— Зачем он тебе нужен?


— Затем, что если он будет у меня, то я смогу диктовать Эвкору условия.


— Когда ты станешь Императрицей, то Эвкор Эпта…


— Я лучше его знаю. Только когда Оттемар Римун будет у меня в руках, я заполучу и Олигарха. Подумай только, я ведь могу угрожать ему, что выйду за Оттемара…


Его пальцы вцепились в ее волосы и дернули.


— Думай, что говоришь.


Девушка провела ладошкой по его губам. Больше всего любила она дразнить своего любовника и смотреть, как он злится.


— Тише, тише. Ты же знаешь, у меня совсем другие планы.


— И у меня тоже…


— О, так ты думаешь, что сгодишься на роль Императора? — съязвила она.


Он покачал головой.


— Нет, я знаю, что это невозможно. Закон запрещает. Но меня вполне устроит и положение принца-консорта.


— И ты им будешь, только сперва привези мне Оттемара.


Он пожал плечами.


— Так и быть, все равно ведь житья мне не дашь, пока не сделаю по-твоему, дерзкая девчонка. Завтра мой корабль поднимет паруса.


Она потрепала его по загривку, будто большого послушного пса.


— Надеюсь, что, когда мы поженимся, ты будешь любить меня чаще, чем по две минуты перед сном.


Он тут же перекатился на живот, подмяв ее под себя.


— А кто здесь спит?


Больше в эту ночь об Империи они не говорили.


Когда Кромалех, перемахнув через балконные перила, пустился в обратный путь, Теннебриель покинула ложе любви и, обнаженная, подошла к фонтану в углу комнаты. Серебрившаяся в лунном свете вода была холодна как лед, но она с упоением подставила свое разгоряченное тело под тугую струю. Ей хотелось пойти и окунуться в украшенный каменной мозаикой бассейн, но постельная битва с Кромалехом совсем обессилила ее. Иногда она ловила себя на мысли, что неплохо было бы взять да и уехать с ним на какой-нибудь далекий остров и забыть об Империи.


— Животное убралось?


Голос, который произнес эти слова, был хорошо знаком Теннебриель, и она не сделала даже попытки прикрыть наготу. Дверь, которая вела в одну из внутренних комнат, отворилась, впустив еще одного посетителя, пол и возраст которого невозможно было определить, так как он немедленно забился в самый темный угол покоя.


— Улларга, — зевая, поприветствовала девушка вошедшую. Она уже закончила омовение и теперь стояла, потягиваясь, у окна, точно призывала луну сойти с неба и разделить с ней ложе. — Ты вовремя. Кромалех только что ушел, и, кстати, мне не нравится, что ты так его называешь.


— Что ты ему пообещала? — вновь задребезжал старческий голос. Но Теннебриель давно привыкла к ворчанию старухи и не обращала на него ни малейшего внимания, тем более что Улларга преданно ходила за ней с тех самых пор, как девушка себя помнила. В каком-то смысле старуха заменила ей мать: она пестовала и баловала свою воспитанницу, а если кто-то из служанок недостаточно, по ее мнению, радел о благополучии юной хозяйки, беспощадно наказывала провинившуюся. Эвкор Эпта был доволен ее усердием, хотя ни разу не выразил своего одобрения вслух. Он знал, что старая служанка ненавидит его, но сумел завоевать лояльность Улларги, намекнув, что ее прежняя хозяйка, боготворимая ею Эстрин, не без его участия обрела убежище на восточных островах.


— Пообещала? — переспросила Теннебриель. — А что я, по-твоему, могу ему пообещать? Он думает, что я его люблю. Разве этого мало? Я просто использую его, Улларга, вот и все. — Невозможно было понять, поверила ли старуха в эту ложь, но это, в конце концов, не имело значения. Все равно не выдаст.


— Если ты отвергнешь его потом, то можешь сильно пожалеть об этом. Тебе нужна поддержка Убийц, а не их вражда. Во дворце они имеют большой вес.


— Он влюблен и готов исполнить любое мое желание. А ты знаешь, что Оттемар Римун жив? — спросила она, по-прежнему стоя лицом к окну, чтобы полнее насладиться произведенным эффектом.


С минуту Улларга молчала.


— Есть доказательства? — промолвила она наконец.


— Нет, но Кромалех отправится на восток и все узнает.


— И привезет его сюда в качестве пленника? Ну что ж, похоже, ты и в самом деле усвоила правила игры, — усмехнулась Улларга. — А теперь марш в кровать, а то еще простуду схватишь.


Убедившись, что ее подопечная уснула сладким сном, верная служанка погасила светильники и вышла из комнаты, направляясь на свою половину. Не успела она закрыть за собой дверь, как ее нутро пронзила резкая боль, и она почувствовала магическую силу, которая снова шевельнулась где-то в глубине ее существа. В последнее время эта сила давала знать о себе все чаще и чаще, вторгаясь в ее тело, словно непрошеный гость. Через несколько мгновений она полностью овладела сознанием старой служанки. По лицу Улларги расплылась чужая, не свойственная ей улыбка. Подчиняясь неведомой воле, старуха вошла в свою комнату, заперла дверь и легла на кровать. Лежа в полной темноте, она ощущала, как чьи-то невидимые пальцы перелистывают книгу ее памяти, одно за другим извлекая оттуда события прошедшего дня. И все время, пока это продолжалось, мозг старой женщины открывался навстречу пристальному вниманию незнакомца с такой же охотой, с какой еще совсем недавно нежное тело Теннебриель откликалось на страстные ласки ее возлюбленного Кромалеха.

Глава 4

ОРХУНГ


Целых три месяца прошло, прежде чем всадник достиг ворот нового города, названного строителями в честь отважного Элберона. Обитатели ледяной страны радовались, что он покидает их края: разумеется, они были благодарны ему за то, что он, сам того не желая, помог им справиться с ненавистными Избавителями, но в то же время боялись таинственного незнакомца. От них он получил собачью упряжку, которую позднее обменял на крепкую приземистую лошадку. Животное благополучно перенесло его через невысокие горы, казавшиеся на первый взгляд абсолютно безжизненными, и доставило на берег холодного моря, отделявшего негостеприимный Южный полюс от ближайшей земли. Здесь его выручил другой подарок людей Йанначука: в обмен на пригоршню клыков снежного тюленя капитан утлого суденышка доставил его в Котумек, на самую южную оконечность восточного континента. В одном из невзрачных портовых городков этой страны незнакомец расстался с последними дарами обитателей полюса, поменяв их на монеты. Дальше его путь лежал через неизведанные, часто почти непроходимые, полные опасностей земли. Не раз и не два нападали на него хищные звери, а огромные птицы камнем падали с неба, надеясь на легкую добычу. Наконец дорога привела его к Траннадену, одной из трех могучих рек, что стремили свои воды через весь континент к обширной дельте на западном берегу. Спускаясь по течению, путник добрался до широкой равнины, где стоял город Элберон. Здесь, как поведал ему умирающий Избавитель, он и должен был найти Корбилиана, если тот еще ходил по земле.


И вот по обе стороны дороги потянулись городские улицы. Новое поселение не было обнесено крепостной стеной, лишь несколько дозорных башен возвышались по его периметру. Никто не окликнул незнакомца и не поинтересовался, куда он идет, когда тот ступил с проезжей дороги на городскую мостовую. По всему было видно, что Элберон еще совсем молодой город. Обитатели окрестных земель десятками прибывали сюда каждый день, одни — чтобы торговать, другие — чтобы остаться здесь насовсем. Повсюду шли приготовления к празднованию. Еще пересекая равнину, путник узнал, что в Элбероне скоро состоится свадьба. Руан Дабхнор, молодой военачальник и правитель города, собирался жениться на дочери Странгарта, повелителя северного королевства. Во всех близлежащих городах и деревнях только и говорили, что об этой паре. Ажетта была непредсказуемой, темпераментной девушкой, напористой и быстрой, как горная река. Руана, который, несмотря на молодость, уже успел проявить себя хорошим командиром, многие считали слишком воспитанным и утонченным для такой дикарки, как она. Как бы там ни было, ухаживал он за нею уже год, и те, кто близко знал молодого человека, утверждали, что делал он это не из политического расчета. Одни говорили, что Ажетта, хотя и выросла в лесу, в состоянии оценить деликатность молодого воина, другие, напротив, предсказывали, что через год она будет вытирать о него ноги.


Центральная площадь города превратилась в ярмарку. Столы и палатки торговцев стояли так тесно, что между ними едва-едва можно было протиснуться. Каждый день с утра до вечера здесь толпились люди, до хрипоты спорившие обо всем на свете, начиная с цен на урожай и заканчивая погодой. Все постоялые дворы в центре города были заполнены до отказа, и путешественнику пришлось искать ночлег в районе гавани. Однако и здесь таверны не пустовали; набережная буквально ощетинилась бушпритами и мачтами, словно все суда, бороздившие морские воды к западу от нового города, решили бросить якоря в его порту.


Однако чужестранцу все же удалось найти комнату в одной из припортовых таверн. Там он упал в постель и проспал всю ночь. Было уже далеко за полдень, когда он спустился в общий зал, чтобы подкрепиться. В этот сравнительно ранний час посетителей было мало и внизу царило неожиданное для такого заведения спокойствие. Лишь кучка заядлых игроков за угловым столом нарушала тишину. Хозяин, внушительного вида здоровяк, закаленный в трактирных драках, пользовался затишьем, чтобы приготовить заведение к приему вечерних гостей, и хладнокровно прикидывал, сколько голов будет разбито сегодня. В последнее время городская стража в кабаках даже не показывалась, особенно в районе порта: слишком много всякого пришлого люда собралось здесь. «Скорее бы уж сыграли эту свадьбу, да и дело с концом. Хотя с другой стороны, конечно, прибыток большой».


Путешественник сидел у стойки, глубоко задумавшись. Трактирщик уже давно приглядывался к нему, наметанным глазом опознав чужестранца. Он был лыс, и наблюдательному кабатчику показалось, что дело тут не в бритве и уж тем более не в возрасте, — просто голова эта от рождения не знала волос. Кожа на ней была гладкой, как отшлифованный камень, и темной от загара. Черты лица, заостренные и угловатые, поражали своей необычностью: казалось, сами кости черепа соединены между собой не так, как у всех остальных людей. Серые глаза были начисто лишены блеска, точно неполированная сталь.


Костюм постояльца тоже выдавал его иностранное происхождение: материя, из которой он был сшит, напоминала хорошо выделанную кожу, но при ближайшем рассмотрении могла оказаться и тонкой работы кольчугой. Оружия при нем не было никакого, если не считать металлического прута на поясе, на вид совершенно бесполезного.


Поколебавшись, чужеземец взял поданный ему стакан вина и положил на стойку несколько монет. Деньги явно были отчеканены в одной из южных стран: в Котумеке или Онатаке. Однако незнакомец, видимо, прибыл из краев еще более дальних: он явно выменял эти деньги на какой-то товар и совершенно не знал их ценности.


— Держи-ка, незачем давать так много, — сказал трактирщик, с ухмылкой возвращая постояльцу большую часть денег. — На это можно купить ведро вина.


— Ну, тогда считай, что я покупаю немного твоего времени, — ответил тот, снова пододвигая монеты к хозяину.


Поколебавшись с минуту, трактирщик кивнул и опустил деньги в карман.


— Что ты хочешь узнать?


— Я ищу человека по имени Корбилиан. Если ты укажешь, где его найти, я дам тебе еще монет. Все, что у меня есть.


Кабатчик опустил глаза. В устремленном на него взгляде не было ничего оскорбительного или неприятного, но выдержать его было невозможно. Случалось ему встречать солдат-ветеранов с таким же тяжелым взглядом, однако подобного выражения лица он не видел ни у кого. Оно было жестким, но не жестоким, притягивающим, но не гипнотическим. А еще от него веяло нечеловеческим холодом и равнодушием, недоступным смертному.


— Корбилиан, говоришь? — Трактирщик облокотился о стойку с таким видом, будто собирался поделиться с незнакомцем неким секретом. — Думаешь, он здесь, в Элбероне?


— Так мне сказали.


— Кто?


— Один Избавитель.


Взгляд хозяина сразу сделался подозрительным.


— Вот как? Кто-нибудь из людей Варгалоу? И где ты с ним разговаривал? Здесь?


— Я не знаю Варгалоу. Человек, который сказал мне искать здесь, говорил со мной в ледяных землях Йанначука.


Трактирщик покачал головой.


— Никогда о таком не слышал. Даже и не знал, что южнее Котумека кто-то живет. Ты оттуда?


Теперь настала очередь чужеземца качать головой.


— Где Варгалоу?


— Он правит своими воинами из крепости, которая называется Неприступная Башня, это на востоке. Его народ зовется Избавителями. Раньше это были кровожадные негодяи, которые шастали по всей Омаре и проливали кровь, но с тех пор как Варгалоу стал у них за главного, людей они больше не трогают. Говорят, правда, что их крепости разбросаны повсюду и не все они признают власть Варгалоу. Но, когда он добирается до смутьянов, то им не остается ничего, кроме как взять его сторону или умереть. — Кабатчик нахмурился, точно вспомнил что-то неприятное, но тут же прищелкнул толстыми короткими пальцами и продолжал: — А! Я понял, о ком ты говоришь. Этот Корбилиан был союзником Варгалоу на войне. Но тебе не повезло. Его убили на той войне, а вместе с ним полегло еще немало честных людей. Все они остались где-то в Молчаливых Песках, это такая пустыня на востоке.


— Убили? — повторил чужестранец таким тоном, словно не знал значения этого слова. — Здесь его никто не мог убить. Куда он пошел?


— В Ксаниддум. Вернувшиеся из того похода не любят о нем распространяться. Что-то вроде запретной темы. Если и вправду хочешь узнать, что там произошло, поговори с ними сам. Может, тебе и удастся что-нибудь из них вытянуть. Хотя обычно их и деньгами не соблазнить.


— Где их можно найти?


