ревущих сороковых». Этот район имел среди моряков дурную славу из-за своих почти постоянных штормов, бурь и непогоды. Подтверждая свою репутацию, сороковые широты обрушили на рейдер сильные ветры, холодные брызги морской воды и высокие волны, гигантские белые гребни которых перекатывались через борт каждые несколько секунд. Волны трясли «Атлантис» и швыряли его, подобно игрушечному кораблю в ванной.

И опять качество ремонтных работ заставило волноваться всю команду. «Атлантис» под действием волн снова и снова опрокидывался то на нос, то на корму. Натиск качки и всюду проникающая сырость собрали обильный урожай жертв и с команды, и с корабля. Движения судна, непредсказуемые и очень резкие, смещали оборудование, захлопывали люки и двери, сбивали с ног и без предупреждения обрушивали на моряков целые водопады морской воды. Лазарет был переполнен. Два врача еще не видели пациентов в таком количестве, с каким столкнула их эта ужасная погода. Медики тщательно обрабатывали каждую рану, начиная от сломанных пальцев и перебитых костей, и до самых незначительных порезов и потертостей.

Но зато в штормовых южных водах «Атлантис» был в безопасности от врагов. Торговые суда не стремились плавать этими маршрутами, поэтому военные корабли противника не патрулировали здешние воды, не имея на то особых причин. Рогге решил, что он может без опаски отослать немецкому адмиралтейству подробный рапорт, чтобы известить Штаб руководства войной на море о переменах в обстоятельствах плавания.

Радист более ста раз пытался отослать SKL эту радиограмму, на так и не получил подтверждения о ее приеме. SKL не отвечал, однако это сделало радио Южной Африки. Британцы не смогли расшифровать послание, но они определили, что это немецкий код. Кроме того, союзники знали специальный «шифр-100», который использовался исключительно германскими торговыми рейдерами и их кораблями снабжения.

Перехватив радиограмму с «Атлантиса», британское Адмиралтейство открытым текстом направило сообщение всем кораблям на юге Индийского океана, предупреждая их о присутствии немецкого рейдера в районе островов Кергелен. Эта радиограмма подтвердила убеждение Рогге, что британские радиостанции могут легко обнаруживать вражеские суда даже по их кратковременному выходу в эфир. Поэтому командир «Атлантиса» решил в будущем ограничить число радиопередач, угрожающих выполнению его миссии, и делать их настолько короткими, насколько это возможно.

«Атлантис» в третий раз обогнул мыс Доброй Надежды, пройдя даже дальше, чем во время предыдущих проходов — почти в трехстах милях от оконечности Африканского континента. Обойдя южную оконечность Африки, Рогге направил свое судно на восток — к Тихому океану.

Когда «Атлантис» проходил севернее острова Принс-Эдуард, погода начала заметно портиться. Кораблю приходилось сражаться с очень высокими волнами, а также с пронизывающим холодом. Сила шторма увеличилась до 11 баллов по шкале Бофорта — это уже был разбушевавшийся ураган. Рогге приказал остановить машины и лечь в дрейф. Эго было единственно верным решением — корабль не мог держать курс, противодействуя неистовому ветру и взбесившемуся морю. Команде оставалось только направлять судно поперек волн и надеяться, что оно останется пригодным для плавания, когда шторм утихнет.

Рогге освободил моряков от наблюдения за горизонтом и другой необязательной службы, и люди оставались в своих неудобных душных кубриках, проклиная ужасную погоду. Невозможно было даже как следует уснуть — ужасная качка и тряска постоянно вырывала людей из сна, поэтому и отсутствие вахт не позволяло как следует отдохнуть. Лишь крайняя усталость и полное истощение сил в конце концов погружало моряков в короткий прерывистый сон.

Двигатели «Атлантиса» оставались в бездействии несколько дней, пока корабль пережидал яростный ураган. Но в конце концов шторм сошел на нет, и Рогге немедленно приказал полностью осмотреть судно. Доклады были утешительными. Корабль избежал серьезных повреждений и был полностью боеспособен. Мотористы запустили дизеля и быстро дали ход. Рейдер продолжил свой путь в Тихий океан.

Неподалеку от острова Крозе команда «Атлантиса» отпраздновала их пятисотый день, проведенный в море. Рогге кратко поздравил экипаж, а затем приказал первому помощнику Кюну подготовить корабль для строгой проверки. Люди недоумевали — ведь они буквально отшлифовали и протерли каждую деталь судна. Моряки не могли понять, почему капитан Рогге решил ужесточить режим и устроить строгую проверку уже опытной и проверенной команде.

Тем не менее, Рогге знал, что проверка была жизненно важной частью системы поддержания порядка и дисциплины на борту корабля. Проверки, как он говорил позже, «помогают повышению индивидуальной заботы о выполнении своего долга и способствуют здоровой уверенности в себе и самоуважению — идет ли речь о мытье кают или об уходе за кораблем. На самом деле одежда человека и его манера себя держать всегда отражает его внутреннюю позицию».

