Омаранская сага

— Зло усилилось, — сообщил он. — Мы чувствуем его под землей, словно пробуждающийся вулкан. Камень стонет от боли. Силы людей Истинной Крови для этого недостаточно. Наверняка им помогает сам Анахизер. Это его мощь до краев наполняет созданное ими заклятие.

— Значит, Эвкор Эпта вступил с ним в союз! — воскликнул Оттемар. — Но как ему удалось? Как жители города допустили такое?

— А их никто и не спрашивал, — заявил Варгалоу. — Они предназначены в жертву Анахизеру. Он питает ими свою силу, для него чем больше погибших, тем лучше. Отарус был прав: Эпта задумал наслать на Римунов и узурпаторов Империи, вернее, их потомков, такой же потоп, какой их предки, по его представлениям, наслали на прежних хозяев этой земли. Изящная месть.

Вдруг яркая вспышка голубого света омыла крошечную фигурку на берегу пролива, и из-под земли раздался рокот, словно где-то в ее недрах начиналась гроза. В следующее мгновение туча песка поднялась в воздух и скрыла море от глаз наблюдателей; одновременно сквозь грохот и скрежет крошившегося камня до них долетела песня Камнетесов. Огромный кусок берега медленно пополз вниз, заполняя собою узкий пролив.

Оползень продолжался несколько минут. Когда все наконец стихло и облако пыли рассеялось, они увидели, что западный берег Застежки тоже обрушился. Форт, в котором совсем недавно побывали солдаты Оттемара, исчез, а вместе с ним и кусок крепостной стены в полмили длиной. Такие же разрушения были видны и по ту сторону пролива. Застежка защелкнулась, но от человека, который это сделал, не осталось и следа.

— Мы его потеряли? — спросил наследник.

— Хотелось бы мне сказать, что нет, — ответил Варгалоу без всякого выражения на лице, и окружающие, глядя на него, подумали, что он еще более жесток и беспощаден, чем им казалось сначала. На самом деле ему хотелось кричать от боли и гнева. — Но я не понимаю, как он мог спастись, когда все вокруг рушилось.

— То, что произошло с Застежкой, сущие пустяки по сравнению с тем, что сейчас развернется там, — мрачно произнес Умлак и махнул своей каменной дубинкой в сторону Города. Его люди, закончив работу, уже поднялись по склону и присоединились к остальным.

Одного взгляда на гавань хватило, чтобы понять, какое светопреставление там сейчас начнется. Огромные воронки уже появлялись на поверхности воды, затягивая в себя корабли, оказавшиеся поблизости. Даррабан вошел в лагуну с десятком своих отборных судов; Феннобар, без сомнения озадаченный внезапным появлением Труллгунов, поспешил ответить на вызов противника, выслав ему навстречу свои корабли. Пока Орхунг и Камнетесы обращали в щебень утесы Застежки, два враждебных флота кружили друг вокруг друга, как спущенные с цепи бойцовые псы, которые, прежде чем кинуться на врага, высматривают его уязвимое место. Наконец прямо посреди гавани они сцепились. Эскадра Феннобара численностью превосходила неприятеля, к тому же Труллгуны не знали, что путь к отступлению отрезан.

Андрик плыл вперед со всей скоростью, на которую только способны были его длинные мускулистые руки. Но задолго до того, как отчаянный пловец смог достичь отцовского корабля, что-то вцепилось ему в ноги, дернуло вниз, и водоворот затянул его на дно и выбросил сквозь взорванную магическую стену на улицы старого города. Наверху вода быстро прибывала. Невиданный доселе прилив бился о набережные, размывал стены складских помещений, выбрасывал в море груды зерна и других припасов. Зеваки, собравшиеся на берегу, чтобы поглазеть на морской бой, гибли без счета. Предпортовые улочки затопило. Воды, хлынувшие под землю, быстро заполнили пустую оболочку мертвого города, его крыша не выдержала и начала трескаться, как скорлупа. Целые кварталы в одночасье поглотил кипящий котел. Рев стоял такой, будто десять разгневанных богов выясняли отношения, таская друг друга за чубы. И посреди всего этого хаоса плескались волны силы, от которой дрожала земля и весь остров сотрясался, точно в первый день творения.

Тем временем Даррабан и Феннобар сошлись врукопашную на палубе, а их люди ожесточенно рубили друг друга, не ведая о грозившей им опасности. Так они и ушли на дно, поглощенные огромным водоворотом, не успев понять, что же случилось. Рударик, чей корабль миновал морские ворота последним, увидел, как суда впереди внезапно исчезли, будто провалились в люк. Он тут же дал команду поворачивать к берегу, но было уже поздно: гигантские волны подхватили корабль и начали подбрасывать, переворачивая с боку на бок. Вдоволь натешившись, море пожрало и его вместе со всей командой. Никто не уцелел — ни Труллгуны, ни Гамавары. Корабли Кранноков, стоявшие в порту, были разбиты в щепки как игрушечные и разделили судьбу остальных.

Ранновик и Руан, которые подошли к острову как раз перед тем, как началось обрушение утесов Застежки, с ужасом и изумлением смотрели на гигантский оползень. Предводитель Гамаваров спешно повернул свой флагман к берегу, хотя и знал, что высадиться там невозможно. Остальные корабли стали на якорь в открытом море. Они ничего не могли поделать, оставалось только ждать. Солнце садилось, тяжелые черные облака расселись на вершинах Медальона, точно зрители в театре. Ранновик, уверенный, что катастрофа, свидетелями которой они стали, — дело рук защитников острова, никак не мог собраться с мыслями.

Оттемар остановившимся взглядом следил за тем, как один за другим гибли корабли во внутреннем море. В Городе тоже царил хаос, дома складывались как карточные домики, там, где еще недавно были улицы, кипела морская пена. Мелкие островки, заполнявшие лагуну, исчезли из виду, а один из высоких, как каменные иглы, островов-башен переломился пополам и скрылся в волнах.

— Куда он мог деться? — раздался вдруг голос Варгалоу за его спиной.

Оттемар сразу понял, о ком идет речь.

— Отсиживается где-нибудь наверху, — пробормотал он. — Так же, как и мы.

— Киррикри его найдет, — пообещала Сайсифер и окинула взглядом окрестные утесы в поисках птицы, которая, видимо, не желала наблюдать вакханалию разрушения с близкого расстояния. Никто не отвлекал девушку, пока она разговаривала с совой. Наконец она повернулась к своим спутникам и сообщила:

— Поиск начался.

— Мы потеряли не больше десятка кораблей, — заметил Избавитель.

Оттемар ответил ему тяжелым взглядом. Холодность Варгалоу порой неприятно поражала.

— Ты что, считаешь это победой?

Тот фыркнул:

— Война есть война, Оттемар. Мы еще не знаем, чем все закончится.

Море продолжало бушевать, закручиваясь спиралями, как будто силилось породить ураган. В небе собирались тяжелые тучи. Оттемара затошнило.

— Как мне теперь жить с этим?

— Забыть ты не сможешь. Во всяком случае, пока жив Анахизер. Но эту битву он проиграл. Золотые Острова уплыли у него из рук. Так что свой трон ты получишь.

Оттемар рассеянно кивнул и даже не заметил, как Избавитель покинул его и направился к армии — готовиться к неотвратимо надвигавшемуся спуску в разрушенный Город. Они снова остались вдвоем с Сайсифер. Девушка тоже впала в задумчивость, ослепленная недавними ужасами.

— Скоро все кончится, — попыталась она утешить его. — Море успокоится. А когда мы найдем Эвкора Эпту…

Он посмотрел на нее.

— Так чего я не понимаю?

Она отвела взгляд.

— Зачем ты спрашиваешь?

— Потому что я люблю тебя. Думаю, ты давно поняла это. Сначала я был просто увлечен. Во мне проснулось желание, как в любом мужчине, и ты об этом знала. И Киррикри знал. Я чувствовал твое презрение. А теперь нет. Ты больше не ненавидишь меня. Я почувствовал это под Кровавым Рогом, когда мы шли с людьми Умлака. И тогда я понял, чего хочу больше всего на свете. Чтобы ты сидела со мной на троне Империи. Я уже говорил, что готов отказаться от него…

— Империя — единственная надежда Омары! — перебила его девушка. Почему, ты думаешь, Анахизер потратил столько сил, чтобы разрушить ее и взять в плен тебя? Потому что если ты сядешь на этот трон, то сможешь превратить Золотые Острова в орудие, которого ему придется опасаться. Точно так же он боялся Мировой Стражи Орхунга, потому и поспешил ее уничтожить.

— Да, все это я знаю… Она улыбнулась:

— Тогда нечего и заводить разговоры о дезертирстве! Твое место здесь.

— А твое?

Девушка снова отвела глаза.

— Ты ведь не будешь жить вечно.

— Что ты хочешь этим сказать? — переспросил он озадаченно.

— Взять трон мало, надо обеспечить преемственность. Род Римунов должен продолжаться. Женись на девушке из дома Труллгунов: у Даррабана есть очень хорошенькие племянницы…

— О чем это ты! — рассмеялся он и взял ее за руку, но девушка поспешила вырвать ее. Она явно была чем-то взволнована.

— Я не шучу.

— И я тоже, — серьезно ответил он. — Я не женюсь на девушке из дома Труллгунов, будь она хоть первой красавицей.

— Но и меня ты тоже не можешь сделать Императрицей.

— Никто не посмеет встать мне поперек дороги. Она кивнула, все еще не находя сил взглянуть ему прямо в глаза.

— Но я не смогу подарить тебе наследника. Минуту или две он изучающе вглядывался в ее профиль, а потом вдруг разразился совершенно искренним смехом.

— И это все, что ты хотела мне сказать? Что ты не сможешь родить мне ребенка? А я-то думал, ты скажешь, что не можешь полюбить меня из-за того, что было в прошлом…

— Оттемар, не надо…

Он схватил девушку за плечи и повернул ее к себе лицом:

— Мне не нужно ничего, кроме твоей любви! Я буду править, я буду укреплять мощь Империи, даже если у меня не будет сына, чтобы продолжить мое дело. Это не имеет для меня никакого значения.

Ее глаза наполнились слезами.

— Я знаю, что имеет для тебя значение, — ответила она, нежно проводя рукой по его волосам. — Думаешь, я не чувствую твоей любви ко мне?

— Ты боишься, что я люблю тебя недостаточно сильно?

Она покачала головой.

— Дурачок. Я как раз боюсь, что твоя любовь ко мне слишком сильна. Ты из меня какую-то богиню делаешь и ставишь превыше всего на свете.

— Да! Выше даже собственной жизни! — рассмеялся он в ответ.

— И я люблю тебя не меньше, Оттемар. Его радость угасла, точно свеча на ветру.

— Тогда…

— Я могла бы родить ребенка. Как моя мать. И ее мать. Но это была бы девочка, так предопределили Иерархи. Его лицо омрачилось.

— Как это — предопределили?

— Все дело в даре. Когда мать передает его дочери, она отдает вместе с ним и свои силы. Вскоре после родов женщина умирает. Похоже, Иерархи не хотели, чтобы кто-нибудь знал их тайну. Выживает только ребенок, носящий ее в себе…

— Но ведь с тобой все кончилось! Ты же разбудила Наар-Йарнока, как они и хотели! Какой смысл продолжать все это дальше?..

— Ну и что, ведь дар все равно со мной. Орхунг доказал мне это. И моя дочь унаследует его. Так что я могу родить тебе ребенка, девочку, и она станет прекрасной Императрицей и продолжит твое дело. Если ты этого хочешь.

Он стоял перед ней бледный, как будто увидел призрака.

— А ты умрешь через несколько месяцев! Ну уж нет!

Она вздохнула:

— Тогда ты понимаешь, почему я не могу разделить с тобой трон.

Он кивнул.

— Но ты нужна мне, я ведь говорил.

— А твоей Империи нужен наследник.

Он отвернулся и надолго замолчал, потом снова стиснул ее плечи, но нежно, чтобы не причинить девушке боль. Лицо его просияло.

— Но ведь ты любишь меня?

Она ответила ему улыбкой.

— Я, которая презирала, которая ненавидела тебя. Да, Оттемар, люблю.

Крылья захлопали у них над головами, и на камни подле них белой тенью опустился Киррикри.

— Он что, подслушивал? — покраснел Оттемар. Она улыбнулась, красивая как никогда прежде.

— Нет, он и так все знает. — Сообщение птицы заставило ее посерьезнеть. — Эвкор Эпта, — сказала она отрывисто, точно сплюнула. Нашелся.

Глава 25

ЗАНАВЕС

Теннебриель бежала, задыхаясь, петляя по незнакомым коридорам, пронизывавшим весь дворец насквозь. Ей помнилось, что в некоторых комнатах, мимо которых она пробегала, были люди, но никто не выходил ей навстречу, не окликал ее, не пытался остановить. Все выше и выше взбиралась она по крутым лестницам и запутанным коридорам, пока наконец не оказалась в просторном покое со старинной мебелью и выцветшими от времени драпировками. Здесь, по-видимому, редко бывали люди, повсюду толстым слоем лежала пыль. Теннебриель рухнула на кровать, отчего столб пыли тут же поднялся в воздух, и горько зарыдала. Через некоторое время, обессиленная, девушка заснула, подтянув колени к животу, подобно зародышу в материнском чреве.

Несколько часов спустя девушка проснулась и села. Ноги гудели от недавнего безумного бега. Ощущение несчастья нахлынуло на нее волной, и она чуть снова не разрыдалась, но тут же усилием воли взяла себя в руки. Она еще не представляла, как быть и что делать дальше, но твердо знала одно: из дворца, да и из города, надо было убираться любой ценой и как можно скорее. Но как?

