Остров пропавших девушек

Суббота

55

Джемма

Ее преследуют кошмары, но проснуться она не может. Гоняет на ярмарке в Клэпхеме на игрушечном автомобильчике, тычась бампером в других, и вдруг понимает, что у нее проблемы с управлением. Крутит руль, жмет педали, но машинка делает, что хочет, бросаясь из стороны в сторону. Голова болтается туда-сюда, словно едва держится на шее. Потом Джемма лежит в гробу, ощущая кожей обтянутую атласом подкладку. Какие-то незнакомцы несут ее на своих плечах в церковь. Но кто-то намертво сшил ее губы, и как она ни старается, не может пошевелить даже пальцем. Силится закричать, позвать на помощь, показать, что не умерла, но не издает ни звука. А в следующее мгновение проваливается глубоко во мрак, в какую-то пещеру глубоко под землей, зажатая в узком каменном мешке. Руки прикованы к бокам, сверху давит земля, из груди вырывается крик.

Она открывает глаза и видит только мрак. У нее что-то на лице — ресницы чувствуют ткань. Она не может закрыть рот, потому что в губах какая-то штуковина. Выплюнуть ее тоже не получается.

«Я все еще сплю… — думает она. — Это то самое оцепенение, которое охватывает человека, если он слишком быстро просыпается. Тряпку с лица надо убрать. Я просто запуталась в простынях».

Она пытается пошевелить руками, но обнаруживает, что запястья связаны за спиной. И в этот момент резко просыпается, возвращаясь в реальность.

Ничего не видно. Голова чем-то туго повязана. К тому же ей запихнули что-то в рот, так зафиксировав ремнями, что вытолкнуть языком нельзя, сколько ни старайся.

В паре дюймов под глазами узкая полоска света. «Это отверстия, чтобы дышать, — приходит в голову мысль. — Значит, на мне маска». Но слишком плотно прилегает к коже, давит на нос, и, так как ее тело пульсирует от страха, девушке не хватает воздуха.

«Нет… — думает она. — Нет, нет, нет, нет, нет, нет. Этого не может быть». Ее одолевает приступ удушья, земля круто кренится, и Джемма снова проваливается во мрак.

От предмета во рту ощущается химический привкус. При нажатии зубами он немного поддается. Она точно знает, что это такое. Кляп-шар на ремешках. Ей приходилось видеть такие в фильмах, ни один из которых не закончился хорошо.

Мозг приспосабливается. Придя в себя в четвертый или пятый раз, она уже понимает, что ее ждет, и глухая паника больше не затмевает ее разум.

Но от этого почти что становится хуже.

Она лежит на боку. Руки скованы за спиной. Кроме того, связаны колени и лодыжки. Кровать, на которой она лежит, — ей кажется, что это именно она, а не что-то другое, — мягкая и вполне удобная, но под кожей ощущается пластик, и в тех местах, где к нему прикасается ее обнаженное тело, выступил пот.

Где-то рядом, за пустотелой стенкой, шумит вода. Этот звук она помнит еще по каюте в Каннах.

«Я на яхте, — думает она. — Меня схватили и перенесли на корабль».

Паника — штука плохая. Но отчаяние в миллион раз хуже.