Опасная встреча

Глава 23

Эмили с трудом открыла глаза. Голова раскалывалась от мучительной боли. Прищуриваясь, девушка сфокусировала взгляд и поняла, что находится в маленькой незнакомой комнате. Сама она лежала на твердом полу и при попытке приподняться заныли все кости. Было ужасно холодно. Эмили не могла пошевелиться, едва дышала. Застонав, она сделала еще одну попытку приподнять голову и только тут увидела сидящего на стуле мужчину с большим свёртком в руках.

Роберт! И Ник!

С леденящим ужасом Эмили поняла, что произошло. Сделав глубокий вдох, и, пытаясь превозмочь боль в затылке и головокружение, она оперлась о локоть и попыталась присесть.

— Бобби, — простонала она, глядя на брата и малыша, которого тот сжимал с безграничным безразличием и неприязнью.

— Наконец, ты пришла в себя! — недовольно бросил он, чуть сильнее сдавив малыша, от чего тот зашевелился и заплакал.

Сердце Эмили сжалось от мучительной боли.

— Бобби, — прошептала она, протянув руку к малышу. — Отдай его мне…

Ее слова прошли мимо Роберта, который быстро встал.

— Мне пора заняться делами.

К своему ужасу Эмили никак не могла встать. Тяжесть от головной боли тянула ее вниз, и она упала навзничь, ощущая леденящую панику и бессилие. Все это были последствия сильнейшего удара, который она заполучила от… Слегка повернув голову, Эмили, наконец, заметила именно того, кого мечтала никогда больше не видеть. Он стоял рядом с ней, прямо над головой. Палач, готовый в любой момент нанести последний удар. Ненавистное лицо прорезала довольно-слащавая улыбка.

— Роберт, — взмолилась она, снова взглянув на брата. — Не оставляй меня с ним, прошу тебя…

Эмили даже не хотела думать о том, что с ней будет, если она останется с этим мерзавцем. От отвращения и страха у нее сжалось всё внутри.

— О, сестренка, почему мне не следует оставлять тебя с Найджелом, если именно это я и собираюсь сделать?

Казалось, его даже забавляла вся эта ситуация. Эмили оцепенела от потрясения, впервые по-настоящему осознавая, что ее брат безумен. Слезы готовы были пролиться из глаз.

— Неужели ты не понимаешь, что он сделает со мной, если ты оставишь меня с ним?

— То же самое, что он собирался сделать и в прошлый раз.

Эмили замерла.

— Что ты сказал? — выдохнула она, ошеломленно глядя на Роберта.

Брат довольно улыбнулся, быстро взглянув на своего… друга.

— Я сказал, что он сделает… закончит то, что начал семь лет назад. По моей просьбе.

На какое-то время она даже перестала слышать плачь Ника. Настолько вопиющими были слова брата.

— Что?..

— Боже, как же мне от тебя тошнит! — гневно выпалил Роберт, глядя на нее горящими ненавистью глазами. — Ты всегда была такой правильно, доброй и добродетельной! На тебя было противно смотреть. И твои волосы! — Он с презрением оглядел ее растрепанные волосы. — Ты была пятном на нашей семье. Я не мог позволить, чтобы тебя любили.

— Откуда в тебе столько злости? — дрожащим голосом спросила Эмили, пытаясь присесть.

— О, злости? Ты называешь это злобой? Это такое ничтожное слово, сестричка! — Роберт рассмеялся так громко, что Ник вздрогнул и заплакал еще горше, разрывая на части и так уже окаменевшее сердце Эмили. — Ты не знаешь, что такое настоящая злоба. Что такое настоящее злодеяние! — Его глаза потемнели от тихой ярости. Он склонил голову и посмотрел на Эмили сверху вниз уничтожающим взглядом. — Ты не знаешь, каково это ощущать кожей обжигающую плеть. Ты не знаешь, каково это жить в подземной камере и зависеть от куска хлеба. Ты не знаешь, черт побери, каково это, когда ты зависишь от дозы опия!

Изумлению Эмили не было предела.

— Что ты такое говоришь?

— Да! Теперь ты хочешь знать, почему я сделался чудовищем, да? Ты ведь всегда меня таковым и считала, верно?

— Я…

— Не смей это отрицать, грязная тварь! — воскликнул Роберт, напрягая шею так сильно, что вены вздулись под кожей. — Ты хоть знаешь, через какой ад мне приходилось проходить, когда родители отправляли меня гостить у дяди Гарри? Ты хоть знаешь, что он со мной делал, когда я жил у него? С самого моего детства, сколько я себя помню, я слышал его ненавистный голос, терпел его пытки… Я ненавидел вас всех, когда меня отправляли к нему. И пока я там гнил, ты росла и цвела, как роза в саду. Ты хоть представляешь, как мне было противно видеть тебя и знать, что твоя чистота всегда будет напоминать мне мою собственную грязь? И тогда я решил сделать так, чтобы и ты познала хоть часть страданий, выпавших на мою долю, потому что я ничего этого не заслуживал!

Эмили не могла поверить во все то, что слышала. Она не могла поверить, что всё это происходит с ней на самом деле. Как может родной брат планировать и желать разрушить жизнь своей сестре?

— Как?.. — прошептала она одними губами. — Что ты сделал?

— Однажды, вернувшись домой после очередных «каникул» у дяди, я пошел к отцу и сказал ему, что ты не его дочь, что мама нагуляла тебя со своим любовником.

Если бы Эмили стояла, она бы упала от того бессилия, которое охватило ее.

— Ч-что?

— А маме я сказал, что папа никогда не любил ее, что он всегда любил и будет любить свою рыжеволосую любовницу.

Опираясь о левую руку, свободной Эмили прикрыла рот, чтобы не издать ни единого звука. Это было так ужасно, так невероятно, что она уже не пыталась остановить слезы. Оказывается, была причина, по которой вся семья дружно отказалась от нее. Оказывается, есть вещи, о существования которых она даже и не подозревала. Есть причина, почему все ее так сильно ненавидели. Почему от нее хотели избавиться. Отец решил, что она чужой ребенок, а мать возненавидела, видя в ней бывшую соперницу…

Роберт вдруг так радостно рассмеялся, что у Эмили в груди все оледенело.

