Охота на оборотня

Глава XXVI. Безумие в клетке

— Знаешь, что я планирую с тобой сделать, Джордж? — поинтересовался Иван.

— Что-нибудь социопатическое? — предположил Джордж, стараясь не показать вида, что сходит с ума от боли и страха. Быть в плену у Ивана было незавидной участью, но с Мишель все обстояло еще хуже. Ее кожа была уже не бледной, а скорее желтушной. Карие глаза почти почернели. Девушка была похожа на передознувшегося торчка. Только по венам был пущен не герондос, а волчья слюна.

— Ты даже не представляешь всех масштабов мучений, которые тебя ожидают, — сказал Иван. — В самом кошмарном сне тебе такое не могло привидеться.

— Как-то неопределенно ты изъясняешься, — заметил Джордж. — Думал, что ты на большее способен. Когда такой, как ты, переходит на общие угрозы, мои страхи улетучиваются, я как-то поспокойнее себя чувствовать начинаю. Если б ты рот на замке держал, я бы больше был напуган.

— Да неужели?

— Ага.

— Хорошо. Тогда давай помолчим. А ты тем временем как раз подумаешь, что же я могу с тобой сотворить.

— Вот это замечательное предложение. Лучше не бывает. Поддерживаю.

Джорджу как раз было необходимо сконцентрироваться, так как ситуация была препаршивейшая. Ортон зафиксировал вышедшее из сустава плечо между прутьями клетки, чтобы попытаться вправить его. Конечно, он не мог видеть себя насквозь, свои кости, и, безусловно, не мог знать, правильно ли все делает. Все выяснится только опытным путем.

Счастье еще, что Иван не может видеть в зеркало заднего вида, что Джордж пытается сделать. Машину тряхнуло, ликантроп, либо резко свернул, либо колесо фургона угодило в выбоину.

— Ну и о чем думаешь сейчас? — cпросил Иван.

— Знаешь, когда ты ведешь все эти разговоры, у меня складывается ощущение, что тебя что-то беспокоит, — ответил Джордж. — В чем причина твоих сомнений, Иван? Ты, вроде, победил. Или есть что-то, о чем ты не решаешься говорить?

— Давай-давай, Джордж. Знаешь, твой язык тебя до добра не доведет. Себе же участь еще больше усложняешь.

— Ты меня не слышишь. Я пытаюсь донести до тебя, что это ТЫ слишком много болтаешь. А это прямое свидетельство неуверенности в себе. Мне, вроде бы, и нужно сидеть здесь и трястись от страха: «Я умру! Я умру». Но вот я слышу твою нескончаемую болтовню, я успокаиваюсь, и мысли у меня только о том, что ты чем-то обеспокоен.

— Ну давай чисто теоретически предположим, что меня действительно что-то беспокоит. Тебе-то от это какая польза? Мне даже интересно!

— Возможно, ты осознаешь, что поступаешь неправильно, и это сводит тебя с ума.

— Типа, как ты, когда мне удалось удрать из клетки?

— Именно!

— Джордж, мне ужасно неприятно расстраивать тебя, но я не собираюсь останавливать фургон, вытаскивать клетку и устраивать представление, стращая тебя. Но, это еще полбеды. Даже если бы я это и сделал, как-то не похоже, что тебе бы удалось неожиданно превратиться в оборотня и выбраться из клетки. Так что не стоит сравнивать. Ты в существенно худшем положении.

— Не поспоришь.

— И, если ты считаешь, что мои разговоры успокаивают, что ж, это просто твое мнение.

— Да я бы не назвал это мнением. Они скорее мне тонус поднимают. Реально.

— Да пошел ты.

— А вот когда я тебя раньше посылал, ты прям теорию развил, что это свидетельствует о моей слабости. Не сочти меня за тролля, Иван, но я продолжаю считать, что тебя что-то беспокоит, и ты чувствуешь себя неуверенно.

На мгновение Иван замолчал.

— Сначала я отрежу тебе веки.

— Прости, что?

— Тебе подробно рассказать? Хорошо. Сначала я очень аккуратно отрежу тебе веки. Потом поиграем с тобой в игру. Каждый из нас кинет по одному из них в стену. Знаешь, весьма забавная игрушка. Ты даже не представляешь, как долго веко может держаться на стене, если попадешь в нее влажной стороной, той, что с глазным яблоком соприкасается.

— А если другой стороной?

— Сразу на пол упадет. Тогда уже не так забавно. Нужно влажной попасть.

Джордж не нашелся, что на это ответить. Он сделал глубокий вдох, собрал всю волю в кулак и, держа плечо зафиксированным прутьями клетки, резко дернул корпус.

Ортон не смог сдержать крик боли. Мишель одарила его недоуменным взглядом.

— Эй, Джордж, чем ты там занимаешься, — поинтересовался Иван. — Что за крики?

Джордж сжал пальцы. Плечо горело, но боль в руке значительно уменьшилась, возвращалась подвижность. Один вопрос закрыт.

— У тебя есть аспирин? — cпросил Джордж.

— Сожалею, но нет.

— Не вопрос. Так куда мы едем?