— Давай сделаем так, — ответил трактирщик, понизив голос до шепота, хотя сидевшие в углу игроки были слишком заняты костями, чтобы обращать внимание на окружающих. — Я поговорю с нужными людьми, глядишь, и наберу пару-тройку ветеранов, которые не откажутся ответить на твои вопросы. Но об этом никто не должен знать.


— Сделай это прямо сейчас, — коротко кивнул чужеземец.


В дверь крохотной комнатушки тихо постучали. Чужеземец лежал на кровати, размышляя. Услышав стук, он тут же поднялся на ноги и легким шагом хищного животного подошел к двери. Трактирщик сдержал слово: на пороге стояли двое. Человек сделал им знак войти. Судя по их выправке, это были солдаты, хотя никакой формы они не носили; за поясом у каждого торчали меч и короткий кинжал.


— Мы слышали, ты ищешь Корбилиана, — без долгих предисловий начал один.


— Он жив?


Вошедшие переглянулись. Они уже знали, что чужеземец прибыл с другого континента, а теперь и сами увидели, насколько он непохож на обитателей востока.


— В Элбероне живут его друзья. Если ты не против, мы проводим тебя к ним.


— Он жив? — нетерпеливо повторил путешественник. В голосе его звучала тревога; казалось, от ответа на этот вопрос зависела и его собственная жизнь.


— Нет, — промолвил наконец первый солдат. — Он погиб в Ксаниддуме.


На лице незнакомца отразился ужас.


— Так ты идешь с нами?


Он рассеянно кивнул. Очевидно, ответ солдата занимал все его мысли. На улице их поджидали еще человек десять, все с оружием, но путешественника это, похоже, ничуть не волновало, равно как не смутил его и тот факт, что провожатые готовы были силой повести его за собой. Он спокойно шел в кольце вооруженных людей, по-прежнему погруженный в свои мысли, которые, судя по выражению его лица, были безрадостными. Казалось, он не замечал ни широких улиц, по которым они шли, ни новых домов, украшавших эти улицы, ни удивленных взглядов прохожих, уверенных, что стража арестовала незнакомца и теперь ведет его в тюрьму. Только когда они достигли наконец цели своего пути — пологих холмов, немного возвышавшихся над городом, — чужеземец огляделся по сторонам и снова начал обращать внимание на свое окружение.


Место, куда его привели, было чем-то средним между укрепленным лагерем и дворцом, таким же приземистым, как и большинство построек в новом городе. Тяжелые каменные своды зала освещались пламенем множества жаровен на высоких ножках; очевидно, их использовали в качестве источника тепла и света одновременно. В багровых отблесках пламени чужеземец разглядел молодого человека, который ждал его приближения, стоя среди вооруженных стражников. Маленький отряд остановился. Путешественник принялся рассматривать встречавшего. Впервые за все время пребывания в городе лицо его оживилось. Несмотря на молодость, командир, — а встречавший явно был в крепости за главного, — имел вид человека, закаленного в боях. Его одежда выдавала высокое общественное положение, но меч, который висел у него на поясе, служил не только украшением: об этом свидетельствовали мозоли на его ладонях, не укрывшиеся от взгляда незнакомца. Чужеземец мог с первого взгляда отличить хорошего бойца от никудышного и знал, что стоявший перед ним — профессионал высшей пробы.


Молодой человек склонил голову в коротком поклоне.


— Меня зовут Руан Дабхнор. Я главный в этом городе. Корбилиан, которого, как я слышал, ты ищешь, был моим союзником. Быть может, ты скажешь мне, зачем он тебе нужен?


— Мое дело не терпит отлагательств.


— Понятно. А как твое имя? И откуда ты пришел?


— Я Орхунг. Я из… — Тут он вдруг запнулся и в некотором замешательстве огляделся по сторонам. Руан сделал шаг ему навстречу.


— Из Тернаннока? — негромко произнес он. Орхунг удивился:


— Из мира Корбилиана? Нет, я не оттуда. Но скажи мне, он жив? Он не мог погибнуть…


— Меня ждут гости, — переменил тему Руан. — Все они были друзьями и соратниками Корбилиана. Быть может, ты присоединишься к нам и расскажешь свою историю?


Орхунг кивнул.


Руан жестом попросил его идти вперед. Орхунг заметил, что солдаты поспешили занять позицию, наиболее удобную для нападения, если он вдруг решит сопротивляться. Они не понимали, насколько бессмысленна была их затея.


Процессия оставила позади сводчатый зал, миновала узкий коридор и оказалась в большом обеденном зале, где за длинным деревянным столом сидели люди. Судя по приподнятому расположению духа, в котором пребывала вся компания, обед был уже закончен, и гости предавались приятной беседе; время от времени кто-нибудь произносил тост, и тогда все поднимали бокалы с вином или элем. Орхунг услышал, как за его спиной затворилась дверь. Руан собственноручно опустил засов, а стражники разошлись по дальним углам комнаты, чтобы их присутствие не слишком бросалось в глаза. Их было более дюжины. Орхунг подошел к столу и увидел довольно разношерстную компанию мужчин и женщин, удивленных его внезапным появлением.


— Позволь представить тебе моих гостей, — начал Руан и повернулся к сидевшему по правую руку от него богатырю с копной спутанных волос, золотистых, точно колосья спелой пшеницы, окладистой бородой того же цвета и пронзительным ястребиным взглядом. — Странгарт, король северных лесов. Тот поднял свой бокал, не то приветствуя незваного гостя, не то насмехаясь над ним. — Рядом с ним его дочь Ажетта.


Орхунг много слышал о красоте девушке, но действительность превзошла все его ожидания. Роскошные черные волосы блестящей волной падали ей на плечи, глаза сверкали, подтверждая слухи о темпераменте красавицы, алые губы чуть дрогнули, когда молодой воин представил ее гостю. Принцесса лишь улыбнулась в ответ, но Орхунг немедленно ощутил, сколько внутренней силы таится в этой очаровательной женщине. Против нее сидела еще одна девушка, не столь ослепительной красоты, но по-своему тоже весьма привлекательная.


— Это Сайсифер, — назвал ее по имени Руан. Она ответила кивком. По ее серьезному лицу скользнула какая-то тень, но тут же исчезла. У нее были длинные, гладкие как шелк волосы и большие выразительные глаза, невыразимо печальные, как у заключенной в клетку птицы, тоскующей по привольному небу. Позади нее на полу растянулись два огромных серых животных, которых Орхунг поначалу принял за собак, но потом разглядел, что это волки. Они притворялись спящими, но чужеземец знал, что на самом деле они бодрствуют и исподтишка следят за происходящим. Понял он и то, что Сайсифер разговаривает с ними каким-то одним ей ведомым способом. Сила обволакивала девушку, словно плащ. А где-то поблизости, за пределами замка, похоже, даже над ним, находилось еще одно живое существо, связанное с ней невидимыми узами.


Сайсифер ощутила холодок неуверенности, поняв, что странный пришелец сразу догадался о ее силе. Внутри нее даже шевельнулось что-то вроде ответа на его безмолвный призыв, но она быстро подавила непроизвольное стремление.


— За ней, — продолжал между тем Руан, — сидит Альбар, мой ближайший помощник, а рядом с ним Гарруднор, еще один верный друг.


Оба, не вставая, поклонились. Они были немного старше, чем Руан, и тоже, как не преминул заметить Орхунг, хорошие рубаки.


— Я надеялся, что еще двое гостей присоединятся к нам сегодня, сообщил хозяин крепости. — Гайл обещал прийти, но он, как всегда, запаздывает. — Все заулыбались. — Саймон Варгалоу покинул свою горную твердыню и тоже направляется сюда.


Последнее сообщение явно заинтересовало компанию, но Орхунг заметил, как глаза Сайсифер на мгновение расширились, будто она испугалась чего-то.


— Значит, я все-таки удостоюсь чести лицезреть человека, чье имя повергает в трепет храбрейших, — хохотнул Странгарт.


Руан фамильярным жестом положил руку на плечо короля-великана вольность, о которой раньше он не смел и мечтать.


— У всех нас были свои причины ненавидеть Избавителей, но, если мы хотим, чтобы они из врагов превратились в друзей, без помощи Варгалоу нам не обойтись.


Странгарт хмыкнул.


— Ну что ж, в конце концов, ты воевал с ним при Ксаниддуме, так что тебе виднее. Пусть приходит. — Лесной король слишком хорошо знал, какие тесные узы связывали ветеранов восточного похода, и понимал, что спорить тут не приходится.


— Я уже встречал некоторых Избавителей, — вмешался в разговор Орхунг. — Они подчиняются не одному властелину?


Руан вкратце поведал чужеземцу о событиях, которые в последнее время произошли в Неприступной Башне, главной цитадели Избавителей.


— А мы собрались здесь сегодня для того, чтобы определить будущее нашего нового города. Дочь короля Странгарта, прекрасная Ажетта, — Тут он отвесил в ее сторону полный преувеличенного изящества поклон, — дала согласие стать моей супругой. Через несколько дней здесь состоится праздник, который войдет в историю Элберона.


Ажетта весело рассмеялась и подняла свой кубок. Руан наполнил другой и подал его Орхунгу. Остальные последовали их примеру.


Чужеземец немного поколебался, принимая бокал, словно не был уверен в его содержимом, но все же выпил за долгую счастливую жизнь молодой четы. Его угрюмый вид, однако, омрачил всеобщее веселье.


— По-моему, — проворчал Странгарт, — наш гость не очень-то доволен жизнью. Что тебя гнетет, южанин?


«Ага, это ты обо мне уже знаешь», — подумал Орхунг. Он поставил кубок и опустился на предложенный ему стул.


— Я пришел сюда в поисках Корбилиана, но узнал, что его уже нет в живых. Вместо него я разговариваю с его друзьями.


— А зачем он тебе нужен? — задал прямой вопрос Руан, и все присутствующие обратили свои взоры к чужеземцу. Орхунг уже понял, что своим появлением испортил праздник. Им не терпелось услышать новость, которую он принес, и в то же время они боялись его так же, как в свое время боялись Корбилиана, как боялись самой смерти.


— Я не могу передать новость самому Корбилиану, значит, моя обязанность — поведать ее вам. А вы расскажете мне о походе на восток и о его смерти?


Руан переглянулся с гостями. Никто не возражал.


— Хорошо. Давай послушаем твой рассказ.


— Что вы знаете о прошлом Корбилиана? — задал вопрос Орхунг.


На этот раз отвечала Сайсифер. Она бесстрашно заглянула в прошлое, о котором никому из них не хотелось вспоминать, и звонким чистым голосом пересказала былые события. Странгарт, который сам не участвовал в битве за Ксаниддум, хорошо знал эту историю, однако рад был услышать ее снова. Девушка говорила о Горе, через которую в Омару просачивалось зло, пробудившееся в тот момент, когда Иерархи Тернаннока, — того мира, откуда пришел Корбилиан, — совершили неудачный магический ритуал, последствия которого разрушили несколько миров и повредили их собственный. Она поведала о том, как отчаявшиеся Иерархи избрали Корбилиана хранителем их общей силы, о том, как он пришел в Омару, чтобы переломить мощь Горы, и о людях, уроженцах Омары, которые пошли за ним, чтобы помочь ему совершить это деяние. Конец ее повести был печален: человек из Тернаннока сложил голову на Горе в городе Ксаниддум, а с ним и почти вся его армия, но все же им удалось одолеть темные силы, что рвались в Омару из пространства между мирами.


Девушка умолкла, и еще некоторое время никто не произносил ни слова. Веселое настроение, ранее владевшее обществом, полностью испарилось. Ветераны Ксаниддума вновь вспомнили об ужасах и тяготах того похода. Орхунг снова погрузился в раздумья: похоже, история Сайсифер значила для него куда больше, чем можно было предположить, и услышанное крайне опечалило его — в особенности известие о гибели Корбилиана.


Наконец чужеземец заговорил:


— Значит, вам известно о том, что в Ксаниддуме жили некогда Короли-Чародеи, которые наложили заклятие на Врата между мирами (по крайней мере, попытались это сделать). Они поспешили сделать это после того, как обнаружили, что у Омары есть множество Отражений, соединенных между собой чем-то вроде разветвленного запутанного коридора, в котором спали Древние Силы, создавшие некогда этот мир. Но их труды заинтересовали Иерархов Тернаннока, которые своей магией повредили Заклятие Цепи, закрывавшее доступ в Омару из других Отражений и коридора между ними.


— Корбилиан погиб, — отозвался Руан, — но своей смертью он искупил грехи этого мира. Врата закрыты. Иерархов больше нет.


Все знали, что молодой воин говорит правду, и в то же время со страхом ожидали какого-то другого известия. Орхунг внимательно слушал, но, судя по выражению его лица, не спешил соглашаться. Когда хозяин крепости умолк, он заговорил снова. Голос его был на удивление спокойным и ровным, в нем не было и тени волнения, как будто он затвердил наизусть чей-то чужой рассказ.


— Не все Иерархи, однако, согласились передать свою силу в руки Корбилиана. Некоторые из них скрылись в других Отражениях, пока это было возможно.


— Ага, — вмешался Альбар, — был один такой и у нас. Он называл себя Хранителем. Это он придумал Охранное Слово, тот жестокий закон, которому подчинялись Избавители. Но Саймон Варгалоу нашел способ одолеть его.


Чужеземец снова кивнул:


— Грендак. Остальные укрылись в мирах, где они могут поддерживать естественное равновесие при помощи собственных магических сил. Нет нужды искать и уничтожать их.


— Мы не смогли бы сделать это, даже если бы захотели, — ответил Руан.


Орхунг не ответил, и от его молчания слушателям стало совсем не по себе.


Странгарт наклонился вперед.


— Ты так и не сказал нам, откуда пришел. — Все его напускное добродушие как рукой сняло. Он явно искал ссоры. — По-моему, ты не из Омары.


Орхунг взглянул королю-задире прямо в глаза, но в его собственном взгляде не было и намека на угрозу.


— Из Омары и в то же время — нет.


Странгарт откинулся назад, угрожающе ворча.


— А-а! Загадками говоришь! У себя дома я таких шутников, как ты, гроздьями над огнем подвешиваю, чтобы знали, как полагается отвечать на вопросы!