— О, да, сестра моя! Спрашивается, почему ты должна жить счастливо, если вся моя жизнь отравлена? Я попросил Найджела помочь и разрешил ему взять тебя, чтобы ты на собственной шкуре испытала настоящую боль. Ты не заслуживала безоблачного будущего. И сейчас Найджел как раз это докажет тебе, верно, Найджел?

— О, да, — пропел он с улыбкой, которую уже не видела Эмили, пытаюсь перебороть боль в груди от тех отвратительных подробностей, которые открывались ей.

Ее судьбу решила месть мальчика, которого подвергали пыткам. Ее жизнь была разрушена благодаря усилия родного брата. Брат, который настроил всю семью против нее. Который не препятствовал насилию над собственной сестрой!

Большей жестокости невозможно было себе представить. Хотя, Роберт собирался доказать обратное.

— Зачем ты всё это делаешь? — едва слышно молвила она, опустив руку.

— Я хочу избавиться от дяди Гарри раз и навсегда.

— Почему ты не попросил помощи у отца?

— Отца? — с презрением бросил он. — У человека, который запросто верит в то, что его ребенок от чужого? У человека, которому нет дел до проблем других? — Он шагнул к Эмили и остановился почти рядом с ней. — Не смей учить мне, что делать! Я даже пытался убить дядю, но он… Его не убила пуля отца этого выродка, он не погиб и в прошлый раз… Его невозможно убить, но я надеюсь, что на этот раз я слишком сильно разозлил Соулгрейва, чтобы на этот раз он точно прикончил скотину! И вот тогда я избавлюсь от него и буду по-настоящему свободен!

Проглотив ком в горле, Эмили взглянула на Ника, который услышав ее голос, немного успокоился.

— Что ты собираешься сделать с ребенком?

— Все, что нужно, чтобы добиться своего.

Было невыносимо признавать это, но ни она, ни тем более малыш не смогли бы спастись. Никто не знал, где они. Никто не придет к ним на помощь. И уже если у Роберта не хватит сострадания пощадить малыша, он ни за что не поможет сестре. Жизнь которой полностью разрушил и пытался станцевать на ее обломках. Вероятно, большей боли невозможно испытать, но Эмили хотелось завыть от мучительного спазма в груди.

— Роберт, — прошептала она в последней отчаянной попытке достучаться до брата. — Отдай мне малыша, не делай этого… Прошу тебя. Не причиняй ему вреда…

Роберт долго смотрел на нее отрешенным взглядом. Затем выпрямился и взглянул на друга.

— Бесполезно с ней говорить. Займись ею, Найджел, а я пойду вниз. Он наверняка, уже приехал. Мне пора.

Он развернулся и направился к двери. Эмили в панике повернулась к нему.

— Роберт! Подожди! Не делай этого! Ты будешь сожалеть об этом всю жизнь… Роберт, вернись!

Дверь закрылась за его спиной, отрезав весь мир от Эмили, которая осталась одна со своим насильником. Сжав руку в кулак и напрягая все мышцы, Эмили медленно встала на ноги и, пошатываясь выпрямилась, взглянув на него. Если дьявол иногда праздновал победы, сегодня был именно этот день. Враги одержали верх. Да еще какой! Дрожа и цепенея от ужаса, Эмили все же переборола слезы, ненавидя себя за слабость, которую проявляла перед этим ничтожеством, и смело встретила его довольно-нахальный взгляд.

— Я убью тебя, если ты приблизишься ко мне!

Найджел скрестил руки на груди и окинул ее всю спокойным взглядом.

— Будет забавно на это посмотреть, ведь на этот раз у тебя нет ножа. — Он повернул голову к двери и тихо добавил, став совершенно серьезным. — Как давно я ждал этого! Теперь нам никто не помешает.

Когда он направился к двери и раздался щелчок замка, Эмили четко осознала одну вещь: иногда прошлое может ожить и вернуться. И во второй раз у тебя не будет шанса избежать несчастья.

На этот раз она могла потерять намного больше того, чего лишилась в прошлый раз…

Габби боялся, что будет слишком поздно. Он пришпорил коня, вдыхая леденящий воздух, который напоминал ему о реальности, за которую нужно было не просто бороться. Он должен был сражаться с теми, кто снова покусился на то, что принадлежало ему. Он должен был сразиться со злодеями, которые могли совершить еще больше злодеяний!

Слишком поздно он очнулся. Слишком поздно Себастьян решил проверить сына и обнаружил пропажу. Слишком поздно поднялись все домочадцы. Слишком много времени им потребовалось, чтобы они собрались в дорогу, потому что к ним приехал неожиданный ночной гость. Это была тетя Эмили, которой удалось по газетным объявлениям и записке Эмили найти их…

Но у них было одно преимущество: приступ Габби снова послужил доброй цели и был очень вовремя, потому что именно в них он и увидел точное местонахождение мерзавцев. Габби снова видел только Ника. Плачущего и напуганного. И ни разу Эмили…

И вероятно в этом была некая справедливость, потому что он не мог представить себе, что с ней сделают те два мерзавца. Кровь стыла в жилах, едва Габби думал об одном из них. О том, чей крове жаждал больше жизни! Если негодяй посмеет хоть пальцем тронуть ее, если хоть одна волосинка упадет с ее головы!.. Габби старался думать о чем угодно, но только не об этом, потому что начинал терять голову, начинали дрожать руки. В таком состоянии он мог запросто упасть с лошади и свернуть себе шею. Холодная темная ночь и заснеженные дороги вполне могли бы его добить.

