Окончательное решение

Глава 6 Случайные встречи

Нет ничего лучше хорошей драки в баре, чтобы снять напряжение.

По крайней мере, так часто говорит Джонатан.

«Свитуотер» всегда был тем местом, где мне меньше всего хотелось тусоваться, но в итоге я, так или иначе, всё время оказывался именно здесь. Это типичный спортивный бар, полный телевизоров с большими экранами и толпами представителей мужского пола студенческого возраста с избытком тестостерона. Он находится в двух шагах от моей квартиры, так что это большой плюс. Джонатан тоже живёт неподалеку, и он на дружеской ноге с персоналом бара. Сам я терпеть не могу бармена, и уверен, что он это знает. Он каждый раз несёт мою чёртову выпивку целую вечность.

Сегодня довольно много молодёжи, и бармен проверяет кучу документов. Цыпочки покупают лимонный коктейль с водкой, а парни потягивают пиво, надеясь остаться немного более трезвыми, чем женщины, которых они осаждают. Половина парней смотрят на больших экранах телевизоров баскетбол, кричат и свистят каждый раз, когда мяч оказывается в корзине, что больше, чем немного, раздражает.

Я возвращаюсь к столу, который раздобыл Джонатан, с двумя бутылками местного пива. Бутилированное пиво – не мой выбор, но его проще получить, чем разливное, и я не собирался ждать, пока засранец бармен нацедит действительно хорошее пиво. Джонатан всегда начинает ночь с большого стакана шоколадного молока, но он уже купил его в картонной упаковке и прикончил, пока мы шли пешком к «Свитуотеру».

– Та цыпочка за баром присматривается к тебе, – говорит Джонатан.

– Которая?

– Блондинка.

Я быстро оглядываюсь, определяю, о ком он говорит, а потом опускаю глаза.

– Не в моем вкусе.

– О, да? – толкает меня локтем Джонатан. – А какой твой тип?

– Тот тип, который хочет мои деньги, а не номер телефона.

– Ха! Обычное дело, – отпив полбутылки пива, он продолжает смеяться. Глядя на экран ближайшего телевизора, он даёт какие-то комментарии о командах, которые играют, но меня это не волнует, и я едва его слушаю.

– Именно об этом я и говорю!

Позади нас за столом сидит группа из четырёх парней. Сначала я думаю, что они большие поклонники баскетбола, но их крики не соответствуют игровым моментам матча. Я бросаю через плечо взгляд. У всех в той или иной степени на лице имеется растительность, и одеты они в приличную одежду. По возрасту они ближе ко мне, чем к студенческому контингенту, и от них за версту несёт яппи (yuppie – Young Urban Professional Person – субкультура рациональных, хорошо образованных жителей мегаполисов, ведущих светский образ жизни, имеющий достаток выше среднего, занятых построением карьеры и укреплением своего материального благополучия и своего места в обществе). Самый громкий из группы в пиджаке и с всклокоченной бородой. Он выглядит как профессор колледжа прямо из семидесятых.

Прислушиваюсь более внимательно и понимаю, что разговор носит политический характер. Я быстро отключаюсь.

– Я всё ещё думаю, что ты должен ей вдуть, – говорит Джонатан, указывая горлышком бутылки на блондинку у барной стойки. – Чёрт, и дай ей мой номер, когда с ней закончишь. Я не откажусь.

– Ты позаришься на объедки?

– Чувак, я уже месяц не трахался. И соглашусь на всё, что угодно. Я проводил все ночи, занимаясь только тем, что копался в прошлом того парня, что охраняет Ринальдо.

– Поли?

– Ага.

– И что с ним? – откинувшись на спинку, кладу ноги на стул, стоящий напротив. – Я думал, что его уже проверили.

– Да, – говорит Джонатан. – Бекка проверила и его, и Коди, но после того дерьма с бандой Марчелло я покопался немного более внимательно.

– Ринальдо им не доверяет?

– Просто осторожен. Я ничего не нашёл.

Размышляю некоторое время об этом, и меня беспокоит то, скольких людей в организации Ринальдо я не знаю. Раньше я неплохо знал практически всех. Может, если Ринальдо нервничает, мне стоит провести собственное расследование. Очевидно, кто-то дал Марчелло информацию о поставке, и у кого-то до сих пор находится наше оружие.

