Откат

Глава 15. Левантийский калейдоскоп. 16 февраля 1976 года. Бейрут.

Экстремальный репортаж. Отель «Рэдиссон». Неподалеку от международного центра Юнеско.

— Держи, — вошедший в номер без стука и бесцеремонный как всегда специальный корреспондент Центрального телевидения Борис Николаевич Марков кинул под ноги Илье увесистый брезентовый мешок. Фотокор ТАСС, еще не проснувшийся до конца, здоровый, молодой парень вытаращил глаза. Бодренько так началось утро! Он даже не успел выпить местный кофе по-турецки.

— Что это?

— Снаряга, получил по блату. Без нее на выезд нас не выпустят. Ты как — с нами?

— Конечно! — тут же засуетился Илья Кормильцев. Ему до чертиков надоело сидеть взаперти в этом проклятом отеле. Прикомандированные к элитной гостинице военные из состава миротворцев никого не выпускали даже во двор. Очередная вспышка насилия в городе по сути превратила различных корреспондентов в своего рода отельных арестантов. Привезенная с собой из Союза выпивка давно кончилась, тратить же выданную валюту на дорогущие напитки в баре было откровенно жалко. Потому ограничивались местным пивом, которое меняли на всякую мелочь у персонала. Ливанцы были рады любой бытовой технике из Союза. Даже простейшие кипятильники вызывали у них ажиотаж и желание совершить взаимовыгодный обмен. Только разве это заменит настоящие прогулки по древнему городу? Побывать в Париже Ближнего Востока и ничего не увидеть было очень обидно.

Первым из мешка вывалился странного вида шлем. Его задняя закрытая часть была похожа на немецкую каску времен войны Штальхельм. Но на вес же шлем был относительно легким и по звуку сделан скорей всего не из стали.

— Это что такое, хоккейный шлем? — недоуменно посмотрел на известного в стране журналиста Илья.

— Бери что дают! Какие-то новые технологии из будущего, пока только у спецназа имеются на вооружении. В городе постреливают, так что есть указание без должного снаряжения на улицы журналистов не выпускать. Не слышал, что позавчера очередного француза убили? Случайная пуля. Ага, так и поверил!

Дальше в сумке нашлись на редкость удобные штаны из крепкой ткани и с большими карманами, усиленные вставками на коленях и чем-то похожие на армейские из Штатов. В самом низу лежали кожаные шнурованные ботинки с толстой подошвой и бронежилет. Только и он был каким-то странным, много секций и подозрительно легкий. Кормильцев засомневался.

— Он точно будет полезен?

— Без него даже не вздумай выходить! Намного лучше нашего обычного армейского. Я ж тебе говорил, что по блату достал.

Илья быстро натянул на себя штаны, закрепил широкий ремень из какой-то искусственной ткани, на который поместились бы несколько подсумков, и начал зашнуровывать ботинки. Мельком он заметил внутри одного из них лейблу — фабрика «Скороход».

— «Охренеть, наши научились такие классные вещи делать!», — подумал Илья, но вслух сказал иное. — Борис Николаевич, к чему такая спешка и почему я?

— Почему? Да из-за одной кобылы. По блату же к нам еще в Москве навязали. Великая советская фотографиня, сука! Валюта, загранвыезд, горячая точка. Почему бы и не съездить, и не прославиться заодно? Но как только дело по-настоящему жареным запахло, эта драная выдра тут же отказалась от поездки. Так что я остался перед самым вылетом здесь без фотокора. Замену прислать не могут, гражданские борта Бейрут сейчас не принимает. Вот Лёха и будет с кинокамерой, ну а фотографии с тебя.

Кормильцев остановился и подозрительно глянул на специального корреспондента. Его статус сам собой подразумевал то обстоятельство, что Марков был первой скрипкой в местном журналистском сообществе.

— Мы же из разных контор.

— Я договорюсь. Да и деньги тебе что, лишние? Смотри, еще прославишься со мной! И без меня тебе все равно ничего путнего здесь не снять. Так и просидишь сиднем в отеле.

Кормильцев молча кивнул в ответ, его доводы были вполне резонными. Связи у Маркова и на самом деле были большими и разносторонними. Многие поговаривали, что он пашет на «контору». Так это или не так, но Борис Николаевич только что в задницу к черту еще не залезал. Он мог запросто на какой-нибудь чрезвычайно важной пресс-конференции перекинуться парой шуток с европейским премьер-министром, а в кулуарах наедине побеседовать с руководителем не самой последней мировой державы. К тому же полиглот и, вообще, весьма разносторонняя личность! Так что больше у Ильи дурацких вопросов не возникало. То, что этот выезд пойдет ему на пользу, сомнений не вызывало точно!

