Осколки времени

Глава 26. Древние скорби

ВСЁ СПОКОЙСТВИЕ и гостеприимность Разат вмиг улетучились, едва Мика растаял в багряной вспышке, а их с Клиа швырнуло через всю пещеру. Разат первой пришла в себя. Ухватив Клиа за волосы, она закричала на неё, требуя объяснить, что за магию та применила, позволив мальчишке исчезнуть.

- Благодать Иллиора, я полагаю, - расхохоталась Клиа, испытав безмерное облегчение.

Мика теперь либо вернулся назад, в своё измерение, либо он мёртв, а значит, пытки дирмагнос больше ему не страшны.

Разат поволокла её обратно к сияющему камню.

- Разбей это! – зашипела она, показав, наконец, своё истинное нутро, пусть и не подлинный облик. – Сломай, или мои монстры вырвут дитя из твоей утробы!

- Этим ты не заставишь меня сдаться тебе! – отвечала Клиа, стараясь подавить в себе ужас от такой жуткой перспективы. – Ну, давай же, убей нас обеих, сейчас же, и покончим с этим! Пропади же ты пропадом тут на веки вечные!

Взвыв от ярости, дирмагнос наслала на Клиа дра’горгоса, тот отволок её назад в башню и кинул к ногам Разат возле столовой. Дирмагнос указала на коридор.

- Думаю, дорогуша, самое время тебе заняться кулинарией.

Он толкнула Клиа, заставив её отлететь по коридору к двери, которую Клиа тут прежде никогда не видела, та самая - и Клиа могла поклясться в этом - которую она, как раз, искала и никак не могла найти.

Распахнув дверь, Разат втолкнула Клиа внутрь и захлопнула её за нею, оставив Клиа одну посреди древней кухни – крохотной комнатки без окон с одиноким столом и огромной каменной жаровней, в которой плясало зелёное пламя.

Когда глаза Клиа свыклись с сумраком, она увидела мясные окорока, развешанные на крюках под потолочными балками. Вот только с окороками было что-то не так… их форма.

Клиа отшатнулась и попятилась назад, пока не упёрлась в дверь. То были человечьи руки и ноги! А с разделочной доски на столе на неё, не мигая, уставилась мёртвая голова Седжа.

Клиа упала на четвереньки и исторгла из себя содержимое желудка, и ещё долго боролась с позывами рвоты, пока внутри не осталось ничего, кроме желчи.

- Иллиор… Сакор…

Да как она смела теперь молиться, когда в зубах у неё застряло человечье мясо!

Откуда-то из тёмного угла донёсся мерзкий смешок.

Разат вышла в круг неестественного света.

- Рассказать, кого вы сегодня ели на завтрак, милочка?

- Нет! Пожалуйста… не надо.

Клиа отползла от лужи рвоты и встала, цепляясь за стол.

- Ты жива, ты сыта. Разве я не подавала тебе твои самые любимые блюда? Те, что были так желанны тебе? Желания, знаешь ли, мощная штука.

- Зачем?!

- А что мне ещё оставалось делать? Посылать Зеллу в Глубокую Гавань с базарной корзиной? Сама я питалась только их душами. Тела мне были без надобности. Но мотовство же до нужды доведет, не так ли?

Клиа стояла, вцепившись в край стола, пошатываясь и мучаясь тошнотой от этих её откровений.

- Мне просто до смерти хотелось отведать твоей жизни, Клиа, - сказала Разат, надвигаясь на неё. – На вкус это будет нечто! С эдаким-то замечательным душком. К слову, ты собираешься жить и дальше, узнав всё это?

- Ты предрешила мою судьбу, и ты это знаешь. И свою собственную, - процедила сквозь зубы Клиа. – Больше и крошки здесь в рот не возьму!

В ответ Разат весело рассмеялась. Маска её мигом вернулась на место, как тут и была.

- Ты слишком всё драматизируешь, Клиа. Тебя ничто не стоит обвести вокруг пальца. Взгляни-ка на наш чуланчик ещё раз.