Но четыре всадника, а это были Габби, Тони, Джек и обезумевший от ярости Себастьян гнали лошадей именно в том направлении, где находился трактир «Меч и болото». Именно во дворе небольшого здания с табличкой с названием и увидел Габби Ника на руках Роберта, брата Эмили. Удивительно, видения впервые были четкими и не такими невыносимыми, как прежде. Может потому, что рядом находилась Эмили и каким-то чудом смогла прогнать от него всю мрачность и безысходность ожидания видений? Он умирал от желания добраться до Эмили и уберечь ее от чего бы то ни было…

Впервые Габби был несказанно благодарен своим видениям. Неужели они стали приносить пользу? Неужели он мог с их помощью помогать другим? И впервые он рассказал своим родным об этом. Сестры, дядя и тетя были так сильно потрясены, что даже Тори перестала плакать и изумленно посмотрела на него. А потом подошла к нему, положила ладонь ему на грудь и сказала:

— Ты найдешь их, Габби! Найди моего сына и верни его мне. И верни себе Эмили.

Габби пришпорил своего коня, понимая, что не просто должен вернуть Эмили. Он должен успеть! Должен дойти до нее первым, должен уберечь от… Габби не знал, что с ним станется, если он опоздает. В таком случае, возможно видения его похорон были весьма обоснованными.

Наконец, вдали они увидели крыши зданий. И не только. В темном ночном небе мерцали оранжевые блики, а к нему поднималась струйка черного дыма.

Всадники резко остановились.

— Боже, — простонал Джек в ужасе.

В небе озарялись живые предрассветные языки кроваво-красного зарева.

— Там пожар! — выдохнул Себастьян, нагнулся к голове своего коня и пустил его яростным галопом.

Габби бросился за Себастьяном, чувствуя, как в груди леденеет сердце. Этого не могло быть. Он не мог опоздать! Судьба не могла быть так жестока к Эмили. К милейшему и добрейшему созданию, которая не смотря ни на что, сберегла свою душу и подарила ее ему. Девушка, которая оберегала Ника всю дорогу домой. Ангел, который плакал, слушая его рассказ. Женщина, которую он любил до удушения и без которой не мог жить…

Он ожидал чего угодно, но не пожара и пепелища, но мерзавцы таким способом могли замести свои следы, сделав свои дела… Габби запрещал себе думать об этом, ощущая лишь необузданную, почти слепящую ярость! Но когда они добрались наконец до места, кровь отхлынула от лица.

Трактир был объят уничтожающим всё на своем пути пламенем. В таком здании не мог бы уцелеть никто.

Жители трактира высыпались во дворе и тщетно пытались погасить огонь. Оглядевшись по сторонам, Габби не увидел ни одну рыжеволосую голову, и его паника стала просто нестерпимой.

Заметив прибывших всадников, высокий мужчина со слезами на глазах бросился к ним.

— Добрые люди, спасите нас! — молил он, глядя на каждое суровое лицо. — Помогите нам, иначе все пропало!

— У вас здесь должны быть двое мужчин с ребенком и женщиной! Это так? — гневно потребовал Себастьян, сверля мужчину своим яростным взглядом.

— Ребенок и женщина? — в недоумении переспросил сбитый с толку мужчина.

— Возможно, она была без сознания, — заговорил Джек, пытаясь придержать своего коня, который стал фыркать и бить копытами из-за громких голосов. — Ее и ребенка похитили. Нам сказали, что они здесь.

Мужчина застыл то ли вспоминая что-то, то ли от усталости. Теряя терпение, Габби спешился, схватил его за грудки и несколько раз хорошенько потряс.

— Посмотри на меня и напряги свою память! — процедил он сквозь зубы, едва сдерживая себя. Господи, неужели от такого ничтожества зависели жизнь Ника и Эмили! — Двое мужчин, один из них хромает. Они могли сказать, что женщина жена одного из них, а малыш их ребенок. Хоть что-нибудь это напоминает?

Отчаянию Габриеля не было предела, но когда лицо мужчины застыло в понимании, застыло и сердце Габби.

— Д-да, — ошеломленно проговорил он, нахмурившись. — Пару часов назад к нам как раз приезжали…

Сердце Габби забилось так быстро, что он уже ничего не слышал.

— Где они?! Где они сейчас?

Мужчина напрягся.

— Как раз перед пожаром они хотели уехать.

— Они уехали? Все?

— Н-нет, ушел только один. С ребенком. И он не хромал.

Габриел замер, испытывая жгучую боль только от одной мысли, что Эмили осталась с тем мерзавцем. Если он попытается коснуться ее!.. Если он хоть пальцем тронет ее!..

Неожиданно Габриел почувствовал на своем плече руку Тони.

— Где они сейчас? — спросил он, быстро взглянув на Габриеля, и мягко кивнул, безмолвно уговаривая его не терять голову.

Мужчина посмотрел на опасно-суровое лицо Тони.

— Тот с ребенком ушел в конюшню. Он говорил, что там его кто-то ждет.

— Лейтон! — прорычал Себастьян, быстро спрыгнул с коня и устремился в ту сторону, где находилась небольшая конюшня, не тронутая огнем.

Джек бросился за ним, едва поспевая. Тони остался стоять с Габриелем, легкие которого рвались на части от усилий сдержать воздух.

— Где второй? — наконец потребовал Габриел гневным голосом, ощущая дрожь в руках. — Где второй?!

— Тот… тот ушел полчаса назад. — Тут глаза мужчины заблестели от очередных слез. — Как раз после этого и начался пожар! О Боже!…

— Они сожгли трактир, чтобы замести следы, — проговорил Тони, взглянув на горящее здание.

Габби не отпускал воротник мужчины, когда опасно тихим голосом спросил:

— А девушка? Где она сейчас?

Глаза мужчины застыли.

— Мы все выбежали во двор, когда начался пожар. — Он виновато посмотрел на Габби. — Но ее среди постояльцев я не заметил…

И только тут, впервые в жизни Габриел понял, что такое настоящий, неконтролируемый, удушающий и леденящий ужас. Оттолкнув в сторону мужчину, он бросился прямо в горящее здание, не видя и не слыша ничего.