По окончании времени, отведенного на подготовку к проверке, вахтенный офицер приказал очистить нижнюю палубу — и проверка началась. Люди стояли, выстроившись в ряд и одетые в полную форму. Рогге и Моор вышли в отутюженных мундирах, прикрепив к ним все свои награды — сначала капитан, а затем адъютант, который записывал любое отклонение от нормы, замеченное командиром По завершении личной проверки персонала Рогге распустил команду, чтобы люди заняли свои посты, в то время как сам он начал осмотр корабельного оборудования, двигателей и других механизмов. Когда тщательная проверка была завершена, Рогге объявил, что он доволен видом команды и эксплуатационным состоянием корабля. Несмотря на шторм и долгое плавание, и то и другое аккуратно поддерживалось в полном военном порядке. И действительно, внешний вид крейсера и его экипажа был просто поразительным, учитывая пятьсот дней, проведенных в море.

«Атлантис» продолжал оставаться в безлюдных водах Южной части Индийского океана весь следующий месяц. Рогге отвел свой корабль далеко на юг, сделав широкий обход вокруг Австралии и Новой Зеландии, а затем повернул на север. Теперь рейдер находился в южной части Тихого океана Однажды команда заметила альбатроса, парившего высоко над кораблем — первый раз в течение всего долгого плавания. Появление огромной птицы вызвало переполох. Большинство людей выскочили на палубу, чтобы посмотреть на нее — парившую без всяких усилий высоко над кораблем на почти неподвижных крыльях. Вскоре альбатрос начал кружить вокруг мачт и труб «Атлантиса». Люди в удивлении смотрели, как птица оказывается все ближе и ближе, пока она не пролетела прямо над палубой. Когда в очередной раз альбатрос спустился совсем низко, несколько энергичных матросов ухитрились поймать его и уложить на палубу. Несколько мужчин держали птицу неподвижно, в то время как другие измеряли ее и сфотографировали ее удивительные крылья размахом в добрых три метра Возбуждение закончилось, когда люди поняли, что птице не место на корабле. Они выпустили альбатроса, который улетел невредимый, покружил вокруг корабля и скользнул прочь.

«Атлантис» достиг района оживленных пароходных линий 25 августа 1941 года Наблюдатели зорко смотрели за морем, пока «Атлантис» курсировал в водах, где торговые суда обычно проходили каждый день. Однако шли дни, а море оставалось пустынным. Лишь через 80 дней после того, как «Атлантис» уничтожил свою последнюю жертву, и через 66 дней после того, как он расстался с «Орионом», рейдер наконец-то обнаружил новое судно противника.

10 сентября 1941 года, через два часа после захода солнца, впередсмотрящий заметил затемненное судно, появившееся из полосы шквала. «Атлантис» двигался строго на восток и находился в семистах милях севернее острова Кермадек, примерно на полпути между Новой Зеландией и островами Общества. Судно находилось на траверзе «Атлантиса» и следовало противоположным курсом, его силуэт безошибочно выдавал английского «торговца». Рогге скомандовал боевую тревогу, развернул корабль, приказал увеличить скорость и начал преследование.

Когда «Атлантис» приблизился, судно союзников начало передавать предупреждение о рейдере, выстукивая поток непрерывных сигналов тревоги. Оно назвало себя «Сильваплана», сообщало, что к нему приближается неизвестный корабль, и правильно передавало свои координаты. Радист на «Атлантисе» отреагировал сразу же, выйдя в эфир и попытавшись заглушить передачу — но обнаружил, что его аппаратура слегка барахлит.

Все сообщения «Сильвапланы» шли в незашифрованном виде. Несмотря на то, что вражеское судно передавало сигнал тревоги, Рогге все еще хотел захватить его без применения силы. Он сказал Кашу, чтобы тот подождал со стрельбой и велел сигнальщику послать на «Сильваплану» приказ — остановить машины и прекратить радиопередачу. «Сильваплана» немедленно подчинилась и легла в дрейф, позволив Рогге захватить очередную жертву, не выпустив ни одного снаряда. («Сильваплана» была захвачена в точке с координатами 26 градусов 16 минут южной широты и на 164 градусов 25 минут западной долготы.)

Немецкая абордажная команда отправилась на «Сильваплану» и использовала ее собственную радиостанцию, чтобы отменить посланное сообщение о рейдере. Береговые станции признали отбой — но с явной неохотой, которая причинила Рогге некоторое беспокойство. Через двенадцать часов британские береговые станции попросили «Сильваплану» послать новое сообщение, отменяющее передачу о появлении рейдера. Но на этот раз они запросили кодированный ответ. Немецкая команда не смогла ответить, потому что капитан «Сильвапланы» Нильс Станж Нильсен успел уничтожить все кодовые книги, прежде чем немцы взошли на борт.

Однопалубный норвежский теплоход «Сильваплана» имел вместимость 4793 регистровых тонны и принадлежал линии «Генри Чуди & Эйтцен Танкредереи». Он шел из Сингапура в Нью-Йорк с грузом в четыреста тонн каучука-сырца и 100 000 фунтов кофе — и пятидесяти ящиков с декоративными деревянными изображениями божества с острова Бали. Кроме того, на судне имелось много кожи, специй, воска и ванили, а также большой груз тикового дерева, размещенный прямо на палубе. Обыскивая каюту капитана, Моор обнаружил документ с ценной информацией — это была карта, на которой оказался прочерчен самый последний маршрут судна.