Ноги и руки снова превратились в мясные окорока. Судя по всему, бараньи.

А на разделочной доске, где была голова Седжа, лежала освежеванная баранья голова.

- Ты должна простить мне мои небольшие шалости. Конечно, это теперь загадка. Которая из иллюзий реальна?

Разат отворила дверь кухни и выпустила Клиа в коридор, потом подхватила Клиа под руку и повела её наверх, в покои.

- Доброй ночи, милочка, - сказала Разат - ну просто сама доброта на сей раз. – Приятных сновидений.

Клиа вошла в покои, захлопнула дверь и застыла на месте, зажав ладонью рот и стараясь поскорее избавиться от всяких воспоминаний об этой проклятой кухне.

Так которая, всё же, была реальной?

Она подошла к постели и прилегла, ибо ничего лучшего придумать сейчас не могла.

Здесь тоже что-то изменилось, хоть Клиа и не сразу это уловила.

Занавески на окнах поблёкли и местами заметно истлели на солнце. Покрывала, на которых она лежала, были потертыми, простыни - в дырах. Ковёр с пола куда-то исчез, обнажив голый камень.

Это всё что, тоже иллюзия? – подумалось ей. - Её, что же, наказывают этим убогим убранством?

Это, по меньшей мере, выглядело такой мелочной, такой жалкой местью.

Собираясь бежать, они с Микой собрали всё до единой вещички. И теперь от него тут не осталось даже следа, словно мальчик никогда здесь и не был. И впервые за всё то время, что она провела в заточении в этом аду, Клиа испытала подлинное одиночество. На какой-то миг она дала волю отчаянию, но потом села и утёрла глаза.

Одна она тут или нет – не важно! Её долг по-прежнему – уничтожить её врага.

Офицерскую бляху она не снимала с тех пор, как увидела в ней, словно в зеркале, истинный облик Разат. Расстегнув цепочку, она повертела горжет в руках: гладкая сторона, резная сторона, гладкая сторона, резная… Она провела пальцем по его изогнутым краям.

Разат же не смеет коснуться его. И если простая золотая вещица приносит ей столько страдания, то что станет с нею после золотого клинка?

Подойдя к окну, Клиа отворила его и принялась точить изогнутый внешний край золотой пластины о ребро каменного подоконника, словно о край бруска. Коли не подействует на Разат, она всегда сможет применить его для себя.

***

Серегил с Микамом вернулись через два дня после того, как Микам покинул лагерь. Они въехали туда верхом, когда солнце уже коснулось блестящей макушки Горы Эрали.

- Где ты был? – потребовал объяснений Алек, зашагав вместе с ними к шатру Теро.

- Мне уже гораздо лучше, спасибо, - Серегил приобнял его за плечи.

Нынче он повязал себе на голову новый зелёный шарф и, закрыв таким образом проплешины, смотрелся вполне неплохо.

- Есть тут какие новости? – поинтересовался Микам.

- Мика поправляется, и мы не сидели без дела.

Алек рассказал им о безуспешных поисках во дворце, и про то, что они обнаружили в Зикаре.

Когда они вошли, Теро сидел за своим письменным столиком, а Мика, облокотившись на крышку его, следил за тем, как учитель делает новый амулет.

Серегил вытащил золотую печать, которую для него сделала Гора, и положил её на стол перед Теро. Рядом положил замшевый свёрток с камнем.

- Ах, да, и вот это ещё.

Серегил отдал золотой плечевой браслет.

Теро распеленал чёрный опал и какое-то время сидел, молча уставившись на камень.

- Но как?!

- Мы же на острове. И единственный крупный город тут – Глубокая Гавань. Попытал я там счастья и – вуаля. Рабочий, который стащил печать, проглотил для сохранности камушек, а тот возьми, да прикончи его. Большую часть золотой розетки разделали на куски и оттащили в ломбард. Но один кусочек всё же сохранился, и я велел ювелирше добавить его в новую оправу. Думаю, это должно помочь.

