Офсайд

Глава тридцать первая ГОЛ

Не знаю, то ли из-за моего срыва или просто навалилась тяжесть прошедшего дня, но глаза горели, и я едва держал их открытыми. Николь, казалось, почувствовала это и спросила не нужно ли мне чего, прежде чем я вздремну. Я не упоминал, что мне нужно поспать, но с моей Румпель всегда так было – мне не было нужды произносить что-либо вслух.

Когда я доказал себе, что могу самостоятельно вылезти и выбраться из специально построенной ванны, Грег решил, что ему необходимо отправиться в полицейский участок поработать с бумагами. К тому времени как я переоделся в свободные спортивные брюки и футболку, он шел к парадной двери.

– Увидимся позже, дети, – заявил он. – Не ждите меня на ужин, скорее всего я задержусь допоздна.

Николь закатила на это глаза и покачала головой:

– Думает, что ведет себя деликатно.

Я хмыкнул, но был слишком уставшим, чтобы смеяться в полную силу. Я опустил руки и подкатил кресло к краю кровати, скользнул на матрас, тут же заметив бордовую наволочку на подушке, и улыбаясь, зарылся в нее носом. Подняв глаза, увидел, как Николь ухмыляется, но мне было все равно. Я перекатился на бок, помогая руками занести одну ногу на другую и устраиваясь тем самым поудобнее. Обхватив подушку руками, я вдохнул окруживший меня аромат.

Глаза стали тут же сами собой закрываться, но я сдержался, когда почувствовал легкое прикосновение Николь к моему плечу.

– Ты как? – спросила она мягко. Ее ухмылка исчезла, а в глазах была лишь сосредоточенность.

– Просто устал.

– Отдохни немного.

Ее пальцы опустились вдоль моей руки и когда достигли запястья, я поймал их и крепко сжал. Она чуть склонила голову на бок:

– Составить компанию?

Я кивнул и потянул ее руку.

Ее запах и тепло окутали меня, и пришло осознание, что мы не были вот так вместе с тех пор, как я ее бросил по настоянию своего отца. Даже в больнице и реабилитационном центре для нее не было места, чтобы устроиться рядом со мной в постели. Даже если кто-то просто сидел на краю кровати болезненно сказывалось на мне.

Я обвил ее руками и когда ее тело расслабилось в моих объятиях, я тяжело выдохнул. Казалось, все сразу, и усталость дня, и умственное переутомление от похорон, и выплеск всего того, что я так долго держал в себе, медленно просачивалось из моего тела, пока я тонул в объятиях моей Румпель.

Я сонно приподнял голову, чтобы взглянуть на нее, а ее рука скользнула мне на затылок. Потянулся к ее губам один раз и второй. Наверняка поцеловал бы ее и в третий раз, но комбинация ее руки, поглаживающей мою щеку и теплого удобства постели взяли надо мной вверх. Когда я прикрыл глаза для третьего поцелуя, моя голова вместо этого просто упала на подушку.

Я проснулся от того, что Николь двинулась с постели, и усилил хватку, ворча, пока не почувствовал ее губы на своем виске.

– Я сейчас вернусь, – прошептала она. Я нехотя отпустил ее, она выбралась из постели и направилась на кухню. Я снова закимарил, а когда в очередной раз проснулся, Николь сидела в кровати, одна рука лежала на мне, а во второй была книга «Голодные игры». Из кухни доносился очень приятный аромат, и я приподнял голову, чтобы сказать ей об этом.

– Это кюгель из картофеля и моркови, – пояснила она. – Его нужно некоторое время запекать, поэтому я хотела поставить его в духовку. Не знала сколько времени ты проспишь, но подумала, что, возможно, будешь голодным, когда проснешься.

– Что еще за кюгель? – пробормотал я, уткнувшись головой ей в живот и обвив руками за талию.

Николь рассмеялась.

– Позже покажу, – пообещала она. – Тебе не обязательно вставать, если ты пока не хочешь. Поспи еще.

Я пристроил голову у нее практически на коленях и вновь прикрыл глаза, прислушиваясь к окружающим звукам, как она перелистывает страницы книги, как стучит по крыше начавшийся дождь, и как урчит живот Николь.