Кормильцев тут же полез в увесистый кожаный кофр и начал выбирать подходящую технику для серьезного выезда. Отложил в сторону камеру Nikon F2, два больших магазина для пленки, присоединил к фотоаппарату моторчик, батарейный блок, добавил десять запасных батареек формата АА и задумчиво уставился на объективы. Что из них на этот раз лучше взять.

— Бери светосильный «ширик» на 28mm f/2.0 и тот телезум Никкор 35–70 f/3.5, - ткнул пальцем Марков. — Некогда будет тебе там лишний раз менять линзы.

— Может, тогда две камеры?

— Обойдешься и одной. Минимум вещей. Маленький кофр есть?

— Да, мне сумку специально под заказ перешили. Я же был в Каракуме в экспедиции и понял там, что заводское оборудование не всегда подходит.

— Голова, значит, у тебя в нужном направлении работает. Кстати, «Никон» это хорошо, еще и профессиональный! Где только твое агентство столько валюты на него взяло? — кивнул подбородком в сторону японской дорогостоящей аппаратуры Марков.

— Сейчас же все у нас продается за рубли. Японцы создали с нами совместное предприятие, — Илья показал широкоугольный объектив. — Зенитар-Никкор. Отлично рисует и под никоновский байонет.

— Ага. Это боксы такие у тебя под пленку?

— Двести пятьдесят кадров, удобно, потому и моторчик, да блок питания дополнительный, тоже у нас их делают, даже на экспорт поставляют. Руки у меня большие, уже привык держать такую дурынду. Да и в пустыне часто менять пленку замучаешься. Там столько песка и пыли налетит!

— Ты гляди!

— Пленку какую заряжать думаешь?

Марков прикинул и кивнул в сторону большой желтой коробки Ektachrome 100

— Слайды. На телевидении лучше будет смотреться и у тебя в журналы возьмут. Больше заработаешь. Дополнительно черно-белую, что почувствительней. Там внутри кварталов темновато.

Илья согласился со старшим коллегой и полез за «темным» рукавом и машинкой для зарядки. При должной сноровке зарядка не заняла много времени, а черно-белая пленка уже была в магазине.

— С собой еще в сумку воды, шоколадный батончик и аптечку. Тебе выдали?

— Ага, — Кормильцев побледнел. Только сейчас он осознал, что едет в по-настоящему опасное место. Хотя где нынче в Бейруте было безопасно?

— Давай помогу бронежилет застегнуть. Каску уже в машине под себя подгонишь. Шевелись, Лёха внизу ждет, потеет.

Кормильцев бросил в спортивную сумку пластиковую бутылку с водой, пару шоколадок и полевую аптечку. Кровоостанавливающая повязка, бинты, йод, жгут и обеззараживающее, плюс таблетки от головы. Ничего необычного. В худшее не верилось, поэтому аптечка в итоге попала в самый низ сумки. Сверху же в специальные крепления была заботливо установлена фотоаппаратура. На нос надеты солнцезащитные очки «Капельки» и будущая звезда журналистики галопом поскакал к лестнице. Электричество тут могут отключить в любую минуту, так что лучше не рисковать.

Небольшой белый микроавтобус упорно пролезал сквозь городскую толчею узких восточных улочек к набережной в районе Ар Равшана. Водитель захотел срезать часть пути и попал в пробку. Вот она гримаса капитализма! Даже в относительно отсталой стране, к тому же охваченной войной, на улицах было полно автомобилей. Пусть они зачастую являлись реликтом эпохи колонизации или «жирных» шестидесятых, но все здесь в Бейруте стараются именно ехать, а не идти. Илья смотрел во все глаза, но большинство марок автомобилей назвать бы не смог. Такое здесь было их разнообразие.

Сопровождающие их съемочную группу ливанцы то и дело выкрикивали что-то другим водителям или пешеходам в открытое окно. Благо, на улице было относительно тепло, около семнадцати градусов. Кудрявый, как американский активист антивоенных демонстраций, водитель нещадно давил на клаксон, умело вписывался в любую прореху в движении и также резко нажимал на тормоз. Он совершенно не обращал внимания на гудки и крики других водителей и то и дело норовил задавить неосторожных пешеходов.

