Осколки времени

Глава 27. Отчаяние и надежда

РАЗАТ, похоже, тянула время, что здорово напрягало Клиа. Ей дозволялось бродить где и сколько вздумается, так что с утра Клиа набивала полные карманы еды и уходила куда-нибудь, в новом направлении. Как-то раз она надумала угнать из конюшни лошадь, но когда Клиа попыталась вывести одну из них из стойла, та так страшно и так противоестественно зашипела на неё, что у Клиа по руке побежали мурашки, вздыбив все волоски, и она поспешно ретировалась и отправилась пешком.

В течение следующей недели Клиа выбирала новые направления, шла, покуда у неё не оставалась ровно половина запаса еды, после чего возвращалась назад, слегка изменив маршрут. Если удавалось раздобыть ещё еды, она повторяла рекогносцировку, пока не начинало смеркаться. Некоторые тропинки сами вели обратно в Зикару, и ей даже не приходилось никуда сворачивать. Другие же уходили вдаль, а у неё оставалось еды лишь на обратную дорогу. Это здорово выводило из себя, но однако лишь подтверждало магическую природу этих мест.

И хотя, казалось бы, все её дни теперь свелись к тому, чтобы раздобыть еду да правильно рассчитать рацион, но после ужасного сомнения, посеянного в её сознание Разат, еда едва лезла ей в горло. Впрочем, помирать она тоже пока что была не готова, а потому старалась гнать подальше все эти мысли и есть хотя бы по минимуму, чтоб поддерживать в себе силы. Клиа быстро теряла вес. Одежда уже болталась на и без того достаточно хрупкой фигурке, и Клиа уже проделала в своём ремне две новые дырки.

Клиа без труда отыскала дорогу в пещеру с загадочным камнем: дирмагнос даже не заморачивалась тем, чтобы прятать её, так как, судя по всему, только Клиа одна и могла нарушать местное спокойствие. Поначалу она избегала походов сюда, но один её серый день сменялся другим, столь же унылым и серым, и однажды она сама не заметила, как очутилась там. Она принялась рассматривать рисунки в склепе, отвратительные по своей сути, но это было ей нужно, чтобы получить некоторое представление. На вид это был не какой-то специальный узор, а лишь плод тёмного разума.

Сияющий чёрный опал манил её обещанием возможного вызволения из этой западни. Это было бы так несложно. Клиа крепко стиснула на груди руки: ах, как же велик соблазн! Но свет внезапно поблек: на глаза навернулись слёзы. Упав на колени, Клиа спрятала лицо в ладонях и заплакала. По Теро, по своей не рождённой дочурке, по себе…, от безнадёжного отчаяния и безнадёги, от того, что задумала сотворить с ней дирмагнос. Как давно она здесь? Неделю? Две? Она давно потеряла всякий счёт.

- Заклинаю тебя, Иллиор, покровитель Куроса и ночных скитальцев, и тебя, Сакор, бог Пламени и Битвы… помогите мне! Я не должна была погибнуть вот так!

Сунув руку за пазуху своего камзола, она достала заточенный горжет, опустилась на колено в круге света сияющего опала и попробовала пальцем остриё. У сверкающего золотого клинка была форма полумесяца Иллиора. Клиа нашла рукой артерию у себя на шее. Под её пальцами уверенно колотился пульс, как подтверждение того, что она всё ещё живая, а не призрак в этом кошмарном пейзаже.

Это было б так просто.

Eia nyis, ashkira, - прошептал какой-то женский голос.

И Клиа почувствовала, как чья-то рука накрыла её ладонь, сжимающую клинок.

Eia nistha.

Акцент непривычный, но Клиа разобрала ауренфейские слова:

Не сегодня, воительница. Не сегодня.

Голос был тот же, что выкрикивал что-то про «кожу» в тот день, когда Разат здесь терзала Мику.

- Нанди?

Кто же ещё мог тут быть?

Kamar yosi eyír, ashkira. Я с тобой, воительница.

- Eyíra rili? – прошептала она.

Es rili. Kamar sika es rili …

Слова сорвались в тяжкий вздох.

- Вам нужна ваша кожа? – Клиа поёжилась, представив себе, что могло это значить.

“Aubus ei nathama, Khirsalä!”

- Прикажите мне, что надо сделать, Высокочтимая Прародительница.

В ответ – тишина. Лишь прикосновение. Оно продлилось ещё немного.

Клиа спрятала свой клинок и утёрла глаза.

Не сегодня.

Выбравшись из пещеры, она отправилась вверх по реке, надеясь набрести на портал, обнаруженный Микой, как вдруг отчётливо ощутила на себе чей-то взгляд.

Обернувшись, она увидела вдалеке кого-то, идущего следом за ней из города. То был мужчина, так что Клиа выдохнула с облегчением, поняв, что это хотя бы не дра’горгос, который гонится за ней. Всего лишь кто-то из горожан.

Она прошла ещё немного, но почувствовав неприятный холодок меж лопатками, оглянулась снова. Она увидела, что незнакомец припустился за нею бегом, и она ещё ни разу не видела в городе, чтобы кто-то тут бегал. На нём была обычная блёклая одежда, голова повязана серой повязкой, но когда он немного приблизился, она узнала его размашистую, вприпрыжку поступь. То был Алек!

Молясь, чтобы он не оказался одним из жестоких розыгрышей Разат, Клиа кинулась к нему. Они бросились друг другу в объятья и ненадолго стиснули друг друга. Клиа отпустила Алека первая и отступила на шаг. Глаза его были, как всегда, ясные, тёмно-синие. На плечо он взвалил мешок, видимо, с едой, но она всё ещё не могла себе позволить не усомниться, что в нём не сидит дра’горгос. О да, Зелла научила её этому!

- Хвала Создателю! Я уж и не чаял тебя отыскать! – воскликнул Алек. – Я почти каждый день, целую неделю рыскаю тут, вокруг города и этой башни… Всякий раз, как только удаётся пробраться сюда. Тебя не так-то легко вычислить.

Клиа нервно хохотнула, подумав о том, как недавно едва не перерезала себе горло.

- Я же тоже всё время искала пути. Как там Мика? Он сумел выбраться?

- Да. И принёс нам весточку от тебя. Про Зеллу, про магию и про дирмагнос. Он в полной безопасности. В лагере с Теро и остальными.

- А его рука?

- Срастается по новой. Он крепкий парнишка.

- И умница. Но тебе не безопасно тут находиться, - Клиа двинулась дальше. – Он же сказал вам, что амулеты, которые сделал Теро, тут не действуют? Разат может в любой момент прислать за мной своих тварей.

- Знаю. Сам не раз на них чуть не напоролся. Но Иллиор хранил меня.