Живот Румпель весь... журчал и я хмыкнул ей в ногу.

– Над чем смеешься? – спросила она.

– У тебя бурчит в животе.

Я посмотрел наверх и Николь бросила на меня взгляд сверху вниз.

– Ну спасибо! – огрызнулась она.

Я обвил руки вокруг упомянутого животика и поцеловал через футболку.

– Я люблю его, – сказал ей и чуть отодвинулся, чтобы лучше ее видеть. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Выражение лица Николь смягчилось, и она положила раскрытую книгу на ночной столик обложкой вверх. – Все еще уставший?

– Уже не так сильно, – ответил я, пожав плечами.

Николь сползла вниз и теперь мы вновь лежали друг напротив друга. Покоящаяся на моем затылке ее рука потянула меня вперед и наши губы встретились. Поцелуи как и ранее этим днем были поначалу нежными, но быстро превратились в нечто большее. Я впитывал теплоту и уют всего этого – тела Николь, дома, крошечной комнаты, бывшей по существу лишь частью гостиной, и всего того, что они сделали для меня, хотя дать-то им особо нечего.

Несмотря на то, что у нас с папой всегда было больше денег, чем мы могли потратить, не думаю, чтобы я чувствовал себя настолько... богатым... со смерти мамы.

Рука Николь гуляла по моим плечам и груди, пальцы зарывались в ткань футболки и вызывали во мне трепет. Я провел ладонью вверх по ее руке и коснулся ее щеки, целуя вновь и вновь, исследуя ее рот и позволяя в свою очередь исследовать свой.

Николь со стоном разорвала поцелуй и отодвинулась от меня.

– Что такое? – спросил я.

– Прости, – сказала она. – Я не подумала... в смысле... дерьмо, нам не следует...

– Николь, все в порядке. – Я поддел пальцем ее подбородок. – Я правда очень-очень скучал по тебе. Скучаю по всему этому.

Я стиснул ее сильнее, притягивая ближе, пока не смог снова поцеловать.

– Ты уверен? – прошептала она. – Я не хочу... давить.

– Ты это не делаешь, – настаивал я между поцелуями. – Я хочу этого. Хочу тебя.

Ее пальцы скользнули под край моей футболки и ладонь прошлась вверх по моему животу.

– У тебя по-прежнему фантастический пресс, – пробормотала она мне в губы.

– Да?

– Определенно.

Николь отстранилась и вопросительно глянула на меня.

– По крайней мере на ощупь. Думаю, мне следует увидеть его, чтобы удостовериться.

– Вижу деликатность у тебя от Грега, – прокомментировал я. – Хочешь, чтобы я снял это, детка? Тебе нужно лишь попросить.

Я поиграл бровями.

– Неисправимый, – сказала она и подалась вперед. – Сними футболку, Томас. Я хочу тебя увидеть.

– Сниму, если ты снимешь, – предложил я.

– Сначала ты, – сказала она, закатив глаза.

Я не собирался спорить, так что слегка приподнялся, чтобы стянуть майку через голову.

– Ммм... – Хмыкнула Николь, а ее пальцы прошлись по моему животу. – Да – все еще довольно классные кубики.

– По крайней мере, часть меня не в совсем уж плачевном состоянии, – сказал я и сам поморщился от произнесенного. Звучало дерьмово, а я не это имел в виду.

Николь взяла мое лицо в руки и посмотрела в глаза.

– Ты прекрасен, – всерьез прошептала она, – и даже если твои ноги никогда больше тебя не понесут, они все еще будут теми, что были достаточно быстрыми, чтобы спасти меня. Самая главная часть тебя здесь, в твоей голове.

Она положила правую руку в центр моей груди.

– И здесь.

Мы долго смотрели друг другу в глаза и когда, наконец, отвели взгляды, мы изменились. По крайней мере, мне показалось, что оба. Уж я, так точно. Мой разум пытался справиться со сдвигом парадигмы, изменившим мое представление, что я полезен лишь за свою скорость и ловкость на... на... нечто другое. Пока я не совсем был уверен, что именно это было, но я знал, что это нечто большее – гораздо, гораздо большее.

