Откат

Глава 6. Что делать? 9.30 утра. 25 января 1976 года. Москва. Старая площадь. Кабинет Генерального секретаря ЦК КПСС

Заседание «Центральной межведомственной комиссии», именно так обозвали группу самых важных руководителей государства, участвующих в общей реформе Советского Союза, в этот раз проводили на Старой площади. У генерального секретаря ЦК КПСС здесь был собственный кабинет на четвертом этаже. Приезд в Кремль некоторых участников «комиссии» привлек бы ненужное внимание, тащить же в загородную резиденцию такое количество народа Брежнев посчитал неуместным. Да и сам кабинет недавно отремонтировали, убрали лишнюю, слишком тяжеловесную мебель, сделали светлей и удобней, а главное — обеспечили современной правительственной связью. Один из дорогих подарков попаданцев. Сейчас западные разведки не могли ничего прослушать из советских каналов связи. Зато суперкомпьютеры ГРУ щелкали натовские шифры, как семечки. Кому-то было очень обидно.

Брежнев крутанулся на новом «офисном» кресле и довольно хмыкнул. Умеют в будущем ценить человеческий комфорт! Их бы в тридцатые, в провинциальные залы клубов, где и на скамейках сидеть часами приходилось, слушая бесконечные собрания и митинги. Да и сельские туалеты тех пор вспоминались и поныне с содроганием. Нет, прогресс дело хорошее! Неожиданно дверь в кабинет распахнулся и показался Кириенко. Его-то чего сюда принесло раньше времени? Но Леонид Ильич сделал над собой усилие и радушно улыбнулся. Он так привык играть роль «добренького» дедушки, что делал это безупречно. Многие в той жизни на такое купились.

— Доброго утра, Андрей. Ты чего так рано? Не случилось чего?

Секретарь ЦК был непривычно взволнован, без лишней суеты подошел прямо к столу и сел на Т-образный выступ. Начал сразу без обиняков.

— Лёня, скажи начистоту, ты решил остаться у руля?

Брежнев даже поднял в удивлении руки. Он обычно всегда бойко жестикулировал, здесь же не сразу смог ответить. Знаменитый брови поиграли на его лице, Генсек хмыкнул, но сумел ответить.

— Ты с чего это взял?!

— Да как с Нового года удила закусил, так и мчишь без остановки. С товарищами вот лишний раз не советуешься.

— Ах, вот ты, о чем? — Леонид Ильич недовольно поджал губы. — Ты, Андрюша, часто со мной советуешься, когда ваши аферы проворачиваешь? Сколько я узнавал уже опосля?

Было заметно, что Кириенко еле сдержался, но выждал некоторое время и неспешно ответил.

— Дела делаем, не всегда и передохнуть успеваешь.

— Ладно проехали! — отходчиво сказал Брежнев после некоторой паузы и нажал на пульте нужную кнопку. — Дима, организуй, пожалуйста, два чая, с сахаром и лимоном, — затем Генсек повернулся к товарищу. — Вот сам же и ответил на свой вопрос. Как я страну в таком состоянии брошу! Давай, сначала к съезду хоть какое-то подобие порядка наведем. И тут без меня, согласись, уж никак нельзя. Или ты имеешь другое мнение?

— Ну почему же, — примирительно пробормотал Кириенко. — Ситуация, что ни говори, сложная.

— И это мягко сказано! — Брежнев сделал паузу, хотелось матюгнуться, но он сдержался. Если на все свалившиеся неприятности так нервно реагировать, то и до конца срока не доживешь. — Я вот что для себя решил твердо. С поста уйду, но присматривать за партией буду. Твоя задача государство беречь, я же возьму на себя партстроительство.

Второй человек в партии бросил на босса острый взгляд и задумался. Похоже, что это было неким предложением и его придется принять в любом случае. Он вздохнул, делать нечего и кивнул в ответ.

— Правильно решил. Одному человеку все не под силу.

— Так ты и не один. Мы тут подумали и решили, — Брежнев усмехнулся, он только что использовал формулировку, так любимую «Великим вождем», Кириенко вон аж как колыхнулся. — Вашу комиссию сделать постоянной.

— Как Совет Обороны? — секретарь ЦК снова бросил удивленный взгляд на Генсека. Сколько в его рукаве осталось сюрпризов? — Так вроде не война, Лёня?

— Как не война! Смотри, что в мире творится, а в стране? Мало тебе погромов в Армении? И сколько у нас будет еще проблем в Грузии, Азербайджане. Смотри, как бы все Закавказье не запылало! Узбекистан, Прибалтика, даже на Украине неспокойно. Знаешь, сколько мне оттуда ежедневно пачек писем приходит. Деятели, блять, национальные. И вся эта мразота на среднем управленческом звене! Вот откуда потом они все повылезают! Нет, дорогой товарищ, в такой непростой обстановке надо действовать всем миром. Хватит нам расхлябанности!