– Как парни с южных районов ухитрились вдруг стать такими смелыми? – спрашиваю я.

– Не сразу, – говорит Джонатан.

– Бени думает, это потому, что не меня было.

– Не-а, – качает головой Джонатан. – Тут что-то другое.

– Согласен. Кто-то должен на них работать, но кто?

– Точно не русские. Им досталось сильнее, чем нам, особенно после того, как их прижали с наркотой.

– Должен быть кто-то внутри, – высказываю я свои соображения больше для себя, чем для Джонатана, но он заметно оживляется.

– Думаешь?

– Кто-то присваивает деньги, – сообщаю я ему. – Ринальдо попросил меня с этим разобраться. Если кто-то ворует, и кто-то при этом предупреждает банды о наших делах, это должен быть один и тот же человек.

– В этом есть смысл.

– Это также объясняет, почему они прут прямо на нас, – говорю я. – У них есть кто-то внутри организации, поэтому они и чувствуют себя неуязвимыми.

– Я думаю, ты это исправил.

– На данный момент, возможно. Но это не вернуло весь наш товар.

Мы прекращаем деловые разговоры на людях, допиваем наши напитки и решаем заказать ещё по стаканчику. Я отказываюсь снова иметь дело с барменом, так что Джонатан сам идёт за выпивкой. Я достаточно долго наблюдаю за игрой на экране телевизора, чтобы понять, что Огайо Стэйт⁵ играет против Уичито⁶ и что Огайо впереди на три очка.

– Я сказал блондинке, что ты стеснительный, – объявляет Джонатан, опустившись обратно на своё место. – Спорим, что она придёт сюда после ещё одной рюмки или двух.

– Супер, – не скрываю я своего сарказма.

Игра прерывается новостями, где передают репортаж о военных действиях на Ближнем Востоке. На экране появляется изображение репортёра, стоящего рядом с ржаво-коричневыми постройками среди песка. Я сжимаю бутылку пива чуть крепче, когда слышу на заднем плане грохот артиллерии.

– ...не понимаю, почему эти идиоты просто не уничтожат уродов и дело с концом.

За спиной Джонатана по другую сторону от перегородки парень, похожий на профессора колледжа, болтает о войне, и я изо всех сил стараюсь не прислушиваться. Стучу пальцами по столу и крепко сжимаю зубы, пока репортаж не заканчивается, и мы не возвращаемся к просмотру уже начавшейся спортивной программы.

– Если бы только наши военные имели представление, что делать…

– Почему бы тебе не заткнуться? – вдруг c рычанием поворачивается к парню Джонатан. – Рассуждать о том, в чём абсолютно не разбираешься – то же самое, что дрочить на фотку своей мамы.

– Поцелуй меня в зад, – говорит профессор в ответ и показывает Джонатану средний палец, прежде чем повернуться обратно к своим друзьям.

Джонатан хватается за выпивку и делает большой глоток.

– Шуточки про маму? – закатываю глаза, глядя на Джонатана. – Неужели?

– Это первое, что пришло на ум, – он со стуком ставит бутылку на стол. – Не терплю ублюдков, которые изрыгают изо рта дерьмо, ни хрена не имея об этом ни малейшего понятия.

Я понимаю, что он делает. Джонатан всегда прикрывает меня, когда речь заходит о моём военном прошлом. Он знает гораздо больше деталей, чем большинство людей. Я держусь как можно дальше от политических дискуссий. Люди, которые там не были, не знают, каково это на самом деле, а я здесь не для того, чтобы просветить их по этому вопросу.

Когда группа, сидящая за нами, заказывает еще по одной кружке, профессор снова начинает болтать без умолку. Я стараюсь игнорировать его слова, но чем больше он пьёт, тем становится всё громче. Даже товарищи парня начинают беспокойно ёрзать на своих местах.

Джонатан периодически смотрит на меня, а я стараюсь это игнорировать. Он может становиться немного вспыльчивым, когда дело касается определённых тем, но именно я тот, кто ввязывается в такого рода конфликты. Профессор, если хочет, может иметь свои ошибочные убеждения.

Джонатан, однако, чувствует необходимость внести ясность.