- У тебя тут еда, в мешке?

- Да.

- Ради бога! Мне нужно съесть что-нибудь не из этих проклятых мест.

Алек, беспокойно озираясь на город, развязал мешок. Там были свежий хлеб, вяленая оленина, репа и сыр. Клиа отломила хлеба, схватила кусок вяленой оленины.

- Билайри подери, как же вкусно! – с набитым ртом сказала она.

Алек протянул ей кусочек репы, и она впилась в него зубами. Рот наполнился сладким и свежим соком. Разат ещё ни разу не подала ей настолько же неприхотливой, и настолько желанной пищи.

- Ты похудела, - заметил Алек. – Как чувствуешь себя?

- Как в западне, - откровенно призналась Клиа.

Она глянулась в горжет: да, она знала, что потихоньку морит себя голодом.

Внешность Алека тоже выдавала признаки измождения, на его лице резче проступили скулы.

- Ты знаешь, как попасть в пещеру, где находится Великая Печать? – спросил он.

- Так вот что это такое! Да. Это в холмах за башней. Туда ведут дорога и боковая тропа. Её никто не прячет.

- Она охраняется?

- Похоже, что нет. Я ходила туда как мне вздумается, и никто даже не попытался меня как-то остановить.

- Отличная новость.

- Что вы там такое задумали?

- Вытащить тебя отсюда и снова наложить печать с обратной стороны.

- И как же?

- Теро не велел мне тут много с тобой болтать, на случай, если Разат застукает нас вместе. Ты же не сможешь рассказать ей того, что тебе не известно.

Клиа кивнула. Такое решение было верным.

- Нам нужно идти, - сказал Алек. – Можешь есть на ходу.

Разделив на двоих сыр и хлеб, они отправились дальше вдоль речки.

- Уже должно быть недалеко, - сказал он ей, однако вид у него был подозрительно обеспокоенный.

- Что такое, Алек?

- Должен тебя предупредить: я пытался привести сюда с собой Теро. Но ничего не вышло.

Сердце Клиа заныло.

- Он не знает, почему?

- Мы считаем, что я и Мика можем проходить сюда и обратно, потому что мы с ним умирали и снова воскресли. Всё так, как и сказал Серегилу демон Седжа: лишь мертвецам дано ходить дорогами мёртвых.

- Понятно. Тогда давай-ка не торопясь, по порядку.

Она съела ещё ломтик репы.

Алек искоса посмотрел на неё, явно испытывая некоторую неловкость, но всё же спросил:

- Ты, правда, носишь ребёнка Теро?

Клиа поперхнулась и выплюнула кусок недожёванной репы.

- Откуда ты знаешь?

- Мика слышал, как об этом сказала Разат.

- Проклятие! Так значит, Теро тоже знает?

- Да.

Клиа с усилием потёрла глаза.

- Мне так не хотелось, чтоб он узнал. Ведь если я не сумею к нему вернуться, будет лишь тяжелее.

- Ты обязательно вернёшься к нему. Мы найдём выход. Прошу тебя, не теряй надежды.

- Мне кажется, призрак Великой Жрицы Нанди недавно сказал мне то же самое.

- Мика слышал у себя в голове чей-то голос. Он кричал что-то про свою кожу.

- Это она. Как по-твоему, что это значит?

- Теро полагает…. ну,…что дирмагнос облачилась в кожу Нанди для маскировки.

Репа, которую жевала Клиа, мигом утратила вскус.

- Пламя Сакора!

Как гончая, идущая по следу, Алек всю дорогу буравил глазами окружающий пейзаж и наконец схватил Клиа за руку.

- Вон он, рядом с дорогой. Держись крепче и от меня ни на шаг. Если же…

- Если ничего не получится?

- Я вернусь за тобой. Столько раз, сколько потребуется.

- Ты и в этот-то раз еле меня нашёл. Слушай, я, если только смогу, постараюсь приходить в эту пещеру ежедневно. Ищи меня здесь.

- Хорошо. А теперь бежим!

- Алек, погоди. Я должна сказать ещё кое-что. На случай, если ты больше меня не отыщешь. Позволь мне сказать.

Клиа сделала глубокий вдох.

- Если ничего не получится, если вы не сумеете вытащить меня отсюда, знайте, я ни за что не сделаю того, что хочет от меня Разат. Ни за что! Скажи Теро об этом. И ещё…что я люблю его.

Она показала Алеку заточенную бляху.

- Передай ему, что я не буду страдать.

Алек сурово кивнул.

- Передам. А теперь идём!

Так же, как и тогда с Микой, Клиа не увидела прохода, но она доверилась Алеку, который вёл её.

- Пора! – крикнул Алек, крепче стиснув её запястье.

И исчез. А Клиа осталась одна возле речки.

«Не теряй надежды», сказал Алек.

Развернувшись обратно, она побрела назад к башне, с тягостным чувством снова и снова прокручивая все это в голове.

Алек снова очутился в длинном коридоре дворца. Он ещё ощущал тепло от ладони Клиа на своей коже, но он был один. Ничего не вышло. Он прислонился к стене в лучах предзакатного солнца, чувствуя, как противно свело нутро. Его мутило, но то была не обычная тошнота, он испытывал дикий ужас.

Знайте, я ни за что не сделаю того, чего хочет от меня Разат. Ни за что.

Алек и сам прекрасно знал, что она так и поступит.

Шатёр Теро в лагере было пуст, как и его собственный. Алек поспрашивал, где это все, и какая-то женщина указала ему на реку. Микам с Микой рыбачили, одолжив у кого-то удочки. Им было весело, и в траве позади них поблескивало чешуёй с полдюжины жирных форелей.

Должно быть, лицо Алека выдавало его с головой: стоило Микаму бросить взгляд на него, как веселье в его глазах сразу потухло.

- Ты опять не нашёл Клиа, да? – спросил Мика.

- Где Теро и Серегил? – Алек пока не желал никаких расспросов.

- Они пошли в склеп оракулов, - ответил Микам. – Теро размышляет над тем, как наложить печать с этой стороны.

- Думаю, пойду-ка и я, взгляну, как они там.

- Скажи им, что мы наловили к ужину рыбы! – крикнул ему вслед Мика.

Алек поехал к склепам и нашёл привязанных на краю рощицы Цинрил и лошадку Теро. Кинув повод Ветерка одному из стражников, Алек прошёл в пещеры, отправившись к третьему склепу.

Серегила и Теро он увидели среди сталактитов. Они рассматривали череп Хазирина при свете одного из парящих в воздухе светящихся шаров, вызванных Теро. Алек прошлёпал по воде прямо к ним. Теро глянул на него со вспыхнувшей, было, надеждой, но лицо его тут же потухло.

- Нашёл её, верно?

- Она жива, Теро.

- Но вытащить её оттуда ты так и не смог.

- Нет. Вышло то же, как и с тобою, когда я пытался провести тебя туда.

- Понятно.

На какой-то миг на лице Теро отразилось полнейшее отчаяние, но он тут же овладел собой, вернувшись в свой обычный, учёный сосредоточенный вид.

- Она просила меня передать тебе, что ни за что не сдастся Разат. Сказала, что…, - Алек запнулся, вспомнив про заточенный горжет, – …чтоб я передал тебе это.

- Понятное дело, не сдастся, - сказал Теро.

- Но с ней же всё хорошо? – спросил Серегил.

Алек сглотнул. Ему ужасно хотелось бы покривить душой.

- Она вся исхудала и умирает от голода. Съела почти всё, что я брал с собой. Но если у неё не будет там хоть какой-то еды, долго она не продержится.

- Вот только какой? – сказал Серегил. – Полагаешь, Разат посылает на рынок дра’горгоса?

- Это возможно, - сказал Теро. – Они же могут ходить оттуда и приносить что-нибудь с собой. Конечно, ведь весь эскорт Клиа исчез вместе с нею. Лошади и всё такое. Вот может, они там питаются кониной.

- Микам сказал, ты пытаешься разобраться, как наложить новую печать, - сказал Алек.

- Да. – Теро взял её в руки. – Думаю, я смогу прикрепить её к обломку исходного золотого штыря….

Он запнулся, потом накрыл ладонью глаза.

- Мы не можем заточить Клиа там, Теро.

- Думаешь, я этого хочу? Если бы только тебе удалось вытащить её оттуда…!

Алек не смог проронить ни слова: боль в голосе мага была почти столь же острой, как и тогда, когда он прочёл браслет. И стоял маг теперь возле останков того самого Хазирина, человека, совершившего то, чего Теро страшился больше всего на свете: он отправил в заточение любовь всей своей жизни. И если дойдёт до такого, Алек даже не сомневался: Теро не станет жить. Как и Хазирин.

- Я попытаюсь ещё. Столько раз, сколько потребуется, - негромко промолвил Алек.

Сунув печать в карман, Теро прошёл через склеп и вышел в туннель, оставив свет им.

- Проклятие Билайри, - процедил Серегил.

- Он не станет жить, если придётся её заточить.

- Я бы тоже не стал на его месте, - негромко сказал Серегил.

- И я.

Алек обнял Серегила за талию, при этом не в силах отвести от черепа глаз.

- Нанди и Хазирин…. Они исполнили свой долг. Клиа тоже исполнит. Она мне сама сказала, что ни за что не сломает печать на той стороне.

- Благородна до последнего, - пробормотал Серегил, тоже обняв Алека за талию и крепко прижав к себе.

- Она сделала себе нож из своей офицерской бляхи и хотела, чтоб я передал Теро, что она не будет страдать. Я не смог сказать. Ещё не время.

- Да, успеется.

Они постояли в тиши, рядом с умершим возлюбленным. Алек слушал, как теперь уже знакомо падает вниз вода.

Кап-кап.

Кап-кап.

- Трещина, через которую внутрь проникает эта вода. Должно быть, вот что случилось, когда они наложили печати, точно? Теро говорил о землетрясении, а Кордира рассказала тебе о гигантской чёрной волне, обрушившейся на остров. Получается, наручный браслет, череп и, возможно, сама печать покрылись кристаллами уже после, за все эти годы.

- Вероятно.

- Когда же по эту сторону печать отвалилась, чары Разат стали тоже просачиваться сюда, в нашу реальность. И она, если ей вздумается, может засылать сюда дра’горгосов, хватать людей и утаскивать их в своё измерение.

- А стоит восстановить печать на этой стороне, как всё прекратится. Так, Алек? Это ты хочешь сказать?

- Пока с этой новой печатью тоже что-нибудь не случится. А они, похоже, не столь уж неуязвимы. Так что, когда это произойдёт, Разат по-прежнему будет здесь и, быть может, однажды найдёт кого-то, кто сломает печать на той стороне. Что тогда? Она снова выйдет на волю, а тут… тут же никто не готов с нею встретиться!

- Готов, - Серегил вскинул бровь. – Значит, предлагаешь, чтоб мы…

- Выпустили её оттуда, да. И были готовы поквитаться с ней. Мы уже прикончили одну дирмагнос. Я готов потягаться с ещё одной. Единственное только…как думаешь, что произойдёт, когда Клиа сорвет печать на той стороне? Ещё один конец света?

Серегил пожал плечами.

- Есть лишь один способ выяснить это.

Разат молча забавлялась, наблюдая, как Клиа ковыряется в своей тарелке, пытаясь прикинуться, что ужасно проголодалась после долгой дневной прогулки. Но Разат-то уловила запах чужой еды, исходивший от Клиа. Не укрылся от неё и лёгкий румянец на этих впалых щеках. И ещё она уловила отголоски чего-то другого, хоть и никак не могла взять в толк кто или что это было такое – то ли призрак, то ли живое существо. Как же было приятно, наконец, подивиться чему-то. Впервые за столь долгую, как у неё, жизнь.

- Как прошлась нынче, дорогуша? – поинтересовалась Разат.

Клиа вскинула на неё свой взгляд, в глазах её была одна только ненависть.

- Да как всегда, полагаю.

- Ой, сомневаюсь я. Ты же отобедала за чужим столом. Не удивительно, что для моей скромной пищи у тебя уже нет аппетита.

Та лишь пожала плечами и проглотила ложку чечевичной каши, по крайней мере, Клиа надеялась, что это она. В ней, как заметила Разат, плавали кусочки репы. Интересно, с чего это ей вздумалось изобразить столь скромную пищу? Разве только от неё всё ещё разило сырой репой, с хлебом и вяленой олениной.

- По-моему, у тебя нынче был посетитель.

Клиа даже не удостоила её взглядом.

- Нет, ну, правда же! Это, ведь, нечто из ряда вон. Полагаю то был не наш милочек Мика? Кто-то ещё из твоих дружков? Вероятно тот, которому уже пару раз удалось улизнуть от моих ловчих.

Клиа лишь снова пожала плечами и протянула руку к краюшке хлеба, лежавшей перед ней.

Стремительней горной гадюки Разат выкинула нож, которым обычно нарезала жареную дичь, и вонзила его в тыльную сторону правой ладони Клиа. Клиа вскрикнула от боли, а быть может, от ярости, а потом произошло нечто весьма неожиданное.

***

Всё случилось так быстро, что Клиа, даже не успев почувствовать боли в правой пронзённой руке, машинально схватилась за нож левой, метнулась через стол и всадила клинок в грудь дирмагнос, тут же выдернула его и резанула её поперек горла. Впрочем, Разат каким-то образом удалось увернуться, и Клиа снова очутилась в удушающих объятиях дра’горгоса. Своими ледяными пальцами тот до боли стиснул раненную ладонь Клиа и кремнёвый клинок выпал у неё из руки.

- Это было ужасно глупо, - просипела Разат.

Густая чёрная кровь сочилась из раны на её груди и стекала не на лиф платья, пачкая его, а вниз, между грудей. Этой чёрной маслянистой жидкостью был измазан и кремневый клинок, теперь валявшийся, как в насмешку, совсем рядом с ногою Клиа. Ценой неимоверного усилия Клиа сдержалась, не стала дёргаться больше, иначе она рисковала остаться без правой руки.

Снова взглянув на Разат, Клиа заметила и ещё кое-что: кожа вокруг раны слегка разошлась, как прореха на ткани шатра, и сквозь неё проглядывало нечто коричневое и скукоженное, наподобие сброшенной змеиной шкуры.

Не успела Клиа ничего толком разглядеть, как Разат зажала рану рукой. А когда убрала её, в том месте не осталось и следа ни от раны, ни чёрной крови.

- Не так-то просто прикончить меня, милочка, - сказала она с не предвещающей ничего хорошего улыбочкой. – Всё испытываешь моё терпение?

Подойдя к дра’горгосу, не отпускавшему Клиа, Разат подхватила её за талию и, вцепившись в окровавленную руку Клиа, вытянула её, словно в каком-то мерзостном танце, а затем подхватила с пола блестящий клинок, оглядела его, склонив голову, и вдруг вонзила его в бок Клиа, прямо под рёбра. Клиа стиснула зубы и едва сдержала крик боли, когда дирмагнос слегка провернула в ране грубый клинок, после чего выдернула его.

- Значит, наконец-то, собралась прикончить меня, - прохрипела Клиа. – Ну же, давай, не мешкай!

- О, нет, я как раз хочу немного помешкать, если только, конечно, решу именно так поступить с тобой. Подыхать ты у меня будешь денёк-другой.

Разат накрыла ладонью дырку в камзоле Клиа и боль внезапно стихла, как не бывало.

- Даже Нанди не выдержала, визжала в конце концов, когда я сдирала остатки кожи с её пяток. Но мы-то обе знаем, что я вовсе не собираюсь тебя убивать.

Дра’горгос, повинуясь какому-то безмолвному приказу, сместил свою ледяную хватку с ладони на предплечье Клиа. Разат зажала её ладонь в своих ладонях, и тут боль тоже тотчас прекратилась.

Когда она отпустила её, Клиа увидела, что от раны остался лишь чуть выпуклый бледный и тщательно залеченный шрам вдоль тонких косточек тыльной стороны руки.

- Давай уговоримся играть правильно? – Разат лениво помахала ножом в паре дюймов от глаз Клиа. – Бывают вещи, которые сложнее лечить, чем прочие. Итак, кто принёс тебе еду?

Клиа опустила взгляд, не сказав ни слова. Безо всякой надежды на спасение держаться против дирмагнос было проще. Теперь желание жить заявило о себе с новой силой. Но не могла же она предать Алека!

- Отлично, - сказала Разат. – Раз уж ты не голодна, я, конечно, не стану принуждать тебя силой.

По очередной беззвучной команде дра’горгос мигом перенес Клиа обратно в опочивальню, хлопнул дверью и испарился. Клиа подошла к двери, попробовала защёлку. В первый раз за всё время, что она тут, было заперто. Подойдя к окну, она увидела, что оно всё ещё открыто. Её инстинкт шептал ей, что нужно срочно, любыми путями спуститься отсюда на землю и бежать.

Но рассудок тотчас же отвечал: ты же знаешь, идти тут некуда.

***

Этим вечером все собрались у костра возле шатра Теро. Микам пёк на огне рыбу, которую они с Микой наудили, остальные, ради мальчика, пытались всё это съесть. Впрочем, Теро, как заметил Серегил, по большей части задумчиво ковырял её своей вилкой, словно учебный препарат в своей мастерской.

Мальчику о положении Клиа ничего не сказали: Мика знал лишь, что Алек пытается вытащить её, но Серегил заметил, что он украдкой всё же озабоченно поглядывает на Алека и Теро. Было сложно держать что-либо в тайне от столь смышлёного и чувствительного ребёнка, каким оказался Мика. Быть может, потому Мика и не стал капризничать, когда Теро отправил его в койку раньше обычного.

- Мы можем поговорить у вас в шатре? – спросил Теро.

Все четверо отправились туда, Теро снова наложил заглушающее заклятье, а потом, встав посреди шатра, повернулся ко всем лицом.

- Сдаётся мне, настала пора поговорить об очень серьёзных вещах.

- Мы тут с Алеком и сами кое-что надумали, - сказал Серегил. – Так что давай, присядь-ка да выслушай нас.

Удивлённый Теро чопорно опустился на краешек алековой кровати.

- После твоего ухода мы ещё говорили в пещере, - начал Алек. – Заточить Клиа там означает её верную смерть. Но есть и иной выход, дающий ей, по крайней мере, какой-то шанс. Что, если мы выпустим эту Разат?

Теро не поверил собственным ушам.

- Вы спятили?

- Ты только подумай над этим, - вмешался Серегил. – То, что творится сейчас, совсем никуда не годится, поскольку она имеет возможность протягивать сюда свои руки в виде своих дра’горгосов. Наложить печать, оставив там Клиа, решает проблему. Но лишь на время, пока с одной из печатей опять что-нибудь не случится. И стоит Разат добраться до того, кто сломает ей эту печать, она окажется на свободе, в мире, который этого даже не ожидает. И тогда гибель Клиа окажется совершенно напрасной.

- Между тем, мы могли бы её победить, - сказал Алек. – Мы уже убили Иртук Бешар, и можем прикончить и эту.

Теро покачал головой.

- Вы можете себе представить, насколько могущественной должна была быть она, что Нанди с её возлюбленным пришлось пойти на столь крайние меры, заточив её?

- Но ты же сам сказал, когда мы были в Зикаре, что за столько столетий, не имея возможности питаться живыми людьми, она должна была здорово ослабеть, - напомнил ему Алек.

- Я сказал, возможно, что это так. К тому же, она опять подпиталась.

- Тем более, следует биться сейчас, пока она и далее не окрепла, - принялся наставать Серегил. – Какие-то пару месяцев, это совсем ничего - один солдат здесь, один крестьянин там. Вряд ли это могло компенсировать тысячелетие голодовки.

- И как же, по-вашему, мы её выпустим, не ввергнув при этом весь мир в хаос? – спросил Теро.

- Нам придётся напасть на неё внезапно, - сказал Микам, задумчиво разглаживая усы.

- А это значит, мы должны выяснить, где она окажется, когда Клиа сорвёт печать.

- Это зависит от того, когда именно Клиа сделает это, - сказал Алек. – Если Разат в это время будет с ней, с нашей стороны отворится четвёртый склеп, и мы вполне сможем тут же напасть на неё.

- Это было бы лучше, чем позволить ей добраться до башни, - сказал Серегил.

- Могу лишь предполагать, какого рода заклятия у неё наложены там. И, конечно, тут снова возникает проблема дра’горгосов.

- Надеюсь, всё получится. Впрочем, мы и понятия не имеем, что будет, если сорвать внутреннюю печать, - сказал Теро. – Может разразиться очередной катаклизм – землетрясение, черный ураган с неба, мор тысяч людей, вероятно, включая и нас с вами.

- А может всё окажется просто, как отворить дверь, - сказал Серегил. – Разве не стоит попытаться это выяснить? В противном случае всё останется, как есть, и Разат со своими драгоргосами будет таскать с острова по несколько человек за раз, пока не окрепнет настолько, что вырвется на волю сама. Либо мы запрём Клиа там, а мне, к примеру, ужасно не хочется этого делать. Ну же, Теро, нам стоит рискнуть!

Теро закрыл глаза, и Алек заметил, как трясутся его руки. Однако когда он снова открыл глаза, взгляд его был решительным, а голос твердым, когда он сказал:

- Полагаю, приступим немедля.

- И начнём с главного, - сказал Серегил. – Немедленно отошлём из лагеря, из дворца и из храма всех слуг и солдат. Они - потенциальная провизия для дирмагнос. Кроме того, не стоит попусту подвергать их опасности, ибо они, на деле, ничем нам не смогут помочь. Ещё вот что: меня беспокоит, нет ли здесь ещё таких же, как Зелла? Её-то ты так и не раскусил, Теро. Кто знает, сколько ещё шпионов может тут находиться?

- Её я не распознал, потому что у меня и в мыслях не было пытаться, - отвечал маг. – С тех пор я стал осторожней. Пока что я не обнаружил тут никаких шпионов. Конечно, я буду и дальше смотреть.

- И как же мы сможем приказать им отсюда убраться? – спросил Алек. – Они нам не подчиняются.

- Нам нет, зато подчиняются Клиа, - подмигнул ему Серегил.

Подделать приказ Клиа для Серегила было парой пустяков: он знал и её, и её почерк с самого её малолетства. В приказе он повелел солдатам перенести лагерь к подножью Горы Эрали и дожидаться её там. Если он отправит их обратно в Глубокую Гавань, они тут же узнают, что она там не появлялась, чего ему хотелось бы меньше всего. А так как Клиа благополучно доехала, тут не было никаких серьёзных волнений, и ему хотелось, чтобы так оно оставалось и дальше. Поэтому они с друзьями устроили маленькое представление со сбором своих вещичек и отъездом в Зеркальную Луну, солдаты же, тем временем, тоже оставили лагерь. Однако, приехав в поместье, они собрали всё самое необходимое и приготовились по-тихому вернуться обратно в Меноси.

- Мне придётся остаться здесь? – безнадёжно спросил Мика, наблюдая, как Теро перебирает запасы в своём сундуке.

- До завтра я никуда не уеду.

- Учитель, а вдруг я буду вам нужен?

- Тогда я пришлю за тобой, - отвечал маг. – Мы собрались сделать кое-что очень опасное, то, что нам не совсем под силу. Это же не наказание, Мика. Ты просто должен понять, что, хотя ты и мой ученик, и я всецело тебе доверяю, но бывают моменты, когда тебе нельзя со мной, и такие, как этот, когда я даже не могу объяснить тебе, почему. Ради твоей же и нашей безопасности. Такова сейчас моя воля и мой приказ тебе: сидеть тут и ждать, покуда я не вернусь.

Мика кивнул, грустно теребя завязку на лубке на сломанной руке.

- Понимаю. Учитель. Я просто хотел…

Теро похлопал его по плечу.

- У меня с моим наставником было так же, Мика, когда я был таким, как ты. Подрастёшь, и сам всё поймёшь. И к тому времени ты уже будешь настолько сильным, что сможешь ходить со мной. Пока же я хочу, чтобы ты поправлялся и был здоров. Я ненадолго, каких-нибудь несколько дней, и Клиа будет со мной.

- Но если с Алеком что-то случится, вы не сможете добраться до Клиа.

- Это так. И в таком случае я пришлю за тобой. Но не раньше.

- Да, Мастер Теро.

- Нужно, чтобы ты изготовил мне новые стрелы со свежими древками, которыми никогда не стреляли, - сказал Теро Алеку, сидя тем же вечером вместе с Серегилом и Микамом у камина в пустынной библиотеке. – Найдётся у тебя белое оперение для них?

- Нет, только красное. А Нисандер в тот раз стрелял белыми, верно?

- Вам повезло, - сказал Микам. – На кухне я видел снизку лебедей. Пойду, принесу то, что вам нужно.

- Крепления у меня есть, но мне нужны свежие древка, - сказал Алек, поднимаясь вслед за Микамом. – Схожу, спрошу у Дорина.

Переборов очередную волну тревоги, Теро разложил на столе нужные материалы: синий чернильный камень, кисти, воду, горсть золотых монет и драгоценную серебряную фольгу. Он страшился вовсе не того, что ожидает впереди, но того, что всего этого окажется мало.

- Мы вернём её, - произнёс Серегил со своего кресла возле камина.

Теро мрачно кивнул.

- Ты же знаешь, как заговорить стрелы Алека, как это делал Нисандер? Ты всё это умеешь?

- Я знаю заклинания. Но у меня даже не было случая применить их.

- То есть, ты хочешь сказать, что Алек может встать перед нашим врагом, не имея никакого преимущества? Обычной стрелой дирмагнос не остановить, это при условии, что мы сумеем её выманить. Нам известно, что мечом её не возьмёшь. Даже если её разрубить на куски, они соберутся снова.

- Да знаю я! Придётся надеяться лишь на лучшее, и на то, что Иллиор опять будет на нашей стороне.

Серегил негромко сказал:

- Это не просто, верно, когда рядом нет того, кого любишь больше всего на свете?

- Как ты вынес смерть Алека? – Теро положил на стол золотые сестерции.

- Себранн очень быстро вернул его обратно. Иначе я бы тут уже не сидел.

Теро обернулся к нему.

