Откат

Глава 12. Решающее мнение. 14 февраля 1976 года. Подмосковная дача Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева «Заречье»

Брежнев с облегчением захлопнул толстую папку и отложил её в сторону. Он молча несколько минут переваривал только обсужденные параграфы нового Устава КПСС и, наконец-то, расслабленно выдохнул:

— Отлично поработали, товарищи! С Уставом закончено, отдаем на редактирование и вынесем на Политбюро!

Леонид Ильич благодушно глянул на гостей. Сегодня на его государственной даче был собран малый, но весьма важный для будущего страны состав руководителей страны. Прямой преемник секретарь ЦК КПСС Андрей Павлович Кириенко, уже возможный его наследник, глава Ленинграда Григорий Васильевич Романов и человек, который будет отвечать за модернизацию страны в дальнейшем Пётр Миронович Машеров. Странный на первый взгляд выбор людей для принятия чрезвычайно важных для державы решений, но это только на первый.

Все, кто знал Брежнева в деле, отмечали его необычайный нюх на людей. Как на помощников, так и на потенциальных конкурентов. До своей болезни такое качество для его карьеры было весьма полезным, затем же на вершине советского политического Олимпа привело к явным перекосам и жуткой трансформации. Сам Леонид Ильич был в курсе возможного будущего, еще осенью семьдесят четвертого года в узком кругу по его личности критическим рашпилем пошлись самые близкие товарищи. Правда, впоследствии и им крепко досталось, но зато всем пошло на пользу. Не все было так гладко и в теперешней политике, но тайный договор и сложившиеся чрезвычайные обстоятельства требовали быстрых решений и незамедлительных действий.

Поэтому Генсеку невольно пришлось перекладывать бремя власти на самых успешных из видных политиков. И вроде как у него это нынче неплохо получалось. Что в свою очередь тешило самолюбие бровастого властителя. Миром далеко не всегда движут одни прекрасные порывы!

— Да, большое дело завершили.

— Тогда, может, выйдем в залу, выпьем чайку! Обед будет немного позже, Виктория Петровна варит сегодня свой фирменный Полтавский борщ.

— Конечно, мы все не против, — ответил за всех гостей Кириенко. Ему откровенно нравилось сегодняшний настрой Генсека. Человек настроения, он был слишком восприимчив к валу негативной информации, льющейся в последнее время со всех сторон. Так никто им не обещал легкой жизни! Лучше побороться за страну сейчас, чем дождаться окончательного развала позднее.

Они прошли в светлую гостиную с огромными панорамными окнами и выходом на веранду. Погода сегодня радовала, стоял легкий морозец и светило яркое солнце. В такой день приятно пройтись по лыжне среди величавых сосен и причудливых сугробов. Пока гости и хозяин любовались видом на сосновый бор, прислуга сервировала стол. Леонид Ильич сделал приглашающий жест и первым сел удобное кресло. Он всегда был гостеприимным хозяином и ему нравилось угощать гостей. Сегодня же настроение у него было подчеркнуто хорошим, такое дело провернули! Сколько же нервов ему стоила программа по реформированию партии!

— Товарищи, — он поднял фарфоровую чашку с затейливым рисунком, — я думаю, что мы заслужили правильной добавки к чаю. — Брежнев хитро осмотрел гостей и встал с места, воровато пробравшись к ближайшему шкафчику из красного дерева. — Медицина особо не одобряет, но иногда можно. Молодежи тем более.

Леонид Ильич самолично расставили пузатые рюмки на столе и налил из плетеной бутылки.

— Лёня, за тебя, — Кириенко поднял рюмку, а другой рукой взял дольку лимона. — За наши совместные начинания.

— За всех! За коллективный разум.

Все отдали должное двадцатилетнему армянскому коньяку и немудреной закуске — пирогам с брусникой, черникой и рыбой. Солнце в окнах и только что завершенный колоссальный труд, на который потратили половину года, создали в зале приподнятую обстановку. Люди улыбались, смеялись шуткам, ощущали себя «на коне».

— Петя, — Брежнев позволял себе фамильярничать, да и понравился ему этот немногословный, но деловитый белорус. Все в его руках спорилось, — ты чего все больше молчишь, как партизан? Боишься какой-нибудь секрет выдать?

— У тебя, Леонид Ильич секретов намного больше моих. Но если честно, то все чаще задумываюсь о нашем будущем. Все ведь не так просто, как кажется.

— Ты это о чем? — Генсек нахмурился, говорить о неприятном сегодня не хотелось.

— Да я вот частенько встречаюсь у себя в Минске, — Машеров до сих пор считал этот город навечно родным, — с одними весьма занятными ребятами. Они на многое мне открыли глаза.

— Кто такие? — живо заинтересовался Кириенко.

— Ребята Глушкова. Из вновь открытого Института системных идей. Это абсолютно новое направление исследований. Они занимаются научным обоснованием общества альтернативного будущего совместно с очень непростыми людьми из этого самого будущего. Помнишь я тебе рассказывал о прошлогоднем мозговом штурме в «Доме Рыбака"?

— Ну-ка, ну-ка, — бросил заинтересованный взгляд на Машерова Брежнев, — давай подробней.

— Так вот, на нем было представлено огромное множество совершенно необычных идей. Некоторых наших товарищей из аппарата ЦК и профильных институтов позже пришлось отпаивать валерьянкой. Именно тогда Суслова хватил удар.

— Помню, помню, — Генсек нахмурился. История вышла не совсем красивая, но бывший «серый кардинал» Страны Советов сам виноват. Ему же честно советовали подготовиться к немыслимому. Леонид Ильич и сам сознавал, что не готов к альтернативному взгляду, но точно знал, что должен его принять. Всему свое время.

Ретроспектива. Мозговой штурм. 30 июня 1975 года. Подмосковье. Дом Рыбака" управления делами ЦК КПСС

Закрытое рабочее совещание, прозванное с легкой руки попаданцев мозговым штурмом, проводилось в подмосковном пансионате, принадлежащем управделами ЦК КПСС. Спокойная загородная обстановка как нельзя лучше способствовала неспешной дискуссии, умозрительным размышлениям и выработке нового идеологического курса страны. Во всяком случае, именно под этим предлогом сюда съехалось множество совершенно разных по общественному положению людей. Идеология коммунистической партии Советского Союза ради её же будущего остро нуждалась в переменах.