Советские журналисты сидели в тени салона сзади. «Решала», так представили Бальтазара, сидевшего впереди на пассажирском сиденье, настоял на том, чтобы задние затонированные наглухо окна машины были обязательно закрыты. В вопросах безопасности советские журналисты полагались целиком на него. Во всяком случае об этом коротко обмолвился сам Марков. Вообще, этот Бальтазар был чрезвычайно колоритен. Иссиня-черные волнистые волосы, орлиный профиль, загорелая дочерна кожа и очень темные глаза. Оба ливанца к тому же носили густые усы. Лёха шепнул Илье, что их «Решала» ассириец, раньше служил в Бейрутской полиции и очень многих в городе и за его окрестностями знает. Сам же оператор в дороге больше подремывал. Почти двухметровый детина любил сладко поспать и хорошо пожрать, да и выпить был далеко не дурак. Но зато с камерой вытворял настоящие чудеса.

Илья еще раз проверил фотоаппарат и выставил нужную экспозицию. В принципе с такой облачной погодой ничего особо сложного нет. Больших перепадов освещенности нет, разве что в тени многоэтажек или в узких проулках. Цветная слайдовая пленка, в отличие от черно-белого негатива, была намного более чувствительной к охвату освещенности, так что придется за этим следить постоянно. Благо встроенная в «Никон» новейшая система замера за линзой ТТЛ здорово в этом деле помогает. Но присмотреться к параметрам, чтобы позже выставить на глаз нужные, стоит заранее. В репортаже все делать надо предельно быстро. Неожиданно машина резко затормозила и если бы не помощь Алексея, то Илья улетел бы далеко вперед.

— Держись! — рыкнул недовольно на фотокора Марков. По выражению его обычно уравновешенного лица стало понятно — что-то пошло не так. Где-то неподалеку раздались громкие крики, а потом удары по железу. Кто-то хлопнул ладонью и по их микроавтобусу. Крики постепенно перерастали в громогласную ругань на повышенных тонах. Журналисты переглянулись, а Бальтазар что-то коротко крикнул шоферу.

Водитель тут же торопливо нажал на газ и микроавтобус рванул вперед, подрезая по пути маленький грузовичок, резко свернул налево и нырнул в паутину узких улочек северной части города. Здесь пошла более новая архитектура шестидесятых и семидесятых, когда Бейрут считался Ближневосточным Парижем. Бальтазар продолжал что-то нервно выкрикивать водителю, показывая рукой направление езды.

Илья крепко вцепился в поручень сверху и крутил головой. Лёха окончательно проснулся, переставил сумку с камерой под ноги и напряженно уставился вперед по ходу движения. Марков внимательно вслушивался в перебранку между водителем и «Решалой». Напряжение росло с каждой секундой, Кормильцев уже начал ощущать его чисто физически. Но вот они вылетели на широкую современную автостраду, идущую вдоль моря, сразу стало светлее. И все дружно выдохнули.

— Бальтазар, что это черт побери было? — взволнованно выкрикнул Марков.

— Мало-мало, боятся, — с нарочито бодрой ноткой в голосе ответил ему ассириец, его глаза лукаво блеснули. — Чужаки там и с оружием. Совсем плохой район стал. Когда вы, русские поможете нам очищать Бейрут?

— Как только, так сразу! — ободряюще ответил ему глава корреспондентской сети СССР, и уже тише для своих добавил. — Еще чего, гадюшник ваш зачищать. Напалмом к херам всех!

Вскоре они свернули на восток и сделали первую остановку на знаменитой набережной Корниш, возле ещё не так давно фешенебельного квартала столицы со зданиями современной архитектуры. Высотки типично южного облика расположились прямо около самого моря, с открытыми всем ветрам балконами и вычурными конфигурациями архитектуры. Рядом виднелось несколько отелей и небольших роскошных усадеб. Было заметно много зелени, вдоль набережной чинно росли ряды пальм, красивый кустарник, были обустроены прекрасные тротуары и пляжи. Живи да радуйся!

Илья быстро выскочил наружу, достав по пути «Никон» и начав делать первые кадры. Слева было море, отличный пляж, нынче совершенно пустой. Справа расположились дома с пробитыми окнами и со следами обстрела на белоснежных стенах. Кое-где они и вовсе оказались насквозь пробиты крупнокалиберным оружием. Кормильцев пригляделся — часть красивых пальм на набережной и кустарник также местами был разбиты или вовсе снесены. Скамейки поломаны, а гладкий асфальт получил характерные выбоины от попадания мин и снарядов. В ста метрах впереди около тротуара лежали остовы двух сгоревших автомобилей. Сделав общую панораму, Илья сменил «ширик» на зум и приблизил изображение. Небольшая поправка на выдержку и получилась отличная серия кадров. Счетчик еще не перевалил за сорок, так что можно смело работать и работать.