- И ты бы тоже избрал смерть, верно?

Серегил кивнул.

- То, что я видел, когда взял браслет Нанди. То, что почувствовал тогда…., - Теро взял со стола пару монет, подержал их в дрожащих пальцах и положил обратно. – Я испытал ужасную скорбь, погубившую Хазирина. Я чувствую, мы с ним очень сродни. Если нам в итоге придётся заточить Клиа вместе с этим чудовищем, я окажусь в таком же безвыходном положении, в каком оказался он. Не могу выбросить из головы эту магическую кожу Разат, то, каким образом она, должно быть, её раздобыла….

- И я. Клиа показала Алеку клинок. Она выточила его из своей офицерской бляхи. Очень острый и золотой, Разат не посмеет к нему прикоснуться. Клиа пустит в дело его, если придётся.

- Свет Иллиора!

Теро уронил руки на стол и уткнулся лицом в ладони.

- Что, если у нас ничего не получится? Вдруг не подействует?

- Ну, если всё пойдёт наперекосяк, ни одному нас не придётся страдать за свои ошибки, потому что все мы будем уже мертвы. Так что с этим-то всё в порядке.

- Спасибо, успокоил.

Серегил мрачно хохотнул.

- Мы тут как-то говорили с Алеком. По дороге во дворец. В тот день, когда вы в первый раз осматривали коридор, где он исчез. Алек недвусмысленно дал мне понять, что я чересчур опекаю его, и он истолковал это как то, что я не признаю его равным себе.

- Да?

- Клиа пережила войну, Теро. Она ничуть не глупее тебя, и вдвое отважней всех нас вместе взятых, она не какая-нибудь истеричная девица. Мы должны всего лишь помочь ей.

Серегил запнулся.

- Всякий раз, как мы с Алеком отправляемся по твоим поручениям, я вынужден смиряться с тем, что могу возвратиться назад без него. Но если он всё же падёт смертью героя, то это будет его выбор и его право.

Теро повернулся к нему. Зелёные глаза его были злы и суровы.

- А если бы в той западне сейчас сидел Алек? Ты тоже сказал бы это?

Серегил, мрачнее смерти, стойко выдержал его взгляд.

- Нет. Я бы тоже сейчас сидел, уткнувшись лицом в ладони. И это ты говорил бы мне эти слова.

Возвратившийся Микам притащил горсть лебяжьих маховых перьев. Вслед за ним пришёл Алек, он принёс пучок новых древков для стрел, кожаную сумку с инструментами, глиняный горшочек и короткую доску. Сложив свои запасы на полу у камина, он уселся и занялся стрелами. Разложив перья, он достал из сумки специальный ножичек и принялся зачищать и заострять их на своей дощечке.

- Микам, собери-ка наши мечи, - сказал Теро. – Вот сюда, на стол, пожалуйста.

Микам сложил их там, а Теро, поскоблив чернильный камень и добавив воды, развёл немного чернил.

Когда чернил было достаточно, он выбрал тонкую кисточку и принялся наносить заклинание на клинок меча Микама, сосредоточившись на словах, представляя их себе в уме в виде рукописной серебряной вязи. То же самое он проделал с мечами Алека и Серегила. На то, чтобы всё сделать, как надо, ушло несколько часов. Когда он закончил и огляделся, то увидел, что Микам и Серегил мирно посапывают в своих креслах.

Впрочем, Алек ещё вовсю трудился. Перед ним на полу лежала уже добрая кучка свежеоперённых стрел.

- Этим осталось только отлежаться. Сделать ещё несколько? – спросил Алек.

- А сколько их у тебя?

Алек пересчитал.

- Шестнадцать.

Он вскинул глаза на Теро.

- Я их, в общем-то, и не считал, пока делал. Но тут ровно четыре раза по четыре.

- Да, и это, похоже, добрый знак. Пусть останется столько, Алек. Насколько я знаю тебя, тебе хватит и одной, чтоб управиться. В самое сердце, помнишь?

- Помню.

- А теперь поспи. Мне понадобится немного времени, чтобы наложить на них магию.

На рассвете, когда остальные проснулись, Теро всё ещё рисовал магические символы на белоснежном оперении стрелы. По столу были рассыпаны остальные стрелы, древки большинства их которых покрывали такие же затейливые значки. На каждую было надето золотое оголовье.

Алек взял одну и внимательно её осмотрел. Зазубренный наконечник был покрыт тонкой вязью серебристых значков. Края – острые, как бритва.

- Это ты сам сделал, Теро?

- Да, из золотых монет. И если это её не остановит, то я уж и не знаю, что ещё.

Подойдя к одному из высоких окон, Серегил посмотрел на море. По его серо-зеленой глади под мрачнеющими небесами катились белые барашки волн.

- Похоже, день идеальный для того, чтоб прикончить дирмагнос, мм? Ну, и как же мы это всё провернём?

- Зависит от того, как я доберусь до Клиа, - сказал Алек. – Мы должны быть готовы к тому моменту, когда она сломает печать.

- Ладно, не станем мешкать, - сказал Серегил.

Он вышел из комнаты, однако быстро вернулся назад с куском пергаменты, пером и чернилами.

- Мы должны очень отчётливо себе представлять, что и где находится в этих пещерах, Алек.

Алек взял перо и накидал план большого склепа на той стороне, обозначив место, где находилась печать, и туннель, ведущий оттуда.

- Футов примерно тридцать от входа.

- Тебе придётся находиться в туннеле так, чтобы видеть, что там, в самом его конце. Свет будет у тебя за спиной.

- Что означает, что его будет видно, - сказал Теро.

- Не обязательно. Я могу ползти на животе до последнего, - сказал Алек. – Кроме того, дирмагнос, скорее всего, будет слишком занята печатью и Клиа, чтобы заметить меня.

- На это не стоит полагаться, - предостерег Теро.

Взяв перо, он пририсовал к пещере Алека третий склеп.

- Если, конечно, они смыкаются так, как это было в моём видении, мы окажемся носом к носу с Разат и с Клиа, как только печать будет сорвана, и наше измерение откроется во второе. А наш склеп вот…

Он пририсовал узкий проход, соединяющий третий склеп со вторым.

- Единственный путь отступления - это узкое горлышко, ну, или вперёд – наступать на неё.

- Скорее, направить её, куда нам надо, - сказал Серегил. – Алек - первая линия нашей атаки. Пока он не ослабит её своими стрелами, нам с ней не тягаться.

- Если мне удастся попасть ей в сердце, я сразу прикончу её, - сказал Алек.

- В прошлый раз ничего не вышло, - напомнил всем Микам. – Пришлось рубить Иртук Бешар на куски, а это занятие прескверное, скажу я вам, и если кто-то забыл, могу продемонстрировать рубцы на моей ноге.

