Опасная встреча

Глава 21

Время бежало с неумолимой быстротой, а он так и не успел поговорить с ней. Габби места себе не находил еще и потому, что вся его семья чувствовала, видела его напряжение, возможно, понимала, что с ним происходит, а некоторые и вовсе раздражали его своими шуточками настолько, что начала болеть голова. У него не было аппетита, у него не было настроения. Габби хотелось послать всё к черту, вскочить из-за стола и увести из столовой Эмили для того, чтобы расставить все точки над i.

Он и забыл, что купил некогда ей платье, но как раз именно сегодня она и надела муслиновый наряд, который так соблазнительно подчеркивал каждый изгиб ее стройного тела, что ему было непросто смотреть на нее. Аккуратно уложив волосы, она стала такой прелестной, такой обворожительной, что невозможно было оторваться от нее. Как же ей шёл наряд! И как точно он угадал с размером!

Но к его большой досаде, как бывает в особых случаях, детей позволили поужинать с взрослыми. Они приставали к Эмили многочисленными вопросами, не давай ей как следует покушать. А она вероятно с утра так и не проглотила ни кусочка. Габби знал это наверняка, потому что чувствовал ее напряжение.

— Тетя Эмили, вы неважно выглядите, — вдруг сказала Тэсса, сидя рядом с Эмили. Габби встревоженно поднял голову и посмотрел на нее. — Это вас Уильям так сильно утомил?

Эмили действительно была немного бледна. И почему-то напоминала ту пугливую и настороженную девушку, какой она предстала перед ним в начале их пути. Габби хотел встать и подойти к ней, но остался сидеть на месте, заметив взгляды всех своих родных, направленных на нее, от чего Эмили еще больше смутилась.

Она натянуто улыбнулась, но все же мягко ответила:

— Нет, дорогая, твой брат нисколько меня не утомил.

Габби видел, с какой теплотой она смотрит на детей. По-особенному. Почти как на Ника. Почти, потому что Ник был для нее исключением.

— Видишь, Тэсси, тете Эми нлавятся мои лассказы! — радостно воскликнул шепелявый малыш, с обожанием глядя на Эмили.

Он сидел по другую от нее сторону, и Габби увидел, с какой безграничной нежностью, Эмили потянулась и погладила Уилла по голове. И как при этом засветилось лицо малыша. Удивительно, как легко ей удавалось найти общий язык и ладить с детьми. Как бы она ладила с детьми, если бы они были ее собственные? Эта мысль почему-то настолько сильно взволновала Габби, что он быстро потянулся к бокалу с вином.

Тэсса тем временем раздраженно посмотрела на брата.

— Ты всегда всем морочишь голову своими рассказами.

— А ты всегда молочишь голову своими лисунками! — не остался в долгу Уилл.

— Дети! — строго проговорила Кейт, взглянув на старшую дочь. — Тэсса, милая, ты ведь старшая и не должна пререкаться с братом.

— Да, мама, но… — Она грустно посмотрела на Кейт. — Я тоже хочу поговорить с тетей Эмили.

Почему все дети так упорно называли ее тетей? — гадала Эмили, с щемящей нежностью глядя в умоляющие глаза всех племянников и племянниц Габриеля, которые навечно запали ей в душу. Никого она не могла обделить своим вниманием, которого так упорно добивались, поэтому повернулась к Тэссе.

— Я слышала, ты умеешь хорошо рисовать. Кто тебя научил этому?

Лицо малышки вдруг засияло так, будто ей подарили пони.

— Правда вы слышали об этом? Вам дядя Габби рассказал об этом?

Габби вдруг застыл, ожидая, что она посмотрит на него. Но она даже не повернула в его сторону свою голову. Что немало удивило его. И задело. Что с ней творилось? Неведение постепенно начинало сводить его с ума. Боже, когда закончится этот чертов ужин?!

— Да, — наконец ответила она. Голос ее прозвучал очень нежно. По-особенному нежно. — Он говорил, что у тебя хорошо получаются слоны.

— Он так говорил? — послышался удивленный голос Джека, который быстро взглянул на Габриеля и улыбнулся. Взгляд его был такой понимающе, что Габби захотелось разбить об его голову всю посуду на столе. Заметив гневное выражение лица Габби, Джек перестал улыбаться и добавил: — Мне показалось, что это была крыса. Только без хвоста.

— Это была не крыса, папа, — обиженно сказала Тэсса, став серьезной. Она посмотрела на дядю. — И это был не слон, а лошадь, которую я не успела дорисовать.

— И чья это была лошадь, милая? — заинтригованно вступила в разговор Тори, взглянув почему-то не на девочку, а на прямо сидящую Эмили.

