ОПГ «Деревня» 2

Глава 26

На утреннем обходе Толян одобрительно оглядел рубцующийся шов и обрадовал Егора: «Ну всё, чо тебе место занимать, ближе к обеду Мария Сергеевна тебе ещё раз жопку продырявит, антибиотик поставит и домой можешь собираться. Только без фанатизма там, чтоб швы не разошлись и с тебя бутылка! Две!» Егор не спорил: «Да хоть три, спасибо вам, врачи-убийцы в белых халатах!» Хирург в долгу не остался: «Поюмори ещё тут, клизму назначим и неделю постельного режима!»

После ухода врачей подтащил стул к окну, продышал в заиндевевшем стекле круглое оконце в большой мир и уронив голову на руки — наблюдал за площадью и стоящим напротив учебным центром. Вспомнил написанное в детстве четверостишие, в инфекционном отделении:

Настроение было гаже чем тогда, когда остался без мамки впервые — хотелось надраться, врубить погромче что-нибудь тоскливо-депрессивное и подвывать в унисон. В меру возможностей, учитывая отсутствие голоса и слуха — желательно без свидетелей. Вспоминал разговор с приехавшим вчера братом и непроизвольно краснели уши и суицидальные мысли накатывали по новой…

— Здорова, герой хуев, — без всякого уважения к статусу пациента поздоровался Серёга, поудобней устраиваясь на нещадно заскрипевшем стуле, — мне вот только не надо сейчас затирать о своем беспримерном подвиге, как ты случайно заметил двух подозрительных типов, отирающихся у забора. Ночью он заметил, как же! Да ты в компьютер уткнешься, ни рассвета, ни заката не замечаешь, не говоря уж о том, чтоб рассмотреть что-то за оградой! Там и освещения нет, что ты там разглядывать мог?

— Вот ты как был ментом, Серёга, так им и остался, никакого доверия к людям! — Обиделся Егор. — А меня чуть не убили!

— Вот если бы убили, я пиздец как горевал, — утешил его брат, — а раз живой, давай колись. Мне картину преступления составить надо, с убиенными тобой все выяснили. Один из них сын бывшего старосты, которого нашими стараниями на каторгу отправили, второй его дружок собутыльник. Тут вопросов нет, картина логичная, мотивы и побуждения ясны, обычная месть. Мне вот непонятно, как ты за километр от Известкового оказался, здесь вот прямо все не сходиться, — участковый пытливо посмотрел на Егора. — мне только не ври, я ведь тебя как облупленного знаю. Вот если бы ты в соседнюю деревню ночью поперся мак с чужих огородов дергать, не усомнился ничуть. А следить за кем-то, да ещё километр за ними красться — пиздежом попахивает.

— Людям свойственно меняться! — Запальчиво возразил Егор и сам поморщился, так это фальшиво прозвучало. — Ну вот чо тебе надо, Серёга, всё же хорошо кончилось!

— Очень замечательно! — Не удержался брат. — Двоих на погост свезли, третий на больничном, чудом жив остался. А, я же вчера ещё третью привез, имя Ульяна тебе о чем-нибудь говорит? Моя интуиция в мегафон кричит. что без неё в этом деле не обошлось…

— Как привез, я же её не трогал даже… — Растерялся Егор. — Что с ней!?

— Да хорошо у неё всё, повесилась в сарае на вожжах, никаких проблем зато больше нет. Я сейчас заходил, узнавал у врачей, там пятый месяц беременности был.

— Это не я! — Стал отпираться Егор. — Это была минутная слабость и ничего у нас не было!

— Это понятно, — согласно кивнул брат, — когда бы ты успел, она с сыном старосты гуляла. Родственники обмывали, пузо обнаружили. Таких за церковной оградой хоронят, без отпевания, я и договорился, чтоб нам отдали. И врачи давно бабу для вскрытия просят, и хороним мы всех на одном кладбище, пообещал родным что пономарь наш проведет обряд погребения как полагается. Ну так что, дальше будешь дичь про свой проявленный героизм затирать?

Егор потрясенный внезапной и неожиданной смертью Ульки — рассказал всё не таясь. Серёга только хмыкал и уточнял детали. Под конец заключив: «Я так и предполагал, там хоть и затоптали все на месте, но понятно было, что тебя врасплох застали, как щенка. А ведь сколько раз говорил — не считайте предков глупее себя. Тебя ваще как пацана развели, на мордашке смазливой! Ты её и пощупать даже не успел, я так понимаю, раз про живот не в курсе? Ладно, для общественности пусть твоя версия останется, исключительно, чтоб вам с Ксюхой личную жизнь не портить. А ты в следующий раз головой думай, а не тем, что ниже, понял?!» Оконфузившийся Егор пробормотал, что давно всё понял и осознал и даже выводы сделал. На что брат риторически заметил, что свежо предание и неизвестно — исправляет ли таких могила…

— Ах да, — спохватился собравшийся было уходить участковый, — это что за самодеятельность такая с неоязычеством, вы там чо с Федусом, по целой курите?