Сайсифер успокоила разбушевавшегося владыку одним взглядом, и Руан вновь подивился необычайному влиянию, которое эта девушка оказывала на людей. Все, кто встречался на ее пути, неизбежно испытывали к ней почтение, хотя как и почему это происходило, ответить не мог никто. Разумеется, она была красива, но от ее красоты не захватывало дух, и она не могла читать мысли людей или разговаривать с ними на расстоянии, как она разговаривала с волками, птицами и другими живыми тварями. Но люди всегда прислушивались к ее словам и редко пренебрегали ее советами. Даже Гайл, тайный наследник престола Империи, беспрекословно следовал ее наставлениям.


— Думаю, если мы будем оскорблять Орхунга, ничего хорошего из этого не выйдет, — произнесла девушка негромко. Несмотря на безотчетный страх, вызванный присутствием незнакомца, она нашла в себе силы улыбнуться. Говори же, Орхунг. Ты пришел с плохими вестями, так поведай нам о них.


— Хорошо. Я — один из Созданных, член Мировой Стражи, — произнес чужестранец торжественно и тут же с удивлением понял, что его слушателям эти слова ничего не говорят. — Мировая Стража — это воины, которых создали Короли-Чародеи Ксаниддума после того, как запечатали Врата. Они предвидели, что этого будет недостаточно. — С этими словами он протянул руку, взял персик, одиноко лежавший на блюде, и насадил его на вилку. Из крохотных отверстий показались капельки сока. — Подобно тому как сок вытекает из этого плода, сила просачивается сквозь печать. Понемногу, конечно, но и этого достаточно, чтобы навредить всем, кто окажется рядом. Сок плода привлекает птиц, которые слетаются к нему, чтобы утолить жажду. Также и люди не в силах устоять перед искушением: человеку достаточно капли силы, чтобы обрести небывалое могущество, и редко кто может побороть такой соблазн.


Сайсифер слушала и кивала. То же самое говорил и Корбилиан.


— Короли-Чародеи создали нас, Мировых Стражей, для наблюдения за печатью: мы должны были следить за тем, чтобы ни одна капля чужеродной силы не проникла в Омару извне. Но для этого не было нужды сидеть возле печати и караулить ее день и ночь, подобно страже на городской башне. Короли погрузили нас в глубокий сон, который человеку кажется смертью. На самом же деле это транс, продлевающий жизнь спящего на долгие века. До тех пор, пока не разрушится мир. И так мы, Созданные, спали, и ничто не могло пробудить нас, кроме силы, просачивающейся сквозь печать. Ажетта, завороженно слушавшая его рассказ, вдруг воскликнула:


— Что значит — ты был создан? Что ты хочешь этим сказать? — Девушка прямо-таки пожирала чужеземца глазами. Руан только усмехнулся, бросив взгляд на свою нареченную, хотя на самом деле был заинтригован не меньше нее.


— Мне ничего не известно о том, как это произошло. Мои воспоминания начинаются с того самого момента, когда я начал выполнять свой долг. До этого ничего не было.


Ажетта наморщила хорошенький носик.


— Значит, тебя не родила женщина, как всякого нормального человека? У тебя не было родителей?


Похоже, ее слова не оскорбили и не ранили Орхунга.


— Я не такой, как вы. Но я тоже из плоти и крови. Я живой. Я думаю. Проще я объяснить не могу.


— А ты чувствуешь? — спросила Сайсифер. Чужеземец растерялся.


— Ну да, разумеется. Беспокойство, страх, гнев…


— Гнев? — переспросил Руан. — На кого?


— На врагов Омары. Мое предназначение — воевать с ее недругами.


— И кто же они такие, ее враги? — подхватил король Странгарт.


— Я пришел сюда, чтобы сообщить вам это.


— Расскажи нам еще о Мировой Страже, — попросила Сайсифер. — Почему вы не пробудились, когда мы пришли в Ксаниддум? Сила истекала оттуда много лет подряд. Почему же она не разбудила тебя и твоих товарищей?


— Защита Ксаниддума не входила в обязанности Мировой Стражи. Как вы знаете, Заклятие Цепи охраняло Врата, а за ними присматривал Наар-Йарнок. Мировые Стражи должны были проснуться только в том случае, если бы внешняя оболочка Омары, отделяющая ее от других Отражений, не выдержала напора враждебной силы и лопнула, давая ей доступ в наш мир. Поведение Древних Сил, на которые натолкнулись Короли-Чародеи в своих странствиях между мирами, нельзя было предсказать. Никто не знал, насколько они могущественны и какими лазейками могут воспользоваться, поэтому любые предосторожности не казались чрезмерными. Созданных поместили в одной большой крепости на самом юге Омары, в недоступных человеку местах. По замыслу Королей-Чародеев, ни один житель Омары, случайно или преднамеренно, не мог найти нас там. Каждый из Мировых Стражей постоянно видел во сне какую-то часть Омары и наблюдал за всем, что там происходит. Если где-то творилось неладное, мы просыпались и летели туда…


— Летели! — воскликнула Ажетта. — Но как?


— У каждого из нас была своя дакарца — огромное существо, похожее на птицу, тоже из Созданных, — совершенно серьезно ответил на вопрос принцессы Орхунг. — Они тоже жили вместе с нами в крепости, а присматривали за ними хурды, также сотворенные Королями-Чародеями специально для этой цели. На своих огромных крыльях дакарцы в мгновение ока доставляли нас в любой уголок Омары, а там мы, наделенные нашими творцами силой, вполне достаточной для противостояния локальным вторжениям чужеродной магии, латали прорехи в стене между Отражениями.


— И часто ли случались такие утечки силы? — недоверчиво спросил Странгарт.


— Бывали. Но небольшие. В основном после того, как была выкована чародейская Цепь между мирами и укрощен хаос, воцарившийся в Ксаниддуме. Неумелое колдовство Иерархов до основания потрясло Омару и ее многочисленные Отражения, и вот тогда-то в стенах нашего мира стали появляться отверстия. Через одно из них вошел Корбилиан, правда, потом он закрыл его за собой. Оно было последним. После его прихода утечек силы больше не было, если не считать Ксаниддума. Но Мировые Стражи не должны были появляться там. Нашей обязанностью было смотреть за другими частями Омары.


— Так, значит, — вмешалась Сайсифер, — события в Ксаниддуме вас не пробудили?


— Нет. От них проснулся Наар-Йарнок.


Лицо девушки омрачилось.


— Да, — тихо ответила она. — Это мне хорошо известно. Наар-Йарнок, последний из Королей-Чародеев, ждавший того, кто его разбудит.


— Сайсифер, — начал было Руан, — стоит ли…


— Я разбудила его. Я была рождена для этого. А Корбилиан принес силу, чтобы навеки запечатать Врата.


— Такой силой Мировые Стражи не обладали, — признал Орхунг. — Мы были всего лишь хранителями внешних земель. Все время, пока продолжались возмущения в Ксаниддуме и пока шла ваша война, мы продолжали спать. Мы не были созданы для участия в ней.


Сайсифер встряхнулась, точно пытаясь отогнать дурные мысли.


— Да. Но теперь-то ты проснулся. — При звуке ее голоса остальным вдруг показалось, что в пиршественной зале стало холодно и темно, словно погасли все факелы до единого.


Орхунг медленно и печально покачал головой.


— Нет. Меня вырвали из сна.


Руан встал, бледный как привидение.


— Утечка силы? Здесь, в Элбероне?


— Не здесь. Но где-то в Омаре.


— Ксаниддум? — внезапно осипшим голосом произнес воин.


— Нет. Думаю, там все замерло навсегда. Я пришел сюда с далекого юга, из страны камня и льда. Мировые Стражи глубоко спали долгие годы, хотя для нас времени не существует. Но четыре ваших месяца тому назад на нашу крепость напали.


Слушатели ощутили прикосновение ледяных пальцев ужаса. Все молчали, никто не решался задать единственно возможный вопрос, страшась ответа, точно приговора.


— Некто, обладающий чудовищной силой, разыскал нашу крепость и без предупреждения взял ее штурмом. Никто из нас не ощутил его приближения. Значит, его могущество и впрямь очень велико. Нас просто перебили во сне. Наших дакарц разрезали на куски, слуг поубивали, крепость предали огню. Пламя было такое, что вечные льды растаяли на много миль вокруг. К утру от мощной цитадели не осталось ничего, кроме залитого кровью дымящегося пепелища.


Я чудом успел проснуться в самом начале атаки, разбуженный невероятной ожесточенностью натиска. Вокруг гибли, не успев прийти в себя, мои товарищи, беспомощные, словно только что вышедшие из утробы матери младенцы. Напавшие на нас существа были ужасны. Они ошеломили нас не только отвратительной наружностью, но и дикой жестокостью. Захваченные врасплох, мы не сумели собрать все силы для достойного отпора. Вообразите, что вы видите кошмарный сон, наполненный самыми ужасными и омерзительными тварями, которых когда-либо создавало человеческое воображение, а потом просыпаетесь и обнаруживаете, что ваш сон заполнил собою реальность. Но даже и тогда вам не представить ужаса, который творился в ту ночь в полярной крепости. Чудовища, огромные как горы, разевали широкие, словно пещеры, пасти и заглатывали моих товарищей целиком. В своей слепой ярости они не походили ни на одно из земных животных, ибо те убивают от голода, а эти убивали, снедаемые ненавистью ко всему живому и безумной жаждой уничтожения единственным чувством, которым снабдил их Создатель. Любое оружие было против них бессильно: даже когда мы обливали их струями пламени и огонь, гудя, пожирал их плоть, они продолжали набрасываться на нас, пока не превращались в груду пепла.


Гороподобными монстрами командовали другие существа, с виду отдаленно напоминавшие людей, но гораздо выше ростом. Их получеловечьи-полуживотные волосатые морды говорили о зверином коварстве и неутолимом голоде. Цель их была все та же: истребить всех обитателей крепости до единого, задуть в ней всякую искорку жизни. Если бы зло вдруг материализовалось и стало, к примеру, океаном, то наша твердыня была бы затоплена, сметена его волнами, разбита в мелкие щепки, стерта в песок. По правде говоря, сила, что навалилась на нас, не уступала стихии ни мощью, ни яростью, ни неуязвимостью.


Те из Мировых Стражей, что не превратились в кровавое месиво в первые же секунды штурма, оказались разбросанными в разные стороны, точно муравьи из разоренного муравейника. Я очутился в помещении, где ночевали дакарцы. Кровавая бойня была в самом разгаре: какие-то твари, не менее мерзкие, чем те, что навалились на нас, приканчивали наших животных. Похоже, они были слепы как кроты, ибо находили свои жертвы и расправлялись с ними на ощупь. Каким-то чудом мне удалось добраться до своей дакарцы. Нам повезло: нас швырнули на кучу трупов и забросали изуродованными останками других дакарц и ходивших за ними хурдов. Полураздавленные тяжестью мертвых тел, пропитанные чужой кровью, мы все же уцелели. Твари, что орудовали здесь, так же как и другие, наверху, были воплощенным злом. Казалось, их создатель, кто бы он ни был, слепил их прямо из той силы, от вторжения которой мы, Мировые Стражи, охраняли Омару.


Слушатели молчали, пораженные страшной картиной, нарисованной Орхунгом. В сознании Сайсифер всплыли рассказы ее отца о жутких подземных тварях, настолько отвратительных, что о них лучше было не вспоминать даже при ярком солнечном свете.


— Под грудой мертвых тел нечем было дышать, и я снова впал в некое подобие сна. Придя в себя, я понял, что не могу пошевелиться: крыло моей дакарцы придавило меня. Сначала мне показалось, что она мертва, потом я ощутил слабое шевеление. В воздухе пахло кровью и дымом. Я услышал голоса, которые и заставили меня окончательно проснуться. Оказалось, среди пособников врага были и люди, хотя лучше было бы назвать их человекообразными. Все они были уродливы, будто наспех слепленные куклы, изображающие человека. Похоже, ими, как и другими напавшими на нас тварями, двигала чистая ненависть ко всякой естественной форме жизни в Омаре. Грязная работа доставляла им наслаждение, выражавшееся в витиеватых проклятиях, которыми они осыпали друг друга и все, что попадалось им под руку. Злоба, владевшая ими, была так велика, что они и друг на друга щелкали зубами, точно волки. Однако той силе, что натравила их на нас, они подчинялись беспрекословно, сохраняя тем самым порядок и дисциплину. Прислушавшись, я понял, что они восхваляют могущество своего властелина и обсуждают его дальнейшие планы. Не могу сказать, что понял все дословно: голоса у них были не вполне человеческие, и выговор какой-то странный, но в основном речь шла вот о чем. Хозяином их оказался Иерарх, сбежавший из своего мира сразу после того, как открылись самые первые Врата в другие Отражения. Он тайно проник в Омару задолго до войны в Ксаниддуме и укрылся здесь. Ему хорошо известно, что вся сила остальных Иерархов потрачена Корбилианом на закрытие прохода между мирами.


— А он знает, что Корбилиана нет в живых? — спросила Сайсифер.


Орхунг отрицательно покачал головой:


— Нет, только то, что он использовал всю силу. А еще ему известно, что во всей Омаре нет никого, чье могущество сравнимо с его собственным. Уничтожив Созданных, он убедился в этом. Я — последний из Мировых Стражей. — Описывая произошедшую катастрофу, Орхунг не выказал ни тени волнения, как будто истребление всех его товарищей не имело лично к нему никакого отношения. Однако, глядя на полные ужаса лица своих слушателей, он ощутил странное томление, глухую тяжесть в груди: ему стало грустно оттого, что он не может разделить их чувства.


— И что же он намеревается делать дальше? — поинтересовался Руан.


— Конечная его цель так и осталась для меня тайной, я не могу с уверенностью сказать, чего он добивается. Однако совершенно ясно, что в ближайшее время он собирается править Омарой.


Руан повернулся к своим гостям. Было видно, что страшная весть совершенно раздавила их.


— Как же ты спасся? — спросила Ажетта, не сводя с чужеземца восхищенных глаз.