— Это сюрприз.

— Сюрприз, потому что сам не знаешь.

— Джордж, а как звали ту деваху, что я прикончил? Диана, правильно? Как думаешь, ее детишки уже вернулись из школы домой? Готов поспорить, что старшой набрал всю сотню баллов за диктант, ну ладно, пусть не сотню, но баллов девяносто пять. И вот он радостный несется домой, думает, что его сейчас там мамочка ждет, мальчонка бросится в ее объятия, мама его похвалит, поцелует, подарит новую видео-игру. А вместо этого… Он придет, а мамашка-то мертвая.

Джордж молча стиснул кулаки.

— Что с тобой, Джордж? Куда подевались твои блестящие остроумные ремарки? Я помню, как ты смотрел на меня, когда я ей горло разрезал. Момент, который изменил жизнь несчастного малыша Жорика. Если ты планировал после этого еще пожить, тебя бы точно мучили жуткие кошмары.

Из глаза Мишель сочилась жидкость, похожая на гной. Девушка выглядела совершенно отрешенной.

— Все еще нечего сказать? — cпросил Иван. — Знаешь, Джордж, вот все, что ты наговорил про то, что я болтаю, потому что чувствую себя неуверенно, лично мне кажется, это как раз относится к тебе, к твоему НЕЖЕЛАНИЮ общаться. Что с тобой произошло? Большой и страшный бандюган раскис из-за того, что у каких-то детишек умерла мама? Ты слабак, Джордж.

— Я сочувствую всем твоим жертвам. И это не делает из меня слабака.

— А я тебе говорю, что делает. У тебя между ног не член, а вагина.

— Как смешно.

— В вагинах нет ничего смешного. Некоторые кусаются, ты знал об этом? Как бы тебе ни казалось сладко войти внутрь, одна из десяти может и сомкнуть на твоем члене свои зубки.

— Да что за херню ты несешь, Иван?

— Просто болтаю с покойником.

— Да ты говоришь, как укурок обдолбанный. Каким боком к нашему разговору имеют отношение зубастые вагины? Видать, эти пули, что тебе в башку выпустили, мозги повредили.

— Что за нахер!

Было понятно, что данный возглас не был вызван внезапным осознанием Ивана, что пули в его голове сказались на мыслительных процессах. Джордж немногое мог разглядеть со своего места, но и того, что просматривалось, было достаточно, чтобы понять: фургон заехал в тупик, дорога упиралась в маленький деревянный домик.

Такое развитие сюжета начинало нравиться Джорджу… если только этот дом не населен невинными жертвами.

Иван ударил кулаками по рулевому колесу, и исторг тираду таких изощренных ругательств, в сравнении с которой то, что в минуты гнева мог позволить себе Джордж, было детским лепетом. Ликантроп начал разворачивать фургон.

Иван и не догадывается, что за нами может следовать еще одна машина, если Лу и Сэм поехали вслед, дорога одна, теперь точно с ними встретимся. Это просто фантастика!

Дверь дома открылась, из нее выбежала крупная борзая и устремилась в сторону фургона.

— Да что ж ты будешь делать, — пробормотал Иван.

Собака начала с лаем скакать перед фургоном. Но сейчас это был не бешеный лай, с которым приходилось сталкиваться сегодня, а обычное тявканье собаки, которая увидела незнакомцев.

Худой мужчина в грязном комбинезоне вышел из дома.

— Рокси! — крикнул он. — Ну-ка иди ко мне!

Иван взял пистолет, прицелился через разбитое лобовое стекло и выстрелил мужчине в голову. Тело несчастного рухнуло на землю.

Ликантроп повернулся и посмотрел на Джорджа.

— Видишь, что ты заставил меня сделать? Мне пришлось убить человека из сраного пистолета. Ты хоть представляешь, как для меня это унизительно?!

Борзая продолжала лаять. Иван вытянул руку, которая на глазах превратилась в волчью и вылез из фургона. Раздался громкий визг, после чего ликантроп залез обратно в салон, с его когтей стекала свежая кровь. Никто уже не скакал и лаял.

— Еще одна жертва на твоей совести, — бросил он Джорджу.

И пусть из всех сегодняшних смертей в кончине последней жертвы Джордж меньше всего мог винить себя, легче от этого не становилось.

Иван продолжил вести грузовик обратно по той же дороге, по которой они приехали.

— Если нас кто-то преследует, им конец.

— Кто бы сомневался, — Джордж посмотрел на Мишель, и от неожиданности дыхание перехватило. Лицо девушки изменилось. Пока не очень сильно. Но уже было заметно, как выдвинулась челюсть, вытянулись пальцы. — Мишель?…

Мишель сдвинулась с места, конечности и позвонки захрустели.

— Вот чертовщина, — Джордж отпрянул и прижался к противоположной стенке клетки. Шерсть на руках Мишель еще не проступила, но волоски раскачивались, словно их колыхал ветер.

В целях самообороны лучшее, что можно было сейчас сделать — схватить ее за голову и резким жестким движением свернуть шею.

Но… он не мог это сделать.

Он не мог убить невиновную девчонку.