Габби всегда боялся вопросов Тори. Потому что в них бывал такой скрытый смысл, который давал ей больше ответов, чем ты об этом подозревал.

— Это была лошадь дяди Габби.

— Когда это ты видела коня дяди Габби? — спросил самый смышленый из детей Джеймс, сын Тони. — Он ведь всегда летом приезжал к нам и катался на коне папы.

— Верно, — согласно кивнула его белокурая сестра, сидящая рядом.

— Ну, это был конь дяди Тони, но в тот день, когда я рисовала его, дядя Габби катался на нем, значит тогда он принадлежал ему.

— Когда это ты успел взять моего Ареса, а Тэсса к тому же еще и успела нарисовать тебя на нем? — озадаченно спросил Тони, повернувшись к шурину. — Ты же всегда приезжал к нам только на один день, и сразу же уезжал.

Габби сильнее сжал бокал в своих руках. Боже, у него действительно была ненормальная семья! Он жестко посмотрел на Тони, но к его большой неожиданности за него ответила Тэсса.

— Дядя как-то говорил мне, что должен каждый год проверять, как поживает клён.

Сердце Габби замерло в груди, когда он посмотрел на Эмили. И она, наконец, взглянула на него. В груди вдруг всё перевернулось, когда он заглянул в понимающие, самые обожаемые, самые дорогие изумрудные глаза, сияющие безграничной нежностью. Его охватила такая непереносимая любовь к ней, что перехватило дыхание. Невероятно красива и бесконечно одинокая Эмили. Его Эмили…

Почему же после возвращения домой ему стало казаться, что он может потерять ее? Почему она смотрела на него так, что больше никогда не увидит? Черт побери, когда же он сможет поговорить с ней?!

— Какой еще клён? — послышался голос Джека.

Габби ни за что бы не стал отвечать на этот вопрос. И только Эмили поняла, что это за клён. Куда он ходил каждый год после их первой встречи. Ему вдруг так нестерпимо захотелось подойти к ней, обнять и поцеловать, что затряслись руки. Ему казалось, что прошла целая вечность с тех пор, когда он касался ее. Имел возможность беспрепятственно делать это.

Его спас дворецкий, который вошел в столовую и подошел к Виктории. Он что-то быстро сказал ей, она встала, извинилась и удалилась. Разговор был исчерпан. Все вернулись к еде, но Габби смотрел на свою тарелку так, будто там лежала змея. Черт, что ему делать?

Ровно через десять минут в столовую снова вошел дворецкий и на этот раз подошел к Эмили.

— Мисс Эмили, миледи просит вас подняться в детскую, потому что ей нужна ваша помощь.

Все изумленно уставились на Харрисона, а Себастьян взволнованно вскочил на ноги.

— Что-то случилось, Харрисон? Что-то не так с Ником?

Дворецкий улыбнулся и попытался успокоить хозяина.

— Всё в порядке, милорд. Просто миледи не может уложить молодого виконта.

Себастьян ошарашено посмотрел сначала на дворецкого, затем на Эмили.

— Простите, — сказала Эмили, положив на стол свою салфетку. — Мне нужно идти.

Когда дворецкий и Эмили вышли, Себастьян повернулся к Габриелю.

— Что это было?

— Ничего особенного, — спокойно ответил тот, выпрямившись на стуле. — Просто ежевечерние трюки твоего сына. Он всегда требует к себе Эмили, чтобы та рассказала ему сказки.

Удивление Себастьяна переросло в изумление.

— Она рассказывает моему сыну сказки на ночь? — произнес он так, словно его заставили произнести непонятную фразу на совершенно неизвестном языке.

Габби встал.

— Да, Ник не может заснуть без нее. — «Как и я», вдруг подумал он. — Ему нравится ее голос, — поспешно добавил он, бросив на стол салфетку. — Простите…

Он шагнул к двери, не видя больше повода находиться в столовой. Он должен был привести в порядок свои мысли до того, как головная боль окончательно овладеет им.

Он должен был найти способ удержать Эмили. Любой ценой. Иначе как он сможет жить без нее? И как она проживет без него? Кто будет оберегать, защищать и смешить ее? Кто поможет ей мечтать и любить свои рыжие волосы?

Но захочет ли она остаться с ним? Нужен ли он ей? Хоть немножко?..

Эмили вошла в слабоосвещенную красиво обставленную комнату и тут же увидела Викторию, стоявшую возле детской кроватки, в которой плакал малыш. При ее появлении Виктория быстро обернулась и с облегчением улыбнулась ей.

— Как хорошо, что вы пришли. Идите сюда. — Она рукой подозвала Эмили ближе к себе. — Весь день он был каким-то странным. Днем я его без труда уложила спать, а сейчас он беспрестанно плачет и не хочет спать. Я не знаю, что мне делать, — в отчаянии добавила она, с надеждой глядя на Эмили.