Их ждали, их боялись, никто пока еще не мог предположить во что именно они выльются. «Перестройка» из альтернативного будущего ярко показала, что в данном конкретном случае стоило сорок семь раз отмерить, а только потом уже резать по живому телу огромной державы. Но и промедление было смерти подобно! Еще можно было успеть на обновленной идеологии вырастить новые поколения советских граждан. Пройдет буквально одна пятилетка и будет уже не из кого. Отчуждение, расслоение, перерождение. Каких только эпитетов не удостоится впоследствии номенклатурная верхушка КПСС и властных структур СССР. Это государство даже тогда еще не было обречено, сейчас и вовсе находилось на пике своего развития.

Хорошо хоть нынче на самом верху его руководства нашлись несколько холодных голов с горячими руками, дав старт возможным переменам. Они здорово рисковали, но по-другому поступить не могли. Советский Союз, Россия, Русь — это такая страна, где реформы обычно начинаются чаще всего сверху. Другое дело — во что они в итоге перерождаются. Стремление Ивана Четвёртого к абсолютизму царской власти, не ограниченной ничем, в итоге вылилось в кровавую зачистку всего и вся, поломавшую все моральные устои страны и уничтожившие в итоге династию Рюриков. Петр Первый в попытке прорубиться в Европу напрасно сгубил столько русских душ, что писавший на сто лет позднее «Медного всадника» Александр Сергеевич Пушкин искренне ужаснулся.

Да что там далеко ходить. Великий Кормчий тридцатых и Главнокомандующий величайшей войны в истории человечества в попытках спасти первую в мире страну Советов создал такую кровожадную настройку, что после его смерти никто не захотел её спасать. Да и неудобную для идеологии правду о жесточайшей зачистке партии и аппарата в тридцатые так и оставили похороненной на дне архивов, создав благоприятную обстановку для всяческих инсинуаций и провокаций в последующие годы. Отличнейший подарок врагам! Все это здорово пугало и настораживало. Ничего удивительного не было в том, что доселе все начинания подобного рода от греха подальше останавливались в самом зародыше. Сейчас же страна подошла к роковой черте, Рубикону, за которым колыхалось Небытие.

Немногочисленные участники последнего этапа совещания расположились на просторной веранде, окруженной в трех сторон цветущими кустарниками. Удобные кресла, журнальные столики с напитками в виде неизменных в этом времени бутылок с грузинской минералкой и ассортиментом отличнейших московских лимонадов. Для курящих были установлены массивные хрустальные пепельницы. Обильный завтрак предполагал, что люди спокойно продержатся до обеда, а запрет на спиртное, что мозги с утра будут наисвежайшими. Разве что в вазочках лежало печенье и шоколадные конфеты.

Со стороны это сборище смотрелось довольно странно, что уже отметил вышколенный персонал пансионата. Слишком уж разные по формату и составу оказались его участники, да и общались они между собой не по имени — отчеству, а с помощью назначенных или самопровозглашенных псевдонимов. Один из попаданцев довольно едко обозвал их служебными позывными. Куратор этого по существу весьма неформального сборища от аппарата ЦК получил прозвище «Инструктор». Он, в общем-то, и вел совещание, и надо отдать ему должное, старался не доминировать, позволяя высказаться всем оппонентам.

Не сразу, но все участники отметили незаурядный ум «Инструктора», умение держать «нить» разговора и отсекать лишнее. Его чисто выбритое лицо всегда оставалось абсолютно непроницаемым, а глаза каждый раз внимательно ощупывали собеседника, казалось, насквозь прожигая того «рентгеном».

Особнячком в углу веранды держались приехавшие сегодня утром два занятных персонажа. Худощавый и высокий мужчина средних лет в бежевом костюме и молодой человек в очках, выглядящего «неформально». Как еще назвать типа в модных штанах клеш и цветастой рубашке навыпуск? Один из сидевших здесь попаданцев пробормотал вполголоса — «Это еще что за танцор Диско?» Но больше внимание он обратил на компаньона «неформала». Крупные, но приятные черты лица, мягкая улыбка, длинные руки. Больно уж непохож он на заурядных партийных бонз, но слушает внимательно, с мыслью в глазах.

Инструктор призвал всех к порядку и заметил:

— Товарищи, пожалуйста, не отклоняйтесь от темы! Не стоит заниматься словесной казуистикой, она здесь совсем неуместна. Наши руководители вполне отдают себе отчет, что нынешние догмы навсегда ушли в прошлое. Мы об этом говорили еще вчера, и надо признаться — довольно горячо поговорили, до психов! Кое-кого уже с нами нет. Нам же сейчас предстоит выработать абрис нового курса, непохожий на тот, что был в альтернативном будущем СССР. Задача эта предельно серьезная. Вы не одни штурмуете наши «высоты», все лучшие из предложенных идеи в дальнейшем будут тщательно изучены. Так что предлагайте, будем обсуждать и рассматривать со всех сторон.

Молодой светловолосый паренек с непослушными вихрами на голове насмешливо глянул в сторону напыщенного мужчины с вытянутым лицом, единственного здесь в полной «боевой», то есть несмотря на жаркую погоду одетого в темный костюм и галстук. Ведущий научный сотрудник Института США и Канады, андроповского детища, кузницы будущих перестроечных кадров, идеологов времен буржуазного передела старался не изменять своей выдержке, вот и сейчас не отреагировал на молчаливый выпад молодого человека. Еще бы ему отвечать какому-то выскочке!

Но внешность вихрастого паренька под странным псевдонимом Снайпер была слишком обманчива. Его настоящий возраст уже перевалил за полтинник, а за спиной остались несколько войн, слава писателя фантастических боевиков и широко известного в сети оппозиционного блогера. Тяжелый неуживчивый характер и неумение держать язык за зубами сильно мешали ему в будущей «прошлой» жизни. Но на его участии в совещании настояли где-то на самом верху. Он и в этом альтернативном мире успел «прославиться».

