Окончательное решение

Глава 9 Пропавшая без вести

– Эван, задержись.

– Я позже догоню тебя, братан, – Джонатан уходит с остальной группой, а я остаюсь в кабинете Ринальдо, чтобы узнать, что ему от меня нужно.

Несмотря на то, что прошлой ночью мне удалось поспать, я морально истощён. Довольно давно у меня не было панических атак, но в прошлом они случались достаточно часто, чтобы знать, что это такое. После них я несколько часов, а иногда и дней, оставался в туманном, дезориентированном состоянии. Прежде, когда происходило подобное, я всегда знал, что являлось спусковым механизмом. На этот раз всё было иначе. Я и правда не знаю, что вызвало такую реакцию.

Я убил человека. Хорошо выспался. Наконец-то трахнул Алину. Всё в течение последних двадцати четырёх часов было хорошо, так почему я распсиховался?

Есть вещи, о которых ты не знаешь.

Последние слова Фелисы отзываются эхом в моей голове. Понятия не имею, что она имела в виду, но я был слишком нетерпелив и избавился от неё прежде, чем это выяснил.

– Что ты нашёл? – Ринальдо подходит к своему столу и опирается на него рукой.

– Определённо существует связь с Сиэтлом.

– Правда? – выгибает Ринальдо бровь. – Они всё ещё выкарабкиваются из сложившейся ситуации и воюют между собой. Как ты это узнал?

– Должен сказать, – поднимаю я вверх палец, – что есть ниточка, ведущая к людям, которые были связаны с сиэтлской группировкой раньше.

– Какая?

– Я делаю тебе одолжение, несмотря на ту нервотрёпку, что ты устроил мне за то, что я позаботился о Джастине Тейлоре.

– Джастин манипулировал цифрами, – вывод Ринальдо верный, но неполный. — Определённо, – киваю я, – но здесь нечто большее.

– Что ещё?

– Посмотри на это, – я устанавливаю ноутбук в центре стола, и Ринальдо садится, чтобы взглянуть. – Брат Джастина Тейлора, Джошуа. Никого не напоминает?

Некоторое время Ринальдо изучает снимок. Когда он сразу не узнаёт, я вывожу фотографию с видеонаблюдения.

– Тот же самый парень? – спрашивает он.

– Именно.

– Мстит за смерть брата?

– Вот и я так сначала подумал, но посмотри на эту картинку, – щёлкая по экрану, я нахожу фотографию Лэндона Старка из папки с материалами о турнире. – Он и Лэндон Старк давно знакомы. На самом деле, до того, как Джастин сюда переехал, Лэндон готовил его для турнира. Потом его заменил Себастьян Старк.

– Я это знал, – говорит Ринальдо, потирая пальцами подбородок. – Честно говоря, я забыл, но был в курсе, что Старк – его первый тренер. Думаешь, он замешан?

– Я не нашёл ничего конкретного, но это может иметь смысл. Если предположить, что Джошуа хоть как-то связан с остальным криминальным миром, он слышал, что я не умер. Он мог сталкиваться с Себастьяном. У меня такое подозрение, что Себастьян рассказал ему о сделке, которую мы заключили.

– О той, чтобы избавиться от Джозефа Фрэнкса.

– Вот именно.

– Так что речь может идти о мести.

– Возможно.

– Себастьян тоже может быть в этом замешан.

Когда мы попали под лавину, я провёл всего несколько часов, разговаривая с Себастьяном Старком, но всё-таки чувствую, что довольно хорошо его знаю. Мы со своим сводным братом не такие уж и разные, но я уверен, что его мотивы ставили в центр внимания его семью.

– Я так не думаю, – качаю я головой. – Он хотел уйти, и Фрэнкс был единственным, кто его удерживал. Он переехал в пригород, и теперь у него ребёнок, которого нужно растить. Не думаю, что он позволит втянуть себя в эпицентр всего этого.

– Итак, Джошуа определённо вовлечён, – резюмирует Ринальдо, – но кто-то ещё должен работать с ним из наших, если он имеет деньги с моего бизнеса. Лэндон Старк тоже мог быть в этом замешан.

– Думаю, так и есть.

– Узнай наверняка.