— Я тебя понял, — видимо, решил что-то для себя Кириенко и попрощался до начала заседания.

Через три часа. Старая площадь. Кабинет Генерального секретаря ЦК КПСС

— Товарищи военные, — Брежнев насуплено глянул на Ахромеева и его верных помощников, — по вашему мнению нам точно стоит так сильно сокращать армию? Врагов у нас как-то меньше за последнее время не стало. Я сорок первый год не забыл, как нас тогда со спущенными штанами прихватили и сколько потом это дело советскому народу стоило! На оборону денег жалеть — страны не станет!

Генерал Ахромеев поднял голову, его голос был спокоен, он отвечал четко по делу и неторопливо, как будто бы проверяя себя самого на слух.

— Может быть врагов у нас и не уменьшилось, но готовиться к сокращению, Леонид Ильич, надо обязательно и лучше заранее. Мы взяли курс на создание более мобильных и технологичных вооруженных сил. В них излишняя численность даже в минус. Армия — это огромный и сложнейший механизм, но прежде всего это люди. Мы помним из того будущего, как многие наши офицеры тогда оказались попросту выкинутыми на улицу. Да и недавние непутевые сокращения Никиты Сергеевича у наших армейцев на слуху. Вот и суетимся, чтобы не как гром с ясного неба, а подготовленными к реформе подошли. Ну и заодно проводим ревизию и расчеты. Страна же у нас дай бог, пока все опишешь и найдешь в закромах Родины.

Генсек внимательно посмотрел на генерала армии и спросил, что по этому поводу думает сидевший рядом начальник штаба Николай Васильевич Огарков.

— Мы считаем, что излишек офицеров надо использовать при создании частей и соединений мобильного резерва.

— «Партизанами» будут командовать, что ли?

— Леонид Ильич, мы планируем создание резерва нового типа, взамен нынешних кадрированных частей, используя опыт Израиля и других стран. То есть люди, прошедшие срочную, добровольно подписывают контракты на службу в резерве и будут два раза в год регулярно вспоминать, чему их учили в армии. За это им полагаются льготы и сохранение зарплаты на основном месте работы. В случае введения военного положения мы получим примерно четверть штата всей Действующей армии только из соединений мобильного резерва и уже в боеспособном состоянии. И мобилизация их будет самой быстрой из возможных.

Взмахом руки слова попросил генерал Варенников. Его суховатое бесстрастное лицо только подчеркивало весьма заметный энтузиазм в голосе.

— Товарищ Генеральный секретарь, вот для этого в них и планируется увеличение офицерского состава, чтобы учеба проходила как можно эффективней и быстрей, да и резервисты не только «водку пьянствовали»!

Сидевшие в относительно тесном зале для совещаний люди весело откликнулись на шутку, Брежнев также позволил себе улыбнуться. Нравился ему чем-то этот бравый генерал. Огарков между тем продолжил.

— И в первую очередь сокращение будет больше касаться частей и соединений, которые находятся сейчас за границей. Чтобы выводить технику не в чистое поле и сразу же устраивать офицерский и сверхсрочный состав на новые должности нам и требуется начать подготовку заранее. Это же все-таки сотни тысяч людей и десятки тысяч единиц техники, с бухты-барахты такие вопросы не решишь.

Брежнев поджал губы и косо глянул на министра иностранных дел.

— Насколько я знаю, переговоры с западными немцами по этому поводу забуксовали. Да и в НАТО далеко не все согласны со взаимным сокращением в центре Европы. Стоит ли так гнать коней?

— Вот поэтому следует заранее все продумать, на уровне планов.

Брежнев снова хмыкнул и добавил:

— Ну планы они всегда могут пригодиться, пусть будут на любой случай. Без планов в нашей жизни никак, — затем он посмотрел на очередной листок, лежащий в толстой кожаной папке, и задумчиво протянул. — Однако, и запросы у вас товарищи военные. Это все точно нужно нашей армии? Бюджет страны все-таки не резиновый, нам надо сейчас всемерно повышать качество жизни советских людей, строить новые предприятия легкой промышленности, продолжать космическую программу, выделять огромные средства на науку и передовые технологии. Зря мы, что ли столько информации получили от потомков. Будь они не ладны.

Слов снова взял генерал Варенников.