Потому кто-то из власть предержащих сильно хотел ознакомиться с непредвзятым и жестким взглядом на их время со стороны самых отчаянных попаданцев. Всеобщее лизоблюдство и липовые отчеты благонадежных сановников уже принесли стране неисправимый бред. На этой же площадке их, видимо, хотели столкнуть лбами. Несколько важных шишек после первого дня дискуссий уже в гневе покинули «Дом Рыбака» и сейчас строчили докладные и доносы. Только вот нынче они сразу попадут «кому надо».

Представитель научного заведения, штампующего липовых академиков, одернул полу добротного импортного костюма и многозначительно заявил.

— При всем уважении, товарищ Инструктор, но полностью отказаться от неких штампов прошлой идеологии мы никак не сможем. Народ нас попросту не поймет…

— Может, надо перестать, наконец-то, решать за весь народ, уважаемый? — невежливо оборвал Референта крепко сбитый жгучий брюнет. Попаданца в нем выдавал своеобразный внешний вид. Почему-то люди из будущего даже тутошнюю одежду носили совсем иначе, умудряясь сочетать несочетаемое, ценя свободу стиля и наплевав на все условности. Вот и здесь большая рубаха навыпуск соседствовала с широкими льняными штанами. Из коротких рукавов выпирали крепкие мускулы записного атлета.

— У вас другое мнение, товарищ Реконструктор? — тут же осадил его Инструктор. Опытному аппаратчику не улыбалось оказаться в очередной раз в центре склоки. Он уже заметил текущие точки притяжения и отторжения и сейчас добросовестно выполнял задачи рефери. Дискуссия в любом случае должна была состояться. Надо же наверх докладывать разные версии.

— Конечно же! Вы, товарищи коммунисты, упускаете из виду одну предельно важную вещь, хотя никогда не забываете использовать её в своих идеологических лозунгах и речах-штампах на собраниях.

— Рекон, давай не томи, говори по делу, а не сопли жуй. Мы тут второй день хуйней маемся.

Третий попаданец из приглашенных в участники совещания, молодой бородач атлетического сложения больше смахивал на борца боев без правил, вольно развалившись в специально притащенном для него старинном кресле качалке. Другое бы его комплекцию попросту не выдержало. Его бас и несколько грубоватая речь были под стать внешнему виду.

— Товарищ Геолог, выбирайте, пожалуйста, выражения! Мы не в вашей таежной экспедиции.

— Айм сори!

Сидящие в дальнем углу веранды молодые мужчины переглянулись, в их глазах мелькнули смешливые огоньки. Оба они были еще в слишком невысоком звании, чтобы участвовать в чем-то серьезном, но, по слухам, в будущем заняли довольно высокие положения, да и в своем кругу высказывали оригинальные идеи. Их сейчас здорово забавляло обилие англицизмов в речи людей из будущего. Референт смахнул с лица брезгливое выражение и нарочито участливо спросил:

— Так что вы имели в виду, товарищ Рекон…структор?

— Да ничего необычного, дорогие мои. Вы постоянно упоминаете творчество масс, про движущую силу народного самосознания, классовую сознательность советского человека, но самого этого человека и гражданина практически вытолкнули из управления страной!

— Я бы попросил…

— Да бросьте, Инструктор, это все словоблудие! Формально у нас Советы, а на деле давным-давно аппаратная номенклатура, жестко опекаемая закостеневшей в ноль конструкцией компартии. По Сталинской конституции у нас была провозглашена диктатура пролетариата, довольно жесткое общество, созданное для конкретной цели — построения основ социалистического государства в отдельно взятой стране. В кровавых муках, совершая кучу ошибок, мы смогли, так сказать, построить подобие государственного социализма…

— Товарищ Инструктор, — полноватый мужчина с совершенно лысой головой заученно, как школьник, поднял руку, — я бы попросил вас в дальнейшем сразу прерывать подобные диссидентские речи.

— Не сегодня, товарищ Секретарь, — сухо обрезал того Инструктор, — или вас не предупредили? Продолжайте!

— Я бы не сказал, — Реконструктор в прошлом будущем также был писателем и создателем нескольких романов о попаданцах, терпеливо оглядел присутствующих, — чтобы существующий нынче вариант социализма был так уж плох. Это вранье, что он в будущем потерпел поражение и не смог конкурировать со своими антиподами. Накопленных богатств общесоюзного народного хозяйства капиталистам почему-то хватило на два десятка лет поистине безудержного грабежа. Основная проблема на поверку оказалась в надстройке, а не в базисе. Плюс в грамотных управленческих решениях, то есть наличие адекватных кадров.

— Ты хочешь сказать, — нетактично вмешался в его речь Геолог, — что основное внимание сейчас следует обратить на систему управления? Именно она пошла вразнос и уничтожило государство?

— На все обращать, Паша. Экономика все равно потребует непосредственного вмешательства и некоторой перестройки. Даже, можно сказать, жесткой перестройки. Они излишне топорно выстроена и совершенно под другие задачи. В условиях постиндустриального общества необходима большая гибкость и возможность моментальной адаптации. Даже сейчас, в семидесятые, те же японцы бьют нас на этом поле играючи. Товарищи, время гигантомании ушло в прошлое, и мы начинаем проигрывать экономическое соревнование систем. Если нашу не поменять кардинально, то ничего осуществить попросту не получится.

— Предлагаете сделать шаг назад и ввести у нас элементы капитализма? — натянуто спросил Референт. Только сотрудник Института США и Канады отчего-то забыл, что это именно его коллегам товарищем Андроповым было поручено изучать особенности американского капитализма с целью адаптации некоторых элементов в Союзе. — Но это только подстегнет собственнические инстинкты части нашего общества. Вы же сами их вчера весьма красочно изобличили.

— Хм, а разве эти инстинкты куда-то из вашего общества исчезали? Вы же читали доклад, представленный Центром Социологических Ассоциаций? Одна из причин успеха так называемой перестройки и отказа от социализма — это всеобщее устремление граждан к мелкособственническому укладу. Как там в переделке известной в начале восьмидесятых годов песни пелось — «Феличита, дача, машина, ковер, телевизор. Феличита!». Таким манером описывалась мрия-мечта тогдашнего среднестатистического советского обывателя. Мы стремились всеми силами насытить желудок, нарядить тело, совершенно забывая о голове.