Рогге предпочел сохранить свой трофей в качестве приза. «Сильваплане» было всего два года, это был хороший быстроходный теплоход, на борту которого имелся ценный груз. Рогге рассчитывал снабдить судно топливом и послать его во Францию, но запасы «Атлантиса» не позволяли снабдить провизией оба корабля. Вместо этого капитан Рогге послал свой трофей к точке будущего свидания, приблизительно в четырехстах милях южнее острова Тубуси. «Сильваплана» должна была ожидать там, пока Рогге пойдет на «Атлантисе» в северозападном направлении — в надежде захватить какое-нибудь судно, которое сможет снабдить его необходимым топливом и продовольствием.

После нескольких дней бесплодных поисков Рогге повел рейдер на юг для встречи с «Сильвапланой» — чтобы подойти к точке рандеву с заранее условленной стороны. Первым делом требовалось поменять часть балластного песка с «Атлантиса» на ценный каучук-сырец из трюмов «Сильвапланы». Команда освободила от балласта часть трюма и переместила туда 120 тонн каучука-сырца Это было мучительно медленное занятие, однако являлась слишком ценным и дефицитным товаром, ее наличие в трюмах «Атлантиса» сделает возможное возвращение домой еще более триумфальным.

Рогге рассчитывал снова получить снабжение примерно в конце сентября — от немецкого судна снабжения «Мюнстерланд», которому было приказано встретиться с «Атлантисом», потому что он действовал в том же районе. «Мюнстерланд» вышел из японского порта Иокагама 25 августа 1941 года и сейчас находился довольно близко к рейдеру. Рогге планировал встретиться с «Мюнстерландом» и снабдить провизией оба судна — свое и «Сильваплану». Когда это будет сделано, он мог бы отправить приз во Францию и продолжать свой поиск, не беспокоясь о топливе и провизии. Рогге послал «Сильваплану» на другую позицию ожидания, назначенную возле банки Орн, и повел «Атлантис» в восточном направлении для свидания с «Мюнстерландом».

Перегрузка «Сильвапланы» могла бы пройти легче, если бы Рогге оставил судно при себе — в таком случае трофейный теплоход после встречи со снабженцем имел возможность принять топливо и припасы прямо с «Мюнсгерланда», а затем продолжать свой путь. Однако Рогге выбрал более безопасный образ действий. Британцам гораздо легче было обнаружить большую группу немецких судов, чем все эти суда поодиночке.

Рогге вел свой корабль короткими зигзагами, прочесывая взад и вперед торговый маршрут из Новой Зеландии в Панаму. Здесь он находился вплоть до 21 сентября 1941 года, а затем проследовал в условленную точку рандеву. Когда «Атлантис» прибыл в назначенное место, Рогге был удивлен, найдя там вместо снабженца ожидавший его другой немецкий рейдер.

«Мюнстерланд», который был послан Рогге в этот район, сбился с курса и задержался в пути из-за тайфуна, поэтому вовремя не пришел. Зато вместо него появился вспомогательный крейсер «Комет» — «Судно № 45», ранее действовавший в восточной части Тихого океана близ входа в Панамский канал. Его сопровождало судно снабжения «Кота Нопан» — трофейный голландский танкер, построенный десять лет назад.

Когда «Атлантис» приблизился к двум другим немецким кораблям, Моор напомнил своему командиру, что капитан «Комета» имел адмиральское звание. Рогге поблагодарил своего адъютанта за предупреждение, предотвратившее серьезное нарушение морского этикета, а затем попросил его подготовить корабль к достойной встрече адмирала.

К тому моменту, когда «Атлантис» лег в дрейф, рейдер уже был полностью подготовлен к встрече адмирала. Контр-адмирала Роберта Эйссена с сопровождающими его лицами приветствовали салютом из орудий, все офицеры «Комета» были приняты на борту с подобающей торжественностью и строгим соблюдением этикета. Немецкий вспомогательный крейсер в далеком океане проводил прием, будто находился в германском порту. Это было поистине фантастическое событие для этих мест!

Встреча Рогге с контр-адмиралом Эйссеном была сердечной и даже дружественной — до тех пор, пока «Мюнстерланд» под командой капитана Эбеля не присоединился к ним два дня спустя. Когда судно снабжения прибыло на место рандеву, контр-адмирал Эйссен потребовал, чтобы его корабль получил долю из всего, что было предназначено «Атлантису».

Рогге, который был только капитаном первого ранга, не мог отменить приказ адмирала, поэтому он попытался переубедить Эйссена, аргументируя свою позицию строгими фактами и объективным сравнением двух рейдеров.

Для того, чтобы доказать свою точку зрения, Рогге привлек офицеров-медиков, записи которых фиксировали ежедневную потребность среднего члена экипажа в витаминах, минеральных веществах и основной пище. Затем Рогге сравнил статистику снабжения с теми цифрами, которые были прописаны в медицинских нормах, и стал излагать свои аргументы. За 540 дней, проведенных в открытом море, «Атлантис» ни разу не получал свежих овощей. Напротив, «Комет» в последние пять месяцев часто снабжался особыми партиями свежих овощей, хотя провел в плавании лишь 430 дней.

Рогге пошел даже дальше и проанализировал частоту, с которой у двух команд в рационе появлялись самые обычные продукты. Одним из примеров, которые он использовал, был картофель — основной компонент большинства немецких блюд. Люди Рогге ели картофельные блюда только 16 раз, причем большинство из них — в первые четыре месяца плавания. Команда «Комета» ела картофель 45 раз, в самый последний раз — всего за три дня до встречи.

