Одна литера

Глава 4. Следственное совещание

Кабинет начальника полиции города Саппоро.

20 октября, 16 часов.

Присутствуют:

Такэти — начальник первого отдела уголовного розыска Управления полиции острова Хоккайдо.

Торазава — полицейский инспектор, начальник подотдела по борьбе с тяжкими преступлениями (первый отдел уголовного розыска Управления полиции острова Хоккайдо).

Магота — начальник Департамента полиции города Саппоро.

Фунаки — криминалист того же Департамента.

Самура — полицейский инспектор, начальник розыскного отделения того же Департамента.

Фуками — прокурор районной прокуратуры города Саппоро.

Фунаки: Оотагаки, пока что привлеченный в качестве свидетеля, дал показания, но в преступлении не признался. По натуре он человек робкий, нерешительный. Такому, очевидно, психологически трудно сразу рассказать всю правду. Мне думается, проведя ночь в камере предварительного заключения, к утру он поймет, что запираться бесполезно. Хорошо бы к этому времени получить ордер на арест.

Такэти: Ордер на арест по подозрению в убийстве?

Фунаки: Это был бы идеальный вариант. Однако сегодняшний дежурный судья, Исигаки-сан, из несговорчивых и вряд ли даст на это согласие. Но Оотагаки можно арестовать за неуплату долга. Такое заявление у нас есть. А к тому времени, когда он признается, переоформим соответствующие бумаги.

Фуками: Правильно. И времени у вас в запасе будет больше. Кстати, вы не думаете отпустить его на ночь и посмотреть, как он себя поведет?

Фунаки: Ни в коем случае! Мало ли что он выкинет. Возьмет да покончит с собой.

Самура: Да, всякое может быть. Когда мы снимали показания, с ним жутко что творилось. Парень просто не в себе был. Поначалу и не понять было, что он говорит.

Магота: Как же человек с таким характером мог?..

Фунаки: Очевидно, потребуется некоторое время, чтобы это понять. Вот ознакомимся с результатами обыска квартиры подозреваемого, с высказываниями ряда лиц, опрошенных по этому делу, тогда и будем думать. А пока что я хочу доложить обстановку места происшествия и результаты экспертизы. Как я уже говорил, комната, где было совершено преступление, была заперта изнутри на замок, окно тоже заперто, так что проникнуть из коридора или с улицы никто не мог.

Торазава: А насчет замка, это точно, проверено?

Самура: Вот, взгляните на фотографию. Это замок особого устройства. Если он заперт изнутри поворотом ручки, открыть его снаружи невозможно. В момент, предшествовавший обнаружению трупа, дверь была заперта именно так. Об этом свидетельствуют Дзюнко Нисихара, манекенщица, соседка потерпевшей, которая принесла телеграмму, и случайно проходившая по коридору другая соседка — Сэйко Коно, актриса работающая на радио. Да еще…

Фуками: Минуточку. Попробуем сделать следующее допущение. Убийца не Оотагаки, а некий X. Совершив преступление, X выскакивает из комнаты. Оотагаки или сама потерпевшая, в которой еще теплится жизнь, запирает дверь. Или другой вариант. Дверь после ухода убийцы всю ночь остается незапертой. Проснувшись утром, Оотагаки обнаруживает труп, совершенно теряет голову и в состоянии полупрострации машинально запирает дверь. И как раз в это время стучат соседки. Ситуация маловероятная, но все же допустимая. Во всяком случае о чем-то подобном я читал.

Фунаки: Мы такую ситуацию обсуждали. Сразу или не сразу умерла Суми Фукуй, сейчас сказать трудно. Возможно, результаты вскрытия внесут ясность в этот вопрос. Но при том способе, которым совершено преступление, вряд ли жертва могла прийти в себя даже на короткое время. А уж если бы она все же нашла силы в последний момент запереть дверь, то, очевидно, рухнула бы на пол у самого порога. А положение трупа иное. Что касается Оотагаки, то он категорически отрицает, что запирал дверь.

Фуками: Вот как? Интересно…

Фунаки: Да, он говорит, что к двери не притрагивался. Мол, спал всю ночь и убитую увидел только утром. Мы его спрашивали, не выходил ли он ночью в туалет. В темноте он ведь мог не заметить трупа, выйти, вернуться и запереть дверь. Но он это тоже категорически отрицает.

