Опасная встреча

Глава 22

Эмили тихо прикрыла дверь и привалилась к ней лбом, понимая, что это все. Ник заснул еще давно, но у нее не было сил покидать его так рано. Эмили старалась запомнить каждую черточку его лица, каждую улыбку, предназначенную ей. Еще немного подержать в своей руке крошечную руку, значащую так много. Но долго это не могло продлиться. Да и времени оставалось совсем немного. Если она хотела уйти незаметной, это нужно было сделать сейчас, чтобы никто не подумал искать ее до утра. А к тому времени она уже будет очень далеко.

Зажмурив глаза, Эмили почувствовала теплую влагу на щеках. Было выше ее сил сдержаться. К тому же в коридоре было темно и она была одна. Никто не увидит, как глупая девочка плачет потому, что ей придется расстаться с этой замечательной семьей.

И с Габриелем.

Едва подумав о нем, Эмили ощутила такую острую боль в груди, что хриплый стон помимо воли сорвался с губ. Нет, сейчас она не должна думать о нем. У нее будет очень много впереди, когда она сможет подумать о нем. Но только ней сейчас. Эмили боялась, что у нее не хватит смелости уйти. Она безумно, до удушения хотела его увидеть, но понимала, что если заглянет ему в глаза, если услышит его голос, у нее не останется ни капельки силы воли, чтобы покинуть его…

В этот момент послышались тяжелые шаги на лестнице, а потом кто-то появился в коридоре и медленно стал направляться в ее сторону. Эмили вздрогнула, быстро обернулась и, заметив небольшую нишу недалеко от двери, быстро юркнула туда, чтобы ее не заметили. Спрятавшись в тени и прижавшись спиной к стене, она тихо вздохнула и посмотрела на того, кто появился так нежданно.

Хоть и было достаточно темно, но увидев высокую фигуру, Эмили почувствовала, как ёкнуло сердце, потому что даже в темноте она узнала ночного гостья. Это был Габриел! Склонив к груди голову и тяжело ступая, он шел прямо к ней, не подозревая о том, что она стоит совсем недалеко от него. Эмили приросла к стене, боясь пошевелиться, боясь дышать и выдать себя. Она не хотела, чтобы он заметил ее, но сердце отчаянно кричало об обратном. Вот он уже совсем близко. Ее любовь. Ее жизнь. Что она будет делать без него? Как она вообще сможет жить дальше, не зная, как он и что с ним?

Он прошел мимо, так и не повернув голову, и остановился у двери чуть дальше от детской. Неужели это была его комната? Он был так близко от нее, а Эмили не имела возможности подойти к нему. У нее не было права взглянуть на него еще раз. Судьба дарила ей последнюю возможность попрощаться с ним хоть бы так. Она должна была быть благодарна за это. Но Эмили ощущала что угодно, но только не благодарность. Ей хотелось завыть и послать судьбу, весь мир к черту и подбежать к нему…

Но в этот момент в коридоре послышались еще одни шаги. Эмили затаила дыхание и сильнее жалась в стену, потому что у второго появившегося была свеча в руке. Габриел как раз положил руку на дверную ручку, чтобы открыть ее, но его окликнули.

— Габби.

Он обернулся. К нему приближался муж его старшей сестры. Который слава богу не заметил Эмили и так же прошел мимо.

— Джек? — непривычно уставшим голосом заговорил он. И едва свет от свечи озарил его лицо, Эмили похолодела, отметив, как он необычайно бледен. Это почему-то так сильно обеспокоило ее, что стали дрожать руки, прижатые к стене. — Что ты здесь делаешь?

— Я хотел поговорить с тобой. — Джек огляделся по сторонам, так, словно хотел убедиться, что никто их не слышит, и перевел серьезно-тревожный взгляд на Габби. — Как ты себя чувствуешь?