– Может, если бросить тебя посреди всего этого дерьма, ты вытащишь свою голову из задницы! – кричит он через перегородку.

– Это именно ваше отношение поддерживает эту войну! – орёт профессор в ответ.

– Это только такие конченные долбоёбы вроде тебя получают в свои сраные рожи за тупость!

– Откуда ты такой взялся, мать твою, эксперт?

Они продолжают перепалку, пока я не чувствую, что вены в висках сейчас разорвёт. Я просто хочу, чтобы они оба заткнулись. Но эти двое всё кричат через перегородку между столами. В конце концов, я больше не выдерживаю.

– Повернись, – я в первый раз встречаюсь глазами с парнем, и он вздрагивает. – Займись своими напитками и держи своё мнение при себе.

– Что ты можешь вообще знать об этом, придурок? – он ещё немного приподнимается с сиденья и поворачивается, чтобы получше меня рассмотреть. Теперь, когда он стоит, я понимаю, что он намного больше, чем я думал. Его пьяный взгляд не имеет ничего общего с профессором. Он определённо, когда стоит, имеет более крутой вид. Один из друзей хватает его за руку и просит не вмешиваться, но тот не двигается.

– Я был там три года, – в отличие от Джонатана, я не повышаю голос. Я просто смотрю ему в глаза. – Полагаю, я кое-что знаю.

– Ну, и какого хера ты ничего не сделал, чтобы с этим разобраться?

Мой желудок дрожит.

– Ты ни хрена не знаешь! – теперь Джонатан окончательно встаёт со стула и делает шаг к другому столу.

– Сядь, Джон.

Он смотрит на меня с огнём в глазах, но в конечном итоге уступает.

– Ага, садись и заткнись! – смеётся бородач, падая на своё место.

– Этому мудаку нужно преподать грёбаный урок, – Джонатан поднимает свою бутылку пива и практически полностью её опустошает.

– Несомненно.

Все рассаживаются по своим местам, и мы с Джонатаном допиваем в тишине своё пиво, пока он ковыряет этикетку на бутылке. Игра в баскетбол заканчивается, но я не смотрю, чтобы узнать, кто выиграл.

– Извини, если сделал всё хуже, – вдруг говорит Джонатан.

– Не парься, – говорю я ему, качая головой. – Я в порядке.

Он смотрит на меня и, скорее всего, понимает, что я лгу.

– Ты же знаешь, что я тот, кто всегда придерживается высоких моральных принципов, – небрежно пожимает плечами Джонатан.

Это вызывает у меня смешок. Я выгибаю бровь.

– С каких это пор?

– По сути, у меня нежная душа, – Джонатан умудряется сказать это с невозмутимым видом. – Но некоторых просто необходимо забивать, как гренландских тюленей⁷.

Я смеюсь, мысленно представив, как Джонатан, держа большую дубину, молотит ею парня прямо по его чахлой бородёнке. Интересно, хватит ли тех волос, чтобы сделать шубу.

– Забей на них, – говорю я. – Пьяные дебилы не стоят неприятностей. Я оплачу счёт.

Бросаю бармену несколько купюр и говорю ему оставить сдачу себе. Он салютует мне, приложив руку к козырьку своей бейсболки, и я напрягаюсь из-за этого жеста. Когда я возвращаюсь, то вижу, что Джонатан стоит, повернувшись к засранцу за соседним столиком.

– Ты не знаешь, с кем, блядь, разговариваешь! – бушует Джонатан. – Ты должен заткнуть свою грёбаную пасть, пока не стал ещё уродливее, чем уже есть!

– Давай убираться отсюда, – я похлопываю по плечу Джонатана, чтобы заставить его шевелиться.

– Грёбаный чмошник, – бормочет Джонатан, когда мы начинаем уходить.

Видимо, парень не понимает, когда следует не лезть на рожон. Может, он один из тех, кому просто нужно оставить за собой последнее слово.

– Эй, джи-ай джо⁸, – кричит мудак, – ты, долбаный трус! Ползи обратно в ту дыру, из которой вылез!

Я останавливаюсь и медленно поворачиваюсь. Чувствую жар на шее, как будто солнце в пустыне только-только достигло своего пика. Я ощущаю во рту песок и чувствую жгучую боль от ботинок на своих рёбрах.