Торазава: Оотагаки признает, что утром дверь была заперта изнутри?

Самура: Да, в этом он уверен. Разрешите доложить подробнее о том, что случилось утром. Взяв у почтальона телеграмму, манекенщица Нисихара понесла ее Суми Фукуй. Постучалась, никто не ответил. Хотела бросить ее в комнату, подергала дверь, та не поддалась. В это время по коридору проходила Коно. Женщины посоветовались и решили оставить телеграмму у управляющей домом Таэко Кинугавы. Кинугава по профессии модельер и совмещает свою основную работу с обязанностями управляющей. Она собиралась уходить, телеграмму не взяла, сказала, что надо достучаться и разбудить Суми. Когда они стали барабанить в дверь, из комнаты донесся истошный крик. Мужской голос кричал: «Беда, помогите, помогите!» На их требование открыть немедленно, дверь распахнулась. На пороге стоял Оотагаки, в комнате на полу лежала задушенная Суми Фукуй. Кинугава сказала: «Дверь-то была заперта! Видно, вы сами ее и убили!» Оотагаки ответил: «Да, дверь была заперта, я открыл ее, но я не убивал, не убивал!..»

Магота: Значит, Оотагаки даже не пытался отрицать, что дверь была заперта. Такое признание не в его интересах. Понял, видно, что при трех свидетелях лгать бессмысленно.

Торазава: Тугодум он, этот самый Оотагаки. Хоть бы сообразил сказать, что ночью выходил в туалет и потом запер дверь. Так бы у него был хоть какой-то шанс отвести от себя подозрение.

Самура: Да, не додумался, видно. А вообще-то парень был совершенно не в себе. Один из первых вопросов, который мы ему задали, — не выходил ли он ночью из комнаты, в туалет например.

Фунаки: Да, Самура-кун, я помню, вы рассказывали о первом допросе. Тут вы мастер… Помню, помню, спросили насчет туалета и в глаза ему пристально посмотрели. А он, значит, только головой мотает. В лице ни кровинки, сжался весь и твердит: «Никуда не ходил, спал, спал до утра…»

Такэти: На замке есть отпечатки пальцев?

Фунаки: Начальник подотдела экспертизы должен прийти с минуты на минуту. Но основное уже известно: на замке отпечатки пальцев потерпевшей и Оотагаки. И в том и в другом случае — большой и указательный пальцы. Отпечатки Оотагаки накладываются на отпечатки Фукуй, что, однако, не помешало определить их принадлежность.

Фуками: Насчет замка все ясно. Улика очень серьезная. Ее достаточно, чтобы считать Оотагаки главным подозреваемым по этому делу. Есть еще что-нибудь?

Фунаки: Прямых улик больше нет, но отдельные факты складываются в довольно определенную картину. Мне хотелось бы изложить их и ознакомить присутствующих с моей версией преступления. Итак… По словам Оотагаки, вчера во второй половине дня, часа в четыре, Суми Фукуй позвонила ему домой — в пансионат, где он в настоящее время проживает. Повторяю: по словам Оотагаки. Свидетельских показаний, подтверждающих этот факт, нет. Вскоре они встретились в закусочной «Такуто», что в третьем квартале Большого Южного проспекта, некоторое время посидели там, потом пообедали на улице Тануки-Коджи и отправились домой к Суми. С этого момента показания Оотагаки подтверждаются другими лицами. В пансионат «Сираюки-со» где жила потерпевшая, пришли около половины девятого. Вскоре к Суми зашли две ее приятельницы, соседки по пансионату, Чизуко Хамамура и Сэйко Коно. Хамамура стенографистка, работает по свободному найму, а Сэйко Коно, как уже говорилось ранее, актриса, член театральной труппы радиовещания Хакуто. Вчетвером они играли в карты до половины одиннадцатого. Потом обе соседки ушли к себе.

Торазава: Они не заметили чего-нибудь необычного в поведении Фукуй или Оотагаки?

Самура: Вечером ничего не заметили. Но потом подумали, не были ли нарочитыми скромность и застенчивость Оотагаки.

Торазава: Кто из них это говорил?