– Румпель, – прошептал я. Она медленно покачала головой.

– Не говори, – велела она, а ее губы двинулись вверх по моей челюсти, медленно покусывая, пока не достигли уха. Она чуть приподнялась и мгновение спустя ее собственная маечка присоединилась к моей на полу у кровати, а следом тут же последовал белый кружевной бра.

Я старался не выпучить глаза, ведь прошло уже довольно долго времени с тех пор, как я видел ее сиськи и уже забыл насколько они прекрасны. Они могли бы стать центром всей Вселенной, посвященной моему либидо.

Даже когда я сел, облокотившись на подушки, а Николь занесла ногу, чтобы оседлать мой торс, я знал все физические моменты – такие восхитительные, как они и были – не были так важны, как мои ощущения, когда я просто смотрел ей в глаза и думал о том, чтобы она находилась рядом. То, что она лежала рядом, значило больше, чем что-либо еще в этом мире. Это отличалось от того, что мне когда-то назвали важным, но теперь я понимал, что те представления были неправильными.

– «Божество намерения наши довершает, хотя бы ум наметил и не так»¹²³, – прошептал я.

– Откуда это? – спросила Румпель.

– Гамлет, – просто ответил я.

Проведя руками медленно вверх по ее бокам и перейдя к груди, накрыл их ладонями, в то время как большие пальцы коснулись сосков. Те затвердели и вытянулись, маленькими вершинами указывая прямо на меня.

Я не нуждался в дальнейшем поощрении.

Оторвавшись от подушки, взял первый сосок в рот и медленными круговыми движениями провел по нему прежде, чем пососать и поцеловать его, а после перешел ко второму, чтобы не обделить и его вниманием в равной степени. Ведь я же не хотел, чтобы между ними вспыхнула ссора, верно? Мой нос вдавливался в них в равной мере и губы прижимались аналогично, пока я с минуту размышлял об этом. Если они рассердятся друг на друга, подерутся ли? Я задавался вопросом как бы это выглядело, но тут же одернул себя, так как ментальные образы отвлекали меня от фактической картины.

Игры с грудью Николь уж точно могли занять мой мозг, руки и язык на долгое, очень долгое время. Кожа была мягкой и кремовой, чуть бледнее чем на руках и плечах. Соски были темными, розовыми и по размеру идеально подходили моему рту, чтобы я мог пососать их и почувствовать текстуру кончиком языка.

Когда я так и сделал, она простонала. Она в свою очередь тоже не могла сдержаться в данной ситуации – в отличие от того, какой тихой была, когда ее отец спал в соседней комнате. Она запрокинута голову и практически вложила свои соски мне в рот, выгнувшись вперед и зарывшись пальцами мне в волосы. Я был только рад услужить, обвив одной рукой, придерживался ее, в то время как сам чередовал ласки и посасывал ее груди.

Так охренительно приятно.

Я опустил руку вдоль ее спины, пробегая пальцем по краю эластичной ткани ее брючек. Хотя я делал это без какой-либо задней мысли, однако она расценила как намек и привстала на коленях. После чего стала стягивать с бедер материал, и я аж облизнулся по мере того как ее бедра начали медленно появляться передо мной.

– Иисусе, – прошептал я. – Ты такая красивая.

Я придерживал ее за бедра, пока она стянула брюки дальше, оставив лишь крошечные голубые трусики между моим взглядом и своей интимной зоной. По очереди приподняв то одну ногу, то другую она в итоге избавилась от брюк и те присоединились к растущей кучке одежды на полу. Ее руки вернулись на мою грудную клетку, а она склонилась и поймала мои губы своими.

– Ты что-то искал? – тихо спросила она, а ее бедра качнулись к моему животу. В ответ я мог лишь простонать, ощущая кожей не только ее жар, но и влагу. Я посмотрел в ее потемневшие глаза и усмехнулся.

– Да, верно, – сообщил я. – Надеялся увидеть твою прекрасную киску, но она слишком далеко.