— Моя дакарца оказалась жива. Она проглотила меня.


Лицо красавицы стало пунцовым от гнева.


— Ты издеваешься над нами!


Ее отец странно побледнел.


— У меня не было выбора. Если бы я попытался оседлать своего крылатого коня и улететь, прислужники таинственного Иерарха наверняка прикончили бы нас обоих на месте. Похожие на людей существа вытаскивали мертвых дакарц наружу, чтобы разрубить на куски и съесть. Моя дакарца, неглупое животное, сообразила, что нужно притвориться мертвой. Я залез внутрь ее желудка, и вскоре нас с ней выволокли во двор. Прежде чем рабы Иерарха успели взяться за ножи, дакарца взмыла в небо и была такова.


— И ты остался жив, внутри нее? — недоверчиво переспросил Странгарт.


— Человек не выжил бы. Но я — Созданный.


— А где же ты оставил свое умное животное? — спросил Руан.


— Моя дакарца сильно пострадала во время нападения. Ей не хватило сил долго меня нести, она смогла лишь удалиться от крепости настолько, чтобы прислужники Иерарха не настигли нас. В стране ледяных полей она нашла свой конец, а меня подобрали люди из племени Йанначука.


— Зачем же ты искал Корбилиана? — удивилась Сайсифер. — К войне в Ксаниддуме ты не имел никакого отношения, но о нем знаешь. Откуда?


— Я понимаю, что ты подозреваешь меня, — ответил Орхунг, без смущения встретив пронзительный взгляд девушки. — О Корбилиане говорили те твари, чей разговор мне удалось подслушать. Их хозяин доволен, что его сила исчерпана. Но о его смерти он не знает. Я надеялся, что, если я разыщу и предупрежу его, он, возможно, найдет способ избавиться от грозящей опасности. Но я ошибался.


— А где этот Иерарх сейчас? — последовал вопрос девушки.


— Этого они не сказали. И я тоже не знаю, ибо он пришел сюда еще до моего появления. Но, думаю, искать его следует в каком-нибудь диком месте, подальше от цивилизованных стран.


— А что ты узнал о его намерении править Омарой? — подал голос Руан.


— Пока еще он не может подчинить себе всю Омару целиком. Поэтому первое его намерение — перессорить между собой все народы.


Странгарт хмыкнул:


— Ну, тогда ему и стараться сильно не придется. Вся цивилизованная Омара — это кучка враждующих между собой городов и стран. Половина, нет, четыре пятых нашего мира, неизвестны нам самим.


Руан кивнул, подтверждая его слова.


— Да, а те народы, что знают о существовании друг друга, вряд ли захотят объединяться, даже перед угрозой самого страшного нашествия извне.


Орхунг внимательно прислушивался к их словам.


— Его ближайшая цель — Золотые Острова, — вставил он в образовавшуюся паузу.


К его удивлению, сидевшие за столом заулыбались.


— Чума на них! — загрохотал было Странгарт, но дочь одарила его таким взглядом, что он тут же умолк.


— Отец! — фыркнула она. — Мой будущий муж оттуда родом, и когда мы отправимся туда и выкурим с трона ненормального, который называет себя Императором…


— Не так быстро, милая Ажетта, — улыбнулся нареченной Руан.


Девушка ответила ему вызывающим взглядом.


— А что?


Руан повернулся к Орхунгу:


— Золотые Острова — самая могущественная Империя во всей Омаре. Но среди ее обитателей нет единства. Некоторые из нас вынуждены были покинуть свою страну и поселиться здесь, в этом новом городе. Законный наследник императорского престола тоже здесь и должен прийти сюда сегодня. Странно, что его до сих пор нет, хотя, конечно, в последнее время он сильно занят. Пока что мы укрепляем свои позиции на этом берегу, но настанет день, когда мы отправимся воевать с нынешним Императором. Когда будем готовы, закончил он, выразительно глядя на Ажетту. Та показала ему язык.


— Теперь я понимаю, — сказал Орхунг. — Иерарх планирует подорвать мощь Империи. Сейчас она — его единственный возможный противник, но, если ее не станет, вся Омара сдастся на милость победителя. Вот тогда-то и начнется настоящая работа.


Руан медленно склонил голову.


— Плохие новости. Никогда раньше на Золотых Островах не было такого разброда. Император Кванар Римун совершенно сошел с ума. Скорее всего, он будет свергнут изнутри, даже если мы не совершим нападение извне.


— Значит, война неизбежна? — переспросил Орхунг. — Разве нельзя отложить ее и объединиться с Империей, чтобы отразить натиск Иерарха?


Руан поморщился.


— Объединиться с Империей! Как можно объединиться с государством, во главе которого стоит безумец, не понимающий доводов здравого смысла? Вот подожди, придет Гайл, он все тебе расскажет. Пора бы ему, кстати, появиться здесь. Он, конечно, любит заставлять себя ждать, но ведь не столько же.


Сайсифер резко встала, ее глаза были закрыты, пальцы плотно прижаты к вискам.


— Киррикри! — воскликнула она. Так звали огромную сову, с которой она разговаривала на расстоянии. Сейчас птица кружила над крышей дворца. — Там идет бой!


Чьи-то кулаки замолотили в дверь. Руан тут же вскочил с места и отодвинул засов. На пороге стояли солдаты в измазанной кровью форме. Один был тяжело ранен.


— Господин! — торопливо начал другой. — На набережной чужие люди. Вооруженные.


— Чьи? — загрохотал Руан, привычным жестом выхватывая из ножен меч.


— Мы не уверены, господин, но, кажется, это солдаты Императора.

Глава 5

ПОХИЩЕНИЕ


Гайл лежал лицом вниз на широкой кровати, привольно раскинув руки в стороны, и наслаждался ничегонеделанием. В последние несколько недель он наконец-то смог отдохнуть, чего давно уже себе не позволял. Приближавшаяся свадьба молодого командира и этой тигрицы, Ажетты, дала ему желанную возможность отойти в тень. Конечно, и ему придется сыграть немаловажную роль в предстоящих торжествах, но, в конце концов, женится-то Руан, вот он пусть и беспокоится.


Какой-то шорох раздался за спиной у Гайла. Он сонно улыбнулся:


— А, это ты, Луарне. Помни-ка мне спину немного, да я пойду на этот банкет. — Его дом, расположенный в одном из лучших городских районов, день и ночь охраняли переодетые воины из отборного полка Руана.


До сих пор немногие из жителей Элберона знали или догадывались, кто скрывается за прозвищем «Гайл», и это вполне его устраивало: ему не хотелось спешить с заявлением своих прав на императорский престол и начинать войну с Золотыми Островами. Поход на восток потребовал от него крайнего напряжения всех сил, духовных и физических, и раны, полученные в тех боях, еще не совсем зажили.


Луарне, одна из девушек, нанятых для ведения хозяйства, оказалась искусной массажисткой. Ее ловкие пальцы принялись мять и месить его плечи и спину.


Гайл издал глубокий вздох наслаждения и почувствовал, как зловещие тени Ксаниддума отступили и растаяли в дали. Немного погодя девушка закончила массаж и удалилась.


— Как, уже все? Ну да, я помню, что мне надо идти, но еще немножко… — недовольно заворчал Гайл, но тут же умолк, ощутив чье-то присутствие. Это была не Луарне. Не успел он пошевелиться, как что-то холодное и твердое коснулось основания его шеи там, где только что трудились сильные пальцы массажистки. Гайл узнал прикосновение оголенного стального клинка.


— Человек твоего положения, — раздался над ухом знакомый голос, — не имеет права расслабляться до такой степени. — Стальное лезвие отпустило его шею, и Гайл неловко перекатился на бок, шаря рукой по кровати в поисках какого-нибудь оружия, хотя прекрасно знал, что ничего подобного в комнате нет. — Что, даже защитить себя нечем? Перед ним стоял человек в темном плаще с капюшоном, который в данный момент лежал у него на плечах, давая возможность разглядеть черты вошедшего. Его правую руку полностью скрывал длинный широкий рукав.


— Варгалоу! — выдохнул Гайл.


Избавитель насмешливо поклонился. На его полных губах играла сардоническая усмешка.


— К твоим услугам. Но на моем месте мог быть и наемный убийца. Твоей охране следует проявлять больше бдительности. — Большие карие глаза, хищно блестевшие в свете лампы, и резкие черты лица придавали ему вид надменный и почти враждебный.


«Враги правильно делают, что трепещут при одном упоминании его имени, — подумал Гайл. — А ведь когда-то он был и моим недругом. К счастью, те времена прошли».


— Завтра же утром прикажу их выпороть, — широко ухмыляясь, пообещал он.


Варгалоу с сомнением покачал головой.


— Ну нет, только не ты. Ты будешь читать им нотации, но пальцем их не тронешь. Если, конечно, ты не слишком изменился с нашей последней встречи год тому назад.


Гайл кивнул, поднялся с кровати и принялся натягивать рубаху.


— Уж и не знаю, радоваться твоему появлению или наоборот, — откровенно признался он.


— Я приехал погулять на знаменитой свадьбе, о которой все кругом только и говорят. От нее много зависит. Например, дальнейшее благополучие этого города.


— Ты прав. Ну а как твои дела? Что делается в Башне? Варгалоу пожал плечами:


— Там еще много работы. Не все Избавители успокоились. Многие продолжают считать Хранителя невинно убиенным, а меня — его хладнокровным убийцей, но роптать не смеют.


Гайл невесело усмехнулся:


— Да уж, представляю себе.


— Думаешь, я перегибаю палку?


— Может быть, и нет. В конце концов, Избавители творили зло, хотя и сами того не ведали, а ты делаешь все возможное, чтобы искоренить эту привычку.


Варгалоу улыбнулся:


— Ладно, хватит о политике. Я приехал отдыхать. Приятно будет повидать остальных, хотя мое появление может и не вызвать у них большой радости.


Гайл выпрямился. Так вот почему Варгалоу сначала пришел сюда. Он тоже чувствует себя не в своей тарелке, зная, что остальные могут сомневаться в его лояльности.


— Мы слишком много пережили вместе, — произнес Гайл вслух, и на мгновение бесчисленные призраки Ксаниддума встали перед ними обоими. Ветераны обменялись взглядами, но Гайл отвел глаза и поспешил переменить тему:


— Скажи, а невесту ты уже видел?


— Нет, но слышал, что девица боевая, — хохотнул Варгалоу.


— О да! А ее отец, Странгарт, — настоящий медведь. Будь осторожен, а не то он загонит тебя в угол и закидает вопросами о последней войне. Он до сих пор жалеет, что не пошел тогда с нами. Как он не понимает…


— Жду не дождусь того момента, когда смогу увидеть его с дочерью. Но, судя по тем слухам, которые доходили до меня о Руане, он справится с молодой женой.


— Он прекрасный воин и командир. Моррик Элберон гордился бы им.


Варгалоу умолк и пристально посмотрел на Гайла, а потом продолжил:


— Рад, что с тобой все благополучно. Идем?


Они вышли из дома и отправились на званый обед как старые товарищи, причем Гайл не переставал удивляться, с какой легкостью дается ему беседа с человеком, которого он когда-то боялся пуще самой смерти.


Едва они оказались на улице, от стен домов отделились молчаливые фигуры и, неслышно ступая, последовали за ними — не слишком близко, но все же в пределах досягаемости. Гайл настоял, чтобы охрана не ходила за ним по пятам, иначе люди заинтересуются, кто он такой, и тогда прощай анонимность, которой он столь сильно дорожил.


Варгалоу заметил, что стража словно нарочно старается держаться подальше от них, и поинтересовался почему.


— Рано еще дразнить обитателей Золотого Города, — последовал ответ Гайла.


— А что оттуда слышно?


— Ничего нового. Все то же самое, хотя торговцы и переселенцы, которые продолжают притекать в наш город, сообщают, что Кванар Римун тяжело болен и не встает с постели. Думают даже, что ему уже не поправиться.


Широкая, недавно вымощенная центральная улица, по которой шагали путники, пошла под уклон и вскоре привела их в лабиринт узеньких улочек и переулков, зажатых между набережной и замковым холмом, куда они направлялись. Увлеченные обсуждением достоинств и недостатков расположения Элберона с точки зрения его обороны, они не сразу заметили, как из какого-то проулка высыпала целая толпа подозрительных типов. Та часть города, в которой они находились в данный момент, слыла наиболее опасной как для кошельков, так и для жизни случайных прохожих, однако именно через нее лежал самый прямой путь в крепость. Завидев возможную опасность, Гайл неохотно потянулся за мечом: он так и не овладел искусством обращения с этим опасным предметом.


— Надо же, как некстати, — проворчал он.


Варгалоу, ни на шаг не отдаляясь от своего спутника, настороженно приглядывался к внушавшей опасения компании. Те приближались, ступая пружинисто и тихо, точно вышедшие на поиск приключений коты. Наметанным глазом бывалого рубаки, побывавшего на своем веку не в одной переделке, Избавитель определил, что это явно не простые разбойники. Сначала он был уверен, что этих головорезов подослали его недруги, но, увидев, как те вытащили из рукавов не ножи, а простые дубинки, понял, что они охотятся за Гайлом: ни один человек во всей Омаре не додумался бы выйти против Избавителя с куском дерева в руках. Вдруг откуда-то сзади донесся хриплый окрик, и тут же сталь зазвенела о сталь: это другая группа вооруженных людей отвлекала внимание охраны. Нападение было тщательно спланировано.


Гайл обернулся посмотреть, что происходит. Посреди улицы кипела схватка: его люди рубились с нападавшими.