– Что ты сказал? – произношу я с расстановкой.

– Я сказал, – повторяет парень свои слова, расправляя плечи и придвигаясь ко мне ближе, – что ты грёбаный трус.

Действую не раздумывая. Сжимаю руку в кулак и с размаху наношу боковой удар. Он ожидает атаку и не падает. Ему удаётся ударить меня в лицо, прежде чем я подскакиваю к нему и резко бью лбом по его переносице.

Вот этого он не предвидел.

Он летит на пол, а я запрыгиваю на него сверху. Удар левой, правой, левой, правой. Я бью его в лицо, пока он пытается пнуть меня в бок и столкнуть с себя. Его вес больше, чем мой, и он в конечном итоге меня скидывает. Когда он встаёт, я получаю по губе и чувствую вкус крови. Я быстро восстанавливаю равновесие и снова наношу боковой удар в живот, а потом ещё один.

Слышу, как Джонатан позади меня смеётся и подбадривает.

Один из друзей парня хватает его за руку и тянет назад. Кровь с разбитого носа и губы капает на рубашку. Руки дрожат, глаза широко открыты. Я размышляю, продолжать ли бой, но решаю, что ему достаточно урока за одну ночь.

Чувствую себя совершенно спокойным.

– В следующий раз веди себя прилично, – говорю я ему.

Краем глаза вижу вышибал, направляющихся в нашу сторону, и полагаю, что пришло время выскользнуть через заднюю дверь. Джонатан всё продолжает смеяться, пока мы быстро уходим.

– Ну, ты даёшь, – говорит он, когда мы уже на тротуаре. Он вытаскивает сигарету из пачки в кармане рубашки и закуривает. – Мне нравится тусоваться с тобой, брат.

– Всегда ты любишь приколоться, – протягиваю я руку и выхватываю для себя одну сигарету.

Джонатан подносит зажигалку, потом мы направляемся к перекрёстку и ждём, когда зажжётся зелёный.

– Знаешь, тебе это было нужно, – говорит Джонатан.

– Считаешь? – стираю я кровь с нижней губы. Её не так много, и я едва чувствую боль.

– Да.

Я задумываюсь об этом на секунду. И понимаю, что чувствую себя гораздо менее напряженным, чем до того, как вошёл в «Свитуотер». Проигрываю случившееся в голове.

– Знаешь, это на самом деле смешно, когда лейтенанта морской пехоты с десятком медалей называет трусом «небиши» отморозок в спортбаре.

– Небиши – жалкий? – Джонатан выгибает бровь. – Разве это не идиш?

Я пожимаю плечами.

– Я использую это слово, потому что «трусливый ссущийся салага» больше неприемлемо, – ухмыляюсь ему в ответ. – Стандарты должны соблюдаться.

Джонатан смеётся, и мы оба направляемся вниз по Лейк-стрит. Может быть, он и прав. Драка в баре была именно тем, что мне нужно. Я чувствую лёгкое головокружение от эйфории.

Впереди, откинувшись на одну из тех оград, которые устанавливают, чтобы народ не мог попасть на строительные площадки, сидит бездомный. Я заметил его ещё на заправке несколько недель назад. Он всё в том же пальто и потрёпанных перчатках. Пальто не застегнуто, чтобы защитить от холода, и часть груди обнажена. На левой стороне его груди возле плеча я вижу татуировку, изображающую американский флаг и то, что может быть крыльями орла вокруг него. Я не могу видеть всю тату целиком, но в рисунке присутствует немного зеленого и желтого цвета. Взглянув на его лицо поближе, я подмечаю, что он подходящего возраста, чтобы побывать во Вьетнаме.

– Привет, мужик! – говорю я, протягивая ему руку и слегка встряхивая при пожатии.

Он смотрит на меня остекленевшими глазами и моргает.

– Я никому не мешаю! – восклицает он. – Ты не можешь меня арестовать!

– Я похож на копа? – спрашиваю я и указываю на мою разбитую губу. – Давай, пойдём согреем тебя.

– Какого хрена ты делаешь, Арден?