— Габби, постой! — позвал его Тони, пытаясь не отстать от Габриеля. — Я с тобой…

— Нет! — тут же воскликнул Габби, чувствуя, как паника вот-вот готова овладеть им, заставляя дрожать и подгибаться колени, едва держа его на ногах. У него было лишь одно желание: во что бы то ни стало добраться до Эмили! У него не было ни одной лишней секунды, чтобы тратить ее на разговоры. — Помогай Себастьяну. Ник всё еще в конюшне с Лейтоном!

— Но ты…

Тони не успел договорить, потому что Габриел молнией пролетел в горящее здание и огонь сомкнулся у него за спиной.

Эмили цеплялась за ручку двери из последних сил. Она знала, что больше никогда не увидит рассвет, не увидит солнца. Никогда не увидит ангельскую улыбку Ника.

И никогда больше не увидит Габриеля. И самое ужасное было в том, что он никогда не узнает, как безгранично она любила его.

Потому что все было кончено.

Тело ныло от побоев. Кожа рук и плеч покрылась синяками и кровоподтёками. Платье было разорвано почти в клочья. Но Эмили все это было неважно. Потому что проиграла последнюю битву: битву за жизнь. Сейчас она не могла даже порадоваться тому, что не позволила Найджелу совершить над собой настоящее насилие. Даже несмотря на сильнейшее головокружение Эмили дралась с мерзавцем так отчаянно, что он в конце концов понял, что она никогда не достанется ему. Для этого ему пришлось бы просто убить ее. Но он был слишком труслив, чтобы это сделать. Вынужденный уходить, потому что истекло его время, он избил Эмили, обрушивая на нее всю свою ненависть и ярость. А перед уходом он так сильно ударил ее по голове, что девушка упала на пол едва дыша.

Найджел запер ее в этой убогой комнате, но это показалось ему мало, и, найдя несколько досок, он заколол дверь, яростно воскликнув перед уходом:

— Если ты не досталась мне, не достанешься никому!

Он забил последнюю гвоздь, а потом Эмили услышала, как кремний ударил по огниву, и почувствовала запах гари. Найджел не просто запер и заколол дверь, он хотел в довершение ко всему поджечь ее.

Эмили прислонилась головой о дверь, горько улыбаясь сквозь слезы. Как символично вышло: она всегда рассуждала и сокрушалась о смертях на кострах инквизиции. И вот теперь была вынуждена принять то же наказание. Видимо ее с самого начала ждала именно такая судьба.

Дом был охвачен таким огнем, что было уже просто бесполезно выбираться отсюда. Да и в таком полуживом состоянии Эмили вряд ли могла уйти далеко. И если вначале отчаяние и страх помогли ей бороться со слабостью и болью, заставляя яростно бить по двери в надежде, что хоть кто-нибудь услышит ее, теперь же, исцарапав руки до крови, она обессиленно упала на пол и закрыла глаза. Всё было тщетно. Ее никто не услышал. И никто не знал, что она в здании, которое скоро обрушится и догорит дотла.

Едкий дым попадал в легкие, затрудняя дыхание. Она слышала крики людей за окном, которые пытались потушить огонь. Она слышала адский треск горящих потолков и грохот падающих балок. Но отчетливее всего она слышала последние удары своего сердца, который был всё же благодарен судьбе.

За Габриеля.

Самое светлое, самое дорогое воспоминание, которое осталось хранить так недолго… Эмили не пыталась уже бороться со слезами, которые текли по испачканным сажей щекам. Она была бесконечно благодарна Богу за то, что в ее жизни был Габриел. За то, что он обнимал ее тогда, когда никто другой и не думал обнимать ее. За то, что он хотел защитить ее от ветра, подарив зеленую шляпку. За ту нежность, с которой он перевязывал ей рану на руке. Она никогда не смогла бы отблагодарить его за то, что, оставив своих друзей, он пришел к ней только для того, чтобы пригласить ее на танец. Благодаря ему она познала счастье. Познала чудо поцелуя и силу слияния душ.

Эмили прижала руку к груди, стараясь унять жгучую боль, но это было невозможно сделать. Как было бы проще вырвать из груди сердце, которое продолжало истекать кровью даже тогда, когда не осталось ни капли надежды.

Глубоко вздохнув, Эмили попыталась убедить себя в том, что готова к смерти. Видимо, так и должна была закончиться ее жизнь. Вот только Эмили не предполагала, что действительно погибнет от костра. Оранжевого и яркого, как ее волосы…

Внезапно послышались странные звуки за дверью, а потом кто-то с силой стал бить по двери. И раздался до боли знакомый голос:

— Эмили!

Вздрогнув, Эмили встрепенулась, открыла глаза и повернулась к двери, не веря своим ушам.

— Г-габриел?… — с трудом прошептала она, ощущая боль в горле.

Однако, из-за грохота и свиста пожара он не расслышал ее голос. Стук в дверь стал еще сильнее.

— Ради Бога, Эмили, если ты там, отзовись, иначе я сойду с ума!

Слезы из глаз хлынули новым потоком. И набрав в грудь достаточно воздуха, Эмили прокричала во весь голос:

— Габриел!

Положив окровавленные руки на дверь, Эмили затаила дыхание в ожидании ответа. Стук в дверь резко прекратился.

— Эмили! — Габриел испытал такое облегчение, убедившись, что она действительно за дверью, что у него задрожали колени, и он обессилено рухнул на пол, прислонившись лбом о дверь. — Боже мой, душа моя, я нашел тебя!

Габриел пытался поверить, что это действительно правда. Он успел и нашел ее до того, как произошло самое ужасное!

