Ожившая мечта

Глава 11

Джералд продолжал сжимать Кэрол в объятиях, не обращая внимания на настойчивый стук в дверь. Наконец он отпустил ее, и она отстранилась.

— Наверное, это официант.

— Он сейчас уйдет.

— Кто-то здесь говорил, что до смерти проголодался. — С этими словами Кэрол встала и подошла к двери.

Уже сожалея о том, что решил заказать обед, Джералд смотрел, как официант вкатывает в номер тележку со стоящими на ней блюдами.

— Вы позволите?.. — спросил он и, когда Кэрол кивнула в ответ, убрал со стола корзину с цветами и накрыл его полированную белую поверхность золотистой скатертью.

Пока он занимался сервировкой, Джералд осмотрел пресловутую ванну с подогревом, а затем вошел в спальню. Заметив открытую дверцу шкафа, он понял, что его отец не успел собрать все вещи и теперь ему самому придется этим заняться.

Но когда он заглянул в шкаф, то с удивлением обнаружил, что тот почти пуст. Неужели отец решил сократить расходы на одежду? Джералд покачал головой. Нет, это не в его стиле. Вероятнее всего, что для большего удобства старый мошенник перенес свои вещи в комнату Тэды, поскольку, очевидно, они все же спали вместе. Вряд ли Келвин мог предвидеть свой поспешный отъезд. Хотя кто знает? У него всегда был нюх на такие ситуации.

В ванной на подзеркальной полочке были разбросаны различные мужские туалетные принадлежности. Джералд собрал их в небольшую кожаную сумку и отнес в спальню, где швырнул свой груз в открытый чемодан. Он сдернул с вешалок оставшуюся в шкафу одежду и бросил ее сверху, потом осмотрел выдвижные ящики и прикроватную тумбочку, отметив мимоходом, что персонал в «Белом коне» действительно знает свое дело. Все обнаруженное там он тоже побросал в чемодан и, закрыв его, поставил в шкаф, после чего вернулся в гостиную.

Официант уже укрепил белую свечу в позолоченном подсвечнике и сейчас разворачивал другую. Когда обе свечи были зажжены, Джералд дал ему чаевые, и официант, с улыбкой поблагодарив его, удалился.

— Настоящий ужин при свечах, — сказала Кэрол, когда они сели за стол. — Здесь вышколенный персонал.

— Местные игроки дают хорошие чаевые. По крайней мере, когда выигрывают.

— А ты когда-нибудь играл?

— Я несколько раз держал пари, но никогда не играл в казино. А ты?

— Когда я училась в колледже, то иногда рисковала бросить четвертак в какой-нибудь из игровых автоматов. — Но когда ты повзрослела, у тебя уже не осталось времени на такую ерунду.

Кэрол возмутилась.

— Вот уже второй раз за сегодняшний день ты критикуешь мой образ жизни. Я не хочу больше об этом слышать! Не понимаю, какое это имеет к тебе отношение?

Джералд предостерегающе поднял руку.

— Никаких ссор во время обеда!

— Ты сам ее начал.

— Я просто высказал предположение. Не будем говорить на спорные темы. — Джералд вынул вторую бутылку шампанского из ведерка со льдом и наполнил бокалы.

— Я даже не спросил карту вин. Но, надеюсь, ты не будешь возражать против телятины под шампанское?

— Честно говоря, я не очень разбираюсь в том, какое вино подается к тому или иному блюду. К тому же сейчас я настолько устала, что мне не до гурманских прихотей. Я почти не спала прошлой ночью.

Отчего-то это признание заставило ее снова покраснеть, и Джералд вдруг вспомнил, что сам он тоже всю прошлую ночь не сомкнул глаз, вспоминая об их неудавшейся попытке заняться любовью в апельсиновой роще. Неужели он явился причиной ее бессонницы, так же как она сама лишила его сна? Ему хотелось верить, что это так.

— Итак, телятина с шампанским, — провозгласил он. — Принято единогласно.

— Но, если мы исключим все спорные темы, нам просто не о чем будет говорить, — с ехидной улыбкой заметила Кэрол.

