Остров пропавших девушек

21

Конечно, она все проверяет, как только получает обратно телефон. Она же не дура. Агентство тут же выскакивает в поисковике, сразу же, абсолютно реальное. У него есть собственный сайт, а если кликнуть в раздел «Изображения» поисковой выдачи, то можно увидеть тысячи снимков с подиумов, обложек и статей в самых разных изданиях, от таблоидов до глянцевых журналов, неизменно с именами моделей агентства. Почти столько же изображений находится и по поиску «Джулия Бич». Та улыбается, позируя вместе с моделями и актрисульками, о которых слышала даже Джемма, с воротилами бизнеса, режиссерами, главными редакторами журналов и усыпанными драгоценностями дамами. Улыбается на фоне названий и логотипов самых роскошных брендов. Улыбается на залитых солнцем террасах с видом на море и в банкетных залах с подсвечниками размером с космический корабль.

«Никто бы не стал так заморачиваться ради фейка, — думает девушка. — У этой Джулии по-настоящему гламурная жизнь». А потом набирает номер с визитки и звонит — по старинке, будто на дворе по-прежнему XX век. * * *

Офис расположен в здании бывшей конюшни в Южном Кенсингтоне. Двери отделаны зеркальным стеклом, помещение внутри отгорожено от внешнего мира вертикальными ставнями. Джемма несколько раз проходит мимо него, сомневаясь, что бизнес, построенный на демонстрации человеческой красоты, может скрываться в таком неброском месте. Но когда приближается к дому в третий раз, дверь открывается, и из нее выходит самая долговязая и тощая девица из всех, которых ей доводилось видеть в жизни. Скорее деревянный идол туземцев, чем человек. Под ее тонкой, как рукоятка метлы, рукой зажата гигантская папка с портфолио.

«Должно быть, все же сюда», — думает Джемма и, ощущая себя невзрачной коротышкой, смотрит вслед удаляющейся в сторону метро девушки. «Наз права, здесь наверняка какая-то ошибка. Я недостаточно высокая. Сильно ниже необходимого. Еще и десятого размера [15]. Просто огромная». Но она все равно нажимает небольшую кнопку звонка под скромной хромированной табличкой с надписью «Дж. Б. ЛТД», потому что надежда всегда побеждает в борьбе с реальностью.

— «Джулия Бич», — отвечает ей утомленный скукой голос.

— Меня зовут Джемма Хэнсон, — произносит она, — мне… назначена встреча.

Пауза.

— С кем?

— С Джулией, — гордо заявляет она, — с Джулией Бич.

Еще пауза, затем раздается глухой щелчок, и дверь из светлой древесины плавно открывается, повинуясь легчайшему касанию.

«Не дергайся, Джем. Только не дергайся».

Сидящая за столом брюнетка со стрижкой «боб» и алой помадой оглядывает ее с ног до головы.

— На сколько вам назначено?

— На три. Я пришла немного раньше.

— Да уж.

Джемма готова поклясться, что брюнетка закатывает глаза, когда отворачивается посмотреть на распечатанный список на столе. Разве это неправильно? Разве не следует приходить заранее? Это чуть ли не единственный совет, который она получила от школьного консультанта по карьерным вопросам. Еще — что ногти должны быть аккуратными. И что начищенные туфли никогда не остаются незамеченными.

— Ладно, можете подождать вон там, — говорит женщина, показывая на мягкий уголок у журнального столика.

Там уже дожидаются своей очереди две девушки, листающие «Вог» и «Мэри Клэр». На французском языке. Которые, как ей говорили, даже лучше английских изданий.

В офисе стоит странная тишина, хотя полдюжины сотрудников говорят по телефонам. Мудреная акустика. Джемма робко улыбается женщине на ресепшен, но та лишь кидает на нее пустой взгляд.

В ворованном платье от «Зары» она чувствует себя реликтом с блошиного рынка. Две другие девушки одеты нарочито небрежно: джинсы, кроссовки, топики и короткие кардиганы приглушенных цветов для согрева их бесплотных тел. Ни намека на макияж, гладкая, как алебастр, кожа и шелковистые волосы, стянутые в низкий пучок. «Выгляжу как идиотка, — думает Джемма. — Сразу видно, что я тут впервые».