Поминутно озираясь по сторонам и останавливаясь, чтобы прислушаться, Теннебриель вышла из заброшенного покоя и оказалась в длинном пустом коридоре, эхом отзывавшемся на каждый ее шаг. В противоположном его конце виднелось окно. Крадучись, девушка приблизилась к нему и выглянула наружу. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять, куда она попала: эти покои располагались в самой западной части дворца, которая вплотную примыкала к неприступным утесам, защищавшим город от нападения с моря. Вскарабкаться на них она все равно не могла, да и окошко было слишком узким, даже ей не удалось бы в него протиснуться. Зато теперь она знала, что делать дальше: единственный путь к спасению лежал через окно, значит, нужно было найти другое, пошире, и выбраться на крыши дворца.

Долго еще бродила девушка по коридорам, пока вдруг, повернув за угол, не налетела на Администратора. Тот вздрогнул от неожиданности, и она наверняка смогла бы убежать, если бы не стражники, по пятам следовавшие за чиновником. Они перехватили девушку и поставили ее, лягавшуюся и отбрыкивавшуюся, перед ним.

— А ты что здесь делаешь? Прислуге запрещается… — И тут он изменился в лице. Его рука протянулась к пыльным волосам Теннебриель, узлом схваченным на затылке. Девушка отпрянула, но один из стражников грубо ухватил ее за шею и повернул лицом к Администратору. Тот потянул ее за волосы, и они рассыпались по плечам девушки. Чиновник был явно удивлен, но постарался скрыть это.

— Так вот, значит, как. Теннебриель. Мой хозяин тебя ищет.

Девушка яростно плюнула ему в лицо, но солдаты усилили хватку, заставив ее сморщиться от боли.

— Не трать сил понапрасну, девушка, — холодно произнес Администратор и приказал страже: — Ведите ее за мной.

Он отвернулся и зашагал по коридору, не оборачиваясь, чтобы взглянуть, следует она за ним или нет, как будто она и впрямь была простой служанкой. Солдаты подгоняли ее тычками в спину, и она почувствовала, что теряет надежду. Наконец они достигли лестницы, верхние ступени которой терялись в полумраке у них над головами, и начали крутой подъем. Девушкой окончательно завладело отчаяние, она понимала, что это вряд ли может быть путь к спасению, так что, случись ей даже вырваться из цепкой хватки этих людей, дороги из дворца ей не найти.

Вдруг позади них распахнулась дверь, и двое стражников, вздрогнув, обернулись. Теннебриель тоже бросила взгляд назад. В дверях появились какие-то люди, вооруженные короткими прямыми мечами, их лица скрывали гибкие забрала серебристых шлемов. Их было довольно много. Увидев незнакомцев, Администратор сделал шаг вперед и окликнул их, но они, не реагируя на его слова, длинными мягкими прыжками понеслись вверх по лестнице, как большие хищные кошки. Охрана Администратора, почуяв исходившую от них угрозу, схватилась за мечи.

— Назад! — завопил один из них, но не слишком уверенно. Тем временем люди в масках тоже вытащили из ножен мечи, и на узкой лестнице закипел бой. Скрежет стали, многократно усиленный каменным эхом, разрывал Теннебриель уши, запах разогретого металла щекотал ноздри. Один из стражников упал, пронзенный мечом, и Администратор схватил девушку за руку и попытался утащить ее за собой вверх по лестнице.

Завопив, словно разъяренная фурия, она бросилась на него и выдернула свою руку с такой силой, что он упал, потеряв равновесие, и покатился по ступенькам к подножию лестницы. По дороге он сбил с ног второго своего защитника, и, прежде чем они успели достичь нижней площадки, люди в масках пронзили их своими мечами. Затем один из незнакомцев подошел к ней, но не слишком близко, так как девушка выставила вперед растопыренные пальцы с острыми ногтями и прошипела:

— Не подходи!

Человек в маске рассмеялся:

— Разве так благодарят спасителей?

— Кто вы такие?

— Не важно. Почему они арестовали тебя?

Не зная, что отвечать, Теннебриель только помотала головой.

— Пойдем с нами. Тут кругом полно Администраторов, неровен час еще на кого-нибудь напоремся.

— А что они тут делают?

— Воюют! Пошли быстрее.

Теннебриель повиновалась. Кто бы ни были эти люди, к Эвкору Эпте они явно не имели отношения. Они прошмыгнули в дверь, сквозь которую появились, и оказались в другом коридоре, еще более пыльном и еще гуще заросшем паутиной, чем те, по которым до сих пор блуждала девушка. Вскоре впереди показались древние покои. Они были высечены в цельной скале, как пещера, и освещены факелами. Войдя внутрь, таинственные спасители закрыли за собой дверь и заперли ее на тяжелый засов. Теннебриель подвели к столу, за которым сидел старик с длинной белой бородой.

— Кто ты такой? Что здесь происходит? — отрывисто спросила она.

Человек поднялся из-за стола и устремил на девушку изучающий взгляд. В его лице не было того жестокого бесстрастия, которое отличало людей Эвкора Эпты, но и без того он выглядел достаточно сурово.

— Мы повстречали ее, когда один из мелких Администраторов тащил ее туда, где собрались остальные, — доложил человек в маске.

— Я узнаю тебя! — сказал старик. — Ты девушка Кранноков!

— Я — регент, наследница престола! — высокомерно бросила она, надеясь произвести впечатление. Старик покачал головой.

— Регентом ты можешь быть сколько угодно, но престол не для тебя, ты марионетка Эпты! Теннебриель сверкнула глазами:

— Марионетка! Никогда я не была марионеткой ни в руках этого отребья, ни в чьих бы то ни было еще!

— Может быть, и так. Но разве он не собирался посадить тебя на трон?

— Да. И использовать меня…

— Оттемар Римун жив, — перебил ее старик. — Он идет сюда, чтобы взять то, что принадлежит ему по праву.

Девушка кивнула.

— Знаю. А ты служишь ему?

— Да. Я Отарус, Верховный Камергер Дающих Закон. А закон Золотых Островов гласит, что следующим Императором должен стать Оттемар. Будешь ли ты оспаривать это?

Девушка устало покачала головой:

— Нет. Пусть возьмет свое. У меня нет других желаний, кроме того, чтобы поскорее уйти из этого страшного места, подальше от убийцы.

— Ты говоришь об Эвкоре Эпте?

— Да!

— Он что, предал тебя?

— Я не знаю, каковы были его истинные планы в отношении меня. Но я для него потеряна навсегда, это я знаю точно. Могу поклясться в этом перед кем угодно. Найди его, и я собственноручно вырву его сердце!

Отарус нахмурился. Его поразило как озлобление девушки, так и сам разрыв этого союза.

— Известно ли тебе, что твоя тетка Эстрин вместе с другими Кранноками, находится сейчас в гавани? Или ты будешь делать вид, что и этого не знала?

— Эстрин? — неподдельно изумилась Теннебриель. — Как она сюда попала?

— По приглашению Администратора.

Девушка разразилась презрительным смехом.

— Ну конечно! Надеется на восстановление в своих правах, когда я сяду на трон!

— Эстрин много лет дожидалась этого. Она не отступится так легко, как ты. Обещаешь ли ты дать клятву верности Оттемару Римуну и всем, кто сражается на его стороне?

Теннебриель выпрямилась. Кромалеха не стало, но, если бы его можно было вернуть, она отдала бы все за счастье находится рядом с ним. Но этому не бывать, а без него власть ей была и подавно не нужна.

— Я плюю на Эвкора Эпту, — ответила она. — А если Кранноки предпочитают взять его сторону, то я плюю и на них. Я ничем им не обязана, по их милости я всю жизнь провела в заточении. Да, я клянусь в верности Оттемару Римуну. Перед всей Империей. Пусть он будет Императором.

И вновь Отарус удивился, но не поверить девушке было невозможно такая решимость была написана на ее лице. Должно быть, она пережила какое-то потрясение, которое и заставило ее отказаться от трона и даже от собственной родни.

— Очень хорошо, Теннебриель, с этой минуты можешь считать, что ты под моей защитой. Она тебе пригодится: дворец кишит людьми, которые с радостью перерезали бы тебе горло, если бы услышали то, что ты сейчас сказала мне.

Открылась другая дверь, и в покой вошел бледный как смерть человек, облаченный в мантию Дающих Закон.

— Отарус! Случилось то, чего мы опасались! Все Администраторы до единого покинули Город и укрылись в тайном убежище наверху. Эвкор Эпта с ними. Они заблокировали вход. Их путь туда усеян трупами. Наши люди из подземного города сообщают, что стена заклятий рушится!

Отарус ухватился за стол и покачнулся, как будто в него попала стрела.

— Стена? Хуже ничего и быть не может! Эвкор Эпта намеревается принести нас всех в жертву и оставить в живых только людей Истинной Крови. Надо немедленно выводить жителей из Города. Всех быстро в горы, слышишь? Всех без исключения, Кранноков, Труллгунов, иначе всех ждет один конец.

— А этих, со Скеррина, господин? — спросил человек в маске.

— И их тоже. Варгалоу предупреждал, что скоро нам понадобятся все люди, кто бы они ни были. Эвкор Эпта — наш общий враг. Он и тьма, которой он служит. Быстрее, не стойте тут! Людей надо предупредить как можно скорее. — И он повернулся к Теннебриель. — Девушка, за мной. Город в серьезнейшей опасности, он может просто не пережить того, что ему грозит.

Озадаченная, но покорная, Теннебриель позволила старику взять себя за руку и вывести из комнаты. Присутствие стражи, следовавшей за ними по пятам, на этот раз не пугало, а, напротив, успокаивало ее. Их путь лежал через бесчисленные коридоры и комнаты, вырубленные, так же как и первая, из цельного камня. Наконец они подошли к крутой лестнице, казавшейся снизу бесконечной, и начался долгий трудный подъем. Теннебриель догадалась, что они находятся внутри той самой гряды утесов, которая обнимала город с запада. Пока они лезли наверх, камень вокруг них то и дело начинал гулко вибрировать, так что им приходилось останавливаться и прижиматься к стене, дожидаясь, пока все утихнет. Но грохот в недрах острова не прекращался. Казалось, начинается землетрясение.

Полная луна, яркая и надменная, взирала на остров Медальон, словно наслаждаясь открывавшимся сверху видом. Когда последний солнечный луч затерялся в волнах океана, земля перестала содрогаться и действие силы прекратилось. Внутреннее море вновь спокойно улеглось на своем каменном ложе, но окружавшая его суша изменилась до неузнаваемости. Остров, казалось, увеличился в размерах, поднявшись, как невиданное чудовище, из морских глубин. Треть Золотого Города была стерта с лица земли обезумевшими волнами, которые, схлынув, оставили позади себя настоящий хаос. Причалы, набережные, жилые дома, казармы, лавки — все превратилось в груду обломков; улицы исчезли, словно их никогда и не бывало. Море слизнуло целые районы столицы с такой же легкостью, с какой прилив обычно смывает песочные замки, которые дети строят на пляжах. Верхняя часть Города уцелела, но тоже была в плохом состоянии. Многоэтажные дома обрушились и погребли под собой строения пониже. Огромные провалы зияли там, где обвалилась, не выдержав давления воды, крыша подземного города. Часть горожан успела спастись, добравшись до гор, но тысячи и тысячи погибли, застигнутые врасплох наводнением.

Внутреннее побережье Медальона тоже изменилось: оно поднялось, его подводная часть обнажилась. Волны сначала хлынули в лишившийся своей магической защиты старый город, а потом, когда суша начала уходить вверх, вновь вернулись в море. Теперь новый город стоял на огромной скале, покрытой илом и слизью морского дна, а лагуна уменьшилась в размерах на две трети. Старый город, вытолкнутый на поверхность чудовищной силой Анахизера, возвышался как мрачный памятник его злой воле. От многочисленных судов, что затонули в гавани в тот день, не осталось ни единого обломка.

Пережившие катастрофу Труллгуны, Кранноки, Римуны и представители других менее значительных династий в смятении и отчаянии обозревали залитую лунным светом картину разрушений с высоты окружавших Город утесов. Насмерть перепуганные произошедшим, они и думать забыли о былой вражде. Эвкор Эпта и его фанатичные братья по крови не достигли главной своей цели: им не удалось спровоцировать междоусобицу.

Оттемар вместе с Сайсифер и другими союзниками поднялся наконец на вершину нависших над самым Городом утесов, где несколько часов тому назад Киррикри видел людей Эвкора Эпты. Разрушение магической стены потребовало значительных усилий, так что они не в состоянии были сопротивляться солдатам армии союзников, которые открыли на них настоящую охоту. Большинство уже переловили. Оставалось найти вожака.

Пока Оттемар горестно созерцал открывшуюся ему во всей полноте картину разрушений, Эвкор Эпта внимательно изучал изменившуюся береговую линию Медальона. Путь его лежал вниз, по острым, покрытым напластованиями осклизлых водорослей камням, еще недавно составлявшим часть морского дна. Далеко впереди ровно горели факелы — Эпта знал, что там его дожидаются верные слуги. Наконец он достиг кромки прибоя (которая была теперь на добрых двести футов ниже, чем прежде), и обнаружил там лодку. Несмотря на недавние катаклизмы, суденышко оказалось пригодным к использованию, хотя и протекало в нескольких местах. Олигарх-Администратор сел на весла и поплыл через потайные тоннели к западному побережью острова маршрутом, намеченным его предками многие поколения тому назад. Грести следовало, однако, с большой осторожностью: бухта была полна острых рифов, которые вспарывали поверхность воды, как клыки хищных чудовищ. В центре покачивался на якоре небольшой парусный кораблик — еще одна предосторожность, предпринятая Эвкором Эптой на случай вынужденного отступления.

Огромная луна, казалось, следила за каждым его движением, но, если бы ночное светило могло проникнуть в мысли Эпты так же легко, как его рассеянный свет проникал в неглубокую воду у берега, его, несомненно, поразило бы царившее в них спокойствие. Администратор отдавал себе отчет в том, что потерпел поражение, однако намеченная цель — изничтожение Римунов — была почти достигнута, а так называемое северное зло по-прежнему продолжало существовать. Оно уже внесло большой вклад в его дело и могло оказаться полезным в дальнейшем, а могущество его ничуть не убыло. Оттемару Римуну удалось в последний момент увернуться от расставленной ловушки, возможно, он даже получит трон, но какой ценой! Ему нечего будет противопоставить натиску Анахизера, когда тот снова соберется с силами.