— Я бы не утрировал так пошло, — скривился Инструктор. Он все больше и больше нравился попаданцам. Если вчера они к своему куратору относились снисходительно, то сегодня, наоборот, уважительно.

— Отчасти вы правы, что-то делалось, но, видимо, не так и не там. Все ваши хваленые научные институты в итоге стали рассадниками семян будущего упадка. Говорите на людях одно, думаете другое, между коллегами обсуждаете третье. Ой, только не надо, пожалуйста, привычной вам демагогии! Референт, я отлично осведомлен о настроениях внутри конкретно вашего института. Думаете, я не подготовился, не читал, о чем там у вас в курилках болтают? Вы — одни из зачинателей будущей революции жлобов. Да, я не оговорился! Вы просто не представляете себе масштабов потенциального жлобства и эгоизма в нашем далеко не совершенном обществе!

Холеный ученый, начальник одного из важнейших отделов передового института сейчас натурально съежился. Он впал в обычное для людей семидесятых годов заблуждение, приняв внешний вид попаданцев из будущего за признаки настоящей молодости. Но за моложавыми физиономиями зачастую скрывался недюжинный аналитический ум и горький опыт грядущего. Настоящие волчары в овечьих шубках! Инструктор предостерегающе поднял руку:

— Не уходите, пожалуйста, от темы. Здесь открытая дискуссионная площадка.

Реконструктор кинул заинтересованный взгляд в сторону их куратора. Он, честно говоря, не ожидал встретить здесь такого тонко чувствующего аудиторию человека. Все-таки были в эпоху семидесятых разумные и практичные профессионалы! Куда же потом все это подевалось? И почему они все по отдельности хороши, а вместе производят полную чушь? Как коллективное Политбюро! Вот здесь точно порыться необходимо! Пока же будущий прошлый писатель никак не мог уловить нить, за которую стоило потянуть, чтобы размотать этот неимоверно запутанный клубок.

— Стороны нашего бытия многогранны, а вы почему-то постоянно видите только одну из них. Надо же проблемой заниматься комплексно, рассматривая текущую ситуацию с точки зрения различных наук. Вплоть до социологии и психиатрии. Да и математика для выстраивания графиков не помешает.

— Хочешь сказать, — вмешался в разговор Геолог, — что нам надо еще раз собраться вместе со специалистами из других областей?

— Это, само собой разумеется, но не именно сейчас. Пока мы должны обозначить некие точки напряжения в грядущих общественно-политических преобразованиях. Иначе нам не будет что предложить другим участникам. Ведь, товарищ Инструктор, они хотя бы в общих чертах уже существуют?

Куратор незаметно для всех усмехнулся глазами, этим товарищам из будущего палец в рот не клади. Но они, и в самом деле, оказались все-таки товарищами, прошли многоуровневую проверку и самое главное — были жестко мотивированы. Это обстоятельство в настоящий, далеко не самый простой исторический период перевешивало все остальное факторы. Доверять надо не фанатикам, а потенциальным врагам собственных врагов. Тогда ты будешь уверен в их лояльности хотя бы до конца сражения.

— Идеологи перемен есть даже в нашей группе, но выступят несколько позже. Видите ли, многое из того, что вы предлагаете, для нас, — Инструктор сделал знаковую паузу, — несколько неожиданно. Как будто бы нашу эпоху просветили через сильнейший электронный микроскоп, выдав наиболее точный анализ. Вы, люди из будущего зачастую чрезвычайно тонкие диагносты. Нам же постоянно мешают предрассудки, замыленность взглядов и повседневная суета.

Реконструктор и Геолог переглянулись. Однако куратор сейчас и выдал! В итоге они сами задумались на некоторое время и в беседе наступили короткая пауза. Секретарь покачнулся в кресле, наливая стакан «Боржоми». Прочистив горло, он окинул всех хитроватым взглядом и громогласно заявил:

— Я понимаю, что вы там в грядущем пережили многое, но что делать сейчас именно нам со всей этой гребаной системой управления? Думаете, я не вижу всех её недостатков? Да мы уже, — лысый мужчина эмоционально стукнул себя по шее, — успели нахлебаться её по самое не могу! Я еще, когда в райкоме служил, то половину сил тратил, чтобы просто протолкнуть что-то стоящее. Думать было некогда! Давай, давай, давай план по валу! Беспокойся, как уменьшить это плановое безумие на следующий год. Цифры, спускаемые сверху, выглядели нелепо и абсолютно не соотносились с реальностью. И достучаться до тех, кто их нам спускал, не было никакой возможности! В итоге кто-то плевал на все и писал липовые отчеты, многие достойные люди уходили из системы у меня на глазах. Что же со всем этим можно сделать?

— Что делать? Реформировать! Смело, напористо, временами жестко. Не думайте, что это всем понравится. Сопротивление будет сильное, подчас агрессивное, врагов у нас предостаточно как внутри, так и за рубежом. Но мы уже достаточно информированы и знаем, чем обычно заканчивается мягкотелость и соплежуйство. Хотя с другой стороны — стоит избежать повторения жестоких репрессий прошлого. Больно уж они потом тяжело нам аукнутся.

— Хотите либеральничать с врагами?

— Не совсем так, Секретарь. Вот вы знаете, что времена товарища Брежнева остались в памяти народа не только периодом относительно сытой и безмятежной жизни, но и нелюдоедности его режима?

— Товарищ Реконструктор, я бы попросил вас не бросаться такими неформальными терминами.

— У нас научная дискуссия, это нормально. Термин как термин, между прочим! Я к тому, что стоит использовать общий пока еще вполне благодушный настрой советских граждан и начать на самом деле вовлекать их в управление страной.

— Хочешь наполнить идею народной демократии свежей кровью? — критично отозвался Геолог. Он частенько выступал в дискуссии в качестве «плохого» следователя.

— Оживить само понятие советской власти!

— Получится ли? — скептически хмыкнул Секретарь. — Вы имеете мало представления о наших обычных граждан, их сейчас очень тяжело поднять на стоящее дело. Даже субботники и демонстрации стали больше обязаловкой, привычкой, эпоха стахановского энтузиазма давно прошла. Да-да, мы отлично об этом осведомлены! Меня сюда затем и позвали, чтобы охлаждать некоторые чересчур горячие головы.