— Габриел, — снова повторила Эмили, прикрыв веки. У нее жгло глаза. От слез. От едкого дыма. Она едва могла дышать, но снова прошептала. — Габриел… — Она могла бы повторять его имя вечно. Каким-то чудом он нашел ее даже тогда, когда этого уже не могло произойти. Даже когда надежда была глубоко похоронена, явился светлый вестник богов, чтобы вернуть ей надежду. Но как он сделал это? Как узнал, где она? Кто сказал ему?.. И внезапно Эмили поняла, что он обнаружил ее так же, как и некогда Ника. Ник! У Габриеля ведь недавно был очередной приступ, видение. И он увидел Ника. И хоть он не мог видеть ее, но этого хватило, чтобы он бросился им на помощь. Как же он заблуждался, полагая, что его приступы ведут к дурному. И теперь ценой собственной жизни он хотел помочь ей. Этого Эмили не могла принять от него. — Габриел, уходи отсюда.

Габриелю показалось, что он ослышался.

— Что? — переспросил он, выпрямившись.

Сердце стучало так громко, что он едва мог слышать Эмили сквозь грохот и рев пожара.

— Уходи отсюда, — взмолилась она. — Здесь сейчас все сгорит.

— Вот именно! — Габби сжал руку в кулак, испепеляюще глядя на дверь. — Здесь действительно сейчас все сгорит.

— Поэтому тебе нужно уходить.

Неожиданно такой сильный гнев овладел им, что закружилась голова. Как она могла сказать такое? Он что же, пришел сюда, чтобы бросить ее?!

— Он заколол дверь, — добавила Эмили отчаянно, будто это могло помочь ему решиться уйти. — Мне не выбраться отсюда.

Габби попытался дышать ровнее. Попытался подавить гнев, чтобы мыслить здраво.

— С тобой… все в порядке?

Он холодел при мысли о том, что успел за это немыслимо долгое время сделать с ней тот мерзавец! Если только он попытался!..

— Не беспокойся. Я… в порядке.

Рука Габриеля сжалась так сильно, что побелели костяшки пальцев.

— Он… он не трогал тебя?

Оба привалились лбами к двери, даже не подозревая о том, что являли зеркальное отражение друг друга.

— Я не позволила ему, — наконец, ответила Эмили, начиная задыхаться от дыма, который заполнил комнату, застилая глаза.

Как можно было предположить, что она избежит домогательств! Гнев Габриеля внезапно перерос в неконтролируемую ярость. Что и помогло ему собраться и начать действовать. Сейчас у него не было времени размышлять о тысячи различных способов, чтобы наказать подонка! Позже он обязательно с ним разберется…

— Это не облегчает его участи! — сказал Габби резко и вскочил на ноги. Взглянув на заколоченные доски, он вцепился в них руками, пытаясь выдернуть их с основанием, но чертов мерзавец забил слишком много гвоздей. Сделав глубокий вдох, Габби напряг мышцы до предела, стремясь поскорее добраться до Эмили.

— Габби… — Услышав шум за дверью, Эмили попыталась встать на ноги, но у нее дрожали колени. — Уходи, ради Бога! Ты ведь можешь сгореть.

Приложенные усилия нисколько не оправдались, потому что из этого ничего не выходило, а время ускользало с неумолимой быстротой. Габби не имел права мешкать.

— Эмили, помолчи и дай мне подумать!

Эмили с болью поняла, что он не отступится и по своей глупости погибнет из-за нее.

— Габриел…

Отпустив проклятые доски, Габби выпрямился, быстро оглядываясь по сторонам. Ему нужно было хоть что-то, чтобы выбить эти доски. Где-нибудь обязательно должен был быть топор. Как раз совсем недалеко находилась узкая дверь, напоминающая ту, что могла вести в кладовую или чулан.

— Никуда не уходи, — сурово велел он, намереваясь уйти. — Я сейчас вернусь.

— Куда я могу уйти? — с горечью проговорила Эмили. — Не смей возвращаться, слышишь меня? Уходи!

— Только вместе с тобой!

Сердце Эмили защемило от такой безграничной любви к нему, что на глаза снова навернулись слезы.

— Дурачок, — всхлипнула она, закрыв глаза. — Я же не вынесу, если с тобой что-нибудь случиться.

Габриел замер и снова привалился к двери. Не так все должно было произойти, но если это единственный способ узнать правду…

— Почему, Эмили? Почему не вынесешь? — спросил он, ощущая ком в горле.

— А ты уйдешь, если я скажу?

Неужели она действительно верила в то, что он уйдет? Без нее? Особенно после того, что она хотела сказать? Но если Эмили нужно было и это, чтобы признаться ему…

— Да, уйду… — Габриел застыл в ожидании. — Скажи мне это, Эмили…

Какое-то время она молчала, а потом раздался ее дрожащий, хриплый, но наполненный невероятной силой и страстью голос:

— Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случиться, потому что… Господи, Габриел, потому что я слишком сильно люблю тебя, чтобы терять! — Вот она и сказала то, о чем поклялась молчать всю жизнь. Теперь он знал, что значит для нее. Эмили прижала руку к глазам, пытаясь остановить слезы, которые прочертили по испачканному сажей лицу белые дорожки, и с мукой добавила: — А теперь уходи!

Пару секунд за дверью не было слышно ни единого звука. Но затем послышался гневный ответ:

— Конечно!

И он действительно встал и ушел! Эмили поняла, что добилась своего, но слезы от этого не переставали литься. Она ведь заставила его уйти. Теперь он будет в безопасности… Но от этих мыслей ей становилось еще хуже. Она должна была обрадоваться, что спасла жизнь любимого человека. Который так быстро поддался ее уговорам…

Внезапно что-то с такой силой врезалось в дверь, что Эмили отбросило в сторону. Она упала на пол, с ужасом глядя на дрожащие балки.

— Отойди в сторону, Эмили! — раздался яростный голос Габриеля, которому удалось найти топор, которым теперь он с ошеломляющей легкостью крушил ненавистные доски. Он ломал дощечку за дощечкой, не обращая внимание на летевшие щепки. — Отойди, Эмили, потому что я готов выпороть тебя за то, что ты могла подумать, что я оставлю тебя в этом пылающем аду! Дай мне только добраться до тебя!