— Подожди, а как же лошади? Мы оба любим лошадей. Может быть, я тоже когда-нибудь начну их разводить. Не знаю только, какую породу выбрать.

— Лучше всего арабские лошади, — без колебаний ответила Кэрол. — Хотя мне доводилось видеть очень славных лошадок Андалузской породы, и некоторых из них я бы тоже не отказалась приобрести.

— Расскажи мне о них поподробнее.

Пока он слушал ее рассказ о многих замечательных свойствах лошадей той или иной породы, ему неожиданно пришло в голову, что в натуре Кэрол есть гордость и независимость, свойственные этим великолепным животным. Если бы мужчины могли выбирать себе жен, как лошадей, он, конечно, выбрал бы ее.

Но в свое время его выбор оказался неверным. Что же заставляет его верить, что на сей раз он не ошибается?

Кэрол прекратила перечислять какие-то статистические данные и недовольно сузила глаза.

— Ты меня совсем не слушаешь, — с упреком сказала она. — По-моему, ты думаешь не о лошадях, а о чем-то совсем другом.

— Я думаю о нас, — ответил он. — О тебе и обо мне.

У Кэрол перехватило дыхание. Когда он взглянул на нее глазами, в которых читалось то же самое желание, что охватило ее, все ее внутренние преграды рухнули. Она усилием воли отвела глаза и с преувеличенным восторгом набросилась на еду. Вначале она еще ощущала нежный вкус телятины, но вскоре аппетит у нее совсем пропал. С равным успехом она бы могла пережевывать меню.

Слова Джералда эхом звучали в ее сознании. «О тебе и обо мне». Ей хотелось знать точно, что он имел в виду, но она боялась спросить, поскольку ответ мог оказаться совсем не таким, какой она ожидала услышать.

Положив вилку, она отпила глоток шампанского.

— Я не могу больше пить, — прошептала она, чувствуя, насколько бессмысленны ее слова. — Я так устала, и вино…

— Ты ведь не можешь все время закрывать глаза на то, что происходит между нами, — перебил ее Джералд. — Мы оба устали, потому что накануне провели бессонную ночь.

Кэрол осторожно поставила бокал. Похоже, на этот раз ей не удастся избежать объяснения. Раз так, она будет честной. Ей больше нечего терять.

Она пожала плечами и взглянула ему в глаза.

— Будь ты хоть единственным человеком во вселенной, я не поддамся на твои доводы. Хоть я и не совсем неопытна, но у меня никогда не было того, что можно назвать случайной связью. Мне бы не хотелось обсуждать даже саму такую возможность.

Джералд отложил салфетку и встал, не отрывая глаз от Кэрол.

— То, что происходит между нами, кажется тебе чем-то случайным?

Кэрол рывком отодвинулась от стола.

— Нет. Именно это меня и пугает.

Его взгляд перестал быть угрожающим, и он слегка улыбнулся.

— Меня тоже.

Кэрол застыла от удивления. Джералд Тэлфорд, красавец и знаменитость, тот, кто может получить любую женщину, боится того притяжения, которое возникло между ними? Она не могла в это поверить.

Джералд обошел вокруг стола и протянул ей руку. Кэрол колебалась лишь одно мгновение перед тем, как протянуть ему свою. Он помог ей подняться и встал рядом, глядя на нее сверху вниз.

— Ты ведь просто бедная, но честная девушка с фермы? — Его улыбка стала напряженной.

Завороженная его близостью и не в силах произнести ни слова, Кэрол лишь кивнула в ответ. Я и в самом деле ничем не отличаюсь от Рича, мелькнуло у нее в голове. И даже, если я знаю, на что иду, это ничего не значит. Я все равно не могу сделать другого выбора.

Словно бы прочитав ее мысли, Джералд сказал:

— Актеры вовсе не похожи друг на друга. Ведь твоя бабушка тоже когда-то была актрисой.

Кэрол сделала последнюю попытку освободиться из-под его власти.

— По правде говоря, тебе следовало бы иметь дело с Марлой. Три против одного, что ты имел бы успех.

Джералд тряхнул ее за плечи.

— А тебе следовало бы обручиться со стариной Ричем? Ты это хотела добавить?