Она берет журнал и, прикрывшись им, тайком стирает помаду. А вот с контурингом, на который она потратила несколько часов сегодня утром, ничего не поделаешь. Но хотя бы она избавилась от неловкого макияжа губ.

Кто-то встает. Мужчина, лет тридцати, с редкой бороденкой и в круглых хипстерских очках. Он берет папку, потягивается и направляется к ним. Джемма напрягается. Когда он останавливается рядом, она лихорадочно впивается взглядом в журнал, усиленно напуская на себя равнодушный вид.

— Наоми? — говорит мужчина, и одна из двух девушек надувает губы в форме маленькой буквы «О», будто тоже его только-только заметила.

Потом встает, касается его щекой, изображая что-то вроде поцелуя, после чего они уходят за дверь, скрытую за комнатным растением.

Джемма робко улыбается оставшейся с ней девушке, которая окидывает ее взглядом и возвращается к журналу.

Ну и пошла ты.

На второй этаж ведет стеклянная лестница, по ней то и дело снует народ, вверх-вниз, вверх-вниз. А Джулии все нет. Заносчивую соседку Джеммы вскоре тоже уводят, а ее место и журнал занимает чернокожая девушка — такая блестящая, будто ее только что окунули в ртуть.

«Это безнадежно, — думает Джемма. — Я слишком заурядна. Да, красива по меркам Клэпхема [16], но не богиня мирового масштаба, как все эти девушки. Рост у меня средний. В Клэпхеме я считаюсь стройной, но не в Южном Кенсингтоне. У них лодыжки, как у котят. Да у меня коленки толще их бедер».

— Джемма?

Она вздрагивает. Джулия Бич, скорее всего, вошла через парадную дверь. И хотя день выдался жаркий, в свободном платье мятного цвета и босоножках на шпильке на загорелых ногах она выглядит бодро и свежо. На пальцах и мочках ушей — бриллианты.

Джемма кладет на стол журнал и с трудом поднимается на ноги. Рядом с Джулией стоит еще одна женщина, в платье того же покроя, только в ковбойскую клетку, и узорчатом платке, игриво завязанном сбоку на шее. Настоящий загар, пронзительные голубые глаза, короткая стрижка, небольшой и такой аккуратный подбородок, что, очевидно, над ним поработали. Первая короткая стрижка, которую Джемма увидела с тех пор, как вошла в эту дверь.

— О да, — произносит женщина, окидывая ее одобрительным взглядом, — теперь я понимаю, что ты имела в виду.

— Прости нас, пожалуйста, — произносит Джулия, — обед затянулся немного дольше запланированного.

— Вали все на меня, — добавляет ее спутница. — Все так делают.

«Интересно, мне тоже следует изобразить этот ритуал с фальшивыми поцелуями?» — думает Джемма.

Но Джулия лишь поворачивается, чтобы направиться к лестнице, и бросает через плечо:

— Надеюсь, ты не возражаешь. Сегодня в город на день приехала мой партнер по бизнесу. Она посидит с нами, если ты не против.

Женщина кивает, давая понять, что она и есть тот самый партнер, ободряюще улыбается, протягивает руку и говорит:

— Татьяна Мид.

— Ой, здравствуйте, — отвечает девушка, — меня зовут Джемма Хэнсон.

— Хэнсон? А ты, случаем, не из тех Хэнсонов, что?..

— Нет, — отвечает Джемма. — Увы.

Офисом на втором этаже служит гостиная. Всюду массивные диваны и тяжелые гардины. Хрустальный подсвечник, нарды из слоновой кости и нагая мраморная женщина в углу. С подушки на Джемму надменно взирает сиамский кот, бегло оценивает, находит недостаточно интересной и опять засыпает.

— Как здесь красиво, — говорит Джемма.

Если совсем откровенно, обстановка, на ее вкус, выглядит несколько устаревшей, но грубить сейчас ни к чему.

— Диван ноул [17]? Я их просто обожаю, — врет она.

— Ничего себе, ты знаешь, что это такое, — говорит Татьяна, которую, судя по всему, весьма забавляет происходящее.

— У мачехи видела, — объясняет Джемма.

— Вот как? — говорит Татьяна, пока Джулия берет со стола папку.

Джемма на мгновение застывает в нерешительности, потом думает, что ей, вероятно, надо последовать их примеру, и садится.