Я игнорирую Джонатана и тяну ветерана, поднимая его на ноги. У него целая коллекция полиэтиленовых пакетов, заполненных Бог знает чем, и он подхватывает их все на руки, прежде чем неохотно идёт вместе со мной. В соседнем квартале есть гостиница, и я подвожу его к входной двери.

– Он не может сюда войти, – говорит мне ночной швейцар.

– Может, если у него здесь есть комната, – настаиваю я.

– Ну, у него её нет.

– Через минуту будет, – я смотрю в упор на парня в дурацкой красной униформе, пока он не отводит взгляд. – Идём.

– Ты с ума сошёл, – говорит Джонатан, когда я хватаю за руку бомжа и веду его к стойке регистрации. Джонатан за мной не следует.

– Мне нужен приличный номер, – говорю я женщине за стойкой.

Покопавшись с минуту в компьютере, она называет мне цену. Я прошу её добавить в счёт ужин со стейком в номер и шведский стол на завтрак, а затем кладу на стойку несколько сотенных. Веду бомжа на четвёртый этаж, и он оглядывает комнату широко раскрытыми глазами, когда я вручаю ему ключ.

– Согревайся, – говорю я ему. – Скоро принесут ужин, а завтра будет шведский стол на завтрак. Всё необходимое, чтобы переночевать, у тебя есть.

Он смотрит на меня долгим взглядом. Я вижу нашу связь в его глазах задолго до того, как он снимет пальто и открывает полностью татуировку, где под орлом и флагом расположен рисунок с эмблемой POW/MIA⁹. Прежде чем он решает что-нибудь сказать, я разворачиваюсь и ухожу. Джонатан всё ещё стоит снаружи, курит сигарету, обзывая швейцара мудаком. Возможно, он сожалеет о том, что не поучаствовал в драке в баре.

– Что это за херня была? – спрашивает Джонатан, когда я снова оказываюсь на улице. – С каких пор ты стал добрым самаритянином?

Я могу лишь пожать плечами.

– Ты знал этого парня? – интересуется он.

– Нет, он просто выглядел замёрзшим, – мне больше нечего сказать. Некоторые вещи просто невозможно объяснить.

– Ты ебанутый псих, – Джонатан бросает сигарету в сточную канаву. – Ты ведь знаешь это, правда?

– Ага.

У меня было хорошее настроение.

– Бомжу, остановившись в такой комнате, скорее удастся перепихнуться, чем мне, – говорит Джонатан.

– Он заслуживает этого больше, чем ты.

– Да уж, ему, очевидно, пришлось очень сильно попотеть, чтобы заслужить сегодняшние перемены.

– Отъебись, – на самом деле я не злюсь на Джонатана. Если бы он увидел татуировку чувака, он бы не нёс о нём всякое дерьмо. В любом случае, он всё равно игнорирует мой комментарий.

– Мне, возможно, придётся пойти по твоему маршруту и снять себе какую-нибудь киску.

– Это действительно всё делает проще, – в моей голове вспыхивают образы Алины: длинные ноги, изгибы попки и ярко-голубые глаза. Интересно, как бы выглядели её волосы, если их заплести в две косы?

– Таков твой план на сегодня? – спрашивает Джонатан, когда мы приближаемся к моей квартире. – Ты собираешься найти себе проститутку?

– Наверное.

– Ну, тогда я ухожу, – объявляет он. – Эти выходные – полная лажа.

Мы расходимся, и я запрыгиваю в «камаро», чтобы поехать искать Алину и её длинные ноги. Может быть, мы могли бы остановиться у аптеки и купить пару резинок для волос. Опять же, бьюсь об заклад, её волосы были бы такими классными, если бы я просто запустил в них свои пальцы.

Чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта идея. Оставим косы на потом.

Конечно, когда в твоей голове есть реальный план, вселенной нравится действовать против тебя. Я нигде не могу найти Алину. Когда я, в конце концов, останавливаюсь и спрашиваю другую проститутку, где она, мне сообщают, что у неё выходной. Я в кои-то веки в хорошем настроении и готов потрахаться, а она берёт выходной.

Мне чертовски не везёт.