Было в его голосе нечто такое, что заставило сердец Эмили похолодеть. Дурное предчувствие охватило ее, потому что она с изумлением поняла, что Джек не просто так спрашивает о самочувствии Габриеля. И беспокойство Эмили возросло, когда Габриел в свой привычный манер уклончиво ответил.

— Все хорошо. Просто немного устал.

С ним определенно что-то происходило. И это подтвердилось, когда Джек более серьезно сказал.

— Ты знаешь, о чем я говорю.

На этот раз быстро коридор оглядел Габриел и снова посмотрел на Джека.

— Не нужно говорить об этом.

— И все же ты обязан ответить на мой вопрос.

Черты его лица посуровели.

— Джек, ты прекрасно знаешь, что я ничего не должен…

Джек не позволил ему договорить. Он положил руку ему на плечо и уже мягко сказал:

— Габби, я беспокоюсь за тебя.

Плечи Габриеля вдруг опустились так быстро, будто на них легла тяжесть вселенной. Он весь сник и опустил голову. И выглядел таким одиноким и потерянным, что у Эмили больно сжалось сердце. Господи, что с ним происходит?

— Я не знаю… — совсем тихо начал он, прикрыв на секунду глаза. — Недавно у меня был приступ, но сейчас голова болит так сильно, что боюсь все может снова повториться.

Лицо Джека помрачнело. Эмили побледнела, прислушиваясь к каждому произнесённому слову. Приступ? Он сказал приступ? Он имел в виду свой обморок?

— Ты пил настой, что я тебе давал? — жестко спросил Джек.

Габби поморщился и посмотрел на него.

— Ты имеешь в виду тот, что из коры хинного дерева?

— Да.

— Как ты можешь пить эту гадость?

Лицо Джека стало суровым.

— Эта гадость спасает твою жизнь!

Эти слова потрясли Эмили настолько сильно, что она чуть не упала, ощутив сильнейшее головокружение.

— Тихо! — грозно потребовал Габби, нависнув на Джека. — Нас могут услышать. И не драматизируй ситуацию. Я ведь не собираюсь умирать.

— Вот именно, что не собираешься! Однако твои приступы говорят об обратном. Тебе нужно заботиться о себе. Как сильно сейчас болит голова?

— Так сильно, что начинает шуметь в ушах.

— Этого я и боялся. — Лицо Джека помрачнело. — Сделаем вот что: я пришлю к тебе своего камердинера на случай, если приступ всё же повторится. Он знает, что делать в таких случаях. Тебе нельзя оставаться один.

— Я сказал, что справлюсь, Джек! — почти гневно заявил он, и снова его плечи устало опустились. Он выглядел таким уставшим, что мог свалиться без сил в любую минуту. Габриел провел рукой по своим волосам и совсем тихо сказал: — Джек, ради Бога… Всё хорошо. Мне просто нужно немного отдохнуть.

— Ты уверен?

— Да. Я хочу побыть один.

— Тогда отдыхай, — кивнул Джек, все же обеспокоенно глядя на Габриеля. — Но учти, если утром не спустишься к завтраку, я сам поднимусь к тебе.

И впервые с тех пор, как Джек появился в коридоре, Габби невесело, но всё же улыбнулся.

— Думаешь, Кейт тебя отпустит?

— Она сама придет к тебе, если узнает, что ты…

— Ты же обещал никому не говорить! — Габби сжал челюсть, пристально глядя на Джека. — Им ни к чему знать, что я… — Он сделал шаг назад и снова провел ладонью по своим волосам. — После смерти родителей они не вынесут еще и мою.

— Все будет хорошо, Габби! — Джек снова схватил его за плечо. — Даже не смей думать об этом! Слышишь меня?

— Я стараюсь…

Они какое-то время молча смотрели друг на друга. Повисшая тишина казалась такой зловещей, что сердец Эмили могло остановиться от ужаса в любую минуту.

Джек еще раз сжал плечо Габби и опустил свою руку.

— Постарайся как следует отдохнуть, Габби. В семь утра я, Тони и Себастьян будем ждать тебя в гостиной, чтобы обсудить, как поймать похитителей Ника, которые не натворили еще больше глупостей.