– Да, сэр, – я начинаю собирать свои вещи, а затем останавливаюсь. Есть ещё кое-что, что я, как ни крути, должен рассказать Ринальдо, поэтому я поворачиваюсь к нему. – Сэр?

– Да?

– Мне, наверное, следует упомянуть ещё кое о чём, что я накопал на Себастьяна Старка.

– И что это?

– Ну, он из Чикаго. Прежде чем Лэндон стал тренировать Бастиана для турниров, он нашёл его, когда тот участвовал в уличных боях. До этого он был в системе опеки после того, как от него отказался Александр Янез – тот же человек, который отдал на усыновление меня.

– Что ты хочешь сказать?

– Себастьян Старк и я – братья.

Ринальдо долго смотрит на меня.

– Так вот как ты уговорил его оставить тебя в живых?

– Нет, сэр. Я ничего ему не сказал.

– Ты должен ему всё рассказать, – говорит Ринальдо без всяких колебаний.

– Зачем?

– Ты считаешь меня своей семьёй, но если бы у тебя не было меня, разве ты не хотел бы всё узнать?

Я не думал об этом. Если бы наши роли поменялись, хотел бы я знать? Какую выгоду он мог бы получить, зная, что связан с сумасшедшим киллером, который пытался его убить? Если бы я вступил с ним в контакт, что бы случилось дальше? Рождественские встречи с семьёй? Празднование дней рождений?

Как бы глупо это ни звучало, но эта идея не претила мне.

Интересно, лучше иметь хоть какую-то семью, независимо от того, насколько её члены облажались, или вообще ничего не иметь.

Ринальдо встаёт и стонет, потирая спину и отвлекая меня от моих мыслей.

– Всё в порядке, сэр?

– Полагаю, что да, – говорит Ринальдо, поморщившись. – Последние несколько недель моя спина меня просто убивает. Я был у мануального терапевта, которого предложил Франклин, но это не помогло. Думаю, что просто становлюсь стариком.

– Мне кажется, у тебя ещё осталось парочка лет, – ухмыляюсь ему, – Я хочу пойти с Джонатаном и начать копать дальше.

– Сделай это.

Хватаю куртку с настенного крючка и открываю дверь.

– Эван? – зовёт Ринальдо, когда я уже собираюсь выйти. – Ты видел Фелису?

На секунду замираю, делая вид, что думаю.

– Кажется, в последний раз я видел её вчера. Она искала тебя.

– Где?

– Здесь, в твоём кабинете.

– Она сказала, что хотела?

– Нет, – говорю я ему, затем выгибаю бровь, глядя на него. – Вообще-то, она выведывала информацию обо мне. Видимо, кое-кто сообщил ей, что мне нужно избавиться от моих переживаний.

– Виновен! – смеётся Ринальдо и поднимает руки в верх, сдаваясь. – С ней приятно поболтать. Надеюсь, ты примешь её предложение.

– Мы поговорили немного, – сообщаю я, пожав плечами, а потом глубоко вздыхаю. – Я ценю это, сэр. Правда, но я в порядке.

– Ты никогда не был в порядке, сынок, – от его слов вниз по спине пробегает дрожь.

На мгновение я пытаюсь определить, когда мне было реально, по-настоящему хорошо. За эти годы у меня было несколько замечательных воспоминаний, но я не могу вспомнить длительного периода времени, когда мне было действительно хорошо. В детстве я всё время пытался узнать, кто мои родители. В подростковом возрасте самым главным было выведать привычки Матери-настоятельницы, затащить её в кровать и этим шантажировать, чтобы она позволила мне уйти. Оттуда я отправился прямо в морпехи.

Может быть, тогда – в тот первый год – мне было хорошо. Я вспомнил прохождение основного курса боевой подготовки и чувство, что я в первый раз в моей жизни на самом деле чему-то принадлежу. И тот момент, когда кто-то вложил в мои руки винтовку с оптическим прицелом, и я поразил цель со второго выстрела. Я тогда сразу понял, что должен был сделать, и чувство гордости за себя было сродни тому, что я ощущал, когда слышал, как Ринальдо называет меня своим сыном.

И он только что сделал это снова. Кроме того, я позаботился о том, что представляло угрозу ему и его семье независимо от того, понимал он это или нет. В этом смысле, я чувствовал себя просто отлично.