Девушка быстро подошла к кровати и увидела, наконец, грустного малыша, который как обычно требовал, чтобы ему рассказали сказку. Когда Ник заметил Эмили, он вдруг перестал плакать, стал махать ручками и к общей неожиданности улыбнулся ей.

Виктория потрясенно посмотрела на Эмили, словно не веря собственными глазами.

— Что?… Что это только что было? — ошарашенно спросила она, глядя то на сына, то на Эмили.

Взглянув в бесконечно дорогие серебристые глаза Ника, Эмили испытала сильнейшую боль и любовь одновременно. Боже, она даже не надеялась хоть бы еще раз увидеть его! От облегчения у нее повлажнели глаза. Эмили протянула руку вперед, и Ник тут же схватил ее палец своими крошечными и цепкими пальчиками. У Эмили сжалось сердце от безграничной нежности к нему. Ей было трудно говорить, но она пересилила себя и ответила Виктории.

— Он не может заснуть, пока ему не расскажут сказку.

— Но я рассказывала ему сказку! — в отчаянии воскликнула Тори, отметив, что ее сын при этом даже не вздрогнул.

Эмили улыбнулась Нику, осторожно взяв его за ручку.

— Он почему-то хочет, чтобы это делала я.

Золотистые брови Тори поползли вверх.

— Да? — она изумленно взглянула на совершенно счастливого сына, вынужденная признать, что о ней Ник уже полностью забыл, сосредоточившись на другой. Тори никак не могла в это поверить и медленно покачала головой. По крайней мере она убедилась, что с ее сыном все в порядке и что он не болен. — Тогда рассказывайте, — сказала она, отходя от кроватки. — Не буду вам мешать. Если я понадоблюсь, сразу же зовите меня.

Эмили знала, что ей никто не нужен, чтобы уложить Ника. Она сильнее сжала крохотную ручку, чувствуя острую боль в груди. У нее першило в горле, но она улыбнулась малышу сквозь слезы, которые все же побежали по бледным щекам. Подумать только, она на самом деле больше никогда не увидит его. Никогда не заглянет в эти обожаемые хитрые глаза. Никогда не ощутит тепло крохотного тельца. Никогда не сможет ему рассказать ему сказку.

— Мой милый, — прошептала она, проглотив ком в горле. — Я так скучала по тебе! — В ответ малыш улыбнулся ей и схватил руку Эмили другой рукой, давая понять, что и сам ждал встречи с ней. Это поразило девушку в самое сердце. Она склонилась над ним и провела рукой по его лобику. — Ты знаешь, я познакомилась с твоей сестрой, а еще с твоими кузенами и кузинами. — Лицо Ника вдруг так помрачнело, а нижняя губа стала предательски дрожать так, будто бы он сейчас заплачет. Эмили не смогла сдержаться и глухо рассмеялась. — Ты что это, решил, что я забуду тебя? — Замерев, Ник с надеждой смотрел на нее. Эмили погладила на этот раз его по щеке. — Они конечно самые милые создания на свете, но я всегда больше всех на свете буду любить только тебя. Теперь ты доволен? — Малыш медленно заулыбался и потянул к себе руку Эмили, видимо довольный ее ответом. Эмили с любовью покачала головой. — Габриел верно говорил, ты самое хитрое создание на свете. Ну что, рассказать тебе о том, что сталось с тремя царевичами?..

Поглощенная беседой, Эмили не расслышала, что входная закрылась только тогда, когда она стала рассказывать сказку.

Тори направилась вниз, испытывая сотни различных чувств. Она была озадачена. И поражена тем, что только что произошло. Невероятно, но ее сын должен был увидеть Эмили прежде, чем заснуть!

Заглянув в столовую, Тори увидела там только своего мужа, Джека и Тони. Алекс и Кейт пошли укладывать детей, а Габби куда-то ушел. Не получив ответа на вопрос, где же Габби, Тори пошла искать именно его, понимая, что есть вопросы, которые нужно обсудить еще до рассвета. Вопросы, которые могли многое прояснить и решить.

Как ни странно, но она обнаружила брата в задней части дома в небольшом зимнем саду, который спроектировала для нее Алекс. Довольно уединенное, но очень зеленое и красивое место, куда обычно приходили, чтобы побыть в тишине. Габби неподвижно сидел в кресле, закрыв лицо руками и тяжело дыша. Тори было непривычно видеть его таким подавленным. Почти потерянным. Он многое перенес, много страдал. И хоть был младше всех, все трудности он переносил с особой храбростью и мужеством. Он никогда не показывал свою уязвленность и боль после смерти родителей. Иногда Тори казалось, что он до сих пор страдает об этого, но он никогда не говорил об этом.