- Я буду целиться прямо в сердце, - заверил его Алек. – У меня шестнадцать стрел, и если сумею, то будь я проклят, если не всажу их все в эту сволочь.

- Но это всё, исходя из того, что, как мы пока что считали, Клиа согласится сорвать печать, - напомнил Микам. – А кто сказал, что она не прикажет нам оставить её там и запечатать измерение по-новой?

- Мне просто придётся её убедить, - сказал Алек.

- И тут тебе не помешала бы помощь.

Серегил обернулся к Теро.

- Может, напишешь письмо?

- Я уже накидал его этой ночью.

Теро вытащил из кармана своего камзола запечатанное воском письмо и протянул его Алеку.

- Что бы ни случилось, она должна получить его.

Алек убрал его в свой камзол.

- Единственная проблема: я не могу точно сказать, когда снова найду её. Она сказала, что станет приходить в склеп каждый день, но кто знает, получится у неё это или нет?

- Что значит, что мы должны быть наготове и ждать любого исхода, - сказал Микам. - Как только попадём на место, станем дожидаться там тебя с Клиа. Вот только одна проблема: мне не пролезть в туннель, ведущий с пещеру с росписью.

- Это легко исправить, - сказал Теро.

- Да, но что потом? – спросил Алек. – Мы исходим из того, что магия стрел не подействует, покуда не будет пробита брешь в то измерение…

- И я от всего сердца надеюсь, что мы всё рассчитали правильно, - сказал Серегил.

- Даже если бы она действовала всегда, портал между её миром и нашим откроется раньше, чем я успею выстрелить, и вы трое окажетесь перед нею безо всякой защиты.

- Это я предусмотрел.

Теро взял перо и прочертил волнистую линию между двумя пещерами, и вторую – у подножья туннеля, ведущего из пещеры с рисунками во вторую.

- Тут и тут я планирую наложить магическую защиту, через которую ей не прорваться. По крайней мере, ей придётся потратить на это немало сил. Если же она это учует, она, скорее всего, развернётся обратно и побежит на тебя, Алек.

- И окажется ещё лучшей мишенью, - мрачно усмехнулся тот.

- Время решает всё, И в любви, и в бою, - сказал Серегил. – Или ты остановишь её, или она понесется прямиком к своей башне. И мне меньше всего хотелось бы оказаться вынужденным гоняться за ней там, на её собственной территории. Не говоря уже о том, что если до такого дойдёт, то Алека, скорее всего, уже не будет в живых.

- А что нам делать с её кусками? – спросил Микам.

- Мы должны отделить её голову и руки. Я прихвачу для них ёмкости. Остальное постараюсь сжечь, - отвечал Теро.

- Ой-ой, ты и огонь, - хохотнул Серегил.

Теро улыбнулся.

- Готовьтесь. Мне же нужно ещё несколько часов приготовиться и поспать, а затем приступаем.

***

Серегил уселся на кровати и принялся наблюдать, как Алек размыкает муфту на рукоятке своего Рэдли, разделяет половинки лука, обматывает их тщательно навощённой тетивой. Положив его и колчан на середину специального покрывала, Алек сделал из него походную скатку и обмотал её бечевой. Снова переодевшись в обноски, он накинул на свои худенькие бёдра пояс с мечом, надел плащ и спрятал меч под ним, потом вскинул на плечо свою скатку.

- Ну и как я смотрюсь? Достаточно безобидно? – он постарался ссутулиться.

Серегил улыбнулся.

- Думаю, правильнее будет спросить, достаточно ли ты похож на призрака?

- Должно быть, вполне. Меня с самой первой ночи никто там не трогал, кроме случайного дра’горгоса.

- А тебе не кажется это немного странным?

- Слегка, - признался Алек. – По-моему, призраки меня просто не замечают.

- Что, однако, заставляет меня задуматься над тем, насколько дирмагнос управляет своим этим миром. Или дело в тебе? Тебя она видит?

- Почему бы ей меня не видеть? Мику она вполне себе видела.

- Да, только он не умирал совсем, как это было с тобой.

Алек вскинул бровь.

- То есть, он был недостаточно мёртвым?

- Ты понимаешь, о чём я. Что-то тут не так.

- И? Какой у нас выбор?

- Да уж, хуже того, что есть, быть не может.

Микам с Теро, одетые, как и Серегил, в простое платье, позаимствованное у ‘фейе в Зеркальной Луне, дожидались их внизу. Груженая повозка стояла на улице у парадных дверей. Алек вскарабкался в неё и взял поводья, остальные уселись на лошадей и все двинулись в сторону пещеры оракулов.

Остановились возле священной рощицы.

Алек пошёл вперёд, чтобы удостовериться, что тут больше никого нет.

- Пойду, проверю туннель, пока вы разгружаете наши пожитки, - сказал Теро.

К тому времени, как остальные освободили повозку, достав из неё запасы еды на неделю, и прочие необходимые вещи, и отнесли их в первую пещеру, Теро расширил для Микама проход, так что разрисованный склеп теперь был заметно припорошён новым слоем песка. Алек помог спустить вещи вниз, после чего распрощался со всеми.

Серегил дошёл с ним до внешней пещеры, там он обнял его руками и крепко прижал к себе.

- Будь осторожен, тали.

Алек обнял его в ответ, вдохнул свежий запах своего возлюбленного, так, словно хотел запомнить и его, и это ощущение тесно прижатых друг к другу тел.

Кто знает, когда они теперь опять будут вместе?

И будут ли…

Эта неопределенность так молча и висела над ними, пока они делили свой прощальный поцелуй.

Серегил отступил на шаг, придержав ненадолго Алека за плечи.

- Бей без промаха, тали.

По спине Алека побежали мурашки.

Те же самые слова Серегил произнёс, когда они в первый раз сражались против дирмагнос.

- Хорошо.

- Удачи в сумерках, Алек.

- И при Свете дня.

С разрывающимся сердцем Алек вскинул на плечо свой тяжелый мешок с едой и пошёл в сторону дворца.

Оглянуться он себе так и не позволил.

***

В эту ночь, когда Мастер Теро со своими друзьями ушли, Мике не спалось. Оставаться одному в большой комнате, без Учителя, не хотелось, а потому экономка разрешила ему ночевать с Вадэ в его маленькой комнатке наверху.

Вадэ хотелось поболтать и повеселиться, но у Мики не лежала к этому душа.

- И чего это ты так переполошился из-за своего учителя и его друзей? – поинтересовался Вадэ. – Они же там просто осматривают пещеры, ведь правда?

- Надеюсь, - сказал Мика.

Ему не хотелось обманывать своего приятеля.