Эвкор Эпта причалил к кораблю и стал подниматься по веревочному трапу, заботливо перекинутому через борт матросами, неотлучно дежурившими на судне. Однако до чего же сладок вкус власти! Ритуал, который он недавно провел вместе со своими братьями по крови, истощил их, выжал до последней капли, почти выжег нутро, и все же это было ни с чем не сравнимое наслаждение. Он ни перед чем не остановится для того, чтобы испытать это ощущение снова.

Администратор беззвучно ступил на палубу, освещенную лунным сиянием и пламенем факелов, и оглянулся. Все было тихо, однако его люди уже сидели на веслах, словно и им не терпелось поскорее убраться отсюда. «Испугались, подумал Эпта. — Надо настроить их на другой лад».

— Курс на северо-запад, идем к самому дальнему из краннокских островов, — скомандовал он, направляясь к капитанскому мостику. — Нас там ждут союзники. Но держитесь подальше от берега: труллгунские собаки наверняка болтаются там в поисках объедков.

Однако ответа не последовало, и Эпта удивился: кто бы мог подумать, что у этих отчаянных головорезов, по многим из которых плачет виселица, окажется так мало куража. Администратор сам тщательно отбирал команду и всегда отдавал предпочтение людям, за которыми водились какие-нибудь грешки, целиком отдававшие их в его власть и делавшие невозможным возвращение на родину. Он повернулся и пригляделся к ним повнимательнее.

Только тут до него дошло, что выглядят его матросы как-то странно. Эпта медленно сошел с мостика и поравнялся с первым рядом гребцов.

Крайний матрос сидел, уставившись прямо перед собой остекленевшими глазами. Администратор нахмурился и легонько хлопнул его по плечу.

— Эй! А ну давай греби! Пошевеливайся! — скомандовал он. — Никто нас не поймает. Назад в вонючую камеру… — Но закончить ему не довелось: неестественно запрокинув голову, гребец начал заваливаться назад. Горло его было перерезано от уха до уха.

Эпта шагнул к следующему, который сидел, навалившись на весло грудью, и тряхнул его за плечи. История повторилась. Всего на корабле было около дюжины гребцов, все неподвижно сидели на своих местах. Окинув каждого взглядом, Администратор убедился, что живых среди них нет.

— Хочешь выйти в море, — раздался вдруг негромкий голос откуда-то сверху, — греби сам.

Эвкор Эпта резко обернулся и увидел человека, который стоял на мостике, вальяжно облокотившись на перила так, словно ничего особенного не произошло. Его силуэт отчетливо вырисовывался в свете факелов, горевших у него за спиной. Он был один, но Эпта немедленно заподозрил, что его солдаты прячутся где-то поблизости: ему не верилось, что можно в одиночку порешить двенадцать дюжих парней и остаться при этом целым и невредимым. Тем временем человек на мостике медленно выпрямился, отошел от перил и начал спускаться на палубу. Администратор сунул руку под плащ и извлек из ножен свой меч. Лунный луч затанцевал на его обоюдоостром лезвии.

Когда незнакомец достиг подножия лестницы, Эпта наконец разглядел его лицо.

— Варгалоу, — выдохнул он.

— Я ждал тебя, — просто сказал Избавитель. Что-то прошелестело у него за спиной, и Эпта тут же вскинул меч. Но это был не человек: он успел заметить белый силуэт, широкий размах крыльев, ярко-желтые глаза. Огромная сова. Никогда раньше не видел он такой мощной птицы: даже орлы с труллгунских островов не шли с нею ни в какое сравнение.

— Это Киррикри, — заметил Варгалоу небрежно, даже почти дружелюбно. Он-то и нашел твой кораблик. Мы сразу догадались, чей он. Должен сказать, непросто было спуститься сюда по отвесному утесу, но Киррикри и здесь мне помог: он был моими глазами.

Эвкор Эпта незаметно окинул взглядом палубу. У него была единственная надежда на спасение: прыгнуть в море и добраться до берега вплавь. Но люди Варгалоу могли помешать: такой человек, как он, наверняка окружил себя отборными воинами.

— Ищешь моих солдат? — угадал его мысли Избавитель. — Здесь никого нет. Только я, ты и Киррикри.

Сердце Администратора пропустило удар. «Один? Он один угробил двенадцать человек разом?»

— Чего же ты хочешь от меня? — спросил он ровным голосом, решив, что этот кудесник меча в потертом черном плаще, должно быть, сбежал от своих союзников и хочет договориться с ним о чем-то. Тоже жаждет власти? Да, наверное, в этом все дело.

— Немного информации, и только.

— В обмен на мою свободу?

Избавитель улыбнулся ему по-волчьи белозубо:

— Вовсе нет. Ты умрешь так же, как и вся твоя команда.

Усилием воли Эвкор Эпта сохранил видимость спокойствия.

— Скажи мне сначала, — продолжал Варгалоу, — почему ты предал Золотые Острова?

— Предал! Это земля моих предков, народа Истинной Крови. Римуны, как и все остальные, — захватчики. Они даже не омаранцы, их предки явились из Тернаннока! Ты сам это говорил. Так какое право имеют они, какое право все вы имеете на эту землю?

— А как же Камнетесы, Земляные Люди? Они-то истинные омаранцы. Не меньше чем ты и твои сородичи.

Эвкор Эпта не смог скрыть удивления:

— В твоем войске есть Камнетесы?

— Потомки тех, что когда-то населяли Высоты Маладора.

Привычная маска бесстрастия вновь вернулась на лицо Администратора.

— Им следовало принять нашу сторону, а не сражаться бок о бок с захватчиками!

— Чью сторону — Анахизера? Иерарха из Тернаннока, которому ты по глупости доверился?

Эпта надменно рассмеялся:

— Ты меня недооцениваешь. Думаешь, я превратился в его раба? Не больше чем в раба свиней-Римунов! Я использовал Анахизера и его силу. Ты видел…

— Но этого оказалось недостаточно. Где же он сейчас? Почему не поможет?

Медленно и бесшумно, словно паук, Эвкор Эпта сделал шаг вперед. Если этот глупец и впрямь один, то надежда еще есть.

— Он далеко. Придет время, и он снова наберется сил. И тогда вся мощь Империи будет ничто по сравнению с ним. Вы ничего не добились, только отсрочили собственную казнь. Жаль, что ты поддерживаешь Римуна. Столь проницательный человек, как ты, да к тому же не понаслышке знающий, что такое власть, мог бы претендовать на большее. Что тебе за дело до Золотых Островов?

— И в самом деле, что? А тебе?

— Я лишь стремился восстановить справедливость и вернуть эту землю законным владельцам.

— А теперь бросаешь их на произвол судьбы.

— Им выпала плохая карта. Я не философ, и у меня нет желания жертвовать собой ради заведомо проигранного дела.

На этом острове нет больше силы, мы опустошили его, поставив на кон все, и проиграли. Ваш новый Император, без сомнения, будет травить народ Истинной Крови как волков. Не хочу становиться свидетелем их мучений.

— И поэтому ты отправляешься на север.

— Я тебя не понимаю. Когда-то ты вел жизнь Избавителя, поклявшегося извести на корню всех, кто верит в силу. С тех пор ты неоднократно встречался с ней и на востоке, и здесь. Она пронизывает всю Омару. И ею надо пользоваться, а не отрицать.

— Я принимаю ее существование как факт, и так же поступают все нынешние Избавители. Но использовать силу в своих интересах невозможно, она подчиняет себе тех, кто пытается это сделать. Согласен, власть притягательна. Но сила, которая просачивается в Омару сейчас, имеет лишь одну цель — уничтожение.

— Тех, кто оказывает сопротивление…

— Корбилиан, от которого я узнал, что такое сила, много рассказывал мне о ней. Он сравнивал ее с болезнью, которая угнездилась в теле Омары и обживает его. Болезни не нужны слуги: она просто делает свое дело, либо разрушая организм, в котором поселилась, либо погибая сама. Ей недоступны ни доводы разума, ни милосердие. Сила, владеющая Омарой сейчас, наверняка уничтожит ее. Есть только один способ этого избежать.

— Сопротивление?

— Именно. Я тоже не философ, Эвкор Эпта, и не пророк. Я не претендую на то, чтобы служить образцом чести, мудрости или справедливости. Но у меня есть цель, в которую я верю и к которой иду, не останавливаясь ни перед какими жертвами. Не все союзники одобряют мои методы, поэтому ты видишь меня здесь одного. Оттемар Римун, которого ты так презираешь, — человек милосердный. Он не будет без нужды убивать твоих людей. Возможно, он и тебе сохранил бы жизнь. — С этими словами Избавитель решительно шагнул к своей жертве, и из рукава его плаща выскользнуло раздвоенное стальное лезвие. Но я позабочусь об очищении Омары.

Эвкор Эпта сделал выпад, но его меч натолкнулся на сталь. Полетели искры. Он рубанул еще раз, однако Варгалоу двигался непостижимо быстро. Администратору случалось видеть хороших воинов на Золотых Островах: в имперскую армию брали только самых лучших и учили на совесть. Да и сам он всегда поддерживал себя в отличной форме, каждый день находя время для занятий фехтованием со своими братьями по крови, быстрота реакций которых выгодно отличала их от других людей. Однако никто из них не шел ни в какое сравнение с Варгалоу. Легко, словно танцуя, уходил он от самых коварных ударов противника, а его смертоносная сталь, по-змеиному свистя, рассекала воздух так проворно, что глаз не успевал следить за ее траекторией. Время разговоров кончилось.

Дважды сталь ударялась о сталь, рассыпая сверкающие снопы искр в темном ночном воздухе. Варгалоу, изучая возможности противника, позволил ему занять оборонительную позицию. Он сразу понял, что перед ним отличный фехтовальщик. Неожиданный выпад едва не застал его врасплох, лезвие прорезало одежду и прошло на волосок от кожи, но Избавитель успел увернуться, причем так резко, что Администратор чуть не потерял равновесие. Левый кулак Варгалоу врезался в незащищенную шею Эпты, и тот, хватая ртом воздух, отшатнулся.

Не давая противнику опомниться, Варгалоу нырнул вперед и одним скользящим движением перерезал сухожилия под коленями Администратора.

Тот упал как подрубленное дерево. Варгалоу стоял над ним, прижимая тяжелым сапогом к палубе правую руку противника с зажатым в ней мечом. Собрав воедино последние остатки силы, Эвкор Эпта мысленно призвал на помощь Анахизера. Избавитель, немедленно угадав его намерения, нагнулся и довершил начатое. В глазах Эпты потемнело, он попытался что-то сказать, но впившаяся в шею сталь отсекла рвавшиеся наружу слова, и Администратор захлебнулся кровавой пеной. Голова его откинулась назад и Варгалоу, поздравляя себя с успешным завершением дела отступил.

Он уже принялся очищать лезвие от крови, как вдруг позади раздался шелест. Избавитель вихрем обернулся, вскинув готовую к обороне руку, но это Киррикри взлетал в ночное небо, будто вдоволь наглядевшись на происходившее внизу. Варгалоу проводил удалявшуюся птицу взглядом, невольно задаваясь вопросом, не разочарован ли помощник Сайсифер тем, что он вышел победителем в этом бою.

Какой-то кашель снова приковал его внимание к поверженному врагу. Холодея от ужаса, он увидел, как Эвкор Эпта поднимает голову. Кровь ручьями стекала по его шее, пропитывая одежду, черное пятно на груди разрасталось прямо на глазах, но мертвые глаза открылись и задвигались, словно Администратор искал своего убийцу. Еще минута, и Эвкор Эпта сел и попытался заговорить. Кровавая пена выступила у него на губах.

Варгалоу отшатнулся. Ужас и омерзение переполняли его, парализуя сознание.

— Отличная работа, — проскрежетал незнакомый голос, и Варгалоу сразу понял, что это говорит не Администратор и не последние остатки силы, которой он обладал при жизни. Избавитель попятился к лестнице, что вела на мостик. Мертвец поднялся на колени, пошатнулся, встал на ноги.

— Не сомневайся, Варгалоу, — снова раздался скрежет, — твой враг мертв. Но ты слишком опасный соперник, чтобы оставаться в живых.

И тут он понял. Главное было как можно скорее убраться с корабля, ибо тварь, как бы Анахизер ни подпитывал ее своей силой, не могла двигаться достаточно быстро, чтобы угнаться за ним. Но тут через поручни вдоль корабельных бортов на палубу полезли еще какие-то существа. Он никогда не видел их раньше, но догадался, что это изиклены. Их были десятки. Они явно намеревались окружить его со всех сторон и разорвать на части или отдать в руки твари, что, пошатываясь, стояла перед ним.

Варгалоу взлетел на мостик, схватил факел и швырнул его назад, на палубу. Пылающая головня от удара рассыпалась на куски, и кое-где тут же загорелась обшивка и части балюстрады. Это на мгновение задержало изикленов, но Варгалоу видел, как все новые и новые продолжают лезть через борт. Что ж, значит, он в ловушке, которую, как это ни смешно, приготовил себе сам. И он вытащил из-под плаща стальную руку. Изиклены дорого заплатят за его жизнь.

Твари уже окружали мостик со всех сторон, как вдруг Варгалоу услышал голос, который звал его по имени. Он не сразу понял, откуда донесся крик, но потом с удивлением осознал, что голос исходил сверху. Бросив взгляд в ночное небо, он увидел Киррикри.

— Киррикри!

«Подними руки», — приказала ему птица, и Варгалоу пережил еще одно потрясение, сообразив, что слышит ее слова. Но как это было возможно?

— Я слышу твой голос, — пробормотал он изумленно.

«Кто угодно может услышать его, если я захочу. Живее! Руки!»