— Я считаю, что мы должны обратить особое внимание на солдат, кардинально улучшить их бытовую обстановку, строить новые, более современные казармы. Чтобы во время службы солдаты не газоны красили и картошку чистили, а непосредственно занимались боевой учебой. Дабы у срочника не болела голова, где он сможет постирать единственный выданный ему комплект обмундирования. И обмундирования, надо заметить, давно устаревшего и неудобного. По моему мнению после тяжелой тренировки или выхода в поле, солдатик наш должен просто надеть второй комплект и отдать грязное в централизованную стирку. Вместо красивых плацев и красных уголков нам нужны тренировочные поля и лекционные классы с учебной техникой, чтобы лучше готовить советского солдата воинскому делу. Сейчас же у нас в армии намечается явный перекос в сторону создания оружия. Леонид Ильич, зачем нам столько танков? Гигантомания вовсе не то, что нам потребно. В современной весьма скоротечной войне важнее обученный и мотивированный воин, а не просто железяки.

Генеральный секретарь удивлённо поднял брови, пожевал губами, кинул взгляд в сторону военных и проговорил:

— Может быть вы и правы, ресурсов у нас тратится на оборону огромное количество, но расходовать их нужно с умом. Я с вашими бумагами разберусь сам и вынесу вопрос сразу на Политбюро. Будем решать!

Ахромеев понятливо кивнул в ответ. Военные по давней привычке просили больше, чем требуется сейчас. Все равно осетра урежут. Но за некоторые строчки нового военного бюджета будут биться до последнего.

Брежнев перевернул лист и посмотрел уже на министра иностранных дел. На его лице отобразились одновременно любопытство и добродушие. Новый человек в МИДе проявил себя очень неплохо. Здесь послезнание здорово пригодилось.

— Евгений Максимович, что же всё-таки у нас с немцами? Почему они, на ваш взгляд, затягивает переговоры по выводу войск из центра Европы? Почему блок НАТО так настойчиво предлагает закончить переговоры о заключительном акте о политическом и экономическом сотрудничестве в Европе? С масштабными экономическими договорами, наоборот, же всё идет отлично? Мне тут докладывают, что они в курсе, что в том времени мы его заключили еще в прошлом году. Но нам не нужен Хельсинский акт в том старом формате, они им потом попросту подтерлись! И зачем в нем опять будут участвовать страны не из Европы? Их там и так слишком много!

Примаков сидел за столом с прямой спиной как ученик на уроке, отвечал подчеркнуто деловито.

— Товарищ генеральный секретарь, всё вроде бы на поверхности лежит — американцы. Отдавать то, что они приобрели с таким трудом, впрочем, как и мы, они не хотят. Наше соглашение с западными немцами, извиняюсь за выражение, им как серпом по яйцам, — все за столом заулыбались. Всем было известно, что Примаков зачастую любит общаться более неформально. Нередко на важных переговорах позволяет себе шутить даже с такими первыми персонами, как премьер-министры и королевы.

Генсек кинул внимательный взгляд на собеседника и спросил его прямо в лоб:

— Что планируете предпринимать?

— Леонид Ильич, я считаю, что нам следует скрупулёзно и на постоянной основе работать с политическими и общественными движениями Запада, а также с отдельными известными и популярными в их обществе личностями. Независимо от их политических предпочтений. Если человек имеет некое влияние на людей, с ним надо обаятельно работать и еще лучше подружиться. Иметь разноплановые и многовекторные способы воздействия на умы европейских граждан. Дал этого уже нужна ежедневная методическая работа.

Следует перестать действовать кавалерийскими наскоками. Не то некоторым товарищам сразу подавай масштабы Китая, как будто дела ограничиваются лишь этим. Нам же, я думаю, нужно копать подспудно везде, где только можно, и начинать непосредственно влиять на общественное мнение. Почему-то многие наши товарищи из МИДа об этом частенько забывают. Работая исключительно по дипломатическим каналам, ситуацию повернуть в нужное русло не получится, — Примаков бросил быстрый взгляд в сторону Кириленко. — К тому Отдел ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими движениями работает в основном с коммунистическими партиями Западной Европы и развивающихся стран. Но многим из них вы настоящую цену знаете, это даже понятно по тому будущему. Продадут и предадут при первой же возможности! Глубоко убеждён, что в ближайшее время эта ситуация не изменится.

В кабинете глухо загомонили, а Брежнев от избытка эмоций аж всплеснул руками.

— Как же так, товарищ Примаков, вы предлагаете вовсе не работать с нашими друзьями по всему миру? Спектр левых движений чрезвычайно широк, и их существование нам только на пользу. К тому же не стоит ронять вниз статус первого в истории социалистического государства. Мы обязаны поддерживать все прогрессивные движения человечества. Это же диалектика исторического развития!

Никто за столом и глазом не повел, выслушивая эмоциональный спич Генсека. Наверняка в этих словах крылась некая скрытая подоплека. Глава МИДа скрестил на столе руки и охотно ответил на выпад Генерального секретаря.

— Ну почему же, поддерживать их конечно стоит. Но вот только круг наших интересов следует здорово расширить. В Западной Европе, в частности, в той же Германии достаточно много и других прогрессивных партий, несоциалистической ориентации. Например, антивоенные движения. Если освежить информацию людей из будущего, то в начале восьмидесятых по Европе прошла самая массовая волна антивоенных протестов за всю их истории. Это как недавно было и в самих Соединенных Штатах. Вспомним, товарищи, протесты против вьетнамской войны. Есть уже и движения за экологию, которые, как мы уже знаем, в дальнейшем пойдут в большую политику и будут иметь в обществе немалый вес. Мы даже можем создавать их сами, используя опыт будущего и участвуя в их зарождении опосредованно.

Кириленко с интересом смотрел на своего протеже, тот начал действовать самостоятельно, широко понимая «новую линию». Брежнев откинулся в кресле и задумался, на его лице застыло отрешенное выражение. Второму секретарю пришлось громко хмыкнуть, чтобы вернуть его обратно. Леонид Ильич встрепенулся, затем извиняюще развел руками, мол задумался, с кем не бывает.

— Ну это дельная мысль. Да, товарищи? — он внимательно оглядел зал совещаний, а затем веско добавил. — Времени нам на самом деле отпущено не так много. Вскоре на Западе придумают меры противодействия той волне, что подняли у нас попаданцы, так что действовать надо быстро. Товарищ Ивашутин, вы мои мысли улавливаете?

Начальник ГРУ задумчиво кивнул в ответ и что-то черканул у себя в специальном блокноте. В последнее время он нечасто посещал общие собрания, больше общаясь с Кириенко или с самим Генеральным. Вопросов и дел было много, а времени мало.

Брежнев глянул на преемника, он заметно нервничал, его рука по привычке искала «Рогатые» часы и не находила. Генсек глянул на Кириенко, который в последнее время много интересовался международным положением страны, уже примеряя роль будущего главы государства.

— Андрей Павлович, ты вроде хотел выступить? Хотелось бы услышать твое мнение.

— Я считаю, товарищи, что этот вопрос стоит вынести отдельно в комиссию по внешней политике и проработать там его досконально. Пригласить аналитиков из отдела ЦэКа, специалистов из МИДа и ОЗэПе. Но в целом товарищ Примаков правильную мысль выразил. Мы обязательно должны воздействовать на умы людей Европы, да и других стран мира. И не топорно исполненной и пропахшей плесенью пропагандой. Над которой уже весь мир смеется, — после этих слов Мазуров и Соломенцев озадаченно переглянулись, — а используя всю мощь идеологического и психологического давления, разработанного в будущем. Почему мы эти наработки до сих пор не используем? И насколько я в курсе, наши товарищи из разведки смогли через подставных лиц скупить ряд европейских средств массой информация. Но просто выкупить их мало, надо ещё, чтобы кто-то там работал. И работал грамотно, не зная на самом деле на кого он трудится. Думаю, что стоит привлекать туда самых прогрессивных и передовых людей Запада, необязательно членов компартии или явных приверженцев социализма. Как мы знаем дорог к социализму на самом деле много. Так и начнем их использовать полноценно.

Брежнев внимательно посмотрел на своего возможного преемника. Это что-то явно новенькое в их будущей идеологии. Стоит, пожалуй, отдельно побеседовать на эту тему. Все-таки именно Леониду Ильичу эти важные вопросы выносить на решающий Пленум и Съезд. Кириленко продолжил.

— Так пусть прогрессивные люди в этот раз по-настоящему поработают на благо человечества. Средства массовой информации чрезвычайно важны для оказания определенного давления на умы граждан и заметьте, будущих избирателей. Ну а уж необходимой информацией, как там у вас называется — инсайдом, — секретарь ЦК бросил плутоватый взгляд в сторону разведчиков, — мы их обязательно снабдим. Это, в свою очередь, привлечет к СМИ новых читателей, за ними рекламодателей и создаст им реноме вполне серьезного издания или студии. Им будут доверять, их будут бояться. Только действовать надо осторожно, не так прямолинейно, как мы умеем.

Примаков в целом согласился с выступлением секретаря ЦК, найдя его весьма прагматичным. Глава МИДа больше привык работать с реальными людьми и делами, а не с сотрясанием воздуха ради идеологической прибыли.

— Хорошее предложение, мы должны его тщательно проработать. Насколько я помню, у англичан этот подход называется soft power — «мягкая сила». То есть способность влиять на другие государства с целью реализации собственных стремлений через сотрудничество, направленное на убеждение и формирование положительного восприятия за счет привлекательности образа, а не принуждения или вкачивания финансовых ресурсов. На самом деле у нас пока не очень чётко получается работать именно в идеологической сфере, пора с этим упущением что-то делать. Так что предложение Андрея Павловича на самом деле предельно актуально. Нельзя нам отставать в этом важном вопросе.

Мы же в последнее время совершаем основной упор на экономическое сотрудничество. И здесь у нас имеются определенные успехи. Как вы уже знаете, наши договорённости по газу успешно выполняются. В ходе реализации контракта в том времени появились газопроводы: Оренбург — Западная граница, Уренгой — Помары — Ужгород и Ямбург — Западная граница. Сейчас мы также планируем завершить переговоры по этим проектам, попутно активно газифицируя и свои территории. Западные немцы будут участвовать в модернизации Челябинского трубопрокатного завода, чтобы не так зависеть от поставок труб из Европы. Промышленники из ФРГ в следующем году также начнут строить прокатный стан на Выксунском металлургическом заводе, что находится в Горьковской области. Они же будут участвовать в строительстве газопроводов и поставлять нам технику, обучать кадры. Практически готовы договоры о возведении автомобильных заводов Volkswagen и Mercedes под Ленинградом, австрийцы займутся производством дизелей. Территория для сооружения двух новых заводов пока согласовывается.

— Это что же? — заволновался Соломенцев. Старый аппаратчик в последнее время ощущал собственную невостребованность. На посту председателя Комитета Партийного Контроля он боялся лишний раз проявить инициативу, остальным же до него не было никакого дела. Хоть здесь появляется возможность лишний раз обратить на себя внимание. — Начнем подстегивать имущественное неравноправие? У нас самые удачливые торгаши начнут раскатывать на «Мерседесах»?

— Михаил Сергеевич, успокойтесь, пожалуйста, — вмешался молчавший доселе Косыгин. — Фирма Мерседеес-Бенц будет производить малотоннажные грузовики серии L206 Transporter и микроавтобусы для нашей Скорой помощи. Оборудование для медиков также предусмотрено самое современное. Горьковский же автозавод у нас предельно загружен военными заказами, а народному хозяйству остро необходимы небольшие грузовички. И мы сразу планируем обширную локализацию производства.

— Это еще что за зверь такой? — поморщился от очередного англицизма Брежнев.

— То есть производить на своей территории моторы, сталь для кузовов и прочие агрегаты. Просто отверточная сборка нас никак не удовлетворяет. Надеемся с помощью немцев здорово поднять уровень нашей автомобильной промышленности. К сожалению шведы, как там говорят попаданцы, «отморозились» с нами в этом плане, но неожиданно промышленники из Западной Германии сами предложили расширенный формат договора. Видимо, их финансовые воротилы почуяли потепление отношений и захотели сделать на этом деньги. В чём немцам не откажешь так это в том, что их нация всегда была практична.

Примаков с согласия Председателя совета министров снова перехватил разговор.

— Множество проектов уже нашло своё решение в виде конкретных договоров, кое-что пока в работе. Мы с Алексеем Николаевичем из самолетов не вылезаем. Вот только недавно прилетели из Аргентины.

— Я и смотрю, ну и список у вас! — Брежнев перевернул в своей папке несколько листов и озадаченно хмыкнул. — Хорошо работаете, товарищ Примаков. Такой разбег взяли! Ну а это нам точно выгодно? Вы все просчитали?

Косыгин скуксился.

— Леонид Ильич, над всеми этими проектами работали множество различных ведомств, комитетов, сотни, тысячи людей, десятки тысяч людей.

— И не забываем, пожалуйста, про наших разведчиков! — поправил ПредСовМина Ивашутин и окинул цепким взглядом небольшой зал ЦК КПСС. Здесь обычно никто не собирался. Но Брежнев сегодня решил поломать застарелую традицию. Затем начальник ГРУ постучал костяшками пальцем по столу. — И если быть до конца честными, то больше всего нам помогает материал, попавший к нам из будущего. Поэтому мы смогли обойти многие острые углы, подходить сразу к нужным людям, зная существо вопроса. Некоторых, правда, пришлось к сотрудничеству дополнительно подтолкнуть, — кто-то в кабинете замысловато хмыкнул. На лицах появились улыбки. Шантаж — это дело, конечно, нехорошее, но для блага страны чего только не сделаешь. — Но нашим ведомствам остро не хватает людей для анализа огромных массивов информации. Товарищи, нужно привлекать свежие кадры. Разведка со всем объёмом не справляется. Необходимы специалисты из совершенно различных направлений науки, экономики и культуры. Особенно со стороны молодежи. У них все-таки совсем другой взгляд на вещи, более передовой, он ближе к людям из будущего.

Брежнев вскинулся:

— Как это? Прошло столько времени, и вы до сих пор не проанализировали всю полученную от наших потомков информацию?

Ивашутин ответил Генсеку без обиняков.

— Не справляются, Леонид Ильич, там очень много всего сразу же было засекречено, поэтому к материалам допущены только самые проверенные люди. Куда им?