И почему-то на этот раз Тори была уверена, что одиночество и отрешенность, которые сковали его, были вызваны совершенно другими причинами. Этому было одно простое имя, которое уже теперь знали все дети. Особенно Ник.

— Вот ты где, — сказала она мягко, так, чтобы не напугать брата. Тот все же встрепенулся, выпрямился и быстро убрал от лица руки. — О чем задумался?

— Тори? Что ты здесь делаешь? Я думал, что ты укладываешь Ника.

Он быстро посмотрел ей за спину, словно ожидал увидеть там кого-то еще. Тори попыталась сделать вид, что не заметила этого.

— Я тоже так думала, пока он не расплакался настолько, что я была вынуждена послать за Эмили. И теперь она укладывает его. — Тори подошла и присела на мягком диване напротив брата. — Ты бы это видел: едва Ник заметил ее появление, он перестал плакать и так широко улыбнулся ей, что я почувствовала себя по-настоящему преданной.

Габби вдруг медленно улыбнулся. Впервые с тех пор, как вернулся домой. И Тори не могла не отметить этот факт.

— Могу себе это представить, — сказал он.

— Неужели? — скептически спросила Тори, пристально глядя на него.

— Да. Как ни странно, но за это небольшое время они оба очень сильно привязались друг к другу. Эмили очень любит его.

В его голосе было столько тепла. И столько нежности. А глаза были наполнены такой невыразимой грустью. Тори нахмурилась еще больше.

— И кажется мой сын неровно дышит к ней. Поразительно, но он уже с пеленок приударивает за девушками. Если так и дальше пойдет, мой сын вырастит настоящим ловеласом.

— О, не беспокойся, — совершенно серьезно заявил Габби. — Я уже разговаривал с Ником, и он знает, что Эмили — моя.

Габби резко замолчал, поняв, что сказал лишнее. А ошеломленный взгляд сестры еще больше усугубил ситуацию.

— Что ты сделал?

В этот момент в комнату вошли Кейт и Алекс. Только их ему сейчас не хватало! Тишина зимнего сада благотворно повлияла на него, немного утихомирив головную боль. Но при появлении сестер, шея еще больше напряглась. Габби выпрямился в кресле и отвернулся от них.

Что нисколько не подействовало на Кейт, которая с улыбкой взглянула на брата, затем на младшую сестру.

— Алекс, кажется, мы пропустили все самое интересное. — Она снова посмотрела на брата. — Милый, ты не будешь так любезен начать все с самого начала? Я хочу знать все.

— Кейт!

Габби заскрежетал зубами, поняв, что сестры загнали его в ловушку, из которой ему будет чертовски сложно выбраться.

— Габби как раз мне рассказывал, — заговорила Тори, как ни в чем не бывало, — как мой сын привязался к Эмили, а ему это не понравилось, и он предупредил Ника, что Эмили принадлежит ему.

Кейт присела на диване рядом с Тори и внимательно посмотрела на брата.

— О, и как на это отреагировал Ник?

— Кейт! — более грозно воскликнул Габби, теряя терпение.

— А Эмили? — не сдавалась Кейт. — Она знает, что принадлежит тебе?

Казалось бы, вопрос должен был вывести Габби из себя, но он вдруг застыл, осознав, что так никогда и не говорил ей, что она принадлежит ему. Весь его гнев мигом улетучился из него. Габби ощутил себя дряхлым, уставшим стариком, который опирался на ничтожную трость. Опустив голову, он уперся локтями о колени и сокрушенно покачал головой:

— Нет.

На этот раз Кейт промолчала, хотя Габби и понимал, что так она старается разрядить обстановку и избавить их от сковавшего напряжения. Тишину в комнате нарушила Алекс, усевшись по другую сторону от Тори на диване.

— Как она жила все эти годы?

Габби взглянул на нее. Он и забыл, что Алекс знала грустную историю Эмили. Едва вспомнив о ее рассказе, как глухая ярость медленно стала возвращаться к нему. Рука непроизвольно сжалась в кулак, готовый ударит по мерзким рожам каждого члена семейства Эмили.

— Ее сослали в глухую деревню в Ланкашире, как самую настоящую изгнанницу. Она жила так с тетей, с единственным человеком, который заботился о ней по-настоящему. Не знаю, как, но жители деревни узнали о том, что с ней произошло, и отвернулись от нее. А местный викарий!.. — Его рука сжалась так сильно, что побелели костяшки пальцев. Сердце гневно колотилось в груди. — Он велел ей больше не приходить в церковь, потому что она, видите ли, оскорбляла своим присутствием чувства прихожан, будь он проклят!