Сова опустилась к нему, закрыв собой небо, и тут же послышался свист крыльев других птиц, среди которых был такой громадный орел, какого Варгалоу не видал за всю свою жизнь. Изиклены, поняв, что происходит, стаей кинулись на мостик. Но орлы поменьше пикировали на них с неба, рвали их острыми когтями, сея панику. Призвав на помощь все свое мужество, Избавитель поднял обе руки, настоящую и стальную, и отдался на милость птицам. Он почувствовал, как мощные лапы кольцом сомкнулись вокруг его левой руки, а когти другой птицы клацнули о сталь правой. Изиклены уже протягивали к нему свои перепончатые конечности, но он, изловчившись, ударил ближайшего из них сапогом в грудь, и тот кубарем полетел с мостика, увлекая за собой остальных.

Он боялся, что вес его окажется слишком велик даже для двух птиц, но вдруг, к немалому своему удивлению, почувствовал, как мостик ушел у него из-под ног. Еще один изиклен, очухавшись, взгромоздился на мостик, и Варгалоу смазал его на прощание сапогом по затылку. Птицы подняли Избавителя высоко над палубой, но внезапно едва не уронили в море. Сердце его забилось, как кузнечный молот, когда он увидел, что воды бухты буквально кипят изикленами, которые протягивают к нему свои лапы.

— Выше! Выше! — завопил он.

«Скайрак, тяни!» — услышал он натужный окрик Киррикри. В ответ раздался орлиный клекот. Подошвы его сапог уже почти касались воды, как вдруг в лицо ему ударил резкий порыв ветра и он почувствовал птичьи когти, которые впивались ему в бока, в ноги, в волосы, а ярко освещенная костром пылавшего корабля бухта, полная изикленов, начала быстро уменьшаться. Громада утеса нависла над ними, словно преисполнившись решимости не дать птицам поднять необычный груз в небо. Но те продолжали тянуть, и вскоре скала тоже осталась позади.

— А я думал, что ты меня бросил, — сказал Избавитель вслух.

И снова, не веря своему счастью, услышал голос совы.

«Было время, когда я не задумываясь оставил бы и тебя, и Гайла выпутываться из беды самостоятельно. Но теперь, Саймон Варгалоу, я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. И предпочитаю, чтобы ты оставался в живых».

Услышав это, Варгалоу, несмотря на боль, которую причиняли ему острые птичьи когти, не смог сдержать улыбки. Неуверенность, так же как и полная изикленов бухта, осталась в прошлом; он упивался новым знанием. Восторг Избавителя мешался с радостью величественных птиц, вновь оказавшихся в своей стихии.

Эпилог

Оттемар встал лагерем в горах над Золотым Городом и предупредил спасавшихся на вершинах утесов жителей, чтобы они не спускались вниз до тех пор, пока угроза повторного наводнения или оседания почвы не минует окончательно. Только Умлак со своими Камнетесами рискнул войти в полуразрушенный Город, пообещав исправить там что можно и укрепить хотя бы часть неповрежденных построек, чтобы людям было куда возвращаться. Постепенно, сначала небольшими кучками, а потом и по несколько десятков человек сразу, несчастные обитатели лежавшей в руинах столицы собрались вокруг штандарта Римунов и признали Оттемара своим законным правителем. Он, в свою очередь, пообещал, что никаких казней и никаких политических репрессий не будет. Война закончилась, не успев начаться.

Весь день Оттемар просидел на огромном камне у самого края пропасти, глядя вниз, на внутреннее море, не переставая поражаться фантастическим изменениям, которым оно подверглось за последние сутки. В некотором отдалении от его наблюдательного пункта, но все время в поле зрения, находились вооруженные солдаты. Оттемар понимал, что отныне он постоянно будет жить в окружении бдительной охраны — в противном случае само физическое его существование подвергнется опасности. Теперь, сидя в одиночестве и радуясь передышке, он думал о Сайсифер и перебирал в памяти слова, которые она сказала во время их последнего разговора наедине. Да какая разница, будет у него наследник или нет? Когда придет нужда, преемник всегда найдется, даже если это и не родной сын. Ведь сам-то он не сын Кванара, так почему кто-нибудь из его собственных племянников или кузенов не сможет унаследовать трон после него? Сайсифер, разумеется, станет спорить, начнет толковать ему о долге и тому подобном, но он будет непоколебим. Он женится на ней, это решено! И он улыбнулся, вспомнив ее признание в любви к нему. К нему, кого она когда-то открыто презирала! Вдруг чей-то окрик прервал ровное течение его мыслей.

— Я же просил, чтобы меня не беспокоили! — раздраженно откликнулся он, но, увидев группу людей, среди которых был и Варгалоу, немедленно соскользнул со своего сиденья, скатился вниз по склону и приземлился на нешироком каменном карнизе рядом с Избавителем. Не скрывая своей радости, Оттемар хлопнул его по плечу, а когда тот поморщился, точно от боли, участливо спросил: — Эвкор Эпта?

Вид у Варгалоу был измученный, лицо побледнело, под глазами залегли темные круги, словно он не спал несколько ночей. Сквозь повязку на его левой руке местами проступала кровь. Однако, несмотря на все это, он улыбался.

— Умер. О том, как мы встретились и как я попал сюда снова, надо рассказывать отдельно, это долгая история. А сейчас тебя кое-кто хочет видеть.

Оттемар повернулся и увидел старика, который сделал шаг вперед и поклонился. Оттемар сразу его узнал, схватил его руку и горячо ее пожал:

— Ты — Дающий Закон!

— Рад служить тебе, мой господин. Дающие Закон на твоей стороне и готовы провести официальную церемонию, как только понадобится, прямо здесь, под открытым небом. Все жители Золотых Островов признают твое право на престол.

— А Администраторы? — переспросил Оттемар, бросив взгляд в сторону Варгалоу.

— Многие уже в плену, остальные погибли или скрываются в горах. Всю свою силу они потратили на разрушение стены. Со временем они все предстанут перед тобой, — сообщил Отарус.

— Хорошо. Проследи за тем, чтобы никого из них больше не убивали.

— С твоего позволения, господин, я хочу представить тебе еще одну особу.

Оттемар кивнул.

— Отдохнуть мне сегодня, похоже, все равно не удастся, так что давай, веди его сюда.

— Не его, господин. Ее.

Наследник озадаченно нахмурился и снова поглядел на Варгалоу, однако лицо Избавителя оставалось по-прежнему бесстрастным. Мгновение спустя перед Оттемаром предстала высокая темноволосая девушка, прекраснее которой он не встречал никогда в жизни. Он почувствовал, как взоры всех стоявших рядом мужчин устремились к ней, как головки подсолнуха к солнцу, но девушка, словно не замечая всеобщего восхищения, стояла, гордо выпрямив спину и глядя прямо перед собой.

— Это, — заговорил Отарус, — Теннебриель, дочь Вальдера Краннока и племянница Колхана, мужа Эстрин. Совет Ста избрал ее регентом еще до того, как стало известно о твоем возвращении.

— Да, я хорошо помню свое семейное древо, — ухмыльнулся Оттемар. Высокомерный взгляд девушки было трудно перенести, он обезоруживал. Насколько я понял, возникли разногласия относительно моего вступления на престол, — обратился он к ней.

— Это правда, — последовал ее ответ. — Эвкор Эпта строил другие планы. Он держал меня взаперти почти с самого младенчества. Он думал, что я слабоумная, и надеялся, что сможет всегда командовать мною. Поэтому он и собирался посадить меня на твой трон. Война, которую он развязал, велась от моего имени, но не по моему желанию.

— Я принимаю твое заявление. А ты принимаешь меня в качестве Императора?

Теннебриель ответила полным достоинства поклоном.

— Да. И не только я, но и весь дом Кранноков.

— Пусть будет известно всем, что Кранноки — такие же друзья моего дома, как Труллгуны и Гамавары.

Отарус, услышав эти слова, вздохнул с облегчением и собирался было что-то сказать, как вдруг к ним приблизилась еще одна фигура. Это была Сайсифер, и Оттемар, увидев ее рядом с Теннебриель, вынужден был признать, что она сильно уступает той в красоте, но все же ему страстно хотелось ее обнять, прямо здесь, при всех. Она была для него желаннее тысячи красавиц.

— Мой господин, — обратилась она к нему, и он улыбнулся. «Никогда раньше она так не говорила», — мелькнула у него мысль. — Сейчас, после катастрофы, которую мы пережили, ничто не желанно для Золотых Островов так, как полное объединение.

— Разумеется…

— Мы все рады, что вражда между домами Труллгунов и Кранноков завершилась. Ты, в чьих жилах течет кровь двух династий — Труллгунов и Римунов, — можешь много сделать для воцарения полного согласия на Островах.

«На что это она намекает? — подумал он. — С чего ей вообще пришло в голову явиться на совет и выступить с такой официозной речью?»

Отарус тоже недоумевал.

— Что ты хочешь сказать, госпожа? — Он был знаком с девушкой совсем недавно, но уже успел преисполниться к ней глубоким почтением.

— События последней войны ясно показывают, что Кранноки ни в чем не виноваты. Никто не станет утверждать, будто Теннебриель подбивала их на восстание. Вся вина на Эвкоре Эпте, он ввел в заблуждение всех остальных.

— Именно так, — кивнул Отарус.

— Я видела более светлые дни, — продолжала Сайсифер, внезапно опустив голос почти до шепота. Оттемар почувствовал, что напряжение его достигло предела: он весь вибрировал, словно туго натянутая струна. Недоброе предчувствие овладело им, во рту пересохло. Сайсифер смотрела прямо на него, но он не в силах был поднять глаз.

— Что же нас ждет? — прервал молчание негромкий голос. Этот вопрос задал Варгалоу, который теперь стоял, сосредоточенно нахмурившись в ожидании ответа.

— Подробностей я не видела. Однако теперь, с позволения Императора, я хочу внести предложение.

Все обернулись к Оттемару, ожидая, пока он успокоится, ибо вид у него был взволнованный.

— Что? Предложение? Ну да, конечно, если это так необходимо. В ближайшие месяцы мне понадобится не один добрый совет.

Сайсифер обратилась к темноволосой девушке, несравненной красавице, и заговорила:

— Нет лучшего способа восстановить доверие между династиями Империи, чем вступить в брак с наследницей дома Кранноков.

Слушатели затаили дыхание. Их лица отражали самые разнообразные чувства, и только Варгалоу по-прежнему оставался бесстрастен. Он наблюдал за Оттемаром, и боль, которую тот испытывал, не укрылась от проницательного взгляда Избавителя.

Наследник не мог произнести ни слова, и Отарус, откашлявшись, дипломатично поспешил прервать молчание.

— Мне кажется, сейчас не время и не место для обсуждения матримониальных планов, однако мы должны поблагодарить Сайсифер за ее предложение…

Теннебриель не была потрясена так сильно, как Оттемар, но и радости идея Сайсифер у нее явно не вызвала.

— Неожиданное предложение, — сказала она. — Оно застигло меня врасплох. Скорее уж я готовилась к казни.

— Слишком многие ждали этого, — ответила Сайсифер. — Потому-то я и поспешила высказаться. Я не желаю Золотым Островам ничего, кроме добра. А какое решение может быть более удачным? Особенно если плодом этого союза станет сын, наследник трона…

— По-моему, ты сказала достаточно, — процедил Оттемар сквозь зубы. Он по-прежнему не находил в себе сил взглянуть девушке в глаза и потому не видел, что в них стояли слезы. — Обсудим твое предложение позже. Отарус, я буду тебе признателен, если ты перенесешь эту встречу на более позднее время. А сейчас мне нужно немного побыть одному. Я скоро вернусь.

— Разумеется, — поклонился Верховный Камергер.

Оттемар начал подниматься вверх по склону. На полпути он обернулся и приказал Варгалоу следовать за ним. Тот охотно повиновался. Наследник потребовал у него отчет о работе Камнетесов.

Сайсифер провожала их взглядом до тех пор, пока они не скрылись в реденькой рощице на вершине хребта. Душа ее разрывалась от боли, но она запретила себе думать об этом. Киррикри парил в небе прямо над ней, но не говорил ни слова.

Когда Оттемар и Варгалоу отошли достаточно далеко, чтобы остальные не могли услышать, о чем они говорят, Избавитель замедлил шаг и повернулся к наследнику лицом.

— Я знаю, как тебе сейчас плохо, Оттемар. Не надо быть ясновидящим, чтобы это понять. Но Сайсифер права.

— Мне судить об этом!

— Похоже, ты уже вынес суждение.

Оттемар пронзил его взглядом, чувствуя, как в нем закипает гнев.

— Император я или нет?

Варгалоу горестно улыбнулся:

— За это мы и сражались. Но взять Сайсифер в жены ты все равно не можешь, как бы сильно ты ее ни любил.

Казалось, Оттемар готов был ударить непрошеного советчика, закричать или сделать еще что-нибудь столь же отчаянное, но руки его бессильно опустились, и гнев потух, уступив место скорби.

— А что, это так заметно?

Варгалоу отрицательно покачал головой:

— Нет, но я понял. — «И сова сказала», — хотел было добавить он, но прикусил язык, вовремя вспомнив, что Киррикри взял с него клятву никому не говорить о возникшем меж ними доверии. — Ты должен понять, что Сайсифер отворачивается от тебя именно потому, что любит. Женись ты на ней, и тебе вечно придется жить в страхе перед Кранноками. А так, если Теннебриель станет твоей женой, Кранноки сами пойдут под твою руку, ведь они очень нуждаются в защите именно теперь, после стольких лет страданий по вине одного глупого юнца и одного вспыльчивого короля.

Оттемар беспомощно ругнулся. Собрание внизу уже разошлось, осталась лишь кучка стражников.

— Она постоянно твердила мне о долге и ответственности.

— Добавь сюда еще и самопожертвование, — отозвался Варгалоу.

Наследник хотел было ответить ему какой-нибудь резкостью, но осекся, перехватив задумчивый взгляд Избавителя, устремленный куда-то вдаль.

— Странная мы компания, — заговорил тот. — Думать о себе у нас совсем нет времени. Да и не будет, пожалуй. — И он улыбнулся своим мыслям.

— Тебя это забавляет?

— Нет, просто я вспомнил, как сказал Эвкору Эпте, что я не философ. А теперь подумал, что, может быть, ошибся.

Оттемар улыбнулся ему в ответ:

— Всему свое время. Настанет пора и философствовать. А сейчас надо сохранять мужество и выдержку.

Варгалоу украдкой бросил взгляд на север, но тут же опустил глаза и принялся разглядывать свою правую руку. Следы крови исчезли, и она сияла, как в самый первый день, казалось, ожидая нового боевого крещения.

Адриан Коул

Король света и теней

Омаранская сага: Книга третья

Теперь мы рассеяны, как пыль в буре, мы, те, кто когда-то правил Омарой и чьи города были ее гордостью. Теперь мы — создания земли, каменных глубин, а она для нас и чрево, и могила, и все между ними.

Но наступит лучшее время, достижение света, когда сверхлюди откажутся от своей жестокости по отношению к нам и поделятся с нами светом.

И мы снова с гордостью будем сидеть в залах наших предков.

Кредо мудрецов Земли

Я буду кричать в своей тоске и гневе, и каждое истинное дитя земли услышит меня. Я буду говорить за них всех, и Омара будет моей силой. Нигде во всей Омаре не будут услышаны мои песни. Это будет время подготовки и сбора, а затем, как буря, мы поднимемся и наполним землю под небом. Мы изгоним захватчика, узурпатора нашей славы. Омара будет очищена, и мы, ее кровь, будем искуплены.

Возвышенный

Убиваем ли мы тех, кого воспитываем, тех, кто приходит к нам за защитой, больше, чем убиваем наших больных и раненых?

Нам не хватает сострадания? Я слышу, как ты говоришь нет».

Тогда как должна Омара судить тех, кто бежал к ней из великой тьмы? Пусть Омара сначала рассудит сама.

Если она хочет выжить, она должна сделать это. И время пришло.

Ультор, Разрушитель Веры,

Военачальник Земли

Первая часть

БРАННОГ’С

ХОЗЯИН

1

Карак

Карак чувствовал приближение грозы и с помощью земной интуиции знал, что она сосредоточится над островом Медальон. Со своей точки зрения высоко над тем, что когда-то было Хаспом, узким выходом во Внутреннее море острова, которое было закрыто колоссальным оползнем, Карак изучал узоры облаков, отражающиеся в уже темнеющем океане. Как и искатели Камней, он по природе боялся моря и никогда не чувствовал себя на острове как дома, несмотря на его размеры. Но теперь беспокойство воды отражало странное настроение Империи, где говорили о надвигающейся войне и терроре на далеком западе. Когда первые раскаты грома разнеслись над горизонтом, Карак почувствовал запах дождя, тяжело висящего над головой. Через час будет потоп и будет плохо.

Внизу, в тени, он мог видеть только смутные очертания огромных Камнеломов, бесконечно убирающих камни и обломки оползня, выполняя свою клятвенную задачу очистить Хасп и снова открыть Внутреннее море морским путям Империи. Как и Земляне здесь, на Медальоне, они были верны недавно взошедшему на трон Императору Оттемару Ремуну. Карак слушал рычание грома, доносившееся над водой, и многочисленные морщины его широкого лица. Он начал доверять сверхлюдям, тогда как когда-то, как и все его люди, он ненавидел их и видел только жестокую силу захватчика, тирана. Но мир Омары вступил в новую эпоху, как и обещали Земные советники. Ианелгон, который до своей смерти в Рокфасте был Мудрым Карака, сам обещал новую жизнь Созданным Землей, над землей. Карак сражался вместе с камнеискателями и людьми против врагов Оттемара Ремуна и был хорошо вознагражден. Несмотря на это, Медальон никогда не мог стать его настоящим домом, и его мысли часто возвращали его на восток, на родину.

Он спустился по скалистым склонам Маладора к первому из расщелин, проделанных Камнеломами, и почти сразу встретил двух крепких воинов Аумлака. Искатели Камней узнали приземистую фигуру и сердечно приветствовали его. Карак был немного крупнее большинства себе подобных, примерно в половину человеческого роста, но такой же ширины в плечах. У него была темная, обветренная кожа и широкие руки, хватка которых, как знали Камнеломцы, была почти такой же, как у них самих. Лицо его, несмотря на настроение, с широкими чертами выглядело мрачным, но сердце его было теплым, а преданность не подвергалась сомнению.

Карак! Что заставило вас спуститься с высоты? Ты проводишь там так много времени, клянусь, ты превращаешься в одного из нас. Почему, смотри, Элган, он не вырос хотя бы на шесть дюймов? — сказала первая из огромных фигур.

В первые дни Карак показал бы зубы и грубо отреагировал на этих двоих, несмотря на их большой рост, но ему удалось ухмыльнуться. Надвигается буря, проворчал он.

Они привыкли к его прямоте; Карак всегда был в лучшем случае молчаливым. Но они мгновенно прочитали его беспокойство. Тяжелый?

Карак осознавал опасность проливных дождей для бесчисленных туннелей под ними. Он кивнул. Да. И орлы кружат. Они уже тронуты тем, что происходит.

Элган, более крупный из двух Камнеискателей, посмотрел на высокие высоты Маладора. Штормы обычно их не беспокоят.

Тогда что-то еще. Я должен спуститься ниже.

Элган, который до этого задумчиво хмурился, вдруг усмехнулся. Да, вам бы лучше убедиться, что мы сделали свою работу как следует. Но я думаю, вы обнаружите, что наши ребята подготовили достаточно дренажных каналов, чтобы отводить дождевую воду в открытое море.

Карак помахал рукой и исчез, оставив две большие фигуры сливаться с разбросанными над ним камнями. Созданный Землей почувствовал внутреннее свечение, когда спустился в систему туннелей, мгновенно окутанный землей, ее запахом и осознанием того, что она живет и дышит для него, как любое животное. Он сразу был настроен на многочисленные формы жизни, большие и маленькие, ощущая их изобилие. Это правда, что он полюбил верхние слои воздуха и небо, и эту реакцию он приписывал далекому прошлому своего народа, когда они жили на поверхности, но он был настоящим землянином и здесь он чувствовал себя наиболее спокойно. Когда он спустился, его тело начало светиться, как это свойственно его виду; им не требовалось искусственное освещение.

Верхние туннели были большими, но, как сказал Элган, от них тянулись хорошо построенные второстепенные туннели, образующие сложную подземную паутину. Команды Камнеискателей и Земледельцев потратили много месяцев на расчистку этого места от горных обломков, но им пришлось проявлять крайнюю осторожность, чтобы Внутреннее море не затопило слишком рано и не вызвало новый обвал. Это справедливо и для любого дождя, и однажды, месяц назад, два туннеля поменьше завалились, хотя никто не погиб. Гордость, вызванная землей, конечно, была уязвлена, и гнев Карака был вулканическим, но он позаботился о том, чтобы работа была быстро восстановлена.

Теперь, спускаясь вниз, Карак встретил нескольких своих товарищей, разговаривая с ними в своей грубоватой манере и призывая их быть бдительными этой ночью. Были и искатели Камней, и они были рады его предупреждениям. Через некоторое время он оказался один в одном из новых боковых туннелей и задался вопросом, зачем ему приходить сюда. Строительство было хорошим, земля твердая и тихая. Он находился далеко от поверхности, и буря превратилась в отдаленный шепот в глубине его сознания. Он обернулся и увидел, как одинокий искатель камней проходит по коридору, пересекающему этот туннель. Что-то в манерах сутулой фигуры озадачило его. Карак приветствовал бы его, но голоса здесь всегда были приглушены, особенно там, где были новые разработки.

На переходе Карак увидел идущего вниз Искателя камней». Он не узнал гигантскую фигуру, что было странно, поскольку он знал большинство жителей Омлака. Возможно, были и новички, хотя известно, что в живых остались только те, кто выжил при бегстве из Рокфаста. По мере того как Искатель Камней погружался глубже в землю, Карак понял, что он двигался странным механическим образом, словно был пьян или ошеломлен. Возможно, он был ранен? Карак снова собирался позвать его, когда Каменщик обернулся. Карак мгновенно застыл, сливаясь с земляной стеной рядом с ним. Для человека он был бы невидим, но для искателя камней он мог бы и не быть невидимым.

Карак увидел лицо существа впереди, лицо, почти лишенное выражения, словно высеченное из камня и не понимавшее жизни внутри этого камня. И все же Искатель Камней действовал скрытно, храня в себе какую-то тайну, которая наводила Карака на мысль, что он выполняет личное задание, не обязательно такое, которое одобрили бы его товарищи. Но он не увидел Карака и повернулся, чтобы продолжить спуск.

Карак последовал за ним, подойдя настолько близко, насколько осмелился, к Искателю Камней. Наконец он вышел в небольшую комнату, которую неуклюже выкопали из земли, не обращая внимания на ощущение окружающей скалы. Это было похоже на логово животного, наспех построенное в бегстве. Это было совершенно неприлично: здесь подобные работы не заказывались. Из портала Карак наблюдал, как Каменщик старательно исследует рыхлую почву стен. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы найти то, что он искал, и Карак предположил, что он, должно быть, спрятал это здесь раньше. Несмотря на то, что он был покрыт землей, он выглядел как кусок металла, стержень длиной примерно с короткий человеческий меч. Каменщик легко очистил его от земли и просунул за пояс. Когда он повернулся, его лицо оставалось бесстрастным.

Карак отступил, озадаченный тем, почему такая скучная вещь стала объектом секретности. Он умело спрятался, когда Искатель Камней прошел мимо него; Когда большая фигура начала восхождение, Карак почувствовал приближение второй внутренней бури. Это была злая работа, он был уверен. Инстинктивно он спустился в комнату и изучил потревоженную землю. Очевидно, здесь была проделана большая работа, не по удалению и формированию, а по безрассудной охоте, как если бы животное пыталось выкопать свою добычу. Карак знал, что он должен следовать за Каменным Искателем, но сначала ему нужно было изучить это место. Что-то об этом говорило ему. Он закрыл глаза в глубокой концентрации и увидел что-то за скорлупой стен.

Шок отбросил его назад. Он увидел вторжение. Он сразу оторвал часть стены и через мгновение задел что-то, в ужасе отпрянув. Его пальцы ткнули вытянутую руку, но даже при этом он знал, что рука руки ни к чему больше не привязана. И что еще хуже, это не была рука из плоти и крови, хотя в некотором смысле так и казалось. Разум Карака перенесся назад во времени, словно его направляли, в тот день, когда он стоял вместе с другими землянами, искателями камня и людьми Империи на высотах Маладора. Он стал свидетелем удивительной силы существа, известного как Орхунг, Созданный, созданного Королями-Заклинателями дальневосточных земель. Именно Орхунг вызвал оползень и заполнение Хаспа, тем самым спасая огромный флот союзников Оттемара Ремуна, который в противном случае утонул бы в ловушке, расставленной для него его врагом. Орхунг пожертвовал собой и своей силой во время оползня и был погребен под бесчисленными тоннами камней, без сомнения, раздавленных и разрушенных. И вот тому подтверждение!

Карак точно знал, что рука, которой он коснулся, принадлежала сломанному Орхунгу. Никакой жизни, никакой силы, связанной с ним сейчас. Карак знал, что она бесплодна, как кость. Шок от прикосновения к такому предмету начал отступать — ведь он не мог ему навредить. На смену ему пришел новый страх, поскольку теперь он знал, что именно унес отступник Камнелом. Это был жезл силы, который использовал Орхунг. Неужели оно тоже было лишено энергии? Карак похолодел от чудовищности своего открытия. Если жезл силы все еще был заряжен…

Паника не была в его характере, но он двигался удивительно быстро, зная, что ему нужно выследить Каменщика. Скрытность существа означала угрозу. Возможно, его подстегивала личная жадность, но Карак слышал истории о тех, кто служил злу, и о том, как оно ими манипулировало. Если бы Анахайзер, враг на западе, поручил Каменщику найти жезл, это могло бы означать невыразимую опасность для Империи.

Вскоре Карак снова наткнулся на Каменщика, который теперь двигался по еще одному свежему туннелю, а не по тому, который был запланирован командой Омлака, двигаясь медленным, но неторопливым шагом через утрамбованную землю. Карак вытащил из-за пояса короткую дубинку, оружие, размеры которого позабавили бы многих людей, но только тех, кто не видел, чтобы Карак им пользовался.

Держись», — тихо крикнул Карак, но его голос черпал силу из земли. Искатель Камней отреагировал медленно, почти вяло, повернувшись лицом к Сотворенному Землей. Карак был в треть его роста. На лице Каменного Искателя не было никакого выражения, и Карак с уверенностью знал, что разум этого существа был отравлен. Нельзя позволить ему уйти отсюда с розгой, чего бы это ни стоило.

Карак двинулся вперед, и Искатель Камней зашипел. У него не было другого оружия, кроме жезла, но он не пытался его использовать. Вместо этого он сжал свои огромные кулаки и приготовился дать им отпор Рожденным Землей. У Карака не было сомнений, что в обычном состязании Каменщик легко превзойдет его, даже без оружия. Но это существо, несомненно, было медленным. Карак не просил жезла: это была бы пустая трата слов. Вместо этого он выбрал прямую атаку, надеясь застать Искателя Камней врасплох. Его дубинка треснула по правому колену огромного существа, и Искатель Камней тут же вытянул руку, чтобы опереться на стену земли рядом с ним. Но крика боли не было.

Карак скользнул назад, ожидая, что к нему потянется рука. Он знал, что один удар этого кулака убьет его. Искатель Камней зарычал, но что-то с ним было не так. Он мог следовать только своей главной цели, по крайней мере, так казалось. Одна рука протянулась, но Карак вошел и снова взмахнул дубинкой. Оно выскользнуло из пальцев, беспощадно ломая их кости. Карак мрачно осознал, что ему придется убить этого монстра. Он не мог позволить себе жалость; он видел слишком много ужасов в прошлом, ужасных Ферр-Болганов запада и безжалостную волю их хозяина.

Когда он нанес еще один удар, Карак увидел небольшую боль, ощущаемую Каменным Путешественником. Он упал на колени, его кости были сломаны умелыми ударами крошечной фигурки. Один удар по черепу, — подумал Карак, — быстрый и милосердный». Кем бы ни был сейчас этот Каменщик, когда-то он был одним из людей Аумлака и заслуживает чистой смерти. Карак ждал возможности, зная, что она скоро появится.

Внезапно земля вокруг него вздымалась, как будто в ней зарылись огромные звери. Падение земли заставило Карака отступить на несколько шагов, и в мгновение ока целый участок стены был отодвинут в сторону. Из него возник ряд цифр. Карак уже собирался поприветствовать их, но что-то заставило его отступить дальше. Он думал, что они созданы Землей, и так оно и было, но более того. Теперь вокруг него, словно созданные самим воздухом туннеля, появилось множество их. Они действительно были земными, но не из рода Карака. Их кожа была ему незнакома, поскольку, хотя они были толстыми и покрыты жилками, они были очень бледными, до неприличия, их гривы волос были длиннее и гораздо менее темными, чем обычно для их вида. На них были усыпаны драгоценными камнями упряжи, на которые хватало времени лишь немногим из Сотворенных на Земле, а их лица были разрисованы алой краской — символами неизвестного языка. Чтобы подчеркнуть свою уникальность, они носили не дубинки, традиционное оружие земных мастеров, а мечи, тонкие и заостренные, как жало гигантской пчелы. На мгновение замешательство Карака скрыло их личность: в более ясный момент он мог бы их узнать. Но он не сомневался, что они враги.

Трое из них угрожали ему своей блестящей сталью. Другие принялись убивать пораженного Камнелома. Они делали это не с удовольствием, но действовали так же эффективно, как хирурги. Крови было мало. Один из них взял жезл и передал его существу, которое ими командовало.

Озадаченный, Карак взмахнул дубинкой, едва сдерживая нападавших. Он отступил по туннелю туда, где не более трёх из них могли напасть на него одновременно. Мысль о жезле временно отошла от него, пока он боролся за свою жизнь, поскольку он знал, что эти существа намеревались убить его. Они молчали, хотя их свирепые выражения лиц ясно давали понять их намерения. Позади них Карак увидел, как их товарищи успешно отступают, когда земля поглотила их. По крайней мере, подумал Карак, мне придется иметь дело не более чем с тремя из них. Но вместе с этим пришла и более мрачная мысль: они были уверены в убийстве.

Среди своего народа Карак считался исключительным воином, и во время своего пребывания под горами Слотерхорна на северо-западе ему приходилось сохранять рассудок, иначе он стал бы жертвой ненавистных Ферр-Болганов, мрачных слуг Анахайзера. Несмотря на это, он редко встречал воинов с мечами. Трое до него не были новичками, и хотя меч обычно был чужд земляным, эти трое были быстрыми и опытными. Карак предположил, что они были выбраны по этой причине. Один из них прорезал ему руку прежде, чем он успел заметить приближающееся движение. В ответ он перехватил запястье секунданта тяжелым ударом назад. Кость не сломалась, но нападавшему пришлось сменить руки.

Карак отступил в такое место, где трое нападавших не могли с комфортом надавить на него одновременно. У него хватило выносливости сражаться с ними столько, сколько необходимо, но его беспокоило то, что основные силы быстро отступали. Жезл власти будет утерян, а этого нельзя допустить. Один из нападавших слишком неосторожно сделал выпад, и Карак отбросил меч в сторону, прежде чем развернуть дубинку назад и обрушить ее на голень противника. В туннеле раздался крик боли. Локоть Карака вылетел вперед и точно попал в висок раненого Земляного Рожденного, который упал на другой, отразив то, что было бы ловким выпадом. Караку пришлось потерпеть несколько неудачных ударов, но его противники поняли, что он не станет легкой жертвой. Их сомнения начали проявляться. Карак увидел это и издал рев, который служил двум целям: это был одновременно вызов и крик о помощи. Его сильно раздражало необходимость кричать на любого, кто мог его слушать, но у него не было выбора. Звук сотряс туннель, и последний из непострадавших нападавших на мгновение был застигнут врасплох, думая, что крыша может обрушиться. Карак нанес удар с огромной скоростью и ловкостью, его дубинка пронзила выброшенный меч и ударила плашмя по черепу противника. Почти в тот же момент Карака отбросил в сторону натиск одного из остальных, и он обхватил его руками, чтобы предотвратить смертельный удар стали. Оба они упали на землю, и хотя Карак не позволил мечу добраться до него, теперь он видел, как последний нападавший ждал своего момента, чтобы нанести смертельный удар.

Звуки из туннеля донеслись до них всех, и вскоре к ним, рыча от гнева, помчались двое из земляных товарищей Карака. Один из них подошёл слишком быстро и врезался прямо в сталь, а другой за свою наглость сбил последнего из захватчиков на колени. Карак вырвался из тела, которое его держало, и того быстро ударили дубинкой.

Кто эти злоумышленники? - воскликнул Громнар, держась за израненное тело и морщась от явной агонии. В ответ злоумышленник, стоявший на коленях, опустился на свой меч, прежде чем его удалось остановить, быстро покончив с собой. Карак сразу же поднялся на ноги, но увидел, что все трое нападавших уже мертвы.

Спутник Громнара, Хаарг, глубоко нахмурился. Но я знаю землю этих Земляных! Это далеко, далеко отсюда.

Кто они? — огрызнулся Карак, забыв, что его спасли от верной смерти. Они кажутся знакомыми.

— Возвышен, — сказал Хаарг. Если эти истории правдивы, то они с горы Вне времени. Но зачем им приходить сюда? И зачем тебя убивать?

Карак выплюнул грубое проклятие. Проследи, чтобы за Громнаром ухаживали. Не спорьте! С таким порезом ты не сможешь бежать, Громнар. Хаарг, приведи как можно больше наших людей. Возьмите мой след. Я слежу за десятком или более из этих Возвышенных. Он больше ничего не сказал, повернулся и прошел мимо тела убитого Камнезема так быстро, как только мог. Хаарг увидел огромный труп, но не колебался, помогая тяжело раненому Громнару вернуться в туннель.

Пока Карак мчался по недавно созданным отрывкам из Возвышенного Созданного Землей», его разум перебирал факты, которые он знал о них. Для большинства землян они были легендарными, практически мифологическими фигурами, и до сих пор он никогда не был убежден в их существовании. Говорили, что где-то в отдаленных горных крепостях на юго-востоке Омары существовали общины землян, бежавших туда после первых войн с людьми, когда земляне были вынуждены спуститься под землю, чтобы выжить. Некоторые из этих сообществ жили глубоко под горами и практически не имели сообщения с внешним миром ни над землей, ни под землей. Карак слышал о них, потому что его собственные земли находились в горах и были богаты слухами. Ходили слухи, что где-то в самом сердце гор, где господствовали Возвышенные, находилась легендарная Вневременная гора, которой правил Возвышенный. Сказания об этом мистическом существе были многочисленными, сказочными и, как полагал Карак, преувеличенными. Говорили, что он контролирует свое собственное сообщество посвященных Земледельцев, Эзотериков, чье слово было законом в горах. Они называли себя Избранными Омары и были преданы земле и восстановлению ее тела, очищению от всего зла, которое окружало ее, особенно от ненавистного Ксеннидхума, где когда-то правили Короли-Заклинатели. Они находились вне законов рассеянных Земных жителей, которые были подобны священникам для многих племен Земли, созданных ниже Омары, и их взгляды, а также взгляды их правителя, Возвышенного, были жесткими и непреклонными. Говорили, что Возвышенные были их солдатами.

Карак медленно двинулся вверх, удивляясь, что Возвышенные не спускаются глубоко вниз. Они могли путешествовать под землей так же легко, как люди над ней, но группа впереди, казалось, поднималась на возвышенность над берегами Внутреннего моря. Более того, Карак знал, что в данный момент они направляются не на запад. Он предполагал, что любой, кто украдет жезл Орхунга, будет действовать на стороне Анахайзера: осознание того, что Возвышенные могут быть его союзниками, внезапно стало ужасающим, пока он снова не задумался об их нынешнем курсе. Если бы они не собирались идти на запад, предположительно, они бы искали на юго-востоке своего хозяина, Возвышенного. Но зачем ему искать жезл власти, который, как знал Карак, был создан и заряжен Королями-Заклинателями?

Прежде чем он это осознал, он оказался у узкого прохода, ведущего во внешний мир. Возвышенные вышли на поверхность и фактически поднимались на южные вершины Высот Маладора. Карак помедлил, прежде чем последовать за ним, снова почуяв приближение дождя. Словно в подтверждение, мощная вспышка света окрасила вершины над ним в яркую белизну, а затем последовал оглушительный раскат грома. Капли дождя размером с его большой палец падали, увеличиваясь в объёме, пронизывая склоны миниатюрными каскадами. Позади себя он услышал погоню и решил подождать, пока его товарищи присоединятся к нему.

Хаарг вел их, затаив дыхание, его дубинка была готова к убийству, его лицо было мрачным, глаза были полны фанатичной решимости. Он сразу увидел Карака. За ним шли дюжина земляных и один из гигантов-камнеискателей, Джунгмар.

Громнар мертв», — тихо сказал Хаарг, но горечь в его словах была подобна яду. Рану не удалось закрыть.

Лицо Карака исказила гримаса сдерживаемой ярости. Он повернулся к буре и сразу же прыгнул на скалы за ней. В мерцающем свете он увидел движение наверху, ознаменовавшее полет Возвышенного, и жестом приказал тем, кто следовал за ним, поторопиться. Земля под ними бурлила, но их ноги были очень уверенными, и ни разу они не поскользнулись и не споткнулись. Никто из них не произнес ни слова, и одинокий Каменщик прочитал в них желание отомстить за своего погибшего друга; это была такая же мощная сила, как и сила бушующей стихии вокруг него, и тем более ужасная из-за своего молчания. Шторм обрушился на Медальон с почти маниакальной яростью, дождь хлынул со склонов. Карак был прав: это будет суровое испытание для туннелей Хаспа.

Преследованию, чтобы найти Возвышенного, потребовался час. Удивительно, но они не спустились на землю, поскольку буря продолжалась, а собрались в большой впадине. Где-то внизу Карак и его спутники Возвышенные изучали шумное небо. Поначалу Карак намеревался возглавить атаку, которая застала бы врага врасплох, но теперь он увидел почти сорок Возвышенных, и все они были вооружены. Он не осмеливался рисковать, ведя свой отряд к смерти, и не мог нести ответственность за возможную смерть Юнгмара, верного Искателя Камней, сгорбившегося рядом с ним во время потопа. Карак знал, что огромный парень нападет без вопросов, если его спросят.

Почему они здесь? — спросил Юнгмар.

Карак хмыкнул. Странный. Они подвергаются воздействию не только этого потопа, но и братьев Скайрака. Он говорил об огромных орлах, обитающих на высоких вершинах.

Юнгмар указал высоко над головой. Несколько огромных фигур спускались по спирали, несмотря на шторм. Я не узнаю этих птиц! Если это птицы.

Хаарг старался быть настолько незаметным на фоне капающих камней. Они не с этих островов.

Огромные существа с черными крыльями и свирепыми глазами спустились вниз. Это не были орлы, и они были намного крупнее любой птицы, которую Карак и его спутники когда-либо видели. Один из них достиг земли рядом с Возвышенными и полетел к ним. Возвышенный подошел к существу, склонившемуся под проливным дождем, и протянул предмет, который можно было мгновенно узнать. Жезл власти. Карак с растущей тревогой наблюдал, как изогнутый коготь протянул руку и взял оружие. Клюв огромного существа открылся и зацепился, как коготь, но не издал ни звука. В полумраке были видны только глаза, холодные и полные злобы. Через несколько мгновений существо уже было в воздухе, используя вихрь ветра, чтобы парить высоко. Пока он шел со своими собратьями, жезл, казалось, на мгновение засветился синим цветом на черном фоне, но никто из спутников Карака не произнес ни слова. Они по-прежнему трепетали перед ужасным присутствием небесных существ и черным плащом зла, который они окружили. Теперь они поднялись, как листья, и так же легко уплыли далеко над Внутренним морем.

Восток и юг», — пробормотал Карак.

Да, кивнул Юнгмар. Но кому?

Карак резко посмотрел на него. Ты здесь самый быстрый. Сообщите городу как можно быстрее! Об этом следует сообщить самому императору. Это украденное оружие Орхунга.

Юнгмар заметно побледнел. ”Орхунг?

Карак кивнул. Созданное. Быстро передайте свое послание Императору.

Юнгмар больше не останавливался, выполняя приказание, и через несколько мгновений слился с местностью, помчавшись прочь.

Хаарг наблюдал за Возвышенным. Что из них?

Я думаю, что нам остается только наблюдать за ними. Но поскольку небесные существа улетели на юго-восток, они, без сомнения, последуют за ними.

К Возвышенному?

Скорее они сделают это, чем пойдут на запад. Караку не нужно было упоминать Анахизера и тех, кем он командовал. Он знал, что его Земляне жаждут позитивных действий, стремясь отомстить за Громнара. Все они были вполне готовы атаковать силы Возвышенных, если им прикажут это сделать. В конце концов Карак заговорил с ними. Здесь и сейчас мы ничего не можем добиться. Вы все должны вернуться в туннели. Этот шторм станет для них серьезным испытанием. Сделайте все возможное, чтобы ускорить работу. Императору скоро понадобится освободить проход в открытое море.

Разве мы не отомстим за Громнара? позвал голос.

Карак пристально посмотрел на них, не опасаясь восстания. Каждая смерть, которую мы претерпим, будет отомщена. Но не здесь. Я не буду тратить тебя на смерть против столь многих.

Что вы будете делать? позвонил другому.

Карак напрягся. Я буду наблюдать за этими злоумышленниками и проводить их с острова. Иди сейчас же! Быстро. Искателям Камней понадобится каждая пара рук.

Момент восстания миновал. С последними гримасами, обращенными к Возвышенным далеко внизу, они начали возвращаться. Хаарг был последним из них, и Карак схватил его за руку.

Смотрите, чтобы работа была закончена», — сказал он ему, и Хаарг сказал бы больше, но что-то в выражении лица Карака заставило его промолчать. Вместо этого он медленно отошел, все еще глядя на Карака, который, казалось, пришел к какому-то мрачному и тайному решению.

Вскоре после этого Возвышенные начали исчезать, поглощенные землей, как будто их никогда и не было. Карак смотрел на охваченную бурей местность и все еще дикое небо. Что-то в земле глубоко тронуло его, и он уже не в первый раз ощущал сильнейшее притяжение земли. В тот момент ему казалось, что земля Омары пела ему, и из неизведанных глубин мира раздавались аккорды всей земной истории. Он инстинктивно повернулся на юго-восток, понимая, что там, за горизонтом, колыбель его народа всегда будет проявлять свой магнетизм, как и любая физическая сила. Он думал о войнах, которые видел, о своих мертвых друзьях и о Громнаре, недавно убитом. Когда он это сделал, песня наполнила его, и он разделил свое горе с бурей, одинокий в этом отдаленном высокогорье, но все же являющийся частью его костей.

Возвышенный ушел под землю на восток. Карак позволил зову мира вести его, и позже, когда дождь все еще шел, он тоже сделал первые шаги в своем долгом путешествии.

2

Элдерхолд

Огрунд жестом своей боевой дубинки приказал трем своим младшим товарищам подготовиться. Они присели в узком туннеле, не отрывая глаз от своего покрытого шрамами лидера, и каждый жаждал снова начать охоту. Слабое сияние их тел освещало изогнутые стены туннеля, выделяя его особую форму, дугу, образованную проходом зверя, на которого они охотились. Лицо Огрунда представляло собой потрескавшийся лабиринт, его глаза сверкали огнем, и в такие моменты младший Рожденный Землей видел в нем силу прошлого, своих воинских дней. Они почитали любого, кто сражался в Ксеннидхуме в ужасные черные дни войны, но Огрунда еще больше, потому что он ушел из этого места как лидер Сотворенных Землей, которые были там. Никто из них не знал, какое влияние на него оказывало это лидерство. Это была мантия, которую он предпочел бы не иметь, поскольку он получил ее после смерти знаменитого Игромма, Созданного Землей, который впервые подружился с Бранногом и отдал свою жизнь, чтобы спасти Саймона Варгаллоу из Избавителей.

Всякий раз, когда Огрунд думал об Игромме, его боль усиливалась тенью Избавителя, теперь союзника дела и друга Браннога. Но здесь, в туннелях, пока шла охота, Огрунд отгонял такие мрачные воспоминания. Впереди он слышал шипение кошмарного существа, которое они преследовали последние два часа. Это был темный червь, обитатель глубинной земли, пришедший с севера, из пустынь, которые были Безмолвием. Многие такие ужасы бежали из огромных масс пустыни, и хотя теперь они имели тенденцию жить глубоко под землей, некоторые из них рискнули приблизиться к поверхности, терроризируя ту жизнь, которую они нашли, охотясь за плотью. Огрунд откликнулся на просьбу ряда деревень, где Люди и Рожденные Землей жили в относительной гармонии вдоль лесистых предгорий южных хребтов Старого Холда. После войны в Ксеннидуме люди этих земель отложили старые раздоры и хорошо интегрировались. В этих лесных районах всегда существовали отношения между двумя народами, причем племена обоих были разбросаны. Земляные жители теперь привыкали к жизни над землей, и люди оказывались гораздо более гостеприимными, чем когда-либо прежде. Верно также и то, что обе расы вместе могли многого достичь в своих усилиях по обеспечению безопасности от порождений Ксеннидхума. По краям Безмолвия теперь стояли многочисленные башни, наблюдающие за любым злом, которое могло попытаться подняться из глубоких глубин этой пустыни, установленные там почти легендарным Бранногом, который был лидером среди воинов, приведших к власти Ксеннидхума. падать.

Земля в туннеле блестела от густой слизи, словно от следа огромного слизняка, и Рожденный Землей поморщился. Огрунд повернулся к юношам с очень редкой улыбкой на лице, хотя в его взгляде не было ничего дружелюбного. Просто подумай о том, что я тебе сказал. Мы — луни! Никакого героизма и никакого безумного стремления к убийству. То, что впереди нас, уничтожит нас всех в одно мгновение. Я видел такое. И что они могут сделать. Просто делай то, чему тебя научили. Следите за тем, чтобы темный червь поднимался на поверхность.

Ребята кивнули, скрывая свой страх, но были рады тому, что эта охота так близка к завершению. Огрунд хмыкнул, отворачиваясь от них. Он пошел дальше, затем остановился, указывая пальцем. В сиянии они могли видеть очертания темного червя, собравшегося, как нелепая личинка, в туннеле за ним. Его тело было бледным и покрытым пятнами, вены выступали, как лозы, блестели светом и кровью. Головы не было видно, но Огрунд знал, что она шире тела, с одним огромным глазом и ртом под ним, который заморозил бы большинство людей. Этот рот мог расширяться, как рот гигантской змеи, утрояясь в окружности; зубов не было, но был длинный, извилистый язык, который двигался обманчиво быстро, таща к себе жертвы. Он мог вместить что угодно, размером с лошадь, и после того, как его держали в руках, жертвы были намазаны слизью, чтобы вскоре их можно было проглотить целиком. Только в таком безумном царстве, как Ксеннидхум, могло появиться такое существо.

Поверхность теперь находилась чуть более чем в двадцати футах над головой, хотя темный червь на данный момент прекратил прокладывать туннель для спасения. Огрунд знал, что на улице дневной свет, жаркий летний день, которого этому монстру хотелось бы избежать. Но где-то под ним были еще две группы гончей, заставляющие его подняться вверх. Они намеревались доставить его над землей, где его ждали другие. Огрунд предупредил свою команду, что они должны держаться на месте, если зверь попытается развернуться и нанести удар. Здесь было мало места, но зверь был бы еще более ограничен, чем они. Он предпочитал более глубокую землю и камни, не наслаждаясь пределами этих более свободных туннелей. Если бы он попытался расширить туннель здесь, чтобы сражаться более свободно, потолок обрушился бы на него. Мягкая верхняя земля была полем боя Рожденных Землей, и их мобильность в этой почве давала им преимущество.

Огрунд скользнул вперед и использовал свою дубинку, чтобы прощупать извивающийся хвост темного червя. Он отреагировал сразу, бросившись в сторону, но младшие Земляные были ошеломлены скоростью Огрунда. Он не только смог выйти за пределы досягаемости, но и проследил за синим хвостом и ударил его дубинкой в ​​воздухе. Он сделал это еще дважды, и темный червь рванулся вперед.

Рассредоточьтесь! — крикнул Огрунд. Остальные сразу же сделали, как им было сказано, образуя субтуннели веерным движением, чтобы заблокировать любой внезапный поворот темного червя. Но каждый из них задавался вопросом, сможет ли он выступить хотя бы вполовину так же великолепно, как Огрунд, чье использование дубинки было почти волшебным. Земля вздымалась, потрясенная внезапным движением зверя, и, приглядевшись, они увидели, как хвостовая часть ускользнула из поля зрения во тьму, двигаясь с пугающей скоростью.

Продвигаясь вперед, троица подошла к Огрунду в другом проходе, но он указал вверх. Темный червь исчез. Из-за свежего отверстия появился растущий свет, и несколько мгновений спустя к ним в туннеле присоединилась еще одна группа земляных людей.

Оно воскресло! Огрунд рассказал им, и они сразу же двинулись наружу, образовав новый строй. Постепенно они начали продвигаться вверх по пахнущей свежестью земле, ощущая над собой открытый воздух. Темный червь сделал так, как они хотели. Он убежал на дневной свет, не в силах вынести постоянные преследования, которым подвергался внизу.

Земля здесь была холмистой и катилась на юг, как зеленый прилив, вплоть до первого из высоких хребтов, ее склоны густо поросли лиственным лесом. Когда темный червь вырвался из земли, он оказался на поляне, обширной территории, окруженной деревьями, богатыми летней зеленью. Существо упало на густую траву, дрожа от непривычного яркого солнца, его спина блестела, как лед. Белая мембрана скользила по его единственному огромному глазу, а голова покачивалась из стороны в сторону, пытаясь найти способ выбраться из этой световой ловушки. Тени густого леса манили его.

Сначала он не заметил существ среди деревьев, но через мгновение его дискомфорт был забыт, поскольку он понял, что здесь есть еда, и в изобилии. Выгнув толстую, но расширяющуюся шею, он подался вперед. Собравшиеся люди Элдерхолда и теперь впервые увидевшие это существо как следует были поражены трепетом. Некоторые из них быстро убежали, и только самые храбрые из них держались на месте, сжимая копья до тех пор, пока костяшки их пальцев не побелели. Среди них были земляные люди, которые твердо решили стоять на своем, как им было приказано.

Из-за деревьев выехала высокая фигура, его конь был в пене, а глаза сверкали красным при виде монстра перед ним. Темный червь остановился, его глаза остекленели, похожие на луну. Из зелени появились три серые фигуры: огромные волки с обнаженными клыками, в их груди грохотало, как гром, глубокое рычание. Всадник заговорил с ними, и они тотчас же упали на животы, скользя вперед, лишенные всякого страха перед этой мерзостью снизу. Воин выпилил себе толстое деревянное древко и заострил его до нужной точки; он держал ее почти небрежно, но его глаза видели не только темного червя, но и лес за ним и тех, кто там ждал. За ним на дневной свет вышло несколько лошадей поменьше, боевых пони, выносливых и чрезвычайно крепких, каких разводили в более северных землях. Они вызвали много комментариев, когда их впервые увидели в Элдерхолде, поскольку они перевозили не людей, а созданных Землей, и последние сидели на них так легко и удобно, как это мог бы сделать любой человек. У каждого была знакомая боевая дубинка, а также острое древко.

Их предводителем был Человек, имя которого уже стало легендой среди лесных деревень, распространяясь, как огонь, после войны в Ксеннидхуме, ибо это был Бранног, один из героев войны и Человек, которого некоторые земные жители называли Королем Бранногом. . Он выбрал Земляных в качестве своего народа, первого сверхчеловека, сделавшего это, и принес, как говорили истории, новую эру для людей Земли. Со своими странствующими воинами, своим Воинством, он приступил к обеспечению безопасности этой земли после войны.

Темный червь наблюдал за тремя волками, осознавая их жажду этого. Бранног беспокоился, чтобы существо не сбежало под землю еще раз, потому что, если оно разорвет кольцо Земляных, преследовавших его, и уйдет глубоко, оно будет потеряно. Но он делал ставку на полное отсутствие страха. Темные черви не были безумными, хотя их мозг был маленьким и способным к скрытности, и если бы они были достаточно мудры, чтобы уклониться от постоянных побуждений, они вполне могли бы спастись от массированной атаки. Время убийства будет иметь решающее значение. Бранног должен позволить ему атаковать уверенно. К изумлению наблюдателей на деревьях, он спешился. Его черный конь встряхнул гривой и галопом помчался обратно в более безопасное место.

За темным червем из перепаханной земли теперь появился Огрунд и дюжина его избранных воинов. Они наблюдали за Бранногом, ожидая его сигнала, и жители деревни знали, что это не случайное сражение: оно было запланировано и, возможно, было принято заранее. Конечно, существовало много историй о том, как Бранног — некоторые называли его Червеборцем — позаботился о смерти многих из этих мародерствующих существ. Бранног осторожно поднял копье и затем крикнул. Многое произошло.

Огрунд и его воины бросились вперед и ударили в спину темного червя, чей взгляд был пристально прикован к Бранногу. Зверь двинулся вперед, гораздо быстрее, чем мог поверить любой наблюдавший, игнорируя все остальное, кроме одинокого воина, как будто это ассоциировало его одного со своей болью и неудобством. Волки Браннога вскочили, как болты, и прыгнули вперед прежде, чем темный червь успел это заметить. Их клыки вонзились в белую плоть его шеи, зафиксировав их там, где зияющая пасть не могла до них добраться. Темный червь продолжал свою неудержимую атаку, его язык теперь высунулся. Бранног осознавал ужасную опасность быть пойманным этим языком, но хладнокровно рассчитывал время своих действий. Когда он был готов, он вытащил копье и направил его, словно пятно света, прямо в глаз темного червя. Удар отбросил выпуклую голову в сторону, и когда она повернулась, существо потеряло инерцию, кувыркаясь на изгиб плеча, прежде чем закружиться и корчиться в агонии. Одного из волков отбросило на свободу, но он приземлился в вертикальном положении и отвернулся, ища возможность продолжить атаку. Двое других, не пострадавшие от крушения, держались крепко и громко рычали.

Жест Браннога вызвал атаку его конных воинов, которые теперь зажгли свои короткие копья и проехали мимо темного червя, вонзая огонь в его мягкое подбрюшье. Оно металось в агонии, колотя по небу своими карикатурными руками, раздутыми человеческими руками, от которых оно выглядело еще более чудовищным. Бранног не сочувствовал этому зверю; для этого потребовалось слишком много жертв. Огрунд и его гончи тоже выступили вперед, но в их боевых дубинках не было нужды. Множество огненных копий подожгли это богохульство. Через мгновение даже волкам пришлось ретироваться от жары.

Бранног подошел к Огрунду и положил огромную руку на плечи Созданного Землей. И снова хорошая работа», — засмеялся он, а затем повернулся к луням. Вы выбрали удачно. Игромм гордился бы тобой.

Огрунд только кивнул, его лицо было бесстрастным, но если Бранног был искренне доволен своей работой, то он был доволен. Однако он никогда не стал бы сравнивать себя со своим мертвым другом.

Некоторых из Созданных Землей пробовали впервые, и когда Бранног пришёл к ним, выделив их, они почувствовали силу Человека. Для представителя своего вида Бранног считался высоким и крепко сложенным. Ходили слухи, что он пришел с крайнего северо-запада и ловил там рыбу в диких океанах, образованных заснеженными горами и скалистыми берегами. Но он был человеком земли и много раз доказывал, что никогда не чувствовал себя лучше дома, чем когда был с Созданными Землей, под землей или над ней. Он обладал, как говорилось в других историях, силой, которой не было у других Людей, силой земли, а его дочь Сизифэр была волшебницей, которая могла общаться с землей и ее созданиями лучше, чем любой житель Земли.

Юный Земледелец чувствовал себя ничтожным по сравнению с огромным Человеком, когда он теперь ухмылялся им. Я знаю, что вы все, должно быть, разочарованы тем, что не совершили убийство сами. Но вы должны очень ясно понять одну вещь, если хотите стать одним из моих Воинств. Мы — единица. То, что ты сделал, было так же важно, как и удар, который я нанес. Без ваших действий темный червь был бы еще жив. Так что я вами доволен. Я впечатлен! Это то, чего ты хотел, да? Чтобы произвести впечатление на легендарного короля Браннога? Он засмеялся, и в этом звуке они услышали рев горного ветра, шум водопада, грохот глубокой земли. Бранног снова повернулся к Огрунду, который теперь хмурился в своей обычной манере. Мы возьмем их с собой, Огрунд? Нам нужны молодые сердца, если мы хотим перенести эту борьбу глубже в леса.

Огрунд хмыкнул, и только тот, кто хорошо его знал, например Бранног, понял, что он тоже доволен. Пока Бранног разговаривал с другими своими воинами, он заметил приближающихся жителей деревни. Он сразу же отправился к ним.

Он указал на тлеющего темного червя. Я предлагаю вам убедиться, что существо полностью сгорело в огне. И никогда не совершайте ошибку, пытаясь приготовить мясо этих тварей в пищу.

Человек, возглавлявший жителей деревни, был немного старше Браннога, но выглядел изможденным и нервным. Конечно. Мы только рады подчиняться вашим приказам.

Брови Браннога удивленно поднялись. Команды? Вы должны быть сами себе, Ландвурд! Я не приказываю тебе. Я был рад помочь, но я не ваш король, что бы обо мне ни говорили. Это ваши земли. Мы ваши гости, не более.

Да, но-

Мы все слишком долго жили в тени Ксеннидхума. Если на вас снова нападут, без колебаний обратитесь к Землерожденным или любой другой деревне. Они простираются далеко на запад, вплоть до нового города Эльберона, правителем которого является Руан. Итак, у вас есть союзники, я вам обещаю. Он взял руку Ландвурда и крепко сжал ее.

Ландвурд снова был поражен огромной фигурой, которая почему-то производила впечатление девяти футов ростом, а не шести футов. Взяв за руку, Ландвурд почувствовал в ней силу, не просто человеческую силу, а что-то еще, как будто он каким-то образом вонзил свою руку глубоко в землю. Бранног не был похож ни на одного другого человека, которого Ландвурд когда-либо встречал. В нем было многое от землянина, потому что его кожа была такой же, как у них, толстая и более грубая, чем у человека, гораздо более волосатая, а его лицо имело элементарную форму, намекающую на скалы и кости земли, даже ветры. Говорили, что Бранног жил как под землей, так и над ней, и питался ее странными плодами, пищей более мелких людей, и даже что он мог передвигаться, как и они, сквозь скалы и горы, куда не мог пройти ни один обычный человек. Такое не должно было быть возможным, но Ландвурд знал, что деревни Элдерхолда нуждались в таких убеждениях, если они хотели выбраться из дней страха.

Ну, я плохой хозяин! - вдруг выпалил он. Итак, Бранног, позволь мне как следует представить моих товарищей. А потом ты должен прийти в деревню со своим Хозяином, и мы отпразднуем это убийство.

Бранног ухмыльнулся. Отличный. Через десять лет вы обнаружите, что в историях говорится о том, как в этот день была убита дюжина монстров, и об армии из тысячи человек, которая их истребила».

Ландвурд вежливо улыбнулся, когда его люди вышли вперед. Он знал, что Бранног редко говорил о своем участии в войне за Ксеннидхум – не назвал бы он это тоже преувеличением событий? Вероятно, и все же это, должно быть, был самый ужасающий опыт, который мог пережить любой человек.

Верный своему слову, Ландвурд увидел, что празднование в тот вечер было основательным. Мужчины из шести деревень прибыли, чтобы выпить за короля Браннога и его замечательную компанию, и Бранног был воодушевлен, увидев среди них так много землян из лесных земель, что свидетельствовало о том, что растущая гармония между двумя народами обрела новую силу здесь, в Старейшем Холде. Его собственные последователи, такие как Огрунд, также были более довольны, чем раньше, привыкшие к идее жизни над землей и к компании людей, которых когда-то называли сверхлюдьми в качестве презрительного термина. Сегодня вечером в лесу раздавался смех, которого никогда не было, и гордо раздавались песни Земляных Рождённых. мелодии которых редко можно было услышать за пределами раскопок. Несмотря на веселье, Бранног поймал себя на мысли о великой перемене, произошедшей в его жизни с тех пор, как он покинул рыбацкую деревню Сандхейвен.

Он тихо пил, наслаждаясь превосходным вином жителей деревни и наблюдая, как его товарищи общаются у костров. В этом пламени Бранног снова увидел факелы, освещавшие улицы Ксеннидхума, когда армия покинула его, преследуемая ужасами этого места. Он встряхнулся и подумал о следующем году, проведенном в организации строительства множества оборонительных сооружений для наблюдения за Безмолвиями на предмет признаков зла и в совершении множества путешествий. Нация, созданная Землей, в целом приветствовала новость о том, что так называемые сверхлюди сражались бок о бок с меньшими Земляными, и Бранног встретился с несколькими земными лидерами различных племен Земляных. Когда они услышали о дружбе Браннога и его яростной решимости снова вывести своих людей на поверхность, они насторожились, но те, кто действовал быстро, стали вдохновением для других. И все же это была трудная задача, поскольку Порожденные Землей были разбросаны повсюду, и были намеки на то, что в некоторых частях мира не соблюдались даже земные верования.

Бранног двинулся дальше на юго-восток, проникнув в земли далеко от дельты Трех Рек, где его друзья строили свой новый город Эльберон. Бранног не поддерживал столь тесный контакт, как ему хотелось бы, но к нему вернулась весть, что сейчас правит Руан Дубнор, более чем способный воин, который наверняка принесет городу процветание. И Сисифер, дочь Браннога, послала ему трех волков, когда-то зверей Ратиллика, которые также пережили Ксеннидума. Бранног не мог говорить с ними так, как могла его дочь, поскольку она наслаждалась уникальным общением со всеми существами, но волки понимали его, и его отношения с ними заставляли многих землян удивляться. Через них Сисифер впервые рассказала отцу, что собирается пересечь океан в Золотой остров, поскольку их старому союзнику, Гайлу, наследнику Империи, угрожали враги.

На мгновение Бранног нахмурился, вспомнив об Оттемаре Ремуне, который называл себя Гайлом, чтобы скрыть свою личность в течение долгих месяцев. Бранног не любил этого человека, поскольку Ксеннидум открыл ему темную сторону, которую Бранногу было трудно стереть из своей памяти, как бы несправедливо ни было судить о нем по ней. И все же он стремился загладить свою вину, и Ксеннидум, в конце концов, отметил их всех. Бранног вспомнил, как он получил известие о похищении Оттемара. Он покинул эти земли не для того, чтобы отправиться на запад. Возможно, мне следовало это сделать. Мне следовало бы пойти на свадьбу Руана», — подумал он про себя, зная, что Руан хотел бы, чтобы он был там, когда он взял за руку буйную Агетту, дочь свирепого Странгарта. Каким-то образом, с его растущим союзом с Рожденными Землей, он не радовался возвращению в западные города.

У меня много связей на Западе», — размышлял он. Но мой путь лежит передо мной на юг и восток. Пока внизу прячутся Земляные, боящиеся света, я буду их искать.

Вскоре он собрал к себе Воинство замечательных воинов, ядро ​​которого составляли ветераны из Ксеннидхума, самого стойкого Огрунда. К ним пришли другие достойные земляне из многочисленных племен, и, пока Воинство бродило по лесным землям, бичу беженцев Ксеннидхума, Бранногу был присвоен титул короля. Он не раз отказывался от этого титула, но, поскольку Рожденные Землей настояли на этом, он сделал этот титул своим знаменем.

Могу я посидеть с тобой немного? — сказал глубокий голос рядом с ним. Рядом с ним, как привидение, материализовался пожилой мужчина в длинном халате, его лысеющая голова сияла в свете костра. Его звали Кенна, он был одним из местных мудрецов, человеком, пользующимся хорошим уважением среди своего народа. Он с опаской посмотрел на волков, но они хорошо накормились и не обратили на него особого внимания.

Конечно», — сказал Бранног, рад, что его мысли сломались.

Ваш хозяин замечательный», — сказал Кенна. Когда пришло известие, что ты здесь, в лесу, мы испугались.

Испуганный! — сказал Бранног. Почему ты должен быть таким?

Кенна почесал голову и посмотрел на свои ноги, хотя и не смущаясь. Это слияние племен и наций произошло быстро. Когда некоторое время назад здесь появились первые земляные люди , были стычки. Ничего особенного, но кровопролитие было. Но наш общий враг объединил нас. Нам нужна была настоящая связь, более глубокое понимание. Даже сейчас мы ни разу не встретили Земных из тех, кто стал частью нас. Он где-то в лесу, словно существо из мифа. Но он настоящий, я это знаю. Возможно, ваш приезд открыл ему путь. Это моя надежда.

Бранног серьезно кивнул. Когда мы сражались за Ксеннидхум, это была странная компания. Сдатчики сражались рядом с нами.

Кенна вздрогнул от этого упоминания. Насколько я слышал, там был сам Уоргаллоу.

И все же ты все еще боишься его?

Избавители посетили нас всего один раз. Они наполнили нас страхом.

Бранног подумал о своей деревне и о том, как Варгаллоу оставил в ней свой мрачный след. Мой народ однажды почувствовал этот ужас. Но не более того. Варгаллоу уже не тот мститель, каким был. Поверьте мне, он союзник, и его очень ценят. И где он сейчас? – задумался Бранног. Когда-то я знал, что он преследовал свои собственные цели, свое стремление к власти. И все же, в руинах пустынного города Кирена, он попросил меня снять с него смертоносную сталь и избавить его от проклятия. Я отказал ему и заставил вынести это как приговор. Должен ли я был быть более милосердным?

Да, ну, сейчас странные времена, сказал Кенна.

Вы больше не будете подвергаться преследованиям со стороны Избавителей.

Я бы хотел поговорить именно о профсоюзах.

Бранног внезапно ухмыльнулся и обнял его. Кенна почувствовал себя так, словно его схватил медведь. Союзы! Бранног рассмеялся. Конечно! И мне нужны воины. Здесь есть немало желающих поехать со мной, а?

Кенна кивнул, хотя у него явно что-то было на уме. Да, у тебя много дел в Элдерхолде. Куда ты идешь сейчас?

На мгновение Бранног подумал о западе и его бедах, но вместо этого обратился к темным горным массивам на юге, скрытым складками ночи. Я собираюсь отправиться в горы», — сказал он наконец.

Кенна не скрывал своего удивления. Могу я спросить, почему?

Что-то тянуло меня к ним. Я шел через леса, вырубая ужасы Ксеннидхума там, где я их нашел, но когда я размышляю, я вижу, что двигался все время на юг, ища проход.

О горах мало что известно.

Там есть Земляные. Легенды гласят, что их много и одна великая община. Если оно существует, я должен его найти. Бранног внезапно глубоко вздохнул. Я боюсь, Кенна, что будет еще одна война.

Война? Кенна ахнул, все его тело затряслось. Но с кем? Гора, созданная землей?

Бранног покачал головой. Нет. Что-то шевелится на далеком западе. До меня доходит слух, что у Голденайла новый Император. Оттомар Ремун, сражавшийся вместе с нами в Ксеннидхуме, стал преемником своего безумного кузена.

Он жаждет наших земель?

Бранног улыбнулся. Нет нет. Он союзник. Но нам всем угрожает тьма на западе. Возможно, мне придется пойти к Императору с армией, если я смогу ее собрать.

Кенна выглядел потрясенным. Но это ужасная новость.

Поскольку опасность возрастает, я предан делу. Потому что моя дочь здесь, хотел он сказать. И если она скажет мне, что я должен идти, я не имею права отказаться. Что-то связывает ее с западом. Почему? Когда она могла бы работать здесь со своими силами, чтобы значительно облегчить мою задачу. Как толпились бы к ней Земляные!

Тогда моя причина поговорить с вами еще более обоснована.

Ой?

Хорошо известно, как вы построили свое Воинство и как вы объединили земляные племена. И о том, как они называют тебя королем.

Если это их объединит, то вполне достаточно.

Но с тобой нет ни мужчин, ни твоих людей. Для этого есть причина? — тихо сказал Кенна, его тревога усилилась. Ему бы не понравилось противодействовать этому огромному человеку.

К его облегчению, Бранног улыбнулся. Люди? Нет, я не избегал их. Просто они не могут пойти туда, куда идут земляные люди. Куда я могу пойти. Дары, силы, которыми обладают Созданные Землей, они каким-то образом делятся со мной. Я ем вместе с ними и беру тайную пищу из самой земли. Иногда я задаюсь вопросом, не стану ли я одним из них. Я не такой, как другие люди, как вы увидите. Он тихо рассмеялся, протягивая руки. Они были намного больше человеческих рук и созданы для того, чтобы отталкивать землю и формовать сами камни. И в полумраке Кенне показалось, что они светятся, хотя, должно быть, это был огонь. Я не всегда был таким. В юности я ловил рыбу в глубоком море, на расстоянии от берега, как чайка!