***

Проведя более чем года вдали от Чикаго, возвращение к рутине работы и жизни в городе было для меня довольно лёгким. Улицы мне знакомы. Расписание автобусов мало изменилось, и я всё ещё предпочитаю общественный транспорт, вместо стояния в пробках. Помимо бандитов с юга, Ринальдо отправил меня только на два задания. Одно было за городом, и я его с лёгкостью выполнил. Другим оказался один из бывших парней из Сиэтла, который решил, что может обосноваться в нашем районе. Так вот – он ошибся.

По крайней мере, я не утратил навыки.

Хотя я зарабатываю достаточно и, вообще-то, не большой транжира, Ринальдо также платит мне за то, чтобы я участвовал в повседневных делах. У меня хорошо работает голова, когда дело касается цифр и организации легального бизнеса для отмывания денег, и к тому же я больше узнаю о деятельности таких предприятий. Это занимает практически целый мой день, но я не против.

Довольно часто появлялась Фелиса, и каждый раз я чувствую себя с ней всё менее спокойно. Мне не нравится, насколько она близка с Ринальдо. Я следил за ней несколько раз. Она живёт в доме, где я раньше жил, и Ринальдо открыл ей банковский счёт и кредитную карту. В то же время, я не думаю, что она простая охотница за деньгами. Если бы это было так, то я бы, наверное, не переживал.

Она вмешивается в отношения Ринальдо и Леле. Это меня волнует.

Я стараюсь не думать об этом. Пытаюсь говорить себе, что это, в конечном счёте, не моё дело, но, тем не менее, такая ситуация меня изводит. Мне нужно держаться подальше от всего этого. И нужно отвлечься. Это будет хорошо для меня, так как позволит держать голову ясной, что в интересах каждого.

Что мне сейчас действительно нужно, так это перепихнуться.

Я, конечно, устал, но не совсем уж вымотан. По крайней мере, последние пару ночей удалось несколько часов поспать. Кошмары приняли другой характер. Мне снится, что я попал в перестрелку в джунглях, и это что-то новенькое. Я могу только предположить, что подобные образы возникли из-за встречи на улице с бездомным ветераном. Сны по-прежнему ужасны, но это хотя бы что-то другое.

Я не мог найти Алину с той ночи, когда произошла драка в баре. Никто не давал мне никакой информации о её местонахождении, и я начинаю подумывать, что она взяла круиз на Багамы на месяц или что-нибудь в этом роде. Хорошо, что с тех пор, как она последний раз была в моей квартире, прошёл не месяц, а три или четыре дня. И я до сих пор её не трахнул. Когда она была здесь раньше, я довольствовался тем, что мог немного поспать, и не думал делать что-то ещё, но сейчас я чувствую себя по-другому.

Я хочу её. Я хочу не просто какую-то проститутку, я хочу именно эту.

Она никогда даже не задавала вопросы об отсутствии секса, и я определённо ценю её за это. Утром, когда отвёз обратно на её точку, я поймал на себе её взгляд, но она так ничего и не спросила. Она даже больше не затрагивала тему кошмаров. Знаю, что Алина провела ночь, обняв меня, пока я не уснул, окруженный ароматом лаванды, но она не жаловалась.

И я благодарен за это.

Я объезжаю привычные улицы, высматривая единственную проститутку, которую на самом деле хочу трахнуть, но нигде её не нахожу. Отыскиваю Лоретту и, в конце концов, заставляю её подойти к машине.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Я тебя и не прошу, – отвечаю я. – Ты видела Алину?

– Она моя соседка по комнате, – говорит Лоретта. – Конечно, я её видела.

– Ну и где она?

– Её сняли какое-то время назад, – пожимает плечами Лоретта и смотрит вдоль улицы. – Я была занята, так что не следила за ней.

Слишком долго она отсутствует.

– Ты знаешь, когда она вернётся?

– Я похожа на её сторожа? – Лоретта кладёт руки на бёдра. – У неё есть нормальные клиенты, которые о ней позаботятся.

Почему ты вообще волнуешься о ней? Она такая же, как и другие.

Я раздумываю, не предложить ли Лоретте в два раза больше, чтобы она поехала со мной, но это не только безнадёжно, но и, скорее, унизительно. Что может быть хуже доведённого до отчаяния клиента?

