Операция Пролив Макмердо

Глава 5

Столовая стала диспетчерской нашего поиска, как выразился Тиберт. В кладовой была устроена патологоанатомическая лаборатория, и образцы тканей, крови и костей уже были взяты для исследования у первых трех трупов. Хотя они еще ничего не обнаружили, Лана и др. Хоорн убедили, что к утру они узнают, что стало причиной смерти всех этих людей.

Между тем перед отъездом мы систематически прочесали всю станцию и осмотрели трубы отопления, водопровода, канализации и личные вещи техников и ученых, которые здесь работали. Продовольственные запасы также были тщательно осмотрены.

Мы работали группами по три-четыре человека и часто возвращались в столовую, чтобы выпить кофе или чего-нибудь поесть и сравнить свои записи.

Стальнов оказался очень хорошим сыщиком (каким он должен был быть в реальной жизни, кстати) и обнаружил в одной из комнат весьма хитроумно спрятанный мешок с марихуаной, а в другой комнате нашел научный журнал, чтобы прочитать, как рассматриваемый ученый манипулировал результатами экспериментов, чтобы они соответствовали его собственным теориям.

Тиберт конфисковал это, несмотря на протесты Стальнова.

— Миссис Штрауб и Абель могут просмотреть журнал после того, как я его просмотрю, — сказал Тиберт. — Если они решат, что в нем есть что-то, что может помочь нашему расследованию продвинуться вперед, я опубликую это. До тех пор он является собственностью правительства Соединенных Штатов Америки».

Стальнов, на мой взгляд, слишком легко дал себя убедить.

Я принял это предложение, и мы работали до поздней ночи, пока снаружи не подул ветер.

Я работал с Жаном Пьером и немцем Куртом Абелем, и в два часа ночи мы вернулись в столовую. Стальнов и Лана уже были там, сидели в углу, пили кофе и ели бутерброд.

— Нашли что-нибудь еще? — устало спросила Лана.

Я покачал головой и подошел к кофемашине, чтобы налить себе чашку кофе. Я добавил немного коньяка. Я отнес его к ее столу и сел напротив нее.

— Ты выглядишь смертельно уставшей, — сказал я.

— Конечно, — сказала она. «Устала и подавленна. Я только что немного поболтала с Элси и доктором Тен Сингом.

'Ну и что?'

Она покачала головой. 'Доктор Штрауб проводит основные тесты, но это займет несколько часов… если он вообще что-нибудь найдет».

— Эти люди все равно от чего-то умерли, — сказал я.

'Да, конечно. Но это также может быть что-то, что подвержено биологическим процессам».

'Что?'

Жан Пьер и др. Авель стояли рядом с нами. Западный немец ответил.

'Доктор Эдвардс имеет в виду, капитан Картер, что вещество, вызвавшее смерть этих людей, впиталось в их тела, а затем испарилось, не оставив следов.

Я спросил. — "Чтобы мы никогда не узнали, что их убило?"

"Конечно, это не то, что это означает," сказал Жан Пьер. «Если вы найдете кого-то, кто был зарезан, мы все равно можем достаточно точно определить, какое орудие убийства было использовано — по следам, которые оно оставило, хотя на самом деле его там не было».

— Но мы не нашли здесь ничего, что могло бы привести к этим увечьям?

"Конечно, нет," сказал Авель. Он зевнул и поставил чашку. «Это был долгий напряженный день. Думаю, я немного посплю.

— Какая прекрасная идея, — сказал Жан Пьер, когда они вместе вышли из столовой.

Я наклонился над столом к доктору Эдвардс. — Ты видела сегодня Пола?

— Он только что был здесь, — равнодушно сказала она.

— Он сказал, куда идет?

Она покачала головой, потом подняла глаза. «Он сказал что-то о топливе для генератора, которое нужно проверить».

Я долго смотрел на нее. - 'Ты уверена?'

— Нет, — нетерпеливо сказала она. Она встала. 'Я иду спать.'