– Неужели? – ее глаза округлились в наигранном удивлении. – Интересно, как же нам исправить ситуацию?

Я прихватил ее сзади обеими руками и чуть подтянул повыше себе на грудь. Она вновь попыталась устроиться поудобнее, давая мне тем самым прекрасную возможность подцепить большими пальцами края своих трусиков и начать стягивать их с нее. Вновь пробалансировав с одной ноги на другую, в итоге она осталась надо мной восхитительно обнаженной.

Мои взгляд медленно перемещался с ее плеч, по груди, вниз по животику к маленькому холмику под ним. Ее мускулистые ноги буквально вопили, чтобы я к ним прикоснулся, что я и сделал, пробегая руками по ее бедрам, в то время как глаза созерцали обнаженную женскую плоть прямо перед собой.

Я больше не мог терпеть и подтянул ее повыше, ближе к себе. Глянул в ее глаза, чтобы удостовериться, что она понимала, что я хочу сделать и в свою очередь желала этого. Она лишь кивнула, а зубки прихватили нижнюю губу.

Я чуть приподнял ее руками, чтобы получить лучший угол. Николь сильнее потянулась вперед, схватившись за изголовье кровати для равновесия. Я лишь на мгновение поднял на нее взгляд, поиграл бровями и вернулся к своей цели. Медленно провел языком по ее сладчайшей коже, пробуя на вкус. Поцеловал между складочек, чуть раздвинул их губами и языком, после чего погрузился глубже, сначала круговыми движениями, а затем проникая внутрь.

Ее бедра дернулись, и я крепче прихватил ее руками, чтобы не двигалась, в то время как я лизал, посасывал и толкался в нее. В процессе я проводил языком вдоль ее киски, а затем в обратную сторону. Лизал и посасывал ее клитор, то перекатывая язык, то прижимая к нему. Вывел языком большими буквами «МОЯ РУМПЕЛЬ», после чего услышал, как сбилось ее дыхание, и она стала ритмично тереться об меня бедрами. Убрав одну ладонь от ее попки, я опустил руку ей между ног и проник в нее средним пальцем, а ощутив, как она слегка напряглась, быстро глянул на ее вспыхнувшее лицо.

– Тебе это нравится, Румпель, не так ли? – пропел я у ее естества. – Заставляет задуматься о том, какие ощущения будут, когда мой член проникнет в твою тугую маленькую киску. Ты по-прежнему думаешь о моем члене, верно?

– Ммм... – простонала она, а я улыбнулся, проникнув нее и указательным пальцем.

– Держу пари, ты думаешь об этом постоянно, – сказал я, между словами щелкая языком по ее клитору. – Ты так отчаянно жаждешь мой член, не так ли, детка?

Она вновь непроизвольно простонала.

– Произнеси это, – я толкнул язык в ее сердцевину, параллельно ускорив движение пальцами. Буквально чувствовалось, как в ее ногах возникает и растет напряжение. – Скажи, как сильно ты хочешь мой член!

– Да... – пробормотала она. Ее глаза были плотно закрыты, а теплое дыхание прошлось по моей макушке.

– Что «да», Румпель? Скажи. Скажи мне, чего ты хочешь.

– Твой член, – прошептала она, и как только это было произнесено, мои пальцы и язык тут же углубились в нее. Я не сводил с нее глаз, в то время как она запрокинула голову и громко стонала снова и снова.

– Громче! – велел я.

– О, Боже! Томас! Я хочу твой член! Я хочу твой член! Томас! Томас!

Она достигла кульминации, и я застонал от ее вкуса вместе со сладостью ее слов для моего слуха. Я медленно убрал пальцы и переместил ее ниже вдоль своего тела, пока ее голова не оказалась на уровне моего плеча, а сама она не распласталась на моей груди.

– Охренительно верно, что ты его хочешь, – сказал я с самодовольной полуулыбкой.

До меня донесся звук ее мягкого смеха в мое плечо, в то время как сама она расслабленно отдыхала на мне, и хотя мой член все еще нуждался в повышенном внимании, я испытывал удовлетворение.

