НАУТРО Зелла организовала для них роскошный утренний завтрак в залитой солнцем гостиной, с тем, чтобы согласно приказу Клиа, та со своей свитой могла откушать в уединении. Мика, необычайно притихший и с широко распахнутыми глазами, пристроился рядышком с Теро. Похоже, маг растолковал ему события прошедшей ночи, подумалось Серегилу.
- Итак, вы, ведь, уже рассказали Алеку о том, что вы с Теро обнаружили нынче ночью? – спросила Клиа, как только слуги расставили свои блюда и удалились.
- Сдаётся мне, там какая-то мерзостная магия, - отвечал Алек. – Судя по тому, что говорит Серегил, нам бы не помешали целитель или жрецы. Дризийцы не снимают проклятья и не умеют обращаться с призраками.
- Пока не переговорю с Доктором Кордирой, я не в силах сделать для него большего, - пояснил Теро. – Если, конечно, мы вообще доверимся ей нам помочь.
- Пока что я лично не доверяю тут никому, - сказал Серегил. – Однако, полагаю, теперь неплохо бы заняться тем, вторым воякой, которого они держат тут взаперти.
Все поскорее расправились с едой, и Алек отправился на поиски Зеллы.
- Её Высочество желает переговорить с капралом немедленно, - сказал он ей.
- Слушаюсь. Найя, вели-ка кому-нибудь из мальчиков отвести их вниз.
Горничная возвратилась вдвоём с молодым человеком.
Мика обеспокоенно глянул на Теро:
- Можно мне тоже с вами, Учитель?
- Думаю, так будет лучше всего, - отвечал Теро.
Слуга повел их на задворки дома, где они спустились куда-то вниз по сырой лестнице с широкими каменными ступенями и очутились у двери с забранным решёткой смотровым окошком на уровне глаз. Серегил сморщил нос от знакомой вони, и заметил, что Алек сделал то же самое. Когда-то жизнь свела их вместе в одном из таких вот местечек.
Слуга постучался, и в ответ раздался звон ключей и замочный скрежет. Дюжий стражник в форменном кожаном жилете распахнул перед ними дверь, ведущую в длинный каменный коридор с крутым поворотом в дальнем его конце.
- Мне вас дождаться? – спросил слуга.
- Не надо, я найду обратную дорогу, - ответила Клиа.
Стражник, немногословный детина, которого, судя по всему, мало тронуло присутствие особы королевской крови, повёл их по освещенному факелами коридору до поворота, после чего,пройдя через ещё одну запертую дверь, они очутились в просторном квадратном помещении, вдоль трёх стен которого шли ряды забранных решётками камер. Пусть тут и не было окон, но всё же то было не худшее из узилищ, что повидал на своём веку Серегил. Здесь было чистенько и не разило смрадом. Впрочем, занятой из всех камер оказалась только одна.
Мика, озираясь по сторонам, прижался поближе к Теро.
Капрал Карис – высокий молодой человек, почти совсем мальчишка,с очень бледным лицом, сидел на нарах возле дальней стены. Руки и ноги его были забраны в кандалы, прикованные цепями к стенке. Капрал был бос, но всё ещё в своей униформе в виде замызганного чёрного жилета с белой вышивкой изображавшей пару вздыбленных хищных кошек, держащих меч.
- Встать, Капрал! – резко скомандовал Микам, изображая отставного офицера. – Перед тобой Принцесса Клиа, и ты должен отвечать на любые её вопросы.
Грохнув цепями, Карис неловко вскочил на ноги и отдал честь Клиа, стукнув себя в грудь кулаком.
- Стража, немедленно отворите клетку и снимите цепи с этого человека, - приказала Клиа.
Клетку отперли, и пока с узника снимали кандалы, Клиа шагнула внутрь.
- Что ж, расскажите-ка мне о том, что Вы видели той ночью.
Весь дрожа и заламывая несчастные руки, капрал что-то промямлил себе под нос, уставившись на свои босые ноги.
- А ну смирно, когда перед тобой Принцесса! – прикрикнул Микам. – Отвечать!
Карис вмиг подтянулся, насколько был в состоянии, впрочем, видимо, до конца совладать со своим ужасом, он так и не мог.
- Говорю, что в жизни не видывал ничего ужаснее, Ваше Высочество.
- Что же именно там было? – очень мягко спросила Клиа. – Я знаю, Вам это тяжело, но от ваших показаний, Капрал, могут зависеть чужие жизни. Вы же офицер, так что я приказываю Вам отвечать.
- Оно было… без лица, - дрожащим голосом проговорил тот. – Высокое, чуть не под потолок, и вместо лица было… не было ничего.
- То есть, оно было без головы?
- С головой, Ваше Высочество, просто совсем без лица… Вместо лица – чернота.
Серегил с Теро быстро переглянулись. Маг неопределенно выгнул бровь и вновь обратил всё внимание на допрашиваемого.
- А не мог это быть кто-то, одетый в маску? – спрашивала Клиа.
Карис убежденно помотал головой:
- Нет, потому что я мог глядеться в эту черноту, словно в колодец.
- В колодец?
- Так точно, Ваше Высочество. Ну, типа… ты смотришься в глубокую чёрную пропасть, только она не внизу. Она была как бы вокруг меня… И смотрела на меня, – он задрожал пуще прежнего. – И когда оно приблизилось ко мне… со своими длинными ручищами…, оно хотело…, - он упал на колени и обхватил себя руками, –...хотело утащить меня в эту черноту, и я знал, что оттуда мне уже не выбраться!
- Ну а что ещё, помимо лица и рук? Как оно выглядело? – спросила Клиа.
- Как я сказал… выше обычного человека, и с ручищами… слишком длинными даже для него.