Самура: Да обе. Оотагаки не отрицает, что смущался, чувствовал себя несколько скованно. Объясняет это тем, что первый раз в жизни в гостях у женщины да еще в исключительно женской компании. Так, продолжаю. После того как соседки ушли, хозяйка квартиры и Оотагаки довольно продолжительное время оставались вдвоем. Позже появились новые посетители: две соседки, тоже кельнерши из «Дэра», решившие проведать сослуживицу, не вышедшую в тот день на работу из-за неважного самочувствия, и еще один сосед — Синдзи Аримура, кельнер из гомо-бара «Содом»…

Торазава: Как же так — мужчина, живущий в доме для женщин?

Самура: Видите ли в чем дело… Когда построили этот дом, в нем поселились не только женщины, но со временем мужчин не осталось, так уж получилось, и дом стали считать, так сказать, исключительно «женским». А с Аримурой вообще курьезный случай. Поначалу, когда он только появился, его все принимали за женщину. Он ведь голубой и среди голубых один из самых женственных… Постепенно, конечно, все поняли что к чему, но не выгонять же спокойного приветливого жильца только потому, что он мужского пола. Да и с людьми он сходится легко, с соседками ладит. Вот так и остался.

Фуками: Ну и история! Бывает же такое…

Самура: Продолжаю. Возвращаясь домой, Аримура встретился с сослуживицами Суми Фукуй и вместе с ними зашел ее проведать. Когда они вошли…

Фуками: Минуточку! Дверь в это время не была заперта?

Самура: Как видно, нет. Ну, вошли они, увидели мужчину, удивились и извинились. Пробыли в комнате недолго. Это последние свидетели, видевшие в тот вечер Суми Фукуй и Оотагаки.

Такэти: Кстати, это была их первая интимная встреча?

Фунаки: Да тут тоже не без странностей. По показаниям Оотагаки, до вчерашней ночи у них интимных отношений не было. А вот этой ночью вроде бы что-то было…

Фуками: Паршивец! Вроде бы… Что вообще это значит — вроде бы?

Фунаки: Да я пытался выяснить… А он твердит, что точно не помнит. Вроде было, вроде не было. Играя в карты, они пили, парень перебрал и на какое-то время отключился.

Фуками: Чушь какая-то! Первая встреча — и чтобы так напиться… По-моему, такого не бывает. Впрочем, кто его знает — молодой, неопытный…

Фунаки: Короче говоря, таким вот образом. Но самое интересное, что результаты вскрытия не подтверждают факта полового сношения.

Такэти: Не подтверждают?

Фунаки: Да. Ни во влагалище, ни на одежде потерпевшей следов спермы не обнаружено.

Магота: А разве нельзя предположить, что были использованы предохранительные средства?

Фунаки: Можно, конечно. Но куда они потом делись? Нигде ничего похожего не найдено. Оотагаки знай твердит свое — не помню. Возможно, женщина выбросила в туалет. Канализацию мы не проверяли, да наверное, и не будем.

Такэти: Да, не стоит. Характер преступления этого не требует.

Фуками: Я думаю, вы правы. Н-да, странная история. А может быть, действительно ничего между ними не было? Предположим, в какой-то момент они поссорились, женщина ему отказала. Он в запале набросился на нее и убил. Вот вам и мотив преступления. Естественно, Оотагаки о ссоре не говорит и старается отделаться неопределенными показаниями.

Самура: Вполне допустимо. Сегодня ночью постараюсь это выяснить.

Торазава: Чаще всего в таких случаях оскверняют труп; не так ли?

Фуками: Ну, не обязательно. Наш подозреваемый застенчивый, нерешительный. Вряд ли бы он смог сделать такое. Тем более, что сам факт убийства совершенно выбил его из колеи.

Самура: Поскольку речь зашла о мотивах преступления, разрешите доложить о письме отца Оотагаки. Оно найдено при обыске квартиры подозреваемого. По-видимому, это ответ на письмо сына, в котором сообщалось о намерении последнего жениться. Отец возражает и очень категорически.

Такэти: Весьма любопытно. А Оотагаки писал отцу о профессии невесты?

Самура: Не похоже. Семья, как видно, строгих правил, и у парня, наверное, рука не поднялась написать, что она кельнерша в баре.

Фуками: Раз так, не имеет ли здесь место самоубийство по сговору? Вернее, принуждение к самоубийству со стороны Оотагаки?