Факты, изложенные Рогге, и представленная им статистика в сочетании с докладами врачей были бесспорными. Адмирал неохотно согласился и позволил Рогге наполнить склады своего корабля без препятствий — с одним-единственным исключением. Когда началось распределение пива, предназначенного «Атлантису», адмирал сослался на свой ранг и приказал «Мюнстерланду» передать на его корабль всю долю пива, предназначенную для «Атлантиса». Рогге не мог доказать, что пиво было критически важным элементом в рационе для его экипажа Оно было роскошью, которая не требовалась людям для поддержания жизни. Более того, «Комет» находился на пути в Германию, и контр-адмирал Эйссен хотел устроить праздник для своей команды в честь возвращения домой. («Комет» прибыла в гавань Шербура 26 ноября 1941 года, завершив 512-дневное плавание. Адмирал Эйссен был переведен на береговую службу морским офицером связи при 4-м воздушном флоте, а позднее получил назначение в штаб морских перевозок в Осло. Он пережил войну и вышел в отставку. «Комет», оснащенный новыми орудиями и радарами, вышел в море под командованием капитан-цур-зее Ульриха Брокзиена 7 октября 1942 года. Рейдер был быстро обнаружен противником и атакован пятью эскортными миноносцами типа «Хант», а также восемью британскими торпедными катерами. Британский снаряд или торпеда попал в цистерну с авиационным топливом, после чего «Комет» вспыхнул, а затем взорвался и утонул. Это случилось 14 октября в 2:15, весь экипаж судна погиб.)

Как только два командира согласовали план распределения продовольствия, Рогге начал работу по пополнению запасов своего судна Он обнаружил, что трюмы «Мюнстерланда» содержат все, что могло потребоваться действующему кораблю в открытом море. Недаром за это отвечал сам немецкий военно-морской атташе в Токио вице-адмирал Пауль Веннекер. В прошлом Веннекер был командиром «Лютцова», военного корабля водоизмещением 12 500 тонн и длиной 185,7 метра и прекрасно понимал, какого типа снабжение требуется военному кораблю, чтобы вынести долгое патрулирование в открытом море.

В итоге команда полностью загрузила «Атлантис» всеми припасами, свежими овощами и топливом. Затем Рогге переместил на другие корабли находившихся у него 64 пленных — всех, кроме одного, все еще остававшегося на «Атлантисе». «Комет» приняла на борт офицеров, а матросы из экипажей судов союзников и цветные моряки и рабочие перешли на «Кота Нопан».

Пока экипажи переправляли припасы с корабля на корабль, Рогге обсудил с контр-адмиралом Эйссеном свой план вернуться в Германию этой зимой. Теоретически, заново снабженный провизией «Атлантис» мог остаться в море еще на один год. Но Рогге знал, что никто из его людей не выдержит этого года. Он сказал адмиралу, что корабль и экипаж, несмотря на прекрасное боевое настроение, на самом деле не смогут долго патрулировать дальше, не получив заслуженного отдыха. Капитан Рогге решил, что он повернет «Атлантис» в Германию еще до Рождества 1941 года.

По его плану «Атлантис» должен был действовать в Тихом океане до 19 октября, а затем вернуться в Южную Атлантику. Достигнув безлюдной и пустынной южной части Атлантики, «Атлантис» сможет остановиться здесь на десять дней, чтобы перебрать двигатели корабля. Затем он предполагал поохотиться в Южной Атлантике дней десять, прежде чем повернуть на север и направиться домой. Прибытие в Киль было запланировано приблизительно на время новолуния 20 декабря 1941 года. Рогге вызвал адъютанта Моора и изложил ему свой план, а затем отпустил офицера, чтобы он сообщил команде хорошие новости.

24 сентября корабли расстались. «Комет» двинулся вместе с «Кота Нопан» в Европу, «Атлантис» и «Мюнстерланд» отправились на юг, чтобы встретиться с «Сильвапланой» и пополнить ее склады. Боевой дух был на высоте, люди испытывали радостное предвкушение путешествия домой. Все пребывали в приподнятом настроении, люди воодушевились мыслью о пути в Германию. «Домой в Германию!» — это была самая популярная фраза на корабле, вне зависимости от того, о чем шла речь.

«Атлантис» и следующее за ним судно снабжения встретились с «Сильвапланой» в назначенном месте, где норвежский трофейный корабль уже поджидал их, согласно отданному ранее распоряжению Рогге. Как только корабли сошлись поближе и остановились, Рогге послал экипаж переправлять необходимые припасы на норвежский корабль. Получившие новый заряд оптимизма и надежды, воодушевленные люди завершили перемещение грузов быстро и безупречно — на высшем уровне, без единой ошибки.

27 сентября Рогге отослал снабженное топливом и провизией трофейное судно в Бордо. На следующий день он отпустил «Мюнстерланд», послав его назад в Японию — ждать другие немецкие корабли, которые нуждались бы в снабжении.