— Какой мерзавец! — потрясенно воскликнула Кейт. — Как можно запрещать ходить в церковь? — Она вдруг повернулась к Алекс. — Милая, расскажи нам, наконец, откуда вы с Габби знаете эту девушку.

Алекс медленно поправила свои круглые очки прежде, чем осторожно заговорить:

— Ее семья живет по соседству с Пембертоном, а Эмили была лучшей подруги Эммы, сестры Тони.

Тори заинтересованно посмотрела на сестру.

— А почему была? Они больше не дружат?

— Эмма была очень привязана к ней…

— Да Эмма была единственным человеком на свете, которая понимала и любила Эмили! — воскликнул Габби и, не в силах усесться на месте, вскочил с кресла и подошел к окну, встав спиной к сестрам. Его всю колотило от гнева и боли за Эмили.

— Да, — тихо сказала Алекс, с беспокойством глядя на трясущиеся плечи брата. — Эмма очень сильно переживала, когда Эмили уехала…

И снова рык Габриеля прервал ее.

— Черт побери, она не уезжала, ее вышвырнули из дома, как ненужную вещь! Ее родители без зазрения совести отказались от нее, бросили на произвол судьбы и не пошевелили и пальцем, чтобы помочь убитой горем дочери!

Алекс долго смотрела в спину брата, прежде чем рискнула спросить:

— Что тогда произошло?

Габби прикрыл глаза, не в силах смотреть на медленно падающие хлопья снега, которым полагалось утешать своего зрителя, а не усугублять переживания.

— Я видел ее за день до того, как это произошло, — наконец, заговорил он хриплым от муки голосом, который поразил сестер в самое сердце. — Тони разрешил мне тогда взять его лошадь, чтобы покататься, и я случайно набрел на поляну, где сидела Эмили. — Перед глазами встала до боли дорогая картина. — Она сидела под кленом. Такая одинокая, уязвимая. И такая красивая… — Его Эмили! Любовь всей его жизни. Габби поражался, как все же тогда сумел отпустить ее. — Она разрешила мне остаться. Я присел рядом с ней. Она читала книгу о суевериях. Я подумал, что она странная, но потом понял, что она просто потерянная. Она читала книги, чтобы в них найти ответы на свои вопросы, потому что никто из ее семьи не помогал ей постигать мир. А если это и делали, то отравляли всё то, что может украсить жизнь. Она хотела понять, почему цвет ее волос может вызывать такое отвращение ее родных и почему это отталкивает от нее людей. — Его рука снова сжалась в кулак. Он открыл глаза и посмотрел в темноту ночи. — Отец называл ее дочерью дьявола, а мать постоянно терроризировала ее и требовала, чтобы она перекрасила свои отвратительные волосы.

— Боже, что за жестокость! — не выдержала Кейт, положив руку себе на грудь. — И все потому, что она рыжая? У нее прекрасные волосы! Как можно говорить такое собственной дочери?

Габби вдруг ощутил такую глубокую признательность к Кейт, что сдавило в груди. Он, наконец, повернулся и посмотрел на нее, безгранично благодарный судьбу за то, что у него были сёстры.

— Спасибо… — пробормотал он, впервые понимая чувства Эмили, когда она стремилась поблагодарить его.

Кейт замерла, увидев в глазах брата такую боль, что стало трудно дышать. Она хотела встать, подойти к нему и обнять его. Он напоминал ей того потерянного и одинокого мальчика, который только что потерял родителей. Но теперь перед ней стоял уже не мальчик. Это был мужчина, страдающий за судьбу девушки, которую привел с собой домой. Судьба которой вызывала в нем такие глубокие страдания. Боже, это могло означать только одно!

— Как долго ты был с ней тогда? — тио спросила Кейт, с болью глядя на брата.

— Я… — Габби откашлялся и выпрямился, пытаясь взять себя в руки. — Не помню, но достаточно долго, чтобы захотеть свернуть шею ее родителей! Боже, — простонал он, опустив голову, и провел ладонью по растрепанным волосам. — Я должен был проводить ее до дома, ведь она была одна, и было опасно гулять одной по пустынным местам! Если бы я сделал это, ничего бы этого…

— Подожди! — не сдержалась Алекс и встала, изумленно глядя на него. — Ты что же, винишь себя за то, что с ней произошло?

Кейт тоже встала, глядя то на брата, то на младшую сестру.

— Что с ней произошло?

Алекс пришла на помощь Габби, который не смог бы сам поведать об этом.

— Друг ее брата, тот еще мерзавец, напал на нее, подвергнув жуткому насилию, а ее родителям сказал, что она сама соблазнила его. Все члены ее семье поверили ему, а ее выгнали из дома за то, что по их мнению она опозорила их.