— Понятно. Вы практик и считаете обычных граждан бессловесным быдлом?

— Товарищ Геолог, выбирайте, пожалуйста, выражения! Но товарищ Секретарь тоже не совсем прав. Надо все-таки уточнить, что инициативные слои трудящихся довольно широко вовлечены в политическую жизнь страны через профсоюзы, домоуправления и другие общественные организации. Это же на самом деле сотни тысяч, миллионы людей! Пусть они и занимаются подчас незаметными делами, но вполне конкретно, зримо участвуют в нашей общественной жизни. Их совместный труд приносит реальную пользу Родине.

— Но опять же — они не вовлечены в непосредственное управление страной! Я не говорю о слишком сложных решениях в масштабе государства, но на уровне местных-то Советов власти могли бы больше прислушиваться к общественному мнению? Проводить публичные слушания по каким-нибудь важным вопросам, касающимся, например, благоустройства. Устраивать опросы, референдумы по важнейшим проблемам современности. У вас каждая семья выписывает по несколько газет. На их страницах можно проводить горячие дискуссии и обсуждать наболевшие проблемы. Но только без лишней цензуры, которая только еще больше отпугнет наших сограждан. Или вы считаете, что они этого также недостойны? Пусть обивают пороги ведомственных кабинетов и бьют челом Государю?

Инструктор откровенно скривился, но промолчал. Секретарь же напротив, оживился. Ему нравился подобный неформальный разговор.

— То есть вы по факту предлагаете двигаться к так называемому гражданскому обществу?

Геолог и Рекон озадаченно переглянулись, недооценили они этого на вид простоватого дядьку. Больно уж он ухватками напоминал Кукурузника, на деле же настоящая Голова! Хотя опять же, чего тут удивляться? Кураторы из ЦК подошли к делу серьезно и собрали вместе довольно неординарные личности с двух сторон временного бытия. Это выяснилось еще вчера в споре о том, как относиться к наследию классиков марксизма-ленинизма. Инструктору даже в итоге пришлось прервать дискуссию, грозившую перерасти в драку, между сцепившимися Геологом и Библиотекарем. Последний, один из ведущих референтов секретаря ЦК Суслова сегодня на мозговой штурм и вовсе не явился, заявив, что не будет потакать проклятым ревизионистам.

Он еще не осознал в полной мере, что подписал этим самым приговор собственной карьере. Время ортодоксов безвозвратно проходило. Нельзя закисать надолго на определенной стадии развития, нарушая тем самым принцип эволюционной диалектики. Наверху все-таки осознали всю устрашающую пагубность прошлой в будущем политики, когда на серьезнейшие проблемы попросту закрывали глаза, задвигали дельные предложения в дальние ящики и боялись — «Как бы чего не вышло».

Как там Леонид Ильич Брежнев говаривал — "Да, ребята, да, но это надо делать потом, после меня, без меня".

Сейчас же в верхушке со всей очевидностью поняли, что этого «потом» уже не будет, и на кону стояло само существование советского государства. Так что сразу стало не до сантиментов и пощады к врагам и саботажникам перемен. Андропова с его верными соратниками, игравшими в свою странную игру с попаданцами, убрали быстрее их собственного визга. Об этом инциденте, кстати, до сих пор абсолютно все причастные помалкивают. По столице не ходят слухи, они пресечены на корню. Всем страшно даже от мысли об этом инциденте. Докуда в этот раз дотянутся репрессии никто пока не догадывается. Первая волна, захлестнувшая некоторых, так и прошла дальше без последствий. Стоило ли ждать шторма?

Мобилизация — вот что стало лейтмотивом последних месяцев для всех высших органов власти. И это было только началом более широкого процесса, конца и края которому никто еще не видел. Вечное перестроение живого цивилизационного организма общества. Остановка — есть смерть для любой животворной открытой системы.

После некоторой паузы Реконструктор все-таки решился ответить партийному боссу:

— Можно этот процесс и так обозвать. И я не предлагаю осуществлять процесс вовлечения немедленно, сию минуту. Общество также стоит воспитывать и приучать к самостоятельности постепенно, но поступательно.

— Есть у вас более конкретные предложения?

Глаза у Рекона расширились. Дядька далеко не так прост, каким кажется! И ему явно даны широчайшие полномочия. Кто он такой, вообще?

— Знаете, есть. Надо создать в стране регионы приоритетного развития. Нет, на этот раз это не будут национальные окраины, туда и так вливают слишком много, очень много, неоправданно много. События из нашей будущей истории показали, что все эти народы все равно в итоге останутся неблагодарными. Плюнут в нашу общую историю, начнут резать друг друга, как в диком средневековье или бежать к западным спонсорам. Только русская сердцевина была, есть и останется центром и основой нашей общей государственности.

— Ну знаете, это попахивает…

— Не перебивайте, пожалуйста, товарищ из института! Здесь вам не Америка! Коренные русские земли отдали огромное количество ресурсов в дело строительства социализма, во время войны и восстановления народного хозяйства. Они сейчас буквально опустошены, особенно в глубинке, по темпам строительства инфраструктуры уступают большинству остальных регионов страны. Я специально ознакомился с письмом председателя Совета Министров РСФСР Соломенцева на имя Л.И. Брежнева от 1 августа 1972 г. с предложением принять постановление о развитии сельского хозяйства Нечерноземной зоны республики. Оно готовится уже сейчас. И в альтернативном будущем союзные власти все-таки спохватятся, обратят внимание и стыдливо признают посконно русские земли «Зоной Нечерноземья», начнут выделять средства, но будет уже слишком поздно. Я же предлагаю прямо сейчас конкретно взять несколько областей РСФСР и начать там строительство новых и самых современных предприятий. Не огромных гигантов с колоссальными капиталовложениями, а именно небольших инновационных производств. Робототехника, изготовление товаров широкого потребления, пищевая промышленность. В качестве эксперимента стоит изменить и методы управления этими районами, никаких инструкторов из райкомов и указаний из министерств, следует сразу и полномасштабно вводить широкое самоуправление. Привлечь к этому делу инициативную молодежь. Вот тут пусть комсомол поработает, это он пока еще может. В том времени как раз начиналось строительство Байкало-Амурской Магистрали.