- Да вы же просто сокровище! Оба!

- До всего этого дошёл Серегил. Я только землю копал, - скромно сказал Микам.

Мика потянулся, было, к камню, но Теро перехватил его руку.

- Осторожно, - предупредил он. – Это очень опасно. Принеси-ка мне, пожалуйста, средний ящик с инструментами.

Мика открыл один из больших сундуков, которые привёз с собой Теро, и возвратился назад, притащив что-то вроде рабочего сундучка.

Теро достал оттуда огромные клещи, осторожно взял ими камень и осмотрел его.

- Позвольте спросить, что это за тёмная дрянь, набившаяся в резьбу?

- Ну, скажем, его не мешало бы сначала хорошенько помыть, - ответил Микам.

Теро прополоскал его в миске с водой, после чего взял розетку и вставил камень в неё, в предназначенное для него место. Тот сел, как влитой.

Теро ненадолго накрыл его ладонью, а когда убрал её, камень прочно сидел в золоте. Теро положил его на стол и задумчиво на него посмотрел.

- Спасибо вам обоим. Она необычайно сильна. Вот только….

- «Только» – что? – спросил Микам.

- Мика, ступай, пожалуйста, к лагерному костру, поужинай. Будь там, покуда я не позову.

- Но Учитель…

- Ступай.

Как только Мика ушел, Теро наложил на шатёр заглушающее заклятье, чтобы снаружи никто не смог подслушать, о чём они тут говорят.

- Так что означало это твоё « вот только»? – задал вопрос Серегил.

- Пока вас не было, мы с Алеком провели кое-какие исследования и кое-что обсудили. Эта граница между нашим измерением и измерением Разат проницаема только в весьма ограниченных пределах. Мика с Алеком могут туда пройти, я же – нет. Мы пытались, но нам это не удалось. А как я уже говорил вам ранее, Нисандер отказался учить меня магии, которая позволила бы мне преодолеть это. Клиа и прочих пленников Разат туда перенес дра’горгос, управляемый дирмагнос.

- И ещё одного она поселила в Зелле, - сказал Серегил. – Бедняжка была лишь куклой для всяких её намерений и целей, и шпионом.

Он рассказал про то, что случилось в карете.

- А ты уверен, что это был именно дра’горгос, а не демон? – спросил Алек.

- Будь это демон, я сейчас не стоял бы тут. Она на меня напала, но как только коснулась амулета Теро, тот изгнал из неё дра’горгоса и заставил его исчезнуть.

- И всё это стряслось на глазах у Кордиры? – спросил Теро.

- Да. Тут ничего было нельзя поделать. Но что хорошо, она при этом совершенно не потеряла своей головы и здорово мне помогла.

- Ясно. И как много ты ей рассказал?

- Да, в общем-то, ничего. Про дра’горгосов она уже знала. Впрочем, от неё я кое-что тоже узнал. Нанди была последней Великой Жрицей, а остров, скорее всего, накрыло гигантской чёрной волной, погубившей тысячи жизней. По версии Кордиры то был гигантский прилив. Как бы то ни было, у Нанди был возлюбленный ауренфейе. Маг, который предал её каким-то образом, за что и был наказан, и это может объяснить нам, откуда в склепе тот череп.

- Но не объясняет того, что увиделось мне, - сказал Теро. – В той пещере, где находилась печать, я видел Разат с мужчиной по имени Хазирин. И если он был её соучастником, почему его не замуровали вместе с ней?

- Быть может, кто-то убил его раньше, чем замуровали её? – сказал Алек.

Теро кивнул.

- Кара за вероломство. Мика видел, как их обоих прославляли в Меноси. Похоже, она могла какое-то время быть тут правительницей, а он – её консортом.

- А нынче он навсегда обречен стенать по своей потерянной Чёрной Жемчужине, - сказал Микам.

- Своей потерянной Чёрной Жемчужине… Чёрной Жемчужине, Жемчужине.

Серегил принялся мерить шагами шатёр.