Кэрол собиралась кивнуть, но затем передумала и покачала головой. Еще до встречи с Джералдом она знала, что Рич не для нее. Что касается Джералда и Марлы…

— Не знаю, что я хотела сказать! — выпалила она. Как объяснить ему, что она не может соображать, когда он стоит почти вплотную к ней?

— Я не хочу иметь дела с Марлой, — мягко сказал он, продолжая смотреть ей в глаза. — А тебе не нужен Рич. Ведь правда, любовь моя?

— Правда. — Кэрол едва смогла это произнести.

Он назвал ее «любовь моя», но, может, ему приходится говорить так в кино и это стало для него расхожим штампом? Но для нее это слово значит очень многое, и она не могла сдержать трепет, услышав его из уст Джералда.

Она почувствовала, как его губы сливаются с ее губами и он кончиком языка словно пробует ее на вкус, вынуждая испытывать дрожь предвкушения.

— Ты заставляешь меня забыть обо всем на свете, кроме нас двоих.

— Элсу, — прошептала она.

Это слово означает ее уязвимость и покорность той силе, что привела Кэрол в его объятия.

Джералд именно тот мужчина, которого она хотела бы видеть своим любовником, но в то же время и чем-то большим. Гораздо большим. Человеком, с которым ей хотелось бы провести всю свою жизнь. Конечно же, она никогда не скажет ему об этом. Женская гордость — ее последняя твердыня.

Она встретила его пристальный взгляд и поняла, что он ищет в ее глазах хоть самую слабую тень сомнения. Она знала, что в этом случае он откажется от своего намерения.

Но Кэрол решительно отбросила колебания. Она больше не хотела сдерживаться. Она любит его.

Руки Джералда скользнули по ее плечам, и он крепче прижал Кэрол к себе, властно целуя в губы. Она ощутила вкус шампанского, тонкий запах мужского одеколона и его собственный запах, что еще сильнее разожгло ее желание. Кэрол почувствовала, что наконец может дать выход страсти, что кипела внутри нее, подобно лаве в глубине дремлющего вулкана. Это был их день, и она желала только одного — чтобы он никогда не закончился.

Джералд разжег в ней пламя, подобное которому не случалось вызвать никому из мужчин. До того, как он вошел в ее жизнь, она не знала, что значит сгорать от страсти. Даже не догадывалась, что она вообще на это способна.

Джералд слегка отстранился, и Кэрол протестующе застонала. Он обхватил ее рукой за талию и повел из гостиной. Музыка по-прежнему играла, и будоражащая мелодия саксофона провожала их, когда они шли в спальню.

Стоя возле кровати, Джералд принялся томительно-медленными движениями расстегивать на ней блузку, после чего столь же медленно стянул ее с плеч Кэрол. Он провел руками по ее шелковистой коже, сжимая груди с напряженными сосками. Его прикосновения доставляли ей почти невыносимое, мучительное наслаждение.

— Ты так прекрасна! — прошептал он.

Когда он склонил голову ей на грудь, Кэрол вновь пронзила вспышка страсти, словно удар молнии. Ей хотелось охватить его всем телом, слиться с ним в единое существо. Ноги едва держали ее.

Кэрол лихорадочно сбросила с себя оставшуюся одежду, и то же самое сделал Джералд. Он положил ее на кровать, и Кэрол, в последний раз следуя доводам рассудка, едва смогла выдохнуть:

— Я не… мне кажется, я…

— Все будет хорошо. Я позабочусь об этом, любовь моя. — Мягкий шепот Джералда слегка щекотал ее ухо.

Любовь. Она действительно стала его любовью, отныне и навеки? Ах, кажется, это уже неважно сейчас… Все мысли, все сомнения оставили ее.

Она прошептала его имя, и он вошел в нее, овладевая ею, жаждущей и страстной. Казалось, они навсегда соединились нераздельно.

Она отдавалась в полном самозабвении, наслаждаясь упоительной близостью. Словно какой-то вихрь возносил ее выше и выше, до тех пор пока они не растворились друг в друге в завершающий момент экстатического восхождения.

Потом, когда все было кончено, она блаженно закрыла глаза и заснула в его объятиях в обволакивающем теплом сумраке спальни.