— Ловушка! — закричал он. — Кто…


Тем временем Варгалоу прикрывал его спереди. Два разбойника шагнули к нему, занеся дубинки для удара. Правая рука Избавителя взлетела в стремительном движении, что-то блеснуло в тусклом свете подслеповатого уличного фонаря. Где-то над их головами пронзительно завизжала женщина, хлопнули оконные ставни. Разбойники, выронив дубинки, без звука повалились на колени и уткнулись лицами в грязную мостовую. Бросив на них взгляд, Гайл убедился, что глотки обоих рассечены от уха до уха. Двое других бросились вперед, устрашающе вращая дубинками, но и на этот раз Варгалоу оказался быстрее: его рука взметнулась, описав сверкающую дугу, убийственную в своей хирургической точности, — и разбойники уже лежали на земле, корчась в предсмертных судорогах и истекая кровью. Нападавшие заколебались: видимо, они не ожидали, что столкнутся с таким препятствием. Между тем крики сзади становились все громче и громче: схватка разгоралась, прибывали еще люди, убитых с той и другой стороны становилось все больше. Гайл обливался потом от страха, гадая, сколько же всего нападающих и кто они такие.


Варгалоу указал на боковую улочку:


— Если нам удастся прорваться туда, я задержу их, пока стража не приведет подкрепление. Похоже, они…


Расцвеченное гроздьями искр черное покрывало внезапно скрыло от него улицу, и он рухнул как подкошенный, оглушенный предательским ударом сзади. Мгновение спустя несколько пар крепких рук уже держали Гайла. Он бился и извивался, словно выброшенная на берег рыба, но все было напрасно. К его лицу прижали тряпку, пропитанную тошнотворно пахнувшей жидкостью, колени Гайла подогнулись, и он погрузился в милосердное забытье.


Когда подоспело подкрепление, крохотная улочка походила на поле боя. Около дюжины охранников распростерлись на земле в лужах собственной крови: они пали, защищая своего господина. Поверх их тел лежали трупы по крайней мере такого же числа нападавших. Все они носили цивильное платье, но не такое, как у жителей Элберона. Капитан прибывших на помощь гвардейцев, завидев Варгалоу, который с трудом поднимался на ноги после удара, кинулся к нему и приставил меч к его горлу, полагая, что нашел одного из похитителей.


— Убери свою железяку! — раздался вдруг резкий окрик. Капитан оглянулся в недоумении и увидел Руана, который как раз вышел из-за угла. Этот человек не враг. Варгалоу! Что здесь произошло?


Избавитель указал своим клинком, с которого стекала кровь, в противоположный конец улицы:


— Скорее! Они забрали Гайла.


С десяток солдат немедленно бросились в погоню. Руан посмотрел на кровь на руке Варгалоу, потом на четверых чужеземных солдат, которые явно слишком близко познакомились со сталью Избавителя, и сказал:


— Не так хотел я встретиться с тобой снова…


Варгалоу пошатнулся и ухватился за руку молодого воина, чтобы не упасть. Это движение удивило и одновременно тронуло Руана. Хотя Избавитель давно уже стал его союзником, он продолжал считать его не вполне человеком. Валявшиеся поодаль трупы людей, чьи глотки были перерезаны стремительной, твердой, не знавшей жалости и сомнений рукой, только укрепляли его в этом мнении.


Как бы там ни было, вослед солдатам они поспешили вместе и вскоре оказались на небольшой площади, также заваленной мертвыми телами и залитой потоками крови. Собаки бесновались за запертыми дверьми, в окнах мелькали встревоженные лица.


К Руану, задыхаясь, подбежал капитан.


— Вы догнали их? — резко спросил молодой командир.


— Нет, господин. Произошло что-то странное: похитители явно напоролись здесь на засаду. Бой кончился еще до того, как подоспели мои люди.


— Где Гайл?


— Мои люди ищут.


— Его надо найти во что бы то ни стало!


Капитан ответил кивком и тут же бросился к своим солдатам, на ходу выкрикивая приказы. Варгалоу наклонился над убитыми, чтобы получше рассмотреть их. Похоже, что нападавшие с дубинками все до одного лежали здесь, а их пленник был похищен кем-то другим. Избавитель сообщил о своем открытии Руану.


— Сначала надо найти похитителей, а уж тогда мы узнаем, кто их послал, — ответил тот.


— Думаю, это люди Империи, — высказал предположение Варгалоу.


Руан буркнул что-то односложное, что, по-видимому, означало согласие, хотя ни лица, ни одежда убитых, по его мнению, ничего не говорили об их происхождении.


Час спустя начали сбываться их худшие опасения: похитителям удалось скрыться, а Гайла так и не нашли. Зато солдаты Руана опознали некоторых из убитых, которые действительно оказались выходцами с Золотых Островов.


Удостоверившись, что для спасения Гайла больше ничего предпринять нельзя, Варгалоу и Руан повернули назад, в крепость.


Тем временем все участники недавнего обеда снова собрались в пиршественном зале. Странгарт притащил громадный боевой топор и весь так и кипел от еле сдерживаемого желания кинуться на врага. Когда же ему сообщили, что в ближайшее время его грозное оружие не понадобится, король прямо-таки зашипел от негодования, словно он был куском только что вынутого из кузнечного горна железа, который окунули в ледяную воду. Успокаивать его предоставили Ажетте, которая, надо сказать, и сама пребывала далеко не в миролюбивом настроении: вид у нее был такой, будто ей не терпелось испробовать остроту и крепость своих коготков на физиономии того, кто заварил эту кашу.


— Удалось взять кого-нибудь в плен? — спросила Сайсифер.


Варгалоу остановился прямо перед девушкой, вспоминая, какой он видел ее в последний раз после битвы в Ксаниддуме, когда она беспомощно жалась к своему могучему отцу.


— Похоже, мне суждено каждый раз появляться перед тобой покрытым кровью, — произнес он. — Мне бы хотелось, чтобы было иначе.


Она повторила свой вопрос.


Руан, чувствуя нараставшее напряжение между ними, поспешил вмешаться:


— Нет, не удалось. Произошло что-то непонятное. Там было две группы похитителей. Первая сбила Варгалоу с ног, украла Гайла и скрылась. Но вскоре ее настигли другая группа, которая перебила первых разбойников и прибрала их добычу к рукам. Загадка усложняется присутствием в каждой из групп по крайней мере одного солдата Империи. Боюсь, что никто, кроме Гайла, не сможет ее разгадать.


Странгарт с искаженным от гнева лицом шагнул вперед.


— Как похитители вообще попали в город? — загрохотал он, обращаясь к Варгалоу, которого, судя по всему, считал ответственным за происшествие.


И снова ему ответил Руан:


— Боюсь, что мы сами же их и пригласили. В последние несколько дней люди со всего континента съезжаются в Элберон — полюбоваться на нашу свадьбу. А мне даже и в голову не пришло, что люди Империи могут воспользоваться случаем и…


— Никому не пришло, — перебила его Сайсифер, устремив на короля пронзительный взгляд. Тот отшатнулся, словно от удара.


— А уйти они могут? — продолжал он уже более миролюбивым тоном. Руан просиял.


— Ну, хоть тут я могу вас обрадовать. Военные корабли, охраняющие вход в дельту, получили предупреждение. Любое судно, покинувшее гавань сегодня ночью, — а я думаю, таких не найдется, — будет задержано и подвергнуто тщательному досмотру. Тем временем мои люди обыщут все корабли в порту. Если похитители решили спрятаться в гавани, то мы их быстро отыщем: там полно моих шпионов. Не скроются они от нас и в том случае, если надумают бежать по суше: мои солдаты контролируют все выходы из города.


— Я попросила Киррикри понаблюдать за городом сверху. Он уже ищет похитителей, — добавила Сайсифер.


— И надо же такому случиться именно сегодня! — простонал Руан. Ажетта поспешила к нему и повисла у него на шее. — Сначала Орхунг со своей новостью, а теперь еще и это.


Варгалоу уже давно заприметил незнакомца, который тихо стоял поодаль и наблюдал за всем происходящим каким-то отрешенным взглядом, точно слишком много выпил и вот-вот уснет.


— Ты принес дурные вести? — спросил Избавитель, глядя на чужеземца в упор.


Руан вспомнил свой долг хозяина и поспешил к гостям.


— Прошу меня простить. Мне следовало вас представить. Это Странгарт…


— А ты — властелин Неприступной Башни? — не дожидаясь продолжения, обратился тот к Избавителю. — Мне говорили, что мы союзники.


Варгалоу встретил его враждебный взгляд и, коротко улыбнувшись, ответил:


— Надеюсь, что так.


Руан сделал южанину знак подойти поближе. Тот покорно приблизился. Движения его были какими-то вялыми.


— Перескажи свою историю Варгалоу, — обратился к нему командир крепости.


Орхунг поклонился Избавителю. От него исходила волна скрытого недоброжелательства, упрятанное в рукав стальное лезвие пахло свежей кровью. Однако Созданный не отвел взгляда. Некоторое время сверкающие карие глаза и тусклые серые смотрелись друг в друга, словно ведя друг с другом безмолвный разговор.


— А ты какое отношение имеешь ко всему этому? — спросил наконец Варгалоу.


Орхунг принялся пересказывать свою историю. Слушая чужеземца, воин Башни чувствовал, как у него холодеет внутри, однако и виду не подал, а только продолжал кивать. Под конец он сел, откинулся на спинку стула и сосредоточенно уставился прямо перед собой, будто воочию наблюдая картину безжалостного избиения, учиненного неведомым Иерархом среди полярных льдов.


— Зачем все-таки Иерарх напал на Созданных? — спросил он вдруг.


Орхунг нахмурился.


— Чтобы продемонстрировать силу…


Варгалоу покачал головой.


— Не думаю. Вашу крепость уничтожили с какой-то целью. Когда кто-либо собирается начать войну, он делает все, чтобы занять более выгодную позицию. Иерарх явно не ожидал, что кто-то уцелеет после этого нападения и тем более сообщит нам об этом. Нет, он наверняка хотел разделаться с вами по-тихому, но вот зачем?


— Я не могу ответить на твой вопрос, — озадаченно произнес Орхунг.


— А теперь, говоришь, он подбирается к Золотой Цепи?


— Да. Если Империя объединится против него, то одолеть ее будет непросто.


Варгалоу фыркнул, как будто еле сдерживал смех.


— Что смешного? — удивился Руан.


— Вспомнил, как все было перед Ксаниддумом. Мы тогда собрались в Неприступной Башне, и у каждого были свои интересы, своя цель, более или менее противоречившая целям других. А Корбилиан сказал, что, если мы не забудем на время о собственной выгоде и не объединим свои силы, Омара погибнет.


— Мы поверили ему, — вмешалась Сайсифер, — и он оказался прав.


— Даже я поверил, — усмехнулся Варгалоу. — Да что там я, — Моррик Элберон, величайший военный стратег, который несколько лет копил силы, чтобы посадить Гайла на императорский трон, и тот вынужден был оказать нам поддержку. И все-таки у всех нас были сомнения, разве не так?


— У каждого из нас были свои причины, чтобы отправиться в тот поход, резко ответила девушка, и всем, даже самым недогадливым, стало ясно, что между ними назревает конфликт, который рано или поздно приведет к ссоре.


— Разумеется! — засмеялся Варгалоу. — Ведь к тому времени мы уже убедились в его могуществе и планировали, каждый на свой манер, урвать от него кусок, воспользоваться им для достижения собственных целей. Но в конце концов…


— В конце концов что? — Девушка смерила его ледяным взглядом.


Вместо ответа Варгалоу высвободил из складок плаща свою стальную руку и опустил ее на стол так резко, что лезвие вонзилось в дерево, осыпав его чешуйками засохшей крови.


— В конце концов, — произнес он веско, — победил разум. Мы поступили, как велел нам Корбилиан. Мы сражались друг за друга.


— А теперь? — Сайсифер не сводила с него беспощадного взгляда.


— И теперь мы должны поступить так же. Если Орхунг говорит правду, то у нас нет выбора. Как странно! Вместо того чтобы идти на Империю войной, мы вынуждены будем уговаривать ее позволить нам выступить на ее защиту!


Вдруг Ажетта вырвала свою ладонь из ладони жениха, уперла руки в бока и вызывающе уставилась на Избавителя.


— Да кто ты такой, чтобы указывать Руану, как ему поступать! Ты не хозяин Элберона и не советник Гайла. Империя прогнила насквозь! Ее надо…


— А ну цыц! — раздался зычный бас ее отца. — С каких это пор моя дочь отдает мужчинам приказания? — Захлебываясь от негодования, он поднял руку и указал пальцем на дверь. — Вон отсюда! Девицам здесь не место.


Ажетта бросилась к Руану, но Странгарт сделал шаг вперед и продолжал:


— Он тебе еще не муж! Брысь отсюда, я сказал, иначе задеру подол да прямо при всех и отшлепаю!


Кипя от негодования, девушка вылетела из комнаты, как пробка из бутылки, изо всей силы хлопнув дверью. Гости, наблюдая эту сцену, с трудом скрывали усмешку.


— Спасибо, что положил конец хотя бы этому спору, — поблагодарил Варгалоу Странгарта, — Сомневаюсь, что у меня достало бы сил его продолжать. К счастью, Руан моложе меня да и покрепче.


Руан чуть заметно улыбнулся:


— Так ты говорил?


— Да, так вот, никакого желания распоряжаться в твоем городе у меня нет, ты это знаешь. Но я объявляю себя союзником всякого, кто решит выступить против Иерарха. Да, сегодня ночью солдаты Империи похитили Гайла, которого ты поклялся возвести на престол. Но положа руку на сердце скажи, готов ли ты из-за этого объявить Золотому Городу войну и подставить спину под удар нового могущественного врага? Руан глубоко задумался.


— Прежде всего нужно найти и освободить Гайла, — произнес он наконец.


— А потом? — спросил Странгарт.


— Может, отправить похитителей обратно на Острова с предложением мира? — подал идею Варгалоу. — Это наверняка приведет в замешательство их хозяев.


Альбар и Гарруднор впервые за весь вечер приняли участие в разговоре.


— При всем моем уважении, господин, — начал Альбар, — ты не понимаешь, что думают о нас те, к кому ты собираешься обратиться.


— Империя враждебно настроена по отношению к Элберону, — добавил Гарруднор. — Люди, которые продолжают перебегать сюда с Золотых Островов, рассказывают, что мы там все равно что северные пираты, Гамавары, за головы которых назначают цену, если те покажутся где-нибудь вблизи их берегов.