- Хочешь сказать, что они были непропорционально большими для такого тела?
- Мне так показалось, Ваше Высочество.
- Что было на нём надето?
- Этого не скажу.
- В своём самом первом рапорте Леди Зелла говорит, что ты заявил, будто на нём были какие-то древние одежды.
- Правда? – Карис определенно был вне себя от страха. – Я уже позабыл, Ваше Высочество. Мантия, вроде… или что-то, вроде плаща-накидки. Не припомню, чтобы видел само тело…, только то, что оно было ужасно высоким. Простите, Ваше Высочество, но я ей-богу не вру!
Он снова страдальчески заломил руки, и Серегил услышал, как хрустнули костяшки его пальцев.
- Леди Зелла говорит, мне придётся ехать с вами туда обратно. Умоляю, Ваше Высочество, не заставляйте меня этого делать! От меня же теперь никакого проку. Оно же меня уже знает!
- То есть?
Карис поёжился и закрыл глаза.
- Когда я… заглянул туда… ну, туда, где должно было быть его лицо,… я почувствовал, как оно словно бы смотрит в меня… эдакий холод….
- Холод? – переспросил Теро. – То есть, Вы почувствовали его взгляд?
- Не было никакого взгляда, милорд, - голос Кариса превратился в приглушённый шёпот. – Я не увидел там ничего, только почувствовал … как будто змейка скользнула мне в горло и … юркнула дальше, проползла позади глаз…, - при этом воспоминание его просто-таки передёрнуло. – От меня вам не будет проку, Ваше Высочество. Абсолютно никакого.
- Это не совсем так, - сказал Теро, заходя в камеру вслед за Клиа. – Ваше Высочество, я могу заручиться Вашим согласием на то, чтобы прощупать сознание этого человека?
- Да, прошу Вас, - сказала Клиа.
Когда Теро опустился рядом с Карисом на колено, тот весь сжался и слегка отпрянул.
- Вам совершенно нечего опасаться, - заверил его маг. – Это будет не больно. Я лишь загляну в ваши воспоминания. Мигом. Только и всего. И мне бы не хотелось делать это против Вашей воли.
Карис в отчаянии глянул на него:
- Да делайте уже, что хотите!
Теро начертил в воздухе указательным пальцем какой-то знак, потом положил руку на всклокоченные волосы парня и закрыл глаза. От его прикосновения Кариса затрясло.
Прошло какое-то время. Все замерли в ожидании. Наконец, маг похлопал Кариса по плечу.
- Благодарю, дружище. А Вы необыкновенный везунчик.
- Оно же могло утянуть меня в эту тьму, верно?
- Да. И непременно так и поступило бы, будь это его целью. Но, как видим, не Вы были его жертвой той ночью.
- Но если я вдруг вернусь? Оно же меня уже знает, милорд! Второй раз оно точно не даст мне сбежать! Умоляю Вас, Ваше Высочество, не заставляйте меня ехать с вами!
- Ничего не могу обещать, Капрал, - отвечала Клиа. – Всё зависит от того, будет ли сочтено необходимым Ваше присутствие.
Карис обхватил руками свою голову:
- Сакор, помилосердствуй! Заклинаю тебя!
- Полагаю, тут мы выяснили всё, что собирались, - сказал Теро.
- Мне заковать его снова, Ваше Высочество? – спросил стражник, как только Клиа с Теро покинули камеру.
- Не надо, пусть себе сидит так, бедолага. Да принесите-ка ему одеял и подобающей пищи.
Стражник козырнул и проводил их обратно.
Наверху, в парадной, их уже поджидала Зелла.
- Ну что, удалось Вам узнать от него что-то путное, Ваше Высочество?
- Он поведал нам свою историю, - отвечала Клиа.
- Прошу прощения, - сказал Серегил. – Дайте, пожалуйста, знать, как только прибудет наш дворецкий из Зеркальной Луны.
- Непременно, милорд.
Серегил вместе с Клиа и прочими отправились к ней в покои.
Теро запер дверь и наложил заклятье тишины на древо, чтобы никто не смог их подслушать.
Клиа глянула на него, затем - на Серегила.
- То, что он там рассказал… вам обоим, я чую, что-то об этом известно.
- То, с чем ему пришлось столкнуться, было разновидностью дра’горгоса, - отвечал маг, усаживаясь на диванчике вместе с Микой и рассеянно закидывая руку мальчику на плечо.
- Разновидностью чего? – не понял Мика.
- Можешь считать это неким существом, хоть это мало что объясняет. Оно, как бы есть, но его как бы и нет. С виду - сгусток темноты, порой в форме человека, и чрезвычайно опасный.
- Я уже сталкивался с таким однажды. Вскоре после того, как познакомился с Алеком, - внутренне содрогнувшись, сказал Серегил. – По мне, чёрт возьми, так оно было реальней некуда.
- Никто и не говорит, что оно не было реальным, - отвечал Теро. – Но эта нечисть рукотворна, она возникает и испаряется по воле некроманта. Так что нам следует немедленно предпринять все меры предосторожности.
- И как же ты это собрался сделать? – поинтересовался Алек. – В тот раз, например, Серегил мог видеть эту тварь, а я нет, хотя она и была прямо возле меня.
- По чести сказать, мы с тобой тоже чуть было на такого не напоролись, - сообщил ему Теро. – Помнишь, той ночью, когда ты помог мне сбежать от Мардуса из его лагеря в Пленимаре?
- Так тот вой, что мы тогда слышали..?
- Да, это тоже был дра’горгос, вызванный некромантией Иртук Бешара.
- И что же,ты видел его?