- Я спросил Кордиру, как выглядела Нанди. Её ещё называли Нанди Прекрасной, и согласно теории Кордиры, она должна была выглядеть как современная пленимарка, так как они являются её прямыми потомками, и которые почти не мешали свою кровь с другими. Конкретно она сказала следующее: «Хотите знать, как выглядели Великие Жрецы и их народ, посмотрите на нас.

- Разат здорово напоминает Кордиру, - сказал Алек.

- Как и любую, которая заслуживала бы ласкового прозвища Чёрная Жемчужина, - заметил Серегил. - Микам, напомни-ка мне то незнакомое слово, которое Мика услышал в склепе, где его пытала Разат.

- «Eshrlee», - сказал Теро.

- Нет, Теро, «es rili». «Моя кожа» на древнеауренфейском.

- И что это значит? – спросил Алек.

- Не знаю.

Теро взял золотой браслет.

- Надеюсь, вот это сможет нам что-нибудь прояснить. Если, конечно, тут что-то осталось после стольких-то лет.

Он уселся на ковре, скрестив ноги, и взял в руки свою хрустальную палочку. Зажав её между ладоней вместе с браслетом, он закрыл глаза и застыл неподвижно. Серегилу даже казалось, что он не дышит

Браслет этот был из золота, которое добыли на севере Куроса. Отливала его женщина-ауренфейе, у неё были серые глаза и серебристые волосы. Браслет подарил Нанди, дочери Калы, её возлюбленный, Хазирин-и-Алос, по случаю двадцатилетия девушки. Нанди была прекрасной и юной, с чёрными волосами и глазами цвета вечернего неба. Она проносила его 414 дней.

Она сняла его и передала Хазирину после того, как они занимались любовью в Пещере Рисунков, сразу после того, как они отыскали туннель Разат, ведущий в четвёртый склеп. Из него она приходила истреблять население Меноси. Вход в туннель был сокрыт магией, но Хазирин отыскал его и снял защиту. То было впечатляющее инженерное сооружение, пролегавшее в недрах горной гряды и ведущее к склону холма, у подножья которого находился Зикара.

Хазирин порывисто обнял её и поцеловал в последний стотысячный раз. Прижав правой рукой браслет к сердцу и плача, он стоял и смотрел на возлюбленную, а она, стоя у входа в четвертый склеп, смотрела на Хазирина. Оба вскинули вверх левые руки, в которых держали по Скрепляющей Печати, насаженной на золотой шип, и вместе произнесли заклинание:

—Saka dosthey arnatha somay—

после чего оба одновременно коснулись кончиков золотых шипов.

Хазирин в отчаяньи смотрел, как позади Нанди тает пещера, и на её месте остаётся дыра, открывающая перспективу на унылый серый пейзаж.

Остров тряхнуло до самого основания, заставив Хазирина упасть на колени. Даже сюда, глубоко под землю, до него дошёл раскат грома, разрывающий земные материи. И он раздавался ещё и ещё, а потом вдруг - полная тишина.

Он остался один, перед голой стеной пещеры, где во тьме, среди древних чёрных фигур сиял Скрепляющий Камень в своей золотой оправе.

От невыносимых душевных страданий Хазирин закричал, а затем позвал:

“Erísmai, Nhandi, Nölienai talía!”

Всё ещё сжимая в руке браслет, он упал на колени перед печатью, выхватил серебряный кинжал и перерезал себе горло. Он упал, браслет выкатился из его мертвых пальцев.

Теро издал леденящий душу вопль и прокричал: “Erísmai, Nhandi, Nölienai talía!” а потом свернулся калачиком и принялся рыдать. Ужасно, безудержно, захлёбываясь рыданиями, так, словно горе разрывало саму его душу. Браслет выскользнул из его пальцев и упал на ковёр.

И пока остальные замерли в изумлённом молчании, Серегил опустился возле него на колено и обнял мага за вздрагивающие от рыданий плечи. Никто не проронил ни слова. Постепенно рыдания перешли в тяжкие всхлипы.