— Это спонтанно как-то получилось! — Заворочался на кровати Егор, не зная куда деваться. — А чо он, в натуре!?

— Отец Гнидослав же не сукой оказался, молчать не стал! — Обрадовал Егора Серёга. — На второй день всё Пантелею выложил! Сейчас мало того, что пост не соблюдает, так меня одолел, когда у нас по расписанию обряды! Особенно свальный грех его интересует, до чего ушлый поп!

Егор вскипел от негодования, на кого, интересно — нацелился батюшка: «Надо было валить сластолюбца этого! Картечи ему в брюхо, а не оргию!»

— Завалить всегда успеем, — притушил праведный гнев брата участковый, — ладно, тут хоть ты опять накосячил, но нет худа без добра. Пантелей, оказывается, сам каким-то боком к старой вере неровно дышит, так что жди в гости его. А с ним пару десятков верных людей, которым это православие тоже не в жилу. Считай, у нас костяк тайной организации складывается и лично преданных нам людей, чисто спецназ. Там такие орлы, что придавить кого или вырезать, как высморкаться. А ты давай завязывай со своей спонтанностью и закидонами, а то непонятно, кто у вас в семье беременный, ты или Ксюша! — Подколол на прощание Серёга. — Давай выздоравливай, герой!

Сейчас вот, вспоминая вчерашний пережитый позор — Егор с грустью смотрел в окно. Дети выбегали на переменах, загрузившиеся в овощехранилище грузчики заехали перед отъездом и сейчас перешучивались с вышедшим покурить дежурным казаком. О чем шутили — было не слышно, но судя по оживленной мимике — о вечном и актуальном от каменного до двадцать первого века. «Камеди клаб гребаный!» — С досадой выругался на чужое веселье Егор и придерживая на всякий случай повязку на животе — вернулся на кровать. Там отвернулся к побеленной стене и негромко запел:

Приступ самобичевания и самоуничижения купировала пришедшая перед обедом племянница, позвякивая биксой с многоразовым шприцем, Егор заранее поежился и напрягся.

— Чо воешь то, дядька? Такой большой, а уколов боишься? — Участливо поинтересовалась Маня. — У нас сейчас трупы восстанут в прозекторской от твоих заклинаний.

При упоминаниях о прозекторской Егор затравленно посмотрел на Маню. Та, что-то почувствовав — поставила на тумбочку поднос с приготовленными для инъекции причиндалами и присела на кровать, приложив ладонь ко лбу дядьки:

— Ну что тут у тебя случилось, температуры нет вроде, ты чего такой весь не в себе?

— Эх, Маня, ничего то ты ещё не понимаешь в жизни, — Егор обнял любимую племяшку, — а это такая штука сложная и безжалостная…

Маня, вопреки утверждению дядьки — в жизни уже кое чего понимала, поэтому подластилась к дядьке и вызвала его на откровенность. Размякший от участия Егор выложил ей, от чего это у него депрессия такая.

— Мда, Егор, — вынесла вердикт Маня, позабыв про воспитание, — мудак ты редкостный конечно. Надеюсь, у тебя ума хватит перед Ксюшей не каяться? Она то простит, но осадочек останется! Давай, снимай штаны!

— Вот никакого у тебя сочувствия, Маня! — Страдальчески закряхтел Егор, перевернувшись на живот и оголив ягодицы. — А я испереживался весь!

— Я тебя выслушала и совет дала, — Маня отработанным движением засадила шприц и надавила на поршень. — Считай, сеанс психоанализа с тобой провела, должен будешь! Чего переживаешь то? Ты живой, заживает как на собаке. Ксюша тебя, козлину, любит. Выводы делай и давай, собирайся отсюда. Нечего больницу объедать, дома поешь! Там тебя твоя ненаглядная в смотровой дожидается, шмотки принесла, твои уж извини — на тряпки только…

Егор, подтягивая сползающие пижамные штаны левой рукой с наложенными шинами, обмотанными бинтами (по этому поводу врачи сказали: «изыскивай гипс»), второй придерживая ватку — побрел встречать жену. Ксюха налетела на него ураганом, словно и не навещала вчера в обед — расцеловала, общупала, удостоверилась что вот он, во плоти стоит, живой и практически здоровый. Шепнула: «Дети сегодня на несколько дней домой уезжают, к родителям, тебе в баню то можно?» Егор, пряча взгляд, ответил: «Можно, только не париться и шов не мочить».

Ксения Борисовна отстранилась и громко, специально для скучающей за столом Светы сказала строго:

— Иди домой тогда, еда в холодильнике в сенках. — Заметив недоуменный взгляд мужа, объяснила. — А чо холодильнику пропадать, так еду не оставишь, наши охломоны погрызут, а тут и в недосягаемости, и привычно, пока зима, нормально. Да, поторопись, у нас там вольер с утра сколачивают, Анисим прислал помощника, Рустик ему помогает. Для Трезора, наверное уже закончили. А то его кошачье племя гнобит, хоть и вымахал, а Гугла с Масей побаивается. Пока играют, всё нормально. А как кормится, так они его в конец очереди определяют. Скулит и ждет, пока они не поедят, к миске своей не подходит.

— Блин, Рустик! — Озаботился Егор. — Мне его обязательно надо перед отъездом увидеть, побежал тогда!

Успел, во дворе красовался пристроенный к мастерской вольер пахнувший свежим деревом, внутри обнюхивал свое новое жилище Трезор. При виде Егора запрыгал и радостно облаял. «Не узнал хозяина что-ли?» — Укорил его Егор. Тот смутился и заскулил: «Узнал! Но сам понимаешь, порядок прежде всего!» Рустик, собиравший оставшиеся после строительства обрезки брусков и досок — выронил собранную охапку и подбежал: «Егор! А расскажи как ты диверсантов выследил!» Присланный ветеринаром специалист, собравшийся перекурить после выполненной работы — присоединился к просьбе пацана. Пришлось Егору сжато и скупо изложить версию для публики, свои «подвиги» не выпячивая и в конце присовокупив: «На моем месте так поступил бы каждый!»

— Да не скажи! — Возразил ему исполняющий обязанности плотника. — Я бы вот ни в жись не поперся за мутными личностями через лес в другую деревню, так что не скромничай!

А Рустик с таким восхищением смотрел на Егора, что было понятно — этот в ближайшее время будет увязываться за всеми вызывающими подозрение кадрами, или за теми, которых такими посчитает. Тут Егор вспомнил благодаря чему остался жив, вытащил ножик и продемонстрировал глубокий порез, уродующий рукоятку и добавил леденящих кровь подробностей. Не забыв поблагодарить Рустика. Пацан от похвал зарделся: «Давай переделаю, Егор!» Вежливо отказался: «Не, спасибо, пусть так останется. Как напоминание обо всем, и в первую очередь — что твой подарок мне жизнь спас!» Проводив работников, украдкой от мальца передал мужику бутылку из запасов — вольер сколотили знатный, на вырост.

Котаны встретили его с таким энтузиазмом, что чуть скупая мужская слеза не оросила щеку. Наглаживая Гугла и скромную Масю, льнущих к нему — умилялся: «Всё таки животные честней людей. Ничего им от тебя не надо, кроме любви и ласки…» Словно услышав его мысли, Гугл перестал мурлыкать и требовательно замяргал, Мася примкнула к нему — жалостливо мяукая. «Жрать хотят!» — Догадался, сходил и отрезал любимым питомцам рыбы. Пока два куска размораживались — попрошайничество мохнатых манипуляторов выбесило до крайности: «Да подождите, пусть оттает хоть! Чо вы ничо не понимаете!?» Наглое басистое «мяу» кота ещё можно было как-то игнорировать, а вот полное безысходной тоски «миу» Маси — ножом резало по сердцу. «Как младенец прямо плачет!» — Не выдержал Егор и бросил им в латки только начавшую подтаивать рыбу: «Ешьте, проглоты!» С интересом обнюхав предложенное — пушистики начали орать по новой: «А чо холодное!?»

Потом наскоро перекусил сам и в голову пришла гениальная мысль: «Надо к деду сходить! Давно со старым коммунистом не спорили, соскучился даже! А то припрется ещё кто-нибудь, посочувствовать да подробности вызнать. Ну его — славу эту сомнительную. А так со временем пыль уляжется и все забудут через месяц».

Ветеринар встретил Егора приветливо и с ревнивым интересом начал с порога выспрашивать подробности героической схватки, еле отбоярился. Чем вызвал у Анисима подозрение: «Чой-то темнишь ты, Егорка! Тебе бы ходить, грудь колесом, да бахвалиться, а ты скромничаешь, будто тебя там ссильничали втихомолку, нечисто тут что-то!» Егор стал рвать здоровой рукой куртку на груди, доказывая, что ничего не было. А дед, довольный, что уязвил «героя» — кивал и ехидно посмеивался. «Завидует!» — Догадался наконец то: «Двух лбов в неравной схватке одолеть — это тебе не душегуба в сарае вдвоем удавить по тихой и сказать что сам!»

— А ты чо раньше времени приперся? — Поняв, что его хитрость раскусили, напустился на Егора дед. — Ещё два часа до сходки, некогда мне тут тебя развлекать! Чай будешь?

— А чо за сходка? — Егор, ни о чем не предупрежденный, был в замешательстве. — Чай буду, только давай нормальный, а не этот свой, в который ты блошнику со зверобоем без меры сыпешь. Тебе всё равно, а я неделю жену не видел, не хватало ещё опозориться после твоего взвара.

— Тебя не долечили что-ли? Письмо утром привезли от Губина, общий сбор у меня. Я думал, ты за этим и приперся и в толк не возьму, чо так рано. Никак соскучился и поспорить хочешь? — Хитро посмотрел Анисим. — Давно я тебя не к стенке фактами не припирал! Газеты то читал, видал, что в столице творится?! Экую кашу с нашей подачи Павел Петрович заварил! Как считаешь, его тут раньше времени не забьют табакеркой, больно резво он начал, тут и департамент чрезвычайных ситуаций и реформы, и бабам равноправие. Газеты зря писать не будут!

— Да вы утомили с этими газетами! — Устало откликнулся Егор. — Конечно читал, их уже вся деревня читала. Меня больше поражает, как все из военных экспертов по хохлам вдруг дипломированными историками стали. А чо там с письмом, прессу свежую не привезли заодно? А по поводу императора не злорадствуй, у нас сейчас всё на него завязано. Дай бог, ничего твоим жидам-коммунистам не обломится, если Павел Петрович себе шею не свернет…

Так, в давно принятом между ними ритуале, споря и переругиваясь — пролетело несколько часов. Обсудили и текущую политику, вспомнили былое, сошлись во мнении, что эпоху ковида можно было считать золотым веком, не ценили! В пять часов над деревней привычно прогудел гудок и в течении получаса подтянулись остальные. Захар осмотрел собравшихся:

— Будем считать, что все собрались, кого нет, до них потом доведем. Короче, товарищи, у меня для вас даже не знаю как сказать, приятнейшее или пренеприятнейшее известие, с какого ракурса смотреть…

— К нам едет ревизор?! — Схохмил Борис.

— Ты мне тут ещё не родившегося классика не передразнивай! — Не принял шутку Председатель. — В конце февраля, в начале марта отправляется к нам обоз, чтоб по снегу, значится, успел доехать. Губин и главным над всеми некий пенсионер Александр Васильевич, под командованием которого несколько тысяч солдат к нам пришагают. Ну и так, по мелочи. Михаил Павлович удивлялся конечно, зачем нам молодой подполковник Ермолов понадобился. Но пишет, что отозван тот из Персии и аккурат к отправке обоза к нам поспеет.

— Это я настоял! — Агрессивно высказался Серёга. — Таких людей ценить надо!

Егор одобрительно поднял руки и (осторожно, оберегая левую с трещиной) пожал их над головой, потом, в порыве чувств — правой от сердца к солнцу: «Слава Яриле!» Захар, их радости не разделивший — с раздражением продолжил:

— Несколько тысяч человек! А сколько точно — пока непонятно, ближе к отъезду известит подробней. У них там как у нас бардак, по ходу. Солдаты, молодые и не очень специалисты, каменщики для плотины на Сатке. Где мы их всех разместим?!

— А зачем их к нам тащить? — Не понял тревоги Захара Борис. — По заводам их пока и разместим, это какое подспорье нам! Считай, ГЭС в этом году начнем строить, плотину такой прорвой народа осенью поставим, останется только на следующий год турбины сделать и воткнуть!

— Ладно, — не стад спорить председатель, — вот тогда с завтрашнего дня руки в ноги и обустраивать езжайте всё для приема поселенцев. Суворов то, Александр Васильевич, если опозоримся и не подготовимся для достойного размещения прибывших — и осерчать может. И ты, покалеченный — трещина в руке и царапина на пузе ещё не повод отлынивать от работы! У тебя и пилорама есть, и народ ты просил, всё как по заказу! Химпром — мечты сбываются! Тоже едешь и придаешь ускорение всем работам, особенно возведению казарм и бараков!

— Так это под Александра Васильевича у нас такая спешка с нарезным оружием? — Догадался Борис.

— Нет, это было запланировано в рабочем порядке. Суворов к нам как снег на голову, одно слово — гений военной мысли! — Захар поднял палец вверх. — И повторяю, это не безобидный пенсионер, аккуратней с выражениями восторга при встрече с великим полководцем, не вздумайте автографы просить или, упаси боже — селфи делать!