– Я как никогда хорошо себя чувствую, – говорю я с улыбкой.

Он пристально смотрит на меня, но я мужественно выдерживаю его взгляд. Я рад, что разговор так легко переключился с Фелисы на меня, но не хочу, чтобы он продолжался дальше.

– Ну, надеюсь, ты снова поговоришь с ней, – наконец говорит Ринальдо. – Дай мне знать, если увидишь её. Она не отвечает на звонки.

– Хорошо, сэр.

***

Лязг, скрип, скрежет!

– Тупая маленькая сучка, – звук трения металла о металл заставляет меня передёрнуться.

Что бы я ни делал, эта чёртова наклейка «Заботливая мамаша» не соскребается с бампера «камаро». Не знаю, какой клей использовался, но убеждён, что этот материал устоит даже против кислоты. Всё, что мне удалось сделать, это заставить выглядеть её ещё хуже. Я бросаю отвертку и бутылку «Гу Гон»¹² через всю парковку и матерюсь.

Уже почти десять вечера. У меня болит голова, и мне необходим новый бампер, потому что эта чёртова наклейка не счищается с моей машины. И я зашёл в тупик в моём расследовании дела Лэндона Старка и Джошуа Тейлора. Я не могу найти в городе следов ни одного из них, и на самом деле рассматриваю возможность поспрашивать кого-нибудь из членов банды для получения дополнительной информации.

– На хрен всё это, – бросаю машину и возвращаюсь обратно в свою квартиру, чтобы принять душ. Это никак не помогает поднять настроение. Пытаюсь заснуть, но просто лежу, уставившись в потолок. Спустя час выбираюсь из кровати и одеваюсь.

Еду искать Алину, и чувствую, что готов уже сдаться. Не уверен точно, перед чем я капитулирую, но такое ощущение однозначно присутствует. В голове продолжает прокручиваться последний разговор с Фелисой. Я провёл свою жизнь в той или иной степени как одиночка. Со мной был О́дин, моя собака, и мне всегда было достаточно его компании. Кажется, не в моём характере признавать, что мне не хочется оставаться одному, по крайней мере, не ночью, как какой-то шестилетка, который выпрашивает, чтобы прежде, чем закроют дверь, включили ночник.

Я некоторое время думал над тем, чтобы завести другую собаку, но в конечном итоге отклонил эту идею. Я бы привязался, а привязанность означает уязвимость.

Алины нет на её точке.

Опять.

Не понимаю, почему я так взбешён, но это так.

Проезжая рядом, я вижу рыжую, которая отсосала мне несколько ночей назад, но не приближаюсь к ней. Наблюдаю, как Лоретта забирается в серебристую «Камри», но до сих пор не вижу никаких признаков Алины.

Может, стоит посмотреть порно на платном канале?

Я разворачиваю «камаро» и еду обратно по трассе 94, выжав педаль газа до пола с намерением вернуться домой, но затем передумываю и возвращаюсь назад. Порно не поможет мне уснуть, а сон мне необходим больше, чем оргазм.

На этот раз, я вижу длинные волосы Алины, струящиеся по её плечам, когда она выходит из машины на улицу. Я вглядываюсь в зад седана тёмного цвета, запоминаю номер и прикидываю, сколько времени потребуется, чтобы найти адрес клиента.

Она отсосала ему? Или трахнула? Сколько раз?

Алина поднимает глаза, когда я прижимаю «камаро» к обочине и останавливаюсь. Она наклоняет голову, кивает, затем, подняв палец, устремляется к парню, стоящему у переулка, и вручает ему наличные.

Пытаюсь его разглядеть, но так темно, что мне не видны черты его лица. Я не удосужился раньше спросить, кто её сутенёр, но теперь мне любопытно. Поговорив с ним минуту, она подходит ко мне.

– Привет, – улыбается она, наклонившись и всматриваясь в окно машины.

– Ты готова? – я понимаю, что это выглядит так, будто я забираю её на свидание. – Я имею в виду, ты хочешь... или, вернее, ты свободна...?

Дерьмо, почему я выгляжу как хренов подросток в поисках пары на выпускной бал?