— Молодежь и так на вновь созданные места с охотой поедет, — задумчиво добавил Геолог. — Предприятия современные, профессии модные, стройки на слуху. Если еще удастся подтянуть быт, из больших городов народ в эти места также ломанется, особенно те, кто приехал туда из деревень. На БАМ же ехали! Там условия были намного более жесткие. Тут же все-таки Средняя полоса, а не Арктика или Сибирь.

— За большими деньгами в основном на стройки века ехали, — неожиданно снова подал голос, замолчавший было Снайпер. — Дядька у меня на БАМ в свое время мотался, на кооператив зарабатывал.

— Почему бы не совместить и то и другое? Думаю, что работники фабрик по производству автоматизированных систем или компьютерных аксессуаров будут получать хорошую зарплату. Плюсом жизнь практически на природе, свежий воздух и продукты, дороги, клубы, школы.

Инструктор только покачал головой. Товарищи из будущего удивили его проработанностью планов, но забыли про овраги.

— Хорошая задумка. Но представляете, сколько нужно вбухать средств, чтобы построить где-нибудь в Тверской области город-сад?

— Меньше отдадите грузинам и эстонцам, пусть, в конце концов, сами зарабатывают.

— Что будет с местным населением? Доярки и трактористы тоже имеют право на приличную жизнь.

— Пусть переходят на самые новейшие технологии, да и рынок сбыта окажется практически под рукой. Вдобавок общение с более образованной и продвинутой молодежью рано или поздно благоприятно повлияет на местечковые нравы. Хватит провинции прозябать в косности, надо повышать культурный уровень населения! Вы же сами об этом на каждом съезде партии твердите. Такой эксперимент поможет нам переломить общую неблагоприятную ситуацию в глубинке Нечерноземья, когда молодежь массово уезжает в большие города. В будущем мы еще намаемся с полисами монстрами типа Москвы, которые жрут без удержу ресурсы всей страны. В той столице нормальному человеку просто жить было невозможно! Но и за её границами жизни и вовсе нет. Вот парадокс, да? Но запомните — без социального и общественного развития провинции население там оставаться долго не будет. Необходим именно комплексный подход! Чтобы люди там не ощущали себя ущербными, а, наоборот, в чем-то шли впереди всех в стране. На них бы равнялись и хотели быть похожими. Вот тут пущай пропаганда и центральные СМИ пусть постараются!

— Какое, однако, громадье планов у вас, товарищи.

— Кто сказал, что будет легко, товарищ Инструктор? Первым коммунистам было разве просто?

— Хотите на примере нескольких районов обкатать общество будущего?

— Я бы так далеко не загадывал, но с чего-то начинать надо. Перестроить нашу столицу намного сложнее, несмотря на обилие здесь продвинутых для вашего времени молодых людей. Они теряются на общем фоне агрессивно наступающего мещанского оппортунизма. Просто пока за имеющимся культурным фасадом это так отчетливо не видать. Но такой типаж уже проявился и усиленно плодится.

— Красиво завернули, — улыбнулся куратор. Внезапно в снова ожил Снайпер, он сверкнул глазами и порывисто заявил:

— Ничего смешного, товарищ Инструктор. Эта мразь в недалеком будущем начнет с абсолютно зверским нахрапом грабить страну, уничтожать все то, ради чего советский народ приносил огромные жертвы. Не надо недооценивать мелкособственническую идеологию и её носителей. Мало она вам принесла проблем во время коллективизации? Не по их вине тогда возник так называемый голодомор? Не из их числа немцы черпали основной состав полицаев и карателей?

— Но тогда возникает проблема обратного порядка. Мы ведь одной из наших целей провозгласили постоянное улучшение материального благосостояния трудящихся. Как быть с этим?

— Наследие Кукурузника. Наше общество по существу на этом и погорело. Надо кроме хлеба предлагать еще и другое, пищу духовную и постоянное самосовершенствование. То есть подъем на более высокую стадию цивилизации. Об этом часто у нас говорят?

— Я полностью согласен с вами, — кивнул задумчиво Инструктор. Ему еле удавалось себя сдерживать. Столько фонтанирующих идей за два дня! — Но что тогда с обывательским настроем делать? Вы же сами нам показали, что большая часть советских людей в итоге отвергла коммунистическое учение. Своя рубашка оказалась ближе к телу.

— Ну, во-первых, я вчера уже заявил, что никакого учения у нас по существу нет. Обрывки представлений начала двадцатого века. После же только товарищ Сталин пытался как-то исправить дело. Хоть кто-то из последующих вождей что-то умное в плане коммунистической теории для истории оставил? Во-вторых, над более современным вариантом идеологии только приступили работать. Не перебивайте! Если бы у вас был готовый проект, то мы здесь в таком составе не собрались.

Людям же нужно что-то конкретное и уже прямо сейчас. Чтобы оно мелькало перед их глазами. Я долго раздумывал, почему мы тогда в девяносто первом не вышли защищать завоевания наших предков? Почему так активно, буквально задрав штаны, побежали строить капитализм сызнова? Не буду говорить, что нас всех жестоко обманули, мы сами были готовы обмануться! Советские идеологи, как ни странно, но ничуточки не привирали про звериный оскал буржуазии, наоборот, нас еще мало пугали, жалели психику советского человека. Социальные льготы, бесплатная медицина, лучшее в мире образование доставалось нам просто так, по факту рождения. Мы их попросту не научились ценить. Потому впоследствии их и потеряли. Вдобавок последние поколения советских людей оказались практически беззубы в плане сопротивления, не сумели его организовать. Власти же как прилежные ученики переняли методы репрессий и оболванивания западного образа жизни. Чего сказать? Орлы!