Варгалоу обдумал услышанное и продолжал:


— Даже если мы соберем под свои знамена всех до единого мужчин, способных держать меч, у нас все равно не хватит людей, чтобы одолеть Империю. В то же время мы обязаны заявить о себе, ибо сегодня вечером нам нанесли оскорбление.


— Клин клином вышибают, — проворчал Странгарт. — Почему бы нам не послать пару кораблей через океан и не похитить их Императора? Уж этого-то они от нас точно не ждут!


Импульсивность будущего тестя вызвала у Руана улыбку.


— Жаль, что не все мы столь же решительны, как ты, Странгарт. Однако поверь мне, Империя для нас слишком велика. Одна только столица в десять, нет, в двадцать раз больше всего Элберона. Притом ни один корабль не может подойти к ней близко без ведома комендантов двух крепостей Застежки. Это такой узкий пролив в северной оконечности острова, с обеих сторон огражденный высокими утесами, на которых и выстроены форты, контролирующие вход в гавань. Расположение их настолько удачно, что они могут удержать даже тысячный флот.


— Значит, будем отправлять делегацию, — решил Варгалоу. — Кто правит Империей?


— Кванар Римун…


— Да нет, я спрашиваю, кто там на самом деле всем заправляет?


— Администраторы. Олигархом-Администратором, их главой, был Эвкор Эпта. Наверное, он и сейчас еще там. Во всяком случае, он был столько, сколько я себя помню. Его мало кто видел, но именно он стоит за троном. Вот если бы мы могли поговорить с ним… Но нет, он никогда не согласится беседовать с нами иначе как через мелких правительственных чиновников.


— А кто еще? Придворные?


— Во дворце тоже распоряжаются Администраторы. Есть еще Дающие Закон, но Эвкор Эпта держит их на коротком поводке. Единственные, кто не подчиняется чиновникам и держит ответ непосредственно перед Императором, это его личная охрана, Имперские Убийцы. Но пытаться привлечь к себе их внимание не советую: это может оказаться небезопасно. Их начальник, Первый Меч Кромалех, человек независимый и никому, кроме Императора, не служит.


— Значит, придется разговаривать с Эвкором Эптой или его представителями, — проворчал Варгалоу. Вдруг заговорил Орхунг:


— Я поеду туда.


Ответом ему было молчание.


— Ехать должны опытные воины, — произнес наконец Варгалоу.


— Воины? — переспросила Сайсифер, и ее прекрасные глаза впервые за последние несколько часов потеплели. — По-вашему, остальным не найдется что сказать? — И она посмотрела прямо на Странгарта. — Или ты и меня из комнаты вышлешь?


Странгарт от души рассмеялся:


— Нет, и шлепать не буду, обещаю!


Дождавшись, пока стихнет смех, Руан обратился к девушке:


— Ты тоже хочешь поехать?


— В Империи ведь ничего не знают ни о Корбилиане, ни о Ксаниддуме.


— Похоже на то, — согласился командир крепости.


— Значит, я еду. И Киррикри со мной.


Странгарт звучно ударил себя кулаком в грудь.


— И я поеду тоже.


— Думаю, лучше не надо, — охладил его пыл будущий зять. — Нужно ведь и здесь кому-нибудь за делами присмотреть.


— Вот именно, — с намеком поддакнул Варгалоу. Руан хотел было возразить, но умолк, увидев, как все собравшиеся согласно кивают головами.


— Я поеду вместо тебя, господин, — вызвался Альбар, и Гарруднор тут же присоединился к предложению друга, хотя обоих мучили тяжелые предчувствия.


— Руан нужен городу, — подытожил Варгалоу, — а с переговорами мы и сами справимся. Незачем показывать Империи нашу истинную силу. Поеду я, Орхунг, Сайсифер, Альбар, Гарруднор и еще несколько солдат. А ты найди Гайла и охраняй его.


— Но что, если ваше посольство окажется неудачным?


— Мы не собираемся делать ничего особенного, просто предупредим их о грозящей опасности и предложим себя в качестве союзников. Неужели они так глупы, что позволят мстительности возобладать над разумом? И могут ли они питать к нам большую вражду, чем когда-то мы питали друг к другу?


Руан тяжело вздохнул и принялся мерить шагами комнату.


— На этот раз все будет совсем не так, как прежде. Ты просто не знаешь Империи.


— Что поделаешь, придется рискнуть, мой мальчик, — неожиданно мягко обратился к нему Странгарт. — Оно, конечно, в наших лесах привыкли воевать открыто, в конном строю, с топором в руках. Но у вас, как я погляжу, честным боем ничего не добьешься. Хотя, — повысил он голос, и взор его вновь загорелся воинственным огнем, — коли придется взяться за мечи да топоры, я не одну гадину порешу, так и знайте!


Эта пламенная тирада вызвала улыбки окружающих, но никакого ответа не последовало.


— Так когда мы выезжаем? — решился прервать молчание Альбар.


— Как только вернем Гайла, — предложил Варгалоу.


— Хорошо, — согласился Руан. — Сейчас же велю приготовить для вас корабль. А что со свадьбой? — И он обернулся к Странгарту.


— По-моему, — ответил тот, — тебе надо как можно скорее жениться на моей своенравной доченьке. Она спит и видит, как бы поскорее нарожать тебе целую ораву сыновей! Кроме того, лучше, чтобы люди не знали о случившемся. Я имею в виду и историю Орхунга тоже.


— Отличный совет, — одобрил речь короля Варгалоу.


— Но тогда ты не попадешь на свадьбу, — возразил Руан.


— Не переживай, — ответил тот. — Судя по тому, что я сегодня видел, тебе с молодой женой и так скучать не придется.


Потолок зала чуть не рухнул, когда Странгарт загоготал над метким замечанием Избавителя, а остальные начали ему вторить. Сайсифер улыбалась, радуясь, что король лесов принял Варгалоу в качестве союзника и что сама она тоже была с ним согласна. Неожиданно ее охватила тревога, и она поднялась на ноги, держась за спинку стула, чтобы не потерять равновесие.


— Это, наверное, птица, — предположил Руан. — Киррикри.


— Он летал в дельту, — сообщила девушка. Лицо ее было мрачно. — Там шел бой. Корабль. Обыкновенный сухогруз. Один из военных кораблей, стерегущих выход в море, подошел к нему. В трюме оказались вооруженные люди.


Руан подался вперед.


— Что случилось?


— Пожар. На нашем корабле. Завязался бой. Подошли другие суда, но в дельте сильный туман. Сухогруз прорвался! Его преследуют, но море близко.


Варгалоу был уже на ногах.


— Скорее! Надо его догнать. Руан, самый быстроходный корабль! Если Гайла увезут в Империю, у нас не будет на руках ни одного козыря для переговоров.


Мгновение спустя все уже мчались к стойлам, на ходу выкрикивая приказания конюхам.

Часть вторая

ПИРАТЫ

Глава 6

РАННОВИК


Стоя на корме небольшого торгового судна, Кромалех вглядывался в окутавший дельту густой туман. Он ждал погони. Военные корабли Элберона строились по образу и подобию имперских галер, а некоторые даже принадлежали раньше к императорскому флоту, следовательно, им не составит труда нагнать протекающее со всех сторон корыто, которое люди Кромалеха отобрали у какого-то купчишки, чтобы незамеченными войти в порт нового города. Службу свою оно сослужило и скоро вместе с командой вернется к хозяину. Кромалех спиной ощутил приближение кого-то из своих, но продолжал стоять, вперившись взглядом в туманную пелену за бортом.


— Ну? — буркнул он, не оборачиваясь.


— Мы потеряли половину отряда, господин.


Кромалех выругался сквозь плотно сжатые зубы. Он знал, на что идет, отправляясь на восток. Ему не хотелось, чтобы Теннебриель думала, будто ради нее он готов на любые безумства, однако безвылазное сидение в столице настолько доконало его, что он очертя голову бросился в эту безумную авантюру, не думая о последствиях. Кромалех понимал, что, возьми он с собой только Имперских Убийц, дворцовые Администраторы всполошатся, да и Эвкор Эпта, чума на него, тоже заподозрит неладное, и снарядил свой корабль сборной командой, состоявшей преимущественно из всякого рода авантюристов, которых всегда было полным-полно в порту. Первый Меч Имперских Убийц питал слабость к такого рода публике: за деньги они были готовы на все, а небольшая сумма сверх обещанного гарантировала еще и молчание. Одна беда рубаки они были никудышные, выучка не та. Для уличной потасовки, впрочем, они годились, хотя до настоящих профессионалов, а тем более Убийц, им было далеко. Чтобы попасть в императорскую гвардию, требовалось виртуозное владение оружием. Его собственных людей на борту было немного, не более дюжины, но зато самых лучших.


— Когда мы будем на месте? — спросил он у капитана.


— Через полчаса, господин.


— Надеюсь, успеем. — Он ухмыльнулся и сделал капитану знак удалиться. Его собственное судно, быстроходная боевая галера, на которой он прибыл из Золотого Города, стояло на якоре немного ниже дельты, и он не мог дождаться того момента, когда наконец вновь ступит на ее палубу. Охранять корабль он оставил всего лишь горстку солдат, однако сейчас и они могли бы пригодиться: его люди устали, и, если погоня все-таки застигнет их здесь, неизвестно, удастся ли им отбить новую атаку. Только счастливая звезда помогла им прорваться сквозь оцепление. Благодаря туману они прокрались буквально под самым носом у одного из кораблей Элберона, но, даже когда их заметили, и портовые чиновники поднялись на палубу, чтобы произвести досмотр, все могло пройти хорошо, если бы какой-то идиот не высунул нос из трюма. Когда завязался бой, Кромалех приказал выкатить из укрытия катапульту и выстрелить по соседнему кораблю горящим ядром из просмоленной ветоши. В наступившей затем неразберихе торговое судно скрылось, увозя своего пленника. Но погоня была уже совсем близко, так что Кромалеха спасал только туман. Где же эта проклятая галера?


Варгалоу стоял на носу галеры и вглядывался в туман. Подле него, залитые мертвенным светом штормового фонаря, застыли Сайсифер и задумчивый южанин Орхунг. Уже вторую ночь прочесывали они дельту в поисках чужеземного судна, но до сих пор не видели ничего, кроме стены тумана, которая, словно сговорившись с темнотой, спрятала от них и берега, и реку.


Время, мчавшееся стрелой, пока они готовились идти в погоню, теперь ползло со скоростью улитки.


— Киррикри не может отыскать врага в таком тумане, — прозвучал голос девушки, и тут же огромная белая сова беззвучно возникла из окутывавшего корабль туманного покрывала и опустилась на рею. Матросы шарахнулись было от гигантской птицы, но солдаты, знакомые с Киррикри по прежним походам, поспешили их успокоить.


Ночь близилась к рассвету, и преследователи заволновались, почувствовав, что корабль уже покинул устье реки и вышел в открытое море. Первые же лучи зари разорвали туман в клочья, и тот исчез бесследно, словно выполнив свою миссию. С вершины мачты донесся голос впередсмотрящего:


— Корабль!


Варгалоу встряхнулся и кинулся к борту, но ничего не увидел. Однако Орхунг утвердительно кивнул, как будто его сонным глазам открывалась невообразимая даль.


— Я его вижу. Уходит на запад, в море. Но это не тот корабль, за которым мы гнались вначале, а какое-то другое судно. Военная галера.


Варгалоу повернулся к Сайсифер.


— Это они, — подтвердила девушка.


— Откуда ты знаешь?


— Гайл на борту. Они перешли на другой корабль ночью. Киррикри их видел.


Варгалоу выругался и снова принялся вглядываться в покрытую легкой зыбью морскую даль, но галера была слишком далеко.


— Они двигаются на полной скорости?


— Нет, только на парусах, — ответил Орхунг. — Видимо, капитан уверен, что погони за ними нет.


— Не сомневаюсь, что сухогруз увел остальные наши корабли вверх по реке или куда он там еще направился, — проворчал Избавитель. — Но они точно не гребут?


Тут подле него оказался Альбар.


— С суши дует такой сильный ветер, что имперская галера может идти достаточно быстро и без весел.


— Тогда пусть наши матросы начинают грести, — распорядился Варгалоу. Нужно выжать из этого корабля все, на что он способен. Их необходимо догнать.


Альбар кивнул. Перед отъездом Руан строго-настрого приказал ему подчиняться Избавителю во всем и беспрекословно выполнять любые его распоряжения. В ту минуту приказ Руана уязвил Альбара, однако он принял его без возражений, а позже подумал, что причина безусловного доверия молодого командира к жутковатому воину Башни кроется, вероятно, в их совместном участии в восточной кампании. Тех, кто сражался под Ксаниддумом, соединяют узы более прочные, чем даже узы крови. Альбар неоднократно жалел, что ему не довелось испытать ничего подобного, но всегда радовался, что не был в тех боях. Ветераны, у которых он пытался выведать подробности знаменитого похода, все больше отмалчивались, но их глаза красноречиво говорили о пережитых ужасах. Да и в казармах ему не раз случалось слышать, как дикие вопли разрывали ночную тишину: чудовища Ксаниддума продолжали терзать немногих уцелевших победителей в кошмарных снах.


Указания Варгалоу были исполнены дословно. На маленьком суденышке поставили все паруса, свободных матросов и солдат посадили на весла, и уже через несколько минут зоркий Орхунг подтвердил, что расстояние между ними и имперской галерой начало заметно сокращаться. Избавитель велел капитану лечь на параллельный курс.


— Если они заметят наше приближение, то могут тоже взяться за весла. А ночью мы потушим все огни и возьмем их на абордаж. Сайсифер, Киррикри согласится быть нашими глазами?


Девушка кивнула.


— Но хватит ли у нас людей, чтобы захватить их корабль? — спросила она негромко, хотя они стояли у борта совсем одни и опасности, что их услышит кто-то еще, не было.


— Не знаю, но риск неизбежен. Это как азартная игра. Конечно, может оказаться, что на их судне многочисленная команда, но я пытаюсь думать так, как думал их командир. Скорее всего, он взял лучших воинов с собой на берег, а на борту оставил людей не больше, чем необходимо для присмотра за галерой. Наши солдаты докладывали, что немало его людей было убито во время стычки на реке, когда их обнаружили. В общем, я надеюсь, что сейчас их команда немногим больше нашей, к тому же ослаблена и утомлена боями последних дней. Даже если они увидят нас и возьмутся за весла, то вряд ли смогут грести долго.