Дыхание Николь успокаивалась, а я продолжал гладить ее по бархатистой спине. На мгновение она приподняла голову, чтобы взглянуть на меня и в первый момент я не понял ее выражение лица. Но тут она взяла меня за подбородок и глубоко поцеловала.

– Это было чертовски невероятно, – сказала она, после чего облизала свои губы и я знал, что она пробует себя на вкус. От этой мысли моя задница сжалась, а член встал колом в штанах.

– Не могу не согласиться, – ответил я и провел языком по своей нижней губе. – Думаю, ужин мне уже не нужен.

Николь в ответ лишь ухмыльнулась, после чего нежно поцеловала меня в губы, а затем двинулась ниже по шее к груди. Провела языком по моему соску и из меня вырвался слабый возглас. Никто не делал такого прежде и ощущения были очень странными, но в хорошем смысле. Образовавшиеся «иголочки» побежали прямо к моему члену.

Скользя по моему телу, она стала опускаться ниже, по ходу целуя меня в грудину и облизав мой пупок, и оставив цепочку из поцелуев вдоль линии пояса моих спортивных брюк, подняла на меня глаза.

– Думаю они мешают, – заявила она и стала стягивать с меня спортивки вместе с боксерами.

Стоило осознать ее намерение, как мое сердце зачастило, а мышцы поясницы сжались, от чего член аж слегка подергивался, когда она стянула ткань. Отодвинув мою одежду в сторону, она устроилась над моим напряженным членом и, глядя мне в глаза, взялась рукой за его основание.

– Румпель, – ахнул я, когда она склонилась еще чуть ниже и лизнула головку. – Ох... черт...

Она обхватила головку губами и втянула в себя, одновременно отстраняясь назад, и освобождая мой член из своего «плена» с аудио сопровождением в виде «чпок». После чего вновь припала к нему, проводя языком по кончику и вбирая в свой теплый, шелковистый ротик.

– О, Боже... детка! – воскликнул я и моя голова откинулась на подушку, отчего меня окутал ее аромат, вызвав тем самым непроизвольный толчок бедрами. Я почувствовал, как кончик моего члена коснулся ее глотки, пока она делала поступательные движения над ним.

Я вытянул руку и положил ей на затылок, пробегая пальцами по ее мягким волосам. Это мое движение было не для того, чтобы надавить на нее или еще что-то – я позволил ей выбрать собственный темп.

Она проводила языком по внутренней стороне ствола, а затем вновь выписывала круги на головке.

– Тебе нравится? – со смущенным взглядом поинтересовалась она.

– Ох, черт побери, да, нравится! – искренне ответил я.

– Тебе нравится, когда я ублажаю тебя ртом?

Я мог бы кончить лишь от этих ее слов.

– Снова заводишь грязные разговорчики? – усмехнулся я.

– Тебе не нравится? – ее глаза чуть прищурились в замешательстве.

– О, определенно нравится! – заверил я, на что ее глаза вспыхнули, и она тоже улыбнулась.

– Хочешь и мою киску? – ее глаза буквально искрились. Моя маленькая котенок-шалунья решила поиграть по полной.

У меня перехватило дыхание, и я не смог ответить сразу, так что она продолжила:

– Хочешь почувствовать свой член в моей киске, Томас?

После чего она освободила мой член из захвата и оседлала меня. У меня мозг взорвался, когда я понял, что она говорит не метофорически. Пока я совсем не раскис, реальность попыталась укусить меня за зад.

– Николь, – прошептал я, – у меня... эм... нет при себе презерватива.

Она прикусила губу.

– Я на таблетках, – ответила она, пожав плечами.

В голове эхом звучали слова отца, пульсируя в висках отбойным молотком: «Не трахай цыпочек без презерватива. Они будут говорить, что на таблетках и тем самым будут изрыгать ложь гребаным ртом.

Они все так говорят. Вечно пытаются поймать тебя в ловушку. Так что никогда не трахайся без защиты, ты меня понял?»

Я пару раз моргнул и в душе знал, что она бы никогда не солгала мне о чем-то подобном. А даже если бы и сделала это... или если бы все же были последствия...