- Что ты там увидел? – спросил Серегил.

Теро утёр рукавом лицо, стараясь взять себя в руки.

- Я… не могу. Не могу обо всём этом.

Алек протянул ему чашку воды и Теро осушил её в пару глотков, а потом протянул её снова, чтобы налили ещё. Жадно выпив ещё одну, он уронил голову на руки.

- Та женщина, которую ты видел, Алек…. Я думаю, то был дух Верховной Жрицы Нанди. Дирмагнос приняла её обличье.

Серегил не отходил от Теро.

- «Моя кожа», сказала она Мике. Что, если это не Разат показывала Алеку ту печать? Что, если то была Нанди, которая хотела, чтобы о ней узнали?

- Если даже и так, при чём тут какая-то кожа? – спросил Алек.

- Дирмагнос могла натянуть на себя её кожу, чтобы скрыть свою внешность, - с трудом произнёс Теро. – Это бы объяснило, почему она не желает, чтобы видели её отражение. Зеркало-то не обманешь.

- Получается, та, от кого Мика услышал это ‘es rili’, и была Нанди? – сказал Микам.

Серегил кивнул.

- Спустя столько веков, по-прежнему не сдаётся, сражается изо всех сил. При жизни, должно быть, это была потрясающая женщина.

- Так чьим же возлюбленным был тогда Хазирин? – спросил Алек.

Теро поёжился и утёр глаза.

- Хазирин любил Нанди, а не Разат. Есть четвёртый склеп. Точнее, склеп с туннелем, идущим с той стороны хребта. Она стояла в четвертом склепе, а он в третьем… и они с Нанди произнесли скрепляющее заклинание, от которого появилось иное измерение, куда, как в ловушку, была поймана дирмагнос. Ему… ему пришлось заточить её там.

Теро судорожно вздохнул.

- Я чувствовал ту катастрофу так, словно всё происходило на самом деле. Она отправилась туда по своей воле, и Хазирин, как только всё было сделано, покончил с собой.

- Теперь понятно, почему он до сих пор ещё там, - сказал Алек. – Вот только как его череп оказался на той колонне?

- Не знаю. Быть может кто-то, кто замуровал туннель плитой, совершил над ним этот прощальный обряд.

- И она, и все эти люди оказались в ловушке, - сказал Микам. – Какая трагичная жертва. Насколько же могущественной должна была быть в их глазах эта Разат, чтобы пойти на такое!

- Ты не мог бы сказать, куда ведёт тот тоннель? – спросил Серегил.

- Нет, но , должно быть, куда-то по ту сторону хребта, возле развалин, - отвечал Теро.

- Прокачусь-ка я туда завтра, - сказал Микам. – Посмотрю, не найдётся ли что-нибудь.

- Я собираюсь вытащить Клиа оттуда до того, как мы пустим в дело эту печать! – заявил Алек.

- Да. И кроме тебя никому этого не сделать, - сказал Серегил. – Хотя теперь, когда нам стало известно, что амулеты там бесполезны, какая же защита тебе остаётся?

- Навыки ночного скитальца, полагаю. Но я уже думал над этим. Мы имеем дело не только с призраками. Помимо дра’горгосов, на вас с Седжем нападали иные твари – демоны. Так что я хочу сказать? Призраки являются из мертвецов, дра’горгосы создаются при помощи магии. Так откуда же взялись все эти демоны? И почему мы прежде ни разу с ними не сталкивались? Почему они только тут?

- Наверное, вылезают из того измерения, - сказал Микам.

- Да, но Алек-то ни с одним там не повстречался, - заметил Теро. – Они появляются лишь тогда, когда появляется портал. А что, если между измерениями существоет некое место, эдакое межпространство, которое также оказывается открытым, и они проникают сюда из него?

- И как же нам с этим быть?- спросил Серегил. - Если кто-то из нас отправится туда, а тебя там не будет, нам конец.

- Я могу попробовать одно заклинание против них. Не могу гарантировать, что оно подействует, но всё же лучше, чем ничего. Кто-нибудь сходит за Микой? Пожалуйста?