С минуту девушка внимательно вглядывалась в его лицо, ничем не выдавая собственных мыслей.


— А потом ты их всех казнишь? Прольешь их кровь… — начала было она, но не успела закончить. Варгалоу резко повернулся к ней, его глаза сверкали гневным огнем, но, к ее большому удивлению, заговорил он очень спокойно, почти ласково:


— Ты все еще не поняла. Я не получаю никакого удовольствия от того, что мне приходится делать.


— Ксаниддума должно было хватить нам всем.


— Разумеется! — проворчал он, боясь, как бы не услышали другие. — Но ничего еще не кончилось. Наверное, зря твой отец отказался освободить меня от этого, когда я просил его.


С этими словами он протянул ей свою правую руку. Девушка, словно завороженная, смотрела, как розовые отблески зари играют на сдвоенном лезвии. Медленно, как во сне, подняла она руку и провела пальцами по холодной стали. Нечеловеческая конечность одновременно притягивала и отталкивала ее наподобие какого-то невиданного животного.


— И у меня тоже есть дар, который я не выбирала, — произнесла она так тихо, что он с трудом сумел разобрать ее слова. — Я надеялась, что Ксаниддум испепелил его, но нет, он все еще там, дремлет. — И она отняла пальцы от руки Варгалоу.


— Дар ясновидения, — отозвался Избавитель, припоминая, что этот дар оказался всего лишь прикрытием для другой, более серьезной способности.


— Я боюсь пользоваться им сейчас. Впереди нет ничего, кроме тьмы, а внутри нее, если приглядеться, скрывается боль.


— Значит, не надо приглядываться, — ответил он, и девушка удивилась. Еще совсем недавно он заставил бы ее воспользоваться ненавистным даром, уверенный, что ради важной цели можно пожертвовать всем. — Незачем искать встречи со злом, оно само тебя найдет.


Не зная, что сказать, Сайсифер потупила взгляд. Подошел Альбар и доложил, что неприятельская галера совсем близко и что их корабль по-прежнему идет параллельным курсом.


Наступила вторая ночь погони, и, хотя все огни на корабле Варгалоу были потушены, никто на судне не спал. Солдаты Элберона догадывались, что еще до рассвета произойдет нечто важное, и волновались, так как большинству из них никогда не доводилось сражаться на море. Избавитель ни на шаг не отходил от капитана и следил, как тот понемногу подводит корабль все ближе и ближе к ничего не подозревающей галере, которая по-прежнему продолжала идти лишь при помощи ветра. Альбар заметил, что такое отсутствие осторожности не характерно для моряков Империи, опытных мореплавателей.


За час до рассвета корабль преследователей лег на курс, по которому следовала заморская галера, и, когда расстояние между двумя судами уменьшилось настолько, что неизбежность столкновения стала очевидна, заспанный впередсмотрящий противника наконец-то их заметил.


Кромалех отсыпался после попойки, которую он устроил для команды, чтобы отпраздновать успешное завершение операции. Крик вахтенного матроса разбудил его и заставил, ругаясь и проклиная все на свете, вылезти на палубу. Его собственные люди, Убийцы, были чрезвычайно раздосадованы гибелью своих товарищей и норовили затеять драку с остальной командой, набранной в порту Золотого Города, так что командиру пришлось задабривать их хорошим вином и угощением, а также обещать повышение по службе. В этот ранний предрассветный час никто еще не пришел в себя после обильных ночных возлияний, и появление прямо по курсу вражеского корабля стало для всех неприятной неожиданностью. Кромалех и его люди были уверены, что преследователи до сих пор ищут вчерашний день в Триречье.


Кромалех поглядел вперед и рассмеялся.


— Да это же какой-то игрушечный кораблик! Протрите глаза и беритесь за мечи, настала пора отрабатывать плату, — крикнул он своим людям. В ответ раздалось два-три радостных возгласа, но темнота и тишина, царившие на борту преградившего им дорогу парусника, пугали и настораживали.


— Это что, пираты? — спросил кто-то.


— Нет, корабль слишком маленький. Скорее это погоня из Элберона. Видите, они только что убрали весла. — И Кромалех указал мечом вперед. Губы его кривила презрительная усмешка. — У них не хватит сил драться, если они всю дорогу шли за нами на веслах. К оружию! Приготовить катапульту!


Солдаты бросились выполнять приказ командира, но вражеское судно подошло уже почти вплотную. Преследователи, не дожидаясь, пока корабли соприкоснутся бортами, лавиной посыпались на палубу кромалеховой галеры. Завязался бой. В первые же минуты большая часть непрофессиональной команды оказалась изрезанной на куски: Руан на славу отобрал людей. Однако когда в дело вступили Убийцы, исход сражения оказался под угрозой.


Но тут на поле боя появились Варгалоу и Орхунг: последний внезапно оживился, как будто звон мечей пробудил его от глубокого сна. Раньше Избавитель удивлялся, почему у южанина нет никакого оружия, кроме безобидного на вид металлического прута, но теперь, увидев его в действии, переменил свое мнение. Орхунг пользовался им как мечом, и каждый раз, касаясь противника, кусок металла вспыхивал мягким голубоватым сиянием. Люди, ощутившие его прикосновение, тут же валились наземь, точно сбитые палкой спелые груши. Постепенно странное оружие Созданного стало менять цвет и загоралось уже не голубым, а красным пламенем, будто впитав в себя кровь своих многочисленных жертв.


Сам Варгалоу сражался все с той же стремительностью, которой его обучили в раннем детстве. Сайсифер, наблюдавшая за ним с безопасного расстояния, не могла уследить за каждым его движением: настолько молниеносно взлетала и вновь опускалась его разящая стальная рука. Он отражал удары дюжины нападавших одновременно, и ни меч, ни абордажный крюк не могли причинить ему вреда. Его лицо — так же, как и лицо Орхунга, оставалось при этом абсолютно бесстрастным. Киррикри тоже следил за действиями Избавителя с вершины мачты, но когда Сайсифер попыталась проникнуть в его мысли, то с удивлением обнаружила, что не может этого сделать.


Кромалех, прижатый вплотную к корме своего корабля, сражался, ругаясь сквозь зубы. Рискованное приключение на глазах превращалась в катастрофу! И почему он поддался на уговоры Теннебриель? При этой мысли он ухмыльнулся. Почему? А кто бы, интересно, не поддался? Однако ожесточенный бой сразу стер усмешку с его лица. Подле него сражались верные Убийцы. Некоторые из них предупреждали с самого начала, что это глупая затея. Судя по взглядам, которыми они обменивались теперь, Кромалех понял, что им грозит поражение. Еще минута-другая, и их скормят акулам. Эти элберонские ублюдки, похоже, решили пленных не брать, а дерутся-то как! Человек десять непрофессиональных солдат попрыгали в воду, только чтобы не встречаться с ними, еще столько же вскарабкались на мачты, надеясь найти там спасение. Однако лучники с вражеского корабля не дремали и, несмотря на предрассветный сумрак, сняли их оттуда своими стрелами.


— Стойте! — воскликнул Кромалех во всю силу своих легких, так что его крик прокатился над палубами обоих кораблей. Постепенно лязг оружия смолк, и даже наиболее ожесточенно сражавшиеся воины опустили мечи. Все взгляды устремились к Имперскому Убийце. Тот видел, что его бойцы разделены на мелкие группки и окружены неприятелем, так что сопротивление не сулит им ничего, кроме скорой смерти. С того мгновения, когда корабль был взят на абордаж, прошло не более пятнадцати минут.


Варгалоу протиснулся сквозь толпу своих и чужих бойцов и взбежал по ступенькам, которые вели на небольшую площадку на корме, где сражался Кромалех. Оказавшись рядом с ним, Избавитель удивился, так как на его лице не было ни гнева, ни раздражения, вполне уместных в данной ситуации, а только невеселая усмешка.


— То, что вы совершили, в Империи называется пиратством, — произнес Кромалех достаточно громко, чтобы слышали все, кто стоял поблизости. — А пиратам обычно отрубают головы.


В первое мгновение лицо Варгалоу превратилось в ледяную маску, но черты его почти сразу же смягчились.


— Не время блефовать, капитан, — сказал он. — Мне нужен только груз, а не корабль и уж тем более не жизни твоих людей, коих и так достаточно полегло на улицах Элберона.


Кромалех хотел было возразить, но внезапно им овладела усталость. В конце концов, они потерпели поражение, и надо иметь мужество в этом признаться.


— Он жив? — спросил Варгалоу.


Глава Имперских Убийц кивнул.


— Тогда предлагаю спуститься вниз. Лучше нам поговорить без свидетелей.


С плохо скрываемым облегчением Кромалех приказал своим людям сложить оружие, что они и сделали, хотя явно испытывали при этом отвращение к самим себе. Командиры враждующих отрядов спустились вниз, по пятам за Варгалоу шли двое его солдат. Кромалех привел их в свою каюту, где, привязанный к стулу, сидел с кляпом во рту Гайл.


Варгалоу направился прямо к нему и своей стальной рукой осторожно освободил пленника от кляпа и стягивавших его руки кожаных ремней.


— Ну и ну, — усмехнулся он при этом, — никогда бы не подумал, что тебе настолько сильно не хочется присутствовать на свадьбе Руана.


Гайл улыбнулся, но улыбка вышла кривая: события последних дней сильно потрясли его.


— Но как… — начал было он, но Избавитель жестом велел ему молчать и повернулся к Кромалеху, который делал героические усилия, чтобы скрыть овладевшее им уныние.


— Один вопрос. Зачем?


Воин Империи тут же насупился, и в его лице проглянуло упрямство бывалого бойца, которого сразу угадал в нем Варгалоу.


— Ты отнял мою добычу, — без тени иронии ответил он, — но больше ничего не получишь.


В дверь постучали. Кромалех отпер. В каюту, отирая пот с разгоряченных лиц, вошли Альбар и Гарруднор. Одежда и снаряжение обоих были покрыты кровью.


— Наши извинения за причиненное беспокойство, — начал Гарруднор, — но дело срочное. Мы хотели подтвердить свои подозрения. Ты знаешь, кто это?


Варгалоу отрицательно покачал головой.


— Просветите меня.


— Кромалех, Первый Меч Имперских Убийц личной гвардии Кванара Римуна.


— Это просто смешно! — фыркнул тот. Но Гайл тоже кивал головой в подтверждение слов Гарруднора.


— Что толку отрицать очевидное, Кромалех. Мы все жили когда-то в Империи. Я хорошо помню и тебя, и некоторых других людей с твоего корабля. Они тоже служат в императорской гвардии.


— А что ты скажешь про других? — продолжал расспрашивать Избавитель. Тех, которые захватили Гайла с самого начала и которых тебе пришлось перебить, чтобы получить то, за чем ты прибыл в Элберон? Они чьи люди?


— Понятия не имею, — ответил Кромалех. — Но они мне мешали.


— Но тебе известно, что они тоже служили Империи? Похоже, Кромалех не хотел отвечать, но потом передумал и, пожав плечами, криво улыбнулся.


— Тогда я этого не знал. На их одежде не было никаких знаков отличия. Я решил, что это кто-то из ваших. У меня не было времени разбираться.


— Кто велел тебе захватить Гайла? Кромалех отрывисто рассмеялся.


— Будь доволен, что получил его назад. Больше ты ничего не добьешься ни от меня, ни от моих людей. Никто из них не знает, почему я решил похитить Оттемара Римуна, или Гайла, как тебе угодно его называть. У меня были на это свои причины, которыми я не счел нужным поделиться с помощниками. Так что пощади их и не трать время на пытки.


Альбар украдкой кивнул Избавителю, и тот понял, что пленник говорит правду. Чутье подсказало ему также, что даже в самых страшных пыточных камерах Неприступной Башни не найдется ничего, что заставило бы Кромалеха расстаться со своим секретом.


Вдруг снова раздался тревожный стук в дверь. На пороге стоял задыхавшийся от быстрого бега матрос.


— Прошу прощения, но сюда идут какие-то корабли, — выпалил он, едва успев войти в каюту. — Капитан приготовился к бегству, но боится, что нас перехватят.


— Корабли Империи? — спросил Альбар. Матрос энергично затряс головой.


— Капитан боится, что это могут оказаться пираты. У них нет никаких флагов.


Неожиданная перемена в лице Кромалеха не укрылась от настороженного взгляда Варгалоу. Если при первом упоминании об Империи он явно встревожился, то, когда речь зашла о пиратах, беспокойство его как рукой сняло, и он даже чуть было не расплылся в улыбке, но вовремя спохватился и сдержался.


— Пираты? — заговорил он. — Угрожающие военному кораблю Империи? Обычно у них не хватает на это смелости.


Избавитель развернулся и зашагал на палубу. Остальные, включая и Кромалеха, двинулись за ним. Первым, что они увидели, поднявшись наверх, были три длинных пиратских галеры, которые приближались с севера, размеренно взмахивая веслами, точно крыльями в розовом свете зари. Солдаты Руана ждали приказа Варгалоу: сражаться или бежать.


Будучи опытным полководцем, Варгалоу сразу понял, что все попытки спастись бегством ни к чему не приведут. Он повернулся к Кромалеху:


— Полагаю, эти пираты сильно отравляют жизнь вашим торговым кораблям?


— Ты прав. Обычно восточные воды довольно безопасны, но мы редко отправляем караваны на север без сопровождения военных галер.


— А на военные суда они нападают?


Первый Меч ухмыльнулся в ответ.


— Ты же видишь, их трое, а нас двое. Тебе, как бывалому солдату, должно быть ясно, что при таком раскладе они могут и рискнуть. Разве нет?


Варгалоу сделал вид, что не почувствовал скрытой в его словах издевки.


— Значит, будем драться, — выдохнул он.