Даже сквозь слезы Эмили не смогла сдержать улыбки, глядя на то, как в двери появляется широкая расселина. Угроза Габриеля нисколько не испугала ее, вместо этого она глупо улыбалась, ощущая непереносимую радость. Господи, он действительно нашел способ помочь ей! Нашел способ добраться до нее…

Габриел крушил препятствие до тех пор, пока лезвие топора не разломило дверь пополам. Он разнес остатки ногой, бросил в сторону топор и перешагнул порог. И застыл, увидев Эмили. Эмили, лицо которой было покрыто синяками и сажей. Густая рыжая масса волос была растрепана и взлохмачена. Платье, которое он подарил ей и которое она надела прошлым вечером, было разорвано почти в клочья. Нижняя губа опухла, а на щеках остались кровавые царапины. На плечах отчетливо виднелись отпечатки грубых мужских рук. Габби не мог дышать, глядя на избитую девушку, которая была смыслом всей его жизни. Его Эмили! Что с ней сделали, пока он мчался к ней?

От боли и потрясения он готов был завыть. Сделав шаг в ее сторону, он едва смог выдохнуть:

— Эмили… — Не выдержав, он бросился к ней и так крепко обнял ее, что у обоих перехватило дыхание. Наконец, она оказалась там, где и должна была быть все это время! В его объятиях! — Господи, Эмили, — шептал он, поглаживая ей волосы, осыпая поцелуями родное лицо. Он боялся причинить ей боль, но не мог разжать объятия. — Эмили, душа моя…

— Габриел! — всхлипнула Эмили, прижимаясь к нему так тесно, что даже воздух не смог бы пройти сквозь них. Вцепившись ему в шею, она спрятала лицо у него на груди, рыдая от облегчения и бесконечной любви к нему. — Габриел, любимый мой! Ты пришел!..

— Конечно, я пришел! Как я мог не прийти?! — Переведя дух, Габби медленно отстранил ее от себя. Увидев вновь ее синяки и царапины, он вдруг ощутил такую ярость, что потемнело в глазах. — Я убью его! — процедил он.

— Он не стоит этого, — произнесла Эмили, положив ободранные пальцы на его щеку.

Габриел испачкался ее кровью, но это не имело значения, потому что даже ее синяки принадлежали ему. И ее кровь принадлежала ему! Он с невероятной осторожностью взял ее раненые руки в свои.

— Тебе очень больно?

— Терпимо… — прошептала она, несмело улыбнувшись, но не смогла этого сделать, потому что заболела губа.

Габби сжал челюсть, пытаясь сдержать свою ярость.

— Он давно напрашивается на это!

— Габриел, любовь моя, кажется ты пришел сюда, чтобы спасти меня. Может, ты будешь заниматься этим?

У него заныло сердце. Милая Эмили. Даже сейчас она хотела успокоить его, хотя он был обязан отплатить негодяю за каждый ее синяк! Габби на секунду прикрыл глаза, вновь вспомнив ее заветные слова. Которые перевернули всю его жизнь до основания. Это изменило все. Но сейчас он должен был думать о ней и о том, как выбраться отсюда.

— Ты можешь идти? — обеспокоенно спросил он, оглядев ее с ног до головы. И снова отметил каждый ее синяк, который отозвался в груди мучительной болью. — Я могу нести…

— Нет, я могу идти сама, — мягко оборвала его Эмили, ощущая небывалую силу только от того, что он стоял радом. — Не нужно ничего. Я пойду за тобой… Куда бы ты ни пошел.

Ее глаза мерцали безграничной любовью, которую он так сильно боялся не обнаружить. Габриел взял ее лицо в свои ладони и прижался к ее лбу своим. Давящая нежность в груди готова была разорвать его сердце на части.

— Позже я поговорю с тобой об этом. А теперь идем.

Сняв с себя сюртук и накинув его на худенькие плечи, дабы защитить ее от падающих обломков, Габби осторожно взял ее за руку, вывел из комнаты и только тут столкнулся с реальной проблемой, о которой какое-то время позабыл. Огонь разбушевался не на шутку. С пугающим ревом он набрасывался на каждый нетронутый уголок оранжевым языком, сметая все на своем пути. Пол дрожал под ногами. Едкий дым окутал всё вокруг, заставляя слезиться глаза и задыхаться. Крыша подрагивала, а стены накренялись, готовые рухнуть в любую минуту.

— Нам нужно как можно скорее выбраться отсюда, — сказал Габриел, прищуриваясь, чтобы хоть что-то разглядеть. Лестница находилась справа, куда он и повел Эмили. — Здесь сейчас все обрушится…

Они подошли к лестнице, и Габби взялся за перила, чтобы сделать первый шаг.

— Пригнись и иди за мной… — сказал он, уворачиваясь от падающих обломков.

Эмили откашлялась и стала медленно спускаться за ним, придерживая свободной рукой теплый сюртук Габриеля, который хоть как-то защищал ее от огня.

Они как раз были на середине лестницы, когда внезапно раздался совершенно неожиданный голос.

— Вы никуда отсюда не уйдете!

Габриел остановился и вскинул голову. Инстинктивно он преградил собой Эмили, ощутив ее дрожь. Внизу под лестницей стоял с окровавленным и озлобленным лицом Найджел. Он гневно смотрел на них и держал в руке пистолет, направленный прямо на Габриеля. Но это нисколько не испугало Габби, потому что вся его ярость и желание расквасить это ненавистное лицо тут же стремительной силой вернулось к нему.

— Как хорошо, что ты сам пришел сюда! — проговорил он, глядя прямо в глаза человека, которому предстояло стать покойником.

— Габриел, — взмолилась Эмили, вцепившись в него. — Прошу тебя… не нужно…

Габби не сдвинулся с места, прикидывая в уме, сколько шагов ему понадобиться, чтобы добраться до мерзавца так, чтобы тот не успел выстрелить и тем самым причинить вреда Эмили.