- А расскажи мне про Римини. Каково живётся у магов?

Мика принялся рассказывать ему про то, каково ему жилось дома, и каково житьё в башне у Теро, только вскорости понял, что Вадэ давно спит, а он-то тут распинается.

Так что Мика улёгся в постель и принялся считать свои вздохи, вздохи Вадэ, звёзды за окном, пока, наконец, и сам не забылся тревожным сном.

До его щеки дотронулось что-то холодное. Мика очнулся ото сна. Над ним склонялась какая-то женщина и с её мокрых и спутанных волос прямо на него капала вода. Ночник ещё не погас, и Мика увидел, что вместо глаз у неё улитки. На волосах её висели малютки крабики. Это же та женщина, которую видел Алек! Мике хотелось поскорее укрыться с головой, но от страха не мог и пошевельнуться. Она подняла руку и ткнула в окно, зашептав ему что-то совсем непонятное. Потом уставилась на него своими ракушками и опять указала в окно, а потом исчезла.

Мика поднял дрожащую руку, тронул щёку и почувствовал влагу на ней. Так то был не сон! Он немного помедлил, убедившись, что она больше не вернётся, потом осторожно подкрался к окну и глянул наружу. Отсюда ему было видно и пруд, и дорогу.

Она что, хотела, чтобы он что-то такое увидел там?

После недолгих внутренних колебаний, любопытство одержало над ним верх. Он быстренько натянул штаны и выскользнул из спальни.

В коридоре было темно, там горело лишь несколько ночников. Мика огляделся, нет ли где рядом призрака, но её уже и след простыл. Он спустился вниз и направился к пруду.

Здесь, далеко от города, луна и звёзды сияли ярче драгоценных камней. Воздух полнился пением маленьких квакш, грубыми голосами бычьих лягушек, стрекотом сверчков. То и дело слышались шлепки прыгающих в воду лягушек, всплески рыбок, играющех в воде, шелест летучих мышей где-то над головою. Очень недалеко во тьме стенала лисица, словно рыдала женщина. Он ещё в лагере очень пугался этого, пока Микам не объяснил ему, что это такое. Сейчас же он лишь представил себе лисицу и пожалел, что отсюда её не видно и нельзя посмотреть, как она умудряется издавать эти странные звуки.

Мика ещё ни разу не оказывался на природе один. Он присел у кромки воды, поджал ноги и обхватил коленки руками, ощущая траву под своими босыми пятками.

Прямо перед ним зычно квакнула большая лягушка, Мика от неожиданности вздрогнул. Лягушка ускакала, обрызгав ему ступни.

Когда же он снова поднял глаза, на дороге кто-то стоял. Мика очень чётко его разглядел. То был немой мальчик-призрак, с которым они познакомились у реки. Обрадовавшись и вздохнув с облегчением, Мика замахал ему рукой. Мальчик помахал в ответ. Хотя нет, он махал Мике, чтобы тот шел к нему. Его-то Мике нечего было опасаться, так что он пошёл туда, чтобы выяснить, что ему надо.

- Я знаю, ты призрак, - сообщил ему Мика. – Только мне наплевать.

Впрочем, он не был уверен, что его мальчик понимает.

Тот попытался взять Мику за руку, но его пальцы, словно легкий ветерок, прошли сквозь микину ладонь. В ином измерении они вместе играли и даже боролись, но тут мальчуган был самым настоящим призраком. Мика, в-общем-то, ни капли не испугался, лишь немного расстроился. Играть теперь будет сложнее.

- Пойдём, поглядишь на пруд и лягушек, - сказал он, но мальчик помотал головой и показал пальцем на дорогу в Меноси.

- Мне сегодня с тобой нельзя, - объяснил Мика. – Мастер Теро велел мне сидеть тут, к тому же это слишком уж далеко отсюда.

Мальчику, похоже, очень не терпелось, он снова ткнул пальцем туда.

- С кем это ты тут разговариваешь, Мика?

Снова вздрогнув, Мика обернулся и увидел Вадэ в ночной рубахе, стоявшего у края пруда.

Когда же Мика обернулся, чтобы познакомить их с немым мальчиком, тот исчез.

Мика вернулся обратно, подошёл к своему живому приятелю.

- Ты что, не видел призрака?

- Да она же сроду не выходит наружу, - отвечал Вадэ.

- Нет, я не про женщину-призрака из дома. Это мой друг, с которым я познакомился в….

Тут до Мики дошло, что и иное измерение, и призраки в Меноси на самом-то деле тайна. Так что снова пришлось солгать.

- Я только что увидел на дороге мальчика - призрака, только он уже пропал.

- Ты разговаривал с ним, как со своим знакомым.

- Ну-у,… да. Я познакомился с ним, когда был в лагере. Я встретил его у реки.

- И ты можешь с ним говорить? Он что же, тебе отвечает?

- Он не может разговаривать.

- Но он так издалека пришёл за тобой? Думаю, вы с ним друзья.

В голосе Вадэ слышалось некоторая зависть.

- А ты когда-нибудь видел призрака той утопленницы? – спросил Мика, скорее с тем, чтобы сменить тему, чем из любопытства.

- Вижу иногда. Однажды ночью я видел её на кухне, когда все ушли спать. Она с виду страшная, но не сделала мне ничего худого. А твой приятель страшный?

- Нет, он хороший. Только он уже ушёл.

- А, - Вадэ был явно разочарован. – Эй, раз уж мы тут, хочешь увидеть большую сову?

- Да!

Они побежали к дубу на поляне за домом, где увидели пару белых сов, больших, не меньше кошки Серегила. Те сидели на ветке, и глаза у них были огромные, как золотые пятаки. Вадэ научил Мику ухать и чтобы они ему отвечали, а Мика поразился тому, что мальчик почти ничего не знает про Иллиора, даже того, что совы - это его птицы.

Потом они вернулись в постели, и Мика постарался поскорее заснуть, хоть это удалось ему далеко не сразу.

- Ты что-то осунулся, Мика, - сказала Сабриель, когда они с Вадэ прибежали на кухню в поисках чего-нибудь съестного на завтрак. – Ну-ка, садись вот сюда, к огню, я согрею тебе молока с мёдом.

- Я в порядке, - отвечал Мика, не желая, чтобы с ним нянчились, как с младенцем.

- Ладно, тогда иди сюда и возьми молока и овсяных лепешек, и никаких мне отговорок! Ещё у меня варёные яйца.

- Обожаю яйца! – сказал Вадэ.

Она поставила перед обоими по тарелке и ласково понаблюдала, как они едят. Мике показалось, что она всё ещё считает его больным. На деле же он был просто не в своей тарелке. Он ужасно переживал.