Алек кивнул и вышел.

Теро порылся в одном из своих сундуков с экипировкой и возвратился к столу с кожаным конвертом и маленьким пёрышком для письма. Он осторожно достал из конверта тонкий лист серебра и, положив на стол, бережно разгладил его. При помощи пера она стал покрывать его буквами, строчку за строчкой, что-то бормоча себе под нос. Исписав весь листок целиком, он вытащил волшебную палочку и обернул его этой фольгой, продолжая шептать заклинание.

- Это сразу и блокирующее заклятье, и оберег, - объяснил он, разворачивая фольгу, и разрывая её на пять узких полосок. – Микам, позволь-ка взглянуть на твой амулет.

Тот вытащил амулет из-за пазухи и Теро плотно обмотал фольгой шнурок поверх золотого медальона.

- Должно бы помочь от демонов.

- «Должно бы», - проворчал Серегил, пока Теро проделывал то же самое с амулетами остальных. – Вот всегда терпеть не мог этот оборот.

- Это лучшее, что я могу сделать.

Тут возвратились Алек с мальчуганом, и Теро прикрепил талисманы и к их амулетам.

- Вам грустно, Учитель? – спросил Мика, когда Теро вешал амулет ему на шею. – У Вас покрасневшие глаза.

- Я очень переживаю за Клиа, - ответил Теро.

- Я тоже, - Мика обхватил Теро руками.

Маг, кажется, всё ещё с трудом выносил объятья, но тем не менее, он улыбнулся и похлопал мальчика по спине.

- Спасибо.

- Мы её спасём, Учитель!

- Да, спасём, - отвечал тот, однако Серегилу послышались в его голосе сомнение и озабоченность.

- Алек, ты готов отправляться немедля?

- Конечно. Всё, что мне нужно, это немного еды и мой меч. Я надену обноски, которые прихватил оттуда, надеюсь, они там снова превратятся в одежду. Если нет, я знаю, где раздобыть ещё.

- Мне пойти с тобой? – спросил Мика.

- Не сейчас, - сказал Алек. - Вот если я не сумею оттуда выбраться, тебе придётся отправиться на мои поиски, по рукам?

Мика кивнул.

- Отлично. Ты же знаешь, как ты для нас полезен.

- Я просто хочу, чтобы Клиа скорее вернулась обратно.

- Мы все этого хотим, - улыбнулся Алек. – Позаботишься тут обо всех, пока меня не будет?

- Позабочусь.

- И я думаю на этот раз попытать счастья от реки, через которую ходил ты.

- Тогда ступай лучше к камню, - посоветовал Мика. – Там я увидел того мальчика, а потом, думаю, мы просто туда вошли, я и сам не заметил как, а узнал это только позднее.

Теро и Серегил проводили Алека до полевой кухни и посмотрели, как он складывает в походный мешок сваренные вкрутую яйца, немного репы, краюшку хлеба и бурдюк воды. Теро ненадолго отлучился, но тут же вернулся, зажав в руке за ноги бьющего крыльями цыплёнка.

- А это ещё зачем? – не понял Алек.

- Во дворце ты не смог провести меня. Мне интересно, что будет, если ты прихватишь с собой какую-нибудь животину.

- И если получится, мне что, всех вас тащить на своём горбу?

- Давай-ка не станем торопиться.

Теро вручил цыплёнка Алеку, и тот сунул его подмышку.

Серегил спустился вместе с Алеком к микиному валуну, и оттуда в сгущающихся сумерках они принялись мерить шагами побережье, то поднимаясь к дороге, то снова спускаясь к реке.

Алек искал портал. В небе над их головами зажигались первые звезды, а над краем восточного моря показалась луна.

- Мика и прошёл туда, и возвратился обратно в одном и том же месте, - заметил Алек, карабкаясь на небольшой холм над рекой.

- А у тебя до сегодняшнего момента так не получалось ни разу.

Серегил вскарабкался вслед за ним.