Я вспомнил тот момент, когда увидел ее с малышом Тимми на руках, и задался мыслью, что бы сделал, будь он ее. Это воспоминание быстро трансформировалось в вариант, а что бы я сделал будь ее ребенок моим, и такая мысль совсем не ощущалась как ловушка.

– Мы не обязаны этого делать, – мягко произнесла она, когда я не ответил.

– Я хочу этого, – признался я и нежно провел ладонью по контуру ее щеки. – Если ты хочешь и не возражаешь, тогда я... я хочу этого.

Она продолжительную минуту смотрела на меня.

– Уверен?

– Если ты уверена, – ответил я. – Мало чего я хотел бы больше, чем это.

Она чуть опустилась, и ее влажная киска прошлась по моему члену. Стоило мне издать стон, как она склонилась ниже и накрыла мои губы своими, а параллельно я почувствовал, как ее рука сновь обхватила меня за основание, направляя кончик члена под углом к ее входу. Проникнув языком мне в рот, она начала медленно опускаться на меня.

Уверен, это самый лучший способ оказаться в раю.

Все мое тело напряглось, а в голове не осталось ни одной мысли, в то время как мой член медленно входил в нее. Я полностью отдался ощущениям медленного скольжения в ее жар, того как он меня охватывает и направляет в ее глубины, впуская в себя и тесно обнимая.

Безопасная гавань.

Я сделал резкий вдох – больше похожий на всхлип и медленно открыл глаза, взглянув на нее – прекрасного ангела надо мной с мерцающими с одной стороны волосами в свете, льющемся из прикроватной лампы. Мне хотелось заговорить – сказать, как сильно я ее люблю – но с моих уст не сорвалось ни звука.

Я был внутри нее. В моей Румпель.

И это был не просто сам факт нахождения в ней, а нечто гораздо, гораздо большее.

Это было словно она была всем вокруг меня, а ее тепло, запах и все, чем она являлась окутало мое тело и полностью охватило меня. Это было словно она была в моей голове – в моей душе, если таковая имелась – а я был в ее. Это было самое невероятное чувство восторга, что я испытывал в своей жизни.

Должно быть в выражении моего лицо было что-то странное, потому что Николь провела рукой по моей щеке и взяла ее в ладонь.

– Ты в порядке? – спросила она, задержав дыхание.

– Более чем, – удалось мне ответить. Я прикрыл глаза, когда она чуть приподняла бедра и по моему телу вновь пронеслись эти ощущения, вызывая непроизвольный стон. Мой член вибрировал в ней, а ведь мы даже не двигались.

– Боже, так приятно тебя ощущать.

Реплика была совершенно неадекватной, но не существовало слов, чтобы описать это, так что возможно она не имела большого значения. Николь положила руки мне на плечи и чуть приподнялась. Я застонал и схватил ее за бедра.

– На секунду замри, – взмолился я. – Господи... детка... ты ощущаешься невероятно.

Спустя мгновение, я немного собрался и вновь открыл глаза. Она по-прежнему смотрела на меня, прикусив губу. Я видел, как вздымается и опускается ее грудь, в попытке успокоить дыхание.

– Хорошо, – прошептал я, – но двигайся медленно.

Она медленно приподнялась на ногах, выпустив меня на половину, прежде чем снова поглотить. Я впился пальцами в ее бедра, с мгновение удерживая ее без движения, прежде чем вновь выпустить, давая ей возможность затем вновь впустить в себя. Меня накрыло теплое, влажное, шелковистое сопротивление и в голове в очередной раз пронеслась та же мысль.

Безопасная гавань.

Вот... вот где было мое место. С ней.

Я издал протяжный стон, когда она немного повыше приподнялась, а затем с чуть большим нажимом опустилась. Сделав глубокий вдох, я постарался контролировать себя пока она нашла свой медленный, мучительный ритм.

– Как же приятно, Румпель...

– Томас... – ее горячее дыхание опалило мое ухо, когда она склонилась и зарылась носом в мои волосы. – Никогда такого не испытывала... никогда...