Плавание «Сильвапланы» в Европу немного затянулось из-за проблем с двигателем и столкновением с ураганом близ мыса Доброй Надежды, но в конечном итоге призовое судно и его команда во главе с лейтенантом Диттманом, а также тридцать два человека пленных благополучно прибыли в Бордо 17 ноября 1941 года. (Команда призового судна состояла из 26 норвежцев, четырех шведов, одного датчанина и одного поляка Корабль был быстро переоборудован, переименован в «Ирене» и впоследствии использовался Кригсмарине как прерыватель блокады. 4 октября 1943 года судно было перехвачено британским кораблем «Адвенчур». Команда поспешно покинула «Ирене», затопив его в точке с координатами 43 градуса 18 минут северной широты и 14 градусов 26 минут западной долготы, чтобы предотвратить захват судна союзниками.)

Тем временем Рогге проложил курс корабля, ориентируясь на данные захваченной на «Сильваплане» карты и предполагая, что этот его новый курс совпадает с теми маршрутами, которые британское Адмиралтейство рекомендовало торговым судам. Однако было вполне возможно, что карта подразумевала другое — показать торговым кораблям путь, которым не надо следовать, чтобы не подвергнуться опасности нападения. Если это было так, то Рогге по-крупному ошибся!

В продолжение двух недель «Атлантис» шел вдоль маршрута с карты «Сильвапланы», делая широкие размашистые зигзаги, — но не увидев и намека на присутствие других судов. Рогге был разочарован. Утром, когда море позволяло, он посылал Буллу в воздух, чтобы проводить дальний поиск. Результаты наблюдений впередсмотрящих и данные воздушной разведки были одинаковыми — никто ничего не видел. Всходившее каждый день солнце не приносило ничего, кроме неотступной жары и скуки. Уныние и вялость иногда скрашивала случайная летучая рыба, всплывшая на поверхность манта или разразившаяся гроза.

В конце концов Рогге решил закончить мучительно бесполезный поиск. «В итоге я решил уйти под прикрытие одного из островов, — писал он позже. — Там, укрывшись от тяжелых волн, мы смогли бы чаще использовать гидросамолет, чтобы увеличить радиус наших поисков». Рогге вызвал Моора из его каюты и сообщил адъютанту, что он хочет идти к маленькому островку, где он сможет встать на якорь и провести расширенную рекогносцировку — в то же время дав людям увольнительную на берег, на теплый тропический остров. Моор горячо поддержал план своего командира и охотно начал искать на своих картах подходящий атолл.

После долгих поисков по карте Моор выбрал почти необитаемый атолл под названием Вана-Вана, расположенный на 20 градусах 72 минутах южной широты и 139 градусах 82 минутах западной долготы. Моор и Рогге обсудили отличительные черты этого кораллового островка в архипелаге Туа-моту. Выбранный атолл представлял собой маленькое песчаное полукольцо, поросшее пальмами, а вовсе не покрытый буйной растительностью тропический остров, но он был наименее обитаемым и наименее посещаемым из всей группы островов Туамоту. Вана-Вана также был единственным атоллом, на котором не обосновались европейские миссионеры. Эти факторы делали остров наиболее безопасным местом для остановки. Рогге велел Моору подготовить корабль для стоянки возле острова. Лейтенант Моор известил команду, что их ждет краткосрочная высадка на песчаный пляже теплого тропического острова, и «Атлантис» под приветственные крики экипажа взял курс на Вану-Вану. Все моряки были рады грядущей высадке на идиллическом острове в южной части Тихого океана — а также тому, что будут дома к Рождеству.

Когда «Атлантис» приблизился к месту намеченной стоянки, Рогге послал гидросамолет для дополнительной разведки. Булла и Борхерт взлетели с воды у борта корабля и совершили короткий разведывательный полет над маленьким кольцом из коралла и песка, поросшим редкими пальмами. Затем они вернулись на рейдер с подробным докладом Летчики заметили на острове маленькое поселение из нескольких хижин, крытых пальмовыми листьями, а также церковь на песчаном берегу. Яркая белая линия прибоя четко разделяла синее море и темную зелень деревьев маленького островка. Кольцо песка и рифов образовывало замкнутую спокойную лагуну, представляя собой естественную защищенную стоянку.

После получения доклада авиаторов Рогге послал на остров Моора и Феллера для более подробного обследования. Позднее Моор писал, что все на борту страстно желали присоединиться к партии, направлявшейся на берег, и никто не хотел оставаться на корабле. Два офицера взяли маленький надувной плотик, чтобы подойти к берегу через линию рифов.

Огромные волны прибоя, с грохотом разбивающиеся о рифы, и довольно сильное обратное течение долго мешали людям приблизиться к берегу. Но яростно гребущие моряки в конце концов преуспели — пусть и не слишком впечатляюще, но они все же прошли через рифы кормой вперед.

Десантная партия осмотрела берег и обследовала хижины, где обнаружилось нескольких тявкающих щенков и горшок все еще теплой еды. Можно было предположить, что местные жители скрылись в зарослях, когда увидели причаливший к берегу десант. Немцы решили оставить аборигенам несколько подарков как демонстрацию их добрых намерений. Моряки положили на землю несколько ножей и пачек сигарет, а затем вернулись на «Атлантис», чтобы сообщить капитану о своих находках.