Алина тихо смеётся и облизывает губы.

– Просто садись уже, – говорю я, наконец, вздохнув.

Проверив содержимое кошелька, она открывает дверь и садится на пассажирское сиденье.

– Как дела, Эван? – спрашивает она.

Я нахожу этот вопрос несколько странным и испытываю искушение дать обычный стандартный ответ, но её взгляд говорит мне, что она действительно хочет это знать.

– Чувствую себя дерьмово.

– Хуже, чем обычно?

– Не совсем, – я выезжаю на шоссе, но стараюсь не превышать скорость. Последнее, что мне нужно, чтобы меня остановили с проституткой в машине. – Наверное, процентов на десять лучше, чем обычно.

– Ну, это хоть что-то, – протягивает Алина руку и кладёт её мне на ногу. Не сжимает её и не движется вверх к моему члену, а просто слегка поглаживает моё бедро большим пальцем.

Мы больше не обмениваемся словами, но когда, съезжая с шоссе, я останавливаюсь на красный свет, то накрываю её руку своей, пока мне не приходится положить её обратно на рычаг переключения передач. Кожа на рычаге холодная по сравнению с пальцами Алины, и я немного притормаживаю, чтобы гарантированно остановиться на следующем светофоре и иметь возможность снова положить свою руку на её.

Если Алина и замечает это, то ничего не говорит.

В отличие от предыдущих раз, когда я привозил Алину в свою квартиру, сон – это не единственное, что у меня на уме. Как только мы проходим в дверь, я притягиваю её к себе.

Обхватив рукой подбородок, вжимаюсь ртом в её губы. Направляя спиной к стене, я наваливаюсь на неё, смыкая наши тела. Она поднимает руки вверх к моей голове и теребит волосы на затылке.

Просунув руки за её спину, притягиваю наши бёдра ближе друг к другу. Нет сомнений в том, что она может почувствовать, как я твёрд, но я не трусь об неё. Просто продолжаю целовать, пробуя на вкус её губы и язык, пока не начинаю чувствовать, как из головы улетучиваются все мысли.

Я продвигаюсь губами к шее, лизнув её чуть ниже уха, и делаю вдох. Замираю, когда замечаю разницу в том, как она пахнет. Слегка напрягшись, понимаю почему.

Она была с тем парнем в седане.

Знаю, что мои мысли смешны, но это меня совершенно не волнует. Конечно, она была с другим клиентом – вероятно, даже с несколькими. Она была с другими парнями и в последний раз, когда я её забирал. Она могла быть с десятком парней в ту ночь, когда я не мог её найти.

Она проститутка. Они все проститутки. Как раз именно то, что мне нужно.

Опустив голову вниз и закрыв глаза, я стараюсь на минуту задержать дыхание.

– Эван?

– Что? – откликаюсь я, сквозь стиснутые зубы.

– Ты в порядке?

– Нет.

Запах обжигает мою голову изнутри, наполняя меня мыслями о ней, лежащей на спине под каким-то случайным чуваком, вдалбливающимся в неё. Не знаю, действительно ли на её коже запах последнего клиента или нет, но мне это совсем не нравится. Я отталкиваю её и хватаю за обе руки, чтобы привести в ванную. Включаю воду и быстро снимаю с неё одежду. Алина стоит и молчит, пока я стремительным движением срываю через голову рубашку и расстёгиваю ремень. Бросаю джинсы и боксёры на пол, в то время как из-за горячей воды из душа ванная комната заполняется паром.

Она смотрит на меня, но не говорит ни слова. Что-то в её глазах заставляет меня поверить, что она точно знает, что́ я делаю и почему. Чёрт, наверное, это не первый раз, когда парень смывает с неё запах другого мужчины.

Эта мысль вызывает беспокойство.

Направляя её под душ, я наполняю руки средством для мытья тела и намыливаю её кожу от плеч до бёдер. Знакомый запах моего собственного геля удаляет следы какого-то мужчины или мужчин, оставшихся на её коже, и я начинаю расслабляться.

Алина опирается спиной о мраморную стену душевой и закрывает глаза, когда я провожу руками по её бокам. Омываю кожу вокруг грудей, затем поднимаюсь к шее и обратно вниз. Опустившись на колени, намыливаю её ноги, снова встаю и протягиваю руку между ними. Она стонет и хватается за мои плечи, когда я трогаю её там пальцами.