– Я тоже, – все что я мог сказать, понимая, что это не просто из-за того, что между нами не было презерватива – ощущение было гораздо значительнее этого. Такое было из-за того, что это были мы. Только мы.

Вновь полностью соединив нас, она издала стон со слабым рыком на конце. Я обхватил ее одной рукой за спину, медленно выводя на ее коже круги, в то время как вторая рука устремилась к ее затылку. Я притянул ее голову к себе, накрыв губы своими и посасывая их, пока она продолжала двигаться на мне. Погрузив в ее рот язык, я параллельно ловил ее стоны.

Она чуть ускорилась, и я ощутил напряжение в своих бедрах, хотя ничего не мог с этим поделать. Это казалось почти непроизвольным. Мне хотелось впиться пятками в кровать и толкнуться в нее – навстречу ее движениям – но мое тело было не в состоянии содействовать этому порыву. Мне хотелось двинуть бедрами ей на встречу, и я сделал это, слегка. У меня не получалось найти так необходимый мне рычаг без помощи ног, что, вероятно, еще больше бы меня взбесило, если бы я мог об этом подумать. Хотя я был не в состоянии – моя голова была полностью заполнена ею и для жалости к себе там совершенно не оставалось места. У меня были дела поважнее.

Мне хотелось, чтобы она кончила еще раз.

Моя рука переместилась с ее спины вперед, и я нырнул пальцем между нами, отыскав ее клитор и проводя по нему круговыми движениями подушечкой пальца.

Я прикусил ее за шею, а затем медленно двинулся к уху.

– Ох! – воскликнула она, когда я начал тереть, а ее бедра чуть подались вперед.

– Тебе нравится? – хрипло прошептал ей прямо на ухо. – Хочешь, чтобы я трогал тебя, пока ты объезжаешь мой член?

– Томас! Боже...

– Моей Румпель нравятся разговоры о моем члене, не так ли?

– Д-да!

– Так приятно... зарыться в твою киску... такую тугую и теплую...

–Аххх! – ее бедра чуть сильнее толкнулись вперед, а ноги ускорили темп моего проникновения. Я уперся затылком в подушку, чтобы хоть немного еще приподнять свои бедра в попытке подстроиться под ее ритм настолько на сколько мог.

– Как же хорошо, – простонал я. – Трахни меня, Николь... давай же! О, да, сильнее, детка! Трахни меня!

Она подчинилась, практически прыгая на мне вверх-вниз, а ее груди скакали в унисон, рождая во мне желание попытаться сыграть в игру «поймай сосок губами». Я стал сильнее тереть пальцем ее клитор и почувствовал, как мышцы ее ног напряглись по обоим сторонам моего тела.

– О, да, детка! Кончи на мой член! – я напряг мышцы живота, стараясь больше приподняться ей навстречу. Я ощутил, как она плотнее прижалась ко мне, издав долгий, продолжительный стон и этого хватило, чтобы накрыло и меня. Я почувствовал, как напряглись мои яйца и ощущение пронзило мое тело, двинувшись выше, прямо в нее. Мой член замер на мгновение, погрузившись глубоко в нее, прежде чем покрыть нас обоих густой спермой.

– Николь! Ох... о, Боже! Николь!

Зажмурившись, я обхватил ее обеими руками и сжимал, пока ее грудь не оказалась прямо над моей. Я уткнулся в нее головой, практически зарывшись лицом в ее волосах, и просто держался за нее, словно она была стволом непотопляемого дерева в открытом океане.

В моих глазах стояли слезы.

– Я люблю тебя, – сказал я тихо, но голос все же надломился. – Боже, я так сильно люблю тебя, Румпель.

– Я тоже тебя люблю, Томас, – ответила она, обвив руками мою голову, и нежно поцеловала в шею. – Всегда.

Я чувствовал к Николь тоже, что Ромео говорил о Джульетте. «Но пусть теперь приходит горе, – не может радости оно лишить, а радость – краткая минута с нею.»¹²⁴ Каким-то образом я знал, до тех пор пока она меня любит, все получится.

А теперь мне в самом деле очень, очень нужно было немного поспать.