Но все равно, я считаю, дело в другом. Знаете, — Снайпер привстал с места и взволнованно заходил по веранде. Остальные с интересом ждали его выступления. Все еще вчера поняли, что этот парень выдает крайне неординарные идеи, — в один прекрасный момент проблема нашего общества привиделась мне с совершенно иной стороны. Давайте вместе размышлять. Настоящему мужчине для полнокровной жизни всегда нужна некая цель, императив, к которому он должен стремиться, достигать его хотя бы в планах. Семья, карьера, социальное положение. В советском обществе всегда было достаточно инициативных, деловых людей. Многие из них в итоге своих порывов утыкались в некие стены, преграды, которые не могли обойти законно.

— Ты сейчас про спекулянтов, что ли?

— Про них тоже, Рекон. Если у тебя в душе нет абсолютно ничего, не имеется далекой, пусть и не совсем понятной цели, то ты обычно ищешь её где-то поблизости. Когда в обществе стало ясно, что коммунизм — это недостижимая химера, вроде религиозного рая, то множество активных и умных людей обратилось к другому достаточно простому и доступному занятию, как зарабатывание денег. Больших денег. Заработать, обходя закон, любым способом получить максимальную прибыль. Придумывать и осуществлять все более новые методы зарабатывания денежных знаков. Очень простая и понятная любому человеку задача! Что мы тогда с вами получаем? Если есть куда стремиться, то жизнь начинает играть новыми красками во всей её полноте! Ты дышишь полной грудью, ты уверен в себе, ты успешен в жизни для окружающих! Ты живешь! Зачем нужен выдуманный рай, когда его можно попросту купить? Вот именно при таком раскладе хорошо знакомый и устоявшийся капиталистический порядок намного удобней и выгодней, чем нынешний, более социально ориентированный. Зачем этим инициативным и шустрым социализм? Он для них душен, мешает жить. Советское общество заведомо проигрывало капитализму в эффективности, в расстановке грамотных ориентиров. Не сумело использовать лучших в своей среде, отторгнув на чуждую среду. Как может общество существовать, если его элита работает против него?

На веранде установилось неловкое молчание. Только люди из будущего криво и натужно улыбались, остальные же глубоко задумались. Этот странный вихрастый парень просто и весьма наглядно объяснил сейчас причину падения огромного государства. Как же так все банально? Черт возьми! Банальная корысть, самые низменные инстинкты, ею открываемые, которые официально осуждались прививаемой коммунистической моралью, в итоге оказались намного сильней всех навязываемых десятками лет императивов. Сложное — просто! Первым очнулся куратор, это была его работа — отыскивать выход и не давать заглохнуть полемике, даже зашедшей в тупик.

— Интересное, однако, у вас замечание. Я, честно говоря, рад нашей сегодняшней дискуссии, более конкретизирующей проблемы нашей страны. Но позвольте вам сейчас, наконец, представить двух скромно сидящих в углу молодых людей. Это сотрудники нового института, недавно созданного на базе Академии Наук. Вы ведь упоминали, что для всестороннего охвата нашей проблемы вам будут интересны мнения специалистов разного профиля. Вам всем, наверное, известны исследования академика Глушкова? Вскоре в Минске откроется Институт системных идей. Они как раз будет работать там. Вот как раз завтрашний день мы и посвятим обсуждению междисциплинарного охвата наших проблем и заслушаем товарищей. Им есть что сказать.

Попаданцы из будущего с интересом обернулись. Совсем не ожидали они от банального мозгового штурма подобных глобальных прорывов. Честно говоря, люди из будущего боялись заурядной говорильни и ничего не значащих заявлений «по существу». Если там наверху вернули к жизни необычайно интересные и передовые идеи Глушкова и его научной школы, то не все еще, значит, потеряно. Скорей всего в данном случае не обошлось без подсказки какого-то башковитого человека из будущего. Все присутствующие на веранде попаданцы были людьми думающими и начитанными. Даже в той, грядущей эпохе засилья недообразованщины многие были наслышаны о советском непризнанном гении — Академике АН СССР, авторе трудов по алгебре, кибернетике и вычислительной технике Викторе Михайловиче Глушкове. Именно под его руководством в 1966 году была разработана первая в СССР персональная ЭВМ «МИР-1».

Но посреди великого множества новаторских идей Глушкова следовало выделить одну, которую он сам считал делом всей своей жизни. Это идея Общегосударственной автоматизированной системы управления хозяйством (ОГАС). Идея на многие десятилетия опередившая время и непонятая тогда его современниками. В той действительности советское руководство оказалось перед масштабнейшей проблемой в виде информационного барьера, который было невозможно перешагнуть без развития кибернетики и вычислительной техники. Хотя скорей всего им помешала банальная косность. Ведь большинство из Кремлевских старцев родились в самом начале века и не имели достаточного образования. Они не могли осознать всю важность начинавшегося цивилизационного перелома, выводящего человечество на следующий этап развития.

Из вероятных альтернатив погрязшие в фундаментализме и формализме руководители страны Советов выбрали далеко не самую удачную, сделав ставку на реформы Косыгина. Вместо пути совершенствования планирования производства в масштабах всей страны, они выбрали частичный возврат к рыночным регуляторам производительных сил, купившись на циркулировавшие в среде экономической интеллигенции идеи конвергенции. В итоге разложившаяся за последние десятилетия элита СССР выбрала полный отказ от социального государства и сделала два шага назад, к возврату дичайшей эпохи накопления капиталов. Идеи Глушкова также не были лишены недостатков, но на их основе уже можно хоть что-то строить научно!

Снайпер неожиданно ухмыльнулся, представив общение Инструктора с каким-нибудь хипстером в узких брючках, айфоном в руках и бардаком в голове. Ага, это они еще не видели Инстаграма и бессмысленных в своей тупости каналов на Тик-Токе. Наивные дурачки! Ничего, мы им сейчас немного мозги вправим. Если надо — дубинкой. Лучше мочить дубиной информационной:

— Чтобы вечер не был таким томным, я хотел бы представить на ваше обозрение кое-что из науки будущего. Есть в одной научных дисциплин, называемой Синергетикой один забавный термин «Гипноны». Не знаете, что это такое? Это междисциплинарное направление научных исследований, которое изучает закономерности и принципы, лежащие в основе процессов самоорганизации в системах самой разной природы. Этот системный анализ в то числе может быть применён и в общественных науках, в частности, социологии.