Фунаки: Вполне вероятно. Такой вариант многое объясняет. Убил или помог ей покончить с собой, а на себя наложить руки побоялся. Вот и напился до беспамятства.

Такэти: Так-то оно так, но в таких случаях обычно этому предшествует физическая близость. Может быть, они действительно договорились покончить счеты с жизнью, но перед этим — по какой-то причине — она не захотела отдаться ему. Он впал в неистовую ярость и задушил свою возлюбленную. Ну а после содеянного парня охватил страх, и теперь он все темнит и дает путаные показания. Мне кажется, звучит вполне логично. Да и судьи согласятся с такой мотивировкой.

Самура: Да, все хорошо выстраивается. Признаться, меня очень настораживало, что медэкспертиза отрицает возможность близости между ними в ту ночь. Я все-думал, как же так, сама оставила его ночевать, и в результате — ничего… А теперь мне понятно. Очевидно, ощущение надвигающейся смерти отбило у нее всякую охоту… Так что в этом отношении мои сомнения исчезли.

Фуками: А у вас есть другие сомнения?

Самура: Ничего особо серьезного. Мелочь, но она меня беспокоит. Взгляните, пожалуйста, на этот снимок. Труп сфотографирован на месте происшествия сразу после обнаружения. Обратите внимание на шейную часть. Отчетливо виден галстук и узел на нем. Видите? Узел завязан самым обычным способом: правый конец идет сверху, левый пропущен снизу. Именно так большинство людей завязывают узлы. Оотагаки завязывает узлы очень странно, как бы шиворот-навыворот. Я это заметил, когда он зашнуровывал ботинки перед тем, как мы его с места происшествия доставили в полицию. Мне кажется, что в таких случаях, как убийство, когда человек находится в состоянии аффекта, он все действия выполняет привычным ему способом, автоматически.

Торазава: Интересное наблюдение. Это нужно как следует продумать. Но все же нельзя строить версию, основываясь только на этом наблюдении. Мало ли как могло быть в момент убийства. Возможно, его что-то отвлекло, испугало, и руки второпях стали действовать вопреки выработавшемуся с годами автоматизму…

Фунаки: Безусловно! А нельзя разве предположить, что Суми Фукуй сама накинула себе на шею веревку и завязала узел?

Магота: Фунаки-кун, ты что же предполагаешь, что эта женщина была мазохисткой или что-нибудь в этом роде?

Фунаки: Пожалуй, действительно, так получается… Но… ведь мы ничего толком не знаем, вот и возникают разные предположения…

Фуками: А Оотагаки сказал хоть что-нибудь вразумительное?

Фунаки: Да ничего от него толком не добьешься! Твердит, что не понимает, не знает, что случилось ночью. Ладно… Предположим, что Суми Фукуй действительно сама накинула веревку на шею, завязала узел, а потом потребовала, чтобы Оотагаки его потуже затянул. Если все обстояло именно так, получается, что Оотагаки совершил не убийство в юридическом смысле этого слова, а трагическою оплошность, приведшую к смерти другого человека.

Фуками: В том или ином случае встает вопрос об умысле — был он или нет. Ох! Чувствую я, что дело путаное, хлопот будет немало. Вот если бы найти мужчину, с которым потерпевшая прежде была в интимных отношениях, и узнать, не было ли у нее каких-либо отклонений…

Самура: Весьма затруднительно. Она ведь славилась своей строгостью.

Фунаки: В управлении кое-кто предполагает, что в этом деле замешана младшая сестра убитой.

Фуками: Гм, младшая сестра… Она, кажется, тоже работает кельнершей в каком-то баре?

Фунаки: Да. И в отличие от старшей отнюдь не отличается строгостью нравов. В день убийства она не ночевала дома, и, скорее всего, для нее это не такая уж редкость. Исходя из этих соображений ее и стали подозревать, чутье, мол, подсказывает. А так ничего определенного против нее нет. Настораживает, правда, что она ни за что не хочет говорить, где провела прошлую ночь. Надо все хорошенько проверить. А вдруг чутье не лжет, и она действительно виновна. Если предположить, что узел на шее жертвы завязал не Оотагаки, возникает вопрос: кто? Может быть, младшая сестра? Убила Суми где-то — ну хотя бы в коридоре, потом втащила труп в квартиру и ушла. А Оотагаки после всего запер дверь.