— Боже мой, — одновременно выдохнули Кейт и Тори, пораженно глядя на брата.

— Именно этот мерзавец и ее брат похитили Ника! — гневно прорычал Габби. — Они привезли малыша к ней, запугали и велели присматривать за ним, пока они не запутают следы и не оторвутся от моей слежки.

— Господи, — снова выдохнула Тори, поднявшись на ноги. Такого поворота событий она даже не ожидала. Из писем брата она уже знала, кто стоит за похищением Ника. Кто все это время желал зла ее семье, но даже не смогла бы предположить, какую роль во всем этом сыграла Эмили. Бедная девушка! Девушка, которую ее брат знал так много лет. И хотел каждый год найти под клёном. — Как можно было не поверить собственной дочери? И как можно было так легко отказаться от нее? Никто так и не смог защитить ее?

— Нет, она была вынуждена защититься сама! — Гнев Габби, как и головная боль, быстро усиливались. — Какое счастье, что я подарил ей тогда свой перочинный нож! Только благодаря этому она смогла спастись, но даже это обернулось против нее, потому что родители обвинили ее в том, что она сделала хромым этого…

— Боже, Габриел, подожди, — прервала его ошеломленная Тори. — Ты отдал ей тот самый нож, который дарил тебе отец на десятилетие?

Ножик, с которым он никогда не расставался.

— Да, — совершенно спокойно ответил он, будто не видел ничего особенного в том, что лишился столь значимой для него вещи. — И слава Богу, что я это сделал, потому что она вовремя вонзила нож в ногу мерзавца, который чуть было не изнасиловал ее.

— Какая молодец! — сказала Кейт, искренне радуюсь за Эмили. Но последние слова брата насторожили ее. — Подожди, ты сказал, «чуть было не изнасиловал», а Алекс сказала, что Эмили подверглась насилию. — Она как-то странно посмотрела на Габби. — Это значит, что насилия всё же не было?

— Да, — ответил Габби, не подозревая о том, что от него хотят услышать совсем другое.

Кейт сделала шаг в его сторону.

— Эмили рассказала тебе об этом?

— Нет…

— Тогда, как ты узнал, что насилия не было? Ведь в этом случае получается, что она оставалась…

— Черт побери, Кейт! — не на шутку разгневался Габби, решив, что сестры сомневаются в невинности Эмили. — Она была тогда слишком молода, чтобы знать, что это такое! И была испачкана чужой кровью, поэтому была вынуждена поверить лживым словам негодяя. Все эти семь лет она полагала, что обесчещена, хотя на самом деле до недавних пор даже не умела целоваться.

Кейт долго смотрела на него, получив все ответы на свои вопросы. А потом медленно улыбнулась и сказать Габриелю то, что не рискнула бы сказать никто.

— То есть, ты хочешь сказать, что теперь она очень хорошо целуется?

Габби вдруг замер, поняв, что только что произошло. Он смотрел на сестру со смесью гнева и изумления, а потом сокрушенно покачал головой. Если бы на месте Кейт стоял другой человек, он бы разорвал на части любопытного смельчака. Но Габби знал, что Кейт действовала без умысла.

— Боже… — выдохнул он.

Кейт это не остановило, потому что она задала еще один вопрос:

— Неужели она была невинна?

— Черт побери, Кейт, если я говорю, что она была невинна, значит это так!

На этот раз Кейт промолчала, но легкая улыбка на ее губах сказала о многом. В воздухе так и витали слова: «Она была невинна до недавних пор, что можно было выяснить лишь одним способом».

Габби застонал, подошел к своему креслу и буквально упал в него, ощущая небывалую усталость и растерянность.

— Не могу поверит, что вы заставили мне сказать такое!

Видя состояние брата, Тори решила немного отвлечь его.

— Габби, милый, как получилось так, что она поехала с тобой?

Габби устало закрыл глаза.

— В тот день я не узнал ее, слишком тревожась за Ника.

— А она узнала тебя? — послышался осторожный вопрос Кейт.

Габби все ж ответил.

— Нет.

— Тогда как же она согласилась поехать с тобой?

Габби открыл глаза и посмотрел на сестер, удивляясь над странным вопросом.

— Не она решила ехать со мной. Я считал, что она причастна к похищению Ника и взял ее с собой, чтобы потом сдать судье.

Как глупо это прозвучало из его уст теперь, когда столько всего связывало его и Эмили!

— И как ты взял ее с собой? — осведомилась Кейт, пристально глядя на Габби. — Если вы не узнали друг друга, тогда вы были врагами. Ты связал ей руки и ноги?