Когда я думаю, что она уже на грани, то убираю пальцы и разворачиваю её. Она нежно бормочет, когда разрывается контакт, и вцепляется в мои руки, обхватывающие её талию. Она подставляет голову под душ, и пена стекает в сливное отверстие.

Алина берёт бутылочку геля для душа и смотрит на меня вопросительным взглядом. Я киваю, и она наполняет руки гелем. Сначала она проводит руками по моей груди, потом по рукам и по животу. Она тянет руки к моей заднице, а потом встаёт передо мной на колени и моет мне ноги.

Она снова смотрит на меня с таким же вопросом, и я ещё раз киваю.

Она берёт меня в рот, и мои колени подгибаются. Она продолжает смотреть прямо на меня, хотя вода, должно быть, жалит ей глаза. Мой член оказывается полностью поглощённым её ртом, когда она начинает сосать и втягивать меня в своё горло.

– Ох, блядь... – чтобы не упасть, мне приходится опереться рукой о стену душевой. Может быть, сказывается недостаток сна, но, скорее, это из-за великолепного ощущения её теплого рта на моей длине.

Я наматываю на пальцы её мокрые волосы, чтобы попытаться сдержаться. Но это не работает, и я теряю контроль. Медленно отступая назад, я наблюдаю за её глазами, когда мой член выскальзывает из её рта.

Теперь, когда её волосы мокрые, они кажутся ещё длиннее. Они почти касаются пола душа. Макияж размазался, превратившись в тёмные круги вокруг её ярких голубых глаз, а кожа розовая от горячей воды.

Она красивая.

Я протягиваю руку и помогаю ей встать на ноги, потом выключаю воду и хватаю пару полотенец. Она вытирается полотенцем перед тем, как обернуть его вокруг тела, протянув под мышками. Алина на мгновение дотрагивается до моего лица, поглаживая большим пальцем щетину на щеке.

– Тебе надо прилечь, – тихо говорит она.

Я соглашаюсь и беру её за руку. Когда мы входим в спальню и забираемся на кровать, я всё ещё не могу восстановить дыхание. Мы ложимся каждый на своей стороне лицом друг к другу, Алина немного дрожит и натягивает на нас простыню.

Я медленно глажу её кожу, лаская от плеч до бёдер и целуя её рот, затем подбородок, а потом шею. Одной рукой я щупаю и сжимаю её грудь, пока всасываю её сосок в рот. Она выгибает спину, впиваясь пальцами в мою кожу.

Как бы я не устал, я хочу оказаться внутри неё. Хочу пометить её. Хочу, чтобы она заснула в моей постели, чувствуя, что это мой член был внутри неё, а не чужой.

Алина переворачивается на спину, а я протягиваю руку к тумбочке, выхватываю из ящика презерватив и раскатываю его на члене. Она проводит руками по моей груди и плечам, пока я устраиваюсь между её бёдрами и толкаюсь вперёд. Ненадолго замираю, чувствуя, как она тянется и хватает обеими руками мою задницу.

Как и в последнюю встречу, я двигаюсь медленно. Каждый толчок глубокий, и я почти полностью выхожу из неё, прежде чем снова проникнуть внутрь. Мою кожу покалывает там, где она прикасается ко мне. Я подаюсь вперёд и обхватываю её затылок, чтобы приблизить её рот к своему.

Целуя её в одном ритме с моими движениями, я и слышу, и чувствую во рту её стон. Целую её губы, а потом возвращаюсь к её сиськам. Алина обхватывает ногами мою задницу и стонет громче. Я улыбаюсь, слыша эти звуки, и хочу большего.

Протянув между нами руку, поглаживаю двумя пальцами её клитор. Вверх-вниз, по кругу, затем снова вверх и вниз, я идеально точно сочетаю толчки с движением руки. Провожу носом вверх по ложбинке между грудей и пробую на язык пот на её шее.

Чувствую губами быстрое сердцебиение. Оно такое же, как и моё собственное. Её дыхание становится прерывистым, и я ощущаю жар на своей щеке. Продолжаю двигаться в медленном темпе, размеренно входя и выходя из неё, когда она начинает подо мной извиваться.

Я мог бы продолжать так вечно. Я даже не уверен, что хочу кончить.

Алина перемещает руки по спине вниз и хватает меня за задницу, понуждая войти в неё глубже.

– Эван... пожалуйста…

Не знаю, о чём она просит. Я чувствую, как она сжимается вокруг моего члена, и мой стержень охватывает жар и начинает покалывать. Я выгибаю спину, глубоко в неё врезаясь, и она стонет от каждого моего толчка. Когда я вращаю бёдрами, отступаю назад, а затем снова скольжу в неё, она поднимает руки вверх и впивается пальцами в мою спину.

Пропустив свои руки под моими и вцепившись ими в плечи, Алина приподнимает бёдра над матрасом и кричит, сжимаясь вокруг меня. Любые идеи о том, чтобы продолжать двигаться вечно меня оставляют, и я ускоряю темп. Всё плывёт перед глазами, и я перестаю сдерживаться.

Закрыв глаза, вскрикиваю, когда меня омывают волны оргазма. На краткий миг я обессиленно заваливаюсь на неё, пытаясь восстановить дыхание. Поднимаюсь, как только появляются силы, и, захватив пальцами край презерватива, выхожу из неё.

Бросаю завязанный презерватив в стоящую рядом мусорную корзину, и Алина, попросив разрешение, отправляется в ванную. Через минуту она возвращается, пахнущая лавандой, и заползает обратно в кровать рядом со мной. Я пододвигаюсь к ней ближе, обнимаю рукой за талию и прижимаюсь головой к её плечу.

– Что-то случилось, Эван?

– Всё в порядке, – на самом деле – нет, но это не имеет никакого значения.

– Не спится? – интересуется она. – Обычно ты сразу же засыпаешь.

Я вздыхаю и смотрю на неё. Выражение её лица мягкое.

– Просто рабочее дерьмо, – небрежно бросаю я.

Алина кивает, но ничего не спрашивает. Странно находиться рядом с женщиной, которая не задаёт вопросов, странно и успокаивающе.

Я подаюсь вперёд, и наши губы встречаются. Этот поцелуй мягкий и нежный. Она потирает пальцами точку прямо за ухом, и я поворачиваюсь навстречу её прикосновениям.

– Так приятно, – говорю я ей.

– Я рада, что тебе это нравится, – улыбается она и поглаживает свободной рукой мою щёку.

– Отдыхай, – тихо произносит она. – Ты выглядишь уставшим.

Я уже собираюсь ответить, но вместо этого закрываю глаза. Её плечо более комфортно, чем подушка, а запах убаюкивает, и я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.

***

Впервые я просыпаюсь раньше Алины.

Удивительно, но я не пробуждаюсь из-за ужасных сновидений, занимающих все мои мысли. Я не в поту и не дышу тяжело, а чувствую себя отдохнувшим. Сделав несколько глубоких вдохов, открываю глаза.

Алина обвилась вокруг меня, или я вокруг неё – трудно найти разницу. Наши ноги переплетены, моя рука обнимает её за талию, а её обвивается вокруг моей шеи. Мы делим одну подушку, хотя на кровати королевского размера их четыре, и одеяла обёрнуты вокруг нас обоих.

Мне надо пойти отлить, но слишком тепло и комфортно, чтобы серьёзно решить ступить на паркетные полы. Вместо этого я смотрю на Алину. Во сне её лицо расслаблено, грудь поднимается и опадает в спокойном ритме. Густые тёмные ресницы достаточно длинны, чтобы касаться щёк. Еле притрагиваясь, нежно провожу пальцем по изгибу её брови и опускаюсь по щеке вниз. Её кожа мягкая, и на ней ещё остался намёк на запах лаванды.

Мне приходит в голову, что я ничего о ней не знаю. Не знаю, откуда она родом или почему она оказалась в этой профессии. Знаю, что она делит квартиру с Лореттой, но не в курсе, где она живёт.

Я помню квартиру Бриджет. Она находилась в убогом здании в одном из худших кварталов города. Учитывая, сколько я плачу за ночь, думаю, что большинство шлюх, должно быть, живут в лучших условиях, но я не знаю точно.

Сколько берёт себе сутенёр?

Ринальдо контролирует разнообразный рынок проституции, но это не та область бизнеса, где могут понадобиться мои услуги. Когда возникают проблемы, сутенёры обычно справляются с ними самостоятельно. Я никогда не уделял этому внимание.

Может, надо проверить её сутенёра? Учитывая, в каком районе я её нашёл, сутенёр, вероятно, один из людей Ринальдо. Но возможно, что он никому неподконтролен. Многие люди Греко пошли по этому пути, когда тот скрылся из города. У Ринальдо не было с этим проблем. Вокруг столько много клиентов, поэтому обычно споры из-за территорий не возникают.

Мой мочевой пузырь скоро лопнет, так что я сдаюсь и опускаю ноги на холодный пол. Решив, что нужно приобрести несколько ковров, крадусь в ванную. Когда я возвращаюсь, глаза Алины уже открыты, и она, выгнув спину и вытянув руки над головой, предоставляет мне прекрасный вид на её грудь и живот.

– Доброе утро, – улыбается она. – Как спалось?

– Спасибо, неплохо. А тебе?

– Очень хорошо, – она садится и поправляет простыню на ногах. – У тебя отличная кровать и очень удобная. И мне понравились твои подушки. Они такие мягкие!

– Да, это одна из немногих вещей, на которые я действительно обращаю внимание, – говорю я ей. – Военное постельное бельё – отстой. Поэтому теперь я стараюсь выбирать идеальные вещи.

– О! Ты был в армии? В каких войсках?

Её тон неправильный. Он несколько высок для того, что должно быть случайным вопросом, и интонация в конце падает вместо того, чтобы подниматься. Я не сомневаюсь, что она уже знает ответ на свой вопрос, но не могу понять, почему она делает вид, что не знает.

Несмотря на то, что я не должен был поднимать эту тему, но уже слишком поздно. Ответы на её вопросы приведут к ещё большему количеству вопросов, а я чувствую себя слишком хорошо, чтобы вникать во всё это дерьмо. Однако, если я откажусь отвечать, она будет любопытствовать, почему я избегаю этой темы, и переспросит в другой раз. Отвлечение – мой самый лучший союзник.

– Морская пехота, – прямо говорю я. – Что тебе хочется на завтрак?

– Я голодная, – говорит Алина. – Я бы ни от чего не отказалась.

– Вафли?

– Звучит замечательно!

Я быстро выхожу и откапываю из самого дальнего угла шкафа вафельницу. Она шла в довесок к квартире, и я не пользовался ей раньше, но вспомнил, что вафельницу часто пускали в дело, когда ребёнком я жил в монастыре с кучей других не подошедших для усыновления сирот.

Замешиваю тесто и начинаю наливать его на разогретую вафельницу. Хотя у меня не так много приятных воспоминаний о моих ранних годах, но они вызывают ностальгию. Возможно, это просто крепкий ночной сон, которому предшествовал хороший секс, но меня всё устраивает.

Алина сидит за столом и наблюдает за мной.

– Могу я кое о чём тебя спросить, Эван?

– Спрашивай, – отвечаю я, мягко говоря, насторожившись. Если она хочет получить кучу информации о моей военной карьере, я просто не готов это обсуждать. Но если она решит спросить о моём нынешнем роде деятельности, то будет ещё хуже.

– Полагаю, это больше наблюдение, чем вопрос, – её слова не делают меня менее настороженным, но я киваю, чтобы она в любом случае продолжала. – Мне кажется, тебе нужна девушка.

Я громко смеюсь. Открываю вафельницу, вынимаю первую вафлю и кладу на пустую тарелку.

– Это вряд ли. Я это уже проходил. Слишком много проблем.

– Проблем? Например, готовить для неё по утрам завтрак?

– Это, – указываю я лопаткой на вафельницу, – не проблема. Это то, что я хочу на завтрак. Приготовить вафли на двоих не труднее, чем на одного, и даже не придётся уменьшать напополам количество продуктов.

– Тогда каких проблем ты избегаешь?

Я бросаю на неё искоса взгляд. У меня возникает соблазн вообще не отвечать, и пусть моё молчание говорит само за себя, но такое ощущение, что это не сработает. Лучше дать ей однозначно понять, как я к этому отношусь.

– Таких, где цыпочка задаёт много вопросов, – наконец, отвечаю я.

Заливаю оставшееся тесто и закрываю крышку. Единственный звук на кухне – это шипение, исходящее от вафельницы, так как сбоку вытекает часть теста. Когда вафля готова, я кладу её на вторую тарелку и несу обе к столу.

– Сироп подойдёт? – спрашиваю я. – Если хочешь, у меня есть клубника.

– Сироп – идеально, – и Алина снова затихает.

Признаться, я рад. Наверное, не должен, но так и есть. Это ещё одна причина, почему с настоящей девушкой сложно – она будет злиться, когда ты попросишь её заткнуться. Алина, кажется, довольно хорошо понимает намёк и больше не задаёт вопросов.

После завтрака я везу её обратно на точку и там высаживаю. Ни «до свидания», ни «увидимся позже», ни даже «спасибо за секс».

Я просто уезжаю.

Погода немного теплее, чем обычно, и я решаю поехать к озеру и прогуляться вдоль берега. Если бы О́дин не умер, я бы привёз его сюда побегать по песку и погоняться за чайками. Ещё раз спрашиваю себя, стоит ли мне подумать о том, чтобы завести другую собаку, но быстро отказываюсь от этой идеи. Мне не нужна дополнительная ответственность, а наличие рядом того, кто мне небезразличен, всегда означает, что он подвергается риску.

Лучше не иметь никаких связей.

Я закуриваю сигарету и втягиваю дым в лёгкие, прогуливаясь по травянистому берегу около песка. Здесь немного холоднее из-за дующего с озера ветра. Он прочищает мою голову и возвращает меня к Алине и её наблюдениям.

Да, неплохо иметь рядом подружку, чтобы получать возможность нормально выспаться, и не нужно будет идти забирать её на точке и задумываться о том, со сколькими парнями она трахалась за последние двадцать четыре часа, но она захочет знать о тебе различные вещи. Захочет узнать о твоём детстве, почему ты уволился из морской пехоты и почему у тебя ночные кошмары. Станет расспрашивать о твоей семье, а потом окинет тебя таким жалостливым взглядом, когда ты расскажешь ей, что твоя единственная семья – брат, которого ты чуть не убил, а он даже не знал, что ты его родня.

Она захочет выяснить, чем ты занимаешься и почему всегда платишь наличными. Станет допытываться, где ты был прошлой ночью. И почему у тебя на одежде кровь, когда ты возвращаешься домой.

Безусловно, она захочет знать, почему ты так облажался. В конце концов, эти знания её убьют.

Бриджет хотела всё это знать, и я многое ей рассказывал. Она заплатила самую высокую цену за то, что слишком увязла в моей жизни. Лиа тоже хотела знать, и я делился с ней больше, чем когда-либо с кем-нибудь ещё. Я не рассказывал ей обо всём, но она услышала достаточно, чтобы убраться нахрен, пока ещё могла.

Интересно, что она сейчас делает. Я знаю, что она вернулась в Аризону, чтобы быть со своей матерью, но уехала ли она оттуда? Вернулась ли к своему бывшему парню, полагая, что алкоголик всё равно лучше меня? Может, мне стоит попросить проверить это Джонатана.

Я швыряю окурок в песок и прикуриваю другую сигарету. Последнее, что я хочу делать, так это думать о Лиа. Попытка выяснить её нынешнее местонахождение откроет дверь, которую я планирую держать очень плотно запертой.

Больше никаких мыслей о ней.

Не отрываясь, смотрю на воду, пока солнце не достигает своего пика. Всё ещё не очень тепло, но тихо и спокойно. Волны размеренно и убаюкивающе набегают на берег. Впервые в жизни я стараюсь применить одну из тех направляющих медитаций, которые врачи всегда рекомендовали использовать, когда у меня случались вспышки из прошлого, где я находился в яме в окружении врагов, песка и боли. Я собираю воспоминания о Лиа, помещаю их в воображаемый воздушный шар и отпускаю в полёт над водой.

Отворачиваюсь от озера и чувствую себя внутри опустошённым.

Думаю, так мне нравится больше.