Когда Кэрол проснулась, солнце уже пробивалось сквозь задернутые занавески. Повернувшись к Джералду, она увидела, что он приподнялся на локте и с улыбкой смотрит на нее. Она улыбнулась в ответ, но, заметив, что его взгляд устремлен на ее обнаженную грудь, смутилась и попыталась натянуть на себя покрывало. Джералд протянул к ней руку и остановил ее.

— Ты слишком хороша, чтобы прятаться под покрывалом. Я хочу видеть тебя всю.

Кэрол тоже доставляло удовольствие смотреть на него, и, чтобы поддержать эту игру, она протянула руку, касаясь темных завитков на его груди, а затем провела ею вниз, вдоль покрывала, которое не могло скрыть его возбуждения.

Джералд перехватил ее взгляд и усмехнулся.

— Должно быть, ты думаешь, что прошлой ночью буря утихла раз и навсегда?

— Почему я должна так думать?

— Действительно, почему? То, что произошло, лишь усилило мое влечение к тебе, и теперь оно еще сильнее, чем раньше. — Он привлек ее к себе. — И ты наверняка догадываешься, как я хочу тебя.

Несмотря на теплую волну, которая прилила к ее лону, Кэрол попыталась призвать на помощь остатки здравомыслия.

— Мы не можем оставаться здесь, — запротестовала она. — Я должна возвращаться на ранчо. Мне нужно разыскать Тэду, а тебе не мешало бы вспомнить о съемках.

Джералд снова улыбнулся.

— Эрвин уже и без того зол на меня как сто чертей, а что касается ранчо, то Хосе вполне способен о нем позаботиться. И даже если мы отправимся в путь прямо сейчас, это не поможет нам быстрее найти Тэду и Келвина, поскольку неизвестно, где они.

Он поцеловал ее медленным глубоким поцелуем, и понемногу все одолевавшие ее заботы отступили. Кэрол поняла, что он прав: ее желание возрастало по мере того, как он все больше доказывал, что может доставить ей наиболее полное и восхитительное удовольствие. Она много раз представляла себе, как они с Джералдом занимаются любовью, но насколько же реальность превзошла ожидания!

Когда, обессиленные, они лежали на смятом бархатном покрывале, Джералд прошептал ей:

— А ведь мы совсем забыли, что здесь имеется роскошная ванна с подогревом! Как насчет того, чтобы продолжить там?

Но Кэрол до такой степени наслаждалась его близостью, что ей совершенно не хотелось никуда идти. Вдруг она вспомнила его давешнюю фразу, о смысле которой так и не успела спросить:

— Я никуда не двинусь отсюда, пока ты не расскажешь, кто такой Джорди. Ты говорил, что готов поспорить на него.

Джералд рассмеялся.

— Так говорил мой дед. Дедушка Маклауд был шотландцем с головы до ног. У матери хранился его портрет в шотландском костюме: килт, клетчатый плед, кинжал в ножнах из черненого серебра и в придачу белый терьер у ног. От отца ему досталось семь золотых гиней, на каждой из которых был портрет Георга Третьего. Вот почему шотландцы обычно называют их «Джорди».

— И много у тебя осталось таких Джорди?

Кэрол почувствовала, как мускулы Джералда напряглись.

— Только один, который матери удалось спрятать и отдать мне перед смертью. Отец проиграл все остальное в карты и в рулетку. И даже портрет деда.

Кэрол была потрясена. До сих пор страсть Келвина представлялась ей чем-то несерьезным. Но теперь, когда она узнала, что он растратил фамильные ценности на ее удовлетворение, ей стало страшно. С таким же успехом он может проиграть «Харт-вей», если станет мужем Тэды. Про себя она взмолилась, чтобы у Тэды хватило решимости настоять на своем намерении устроить свадьбу только по возвращении домой.

Кэрол села на кровати, собираясь объявить, что они сию минуту возвращаются на ранчо.

— Тот, кто последним добежит до ванны, превратится в лягушку! — объявил Джералд, быстро соскакивая на пол.

— Это нечестно! — возмущенно закричала Кэрол, устремляясь за ним. — Ты меня не подождал! И к тому же только мужчины превращаются в лягушек, вспомни лягушечьего принца.