Торазава: Да нет, это малоправдоподобно! Зачем бы ему в таком случае запирать дверь?

Фунаки: Это вопрос сложный. Мне думается, действия того, кто вынужден провести ночь в одной комнате с трупом, непредсказуемы. Может быть, страх был так силен, что он решил запереться. Утром рассчитывал открыть дверь и ускользнуть, да сон его сморил. Вот он и упустил момент. Такое вполне возможно.

Фуками: Но если так, тогда, значит, Оотагаки и младшая сестра убитой — соучастники. Это хоть чем-то подтверждается?

Фунаки: Пока что ничем. Наши козыри — это чутье, узел да еще телеграмма, предположительно отправленная младшей сестрой. Телеграмма тоже не без странности: содержит поздравление с днем рождения, хотя день рождения Суми Фукуй приходится совсем на другую дату.

Фуками: Действительно странно. А что по этому поводу говорит младшая сестра?

Фунаки: Говорит, что не отправляла никакой телеграммы. Однако, судя по описанию работника почты, принявшего телеграмму на станции, отправительница очень похожа на младшую сестру убитой. Над этим вопросом нам еще предстоит поработать.

Торазава: Мне что-то не все ясно. Если предположить, что Оотагаки заперся в комнате после того, как туда внесли труп, то почему подозрение должно пасть на сестру убитой? Соучастником мог быть любой человек, завязывающий узлы обычным способом.

Фунаки: Вообще-то вы правы… Вот если бы нашли побудительные причины…

Такэти: Если Оотагаки не убийца, а только сообщник, пора бы ему признаться. Разве он не понимает, что, отрицая, сильно отягощает свое положение? И вообще в его показаниях концы с концами не сходятся…

Фуками: Да признается он — куда ему деваться?.. Да, чуть не забыл. На затылочной части головы убитой есть след от легкого удара. Прижизненное это повреждение или нет — до окончательных результатов медэкспертизы сказать трудно. Ясно только одно: удар этот не такой силы, чтобы повлечь за собой летальный исход. Короче говоря, в настоящий момент главное — получить признание подозреваемого.

Такэти: Так-то оно так. Рано или поздно Оотагаки расколется. Все, о чем здесь говорилось, свидетельствует против него. Однако нельзя забывать о возможном соучастнике преступления. И действовать, и допрашивать подозреваемого надо с учетом этого факта.

Магота: Согласен. Фунаки-кун, давай договоримся. Сегодня в двадцать три часа ты получишь ордер на арест Оотагаки по подозрению в афере. Таким образом; подозреваемый останется под нашим контролем вплоть до признания в убийстве. А пока что, в течение сегодняшнего дня, обращайся с ним, как со свидетелем. Это касается и питания, и всего прочего.

Фунаки: Хорошо, я так и собирался поступить. Да, еще одно. Оотагаки, видимо, понимает, что будет арестован как подозреваемый. Так вот, он высказал желание, чтобы его защиту взял на себя адвокат Эбизава.

Фуками: Ого! Эбизава! Ну что ж, каким бы мастером он ни был, с этим делом ему придется основательно попотеть. Кстати, они знакомы?

Самура: Эбизава-сан постоянный клиент «Дэра», так что, очевидно, они встречались.

(В комнату входит помощник полицейского инспектора Катаямы, передает Самуре какую-то бумагу.)

Самура: Прошу минуточку внимания. Младшая сестра убитой, Миэ Фукуй, при опросе показала, что Суми Фукуй занесена в книгу посемейной записи поселка Фурано. Мы послали соответствующий запрос. Сейчас пришел ответ. Зачитываю его: «По адресу: поселок Фурано, Юг-3 Шестой Восточной линии Западной Аугиямы, равно как и в книге посемейной записи поселка Фурано, означенное лицо не числится». Вот так.

Фунаки: Что же это получается? Опять потемки. Откуда родом убитая, из какой семьи — неясно. Придется еще раз хорошенько потрясти эту самую младшую сестру.

Самура: Да уж придется! Но пусть еще денек погуляет. Может быть, за это время Оотагаки признается, и если девчонка действительно соучастница преступления, картина станет яснее.