- Он схватил меня. И хотя он и близко не был похож на того, что описывает бедняга Карис, я уверен, что тварь имела ту же самую природу. Он говорил про холод, про тьму, – Теро снова нахмурился и покрепче прижал к себе Мику. – Всё в точности, как он и описывает.
- В таком случае, как же от него защитишься? – хмыкнул Микам.
- Приняв меры предосторожности, которые я не имел возможности предпринять той ночью. Я могу сделать для нас амулеты. Это должно уберечь нас.
Микам скривился:
- Как-то не слишком уверенно ты это говоришь.
Лицо Теро оставалось непроницаемым:
- Мне ещё не приходилось делать такого на практике. Но, если учесть мой опыт общения с ними, для меня просто дело чести оказаться готовым на случай очередной стычки с ними. Так что мы будем готовы.
- Так что, нам ещё понадобится Карис? – поинтересовалась Клиа.
- Думаю, для провожатого он чересчур напуган. Дайте мне часик, - отвечал Теро. – Не хочу, чтобы кто-то из нас отправлялся туда без защиты. А пока держитесь-ка вместе, оставаясь в покоях Клиа. Мика, идём. У меня для тебя очередной урок.
Маг и его подопечный исчезли и пропадали где-то около двух часов. Когда же они, наконец, снова явились в покои Клиа, Мика с гордостью нес перед собой несколько золотых монеток достоинством в сестерций, подвешенных на кожаные шнурки.
Взяв себе одну, Серегил увидел, что на каждой из её сторон добавились метки. Не рисунки, скорее, какие-то надписи или знаки, нанесённые выпуклыми линиями серебра, наплавленными на золото. Монетки ещё были тёплыми после манипуляций Теро.
- Наденьте это, - велел Теро. – И не снимайте ни под каким предлогом, покуда не возвратимся в Скалу.
- Мне тоже поможет? – поинтересовался Серегил, накидывая шнурок на шею и пряча за пазуху амулет.
Магия – добрая ли,или злая – действовала на него по-своему – обстоятельство, когда-то перечеркнувшее все его надежды стать магом, но одновременно не раз уже спасшее ему жизнь.
- Надеюсь, - отвечал Теро. – Оно же действует скорей на дра’горгоса, а не на владельца, так что тебе, по идее, ничто не угрожает.
- Какой необычный, - сказала Клиа, надевая свой амулет. – Он обязательно должен быть золотой? Или это ты чисто для красоты?
Теро улыбнулся:
- Вся сила заключена в серебре. Золото лишь усиливает его свойство противостоять той магии, от которой оно защищает.
- Я помогал их делать, - вставил Мика, показав монетку, висящую на шее у него самого, на одной цепочке с амулетом Астеллуса, полученным от морского капитана.
В дверь постучался слуга.
- Прибыл управляющий из Зеркальной Луны. Он хотел бы поприветствовать вас, милорды, и сопроводить в имение. Он ждёт на переднем дворе. Леди Зелла уже отослала ваш багаж.
- Благодарю, - отвечал Серегил. – Если ты не против, Клиа, думаю, мы отправимся немедленно.
- Что ж, до встречи через пару дней.
Нацепив оружие и плащи, Алек с Микамом и Серегилом распрощались с остающимися и отправились на встречу с управляющим. Выйдя на залитый полуденным солнцем передний двор, они увидели высокого поджарого человека, беседующего с конюхами, держащими в поводу Цинрил, Ветерка и лоснящегося вороного мерина Микама. На первый взгляд мужчина показался им чистокровным островитянином, однако под полями фетровой шляпы Серегил разглядел высокие скулы и довольно светлые глаза, указывавшие на то, что в незнакомце была толика крови если не ‘фейе, то, по крайней мере, я’шела.
- А, вот и Вы, Дорин, - сказала Зелла. – Позвольте представить Вам новых хозяев Зеркальной Луны. Это Барон Серегил и Барон Алек.
Тот поклонился им. На лице его было хоть и лёгкое, но явное удивление, перемешанное со своего рода тревогой.
Впрочем, манеры Дорина, когда тот поприветствовал обоих, оставались безупречно почтительными:
- Милорды, почту за честь служить вам.
- Леди Зелла говорит, Вы неплохо управляетесь с нашим поместьем, - сказал Алек.
- Моя семья служила в Зеркальной Луне испокон веков, милорд. И сие имение - наша великая гордость.
- Мы рады, что Вы сможете продолжать служить в нём.
- В самом деле, - сказал Серегил. – Что ж, ведите нас, Управляющий Дорин.
***
Стоял ослепительный,свежий денёк. Неизменный ветер доносил из залива запахи морской соли и водорослей.
На запад вдоль побережья уходила большая дорога. Одна из старинных, мощёных булыжником дорог, с вековыми колеями. Довольно широкая - тут запросто разъезжалась пара повозок. По краям её были заросли диких прибрежных роз и болотца, поросшие камышом и рогозом, с дикими утками, с трескотнёй чёрных дроздов. Над головами, мешая свои резкие крики, кружили чайки и пара-тройка орланов. Прибрежная сторона дороги живо напомнила Серегилу те места, где стоял тот морской храм в Пленимаре: длинные гранитные выступы, изрезанные темными про жилками базальта, уходили с поросшего травой берега прямо в воду. Разбросанные тут и там бухточки, были окантованы россыпью круглой гальки, которая щёлкала и гремела под напором волн, словно игральные кости. Чем дальше они ехали, тем выше становился берег, постепенно превращаясь в скалы. Сначала гранитные, затем - из бледного известняка. Горизонт был густо усеян островками, тёмными от деревьев.
- Вон она, древняя столица, - сказал Дорин, указывая на горы впереди.
Серегил прикрыл ладонью от солнца глаза.