Джералд остановился.

— Правда, я совсем забыл. Только после тебя, дорогая. Но ты должна обещать, что, если я превращусь в лягушку, ты подаришь мне свой волшебный поцелуй и он вернет мне прежний облик.

Кэрол улыбнулась и первой скользнула в булькающую воду.

— Что ж, посмотрим.

Вслед за этим последовали новые упоительные ласки, сменяющиеся обжигающими поцелуями.

— Вот теперь я снова не лягушка, а самый настоящий принц, — прошептал Джералд ей на ухо. — И я хочу, чтобы прекрасная принцесса, освободившая меня от злых чар, принадлежала мне всецело.

Она и сама хотела его не меньше.

— Здесь? — прошептала она, все еще не до конца поверив, что лежит в ванне в объятиях мужчины, полностью обнаженная.

— Почему бы и нет?

Почти задохнувшись под напором его ласк, Кэрол не могла вымолвить ни слова протеста. Горячая вода и вся эта необычная обстановка обострили ее желание, и новый эротический эксперимент оказался столь же восхитительным, как и прежние. Но Кэрол знала, что, где бы ей ни пришлось заниматься любовью с Джералдом, это всегда будет высшим удовольствием в жизни.

Немного позже Кэрол сказала:

— По-моему, нам лучше вернуться на ранчо, тебе не кажется?

— Келвин и Тэда туда еще не добрались, — возразил Джералд, снова потянувшись к ней.

— Откуда ты знаешь? — Отодвинувшись от него, Кэрол вышла из ванны, набросила халат и направилась в спальню.

Джералд присел на край ванны и вздохнул. Он никак не мог примириться с таким окончанием идиллии. Его первоначальные представления о неискушенности Кэрол рассеялись. Она оказалась гораздо более страстной, чем он ожидал. В самом деле, он даже не мог представить себе, что какая-то женщина сможет возбудить его быстрее и сильнее, чем она. И в будущем он предвкушал еще большие наслаждения…

Но история с отцом явилась той ложкой дегтя, которая способна испортить любое удовольствие. Джералд от всей души надеялся, что у Тэды хватит здравого смысла не выходить замуж за этого человека.

Он никогда не простит Келвину, что тот продал портрет дедушки Маклауда. Не говоря уже о других вещах. Он твердо решил, что сделает все возможное, чтобы не позволить Келвину сделать «Харт-вей» своей собственностью. Но ведь сам он не является владельцем ранчо. И Кэрол тоже.

Чем больше он думал обо всем, что Келвин сделал в прошлом и может сделать в будущем, тем сильнее приходил в ярость. Наконец он поднялся и вышел из ванной. Кэрол была в душе, и ему пришлось крикнуть, чтобы она услышала его за шумом воды:

— Интересно, какого черта твой отец не оставил тебе ранчо? Ведь это ты полноправный член семьи Харт, а не твоя бабушка.

Плеск воды прекратился, стеклянная дверь приоткрылась, и рука Кэрол высунулась наружу.

— Подай мне полотенце. — И, когда он вложил полотенце в ее руку, Кэрол ответила из-за двери: — Ведь она его мать. Он любил ее.

— Больше, чем тебя?

За дверью воцарилось молчание. Он ждал. Какой-то частью сознания он понимал, что ведет себя неправильно, выплескивая гнев на Кэрол и ее умершего отца, но не мог остановиться. Воспоминания обо всех подлостях Келвина увлекли, его слишком далеко, чтобы так просто успокоиться.

Кэрол распахнула дверь и вышла из душа, завернутая в полотенце. Она посмотрела на него и тут же отвернулась, словно бы его нагота смущала ее. Но разве это имеет значение после вчерашней ночи?

— Отец знал, что я сама смогу о себе позаботиться, — сказала она. От волнения голос ее был тоньше, чем обычно, и звучал почти по-детски. — Он хотел быть уверен, что бабушка ни в чем не будет нуждаться до конца своих дней. И потом, он, конечно же, не сомневался, что она оставит ранчо мне.

— Разве он не боялся, что она может выйти замуж во второй раз?

— Ну… наверное, нет.