Вдалеке они увидели мерцание сторожевого костра.

- Вот интересно, те пастушки не смогут нам рассказать ещё что-нибудь про город?

- Съезжу завтра, поговорю с ними снова, - сказал Серегил.

Алек остановился на вершине холма и осмотрелся вокруг.

- Отсюда ничего не видно. Пройдусь-ка ещё разок вдоль берега, как рассказывал Мика, а потом вернусь и отдам Теро его цыплока.

Несчастный петушок ещё немного потрепыхался, а потом сунул голову под крыло.

Серегил хохотнул:

- Ну и видок у тебя для следопыта.

Алек спустился на берег и двинулся вниз по реке. Серегил шёл за ним по пятам.

- Надеешься таким образом пробраться туда? – спросил Алек.

- Мне кажется, тут всё немного иначе, чем с порталами во дворце. Просто подумалось: а дай, попытаюсь.

Алек пожал плечами и неторопливо побрёл по берегу рядом с ним.

- Это было нечто, да? То, как Теро отреагировал на видения от браслета. Сроду не видел его таким.

- Надеюсь, мы больше его таким и не увидим, тали, - Серегил обнял его за пояс.

- Да, я тоже. И ещё…спасибо тебе.

- За что это?

- За то, что не достаёшь меня этими всеми «опять ты идёшь туда».

Серегил лишь покрепче прижал его к себе. Алеку вовсе незачем знать, каково это, видеть, как он то и дело исчезает там, куда ему, Серегилу, нет за ним ходу.

Вместе со своей поклажей - мешком и птахой - Алек на несколько мгновений прижался лбом ко лбу Серегила и прошептал: “Aishutal, Seregil talí.”

- Я тоже тебя люблю, Алек, любимый мой.

Серегил и сам подивился, как вдруг стиснуло горло.

Они молча побрели дальше, и шли так, пока согнутая рука Серегила не ощутила пустоту.

Покачнувшись от такого внезапного исчезновения Алека, он едва не споткнулся о перепуганного цыплока - тот тоже, в итоге, так и не попал ни в какое путешествие.

- Проклятье! - Серегил бросился его догонять, а тот, шумно хлопая крыльями, побежал к реке.

Наконец, он поймал его, сунул подмышку и отправился к микиному валуну. Серегил уселся на нём и решил дожидаться Алека.

Алек обернулся и понял – рядом ни Серегила, ни цыплёнка.

Дорога обратилась тропой вдоль реки, на небе - ни звёздочки.

Он вернулся на косогор и опять оглядел окрестности. В этих сумерках они мало чем отличались от тех, какими были ещё пару мгновений назад… с Серегилом.

Микин немой дружок обитал, должно быть, где-то здесь, пас своих овец-призраков.

До Зикары отсюда было слишком уж далеко, но, быть может, ему удастся взглянуть на Меноси? На такой, каким тот был когда-то.

Алек отправился вверх по тропинке, идущей от реки, туда, где примерно был расположен их нынешний лагерь. Но не успел сделать и нескольких шагов, как на небе опять засияли звёзды, а с вершины валуна ему помахал рукой Серегил. Цыплёнок, сунув голову под крыло, пристроился на земле возле него, целый и невредимый.

- Ничего не понимаю, - сказал Алек, подходя к Серегилу. – Почему здесь всё не так, как во дворце?

- Это к Теро, - Серегил подхватил с земли сонного цыплока и они отправились обратно в лагерь, в шатёр к Теро.

Микам с Микой были там вместе с магом и удивлённо уставились на вошедших Алека и Серегила.

- Не вышло, - Серегил сунул цыплёнка Теро. – Алек прошёл туда и вернулся назад, как Мика, а цыпленок - нет.

- Я уж вижу.

Теро внимательно осмотрел птицу, затем отдал Мике, чтобы тот отнёс её назад к торговцу.

- Что ж, это ответ на тот вопрос. Только дра’горгос способен пронести туда живое существо.