— Так рано? — жалобно простонал Габриел. — Джек, помилуй. Я ж только вернулся…

— Ровно в семь! — безапелляционно заявил Джек. — Или я поднимусь к тебе…

— И даже на пять минут нельзя?..

— Нет!

Габриел горько улыбнулся.

— Ты перенял командный тон Кейт.

— Не меняй тему.

— Как скажете, милорд.

— Спокойной ночи, Габби. Если нужна будет помощь, только скажи. А теперь отдыхай.

Джек хотел было уйти, но Габриел тихо позвал его.

— Джек?

Тот обернулся.

— Да?

— Спасибо, — совсем тихо произнес он, схватившись за ручку двери. Прежняя бледность медленно возвращалась к нему. — Спасибо за все.

— Не нужно благодарить мне…

— И все же я благодарен тебе… — Он сделал глубокий вдох, а потом более спокойным голосом добавил: — Иди уже. Я не хочу тебя задерживать. Иначе Кейт пойдет искать тебя и весь ее гнев падет на мою бедную голову.

— Не беспокойся, — улыбнулся Джек. — Я знаю, как справляться со своей феей.

Джек ушел, уводя с собой свет свечи, поэтому Эмили не видела лицо Габриеля, который медленно повернулся к двери. Но он не спешил открывать дверь. Он привалился к ней и снова тяжело вздохнул. Казалось, у него не было сил даже на то, чтобы открыть дверь и войти. Эмили стояла, едва живая. Едва веря в то, что только что услышала.

Когда Габриел всё же медленно вошел и закрыл дверь, когда раздался щелчок, этот незначительный звук заставил Эмили встрепенуться и очнуться от оцепенения. И только тогда невыносимый ужас накрыл ее черным саваном. Габриел умирал? Он солгал ей! Когда она стала подозревать что-то и спросила его прямо, он солгал! А теперь оказывается, что он не только боле!..

Жуткая паника переросла в такой неконтролируемый гнев, что Эмили стала задыхаться. Ей захотелось собственными рукам убить Габриеля! Как он посмел утаить от нее такую важную вещь! У нее дрожали ноги, когда, позабыв обо всем на свете, о своем плане побега, она вытерла тыльной стороной руки слезы и гневно шагнула к его комнате.

Он боле и это может привести к смерти!

Распахнув дверь, она вошла в его комнату и так сильно хлопнула ею, что задребезжали стекла в окнах. Она тут же заметила Габриеля, который от шума вздрогнул и сильнее схватился за спинку кресла, привалившись к ней.

— Если ты сейчас же не расскажешь мне, что происходит с тобой, я убью тебя, понял, глупый ты мужчина!

Звонкий, до боли знакомый голос, раздавшийся так неожиданно, заставил Габби задрожать от очередного приступа боли, который стрельнул в голову. Он едва дышал, прикрыв глаза, и меньше всего на свете ожидал увидеть сейчас Эмили. Он был не в том состоянии, чтобы принять ее, но она вероятно всего услышала их разговор с Джеком.

Вот черт!

— Эмили… — простонал он, пытаясь выровнять дыхание. — Уходи…

Эмили едва сдержалась от того, чтобы не заплакать снова. Ей было невыносимо видеть, как его лицо исказилось от боли. Он едва стоял на ногах. Едва мог двигаться, но даже в таком состоянии хотел оградить ее от собственных проблем. Какой глупый, невероятно глупый мужчина, если считает, что она подчиниться! У нее разрывалось сердце, но Эмили отодвинула в сторону все свои переживания и стремительным шагом подбежала к нему. Она успела подхватить его за руку до того, как он упал бы.

— Пойдем, тебе нужно прилечь, — сказала она дрожащим голосом, прикусив губу, чтобы сдержать слезы. Сейчас в первую очередь она должна был помочь ему.