Когда Габби взглянул на нее, Кейт ожидала увидеть гнев в его глазах, но он казался по-настоящему задумчивым, когда ответил:

— Нет, она сама пошла за мной.

И ведь правда, вдруг подумал Габби, вспомнив тот день. Он не тащил ее к экипажу, да и она нисколько не сопротивлялась. Тогда почему она согласилась поехать с ним, если тоже не узнала его?

— Зная, что ты сдашь ее судье? — это был уже вопрос Алекс.

Габби вскинул голову и пораженно смотрел на сестер, которые обратили его внимание на факт, упущенный им самим. Факт, который мог многое прояснить. Внезапно заговорила Тори, глаза которой светились теплотой и пониманием.

— Сколько времени побыл у нее Ник, прежде чем ты нашел ее?

Габби нахмурился.

— Около двух дней…

— И она всегда рассказывала ему сказки на ночь?

— Да. — Габби вдруг с грустью подумал, что она так и не дорассказала историю про трех царевичей. — Ник просто влюблен в нее, обожает ее голос. Даже в экипаже она рассказывала ему сказки, чтобы он уснул. А когда он просыпался и не видел ее рядом, начинал так надрывно плакать, будто его четвертуют.

— Что еще делал мой сын?

— Он всегда требовал ее присутствия, а Эмили была только рада угодить этому хитрецу. А когда у него начались колики, она места себе не находила и ухаживала за ним, давая укропной воды, пока он не успокоился. И вместо того, чтобы потом отдыхать самой, она стирала его пеленки, которые сама же соорудила для него, порезав пару простыней еще в своем коттедже.

— Что она сделала? — изумленно спросила Алекс, глядя на брата, который всё еще ничего не понимал.

— Да, я отругал ее за это, но она… — Наконец, он увидел странные взгляды сестер, направленные на него, и выпрямился. — Подождите, что это с вами?

— Габби, — заговорила мягко Тори, сделав шаг в его сторону. — Как считаешь, о чем думает девушка, которая полагает, что обесчещена и что никто никогда не возьмет ее в жены? Если только она сама захочет выйти замуж, учитывая всё то, что с ней сделали. Что думает девушка, которая смотрит на чужого ребенка и знает, что сама никогда не станет матерью? — Увидев, как расширились от потрясения глаза Габби, Тори тихо добавила: — Она пошла с тобой, не зная тебя, только для того, чтобы в целости и сохранности вернуть мне Ника.

Габби вдруг ощутил такую боль в груди, что стало трудно дышать. Вот почему она всегда смотрела на Ника с такой грустью! Боже, почему он сам не подумал об этом?! Он должен был догадаться! Чтобы помочь ей. Помочь ей мечтать, отбросить сомнения, страхи прошлого. Он должен был помочь ей увидеть светлое будущее. С ним!

Однако теперь не было важно то, почему она пошла с ним. Ради Ника или нет, но теперь Габриел хотел, безумно желала, чтобы она осталась ради него самого. Из-за него. Он провел рукой по совершенно спутанным волосам.

— Боже, я люблю ее! — проговорил он с мукой в голосе, закрыв глаза. — Я не смогу отпустить ее… Я не отпущу ее!

Сестры быстро переглянулись друг с другом, отметив при этом, как предательски поблескивают глаза каждой. И даже Алекс не смогла это скрыть за линзами своих очков.

— Милый, — заговорила Кейт, проглотив ком в горле. От радости за то, что брат наконец нашел свою истинную любовь. Что он больше никогда не будет одинок. Они всегда говорили с сестрами о том, как бы устроить его жизнь после приезда домой. В дом, откуда он уехал после смерти родителей будучи десяти лет, и посещал довольно редко. Дом, который вызывал столько боли и воспоминаний. Какое счастье, что он нашел девушку, которая могла бы разделить с ним его чувства. И даже больше, учитывая те грустно-тоскливые взгляды, которые Эмили бросала на их брата. Сделав глубокий вдох, она медленно заговорила: — Ты говорил ей, что любишь ее?

Брат растерянно покачал головой.

— Нет.

— А она говорила тебе, что любит тебя? — спросила Тори, догадываясь, что они так и не признались друг другу в самом сокровенном.

— Нет, но… — Габби вдруг застыл, поняв, что хочет услышать эти слова от Эмили, но боится, что она не скажет ему об этом. Боже, ему вдруг захотелось немедленно подняться наверх, найти ее, увести в укромное местечко и, наконец, поговорить с ней. Иначе он мог просто сойти с ума… Он вскочил на ноги, не в силах больше сидеть на месте, но взгляд сестер снова насторожил его. — Что это вы так странно смотрите на меня?

— Как ты собираешься уговорить ее остаться с тобой? — с хитрой улыбкой спросила Кейт.