Внезапно Кэрол залилась слезами и упала на кровать.

Джералд взглянул на нее, и чувство вины за то, что он заставил ее плакать, еще усилило его гнев. Вместо того чтобы подойти к ней, он резко распахнул дверь в душ, вошел внутрь, хлопнув дверью, и включил воду на полную мощность.

Когда он вернулся в спальню, чтобы одеться, Кэрол там уже не было. Ее не оказалось и в гостиной. Джералд решил, что она обиделась на него. Он не мог винить ее за это, но гнев его не уменьшился.

Шепча про себя проклятья, он оделся. Внезапно он наступил на что-то и, посмотрев вниз, увидел отцовскую ручку с монограммой.

Когда Кэрол дошла до лифта, ее слезы почти высохли. Джералд не имеет права критиковать ее отца! Он совершенно бесчувственный, невыносимый тупица! Пусть благодарит судьбу, если она, Кэрол, вообще когда-либо заговорит с ним!

Выйдя из отеля, она села в свой арендованный накануне автомобиль и рванула с места, минуя неоновые огни казино и направляясь прямо в аэропорт Мак-Карран. Не была ли вчерашняя ночь с Джералдом столь же нереальной, как фальшивый блеск Лас-Вегаса? Кто знает?

Ей посчастливилось попасть на ближайший рейс до Лос-Анджелеса, а там, подождав всего около часа, сесть на самолет до Бейкерсфилда, где она оставила свою машину.

По дороге на ранчо Кэрол говорила себе, что день прибытия съемочной группы оказался началом всевозможных злоключений для Тэды и для нее самой. Вместе с ними приехал Джералд, а вслед за ним и Келвин. Оба Тэлфорда, отец и сын, оказались настолько обаятельными, что не могли не смутить покой хозяек ранчо. В данный момент она никак не могла решить, кто из них двоих вел себя глупее: она или Тэда? Вопрос оставался открытым.

Когда Кэрол наконец добралась до «Харт-вей», она внезапно поняла, что не знает, как ей действовать дальше. Она не надеялась, что, вернувшись, застанет Тэду дома, и, конечно же, ее там не оказалось. На всякий случай Кэрол прослушала автоответчик, но на нем не было никаких сообщений. В каком направлении ей теперь следует вести поиски? В голову ничего не приходило.

Она пошла к себе переодеться и была уже почти готова, когда к ней постучалась Лоли.

— Хосе хочет поговорить с вами.

Кэрол вздохнула. Наверняка опять какая-то поломка. Что на сей раз? Она провела щеткой по волосам и вышла из комнаты.

Ожидая обнаружить Хосе за кухонным столом с чашкой кофе, Кэрол очень удивилась, когда увидела, что он стоит посреди гостиной в ожидании. Он был явно растерян.

— Что-то случилось? — спросила она. — Что, вся ирригационная система разрушена?

Хосе покачал головой.

— Она в порядке. Нет, никаких проблем на ранчо, но вот Соа…

— Соа? Что с ней? Она заболела?

— Трудно сказать. Ее нигде не могут найти.

— Ты хочешь сказать, что она исчезла? — изумленно спросила Кэрол.

— По-моему, она не могла никуда уйти по своей воле.

— Хосе, ты ведь не думаешь, что ее похитили? Кому это могло понадобиться?

Хосе пожал плечами.

— Сеньор Холден пришел ко мне и сказал, что ему была нужна Соа для съемок, а она не пришла. Тогда я поехал в ее хижину. Дверь была не заперта, но ее там не оказалось. Я знаю, что она никогда не запирает дверь, так что не очень беспокоился. Но мне не понравилось, что ее ворона тоже нигде нет, и я послал человека проверить, не ушла ли она навестить кого-нибудь в резервации. Но там тоже никто не знает, где она. И прошлой ночью она не вернулась домой.

Кэрол встревожилась. Соа редко оставляла свою хижину. Разве только затем, чтобы пополнить запасы съестного или навестить кого-нибудь в резервации. Обычно она ходила пешком, а поскольку она уже далеко не молода, не могло ли случиться так, что по дороге она почувствовала себя плохо и никого не оказалось рядом, чтобы помочь ей?