— Уходи, Эмили… — простонал Габби, все же оперевшись о хрупкую руку Эмили, в которой однако к его удивлению было достаточно силы, чтобы удержать его.

— Пойдем! — тверже сказала Эмили, уведя его в сторону дивана, который стоял перед горящим камином. Он так сильно вцепился в нее, что Эмили боялась поскользнуться, упасть и уронить его. Когда же они оказались у дивана, он не пожелал отпустить ее. Тогда Эмили присела, помогла ему прилечь и положила его голову себе на колени. Габриел издал глухой стон и закрыл глаза, держа ее руку в своей. Эмили сделала глубокий вдох и хрипло молвила: — Очень больно?

Габби положил ее руку на свои глаза и накрыл ее своей ладонью. Он не хотел, чтобы она видела его в таком состоянии. Чтобы слышала разговор, не предназначенный никому. Но он был чертовски рад том, что она сейчас была рядом с ним. Габби всегда боялась, что каждый приступ может оказаться последним. Но если раньше они не так сильно беспокоили его, теперь он отчётливо понимал, что не хочет умирать. Не тогда, когда в его жизни снова появилась Эмили. Не тогда, когда он обрел ее. Не тогда, когда он мог бы помочь ей, женившись на ней и дав ей свое имя, чем потом она сможет защититься от всего остального мира. И его семья непременно защитит Эмили, если с ним что-нибудь случиться…

Он не мог умереть, не сказав ей, как сильно любит ее!

Габриел медленно открыл глаза и посмотрел на нее. Эмили смотрела на него с такой мукой, что ему стало не по себе. Зеленые глаза были влажными от слез.

— Когда ты рядом, — едва слышно молвил он, ощущая в груди такую любовь к ней, что становилось трудно дышать, — я чувствую только тебя.

— Габриел… — прошептала она дрожащим голосом, осторожно поглаживая его по голове.

— Душа моя, прошу тебя, не плачь. — Габби поднял руку и вытер влажную дорожку с ее щек. — Ты разрываешь мне сердце.

— Я… я не плачу…

Он попытался улыбнуться ей.

— Ты никогда не умела лгать…

Эмили захотелось заплакать еще сильнее.

— Что с тобой? — наконец спросила она, чувствуя, как замирает сердце. — Ради бога ответь мне, Габриел. Расскажи мне, что с тобой?

— Все хорошо… — пробормотал он, снова закрыв глаза.

Ему было больно говорить. Ему было больно смотреть на свет. В отчаянии, не зная, что делать, Эмили все же вспомнила, как однажды, прочитав в книге про мигрени, чтобы помочь тете, она узнала об одном средстве, способном изгнать головные боли. Что бы не вызывало боли Габриеля, это можно было прогнать тем же способом. Отпустив его руку, она прижала пальцы к его вискам и стала медленно массировать ему голову, осторожно наживая на самые напряженные участки. Габриел издал глухой стон и вздрогнул. Однако это не остановило Эмили. Она упрямо взялась за дело и вскоре отметила, как он затих, а черты лица стали разглаживаться. Воодушевленная этим, она стала массировать ему голову, опустила руки к его шее и поглаживала его до тех пор, пока оттуда не ушло всё напряжение.

— Тебе лучше? — совсем тихо спросила Эмили спустя какое-то время.

— Боже, — снова простонал он, не открывая глаза. Ему действительно становилось лучше, и боль медленно ушла. — Это восхитительно! Где ты этому научилась?

— Я читала об этом в книге…

Она не договорила, потому что он вдруг открыл глаза и посмотрел на нее. На ту самую девушку, которая познавала мир только благодаря книгам. Это был еще один повод не умереть. Он должен был столько еще сделать для нее! Столько показать!

— Прости, что тебе приходится видеть меня…

— Не смей! — гневно оборвала она его, убрав от его головы свои руки. — Не смей говорить такое! И не смей уходить от разговора! Что с тобой происходит?