Габби посмотрел на сестру, которая выглядела так, словно вопрос принять Эмили в семью или нет даже не вставал. И Эмили боялась, что может не понравится его сестрам? А сам он… неужели боялся именно этого, что сестры не захотят принять ее в семью, учитывая то, что она была сестрой человека, похитившего Ника.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он с подозрением глядя на Кейт.

Кейт медленно подошла к нему.

— Я имею в виду то, мой дорогой братец, что ты должен жениться на ней, чтобы оставить ее себе. Как ты и говорил Нику.

— Конечно я женюсь на ней!

— Тогда почему ты выглядишь таким несчастным?

Габби отвернулся от сестер, боясь показаться нетерпеливым, но ничего не мог поделать с собой.

— Но ведь тогда придется ждать месяц оглашения… И все эти приготовления… Я конечно помню семейную традицию возить невесту в Гретна-Грин, но не хочу подвергать ее очередному испытанию. Ведь сейчас холодно и… — Он вдруг обернулся и, взглянув на Кейт несчастным взглядом, тихо добавил: — Боже, я просто не смогу столько ждать!

Кейт снова улыбнулась ему той своей улыбкой, которая всегда говорила о том, что есть выход из любой ситуации. Мудрая и милая Кейт. Она взяла его руку в свою.

— Тебе не нужно жать так долго, родной. Ведь можно взять специально разрешение у архиепископа, а наш викарий Хауэл с радостью обвенчает вас.

Габби ощутил такую признательность и любовь к сестре за поддержку, что не сдержавшись, крепко обнял ее. Но так же быстро отпустил ее.

— Боже, ну конечно! — воскликнул он, отойдя от сестры. — Я совсем забыл про разрешение. Видимо, это потому, что я долго отсутствовал на родине и забыл наши традиции. Мы сделаем вот что. — Он обернулся и снова посмотрел на каждую из сестер, заявив решительным тоном, почувствовав себя невероятно уверенным в себе. — Мы поедем в Клифтон-холл, он ведь совсем недалеко отсюда. Вы будете готовиться к венчанию и заботиться об Эмили, пока я не вернусь. Если потребуется, я поживу в холостяцком домике, где некогда жил Тони, для соблюдений всех приличий. Никто не должен усомниться в Эмили, — жестко добавил он.

Кейт почему-то укоризненно поцокала языком, скрестив руки на груди.

— Поразительно, ты уже и всю свадьбу спланировал и возможно даже список гостей составил, но забыл предупредить об этом невесту. Она ведь тоже должна быть на вашей свадьбе, верно?

— Мужчины, — улыбнулась Тори, подходя к Кейт. — Они всегда забывают о самом главном.

— И теряют голову, когда влюбляются, — добавила Алекс, встав по другую сторону от Кейт. — Может мне приготовить один из своих отваров, чтобы помочь Габби прийти в себя?

— Не думаю, что это поможет, — сказала Кейт, глядя на брата. — Ни один отвар теперь не поможет ему. Его лекарство зовется совсем по-другому.

— Эй! — воскликнул Габби, ощущая безграничную любовь к своим сестрам за то, что они просто есть у него. — Я еще здесь, если вы случайно забыли об этом.

— Мы не забыли, — ласково проговорила Тори. — А вот ты совсем забыл, что прежде чем планировать свадьбу и жениться, тебе нужно попросить руки у Эмили.

Габби тяжело вздохнул, но все же улыбнулся, когда сказал:

— Я говорил, что вы однажды сведете меня с ума? Не могу поверить, что вы вытащили из меня всю мою душу.

— Ну не всю душу, милый, ведь остальное мы с удовольствием оставляем для Эмили. Но даже не смотря на это, ты продолжаешь любить нас, разве нет?

Как он мог не любить этих смелых, преданных ему и таких мудрых девушке, которые приходились ему сестрами? Он гордился ими.

— А знаете, Эмили боялась, что вы не взлюбите ее, потому что она приходится сестрой человека, похитившего Ника.

— Ей еще многое предстоит узнать о нас, — сказала Тори.

Теперь Габби мог быть абсолютно спокоен за Эмили. Он покинул зимний сад, поражаясь над тем, через что заставили сестры его пройти. Но это многое прояснило. Во многом помогло ему, потому что он мог подобрать слова, которыми заставил бы Эмили остаться с собой. Однако сильнейшая головная боль портила всю картину. Даже если он сумеет найти ее, успеет перехватить до того, как она уйдет из детской, не факт, что приступ не вернется к нему и не испортит всё!

Но это естественно не могло остановить его. И держать в узде сильнейшее желание увидеть ее. Как она отреагирует, когда он скажет, что любит ее и хочет жениться на ней?