Термин «гипноны» применяют для обозначения структурных единиц, ведущих себя некогерентно, то есть не согласованно с окружающим миром в состоянии равновесия. Каждый из этих самых гипнонов может обладать сколь угодно сложной структурой, но в состоянии равновесия их сложность обращена как бы «внутрь» и не проявляется «снаружи». Гипноны движутся в окружающие их среде как некие сомнамбулы, «не замечая» друг друга. Однако, всё меняется в условиях наступающего хаоса. Тогда гипноны неожиданно оказываются способны к вполне согласованному действию, которое, прорываясь на макроуровень, меняет направление развития всей системы, в которой они доселе пребывают.

К чему я всю эту заумь веду? Ни для кого не секрет, что «перестройка» не была цепью исторических событий, исходящей из логики развития коммунистической системы СССР. Это уже выдумки постсоветских либералов, чтобы оправдать осуществленный предателями переворот. Если проводить аналогию государства и живого организма, то в его жизненно важные органы, отвечающие за системное функционирование, должен был проникнуть чужеродный «вирус», который запустит деструктивные процессы. Те самые гипноны, которые в спокойной среде себя никак не выдают, но начинают усиленно работать в условиях хаоса. При этом нужно понимать, что для того чтобы вирус проник в организм, в его иммунной системе должна существовать брешь. Вот одна из наших главнейших задач — обнаружить их, а затем ликвидировать. Сделаем это и у нас будет больше времени для переустройства страны по своему разумению.

Кто-то в этот момент уронил на стол бутылку, она жалобно тренькнула о стекло стакана, звук в наступившей разом тишине прозвучал слишком громко. Секретарь нервно достал из кармана платок и протер им лысую голову, бросив красноречивый взгляд в сторону куратора. Тот что-то быстро записывал в толстом блокноте, кидая время от времени задумчивый взгляд в сторону вихрастого паренька. Геолог молча показал большой палец, а Реконструктор качал головой. Он всегда догадывался, что Снайпер не так прост, каким кажется. Рекон даже предполагала в чью сторону был сейчас именно этот выпад. Следовало зачистить площадку и заняться, наконец, непосредственным делом. Игра в «демократию» закончена!

Референт сидел молча, выпучив глаза. Он краем уха слышал о подобных науках, но подозревал, что вряд ли найдет среди коллег людей, хоть как-то с ними знакомых. Этих чертовых попаданцев невозможно сразить с помощью научных доводов современности, они сами кого хочешь поломают. Какова подготовка! Это вам не пустопорожнее балобольство, которое можно опровергнуть с помощью банальной казуистики. Что еще, интересно, они могут выложить на стол в качестве очередной козырной карты? Об этом даже страшно подумать! Ведущий научный сотрудник внезапно с тоской осознал, что пора искать иную, менее хлопотную работу и готовиться положить на стол партийный билет. Чтобы он еще раз связался с этой чертовой политикой! Меньше знаешь — крепче спишь!

Машеров был одет просто — свободные брюки, сандалии на ногах и светлая рубашка сверху. Он не знал, как был представлен Инструктором другим участникам совещания, но в течение всего дня пытался оставаться «в тени». Его малая узнаваемость сейчас ему здорово помогла. Участники дискуссии не обращали особого внимания на сидевшего позади всех молчаливого человека. Может, его очередь выступать еще не пришла, или это еще один аппаратчик для кворума? Хотя от цепких глаз попаданцев не ускользнула постоянно меняющаяся мимика белоруса, его живое, пусть и молчаливое участие в беседах. Но раз Инструктор обходил этого человека стороной, значит, так было надо.

Сейчас они шли по узкой парковой дорожке и пытались разобраться с внутренним самоощущением после двух плодотворных дней беспрерывного напряжения мозгов. Инструктор, один из самых талантливых помощников Кирилл Трофимовича Мазурова уже давно трудился в Центральном комитете, имел большой опыт аналитической и организационной работы. Накоротке они оба уже были знакомы, частенько пересекаясь в подготовке различных постановлений, но сейчас работали вместе впервые.

— Миша, ты чего-нибудь понял из последнего спича этого паренька?

— Интересная у него теория. Надо будет пообщаться со смежниками. Я слышал про новые, еще только развивающиеся науки. Так называемый «глобальный эволюционизм». Любопытно, но пока неконкретно.

— Они могут нам помочь в будущем?

— Возможно.

— Тогда нам, наверное, стоит взять этого самого Снайпера за жабры? Чтобы объединить мыслеформы разных эпох.

— Возможно, но опять же, он не ученый. Талантливый компилятор, но не более. И ведь всегда держит при себе козырные карты до последнего! Он мастерски переигрывает всех своих коллег. Надо бы внимательней к этому персонажу приглядеться. Мне его анкету, как оказалось, в весьма усеченном виде предоставили. Парень в молодости воевал, затем вел оппозиционную общественную деятельность, за что попал в немилость к буржуазным властям. Писал книги, был популярен. То есть свои мысли формировать умеет. Кстати, Пётр Миронович, а как вам в целом ход нашей дискуссии?

— Познавательно, необычайно интересно! Знаешь, очень здорово расширяет горизонты понимания. Такое впечатление, что до этого ты брел по миру в неких потемках, и вдруг все стало светло и понятно. Столько лет этим занимаемся и не удосужились себе на лбы подобные фонари ясности установить, — Машеров остановился на пересечении дорожек и с блаженным видом втянул воздух. — Свежескошенной травой пахнет! Эх, как я соскучился по родной белорусской деревне. Увидеть, как люди на полях трудятся, ощутить пульс самой жизни. Все-таки в Москве мы больше с бумажками работаем, потому и страны своей не знаем. И это очень плохо.

— Так скатайтесь после совещания в отпуск, — посмотрел на секретаря ЦК КПСС Инструктор. — Нет, я серьезно! Вам требуется перезагрузиться. Это попросту необходимо при вашей работе. Побудете в знакомой обстановке, потом сами мне спасибо скажете. Все за это время в памяти по полочкам и уляжется.

— Думаешь? — бывший глава Белоруссии покачал головой. — Посмотрим. Давай, обговорим план на завтра. С утра мои глушковцы выступают. Тоже, знаешь, парни ох какие непростые!