Губы Найджела расплылись в довольной ухмылке.

— Вот-вот, послушайся ее и не делай глупостей. Ты думаешь, я вас выпущу отсюда?

Грудь Габби задрожала от еле сдерживаемой ярости. Как давно он мечтал о том, чтобы избить до смерти это ничтожество!

— Я думаю, у тебя большое мнение относительно собственных способностей.

Найджел посуровел.

— Как ты смеешь! Я способен…

Но он не договорил, потому что раздавшийся снаружи выстрел внезапно прервал их. Эмили подпрыгнула на месте, обернувшись к окну. Она очень надеялась, что шальная пуля не задела никого из тех, кто этого не заслуживал. Ведь Ник всё еще был там…

Думая о других, она позабыла о себе, и не сразу поняла, что пол вдруг стал уходить из-под ног. Ступени прогнулись под их весом, языки пламени, облизывая основание лестницы, обрушили ее вместе со стоявшей на ней парой. Крик застрял у нее в горле, и сжимая руку Габриеля, она полетела вниз.

Лестница рухнула вместе с ними. Габриел и Эмили упали под лестницу и к своему удивлению приземлились на нечто мягкое, на какие-то мешки. Эмили скатилась под самое основание лестницы, заваленная пеплом и досками. Отплевываясь и кашляя, Габриел быстро приподнялся на локтях и в ужасе посмотрел в ту сторону, куда свалилась Эмили. И с трудом разглядел ее неподвижное тело сквозь пыль и дым.

— Эмили, ты цела? — Пока Габби ждал ответа, ему показалось, что он постарел лет на десять. И заметив, наконец, едва уловимое движение, он испытал такое облегчение, что закружилась голова. — Эмили!

— Я… я цела, — прошептала она, приходя в себя.

Тяжелые доски и сюртук Габриеля пригвоздили ее к земле, мешая сделать малейшее движение.

Убедившись, что с ней все в порядке, Габби ощутил прежнюю ярость. Ему пора было разобраться кое с кем весьма важным, и пока Эмили лежала очень удачно, укрытая от посторонних глаз, ей не могли причинить вреда. Сделав глубокий вдох, он грозно велел:

— Тогда лежи тихо. И не вздумай вставать!

Эмили быстро вскинула голову и увидела, наконец, его испачканное грязью лицо.

— Габриел, — снова взмолилась она, понимая, что он намерен сделать. — Прошу тебя… Он безумен. Он способен на все!

— Тогда он не знает, на что способен я! — прогремел Габби, начиная вставать. Вспомнив исцарапанное лицо и разбитую губу, вспомнив отпечатки пальцев на ее плечах и боль в ее глазах, он процедил сквозь зубы, встретившись с ней наконец взглядом: — Он ответит мне за каждую твою слезинку и каплю крови!

— Габриел! — позвала его Эмили, умирая от страха за него, пытаясь скинуть с себя тяжелые доски, но не смогла даже пошевелиться. — Габриел!

Он уже не слушал ее, поднимаясь на ноги. Однако в этот момент раздался очередной выстрел. Внутри здания. И пуля пролетела совсем близко от него. Габби едва сумел увернуться, резко пригнувшись. Воспользовавшись моментом, Найджел подлетел к нему и так резко ударил рукояткой разряженного оружия по виску, что из глаз посыпались искры. Габби пошатнулся, но ему удалось устоять на ногах. Пытаясь дышать ровнее, Габриел медленно выпрямился. Найджел как раз в это время отбрасывал в сторону уже ненужное оружие. Этих секунд было достаточно для нанесения мощного удара. Габби врезал ему по лицу с таким наслаждением и так внезапно, что тот отлетел на два шага и рухнул на пол.

Ярость от этого стала еще более ослепительной. Жажда мести была так сильна, что задрожали руки. И хоть удар по виску немного мешал ориентироваться в пространстве, Габби твердым шагом направился к мерзавцу. Это был его час. Каждая секунда этого поединка принадлежала ему. Он должен был заставить Найджела пожалеть о каждом прикосновении, о каждой слезинке, которую он заставил пролить Эмили.

«Он прятался за деревом и напал на меня неожиданно»…

Габриел смотрел, как Найджел пытается подняться. Слова, звучащие у него в голове, придавали ему еще больше силы, заставляя его действовать с молниеносной быстротой. Соперник так и не смог подняться, потому что очередной железный удар свалил его на пол.

— Сукин ты сын, — завопил Найджел, отплевывая кровь. И вероятно выбитый зуб. — Ты не получишь эту суку!

— О да, давай, говори, сколько пожелаешь, потому что сегодня тебе придется ответить за каждое свое слово! Ты ответишь за всё! — проскрежетал Габриел, навалившись на него. И снова ударил его по челюсти, разбивая собственные суставы. Ярость буквально рвала его на части, но даже наказывая негодяя, Габби не чувствовал долгожданного облегчения. Схватив Найджела за ворот рубашки, Габби развернул его к себе. — Ты думал, никто не заставит тебе пожалеть о содеянном? Ты думал, боль Эмили ничего не будет тебе стоить?

Очередной сокрушительный удар пришелся по ненавистному лицу так внезапно, что голова Найджела дернулась в сторону, и на какое-то время он совсем замер, перестав дышать. Габриел не хотел так быстро заканчивать с ним. Сжав его челюсть, он развернул к себе окровавленное лицо. И не был готов к тому, что Найджел с размаху ударит его по лицу. Габриел вздрогнул и ослабил хватку. И получил еще один удар в грудь, который отбросил его в сторону. Только исподтишка и мог бить такой скользкий тип, как этот, подумал Габби, падая на спину.

Найджел приподнялся и навис над ним, сверкая красными от крови глазами.

— Ты думаешь, она стоит того? — проговорил он сквозь зубы, снова размахнувшись.

Габриел ощутил очередной приступ ярости, и это помогло ему вовремя перехватить кулак Найджела. Он приподнялся и тут же ударом левой руки прошелся по губам соперника.

— Она стоит большего, а тебе никогда не понять этой цены!

«Я просила его остановиться, но он даже не слушал меня»…

Еще один удар выбил очередной зуб Найджела. Но этого было мало. Очень мало.

«Он бросил меня на землю и навалился на меня».

Габби сжал левый кулак и запечатал подбородок мерзавца с безграничной ненавистью и удовольствием.

«Мне было трудно дышать, трудно двигаться»…

Следом уже летела его правая рука и врезалась в висок обидчика Эмили. Тот издал глухой стон и неожиданно бросил вперед ногу. Габби не устоял на ногах и попятился назад. Под ноги что-то попало, и он снова упал на спину. Вокруг бушевал пожар, ревели балки и дрожали стены. Крыша постепенно обваливалась, расставаясь со слабо прикрепленными досками и брусьями. Однако не смотря на пепелище, все его внимание было сосредоточено на человеке, который так много был должен ему. Габриел понимал, что поединок будет долгим, и ни на секунду не забывал об Эмили, которой нужно было немедленно выбираться отсюда.

Приподнявшись на локтях, Габби хотел было повернуться в сторону Эмили, но не успел, потому что неприятель полетел к нему и упал на него, готовый снова биться. Габби едва не задохнулся, отклонившись от кулака, который оцарапал пол. Оценив свои возможности, он тут же прошелся по ребрам Найджела с такой силой, что раздался неприятный хруст. Мерзавец закричал от боли, но даже это не помогло сбросить его с себя. Наоборот, яростно размахивая руками, он сумел прицелиться в висок Габби так неожиданно, что на секунду перехватило дыхание. Устроившись на нем верхом, Найджел полностью придавил его к полу и хотел было снова занести кулак, но Габби снова избежал попадания, перехватив уже обессиленную руку.

И вдруг совсем рядом раздался ужасающий грохот.

Упала дальняя стена.

— Эмили! — закричал Габби, повернув голову. — Эмили, ответь мне!

— Я цела! — послышался самый обожаемый голос на свете.

— Уходи! — тут же бросил он, вцепившись в соперника. — Немедленно уходи!

— Только вместе с тобой!

У Габби сжалось сердце от мучительной любви к ней.

— Не глупи, душа моя. — Он попытался отбросить в сторону Найджела, но снова это ему не удалось сделать. И пока он занимался этим мерзавцем и отвлекал его внимание, тем самым у Эмили появлялась возможность беспрепятственно убежать. Но теперь ее спасению препятствовало нечто другое. Черт побери, он должен был убедить ее покинуть здание, которое вот-вот обвалится. — Вставай и уходи!

— Я не уйду без тебя! — твердо заявила Эмили, отпихнув в сторону последнюю доску, придавившую ее к полу. Она перекатилась на спину и начала подниматься. — Габриел, я не уйду без тебя!

Найджел размахнулся и ударил Габби в живот, заставляя его скрючиваться от боли. Еще один удар пришелся ему по лицу, едва не сломав ему нос. Голова откинулась назад. Габби на секунду прикрыл глаза, собираясь с силами и создавая впечатление того, что повержен.

— Ты можешь помочь мне, душа моя, — произнес он глухо, резко открыв глаза. — Ты можешь позвать на помощь Джека. Или Тони…

Эмили встала на дрожащих ногах и увидела, наконец, Габриеля в клубах дыма. Неужели даже сейчас Найджелу суждено было одержать верх? У нее похолодело все внутри. Этого она никак не могла допустить. В панике Эмили стала шарить глазами по полу, ища что-нибудь тяжелое, чем могла бы наброситься на Найджела.

Но ей не пришлось ничего предпринять. Габби сделал очередной выпад, слегка повернув голову, и внезапно заметил, как тяжелая балка отрывается от потолка. Удерживаемая с одной стороны тяжестью крыши, свободной она стала стремительно падать вниз, круша всё на своем пути. И двигалась она прямо в их сторону.

«Мне было больно, я стала отбиваться, просила его прекратить, но он не слушал меня»…

Понимая, что настало время действовать без промедления и вложив всю свою ненависть, ярость и боль за страдания Эмили в один удар, Габриел врезал мерзавца по лицу так, что тот подскочил на месте. И этого оказалось достаточно, чтобы балка, падая с ужасающей скоростью, подхватила Найджела, протащила по полу и пригвоздила к стене, угнездившись ему в грудь. Изумленно глядя на торчащую из груди балку, Найджел поднял голову и вытаращенными глазами посмотрел на Габриеля. Он дернулся и издал последний свой вздох. Изо рта у него текла струйка крови.

Погиб от собственных злодеяний.

Эмили в ужасе перевела взгляд с погибшего Найджела на едва дышащего Габриеля, который медленно вставал с пола. Почему-то она обрадовалась тому, что не Габриелю пришлось нанести роковой удар. Она не хотела, чтобы смерть Найджела, каким бы он ни был человеком, была на совести Габриеля. Он не должен был взять такой грех на душу.

— Габриел… — прошептала она и бросилась к нему.

Он как раз встал и схватил ее за руку. И тут же бросился к выходу. Трактир начал обрушиваться, наступая им на пятки, но они успели вовремя вылететь из здания. Они упали в холодный сугроб и в этот момент здание полностью обрушилось. Холодный чистый воздух ударил ей в ноздри. Эмили задохнулась от холода, ощутив сильнейшую дрожь. У нее болело все тело. У нее болели руки, ныли все кости. Но сердце ее было спокойно. Потому что Габриел целый и невредимый стоял рядом на четвереньках. Он повернул голову и посмотрел на нее с такой нежностью, что защемило в груди. Эмили попыталась улыбнуться ему. И тут же получила улыбку в ответ.

И только после этого почувствовала, как темнеет перед глазами. Она упала в обморок еще до того, как Габриел подхватил ее.

А позади них догорал трактир «Меч и болото».