После этих докладов Рогге решил, что может без опаски бросить якорь в лагуне и перевезти свою команду на остров. В четверг 10 октября капитан Рогге медленно провел «Атлантис» сквозь проход в рифах и оказался в большой круглой лагуне. Ее спокойные воды были достаточно глубокими, чтобы корабль мог подойти к берегу на полсотни метров, прежде чем бросить якорь. Как только они твердо встали на якорь, Рогге приказал всем свободным членам экипажа собраться на палубе и объявил порядок пребывания на берегу. Он разделил команду на две вахты, которые должны были отдыхать по очереди. Каждый пост на корабле должен был оставаться под присмотром, но обслуживаться на минимальном уровне. Исключение было сделано только для подразделения летчиков. Капитан приказал Балку и Борхерту делать три разведывательных полета в день. Пока команда использовала свободное время для отдыха, летчики и техники должны были обихаживать самолет и летать на нем.

Капитан сделал строгое предупреждение относительно посещения берега. Все люди, собирающиеся на берег должны быть полностью одеты в соответствии с уставом Кригсмарине — белая тропическая форма и пробковый шлем Рогге хотел, чтобы экипаж даже здесь поддерживал честь и репутацию германского флота. Люди быстро начали распаковывать форму и готовиться к первому за 10 месяцев посещению суши.

Подарки, оставленные десантом, произвели хорошее впечатление на местных обитателей. Когда первая партия моряков, отпущенных в увольнительную, вышла из лодки на берег в своих элегантных отутюженных кителях и шортах, староста деревни и двадцать человек аборигенов встретили их крайне тепло. Вскоре между кораблем и берегом был протянут линь, по которому можно было быстро подтягивать к берегу маленькие надувные плоты с людьми.

Каждый человек радовался возможности пройтись по твердой земле. Прошло уже десять месяцев с тех пор, как они в последний раз имели такую возможность, но это была стоянка на холодном и негостеприимном острове Кергелен.

Дружелюбное население атолла Вана-Вана с симпатией приняло путешественников, угостив их своей едой и оказывая другие знаки внимание. Люди отдыхали, плавали в лагуне, валялись на белом песке, ели кокосовые орехи и другие тропические деликатесы, радуясь изменениям в диете. Экипаж даже устроил небольшую торговлю, обменяв немного корабельной муки на пятьсот кокосовых орехов. Местные жители радовались хлебу точно так же, как и матросы были довольными пятью сотнями кокосов. В течение короткой стоянки немецкие врачи лечили островитян от ужасной глазной инфекции, которая беспокоила почти каждого из местных жителей.

За следующие 48 часов пилот Булла произвел шесть разведывательных полетов, пока корабль стоял на якоре,— но не обнаружил в море ничего существенного. А затем Рогге приказал сниматься с якоря. Он очень не хотел прерывать отдых, продлившийся всего лишь два дня, однако рейдер должен был выполнять свою задачу.

«Атлантис» выбрал якорь и снова оказался в неспокойных водах открытого океана. Двигаясь на восток и немного на юг, рейдер вскоре добрался до острова Питкерн, где в далеком 1790 году высадился Кристиан Флетчер и другие бунтовщики с британского корабля «Баунти». Питкерн и три соседних острова — Оэно, Дьюси и Хендерсон — крайне интересовали Рогге. Увы, капитану пришлось пренебречь интересом к истории Питкерна и желанием посетить знаменитый остров, и рейдер продолжал двигаться на юго-восток. Но через сотню миль прямо на его пути появился остров Хендерсон, и вот тут капитан Рогге не смог проигнорировать очередную достопримечательность. Он решил сделать стоянку и исследовать остров.

Рогге снова поставил «Атлантис» на якорь и послал на берег разведывательный отряд. Остров Хендерсон был негостеприимным вулканическим образованием, едва ли имевшим в окружности три мили. Он состоял из узкого, почти несуществующего пляжа, густых джунглей и отвесных скал, торчащих едва ли не из самой воды. Маленькая десантная партия не обнаружила на острове никаких обитателей. Моор позднее писал, что он был удивлен, не найдя здесь даже насекомых. Плотная, почти непроходимая растительность поразила моряков — лишь в одном месте лейтенант Моор смог углубиться шагов на 20 в густой подлесок и забраться на дерево, чтобы осмотреть берег.

Однако десантная партия нашла подтверждение того, что на острове уже бывали посетители. Одним из таких свидетельств была старая доска, выцветшая и избитая непогодой, надпись на которой самоуверенно утверждала: «Этот остров принадлежит королю Георгу V». Надпись, датированная 1931 годом, подтверждала претензии Англии на остров. Однако ничего такого, что представляло бы интерес для «Атлантиса», на острове не обнаружилось, а последние следы посещения его людьми были десятилетней давности. Не найдя на острове Хендерсон чего-нибудь ценного, Рогге решил, что настало время направиться домой.

В субботу 18 октября 1941 года «Атлантис» выбрал якорь и отправился в путь, который в воображении команды уже рисовался как несложное плавание к родным берегам. «Атлантис» двигался на юго-восток, по направлению к мысу Горн. В течение последующих дней он не заметил никаких других судов, несмотря на то, что гидросамолет регулярно отправлялся на разведку. Однако моряки рейдера не были разочарованы отсутствием происшествий. Теперь их главной заботой было безопасное возвращение в Германию. Тем не менее, капитан Рогге был настроен решительно и по-прежнему собирался проводить поисковые операции — до тех пор, пока корабль не достигнет контролируемых Германией вод. И если люди молча надеялись, что ни один корабль не пересечет путь «Атлантиса», они хранили это про себя.