— Я иду с тобой, — сказал я и тоже встал. †

Вместе мы вышли из столовой и прошли по соединительному коридору к блоку комнат, которые мы расчистили и убрали для собственного пользования ранее этим вечером.

Мы остановились у ее двери. — Не входи, Ник, — сказала она. 'Я устала.'

— Я тоже, — сказал я, целомудренно целуя ее в щеку. — Спи спокойно, я тебя завтра разбужу.

Она кивнула и вошла внутрь. Как только ее дверь закрылась, я быстро прошел в свою комнату, надел теплую одежду и выскользнул через один из аварийных выходов.

На улице было очень холодно, и ветер был намного сильнее, чем когда мы приехали. Снег дул густыми тучами, так что практически ничего не было видно.

Если я правильно помню, я видел на плане лагеря, что здание генератора было через улицу рядом с радиоантенной. До нашего дома не было и ста метров, но в такую погоду попасть туда было практически невозможно.

Сгибаясь под пронизывающим холодным ветром, я с трудом брел к административному зданию по соединительному коридору. Окна были освещены, и хотя они были запотевшими и замерзшими, я все еще мог видеть, как кто-то ходит внутри. Вероятно, это был Стальнов или кто-то из лаборатории патологии.

Я выглянул наружу и попытался разглядеть сквозь снег радиоантенну или свет внутри или на здании генератора. Однако я ничего не видел. Было темно и везде лежал снег. Путь пролегал от входной двери административного здания к зданию генератора. Если бы я только мог найти это, я бы увидел шанс попасть туда. Я должен был бы остерегаться все же. В такую погоду легко заблудиться даже на таком небольшом расстоянии.

Я шел к зданию, пока не споткнулся о что-то примерно в трех футах от входной двери. Я посмотрел, что это было. Это была веревка, наполовину засыпанная снегом. Я поднял её и провел рукой. Она направлялась к зданию администрации.

Линия? Уловка, чтобы облегчить поиск? Не нелогично, что кто-то подумал об этом в таких обстоятельствах. Люди, которые здесь работали, должны были регулярно следить за генератором, будь то дождь или солнце.

Я держал веревку на поясе обеими руками и шел по ней, медленно идя по снегу.

Там была какая-то тропинка, но из-за метели мало что было видно. Время от времени мне приходилось останавливаться, чтобы поправить веревку, прежде чем я мог продолжить. Все, что я мог видеть, была кромешная тьма, а когда я оглянулся, то не увидел даже огней административного здания. Я был один в снежном коконе.

Казалось, прошли часы, но я, наверное, не пробыл в пути и пятнадцати минут, как вдруг увидел вдалеке свет.

Я быстро подошел к нему и увидел входную дверь генераторной примерно в десяти ярдах от меня. Я открыл дверь и вошел внутрь. Дизеля громко ревели.

Это была довольно большая генераторная. Один из генераторов, привинченных к бетонному полу, работал, резервный генератор остановился.

Сейчас там никого не было, но было ясно, что недавно кто-то был. След растаявшего снега тянулся от двери, вокруг резервного генератора к большому металлическому ящику в углу. Я нащупал ручку, но дверь была заперта.

Тиберт был здесь, заглянул в шкаф и снова ушел. Возможно, фигура, которую я видел в окне, была Тибертом. Но что он на самом деле здесь делал?

Я наклонился, чтобы поближе рассмотреть замок на шкафу, когда ручка повернулась, и дверь распахнулась. Я получил удар по голове.

Я отпрыгнул назад и вытащил свой Люгер. Тиберт вышел оттуда.

Когда он увидел меня, его глаза расширились.

— Ты всегда прячешься в этом шкафу, когда кто-то приходит, Пол? — спросил я с облегчением.

Тиберт с виноватым видом оглянулся.

'Я э...'

— Что в этом шкафу? «Это что-то, что я должен знать, если кто-то начнет задавать вопросы?»

Он глубоко вздохнул. «Ты знаешь все, тогда я мог бы показать тебе и это», — сказал он. Он полностью открыл дверь и вернулся в шкаф. — Пошли, — сказал он.