— У нее их даже два, — невпопад говорит она, вдруг испытывая неодолимое желание дать им понять, что в ее жизни тоже есть Великолепные Комнаты.

Открыв ящичек стола, Джулия достает из него какую-то бутылочку и упаковку ватных дисков, после чего берет с подоконника увеличительное зеркало и подносит все это Джемме.

— Теперь, если ты не возражаешь, смой, пожалуйста, макияж, чтобы мы могли понять, с чем имеем дело, — говорит она.

Джемма ерзает от смущения, но послушно берет бутылочку и начинает вытирать лицо. Ватные диски окрашиваются в оттенки бурого, оранжевого и серого. Ей неловко оттого, что стало ясно, как тщательно она готовилась к этой встрече.

— Так я выгляжу лет на двенадцать, — предупреждает она.

Джулия берет со стола «Полароид» и, пока Джемма смывает макияж, кружит вокруг нее, снимая под самыми разными углами.

— А вот об этом судить нам, — вступает в разговор Татьяна, — к слову сказать, совсем юный вид может принести огромную пользу. Скажи-ка, Джемма, а сколько тебе на самом деле лет?

— Шестнадцать, — отвечает она.

— Надеюсь, ты говоришь правду? — спрашивает Джулия.

— Ну конечно, — оскорбленно отвечает она.

— Нам необходимо знать точно. Это очень важно. С точки зрения закона. Если ты еще не достигла определенного возраста, тебе понадобится опекун.

— А если ты будешь пропускать в школе много занятий, то и репетитор, — добавляет Татьяна.

— Нерешаемых проблем для нас, разумеется, нет, — произносит Джулия, — но лучше выяснить все прямо сейчас, чем позже вляпаться в историю только потому, что ты нам чего-то не сказала. И вообще, хорошо знать, что ты честна с нами с самого начала.

— Это правда! — протестующе восклицает Джемма. Ее бесит, что она выглядит такой маленькой. — Мне в самом деле шестнадцать!

Джулия помахивает снимком в воздухе, чтобы быстрее проявилось изображение, кладет его под прозрачное окошко на обложке папки и вытаскивает ручку.

— Дата рождения?

Это что, проверка? Джемма отвечает. Джулия фиксирует дату на обложке папки рядом с ее именем, написанным толстым черным маркером.

— Хорошо, Джемма, а как у тебя в школе? — спрашивает Татьяна.

— Недавно сдала экзамены на аттестат о среднем образовании.

Закончив с косметикой, она закрывает бутылочку и ищет, куда положить грязные диски, уже собирается сунуть их в штуковину, по виду напоминающую пепельницу, Джулия протягивает ей ладонь.

— Ух ты, здорово, — отвечает Татьяна, — и сколько экзаменов ты сдавала?

— Восемь.

— Значит, девочка ты неглупая.

Джемма чуть мрачнеет.

— Большинство моих друзей сдавали десять. А моя подруга Хэтти — целых тринадцать!

— Но ведь не одновременно!

— Нет, два она сдала еще в прошлом году, — отвечает Джемма. — Моя мама жутко выбесилась, что я не сделала так же.

Маленький бунт. Упоминание матери каким-то образом их заинтересовало.

— Я сдавала только семь, — произносит Татьяна, своим тоном намекая: «И посмотри, чего я добилась». — Так что… продолжишь учебу?

Джулия снова начинает фотографировать.

— Меня и правда хотят опять усадить за парту, — мрачно говорит Джемма.

— А ты не хочешь?

Джемма морщится. Перспектива вернуться обратно в школу, чтобы день опять делили звонки между уроками, нагоняет на нее тоску. Ей хочется начать настоящую жизнь. Прекратить делать то, что хотят родители, просто потому что они распоряжаются деньгами.

Татьяна поднимает на Джулию глаза и говорит:

— Дорогая, а нет ли у тебя случайно шампанского?

— Ну конечно, милая!

Джулия откладывает камеру и открывает один из шкафчиков, обрамляющих стену за столом. За дверцей обнаруживается набитый битком бар — бутылки вроде тех, что хранят у себя дома папа и Кэролайн. На полках сверкает коллекция бокалов. Картину дополняет обтянутое черной кожей ведерко для льда и набор хромированных барных принадлежностей. Джулия открывает небольшой холодильник, достает из него бутылку шампанского «Краг», берет с полки три высоких бокала на тонкой ножке.