Из пальцев девушки стали прорезаться когти. От внезапного приступа боли Мишель не смогла сдержать слезы.

Ладно, если она собирается сейчас превратиться в чертового оборотня, находясь с ним в одной клетке, Джорджу просто необходимо сломать ей шею. Сейчас слово «мораль» было тождественно слову «глупость».

Джордж сделал движение в сторону Мишель, и она издала рокочущий звук. Зарычала!

— Эй, ну-ка фу! — приказал Иван. — Не трожь его. Он мой!

Мишель вновь рыкнула и отползла в угол клетки. Джордж почувствовал себя уязвленным тем, что предупреждение вынесли не ему, а какой-то девчонке.

Волосы на руках Мишель продолжали колыхаться и словно становились толще. Джордж бросился было в ее сторону, но Мишель зашипела, и Джордж остановился и отполз подальше в противоположном направлении. Что Ортону сейчас точно не было нужно, так это чтобы его покусал оборотень, и Джордж потом тоже стал таким, как эта парочка попутчиков.

— Джордж, не распускай руки, — предупредил Иван. — Я не хочу, чтобы ей досталась вся развлекуха, но и спасать твою шкуру от нее тоже не собираюсь. Если мне достанется только посмотреть на то, как ты сдохнешь, так и быть, приму это, — голос Ивана был еще более озлобленным, чем в тот момент, когда пацан понял, что заехал в тупик.

Мишель вновь зарыдала. Джордж не мог полностью отчетливо разглядеть, что происходит в противоположном конце клетки, но ему показалось, что рука девушки вывернулась под неестественным углом.

Джордж поймал себя на мысли, что начинает надеяться, что вскоре будет завидовать тому, как легко отделался и ушел из жизни Прескотт.

— Что ж ты за чел?! Тебе всего-то нужно было держаться подальше. Не лезть ко мне, — сказал Иван. — Ты был СВОБОДЕН! Ты что, реально думал, что я застряну в Штатах, и тем более во Флориде? Да я смотался бы. Далеко. Был бы чьим-то другим геморроем. Джордж, ну скажи мне, как можно быть таким дебилом?

— Ты похитил девчонку. Не очень-то характерно для того, кто собирается смотаться из Штатов.

— А что такого? Да, я бы свалил с девчонкой, которую ты сам, кстати, держал в заложниках, и которая сейчас в любую минуту может тебя прикончить. Оставил бы нас в покое. На кой черт ты полез?

Сейчас Джордж уже был близок к тому, чтобы согласиться с Иваном. Но пусть себе ликантроп копается в прошлом, главное самому сохранять спокойствие, и чтобы девчонка слушалась хозяина.

Тело Мишель дрожало, слезы текли по щекам, но она продолжала рычать.

— Мишель, сопротивляйся, — сказал Джордж. Да, это звучало глупо, ему хотелось думать, что она делает это, но и просто подбодрить… попытка — не пытка.

Волосы на руках девушки становились все толще и темнее.

— Сопротивляйся, не дай ему одолеть тебя.

— Ты зря тратишь время, — предупредил Иван. — С таким же успехом можешь разговаривать с больным раком.

Отец Джорджа победил рак. Десять лет назад. И Ортон-младший считал, что тому заслуга — позитивный настрой, оптимизм, поэтому Джордж не терял энтузиазм.

— Мишель, послушай меня! Поверь мне, ты можешь победить это!

Мишель покачала головой и скорбно вздохнула.

— Ты сама видела, что Иван может меняться в любой момент, когда захочет. Значит, можешь и ты!

— Сопротивляйся, — передразнил Иван. — В твоем сердце сила. Сила любви! Да поможет она тебе!

— Мишель! Будь со мной, не уходи, — Джордж с ужасом смотрел, как указательный палец девушки вытянулся, изменил форму и сейчас стал похож на коготь.

— Мишель, взмолись Зевсу! — продолжал Иван. — Прими Будду, как своего единственного спасителя. Сопротивляйся! Сопротивляйся! Вперед, Мишель, забей! Вперед, Мишель!

Как же Джорджу хотелось врезать Ивану по физиономии, но единственное, что он мог сейчас поделать — порадовать себя воспоминаниями, как делал это чуть ранее.

— Ты должна меня выслушать, — Ортон чуть придвинулся к Мишель, при этом соблюдая дистанцию вытянутой руки. — Иван находится в сознании, когда превращается в оборотня. Не становится зверем в полном смысле этого слова. Да, за ним опыт, но за тобой сила! Он ни в чем не превосходит тебя! Ты сильнее этого мелкого засранца!

— Да оставьте же вы меня наконец в покое. Оба! — заорала Мишель таким низким искаженным голосом, словно была одержима демоном. Картину дополняли прорезающиеся клыки.

— Слышал, Джордж. Желание дамы — закон, — ухмыльнулся Иван. — Какое же счастье, что не я сейчас в этой клетке.

— Мишель…

— Прекрати! — завопила девушка и начала рвать на себе волосы. Мишель не продолжала кричать, и Джордж наконец признал, что Иван победил. Девчонка не может сопротивляться тому, что с ней происходит.