- И для нас в этом ничего хорошего, - сказал Микам, прикуривая от светильника свою трубку. – Если на нас амулеты, они до нас не коснутся. Снимем - чудовища нас прикончат.

- Вот именно. – Теро вздохнул. – Так значит, портал у реки.

- Да. Только он другой, - сообщил ему Алек. – Я, собственно, и не видел никакого портала, а просто вдруг взял, и оказался на той стороне, в том же самом месте, а не как во дворце, когда меня переносило куда-то. Я просто прошёл немного вперёд, а потом возвратился обратно. Думал дойти до города, но вместо этого снова попал к реке.

- Очень странно.

Подойдя к столу, Теро развернул свою самодельную карту дворца и прилегающей территории. Синими чернилами он отметил на ней порталы, обнаруженные ими во дворце. Теперь он обмакнул перо и начертил волнистую синюю линию у реки.

- Те, что находил Алек до сих пор, больше похожи на временные проходы. Ну а этот? Этот, судя по всему, скорее похож на эдакую прореху в ткани.

Он немного посмотрел на карту, потом выбрал среди инструментов циркуль и начертил на ней круг с башней в центре, и с радиусом в расстояние до самого дальнего из порталов дворца.

Все сгрудились вокруг него, чтобы посмотреть. Место возле реки оказалось за пределами этого круга.

- И о чём это тебе говорит? – поинтересовался Микам, пыхнув трубкой.

- Я пока не уверен, ибо мои расчёты весьма приблизительны.

- Позволь-ка, - Серегил взял циркуль и нарисовал ещё одну окружность с центром в пещере оракулов.

На сей раз окружность охватывала и дворец, и речку, и башню с небольшой прилегающей территорией.

- Это то, где должны были располагаться печати. Скорее всего, отсчёт нужно вести от них.

- Твоя правда, - сказал Теро. – И река, если сравнить с дворцом, оттуда далековато. Так, словно наше измерение было накрыто иным, как вуалью, просто мы не можем увидеть его.

- Но башни-то тут так и нет, - заметил Алек. – Всё остальное, так или иначе, воссоздано, а башня исчезла.

- Так, может, в этом-то всё и дело? - сказал Серегил. – Всю остальную часть местности снесло ураганом, но основной целью и была эта башня, которую следовало как следует запереть. Пристанище дирмагнос. Может, вот где она и укрылась, когда Нанди узнала, кто она такая на самом-то деле? Нанди и её войско – если оно у неё было – не могло проникнуть туда, и тогда они с Хазирином сделали единственное, что им оставалось.

- Избавились от неё. От башни и всего остального, - сказал Микам. – И это было довольно хитрой задачкой. Очень жаль, что им пришлось уничтожить при этом окрестности.

- Заключить в ловушку. Не уничтожить, - сказал Теро. – Уверен, что куда гуманнее было бы просто убить весь тот народ, а не приносить его в жертву этому месту заодно с нею.

- Ну, а что же тогда дворец? – спросил Алек. – Он не был разрушен, или перемещен, называйте это как угодно. Но там до сих пор эти порталы, через которые я попадаю в окрестности города.

- Вероятно, Нанди и Хазирин защитили его от самого худшего, - сказал Теро.

- Похоже, Разат отомстила-таки Нанди, когда приняла облик своего врага, - с омерзением отметил Серегил. – Теро, ты когда-нибудь слышал что-нибудь о подобной некромантии?

Маг угрюмо кивнул:

- Да.

- И?

Теро глянул на полог шатра, чтобы убедиться, что Мика их не слышит снаружи.

- Она пришлось содрать с Нанди кожу… с живой.

Микам опустил свою трубку.

- Боже милостивый! Полагаешь, они с Хазирином знали, на что может пойти эта дирмагнос?

- А почему ещё, по-твоему, он покончил с собой? – сказал Серегил. – И то, как поставлен череп…. так, словно он всё ещё ждёт её. Даже сейчас. Так вот, почему призрак всё ещё там.

- Целых тысячу лет, - очень тихо сказал Теро.