29 октября крейсер оставил воды Тихого океана Путь вокруг оконечности Южной Америки, через южную часть пролива Дрейка, был выбран Рогге, чтобы избежать патрулей британского Королевского флота «Атлантис» прошел чуть севернее Шетландских островов и углубился в холодные и туманные антарктические воды. Уже после войны Рогге так описывал эти события: «Мы прошли мимо мыса Горн на расстоянии в 95 миль от берега, погода была необыкновенно холодной, снег сменял туман, но и не было ничего похожего на ревущее бурное море, так живо описаное во многих книгах». От Шетландских островов Рогге повернул свой корабль на север и приказал прибавить скорость. Путешествие домой в Германию началось!

Южная Атлантика была очень опасным районом для «Атлантиса». Сравнительно узкое пространство между Южной Америкой и Африкой непрестанно патрулировалось британскими военными кораблями. Повернуть на север означало увеличить опасность, однако это также означало, что корабль направляется домой. Капитан Рогге известил SKL, что его корабль имеет значительный избыток топлива, которое он мог бы передать действующим здесь немецким подводным лодкам.

В последний день октября команда «Атлантиса» отметила маленьким праздником свой шестисотый день, проведенный в море. Однако для большинства экипажа праздник пришелся на следующий день. Около 8 ноября, примерно в то время, когда «Атлантис» закончил свое кругосветное путешествие вокруг земного шара, командир крейсера получил от SKL новый приказ. Морской оперативный штаб принял предложение Рогге передать избыточное топливо подводной лодке, которая в этом нуждалась.

Радиограмма приказывала Рогге встретиться с подводной лодкой U-68 и снабдить ее топливом, она содержала зашифрованные координаты точки рандеву, условно именовавшейся «Цветочной точкой Лили-десять». Еще через месяц рейдер должен был встретиться с субмариной U-126 и также снабдить ее топливом. Готовность Рогге поделиться своим избыточным запасом топлива привела к тому, что его корабль задерживался с возвращением Германию. Эти новости разочаровали экипаж, однако люди понимали, что оперативные нужды других военных кораблей важнее их желания поскорее вернуться домой. Отдавая лишнее топливо и прочие припасы подводным лодкам, «Атлантис» делал еще один вклад в военные усилия Германии.

Рогге вместе со штурманом Каменцем развернули карту и начали прокладывать курс к первой точке рандеву, назначенной Штабом руководства войной на море. Капитан был крайне потрясен, узнав, что германское адмиралтейство выбрало для встречи с субмариной крайне оживленный район Атлантики, где проходил судоходный маршрут от Фритауна к мысу Доброй Надежды! Рогге не хотел появляться в этом месте, где слишком велик был шанс наткнуться на британский патруль. Капитан послал SKL краткое сообщение: «Посылать нас в этот район равносильно требованию самоубийства». Корветен-капитан Карл-Фридрих Мертен, командир подводной лодки U-68 и давний друг Рогге тоже высказался по поводу этой радиограммы. Его мнение состояло из единственного слова: «Согласен». Высшее морское командование одумалось и назначило новое место свидания — в точке на 530 миль юго-западнее острова Святой Елены. Новое место тоже было довольно опасным, но все же не столь оживленным, как предыдущее.

Когда 13 ноября 1941 года 1540-тонная субмарина U-68, принадлежащая к серии IXC, встретилась с «Атлантисом», погода была такой штормовой, что не позволила даже перекачать топливо. Рогге и Мертен решили задержать перегрузку и передвинуться на восемьдесят миль севернее, чтобы попытаться найти чистое небо и спокойное море. Когда два корабля снова встретились позднее, Каменц заметил, что новое место встречи было тем же самым, где «Атлантис» встретился с «Дрезденом» и «Нордмарком» шесть месяцев назад. Передача топлива, продовольствия и свежей пресной воды с «Атлантиса» на U-68 началась без промедления. Корветен-капитан Мертен прибыл на борт «Атлантиса», чтобы нанести визит капитану-цур-зее Рогге — старшему по званию офицеру — и своему давнему другу.

Немецкая крейсерская подводная лодка IXC серии.

Рогге и Мертен вместе ходили на гоночной яхте еще до войны. Два старых товарища встретились в офицерской кают-компании «Атлантиса» для небольшой откровенной беседы за бокалом вина. Рогге признался командиру лодки, что полученные от SKL инструкции, предписывающие «Атлантису» встретиться с подводной лодкой именно в этом районе, находились за пределами того, что он считал безопасным. Когда Рогге добровольно предложил заняться снабжением субмарин, он думал, что это произойдет раз или два, и не предполагал, что Штаб руководства войной на море превратит его корабль в плавучую базу для подводных лодок. Он сказал Мертену, что не уверен в надежности кодов, которыми пользуются субмарины и очень беспокоится, как бы «Атлантис» не был перехвачен военными патрулями союзников прямо рядом с заправляемой субмариной, находящейся на поверхности моря. Мертен ответил, что он читал инструкцию SKL и разделяет тревогу своего друга.

Экипажи кораблей завершили перегрузку всего необходимого в рекордно короткое время. Каждая доступная пара рук с «Атлантиса» помогала в работе. Рогге подозревал, что его люди тоже обеспокоены опасностью операции и стремятся как можно скорее покончить со всеми делами, которые задерживали их продвижение к Германии.