Я также зашел в чулан и увидел, как он шарит в задней панели, где висела полка с инструментами. Панель отодвинулась, открывая лестницу, ведущую вниз.

— Потайной проход, — сказал я.

— Закрой наружную дверь, она сама захлопнется, — сказал Тиберт и начал спускаться по лестнице.

Я сделал, как он просил, и последовал за ним вниз по лестнице, по крайней мере, на шесть или семь футов ниже пола генераторной. У подножия лестницы Тиберт включил лампу в небольшом коридоре, набрал код на цифровом замке рядом с тяжелой металлической дверью и открыл ее.

«Во время строительства мы сделали во льду своего рода траншею и закрыли ее стальной пластиной, а сверху снова засыпали снегом. Потом над ним построили генераторную, — сказал Тиберт.

Он вошел, включил свет и подождал, пока я тоже войду.

Это была большая комната, которая, должно быть, использовалась как лаборатория в прошлом. Однако теперь все инструменты были разбиты, пробирки и стаканы разбиты, а контейнеры и флаконы с химическими веществами валялись на полу открытыми и разбитыми.

Картотечные шкафы вдоль одной стены, все были открыты. В одном из дренажных поддонов была зола. Было ясно, что архивы, или хотя бы их часть, сожжены.

'Ты сделал это?' — спросил я, глядя на золу.

— Да, я сжег архивы, — сказал Тиберт.

'И остальное? Ты тоже все уничтожил?

Тибет склонил голову. — Да, — сказал он. «Я должен был сделать вид, что они бушевали и здесь. Если другие обнаружили эту лабораторию, они, должно быть, подумали, что здесь произошло то же самое, что и выше.

Я огляделся и пошел к шкафам с документами.

-- В нем больше ничего нет, -- сказал Тиберт.

Я обернулся. — Какую работу они здесь делали, Пол?

«Генетические исследования, как и выше».

— Тогда почему они пошли на все, чтобы сделать лабораторию тайной? Даже мои люди не знали об этом.

Тиберт сел на табурет и закурил.

«Это здесь было построено около десяти лет назад. Намного раньше меня.

— Только эта лаборатория или остальные наверху тоже?

— Всё, — сказал Тиберт. «Это был гражданский проект, не помню чей, Массачусетский технологический институт или Гарвард. Это была изолированная лаборатория. Тогда-то и стали возникать сложности с генетическими исследованиями, когда стали известны вещи, которые вызвали ажиотаж. Я понимаю, что военно-морской флот был в курсе — неофициально, — но мы закрывали глаза.

— А что за темные дела здесь велись?

— Насколько я знаю, ничего такого, что можно было опубликовать. Я имею в виду, Ник. Они не использовали лабораторию более двух лет, а затем ее закрыли, потому что она была им больше не нужна».

"Кто открыл её снова и привел в действие?"

— Я, — сказал Тиберт.

"Из-за русских? Я увидел другой табурет и сел напротив него."

Он кивнул. - "Разведывательная служба обнаружила, что они внезапно активизировали свои генетические исследования с веществами .RVB-A, и..."

Я прервал его. — Что это?

Тиберт улыбнулся, но глаза его оставались мрачными. «Быстро меняющиеся биоагенты, то есть быстро меняющиеся биогазы», — сказал он. «Все сводится к тому, что вы вводите эти вещества в контакт с человеческим телом, и они быстро вызывают смертельную болезнь. Особенность этих веществ в том, что они могут быстро менять функцию. Как только вступают в действие естественные защитные механизмы организма, вещество начинает воздействовать на другую функцию организма».

— А против него нет сыворотки?

Тиберт пожал плечами. «Мы все еще работаем над этим, это то, что здесь делалось. Как только была разработана сыворотка против одной конкретной функции этого RVB-A, она сразу же влияла на что-то другое. Это сводило ученых с ума».

— Значит, ты ничего не можешь с этим поделать.

'Что мы еще не знаем, — защищаясь, сказал Тиберт. 'Мы были на грани прорыва. Мы обнаружили виды, противодействующие RVB-A, которые могут менять функцию так же быстро, как и атакующие виды RVB-A».