— Старый курандеро из резервации сказал, что он видел сон про Соа, — добавил Хосе.

Кэрол знала, что «курандеро» на языке Хосе означает нечто среднее между знахарем и колдуном.

— В это трудно поверить, — продолжал Хосе, — но он сказал, что ее укусила змея.

Кэрол едва сдержала готовый вырваться из ее груди крик. Что бы она ни думала о вещих снах, мысль о том, что Соа могла остаться недвижимой в результате змеиного укуса, не приходила ей в голову. В окрестностях ранчо действительно водились гремучие змеи, несколько раз она сама их видела.

— Но если это правда и сейчас она лежит где-то совершенно беспомощная? — воскликнула Кэрол. — Мы немедленно отправляемся искать ее!

— Я послал на поиски несколько работников сегодня утром, — сказал Хосе. — Но они не нашли ее. Курандеро сказал, что она в скалах. — Он покачал головой. — Но я осмотрел множество скал. Ее там нет.

— Я сама туда поеду. Прямо сейчас. Скажи мне, где искал ты и остальные, чтобы я не тратила время понапрасну.

Выслушав его объяснения, Кэрол направилась к выходу, но возле дверей остановилась и спросила:

— А тот индейский знахарь не говорил, как выглядят скалы, которые он видел во сне?

— Он сказал, это Призрачные скалы.

— Что он имел в виду?

— Кто знает? Может быть, это там, где зарыт клад.

Кэрол пристально взглянула на него.

— Я не думала, что ты и в самом деле веришь в эту историю.

— В одних историях правда, в других ложь. Кто их разберет? Мне поехать с тобой?

— Я поеду одна. Кто-то из нас должен остаться на ранчо.

Хосе кивнул и вышел следом за ней. Его серый конь был привязан неподалеку. Хосе вспрыгнул на него и поехал в северную сторону. Кэрол отправилась в конюшню, где оседлала Сомбриту.

Она собиралась вначале съездить к хижине Соа на тот случай, если та все же вернулась, живая и невредимая. Подумав об этом, она решила заехать на гасиенду. Соа учила Марлу плести корзины, так что, возможно, удастся узнать у Марлы, где можно найти старую индианку.

Марла сидела на скамейке под одним из перечных деревьев, трудясь над очередной корзиной. Она весело замахала рукой.

— Наконец-то хоть одно дружелюбное лицо! — сказала она. — Эрвин рвет на себе последние волосы. А когда он не в духе, никто не осмелится улыбнуться. Когда уехал Джералд, а вслед за ним исчезла Соа, съемки пришлось остановить, а он ненавидит простои. Что ж, время, как известно, деньги. Его можно понять.

— Джералд сегодня вернется, — сказала Кэрол.

— Разве вы не вместе?

Кэрол покраснела.

— Не совсем так. Но сейчас меня беспокоит Соа. Ее нигде не могут найти. Не говорила ли она тебе чего-нибудь такого, что могло бы помочь в поисках?

Марла задумалась, а потом сказала:

— Подожди-ка. Иногда она произносит какие-то индейские слова, которых я не понимаю. Может быть, тебе это скажет больше, чем мне. Мы сидели вот под тем деревом, — Марла указала на него кивком головы, — и она отложила в сторону корзину и начала шептать что-то о духах, которые являются ей в снах. Она говорила об этом совершенно спокойно, без эмоций. И потом она произнесла одно слово, «лавати» кажется. Я спросила у нее, что это значит, но она ничего не ответила. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Совершенно сбитая с толку, Кэрол пожала плечами.

— Даже не знаю.

Тут она вспомнила, что Соа однажды произносила это слово при ней. Почему она тогда не спросила ее, что оно означает? Пытаясь восстановить картину происходящего во всех подробностях, она вдруг вспомнила, что незадолго до того с ними разговаривал человек из съемочной группы. Потом он отошел, и именно в этот момент Соа произнесла слово «лавати».

Алекс — так звали того человека. Он наверняка был одним из тех двоих, что копались среди развалин старого сарая в поисках несуществующего клада, а потом уехали на мотоцикле. Может, он имеет отношение к исчезновению Соа? Она обязательно должна расспросить его!