Меноси был едва различим вдали, на широкой отлогой равнине посреди гор. Стены его в этом утреннем свете сияли ослепительной белизной, наподобие линялой кости, и отсюда казалось, что его несет течением какого-то бледно-зеленого потока, обегающего покатые склоны.
- А из города, вроде как, выходит река? - промолвил Микам. – Там что, родники?
- Одни из лучших на всём на острове, милорд.
- Насколько я знаю, «меноси» как раз и означает «ключевая вода», - сказал Серегил.
- Да вы неплохо осведомлены в древней Конике, милорд, - удивился Дорин.
Алек рассмеялся:
- Он у нас ходячее сборище языков.
- Заслуга долгих лет жизни, - Серегил исподтишка бросил взгляд на управляющего. Дорин и ухом не повёл.
По каменному мосту, поросшему мхом, они переехали всё ту же бурную речку, что неслась из Меноси, и наконец очутились в своём новом поместье, которое расположилось на небольшом возвышении, выходящем на далёкий залив.
Как ни претила Серегилу мысль об их новом титуле, он мгновенно поддался очарованию этих мест.
Основная усадьба, чья крутая черепичная крыша ощетинилась каминными трубами, была выстроена из местного гранита. Она представляла собой огромное, громоздкое здание в два этажа, огибающее подковой здоровенный, почти идеально круглой формы пруд. По одну сторону пруда были буйные заросли диких белых роз, а на мелководье росли камыш с рогозом.
- Не от этого ли пруда и название поместья?- поинтересовался Алек.
- Так точно, милорд, - отвечал Дорин. – Полная луна ясной ночью лежит на его поверхности, словно огромный жёрнов. Розы же, против обыкновения, здесь не розовые, а, как видите, белые. Довольно редкие на острове, и необычайно прекрасные в лунном свете.
Множество уток и несколько пар величественных диких лебедей плавали по воде, и прямо у Серегила на глазах из воды выпрыгнула какая-то крупная рыбина.
- Похоже, форель, - сказал Алек.
- Тут её полно, милорд. На пруду превосходная рыбалка, и если ухаживать за рыбой, улов будет прекрасен и на вкус. Наша кухарка – она у нас ‘фейе - готовит её, обваляв в муке, с пряностями и маслом.
- Этрай сон села! - воскликнул Серегил. Аромат дома!
Дорин слегка нахмурился.
- Простите, милорд. Я не понимаю Вас.
Серегил рассмеялся.
- Прошу прощения. Ностальгия обуяла. Просто мои сестрицы точно так же готовили рыбу, которую я приносил домой.
Позади дома расстилались луга, и сельские дорожки, бежавшие через них были окаймлены дикими цветами. Канавы пестрели заплатками красной живокости. Тут и там были разбросаны маленькие домики и большие амбары, а на светло зеленом пологе склона щипали травку и резвились богатые табуны лошадей.
- Прошлый владелец завёз этих лошадок из Ауреннена? – поинтересовался Микам.
- Нет, милорд. Это местные лошади, потомки тех, что разводили ещё первые поселенцы. Лучших на острове вам не сыскать.
- Мне бы хотелось прокатиться туда и глянуть на них поближе. Серегил, ты как, не против?
- Разумеется, нет. Попробуй там отыскать табунщика.
Микам кивнул и унёсся резвым галопом по одной из сельских дорог.
- Сколько же лет этому дому? – спросил Алек.
- Тысяча двести, милорд.
Серегил кивнул.
- Тут вполне мог бывать кто-то из последних Иерофантов.
- Так и есть, милорд. У нас было множество разных вещей, оставленных в дар гостями. К сожалению, прошлый хозяин увёз всё с собой.
Исходный стиль внутреннего убранства дома явно бережно сохранялся: помещения с их каменными стенами украшали деревянные своды с резьбой в виде причудливых тварей. Часть из них были узнаваемы, вроде драконов, диких оленей, кроликов и тому подобных зверей, другие же были совсем незнакомые и чужие, наподобие тех, что они уже встречали в доме у губернатора. Так, одно из чудищ имело туловище дикой кошки, но при этом - женскую голову с лицом, искажённым злобой. Другое было в виде рогатой змеи, стиснувшей в своих сильных кольцах быка. На самой верхушке сводчатого потолка, застынув в почерневшем от времени древе, были вырезаны три нагие крылатые дивы, словно застигнутые прямо среди полёта. Они поддерживали длинные золотые цепи с подвесными светильниками из хрусталя. Через круглые застекленные оконца внутрь струился солнечный свет. Всё было начищено, надраено до блеска. Воздух полнился ароматами полировочных масел, воска и моря.
В дальнем конце комнаты стояли три женщины-‘фейе: две измождённые заботами старушки, третья – гораздо моложе и премиленькая на вид. И ещё был мальчик-я’шел, примерно ровесник Мики. У всех на шеях виднелись следы от рабских ошейников.
- Ваши слуги, милорд, - сообщил Дорин. – Это экономка, Роза.
Самая старшая из женщин почтительно присела.
- Добро пожаловать, милорды.
- Это Альда, кухарка.
Вторая из старушек присела в почтительном реверансе.
- А это Ива, горничная, и её сын Башмачок.
- Это что, ваши настоящие имена? – не поверив своим ушам, переспросил Серегил.
Какое-то время никто не смел произнести ни слова, потом Роза выступила вперед.
- Нет, милорд, мою сестру и меня на самом деле зовут не так. Это имена, которые дал нам наш первый хозяин в Пленимаре, когда нас, ещё девчонками, продали в первый раз. Но мы всё же помним имена, которые дали нам родители.
- И каковы же ваши настоящие имена?
- Кирия-э-Мариель Ронья Иланти, милорд, - отвечала экономка.
Имя клана она так и не назвала.