Я спросил. - 'А также?' Я начал понимать, что, должно быть, здесь произошло.

— Ну, еще не совсем так, — сказал Тиберт. «Похоже, это будет еще через месяц».

— Я не это имел в виду, Пол.

'Что тогда?'

«Ну, чтобы разработать сыворотку, вам нужно иметь дозу вещества, с которым вы хотите бороться. Не так ли?

— Да, — сказал Тиберт, глядя прямо на меня.

«И немного этого вещества оказалось в воздухе. Здесь произошел несчастный случай, в результате которого все погибли.

'Нет.'

— Как ты можешь быть так уверен?

Он наклонился. 'Что РВБ-А мы сделали его слегка радиоактивным специально для этой цели, чтобы мы могли быстро обнаружить его в случае аварии».

— Вы хотите сказать, что в этом случае в трупах были бы обнаружены радиоактивные следы?

— Точно, — сказал Тиберт, — но их не было. И РВБ-А тот, что у нас был здесь, был все еще на месте. Я только что уничтожил его.

«Разве не могло быть вещество, которое не отметили?»

— Нет, — сказал Тиберт. — Это исключено.

Тогда оставалось только два варианта, подумал я про себя.

Либо Тиберт лгал — но я так не думал, — либо мы были так же далеко, как и раньше: люди были убиты чем-то за пределами лагеря.

— Как ты думаешь, что здесь произошло, Пол?

«Сначала я тоже подумал, что произошла авария с РВБ-А. Но когда в телах не было обнаружено радиоактивных следов, я пошел сюда, чтобы убедиться, что нет необработанных единиц. Но оказалось, что это не так». Он отвел взгляд. «Они были убиты. Убиты кем-то.

'Кем? Почему?'

Тиберт пришел в ярость и бросился. — Это ясно... Русские тоже работают над материалом РВБ-А. Они узнали, что мы почти разработали сыворотку, и хотели нас остановить. Потом они пришли сюда и всех убили.

'Как?'

'Наверное, с Газом РВБ-А».

— И это не оставляет следов?

— Да, именно, — сказал Тиберт. «Но я ничего не мог сделать против этого комитета, не отсюда».

— А теперь вы намерены убить Стальнова?

— Несчастный случай, — сказал Тиберт.

— В таком случае мы никогда не узнаем наверняка, были ли это русские, — сказал я.

«Это были русские, наверняка...

Я прервал его. 'Нет. Послушай, Пол. Мы продвинулись так далеко, позвольте мне взять ответственность на себя. Если это действительно были русские, мы должны в этом убедиться.

'Почему?'

— Чтобы остановить их, — сказал я.

— Невозможно, — коротко сказал Тиберт.

Я проигнорировал это. «Стальнов не ученый. Его послали сюда, чтобы найти сыворотку и взять ее с собой, если это возможно. Его миссия не окончена, пока он не добьется успеха.

— Что мы получим, если остановим его?

«Тогда мы остановим не только Стальнова», — сказал я. — Но он ключ ко всему. Сначала нам нужно доказать, что русские действительно убили команду лаборатории. Стальнов может предоставить нам необходимую информацию. Нам также необходимо выяснить, откуда русские взяли РВБ-А.'

— Мы это уже знаем, — сказал Тиберт. — Их лаборатория в ста пятидесяти милях отсюда. Чуть дальше нашей базы в Зунде.

'И имеют она уже РВБ-А к отправке в Советский Союз?

— Не знаю, но сомневаюсь. Из того, что мы знаем, я понимаю, что они не продвинулись дальше экспериментальной стадии. И я не думаю, что они осмелятся отправить его по воздуху. Если что-то пойдет не так, это будет стоить слишком много человеческих жизней. Они бы не вынесли, если бы это стало достоянием общественности».

— Тогда на корабле.

Тибет кивнул. «Но в настоящее время ни один корабль не может даже приблизиться, в это время года».

Я спросил. — " А подводная лодка? Может ли она прийти сюда в данный момент?"

Тиберту пришлось задуматься об этом на мгновение. "Вероятно, да."

'Куда?'

'Что ты имеешь в виду?'

«Куда могла бы пойти подводная лодка, чтобы забрать материал?»

— На побережье, куда хотят… — начал было Тиберт, но вдруг замолчал. 'Нет. Они будут избегать пролива Мак-Мердо, как чумы, всего моря Росса, если уж на то пошло. Слишком интенсивное воздушное движение.

«Тогда они всплывут к востоку или западу от пролива Мак-Мердо».

Он долго смотрел на меня. 'Куда ты думаешь?'

— У вас есть карта залива Мак-Мердо и восточного и западного побережья?

«Наверху, в административном здании. В кабинете, на стене.

'Давайте взглянем. У меня есть идея, — сказал я. Это было только предположение, но после того, что сказал мне Тиберт, и теперь, когда я был уверен, что Стальнов не ученый, я подумал, что оно того стоило.

'Скажи-ка.'

— Посмотри сначала на карту, — сказал я.

Вместе мы вышли из лаборатории, поднялись наверх и прошли через чулан в шумную генераторную. Когда Тиберт запер дверь, мы застегнули парки и вышли на улицу.

Ветер был еще сильнее, чем раньше, и прошло почти двадцать минут, прежде чем мы вернулись в административное здание. Все, видимо, уже легли спать, так как комната отдыха и столовая были пусты. Я пошел с Тибертом в офис начальника исследовательской станции. Мы закрыли дверь и включили свет.

На стене за столом висела большая карта антарктического континента, и я подошел к ней.

Я спросил. — "У тебя есть линейка? Или что-нибудь прямое".

Тиберт порылся в ящиках стола и шкафах. Он нашел линейку и дал ее мне.

На карте были показаны все места рядом с проливом Мак-Мердо, включая эту исследовательскую станцию.

Я положил линейку на карту одной стороной к советской базе, а другой конец прямо к восточному побережью. Линия от советской береговой базы на леднике Мерца проходила в пятидесяти милях от исследовательской станции.

Тиберт понял, что я делаю, и покачал головой.

— Слишком далеко, — сказал он.

Я посмотрел на него.

«Если бы они хотели доставить материал к месту встречи на берегу, чтобы загрузить его на подводную лодку, и если бы в процессе произошла авария, эта исследовательская станция все равно была бы слишком далеко для этих газов».

«Как близко они должны были подойти, если бы это было так?» Тибет пожал плечами. «Эта штука распространяется на десять, может быть, пятнадцать миль. Трудно сказать, но не так далеко, как вы думали.

Я снова посмотрел на линию, которую начертил на карте. Десять-пятнадцать миль. Но она никогда не приближалась к лаборатории ближе, чем на пятьдесят миль. Но все же, подумал я, не могло ли что-то случиться, что заставило их все-таки сблизиться?

— Нет, это невозможно, — сказал Тиберт. — Как ни посмотри, у них не было причин приближаться ближе, чем на пятьдесят миль.

Я спросил. — "А если бы они заблудились? Это была соломинка, я знал это, но это было возможно№.

«У них есть все виды инструментов, чтобы предотвратить что-то подобное».

«Что, если мы посмотрим на это место с вертолета?»

«Даже если это продвинет тебя дальше, ты не сможешь летать в такую погоду».

«Вы должны связаться с базой и запросить прибрежный патруль. Я хочу знать, есть ли там русская подводная лодка.

— Хорошо, — сказал Тиберт после минутного колебания. — Но это сообщение будет зашифровано. Отправим обычное сообщение. И я отправлю его в коде. Через час или раньше. Но в сводке погоды говорилось, что этот шторм продлится несколько дней. Так что они не смогут патрулировать несколько дней.

— Делай все, что в твоих силах, Пол, — сказал я, внезапно утомившись. — Думаю, я немного посплю.

«Да, сделай это». Как только сообщение будет в эфире, я тоже пойду спать.