Кириенко едко заметил:

— Я уже давно вам говорил, что у нас в стране слишком много всего секретного. Любая сопля стремится повесить на полнейшую ерунду гриф, чтобы поднять себя в глазах окружающих. Лишняя секретность приносит лишь одни проблемы и хлопоты. Предатели наносят нам меньше вреда, чем наше ненормальное стремление засекретить вокруг все и вся! — секретарь ЦК бросил в сторону председателя КГБ многозначительный взгляд. Тот не преминул ответить:

— Мы работаем над этим, Андрей Павлович. Возможно, и в самом деле стоит отменить часть устаревших правил. Но это тема сложнейшая. Здесь не только контрразведка должна потрудиться, но промышленники, учёные, Главлит и первые отделы.

Брежнев покачал головой:

— Если бы всё так было просто. Сложный у нас народец, не сразу раскачаешь.

— Значит, будем толкать сами, — Кириленко блеснул глазами. — Пусть этим непосредственно займутся все высшие руководители партии и правительства. Так сказать, подадут пример всем остальным. Мы, — он сделал упор именно на это слово, — подошли к той черте, когда первая волна, поднятая людьми из будущего, прихлынула к знаковому рубежу. Дальше уже не получится мчаться по ней так же быстро и легко. Пенку мы сняли и использовали. С умом ли и по делу — не знаю. Впереди кропотливая работа, тяжёлый с кровавыми мозолями ежедневный труд! Так что не стоит расслабляться, товарищи. В ближайший год нам всем придётся неимоверно трудно. Но мы обязаны выстоять и изменить судьбу страны, которую нам доверили партия и народ.

Казалось бы, полный неуместного пафоса посыл в этот раз прозвучал как грозный набат. Сидевшие в кабинете люди молча переглянулись. Очередная установка, к которой точно стоит прислушаться.

— Андрей Павлович верно заметил, — веско добавил к выступлению своего заместителя Брежнев, — мы несколько расслабились, получив чуть ли не даром столько ценной информации. Дальше нам следует использовать её с большим толком и расстановкой.

— Это мы отлично понимаем Леонид Ильич, — ответил молчавший доселе Машеров. — Но есть в наших действиях одна большая и закономерная ошибка, — окружающие оживлённо зашевелились и с интересом уставились на бывшего главу Белоруссии. — Мы еще довольно мало используем в настоящем деле наших товарищей из будущего.

—Это как это? — спросил искренне удивленный Кириленко. — Мы постоянно взаимодействуем с Обществом защиты, с его самыми яркими представителями, искренне желающими нам помочь.

— Я считаю, что этого мало, думаю нужно непосредственно привлекать людей из будущего во всевозможные комитеты и комиссии. Зачастую взгляд со стороны более ценен, чем изнутри. Я уверен, что множества ошибок мы могли бы избежать благодаря именно такому непосредственному участию в работе. И я утверждаю это неголословно. Многие успешные проекты мы смогли осуществить только благодаря поддержке попаданцев. Среди них немало по-настоящему ценных специалистов, и по тем профессиям, которых у нас и в помине нет. Даже обычные на первый взгляд люди из капиталистического будущего на самом деле в некоторых областях более компетентны, чем многие советские чиновники.

— Но как может принимать участие в комитете партии человек, в компартию не вступивший? Я наслышан, что из людей будущего в КПСС вступило очень мало народу. Как так, товарищ Кириленко? — Брежнев уставился на секретаря ЦК, тот тут же ответил.

— Леонид Ильич, они просто не верят в нашу партию, и вы знаете почему.

Брежнев помрачнел, но с твёрдостью в голосе во всеуслышание заявил.

— Вот поэтому нам нужно крепко подумать о реформе нашей партии! Сколько в ней скопилось лишних и совершенно чуждых нам людей, с этим надо что-то решать. И незамедлительно. Так, товарищи?

Соломенцев свел вместе свои седые брови.

— Леонид Ильич, я против того, чтобы обвинять всех коммунистов огульно. Больно уж это все будет напоминать приснопамятные чистки.

Генеральный секретарь стал чернее тучи, а его глаза сверкнули.

— Это слово при мне лучше не припоминать, Михаил Сергеевич. Мы отлично помним, чем заканчивались чистки в прошлом.

Машеров развел руками и глянул в сторону Генерального секретаря.

— Насколько нам известно из будущего, товарищи из социалистического Китая всё равно считали их необходимыми. И, надо признаться, были во многом правы. Ну можно назвать их по-другому, но я считаю, что балласт из партии следует незамедлительно убирать! Он тянет нас на дно. Неужели вы этого не видите?

Мазуров и Кириленко переглянулись, военные сохраняли каменные выражения лица. Остальные силовики уже привыкли никак не показывать внешне собственного мнения. Больно уж потом им лишние телодвижения боком выходит. У каждого есть своя мера ответственности. Так и сидели, как истуканы пока их прямо не спросят. Лишнего слова не дождешься!