Она имела право знать правду. Как бы Габби ни хотел скрыть от нее весь ужас своего проклятия, но она должна была знать все. Она выглядела такой напуганной, такой бледной… Не об этом он хотел бы поговорить с ней сейчас. Но теперь у него не было выбора. Взяв ее руку в свою, Габриел положил ее ладонь на свою грудь. Туда, где неровно билось его сердце.

— Что ты хочешь знать, душа моя?

— Начни с самого начала.

— Начало… — пробормотал он, закрыв глаза. — Я уже и не помню, когда все это началось…

— Что тебя мучает? — спросила Эмили, возобновив свои осторожные поглаживания по его голове.

— Голова… голова моя ахиллесова пята. Ты ведь знаешь Ахилла?

Эмили улыбнулась сквозь слезы, понимая, что никогда не перестанет любить его.

— Да, я знаю Ахилла, только не знакома с ним лично, любовь моя.

Сердце Габриеля растаяло от ее последних слов. Неужели он был ее любовью? Боже, как бы он хотел, чтобы это было так!

— И слава богу, что тебя не представили ему. Он мог бы вскружить тебе голову, и ты…

— Невозможно, — с мягкой убежденностью оборвала она его, продолжая ласково поглаживать его по голове.

Он вдруг открыл глаза и посмотрел на нее с такой грустью, что сдавило в груди. Он все понял, — подумала она.

— Эмили…

— Расскажи мне всё, — попросила она.

Он отвел глаза и тихо начал.

— Ты наверно слышала, что беда иногда не приходит одна… Помнишь, как я рассказывал о том дне, когда моих родителей убили бандиты с большой дороги?

Эмили кивнула.

— Да.

— Тот день не ограничился только этой новостью…

Эмили нахмурилась, перестав поглаживать его по голове.

— Что тогда еще произошло?

— Меня ведь не впустили тогда в библиотеку, где находились Кейт и Тори. Мне лишь сказали, что родителей убили и тут же отправили в свою комнату. Я хотел вернуться в библиотеку, хотел знать, что произошло, но я был по их мнению слишком мал, чтобы узнать правду.

— И как ты это пережил? — с болью спросила Эмили, видя, как темнеют его глаза.

— Я ждал, ждал, что кто-нибудь придет ко мне. И неожиданно для себя заснул.

— Заснул? — повторила Эмили, пристально глядя на него. Почему это слово прозвучало так зловеще? — Ты просто заснул?

Он молчал, глядя в дальний угол комнаты, а потом совсем тихо сказал:

— Не просто.

— Что это значит?

И внезапно Эмили поняла. В день нападения на их экипаж Робина и Найджела Габриел упал без сознания и спал до следующего дня… Спал! Так вот что это было! Не просто сон!

— Я проснулся утром на полу. Я решил, что лежал так на полу до тех пор, пока не заснул… А потом я вспомнил, что мне снилось…

— Что тебе снилось?

— Я видел родителей. Маму и папу. Они ехали в карете и улыбались друг другу… Потом карета остановилась. Человек с повязкой на лице распахнул дверь. Схватил отца… Я видел, как этот мерзавец провел ножом по горлу отца… Другой бросил маму на землю, навалился на нее…

— Боже мой, — простонала Эмили в ужасе от того, что он говорит. — Что это было?

— Я пошел вниз, чтобы поговорить с Кейт. Я был напуган тем, что видел. Ведь все было так реалистично… Но дойдя до дверей кабинета, я остановился. Дверь была приоткрыта. В кабинете были Кейт, Тори и кучер, которому удалось убежать оттуда. — Габби сделал глубокий вдох и добавил: — Он рассказывал то, что произошло с родителями. Он рассказал в точности мой сон.

Эмили замерла.

— Как?

— Это было видение. — Габриел перевел на нее свой невероятно грустный взгляд. — В тот день, впав в глубокий сон, я видел всё то, что сделали с моими родителями.

— Но… но как такое возможно?

— Эмили, я вижу прошлое и будущее. С той ночи это стало моим проклятием. После первого раза я снова заснул, уже на два дня, и видел то, что должно было произойти. Я видел, как упадёт Кейт с лестницы, как разобьется горшок любимых цветов Алекс, как Тори удастся избежать падения с лошади… Когда видения стали повторяться чаще, я испугался, что не смогу проснуться от них, ведь они отнимают все мои силы, я долго прихожу в себя…

— Как в прошлый раз… — ошеломленно поняла Эмили, глядя на него. — Как тогда, когда ты упал в обморок.

— Это был не обморок. Я засыпаю. И чаще это происходит вечерами, когда я очень сильно устаю…

— Так же, как в прошлый раз…

Эмили прикусила губу, пытаясь дышать ровнее.

— Почему ты тогда солгал мне?

Он медленно поднял руку и положил ладонь ей на щеку.

— Я не хотел пугать тебя.

— Но я ведь волновалась за тебя.

Габби вдруг захотелось поцеловать ее. Прижать ее к себе и никогда больше не отпускать от себя… Если бы у него было достаточно сил…

— Я разваливаюсь на глазах?..

— Не смей говорить такое! — горячо выпалила она, накрыв своей рукой его руку на своей щеке. — Как начинаются твои видения?

— Сперва начинает болеть голова, затем шумит в ушах. Я закрываю глаза и вижу картины. Я не слышу ничего, кроме стонов… Ни шума воды, ни шелеста ветра, ни людских голосов… Мука, когда это длиться вечно, и этому нет конца. Даже если я хочу закрыть глаза, я продолжаю видеть жуткие картины. Я как сторонний наблюдатель, вижу то, что должно произойти и что произошло. И при этом не имею ни малейшей возможности помочь хоть кому-то.

— Боже, — выдохнула Эмили, не представляя, через что ему приходится проходить раз за разом. Как можно жить с этим? Как можно бороться с этим? — Кто знает об этом? Кто-нибудь может помочь тебе?

— Об этом знает только Джек, который однажды увидел меня буквально перед приступом и настоял на том, чтобы помочь мне. Я тогда только узнал о том, что он ухаживает за Кейт и хотел поговорить с ним, но очень устал с дороги и чуть не свалился с лошади. Он подбежал ко мне, помог встать и дал какой-то отвар, который и избавил меня от головной боли.

Эмили испытала безграничную благодарность к отцу Уилла.

— А Робин? — спросила она, вспомнив до мельчайших подробностей тот день, когда Габриел упал перед ней в обморок. — Тогда он выглядел так, будто знает о том, что с тобой происходит.

— Я был вынужден рассказать ему об этом, потому что готовил себя к приступу, чтобы найти Ника.

Эмили вдруг замерла.

— Так вот как ты узнал, где Ник?

— Да, я извожу себя, чтобы к вечеру впасть в глубокий сон. Поиски Ника были единственным разом, когда мое проклятие помогло мне.

— А раньше они тебя не помогали?

— Нет, до того, как я…

Он вдруг замер и отвел глаза в сторону. Эмили пристально посмотрела на него, позабыв боль в груди.

— До того, как ты что? — Она долго смотрела на него, а потом ее вдруг озарила одна невероятная догадка. — Ты ездил в Аравию для того, чтобы там излечиться? Как тебя укусил скорпион?

Уже не было смысла скрывать от нее и это.

— Скорпион укусил меня в пустыни, когда я искал человека, который многое знал о видениях и мог помочь мне.

— И он помог?

Габби медленно повернул голову к ней.

— Он посоветовал относиться к ним не как к проклятиям. Ведь они станут именно такими, если их воспринимать подобным образом. До этого я ненавидел свои сны. Я ненавидел всё то, что видел. Иногда мне хотелось заснуть и больше никогда не просыпаться, потому что это отнимало все мои силы, это отнимало часть моей души…

— Габриел…

— Видеть то, что может произойти с твоими близкими и не суметь помочь им — настоящее проклятие. Иногда мне снова сниться сон про родителей. Я раз за разом переживаю их гибель. Я не могу смириться с их смертью, потому что снова и снова вижу это…

— Милый… — простонала Эмили прижавшись своей мокрой щекой к его холодной щеке.

Но он казалось не слышал ее.

— Я вижу их в могилах… А потом в могиле оказываюсь я. Эмили, я иногда вижу свои собственные похороны!

— Боже, Габриел, пожалуйста, помолчи, — взмолилась Эмили, закрыв глаза. Она глухо плакала, прижимаясь к нему. — Я не позволю тебе умереть. Обещаю!

Она готова была сражаться за него с кем угодно и как угодно!

Габриел взял ее лицо в свои ладони, чуть приподнял и заставил посмотреть на себя, осторожно вытирая большими пальцами медленно катившиеся слезы.

— Эмили, я видел всех в своих видениях. Кроме тебя. Я так часто хотел увидеть тебя! Хотел знать, как ты, где ты… Но я не мог. — Его голос оборвался, потому что головная боль стала возвращаться, лишая его последних сил. Лишая надежды. — Ты как исключение из правил. Я всегда думал о тебе, но тебя не было в моей жизни, потому что тебя не было в моих видениях. И я до смерти боюсь потерять тебя. Раньше я боялся, что умру, так и не увидев тебя…

До сих пор Эмили не знала, что на самом деле ощущаешь, когда разрывается сердце. А сейчас знала. Она даже знала, что именно сейчас ее сердце истекает кровью

— Ты не умрешь! — задыхаясь воскликнула она.

— Раньше меня утешала мысль о том, что смерть будет моим избавлением, а теперь, когда я снова встретил тебя, когда ты снова вернулась в мою жизнь, я не могу, не должен…

Эмили не дала ему договорить, накрыв его губы своими. Ей было невыносимо слышать такое. Она не хотела, чтобы он думал так, чтобы изводил себя сейчас подобными мыслями. Поэтому она поцеловала его. Самого дорогого и любимого человека на свете. Человека, которого она собиралась бросить в таком состоянии. Человека, который так отчаянно нуждался в ней. Человек, который сказал, как она дорога ему.

Как она теперь может покинуть его! Как она уйдет, оставив его в таком состоянии?

— Эмили, — прошептал Габриел, вернув ей самый нежный, самый восхитительный поцелуй на свете.

— Я никогда никому не позволю причинить тебе боль.

Габриел печально посмотрел на нее, чувствуя, как начинают закрываться глаза. Приступ всё же собирался полностью овладеть им. А он даже не сказал Эмили о самом главном.

— Я думал, что должен сам говорить тебе такое. Я должен защищать тебя от огнедышащего дракона… — Он снова откинул голову на ее колени и закрыл глаза, начиная дышать тяжелее. — Кстати, почему ты здесь? Я думал, ты спишь.

— Я укладывала Ника и как раз выходила от него, когда появился ты.

— А почему так долго?

— Я рассказывала ему сказки, а он все никак не хотел уснуть.

Габби медленно улыбнулся.

— Я ведь говорил, что он тот еще хитрец…

Лицо его снова стало бледнеть. Эмили поняла, что боль возвращается и снова стала медленно массировать ему голову, чтобы хоть как-то помочь ему. Вскоре он затих, и Эмили решила, что он заснул. Ей было тяжело думать о том, что ему снова предстоит пройти через все те мучения, о которых он рассказывал. Боже, если бы был способ избавить его от этих страданий! Но ведь его видения помогли ему найти Ника.

Его видения помогли им снова встретиться! Если бы не это, она бы никогда не увидела его. Никогда бы не знала, как замечательно любить мужчину. Как замечательно, когда тебя обнимают знакомые руки, когда ты чувствуешь тепло любимого человека.

Она должна убедить его в этом. Он действительно должен относиться к своим видениям не как к проклятию. И тогда может это станет не так невыносимо терпеть. Если он нашел Ника, может он сможет найти способ помочь и другим и обретет тогда душевное спокойствие?

Эмили посмотрела на Габриеля, понимая, что не сможет уйти. Да простит ее Бог, но она останется. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что он утром проснется в целости и сохранности… В этот момент Габриел пошевелился и сонно пробормотал:

— Я хоть немного нужен тебе, душа моя? На всю жизнь, например?..

С безграничной нежностью Эмили погладила его по щеке, на которой уже начинала пробиваться золотистая щетина. Склонившись над ним и испытывая к нему безмерную любовь, она тихо ответила:

— Ты нужен мне больше всего на свете. Я так сильно…

Она не договорила, потому что раздался какой-то странный шум из коридора. Эмили вскинула голову и прислушалась. Было уже достаточно поздно и все должны были уже спать. Поэтому очередной шум насторожил ее еще больше. А когда она услышала голоса… Невероятно знакомые голоса! Эмили похолодела и застыла, не веря своим ушам. Осторожно приподняв голову Габриеля, она встала, подложила ему подушку, укрыла одеялом и быстро направилась к двери, чувствуя, как колотиться сердце.

Когда она оказалась в коридоре, Эмили заметила открытую дверь в детской, где спал Ник. И откуда пробивался лучик света. Закрыв дверь комнаты Габриеля, Эмили двинулась к Нику, чувствуя, как холодеет в груди. И не зря она так чувствовала.

Едва оказавшись у порога, девушка застыла, глядя на невероятную картину.

У кроватки Ника стоял ее брат, который как раз в этот момент взял малыша на руки. Ник даже не пошевелился, не подозревая о том, что его ждет. Эмили очнулась и шагнула в комнату, сжав руку в кулак.

— Немедленно положи его обратно!

Роберт быстро обернулся к ней. Его лицо исказила гримаса ненависти и отвращения.

— Какого черта ты тут делаешь? — прорычал он гневно. — Я думал, тебя уже передали судье.

— Положи немедленно ребенка! — сказала Эмили, сделав шаг в его сторону. — Иначе я подниму весь дом на ноги!

— Ты не посмеешь!

— Хочешь проверит? — Эмили остановилась недалеко от него. — Как ты проник сюда? Кто тебя впустил?

— Я делаю это уже не в первый раз.

Глаза Эмили изумленно расширились.

— Боже, вам кто-то помогает, да? В доме есть предатель?

— Заткнись! — Он вдруг посмотрел вглубь комнаты и тихо проговорил: — Чего ты ждешь? Хватай ее, пока она не наделала глупостей.

Эмили обернулась и увидела стоявшего совсем рядом человека, который чуть было не разрушил всю ее жизнь. Чуть было, потому что Габриел помог ей собрать и склеить обломки. Найджел смотрел на нее задумчиво-спокойным взглядом, от которого у Эмили похолодело в груди.

— Только посмей дотронуться до меня! — угрожающе проговорила Эмили, приподняв руку так, словно бы создавая щит между собой и этим мерзавцем.

Ее слова нисколько не подействовали на него. Найджел стал надвигаться на нее, опасно сузив глаза. Его лицо было таким мрачным, таким напряженным, что Эмили перепугалась до смерти. Он был точно таким, как и семь лет назад в день нападения. Он был настроен очень решительно!

Эмили хотела отступить, но не успела. Он схватил ее железной рукой, зажал другой ей рот и торжественно проговорил:

— Я давно должен был это сделать!

А потом он ударил ее чем-то тяжелым по голове так, что у Эмили потемнело перед глазами. Она поняла, что падает в обморок, поняла, что попалась. Она видела, как брат несет к выходу Ника. Они попали в самую ужасную ловушку. И никто не мог помочь им. Она упустила последнюю возможность позвать на помощь!

Все в доме спали, и никто не спохватиться до самого утра. На этот раз ни ей ни тем более Нику не избежать беды, потому что враг был настроен весьма решительно.