Пока я спорю с самим собой, Лоретта не сказав ни слова уходит. Я снова осматриваю всю улицу, но единственное лицо, которое обнаруживаю, это лицо Ральфа. Он слоняется около багажника моей машины, рассматривая наклейку «Заботливая мамаша».

Мне нужно снять эту штуку с бампера.

Еду на близлежащую заправку и заправляю бак. Пока он заполняется, иду к заднему бамперу и пытаюсь соскрести наклейку. Она действительно приклеена там намертво, и всё, что мне удаётся сделать, это немного оборвать края.

Я покупаю сигареты и околачиваюсь около двери, чтобы выкурить одну. Потом возвращаюсь внутрь и покупаю кофе со льдом, выкуриваю другую сигарету и, наконец, залезаю обратно в машину.

Она должна была уже вернуться, верно?

Когда я проезжаю вокруг квартала, угол улицы пуст. Лоретта, видимо, нашла того, кого она может вытерпеть. Я решаю, прежде чем вернуться, немного покататься по округе.

Алины до сих пор нет.

– К черту её, – бурчу я про себя. Давлю ногой на газ и еду поискать кого-нибудь на другой улице. Найти доступную шлюху не занимает много времени. Она садится в машину, и как только я вливаюсь в поток, начинает болтать.

– Значит, я Анжела, – говорит она, отбрасывая со лба вьющиеся рыжие волосы, – и я Стрелец! Может, поужинаем? Я умираю с голоду!

– Нет.

Она смотрит на меня с огромной фальшивой улыбкой. Её лицо тонкое и осунувшееся, а глаза не могут, кажется, как следует сосредоточиться, и я на сто процентов уверен, что она под кайфом.

– Тогда что ты хочешь?

Я проверяю окрестности и нахожу переулок. Съезжаю на обочину и ставлю машину на ручной тормоз.

– Просто отсоси мне.

Я расстёгиваю ремень и джинсы.

– Конечно! – она пытается казаться восторженной на счёт всего этого, но у неё ничего не получается.

Я смотрю в боковое окно со стороны водителя, как Анжела сосёт мой член, и пытаюсь сосредоточиться на ощущении её губ. Закрываю глаза, откидываюсь на сиденье и стараюсь проникнуться настоящим моментом и просто чувствовать.

Мне нужно получить оргазм, снять напряжение и испытать миг удовольствия, каким бы коротким он ни был. Если бы я мог придумать какой-нибудь иной способ на время расслабиться, то выдержал бы ещё одну ночь или две.

Моё тело не желает сотрудничать. У меня жёсткий стояк, но я, кажется, не могу добиться нужного настроя. Может, потому что знаю, что рядом с машиной стоит Ральф и смотрит на нас. Может, потому что понимаю, что там вообще никого нет.

– Возьми глубже.

Анжела подчиняется, продолжая лизать и сосать мой член. Я снова закрываю глаза и концентрируюсь на тёплой влаге её рта. Достигаю задней стенки её горла и чувствую, как оно сжимается вокруг головки члена.

– Да, вот так.

Она немного меняет угол, вставая на колени на пассажирском сиденье. Я протягиваю руку и сжимаю её зад. У неё аппетитная попка. Я подумываю о том, чтобы поднять её и трахнуть в задницу вместо того, чтобы просто получить минет, но, похоже, одной мысли об этом достаточно, чтобы заставить меня кончить. Мышцы бёдер сокращаются, когда я толкаюсь в её рот.

Она заглатывает меня глубоко в горло, и я удерживаю её голову, пока кончаю. Дочиста облизав головку и ствол, она с неискренней улыбкой садится на пассажирское сиденье.

Я облизываю губы и прихожу в себя после отголосков оргазма. По крайней мере, моё тело успокоилось. Я вдыхаю прохладный воздух и осмеливаюсь посмотреть в переулок. Ральфа, к счастью, нигде не видно. Застёгиваю джинсы, вытаскиваю из заднего кармана бумажник и бросаю пару купюр Анжеле.

– Спасибо, – бормочу я, открывая дверь.

– Всегда пожалуйста! – отвечает она с ещё одной фальшивой улыбкой. Обходит спереди машину, покидает переулок и возвращается обратно на свою точку.

Очень надеюсь, что этого будет достаточно, чтобы продержаться.