— Они, разумеется, застали нас врасплох, — продолжал Кромалех, — но я и представить не могу, чем они надеются поживиться. Скорее всего, они пришли сюда из чистого любопытства. Не умнее ли будет подождать, пока они сами сделают первый шаг?


Стальная рука Избавителя взлетела в воздух и в долю секунды оказалась прижатой к незащищенному горлу Кромалеха. Движение было столь быстрым, что Первый Меч не успел увернуться.


— Если это твои сообщники, считай, что ты уже мертвец, — прошипел Варгалоу и повернулся к Альбару. — Скажи Гайлу, чтобы сидел в каюте и не высовывался. Уведи пленников вниз. Если будут сопротивляться, убей на месте. Ясно?


— Куда яснее, — ответил тот.


У Кромалеха горло пересохло от испуга, однако он все-таки выдавил:


— Жаль, что ты не служишь в императорской гвардии. Но эти пираты мне не союзники.


Варгалоу, не отвечая, продолжал следить за приближавшимися кораблями. Они разделились: два принялись обходить сцепившиеся суда с двух сторон, а третий задержался на расстоянии примерно пятидесяти ярдов от них. На его палубе было полно вооруженных людей, которые, видимо, с нетерпением ожидали начала битвы. Но вот один из пиратов вспрыгнул на борт и, рупором приставив руки ко рту, крикнул:


— Привет солдатам Императора! Похоже, у вас неприятности? Мой капитан просит позволения прислать к вам на борт несколько человек для переговоров.


Все глаза на борту императорской галеры были прикованы к Варгалоу.


Избавитель, по-прежнему не отпуская от себя Кромалеха, прокричал в ответ:


— Пусть приходят трое! — У него не было желания провоцировать ссору, тем более что обстоятельства были не на его стороне, но выяснить, чего хотят пираты, не мешало.


Последовала пауза, в течение которой пираты посовещались, а потом сообщили:


— Хорошо. Мы пришлем троих. Рады будем нанести вам визит.


— Кто бы сомневался, — проворчал Кромалех. — Ловко они нас обошли. Сейчас они могут уничтожить оба наших корабля одними зажигательными стрелами. Недолго ты радовался победе.


— Это мы еще посмотрим, — ответил Варгалоу. Между тем с пиратского корабля спустили лодку. — Если ты прав и их привело сюда простое любопытство, то вряд ли они станут затевать драку.


Трое спрыгнули в лодку, взялись за весла и несколькими мощными взмахами подогнали ее к имперскому кораблю. С борта скинули веревки, и пираты проворно, как белки, вскарабкались по ним наверх.


Человек, который разговаривал с Варгалоу с борта своей галеры, первым оказался на палубе, сияя, будто в предвкушении долгожданной встречи. Всклокоченные рыжие волосы падали ему на плечи, столь же обильная кирпично-красная растительность покрывала мощную грудную клетку, украшенную в нескольких местах шрамами, которые их владелец выставлял напоказ горделиво, как иная красотка свои драгоценности. Из-за широкого кожаного ремня, перехватывавшего талию пирата, торчали три коротких меча.


— Гондобар приветствует вас, — объявил он во всеуслышание, окинув высокомерным взглядом собравшихся на палубе. Избавитель сразу понял, что рыжий пират — отнюдь не дурак, хотя роль свою играет великолепно. Он отпустил горло Кромалеха, шепотом предупредив его, что, если что-нибудь пойдет не так, он умрет первым. Своим людям он тоже приказал опустить оружие, но быть начеку.


— Ты не Гондобар, — напрямик заявил Кромалех в ответ на приветствие.


Незваный гость громко заржал.


— Я? Ну конечно нет! Меня зовут Ранновик. А Гондобар вон там, на том корабле. Очень сожалеет, что не смог лично засвидетельствовать свое почтение.


— А кто такой Гондобар? — холодно осведомился Избавитель.


— Ты, очевидно, плохо знаешь эти воды, — усмехнулся Ранновик, с нескрываемым изумлением изучая непритязательное одеяние Варгалоу. Гондобар, если можно так выразиться, правит здесь.


Кромалех фыркнул.


— Правит, значит? — Его обычная насмешливая манера сменилась раздраженной язвительностью. — Думаю, что Императору было бы интересно это услышать.


— Это сумасшедшему Римуну-то? — бросил Ранновик, наслаждаясь возможностью безнаказанно оскорблять Императора. — Может быть. Только сейчас не время обсуждать этот вопрос. Мы тут наблюдали за вашей недавней потасовкой. Что это — имперская галера, хотя и с недостаточной командой, и слепому ясно. А вот откуда второй корабль? Из какого порта он вышел?


Варгалоу насторожился, услышав намек на малочисленность своего отряда, но не подал виду.


— Из Элберона, — ответил он на вопрос Ранновика. — Но, быть может, ты плохо знаешь эти берега? Пират снова расхохотался.


— Хорошо поддел! Но этот город нам известен. У Гондобара зоркие глаза и длинные руки. А что такое Элберон, имперская колония? Вы что, дань им платите? Или вы, извиняюсь за выражение, пираты?


— Элберон не является частью Империи.


— Так мы и подумали, судя по тому, что тут недавно произошло. Кстати, атака была проведена просто блестяще, особенно принимая во внимание тот факт, что ядро команды этого корабля составляют Имперские Убийцы, не так ли, Кромалех?


Первый Меч нахмурился, его ладони сами собой сжались в кулаки, да так, что кожа побелела на костяшках, но он промолчал.


— Кромалех, — продолжал Ранновик насмешливо, — Первый Меч императорской гвардии. Далеко от дома ты забрался. И надо же, влип как кур в ощип! Гондобар будет очень рад услышать, что ты здесь, да еще и с такой маленькой командой.


Варгалоу чувствовал, что Кромалех уже еле сдерживает бушующую в нем ярость. По его гордости и так нанесен серьезный удар; ясно, что пиратам он не друг, иначе бы они не радовались столь откровенно его поражению.


— Прости мою вольность, Ранновик, — обратился Избавитель к посланцу Гондобара, — но не объяснишь ли ты нам, что за дело привело тебя на этот корабль?


Ранновик, исполненный сознания собственного превосходства, повернулся к нему.


— Ты очень деликатно выражаешься, мой друг. Дело? Честно говоря, Гондобар не тот человек, с которым хорошо вести деловые переговоры. — Два других пирата осклабились. — Чаще всего он просто берет то, что хочет, не спрашивая разрешения. Однако сегодня он осматривает подвластные ему воды, не столько для дела, сколько для удовольствия: в открытом море он себя лучше чувствует. И все же, кто знает, вдруг у вас есть что-нибудь такое, что может его заинтересовать?


Глаза Варгалоу превратились в две узкие щелочки, стальная рука так и тянулась к горлу рыжего мерзавца, но он сдержался и спросил:


— Ты имеешь в виду груз? Ошибаешься, мы путешествуем налегке.


— Разумеется. Мы и не рассчитывали, что на военных кораблях, да еще и с малочисленной командой, можно чем-то поживиться. А что у вас тут вышло, размолвка?


— Территориальный вопрос, — вмешался Кромалех. — Как уже говорил Варгалоу, Элберон не подчиняется Империи. Император послал меня сюда собрать кое-какую информацию о новом городе.


Ранновик поднял брови, старательно изображая изумление.


— Послал тебя, Первого Меча своей гвардии, шпионить? Не очень-то почетное поручение. Ты впал в немилость, Кромалех?


— Император — непредсказуемый человек.


Ранновик захохотал, демонстрируя безупречные зубы.


— Точно, псих! А ты, значит, обнаружил, что сунулся в осиное гнездо?


Кромалех заставил себя улыбнуться.


— Да, Элберон не деревня какая-нибудь.


— А ты что собираешься делать? — вновь обратился пират к Варгалоу. Повесишь этого горемыку на рее собственного корабля?


— Так поступает с захваченными в плен солдатами Империи Гондобар? ответил тот вопросом на вопрос.


Ранновик нахмурился было, но морщины на его лице тут же разгладились, и он снова рассмеялся.


— Ну нет, мы не нападаем на имперские военные суда! Слишком крупная добыча.


— Ну да, купеческий корабль куда как приятнее, — съязвил Избавитель.


Пират ответил ему серьезным взглядом и без тени усмешки сообщил:


— Думаю, Гондобар способен оценить такого человека, как ты, Варгалоу.


— Уверен, что, когда мы с твоим хозяином встретимся, — а это непременно случится, — нам будет что обсудить. Однако сейчас у нас нет на это времени. Да и повода для переговоров, как ты уже заметил, тоже.


Ранновик кивнул:


— Понимаю, что ты имеешь в виду. Хорошо сказано. Но, боюсь, ты недооцениваешь ситуацию.


Варгалоу снова почувствовал, как напряжение сковало его члены. Оказывается, он еще не выбрался из этой ловушки.


— Вот как?


— Со своими пленниками можешь поступать, как тебе заблагорассудится, у Гондобара нет желания вмешиваться в их судьбу. Хотя позволь дать тебе один совет: за Кромалеха можно получить неплохие деньги, если только знать, к кому обратиться.


— Ошибаешься, — проворчал Убийца. — Моя голова, отдельно от тела или вместе с ним, ничего не стоит. Никто во всей Империи не даст за меня и ломаного гроша.


Ранновик пожал плечами.


— В таком случае, твоя преданность Императору не встречает взаимности. Впрочем, меня это не касается.


«Интересное замечание», — подумал Варгалоу, а вслух сказал:


— Есть что-то еще?


— Да, корабль Империи. Ты собираешься его затопить или забрать с собой? Знаешь, большая неосторожность использовать военную галеру Империи в собственных целях. Тебя сочтут пиратом, и тогда жди не вражеских разведчиков, а целую военную эскадру.


Варгалоу сразу понял, куда тот клонит, и обрадовался, увидев наконец возможность купить свободу без боя.


— Ну разумеется, я собирался пустить корабль на дно, — солгал он не моргнув глазом. — Однако сдается мне, Гондобар может найти ему лучшее применение. Поскольку между твоим хозяином и Императором и без того существует некоторое напряжение, если можно так выразиться, то, вероятно, присвоение императорского судна ему не повредит?


Пират отвесил Избавителю глубокий поклон.


— Какое глубокое понимание сути вопроса! Ты абсолютно прав: Гондобар использует корабль по назначению. Преступно обрекать такое хорошее судно на вечное упокоение на дне морском.


— В таком случае передай ему, что он может считать корабль своим.


Ранновик расплылся в довольной улыбке.


— Отлично! — Он умолк и вновь вопросительно поднял брови.


— Ну а я, со своей стороны, поспешу в Элберон, — продолжил Варгалоу.


— А что взамен? За корабль? — осведомился Ранновик. Избавитель понял, что от него так просто не отделаться. Что-то осталось недосказанным. Он улыбнулся.


— Полагаю, благословения твоего хозяина будет вполне достаточно.


Пират подумал с минуту, затем кивнул, деланно рассмеялся и сообщил:


— Что ж, это можно устроить.


— Вот и прекрасно, а я пока переведу пленников на свой корабль.


— Это еще не все.


Варгалоу почувствовал, как напряженно замерли его люди. Слишком уж хорошо все складывалось, непохоже на пиратов: эта братия не привыкла выпускать добычу из рук.


— Гондобар велел мне осмотреть судно. Оба судна. Я знаю, что вряд ли обнаружу шкатулки с золотом и драгоценностями, припрятанные где-нибудь в трюме, но Гондобар очень щепетилен в этих вопросах, ты понимаешь. Не очень-то красиво с нашей стороны, особенно учитывая твой щедрый подарок, я имею в виду корабль Кромалеха, но…


— Я все прекрасно понимаю, — кивнул Варгалоу, из последних сил сдерживая ярость. Но выбирать не приходилось, отказать пиратам было невозможно. Скажи он хоть слово против, и они тут же набросились бы на его людей, даже если бы это означало гибель Ранновика в первые минуты боя. Пойдем, я сам тебе все покажу.


Оставив Кромалеха под присмотром Альбара и Гарруднора, Варгалоу в сопровождении нескольких солдат повел Ранновика и его людей по кораблю. Команду уже перевели на соседнюю галеру, спустили в трюм и заковали в цепи — на время. Больше на борту ничего не было, только запас провизии да оружия. Но пираты другого, видимо, и не ожидали. Избавитель был уверен, что они не ищут ничего конкретного, а просто удовлетворяют свое любопытство.


Зато кораблю Варгалоу они уделили куда больше внимания. Преувеличенная любезность Ранновика, который совал свой нос буквально во все щели, при других обстоятельствах могла бы показаться забавной, однако Избавитель слишком хорошо понимал, что идет буквально по краю пропасти. Пираты убедились, что и на этом судне поживиться нечем, однако от Ранновика не укрылось, что запас провизии явно был слишком велик для простой погони за кораблем-шпионом. «Может, это все-таки патрульный корабль?» — подумал он.


Они подошли к двери в каюту, где находился Гайл, и Варгалоу распахнул ее без стука. Гайла уже предупредили о намерениях пиратов, так что теперь он мирно сидел за столом и внимательно изучал какие-то карты. Рядом с ним, отчаянно стараясь выглядеть спокойной, стояла Сайсифер.


Ранновик так и впился глазами в девушку. Затем низко поклонился.


— Прошу простить наше вторжение, — сказал он.


— Это Гайл, — пояснил Варгалоу. — Его интерес к картам и географии Омары известен всему Элберону. А это, рядом с ним, Сайсифер.


— Его невеста? — не скрывая интереса, спросил пират. Девушка положила руку на плечо Гайла.


— Да.


— Я уничтожен сим обстоятельством, — сияя, сообщил Ранновик. — Ты, госпожа, сокровище куда более ценное, чем оба корабля вместе. — И он повернулся к своему провожатому. — Сейчас я возвращаюсь к Гондобару, и на этот раз мы оставляем вас в покое. Но мы еще встретимся.


— Не сомневаюсь, — ответил Варгалоу, с облегчением закрывая дверь в каюту. — Хотелось бы надеяться, что в будущем нас ждут совместные дела.


Ранновик ухмыльнулся.


— О да. Звучит обнадеживающе.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги