Опасная встреча

Глава 24

Эмили проснулась от мучительного кашля. Горло перехватил такой сильный спазм, что она стала задыхаться. Повернувшись на бок, Эмили пыталась успокоиться, прижав руку к груди, но в ту же секунду кто-то положил теплую ладонь ей на лоб и приставил к губам стакан с водой. Эмили стала пить с закрытыми глазами, радуясь тому, что с каждым глотком ком в горле постепенно отступает. Допив воду, она обессиленно упала на мягкие подушки и попыталась отдышаться.

И наконец открыла глаза. Она находилась в большой, залитой солнечными лучами красивой комнате. Однако очертания предметов виделось весьма мутно, видимо из-за дыма…

Неожиданно она вспомнила всё: похищение, удары Найджела, пожар, Габриел… Ник…

— Габриел… — простонала она. — Ник…

Кто-то снова положил руку ей на лоб. Повернув голову, Эмили увидела рядом стоявшую младшую сестру Габриеля Алекс, которая обеспокоенно смотрела на нее.

— Все хорошо, — ласково проговорила она, улыбнувшись Эмили.

Эмили схватила ее за руку, ощущая боль во всем теле. И в сердце.

— Где Габриел? — хрипло спросила она, затаив дыхание. — Где он?

— Успокойтесь, дорогая, все хорошо…

— И Ник, — выдохнула Эмили, чувствуя подступавшие к горлу рыдания. — Где они?..

Алекс погладила ее по бледной щеке.

— С Ником, как и с Габриелем все в порядке. Они в безопасности.

— Ч-честно? — дрожащим голосом спросила она, пристально глядя на Алекс.

Улыбка сестры Габриеля стала чуть шире.

— Да.

Эмили медленно опустилась на подушки.

— Где я? Что это за место?

— Вы в Клифтон-холле.

— О, — только и смогла выдавить Эмили, поняв, что находится в родовом поместье Габриеля. — Как я здесь оказалась?

Она отпустила руку Алекс, и та быстро поправила очки на переносице.

— Мы были недалеко отсюда, поэтому Габриел привез вас сюда. И позволил мне позаботиться о вас.

Младшая сестра, научившая его премудростям врачевания…

Габриел! У нее заныло сердце от мучительного желания увидеть его. Голос снова осел, когда она спросила:

— Где он сейчас?

Алекс внимательно посмотрела на нее.

— Он в своем кабинете. Дает показания констеблю.

— Констеблю?

— Ваш дядя и еще один человек погибли во время пожара.

Еще один человек. Найджел. Человек, причинивший ей столько боли, погиб, пытаясь сотворить еще одно злодеяние. Эмили вся сжалась, вспомнив град ударов, которые он обрушивал на Габриеля, пытающегося защитить ее. И отомстить за нее. Глупенький, как он не понимал, что ей этого не нужно! Она чуть не лишилась рассудка, наблюдая, как его избивают у нее на глазах.

Но судьба еще одного соучастника этого кошмара не давала ей покоя.

— А мой брат… Роберт?

Эмили понимала, что не имеет права спрашивать о том, кто был виновен во всех бедах этой семьи, но Роберт был ее братом. Даже не смотря на то, что он сделал, он всегда останется ее братом…

Увидев, как побледнела Эмили, Алекс осторожно положила ладонь на забинтованную руку девушки.

— Милая, вы полагаете, что наши мужья — убийцы? Какими бы жестокими и беспринципными не были их враги, они никогда не пойдут на убийство. Себастьян дал вашему брату два дня, чтобы тот покинул страну с тем, чтобы сохранить свою жизнь.

Эмили почувствовала, как задрожала чуть опухшая нижняя губа. Слеза все же покатились по щекам. Она задыхалась от благодарности к людям, которые отвечали добром даже тогда, когда имели полное право казнить.

— С-спасибо, — одними губами молвила она, дрожа от тихих рыданий. — Спасибо вам за все…

— Вам не за что благодарить меня.

— Поверьте есть, — убежденно заявила, Эмили попытавшись приподняться, но ей это не удалось сделать, потому что от слабости она снова рухнула на подушки.

— Куда это вы собрались? — обеспокоенно спросила Алекс, пытаясь удержать ее в постели. — Лежите тихо. Вам нужно отдыхать и набираться сил. Габби убьет меня, если узнает, что я позволила вам встать с кровати.

— Я… мне нужно… — Эмили не знала, что ей делать теперь, когда все завершилось. Еще вчера, она собиралась уйти, но столько всего произошло. Обличительный рассказ Габриеля, его просьба остаться с ним, ее слова, сказанные ему через дверь… Она должна была увидеть его и убедиться, что он цел и невредим. Она хотела прижаться к его груди и забыть весь кошмар, через который им пришлось пройти. — Алекс, я хочу встать.

Алекс пристально посмотрела на нее. Взгляд ее вдруг стал таким суровым и решительным, что Эмили не смогла сдвинуться с места.

— Эмили, — начала она, осторожно подбирая слова так, чтобы не ранить еще более раненое сердце. — Я хочу, чтобы вы поняли одну вещь. Что бы ни произошло в прошлом, и что бы ни произошло вчера, это ничего не изменит, потому что Габби не собирается отпускать вас.

Эмили застыла, глядя на Алекс.

— Вы ничего не знаете, — прошептала она, поражаясь той легкости, с которой Алекс удалось понять ее.

— Я знаю то, что уже очевидно. Вы подруга нашей Эммы, которая была убита горем от того, что с вами произошло. Которая хотела помочь вам и ни на секунду не поверила обвинениям ваших родителей. Вы девушка, судьба которой тревожила моего брата настолько, что каждый год он приезжал к нам только для того, чтобы найти ваш след. Знаете ли вы, что с тех пор он засыпал меня письмами в надежде хоть что-то узнать о вас? И вы думаете, что после того, как вы снова появились в его жизни, он хоть бы на день расстанется с вами? — Когда очередная слезинка упала на бледную щеку, Алекс осторожно вытерла ее, мягко добавив: — Так уж повелось в нашей семье, что когда мы встречаем родную душу, мы тут же распознаем ее. А потом ничто не может помешать нам добиться своего. — Она ласково улыбнулась Эмили. — Мы с сестрами яркий тому пример.

Слова Алекс значили намного больше того, что она хотела сказать. Это означало, что не смотря ни на что, ни на какие беды и ужасы, сестры Габриеля готовы были принять Эмили в свою семью. В свою теплую, любящую и большую семью.

Эмили хотела что-то сказать, и в то же время не знала, что сказать, но в этот момент в комнате раздался до боли знакомый голос.

— О чем это вы там разговариваете? — Вскинув голову, Эмили увидела стоящую у порога высокую фигуру. Габриел! Сердце ее сжалось от такой безграничной любви к нему, от такого облегчения, что задрожало все внутри. Он быстро вошел в комнату и направился к ним. — Почему ты не сказала, что Эмили проснулась? — недовольно спросил он, повернувшись к Алекс. — Ты должна была…

— Прошу тебя, не кричи так, иначе у Эмили заболеет голова. — Алекс опустила руки Эмили, привстала с постели и подошла к столику, на котором стоял поднос с грязными бинтами, которые она собиралась унести. Ее предупреждение возымело эффект, потому что Габриел затих. — Она проснулась совсем недавно. И прежде, чем послать за тобой, я должна была проверить, как она.

Габби подошел к кровати, и его обеспокоенный взгляд остановился на бледной Эмили, щеки которой были покрыты свежими царапинами.

— И как она? — спросил он глухо, почувствовав, как сжимается сердце.

Эмили прикусила губу, разглядев наконец его слегка опухшее, избитое, но такое дорогое лицо. Боже, каждый синяк он получил только потому, что защищал ее!

— Я обработала раны и намазала их мазью из календулы и…

Габби нетерпеливо прервал ее.

— Избавь меня от подробностей. Как ее руки?

Он с болью взглянул на забинтованные руки Эмили, которые были стерты в кровь.

Алекс быстро посмотрела на брата, который выглядел бледнее самой Эмили. Этих двоих нужно было оставить одних как можно скорее. Потому что сейчас ни одна мазь на свете не могла бы помочь им больше, чем они сами.

— Они заживут, — ответила она, взяв поднос в руки, и повернулась к Габби.

— Тебя искал Тони, — вдруг резко бросил он, не сводя глаз с Эмили.

Алекс попыталась скрыть улыбку.

— Но он ведь знает, что я здесь.

— Все равно… Уходи, — торопливо добавил Габби, шагнув к кровати.

Ему не терпелось остаться наедине с Эмили. Алекс все же улыбнулась брату, который перестал замечать ее, и шагнула к двери, но у порога остановилась и обернулась.

— Только не переутомляй Эмили. Ей нужен отдых.

Когда она уходила, Алекс могла поклясться, что ее никто не услышал.

И действительно, ни Эмили, ни тем более Габриел не услышали, как закрылась дверь. Он медленно присел на кровати и с величайшей осторожностью взял в ладони забинтованные руки Эмили. У него вдруг сдавило в груди, когда он заглянул ей в глаза и увидел предательскую влагу.

— Как ты? — прошептал он, ощутив ком в горле. Приподняв свободную руку, Габби с безграничной нежностью провел пальцами по бледной щеке. — Как ты себя чувствуешь?

Впервые с их первой встречи она испытала необъяснимую неловкость в его присутствии. Эмили почему-то не могла говорит, чувствуя, как перехватывает горло.

— Хорошо… — наконец промолвила она с трудом. — А ты… ты как?

Габби попытался улыбнуться ей даже не смотря на опухшую скулу, которая помешала ему это сделать.

— Я похож на побитую собаку, правда, душа моя?

Эмили подняла дрожащую руку и ласково провела пальцами по его лицу, понимая, что никогда не перестанет любить его.

— У тебя даже синяки красивые, — прошептала она и, чуть притянув его к себе, коснулась губами алого синяка. — Очень больно?

У него защемило сердце.

— Сейчас речь не обо мне.

Внезапно глаза Эмили потемнели от такой боли и гнева, что стало трудно дышать. Она сжала его лицо и яростно выпалила:

— Не о тебе? Не о тебе?! — Она вновь ощутила тот дикий ужас, когда обнаружила, что он пришел за ней в горящий дом. И когда Найджел поднял пистолет и выстрелил. — Как ты мог так рисковать собой? — прошептала она, не замечая слез, которые катились по щекам. — Как ты мог так!..

Она не договорила, потому что, склонив голову, Габби с бесконечной нежностью и осторожностью прижался к ее губам своими теплыми губами, стараясь не причинить ей боли.

Эмили застыла от неожиданности. Но страх, тоска и потребность в нем пересилили всё на свете. Она издала мучительный стон и обхватила его плечи своими забинтованными руками. А потом прижалась к нему, чувствуя, как безграничная любовь переполняет ее всю.

— Боже мой, Габриел! — всхлипнула она, покрывая его раненое лицо сотнями поцелуев. — Я так боялась за тебя! Я так люблю тебя! — она уткнулась ему в шею, зажмурила глаза и едва слышно выдохнула: — Зачем ты так сильно напугал меня? Почему пришел туда?

Габби ощутил в груди какое-то странное спокойствие, вновь услышав слова, за которые стоило сражаться. Он мягко обнял ее дрожащие плечи и привлёк к своей груди, незаметно укачивая ее.

— Ты так ничего и не поняла? — спросил он, ощущая ее дрожь.

У нее сдавило в горле. Эмили стиснула свои объятия, почти вжимая его в себя.

— Прошу тебя, ничего не говори.

Габби вдруг улыбнулся, почувствовав глухую боль в сердце. Эмили прошла с ним невероятно долгий путь, а теперь не желала слышать слова, которые были предназначены ей с самого начала. Возможно ли, чтобы любили так сильно? «Да, — подумал Габби. — Если эту любовь зовут Эмили». Храбрая, героическая девушка, которая не побоялась встретиться лицом к лицо со своим бывшим обидчиком, чтобы защитить его, Габриеля.

Он баюкал ее до тех пор, пока она не переставал дрожать. Он поглаживал ее по спине до тех пор, пока не согрел ее своим теплом. Затем, медленно отстранив ее от себя, Габби заглянул в самые бездонные изумрудные глаза на свете.

— Впервые вижу женщину, которая не хочет услышать слова…

И снова она прервала его, положив свою забинтованную руку на его губы. Почему-то ей казалось, что если он скажет это, она никогда уже не будет прежней. Эмили всем сердцем хотела услышать это, она видела это по его глазам, но как самая последняя трусиха жутко боялась этого.

Он осторожно поцеловал ее забинтованную руку и взял ее в свою теплую ладонь. Ему так много нужно было сказать ей! Но Габби решил начать с самого начала.

— Ты даже не позволяешь мне договорить, — веселым тоном начал он, пытаясь хоть как-то ослабить ее напряжение. И хоть как то отвлечь, чтобы вручить ей свои слова, как награду. Она это заслужила. Отстранив ее от себя, Габби мягко улыбнулся ей. — Я хотел сказать, что ты не хочешь услышать слова моего стиха.

Эмили удивленно посмотрела на него.

— Ты закончил стих? — спросила она, вспомнив тот небольшой отрывок, что он зачитал ей в гостинице, где они пережидали метель. — Но когда ты успел?

Он перестал улыбаться. И ответил, глядя ей прямо в глаза.

— Когда привез тебя сюда и сидел возле тебя. Когда смотрел на тебя и ждал твоего пробуждения.

Эмили не могла отвести от него своего обожающего взгляда.

— Габриел…

— Ты не возражаешь, если я прочту свой стих сейчас?

Едва сдерживая слезы, она тихо сказала:

— Конечно нет, любовь моя.

Снова мурашки пробежались по телу, потому что он никак не мог привыкнуть к ее словам. Самым дорогим словам на свете. Выпрямившись на месте, Габби полез во внутренний карман своего жилета, достал аккуратно сложенный лист и развернул его. И стал медленно читать:

Габби поднял голову и посмотрел, наконец, на Эмили. И обнаружил, что она тихо плачет. Сглотнув, он убрал листок, поднял руку и стал осторожно вытирать слезы, стараясь не задеть царапины.

— Я люблю тебя, душа моя. С первой нашей встречи я знал, что ты особенная. Ты заняла очень важное место в моей жизни и в моем сердце, когда подарила мне локон своих волос. Семь лет я не имел возможности видеть тебя, и это незнание сводило меня с ума. Если бы ты знала, как для меня это было мучительно! Я ждал и надеялся, что однажды ты напишешь свой адрес Эмме, и я найду тебя. Но как она сказала в то утро: «Эмили всегда держит свои переживания в себе»… — Он нежно поцеловал ее в дрожащие губы, ощущая как переворачивается сердце от ее взгляда, от ее слез. Габби взял ее лицо в свои ладони и продолжил: — Уже тогда я знал, что не позволю тебе одной справлялась с этим. Я хотел быть рядом с тобой, обнять и убедиться, что с тобой все в порядке. Я сгорал от отчаяния, когда не мог видеть тебя в своих видениях. Ты думаешь, после всего этого я бы бросил тебя одну в трактире? С тем подонком? Ты думаешь, что теперь я смогу хоть бы минуту прожить без тебя?

Эмили казалось, что она больше не может слышать это. У нее разбивалось сердце от его слов. Она даже не предполагала, что можно любить так сильно, но сейчас ее сердечко задыхалось от любви и счастья.

— Габриел, — молвила она, прижавшись к его губам. Его слова, его стих… То, как он подчеркнул значимость ее волос. — Я не смогу жить без тебя…

— И не нужно, — попытался улыбнуться он. — Не нужно этого делать теперь…

Однако Эмили не дала ему договорить, прислонившись к его лбу своим лбом.

— Все эти годы только мысли о тебе спасали меня. Каждый раз я воскрешала в памяти твои слова о том, что мои волосы красивы, что я не проклята… Только так я могла прожить еще один день. Не ведая этого, ты подарил мне надежду, которая благодаря Нику привела тебя ко мне. — Эмили закрыла глаза, ощущая боль в груди. — Я так сильно боялась тебя. Я умирала от страха полюбить тебя, но тебя невозможно не любить. Я ведь знала, что мне не место рядом с тобой… Я ведь была никем… И я была готова уйти той ночью…

Лицо Габриеля застыло.

— Что?

Эмили осторожно провела пальцами по его губам.

— Но я не смогла уйти, — прошептала она. — Оказывается, я недостаточно сильно тебя люблю, чтобы уйти… Чтобы оставить тебя…

— Эмили, — потрясенно выдохнул он, став невероятно серьезным. — Нашей любовью нельзя пожертвовать. Твоя любовь достойна того, чтобы за нее сражаться. Я буду сражаться за тебя сотни, тысячи раз, если этого потребуется, но никогда не отпущу тебя. Никогда не откажусь от тебя. Ты меня поняла?

С суровым видом он ждал ответа. И Эмили знала, какой ответ точно устроит его.

— Да, — выдохнула она.

И к ее большому удивлению он вдруг расплылся в довольной улыбке.

— Это твой ответ на мой вопрос?

Странные нотки в его голосе насторожили Эмили.

— На какой вопрос?

— Разве нужно еще задавать вопросы?

— Габриел! — возмущенно воскликнула она.

Улыбка сбежала с его лица. Габриел взял ее за руку и тихо спросил:

— Эмили, ты согласишься стать моей женой, хозяйкой моей жизни, моего сердца, моей души и этого дома?

И снова она не смогла сразу ответить ему, потому что слишком хорошо понимала цену того, что он предлагал ей.

— Габриел…

— Не спеши с ответом, душа моя. — Его глаза заговорщицки прищурились. — Потому что у меня есть два условия.

Эмили не смогла скрыть своего изумления.

— Условия? — повторила она, глядя на него.

Габриел снова улыбнулся ей и быстро поцеловал ее.

— Да, — кивнул он, разгибая указательный палец. — Первое — ты должна пообещать мне… Нет, поклясться, что родишь мне детей исключительно с рыжими волосами. Я хочу, чтобы все на свете знали, что рыжий — самый замечательный цвет!

Если до этого Эмили думала, что невозможно любить его сильнее, теперь она понимала, как глупо заблуждалась. Этого человека невозможно было не любить сильнее.

— Габриел…

Он положил палец ей на губы.

— Знаешь, в то утро, когда я собирался к нашему клену, чтобы снова встретиться с тобой, я обнаружил в своих волосах пух от подушки. Ты не напомнишь мне, любовь моя, что это могло бы означать?

Эмили улыбнулась ему сквозь слезы.

— Это означает, — сказала она, поглаживая его золотистые растрепанные волосы, — что кто-то до смерти влюбился в тебя.

Габби прижал ее к своей груди.

— Это был единственный раз в моей жизни, когда я обнаружил пух в своих волосах. Как думаешь, кто это мог быть? Кто так безрассудно мог влюбиться в меня?

Эмили подняла к нему свои сияющие безграничной любовь глаза.

— Одинокая и глупая девочка, которая однажды, прогуливаясь по лугу, нашла кое-что бесценное под клёном.

Почему-то эти слова заставили глаза Габриеля потемнеть от гнева. Он вздрогнул и выпустил ее из своих объятий.

— Я чуть было не убил твоего брата еще тогда в кабинете, когда он завил, что это он подстроил нападение того мерзавца на тебя…

— Не нужно! — Эмили снова мягко положила перевязанную ладонь ему на губы. — Прошу тебя, забудь об этом, забудь о прошлом, которое теперь на самом деле позади. Сделай это ради того будущего, которое ты предлагаешь разделить с тобой. — Эмили не могла забыть, с какой яростью он бился с Найджелом. И это снова причинило ей глухую боль. Но она больше не хотела боли. Отныне она хотела разделить с Габриелем только самое хорошее. — Ты все еще ждешь моего ответа?

Ее вопрос вернул ему хорошее расположение духа. Он улыбнулся, но его слова прозвучали несколько неожиданно:

— Даже если ты ответишь отказом, это ничего не изменит.

— Я хочу этого! — тут же выпалила Эмили, притягивая его ближе к себе. Она почти легла на подушки, заставляя его лечь рядом. — Я хочу этого больше всего на свете, и согласна на все твои условия. Только… — Ее глаза озорно блеснули. — Я не смогу выполнить эту задачу без тебя. Любовь моя, мне будет нужна твоя помощь.

— Господи, милая, — прошептал он, вновь приникнув к ее губам. — Я буду только счастлив помочь тебе. Как только ты поправишься, мы тут же поженимся. И я с радостью начну с тобой основывать новую династию рыжеволосых Хадсонов.

Эмили со счастливым смехом вернула ему нежный поцелуй. Но вспомнив кое-что, чуть отстранила его от себя.

— Ты ведь говорил, что у тебя два условия. Что еще я должна сделать?

Улыбка Габриеля стала шире.

— Ты должна сказать мне, чем закончилась история трех царевичей. — Когда глаза Эмили округлились от изумления, он быстро добавил: — Я уверен, ты рассказала ее Нику. Теперь моя очередь. Что произошло с младшим царевичем?

Неужели даже в этой мелочи он ревновал ее к своему новорожденному племяннику? Эмили готова была рассмеяться от его последнего заявления, но всё же сдержала себя. И поспешила выполнить второе условие, чтобы больше ничто не разделяло их.

— Все это время он жил в домике рыбака, и когда старшие браться спросили, почему он так поступил, почему не искал лекарство для отца, царевич дал удивительный ответ. Он сказал, что нашел лекарство, но у него не было возможности вернуться домой.

Габриел нахмурился.

— Почему?

Эмили поражалась тому, с каким интересом и вниманием он слушает ее. Ее глупо сочиненные истории.

— Потому что во время странствий он встретил девушку, которая помогла ему в поиске лекарства и спасла ему жизнь тогда, когда никто этого не пожелал сделать. И он полюбил ее за силу духа, за доброту и искренность, которую прежде никогда не встречал в людях. Она помогла ему и отдала лекарство, но царевич не захотел покинуть ее. Он попросил у нее разрешение остаться, и она не смогла отказать ему, потому что полюбила его, не подозревая о том, что он царевич. Они поженились и жили в рыбацком домике ее отца. Но однажды она тяжело заболела и теперь лежала при смерти.

Габби покачал головой.

— Но ведь у царевича было лекарство, которое было способно вылечить его отца. Почему он не воспользовался им?

— Все дело в том, что влюбившись, он потерял интерес к своим вещам, и их незаметно стащили разбойники.

Ее слова заставили Габриеля выпрямиться. У него было такое ощущение, что она водит его за нос.

— Разбойники? — переспросил он, глядя на нее. Габби был заинтригован и захвачен одновременно. — Старший царевич был вожаком разбойников, которые… — Он вдруг пытливо посмотрел на нее. — Что за лекарство дала младшему царевичу эта девушка?

Нежная улыбка коснулась ее губ, когда Эмили ответила:

— Чашу с волшебной водой.

— Но ведь она стала бесполезной, когда закончилась вода.

Эмили стала медленно приподниматься, приседая на середине кровати.

— Вода перестает литься только тогда, когда ее держит в руках человек, не знающий любви. Вода затечет снова, если чашей будет обладать чистое сердце, сердце, познавшее настоящую любовь.

Сердце Габриеля чуть не растаяло.

— Надеюсь, старший брат признался, что чаша у него? — мягко спросил он, накрыв ладонью ее забинтованную руку.

Почему-то от его вопроса улыбка Эмили стала шире.

— Конечно признался. И когда младший брат взял чашу, вода снова появилась в ней. Они вылечили жену царевича и все вместе поехали домой, чтобы помочь отцу. Вот только когда они приехали, оказалось, что царь вовсе не болен и уже давно ждет своих сыновей.

Габби сокрушенно покачал головой, поражаясь хитросплетениям, которые сочиняла Эмили.

— Почему же мне с самого начала казалось, что эта болезнь была странной?

Рука Эмили коснулась его щеки.

— Может потому, что это был на самом деле так? Царь хотел, чтобы его сыновья стали самостоятельными и постигли мудрость жизни, которая приходит только в трудные минуты. Он взглянул на сыновей и сказал, что, шагая по жизни, мы не должны бояться трудностей, ибо они показывают нам правильные ценности в жизни. Делают нас мудрее. И среди всего этого мы не имеем права игнорировать то, что может научить нас любить. Мы не имеем права отказываться от любви ни во время трудного пути, ни тем более по его окончанию. Потому что любовь выше всех мудростей. Любовь и есть вся мудрость жизни.

Габби вдруг ощутил благоговейный трепет, глядя в глаза женщины, которая помогла ему обрести величайшую мудрость жизни.

— Я люблю тебя, Эмили, — прошептал он, глядя ей в глаза. — Я не откажусь от тебя ни в этой, ни тем более в следующей жизни.

Эмили положила ладошку ему на грудь. Прямо туда, где билось его сердце.

— Я всегда верила в то, что когда-нибудь обязательно встречу тебя. Ты научил меня любить, ты научил мое сердце биться правильно. И теперь мое сердце будет биться только, когда бьется твое. — Она коснулась губами его подбородка и тихо добавила: — Я никогда не перестану любить тебя.

Габби мягко обнял ее и притянул к своей груди, ощущая ничем не замутненное, самое настоящее счастье.

— Какое мне повезло тогда семь лет назад, когда мой конь привел меня к тебе.

— Не спеши радоваться, потому что у меня тоже есть условие.

Габби с улыбкой вскинул брови.

— У тебя? И какое?

Ее пальчик медленно лег на его губы.

— Твой стих будет принадлежать только мне. И ты каждый вечер будешь читать его мне перед сном.

Запрокинув голову назад, Габби громко расхохотался.

— Только тебе я смогу читать и стихи, и расскажу на ночь сказки, когда ты придешь ко мне после того, как уложишь Ника.

— Я люблю тебя…

Ее губы коснулись его губ.

— Скажи это еще… Я так давно хотел услышать это!

— Я люблю тебя…

— Еще!

— Люблю… люблю… люблю!