Брежнев же надул губы, но потом вовремя вспомнил, что это уже не ему делать, а следующему генеральному секретарю.

— Этот вопрос мы будем решать на съезде партии. Как товарищи скажут, так и поступим! Наше дело заявить об их необходимости. И думаю, в этот раз на съезде будет много необычных и чрезмерно горячих дискуссий и даже скандальных споров. Я предвижу их очень много. Андрей Павлович, нам следует заранее предусмотреть, чтобы для дискуссионных площадок были места и помещения, где люди могли собраться вместе и выразить собственное мнение прежде, чем выносить вопрос на совместные заседания.

Кириленко поморщился. Не очень он верил в коллективный разум партии, но делать было нечего. Такое важное решение можно было принимать только на общесоюзном партийном форуме и вот здесь уже следовало тщательно подбирать кандидатуры делегатов. Но и тут он был не всесилен. Если его люди еще были полностью уверены в РСФСР и Белоруссии, отчасти Украины, то с другими республиками дело обстояло очень непросто. Так что обновленцы закономерно ждали на съезде проявления всяческих нехороших эксцессов. Неожиданно решил выступить и Соломенцев.

— У меня есть конкретное предложение по реформе партии.

— Ну и что же ты молчишь, Михаил Сергеевич! — Брежнев с интересом обернулся к старому соратнику по партии.

— Я бы хотел сначала обсудить это с товарищем Кириленко.

Брежнев поморщился, махнул рукой и перевернул в своей папке несколько листков, затем посмотрел в сторону председателя Совета министров.

— Алексей Николаевич, я слышал, что вы против введения в нашей стране ОГАС?

— Я не против, Леонид Ильич, просто не хотелось форсировать процесс до тех пор, пока мы не приобретем всю необходимую материальную базу. Вот товарищ Машеров не даст мне соврать. Сколько проблем сразу проявилось, как мы начали досконально изучать этот вопрос. Нет ни необходимых коммуникаций, ни достаточного количества компьютерных центров и электронных хранилищ для информационной базы проекта. Так называемые персональные компьютеры еще в стадии разработки, а ведь их еще надо произвести и произвести достаточно массово. Это же десятки, а в скором времени сотни тысяч машин. Да и специальные программы предстоит создать, научить людей, подготовить кадры. Все это минимум месяцы, если не годы кропотливой работы. Народным же хозяйством надо управлять уже сейчас, — Брежнев кинул взгляд в сторону бывшего главы Белоруссии.

— Так дела на самом деле обстоят, Леонид Ильич, поэтому мы с Алексеем Николаевичем пришли к выводу, что лучше сначала освоить автоматическую систему управления на примере небольшой республики.

Генеральный секретарь хитро прищурился.

— Не в твоей ли бывшей республике, Пётр Миронович?

— Да, Леонид Ильич, и причин этому несколько. Во-первых, она относительно небольшая. Но при этом обладает достаточно развитой промышленностью и сельским хозяйством. На белорусских относительно небольших пространствах намного быстрее проложить новейшие оптико-волоконные кабеля, поставить в областных и районных центрах узлы управления ОГАС и соединить все в одну работающую систему. Большую часть вычислительных машин будет выпускать сама республика. Производственные площадки готовятся, кое-что уже выпускается. Еще осенью мы открыли дополнительные факультеты в Технологическом институте, университете и, конечно же, Минском радиотехническом институте. Затем стоит этот эксперимент перенести в прибалтийские республики. Они хоть также небольшие, но отличаются друг от друга. В Литве развито сельское хозяйство, в Латвии флот и перевозки, в Эстонии промышленность и добыча полезных ископаемых. Будет где проверить разные сферы народного хозяйства.

— То есть получится большая Экспериментальная площадка? — посмотрел на Машерова Ивашутин. В его глазах блеснул явный интерес. Военный разведчик уже вовсю использовал разработки академика Глушкова. Он даже планировал полностью перевести управление ГРУ на автоматические системы. Военные из министерства обороны также с интересом прислушивались к разговору. Современная необычайно быстрая война невозможна без применения компьютеров.

— Да, Петр Иванович. Все огрехи следует исправлять сразу же. Ну и вдобавок в системе управления будет использоваться только русский язык. Переводов на национальные мы не планируем, — отдельно отметил Машеров. Во время свой речи он по привычке жестикулировал. — Ну а как наша промышленность сможет дать нужные объёмы производства, то после Белорусской ССР планируется создание полноценного ОГАС и на Украине, — Брежнев удовлетворенно кивнул. Хоть он с пятидесятого года не работал в южной республике, но не забывал места, где начал свою партийную карьеру. И ему такое внимание льстило. Машеров продолжил. — Украинская ССР самая большая республика после российской и достаточно развитая промышленно. Поэтому здесь мы столкнемся со многими сложностями, которые скорей всего потом будут ждать нас уже в самой большой республике Союза — РСФСР. И будет лучше, если мы будем готовы к этому заранее, и у нас получится иметь в запасе решения вновь возникающих проблем. Хотя, конечно, все заранее не предусмотреть. Примерное время создание общесоюзного ОГАС три пятилетки как минимум. Хотя большая часть системы будет введена лет за восемь. Но тут я бы не посоветовал гнать за валом, как нам привычно, а заниматься проблемой последовательно и научно.

— И это правильно! — оживился Генеральный секретарь и заметил. — Ну тогда я лично за такой взвешенный подход. Как вы, товарищ Косыгин?

Главный экономист страны советов был краток:

— Я тоже за. Дело новое, а мы еще не использовали все резервы собственной реформы.

— Будешь продолжать?

— Ну а как же, Леонид Ильич. Наши потомки принесли нам довольно много любопытной информации. Я уже перестроил часть министерств и весь свой аппарат под стандарты будущего. И персональные компьютеры пойдут в первую очередь к нам. Да и Московская Паутина, то чисто советская сеть будет введена в строй уже этой весной. В столице достаточно различных каналов связи, не все надо достраивать. И мы продолжим расширять хозяйственную самостоятельность предприятий, переводить некоторые отрасли на хозрасчет. Наши реформы уже работают на страну. За счёт прибыли союзные предприятия получили возможность формировать ряд фондов — фонды развития производства, материального поощрения, социально-культурного назначения, строительства жилья. Использовать эти фонды они могут по своему усмотрению. Мы уже наблюдаем увеличение жилищного строительства, а также важных социально значимых объектов. Например, создание ведомственных детских садов и пионерских лагерей. Леонид Ильич, ОГАС когда еще будет введен в действие, а работать надо уже сейчас.

— Я понимаю, но среднегодовой темп прироста снизился, как и общая производительность труда. Ты эти графики видел? — Брежнев постучал по ярким рисункам, которые он разложил на столе. — Тут все доходчиво объяснено. Ради сиюминутной выгоды идет быстрый износ основных средств без их своевременного обновления. Из-за валовой выручки многие производители приносят в жертву инновационную составляющую мощностей. Мы начинаем отставать от самых промышленно развитых стран Запада. Чем будем решать эти проблемы, опять директивами? Ты, когда обещал мне внятный план развития народного хозяйства? Мне по этому поводу выступать на съезде! И филькины грамоты подсовывать бесполезно.

— Мы думаем, Леонид Ильич.

— Думают они! Сколько у тебя этих деятелей по институтам штаны протирают. Считаешь, что я не знаю, сколько потом из них будут социализм костить и перейдут на сторону врага?

Косыгин вздохнул, информация из будущего здорово проредила число тех, на кого он привык опираться. Как же тогда планировать прикажете? Но тут к нему на подмогу нежданно пришел Мазуров. Метнув в сторону Генсека пронизывающий взгляд, он заявил:

— Леонид Ильич, думаю, что товарищу ПредСовМину нужна помощь. Предлагаю создать при Центральном Комитете специальную комиссию по экономической реформе.

— Нам других комиссий мало? — раздраженно бросил Брежнев. Его брови сошлись вместе, а в глазах мелькнул нехороший огонек. Бардак даже здесь!

— Пусть она станет постоянной и межведомственной, Пётр Миронович её возглавит. Он уже по уши окунулся в экономику, во многом больше нас разбирается.

Брежнев мрачновато посмотрел на секретаря ЦК, заменившего Суслова на идеологическом посту. Вернее, они там с Кириленко вместе выкорчевывали старые замшелые кадры. «Партизаны херовы! Сговорились за моей спиной!» Но, с другой стороны, было неплохо иметь мощный противовес Косыгину. Белорус же за эти месяцы зарекомендовал себя с самой прекрасной стороны. И вперед батьки никогда не лезет, так пусть вместо политики занимается экономикой.

— Я согласен. Давайте поднимем вопрос на ближайшем заседании Политбюро.

Машеров только хмыкнул. Опять ему разрываться между Киевом, Минском и Москвой. С другой стороны, именно благодаря этой комиссии можно реализовать совершенно неожиданные идеи, подслушанные еще летом во время «Мозгового штурма» в «Доме Рыбака". Пётр Миронович отлично помнил слова Реконструктора о новых методах управления и планирования. Косность бюрократического аппарата пробить нелегко, но его можно и необходимо обходить. Прямые связи — вот идея фикс ближайшего будущего! Только вот как это все связать с общесоюзными народнохозяйственными планами?

— Решено! Тогда перейдем к очень непростой теме, межнациональным отношениям. Товарищ Шелепин, — Брежнев обратился к «комсомольцу» по фамилии, отделив от остальных, — что вы можете сообщить нам по поводу расследования осенних волнений в Армении?