— Ты же к нам присоединишься? — с обворожительной улыбкой спрашивает она.

— Я…

Это что, еще одна проверка?

— О господи, радость моя, мы никому не скажем! — смеется Татьяна.

Джулия хлопает пробкой и наполняет бокалы.

— В конце концов, у нас есть что отпраздновать. Когда пойдешь домой, пожуй жвачку, и дело с концом. — И протягивает ей почти полный бокал.

— И каковы же твои амбиции, Джемма?

Чокнувшись бокалом с ними, Татьяна подносит его к губам. Хотя она не поджимает губы, как на глазах Джеммы обычно делают другие женщины, не роняет ни капли. Если бы так сделала ее мама, все вино вылилось бы ей на грудь.

Джемма тоже делает глоток. Вкус не похож ни на что. Ни на шампанское, что она пила на свадьбах, ни на кислятину, которую открывают родители на Рождество. И бесконечно далек от той игристой бурды, которую так любит Наз. Сухое, но вовсе не кислое. А пузырьки совсем крохотные. Они точно есть, но их вроде бы как и нет. Будто призрачное воспоминание о них на языке.

— Не знаю, — неохотно отвечает Джемма.

Она так привыкла, что ее мечты высмеивают, что не хочет лишний раз подставляться.

— Ну, тебе, очевидно, хочется стать моделью, — говорит Джулия.

— Ну да... — отвечает она, но тут же собирается с духом и добавляет: — А еще больше — актрисой.

Обе женщины расплываются в улыбках.

— Отлично, — говорит Татьяна, — ты вполне могла бы быть актрисой.

— По правде говоря, для модельного бизнеса тебе действительно чуточку не хватает роста, — произносит Джулия. — Хотя я уверена, что, когда ты немного освоишься, работа для тебя найдется.

— Каталоги и все такое? — спрашивает Джемма, делая еще один глоток удивительного, восхитительного вина.

Ее собеседницы хохочут.

— Ох, дорогая! К рынку каталогов наше агентство не имеет никакого отношения! — заявляет Татьяна.

— Хотя тебе в любом случае не помешает, — говорит Джулия. — Покрутишься в модельном бизнесе, походишь по всяким мероприятиям в дизайнерских нарядах — ты удивишься, это куда лучше продает одежду, чем показы. Сходишь на пару приемов. Очень многим покупателям гораздо приятнее видеть коллекцию на живом человеке, нежели на тощем скелете. К тому же хорошая одежда выставляет тебя в самом выгодном свете. А в шоу-бизнесе у нас полно знакомых, верно я говорю, Тат?

— Ага, деваться от них некуда, — отвечает Татьяна.

— Примелькаешься, — продолжает Джулия, — повстречаешь пару нужных людей.

— Весь фокус в том, чтобы они увидели одежду на девушках красивее них, но не поняли этого, — добавляет Татьяна.

— Все дело не в знаниях, а в знакомствах, — ни с того ни с сего заявляет Джемма, и обе ее собеседницы вновь смеются, будто им и правда с ней весело.

«Мне нравится», — думает она и, по мере того как ее изнутри согревает вино, чувствует, как все больше обретает уверенность в себе.

— А что думает твой парень о твоем намерении стать актрисой? — спрашивает Татьяна.

Джемма думает о Натане. Вспоминает его руку в своих волосах, его ухмылку в зеркале. Больше такого не повторится.

— У меня его нет, — отвечает она, — я хочу сосредоточиться на карьере.

Звучит так значительно. Куда лучше правды.

— Мудрое решение, — отвечает Татьяна.

— Всегда лучше осмотреться, прежде чем определиться, — добавляет Джулия. — А твоя мама? Что она обо всем этом думает?

Джемма фыркает и сдувает прядку со лба.

— Так тяжко, ха? Она хоть знает, что ты здесь? — спрашивает Джулия.

— Да. Что. Вы! — с расстановкой отвечает Джемма. — Я ей ни хрена не рассказываю. Все, что ей надо — это обломать меня.

[17] Диван ноул (Knole Sofa) — диван с высокими откидывающимися подлокотниками, который получил свое название от поместья Ноул в графстве Кент, где его изобрели в XVII веке.

[16] Район на юго-западе Лондона.

[15] Российский 44-й.