Вечером 16 ноября работы подошли к концу и U-68 рассталась с «Атлантисом», почти полностью заполненная провизией и топливом. Субмарина отправилась действовать близ побережья Анголы, недалеко от устья реки Конго, в то время как «Атлантис» двинулся на запад. На следующее утро капитан Рогге приказал Кюну изменить маскировку корабля — так, чтобы из него получился голландский теплоход «Полифемус». Люди жаловались друг другу на дополнительную работу, устроенную так близко к концу путешествия, однако уже до захода солнца рейдер снова изменил свои очертания, раскраску и флаг.

У Рогге имелось несколько свободных дней, прежде чем он должен был двигаться к месту очередной встречи. Поэтому капитан «Атлантиса» дал Кильхорну целый день для ремонта и профилактики двигателей, а затем послал Буллу осмотреть море за горизонтом. Первый день поисков оказался бесплодным, однако на следующий день Булла и Борхерт вернулись к кораблю из полета, покачивая крыльями, — это означало контакт.

Рогге объявил на «Атлантисе» боевую тревогу и максимально увеличил скорость, развернувшись в указанном пилотами направлении. Вскоре наблюдатели рейдера заметили на горизонте тонкую линию мачты. Рогге еще раз скорректировал курс и скорость, чтобы подойти на дистанцию артиллерийской стрельбы вскоре после наступления сумерек. После захода солнца рейдер, как и планировалось, сблизился с целью, которая неожиданно включила все освещение. И снова Рогге обнаружил, что преследовал нейтральное судно. Он немедленно остановил погоню, отпустил своих людей с боевых постов и повернул на другой курс, чтобы поискать кого-нибудь еще.

С первыми лучами солнца Рогге снова приказал поднять в воздух гидросамолет Аr-196а. Разведчик вернулся через час, подавая уже известный знак — покачивание крыльями, что означало обнаружение судна. Булла покружил над рейдером и пошел на посадку, в то время как «Атлантис» развернулся, прикрывая садящийся самолет от ветра и волн — обычно это позволяло приводнить машину абсолютно безопасно. Гидроплан зашел на посадку как по учебнику. Однако волны все-таки оказались необычайно высокими, они перехлестывали через поплавки самолета и заливали воздухозаборник. Мотор чихнул и резко остановился. Рогге приказал немедленно поднять с воды поврежденный самолет, чтобы сейчас же преследовать новую цель.

Когда кран вытащил самолет из воды, «Атлантис» на полной скорости двинулся в сторону неизвестного судна. К середине дня наблюдатели заметили цель, Рогге лег на сходящийся курс и приказал Кильхорну держать максимальный ход. Артиллеристы приготовили свои орудия, пока «Атлантис» сокращал оставшееся до цели расстояние.

Когда неизвестное судно заметило, что его догоняют, оно прибавило ход и вскоре начало отрываться от своего преследователя. Рогге попытался изменить курс, чтобы сократить дистанцию, но это не помогло — судно противника продолжало увеличивать разрыв, пока командир «Атлантиса» не понял, что погоня будет бесплодной. Цель просто была слишком быстроходной, чтобы рейдер смог ее поймать. Рогге прекратил погоню и отвернул на север, размышляя о том, что быстроходность современных торговых судов стала еще одним примером того, как эффективные новые технологии могут положить конец действиям рейдеров.

«Атлантис» продолжал поиск в течение целого дня, а тем временем механики снимали двигатель самолета и заменяли ему компрессор. Ремонтные работы продолжались и на следующий день, когда погода стала слишком плохой, чтобы посылать самолет на разведку. Сильный ветер и высокие волны не утихали до раннего утра 21 ноября, когда гидроплан снова смог взлететь.

Булла поднялся с воды и вновь отправился на поиск идущих без эскорта торговых судов союзников. Он вернулся, когда топливо уже подходило к концу, но сообщить летчику было абсолютно нечего. К тому же Булла при посадке снизился чересчур резко, так что самолет сильно ударился о волны. Поплавки быстро наполнились водой и машина опрокинулась.

Этот вылет стал для Буллы последним. Грузовая стрела подцепила затонувший гидроплан, а моторный катер поднял из воды летчика Буллу и его штурмана, но отныне «Атлантису» пришлось действовать уже без разведывательного самолета. Потеря машины стала сильным ударом по безопасности рейдера Рогге хотел использовать гидроплан для обнаружения опасности на большом расстоянии, пока очередная субмарина заполняется топливом — а такая встреча планировалась на следующий день. Однако механики заявили, что нет никакой возможности распаковать и собрать оставшийся самолет всего за одну ночь.

С самолетом или без него, но Рогге должен был встать на курс к месту рандеву. Капитан попросил своего штурмана обозначить на карте путь до условленного пункта. Каменц взял секстан, транспортир и линейку и начал делать вычисления. Через несколько минут он определил местоположение рейдера — в точке около 4 градусов южной широты и 18 градусов западной долготы, в опасной близости от оживленных морских путей в очень узкой части Атлантики.

Точка встречи находилась на северо-востоке от острова Вознесения, почти прямо на севере и недалеко от места, где «Атлантис» пять месяцев назад потопил «Тоттенхем». Когда капитан-лейтенант Пауль Каменц взял свой карандаш и аккуратно поставил на своей навигационной карте маленький черный крестик, чтобы отметить место рандеву, он не предполагал, что помечает точку, где «Атлантис» найдет себе могилу.