- А Ваше? – спросил Серегил кухарку.
Слова шли с трудом, словно успели покрыться вековой пылью:
- Сабриель-э-Мариель Ронья Иланти.
- Сабриель и Кирия, - Серегил поклонился им, а затем обратил своё внимание к младшей из женщин и её сыну. – Ива имя довольно милое. Желаете оставить его, или всё же возьмёте ауренфейское?
Ива испуганно вытаращилась на него.
- Меня никогда по-другому не звали, милорд. Я понятия не имею, кто была моя мать. Если можно, я оставила бы его, а вот если придумаете имя для моего сыночка, я буду Вам очень признательна.
Серегил подошёл к мальчугану и склонился к нему, тронув за руку.
- Что тебе нравится больше всего на свете?
Мальчик застенчиво взглянул на него.
- Мне нравится этот пруд перед домом, милорд. Я ловлю там лягушек, а порой даже рыбу, когда мне дозволяется поиграть.
- Значит, для тебя это особое место? То, где ты чувствуешь себя счастливым?
Мальчуган кивнул.
- Что ж, отныне ты можешь играть там, когда захочется. На нашем языке «вадэ» означает «источник» или «пруд». Ну, что скажешь, как тебе?
- Вадэ? – мальчуган расплылся в широкой улыбке, показав щербатый рот без переднего зуба. – Это гораздо лучше, чем Башмачок!
- Одобряете, мистресс Ива?
- Мне нравится, милорд.
- Значит, будешь Вадэ с Куроса, сын Ивы с Куроса.
Он повернулся к остальным.
- Вы более не рабы. Прошу считать этот дом домом вашего клана, если пожелаете тут остаться. Равно, как и для каждого ‘фейе и я’шела, что сюда прибудут. Надеюсь, все вы станете жить здесь достойно и без забот.
- Без забот! - фыркнула Сабриель, затем глянула на него с довольной улыбкой. – Да куда ж мне без моей кухни-то?
- И кому-то же надо присматривать за хозяйством, - добавила Кирия.
- Ладно, мы не против, только воспринимайте это, как заботу о своей семье. Меня зовут Серегил-и-Корит, а это – мой тали, Алек-и-Амаса.
- А вы что, оба из Ауреннена, Барон Серегил-и… эмм…? – Вадэ запнулся, наморщил лоб в попытке выдать и остальное.
- Только я, но Алек тоже бывал там, - сказал ему Серегил. – Как-нибудь, если будешь хорошо себя вести, мы расскажем тебе про драконов и пори.
Вадэ широко улыбнулся и отвесил им важный поклон.
- Полагаю, Вы желаете осмотреть и остальную часть дома, милорды? – сказал Дорин, взиравший на всё это с толикой неодобрения.
- Вам более нет нужды называть нас милордами, - сказал Алек.
- Если не возражаете, я предпочёл бы придерживаться подобающей формы обращения, - натянуто отвечал тот. – Пусть я и не был рабом, однако считался в доме прислугой, коим рассчитываю оставаться и впредь.
Серегил похлопал Дорина по плечу, но почувствовал, как тот вздрогнул.
- Что ж, в таком случае, думаю, нам лучше остаться господами. Прошу Вас, покажите нам дом.
- Как Вы можете видеть, это главный зал, он сохранён в своём первозданном виде, как и весь дом.
- Он прекрасен! – воскликнул Алек, медленно поворачиваясь, чтобы всё рассмотреть.
- Надеюсь, Вы будете счастливы здесь, милорд, - сказал Дорин.
- Мы нечасто здесь станем бывать, - сообщил ему Серегил. - Впрочем, я уже дал слово, что этот дом будет прибежищем для любого ауренфейе или я’шела, что пожелает здесь жить. Прошу Вас встретить их, как подобает, и обеспечить жильём.
- Я… как прикажете, милорд, - тот вымученно улыбнулся.
- Отлично. Мистресс Сабриель, не будете ли Вы так любезны, чтобы сделать для нас холодный ланч, а вечером ужин? Хотелось бы оценить Ваши кулинарные способности.
Старушка одарила его нежнейшей улыбкой и тут же исчезла. Вместе с Вадэ, следовавшим за ней, как хвостик.
Прежде всего Дорин провёл их по первому этажу, показав затейливо украшенные столовые – большую, для приёма многих гостей, и маленькую - для семейных трапез. Несколько гостиных и уборных, огромный парадный зал и библиотеку, где на полках пылилось несколько потрёпанных книг.
- У прежнего владельца была богатая библиотека, но большинство книг он также забрал с собой, - пояснил Дорин. – То, что осталось, это кое-какие бумаги и несколько исторических трудов, посвящённых поместью.
- Что ж, очень жаль, - сказал Серегил. – Ещё мне бы хотелось взглянуть на кухню.
Дорин отвесил ему бесстрастный полупоклон и повёл их в заднюю часть дома, где Сабриель с Вадэ уже вовсю хлопотали над едой. На разделочной доске лежала дюжина выпотрошенных форелей, и оба работника казались весьма увлеченными своим делом.
- И это вся домашняя челядь?- поинтересовался Алек. – Как-то негусто для такого огромного дома.
- Были и ещё, - сказал ему Дорин. – Кто-то уехал в Пленимар вместе с господином. Другие… рабы… сбежали. Не знаю, что сталось с ними.
- Надеюсь, ещё вернутся, – сказал Серегил.- Ну что, теперь наверх?
На втором этаже было столько спален, что хватило бы разместить всю королевскую свиту, хотя большинство из них было без всякой мебели и сейчас заперто на ключ.
- Хозяйские покои, милорды, - Дорин распахнул нарядные двери, открывая залитую солнцем комнату, размером с верхний этаж Оленя и Выдры.
Здесь была роскошная обстановка, резные карнизы, изящные гобелены, над массивной кроватью висел балдахин синего бархата с бахромой из серебряной канители по краю, а ещё - несколько замечательных ауренфейских статуй. Похоже, их предшественник отличался весьма неплохим вкусом. Два высоких окна и боковое поменьше выходили на пруд и море за ним.
Другие, столь же впечатляющие апартаменты, только с красным балдахином, были приготовлены для Микама.
- Это просто замечательно. Восхитительно, ей-богу, Дорин, - сказал Серегил. – Я здорово впечатлён. Только вот где же у нас тут можно принять ванну?
- В отдельной пристройке к дому имеется баня, милорд, построенная ещё несколько веков тому назад. А раньше пользовались бадьями на кухне.
Алек хохотнул:
- Лучше покажите-ка всё ему. Ведь если ванны его не устроят, нам придётся отстраивать новые.
Баня, до которой нужно было добираться по длинной крытой галерее, имела столь же изящное убранство, что и весь остальной дом. Тут были отдельные помещения для мужчин и для женщин, каменные полы с подогревом, собственный источник воды, специальная печка для её подогрева, и ванны, вырезанные в блоках полированного базальта. Помещение было оснащено узорными золотыми светильниками, вешалками для одежды,резными банными стойками из душистой древесины, и ещё кучей всяких предметов роскоши.
- Даже тебе это должно прийтись по вкусу, тали, - рассмеялся Алек, пока Серегил расхаживал там, осматривая всё вокруг.
Серегил кивнул.
- Прекрасно, просто не к чему и придраться, даже чрезвычайно правильный подогрев. А что, остальным домочадцам тоже дозволено тут мыться?
- Конечно же, нет, милорд!
- Отныне всё меняется, Дорин. Ауренфейе по природе своей привереды.
- Но, милорд…!
Серегил властно двинул бровью и дворецкий прикусил язык и отвесил поклон.
Они с удовольствием отведали холодного ланча, приготовленного Сабриелью, а затем верхом отправились осматривать табуны да разыскать Микама.
Тот прискакал к ним в сопровождении бородатого светловолосого мужчины, примерно одних с ним лет, восседавшего на прекрасной гнедой кобыле. Лошадь была на несколько пядей выше, чем ауренфейские, но столь же изящных линий и с такой же гибкой шеей.
- А, вот и вы, - сказал Микам, едва они осадили коней. – Мастер Карпис, это ваши новые господа, Барон Серегил и Барон Алек.
- Для меня честь познакомиться с вами, милорды, - сказал Карпис с сильнейшим куросским акцентом.
- Если ваша лошадь – образчик тех, что и в табуне, то они, в самом деле, должны быть прекрасны, - сказал Алек.
- Так и есть, милорд, - отвечал Карпис, похлопав кобылку по шее. – У вас лучшие на всём острове лошади и с этим вряд ли кто-то возьмётся спорить.
- Могу поручиться, что это так, - подтвердил Микам. – Прежде, чем отправляться домой, мы с вами чуть-чуть поторгуемся.
Помимо Карписа за табунами ходило ещё несколько слуг, живших в каменных хижинах, разбросанных по лугам. Все - островитяне, которые, как и Дорин, поколениями служили в поместье. У Карписа с его семейством был уютненький домик прямо за рекой.
Лошади оказались великолепными: крепкие и рослые, самых разных расцветок от золотисто-каурых со светлыми гривами до пёстрых, где были смешаны все цвета.
Полдень ушёл на то, чтобы объехать границы, после чего повернули обратно к дому, отправившись на обед.
- Мне уже нравится, - сказал Алек. – И этот дом, и лошади. Серегил, думаю,мне даже захочется тут задержаться на какое-то время.
- Невозможно не согласиться.
- Будь тут не лошади, а фруктовый сад, вам это и вполовину так не пришлось бы по вкусу, - усмехнулся Микам.
По возвращении они обнаружили семерых бывших рабов, дожидавшихся их на кухне. Трое до своего освобождения были слугами в этом самом доме – два садовника и одна служанка. Четверо других оказались ткачом из города и женщиной с парой дочерей-подростков, одна из которых была заметно беременна.
- Мы хотели бы вернуться обратно, если только ваши сиятельства нас примут, - сказала служанка, женщина средних лет, которую звали Ирани.
- Как я уже говорил остальным, можете жить здесь, как будто в своей семье, - сказал Серегил.
- Мы тут уже поговорили с мистресс Роз… то есть, с Кирией, и с остальными, милорд, - отвечала Ирани. – Если только вы согласитесь принять наши услуги, мы стали бы заниматься тем же, чем и прежде, и приносить хоть какую-то пользу.
- Конечно. Выбирайте себе комнаты и устраивайтесь, как дома.
- Если у вас сыщется небольшой домик, я был бы весьма признателен. Я бы мог обустроиться там и делать ткани для дома, - сказал Анри.
- А у нас уже есть свои комнаты в крыле для прислуги, милорды, - сказал садовник.
- Располагайтесь, как пожелаете. Мастер Анри, поговорите с экономкой или дворецким насчёт вашего домика. Уверен, мы подберем для вас что-нибудь подходящее.
Все семеро сердечно поблагодарили их, и Серегилу показалось, что та из девиц, что не была беременна, успела положить на Алека глаз. Тот же, по своему обыкновению, ничего не замечал.
Вечерняя трапеза была незатейливой, но вполне достойной. Весенняя зелень с уксусом, жареная на сковородке форель с диким шалфеем и тимьяном, запеканка из запасённых в погребе зимних овощей да пирог с вареньем. Слуги предпочли пообедать на кухне и Серегил не стал наседать на них.
Сам же он вместе с Алеком и Микамом засиделся в малой столовой - под винцо да с орешками - допоздна.
- А этот ваш дворецкий довольно затейливый персонаж, - сказал Микам, доставая свою трубку и кисет с табаком. – Сдаётся мне, ему не слишком пришёлся по нраву ваш план превратить этот дом в прибежище для бездомных ‘фейе.
- Так он же и сам я’шел, - рассеянно отвечал Серегил. – Должно быть, ему было довольно непросто оказаться под оккупацией … Полукровка, но в то же время не раб. Видели его физиономию, когда он осознал, что один из его новых господ – чистокровный ‘фейе?
- Я заметил, - сказал Алек. – Но с чего бы ему ненавидеть другого ‘фейе?
- Подозреваю, что его с юных лет тюкали за это. Всю его жизнь. Кровь раба и всё такое.
- Что ж, остальные-то в доме вполне милы, и, похоже, мы им тоже понравились. Я вот думаю, сколько человек сможет разместиться в доме?
- Столько, сколько придёт, - отвечал Серегил.
- Глазом не успеете моргнуть, как у вас тут разрастётся собственная деревня, - сказал Микам, пыхнув трубкой.
- Надеюсь на это.
Микам выпустил под потолок колечко дыма.
- Ну что, не терпится отправиться на охоту за призраками?
- За убийцами, - Серегил протянул руку за вином.
Микам усмехнулся:
- По мне, так я бы предпочёл встретиться с призраком или двумя. Только бы с дружелюбными, ей-богу.
- Моего можешь взять себе, - сказал Алек.
Они зажгли свечи, что оставил для них Дорин, и отправились наверх, в свои покои.
Войдя в комнату, Алек с удивлением обнаружил, что там темно и волгло, а холодный воздух полон душного дыма от оплывших свечей. Маленькое боковое окно возле кровати осталось слегка приоткрытым, и в комнату успел наползти идущий с моря туман. Алек поскорей запахнул окно и защёлкнул задвижку.
Край застланной для них постели был заботливо отвёрнут, и Серегил провёл ладонью по простыням.
- Влажные, чтоб их! Ну кто, Билайри его раздери, разводит огонь и оставляет нараспашку окно?!
Лучину искать было негде, так что Алеку пришлось колдовать над уложенными в камине дровами с кремневым огнивом. Он раз десять высекал искру, покуда сумел поджечь трут, но даже несмотря на кедровую растопку, огонь занялся не сразу. Алек осторожно подул на пламя, стараясь подзадорить его. Наконец, дрова кое-как схватились, но огонь был каким-то дымным и вялым.
- Ну и что там такое? – спросил Серегил, съёжившийся на диване под своим плащом.
- Дрова, должно быть, тоже отсырели.
Алек подсел к нему, протянул ноги к камину. Даже и не рассчитывая на то, что кровать в ближайшее время просохнет, натянул на себя свой плащ и задремал.
Но чуть погодя они оба проснулись от громкого шума за дверью. Их слабый очаг успел прогореть до углей, свечи оплыли, а в комнате стало ещё более промозгло и сыро. Шум повторился. Он шел откуда-то из коридора и был достаточно громким даже с такого расстояния, больше похожий на гулкий стук.
Алек направился к двери и выглянул наружу. Большинство ночных светильников уже успело погаснуть.
В коридоре, у двери напротив был Микам.
- Что там такое? Пожар?
- Да вот сам гадаю.
Вдвоём они двинулись по коридору на этот стук.
- Кто там? – негромко окликнул Алек, не желая будить весь дом. – Дорин, ты?
Никакого ответа. Однако же стук прекратился, и они услышали, как кто-то ринулся прочь, в сторону лестницы.
- Должно быть, кто-то из слуг, - зевнул Микам.
- Чуть не поднял своим стуком на уши целый дом? Да и комнаты на том конце коридора пустые.
- Да, весьма странно. Что ж, кажется, уже всё прекратилось. Доброй ночи, Алек.
- Что это было? – пробормотал Серегил, когда Алек возвратился к их дивану.
- Похоже, ничего такого. Никто даже не всполошился, да и шум уже прекратился.
- Слава Пламени. А то я совершенно без сил, - Серегил снова зарылся в складки своего плаща.
Алек же направился к их постели - проверить состояние простыней, но вдруг заметил, что боковое окошко снова открыто. Он затворил его, проверил задвижку: было не похоже, чтобы она сама отошла. Впрочем, простыни оказались мокрее прежнего, так что он снова раздул угли, разложил по-новой огонь и вернулся к Серегилу.
- Чую, нам всю ночь тут куковать, - вздохнул Алек, заворачиваясь в свой плащ и укладываясь головой на спинку дивана.
Ответом ему было мерное, глубокое дыхание Серегила.
Алек уже почти снова заснул, как вдруг услышал лёгкий скрип со стороны окошка. На его глазах оно снова тихонечко отворилось. Да, чёртову задвижку нужно будет сменить.
Он разворошил кочергой огонь, подкинул ещё полено, отчего в комнате стало немного поярче, но всё равно не спасло от противного промозглого сквозняка. Пока Алек шёл к окну, щупальца морского тумана заползали в комнату и растворялись в едва начавшем нагреваться воздухе. Подойдя к окну, Алек вдруг почуял, что холод тут гораздо сильнее и не имеет ничего общего с обычным туманом. Высунувшись из окна, он ощутил под пальцами что-то мокрое. На подоконнике, прямо в том месте, которого он коснулся руками, - которого коснулся бы всякий, - была пара влажных отпечатков чьих-то рук… Тёмные на обветренной древесине, и такие мокрые, что влага струилась вниз по стене. Он отшатнулся и поскорее отёр ладони о свой камзол. И в то же самое мгновение заметил какое-то движение справа от себя, прямо за стеклами оконца.
Там было чьё-то лицо. И то было вовсе не его собственное отражение. Нет, на него глядела какая-то осунувшаяся женщина. Образ её в мозаичном стекле был словно составлен из ромбовидных кусочков паззла. Застыв от ужаса, Алек уставился на неё. Глаза дамы утопали во тьме, длинные волосы безжизненными мокрыми космами свисали по голым плечам. На шее у неё было затейливое древнее ожерелье… выдавшее, скорее, особу высокого ранга, нежели служанку или рабыню. Её бледные губы шевелились в попытке что-то ему сказать. Он не смог разобрать ни слова, но его вдруг накрыло волной такой сокрушительной скорби, что он даже позабыл про былой страх. Он не мог шевельнуться и лишь чувствовал, как щекочут его, сбегая по щекам, горькие слёзы.
Он понятия не имел, сколько так простоял, погружённый в эту скорбь, покуда позади него не раздался шёпот Серегила:
- Арта дом алика, сала.
Тогда дама склонила голову и медленно растаяла, унося с собой этот пронзительный холод.
- Это… это было…, - пролепетал Алек, трясущимися руками отирая щёки.
- Первый наш призрак. Да. Ты как, в порядке?
Алек посмотрел на подоконник, где всё ещё оставались мокрые отпечатки рук.
- Не знаю….
Серегил тронул влажный след, затем лизнул палец.
- Солёная. Похоже, морская вода. Наша скорбная леди, должно быть, утопла.
Отступивший, было, шок, вернулся, и Алек принялся не на шутку дрожать. Серегил подтолкнул диван поближе к огню и, усадив Алека, закутал его в свой плащ.
- Что ты сказал ей? Что это был за язык? – стуча зубами, поинтересовался Алек.
- Средняя Коника. Я сказал ей: «Угомонитесь, миледи. Покойтесь с миром». На этом языке, скорее всего, говорили, когда только построили этот дом.
Серегил запер окно, зажёг на каминной полке новые свечи и уселся рядом с Алеком, обняв его за плечи.
- Ты чувствовал, какая там скорбь?
- Нет. Зато это чувствовал ты, верно?
Алек судорожно вздохнул.
- Она как будто заставила меня ощутить то, что испытывает сама.
- А помимо скорби?
- Ничего. Ну,… ещё был страх, только не думаю, что это тоже её рук дело. Как полагаешь, она ещё вернётся? После того, что ты ей сказал?
- Сомневаюсь, что пара добрых слов упокоит её после стольких-то лет. Я поговорю с Дорином о том, чтобы как-то довести до ума эти апартаменты.
Постепенно придя в себя, Алек заметил, что огонь теперь сияет гораздо ярче, чем раньше, давая куда больше тепла. Волглость исчезла. И эта ночная гостья, кем бы она там ни была, судя по всему, - тоже.
Но несмотря на это, спалось ему очень плохо.
В комнате снова был ледник, и воняло водорослями и тиной. И, несмотря на то, что его обнимали руки Серегила, Алек чувствовал, как покалывает короткие волоски на его затылке. Кто-то был там, стоял у него за спиной.
Серегил даже не проснулся, когда Алек выскользнул из его объятий и встал.
Та женщина… Она стояла возле окна и выглядела столь же осязаемой, как и стена позади неё. Её рваное платье насквозь промокло, и прямо у Алека на глазах из-под его подола выскочил краб и удрал куда-то в тёмный угол.
Пока она медленно приближалась к нему, Алек разглядел, что вместо глаз у неё – раковины донных улиток, а спутанные мокрые космы кишмя кишат водяными блохами и мизерными крабами. В лиф её платья, наподобие броши, вцепился зеленый морской ёж.
Их разделял лишь диван, и она остановилась прямо за ним. Серегила там уже не было, и Алек не осмелился отвести взгляд от женщины, чтобы отыскать, где же он.
С её руки, которую она вскинула в его сторону, закапала грязь, уляпав изящную резьбу и обивку дивана.
Сначала она указала на их постель. Балдахин с их кровати куда-то исчез, и на одном из прикроватных столбов что-то болталось на толстом шнурке. Мертвый филин, подвешенный за шею.
На её подбородок выплеснулась грязная жижа, когда женщина сдавленно выплюнула из себя:
- Лишь мертвецу дано ходить дорогами мёртвых!
Он в ужасе увидел, что теперь она тычет пальцем прямо в него, как будто способна видеть этими слепыми ракушками вместо глаз.
- Лишь мертвецу ходить дорогами мёртвых.
Алек подскочил на диване и крутанулся лицом к окну, ожидая увидеть там сочащуюся водой женщину. Но окно оказалось по-прежнему закрытым, и никого, кроме Серегила, встревоженно уставившегося на него, тут не было. Занавеси кроватного балдахина свисали аккуратными складками. Никаких мёртвых сов на кроватных столбах.
- Что стряслось, тали?
Алек зябко повёл плечами, всё во власти ужаса.
- Женщина… она снова была здесь. Вот тут, прямо позади тебя. А на кроватном столбе висел дохлый филин, и она говорила мне, что только мертвецу дано ходить дорогами мёртвых. В точности, как тот чокнутый тебе сказал!
- Интересно. И филин ещё, говоришь? – Серегил нахмурился и сделал знак, отвращающий зло. – Ну-ка иди обратно, Алек, да садись уже, пока у тебя не подкосились коленки. Я отсюда вижу, как тебя колотит.
Однако Алек отправился к их кровати и пощупал простыни. Они были сухими.
- Лучше посплю здесь.
Тут было от окна подальше.