Успешное начало репортажа приободрило всех. Лёха также успел сделать общую панораму на свой здоровенный Кинор 16СХ-2М. Марков что-то начитывал в диктофон. Бальтазар стоял, улыбаясь, около автомобиля, шофер тоже отчего-то радостно лыбился. Затем все дружно вернулись в микроавтобус и поехали дальше. Илья саркастично заметил, вспомнив советскую классику:

— Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!

В этот момент солнце показалось из-за облаков, блеснув на белоснежных стенах нового города. Советским журналистам показалось, что рискованная поездка принесет всем удачу.

После набережной они снова свернули в город, заскочив в старый христианский район Бейрута — Ашрафия. Репортеры сегодня хотели доехать до площади Сассин, где располагались христианские церкви разных конфессий. Кормильцев еще по приезде в Ливан здорово удивился тому обстоятельству, что на арабском Востоке еще оставались христиане. Но Ливан, вообще, странная страна. Окруженные горами прибрежные долины стали местом пристанища для многих народов и конфессий: арабы, православные, меррониты, друзы, армяне, сунниты и шииты. Кого только в этом чёртовом котле наций не было! Даже османам в свое время пришлось признать особый статус здешней территории. Бальтазар по мнению Маркова имел вес в ассирийском батальоне фалангистов «Катаиб» и должен был обеспечить в этом районе их безопасность.

И в самом деле, на подъезде к Ашрафии тот с кем-то вышел по рации на связь, а затем махнул рукой. После проезда нескольких кварталов они остановились около площади, окруженной невысокими, в основном трех- и четырехэтажными зданиями. Жилые дома, отели, банки, магазины. Сейчас же вокруг наблюдалась частичная разруха. Говорят, что рядом, еще прошлой осенью, шли самые ожесточенные бои в одночасье разгоревшейся гражданской войны. Поэтому некоторые здания были частично разрушены, повсеместно валялись обломки стен, перекрытий, виднелся крошеный в труху кирпич и бетон. На дорожной поверхности Илья заметил характерные кусочки металла. Он служил в артиллерии, поэтому сразу узнал «метки войны».

Лёха и в этот раз начал работать безо всякой раскачки — сменил объектив и сделал общую панораму, затем крупные планы, потом Марков работал в кадре, типа вел прямой репортаж с места событий. Звукооператора не было, они потом наговорят текст в студии. Кормильцев был немного в курсе телевизионной кухни. В студии позже сделают монтаж с кинохроникой из архива и выйдет очередной «Громкий» репортаж. Говорят, что в будущем такие съемки и на самом деле пойдут в прямом эфире, техника тогда будет позволять передавать сигнал в телестудии напрямую через спутники. Но пока эта фантастика не стала явью, придется работать как есть.

В нынешние времена фотографа, как и волка ноги кормят! Поэтому Илья живо забрался на груду бетонных обломков, чтобы сделать более выгодный кадр, а затем сунул голову в ближайший узкий проулок. Вышло солнце, и пробитые насквозь тонкие стены зданий создавали весьма причудливый световой рисунок. Кормильцев поймал нужный ракурс, потом меняя объективы, снял в упор несколько вывесок с затейливой арабской вязью, внутренности разбитых магазинов и разбомбленное кафе. Он запрыгивал на столы, ложился наземь в поисках лучшего кадра.

Затем фотокор поставил на камеру телезум и навел на людей, которые шли по своим делам. Жители явно спешили покинуть ставшее опасным место, никто из них не улыбался. Поймав несколько удачных кадров с крупными лицами, Кормильцев добил слайдовую пленку и удовлетворенно оглянулся.

Водитель успел развернуть машину в обратном направлении и сейчас спокойно покуривал на ступеньках магазина. Марков с Лёхой уже успели зацепить кого-то из проходящих мимо местных жителей и делали с ними репортаж. Звук записывался на диктофон. Оказывается, Марков знал местное наречие и мог общаться с ливанцами напрямую. Бальтазар стоял поблизости и спокойно посматривал по сторонам. Ничто, казалось, не предвещало опасности. В городе было объявлено перемирие, уже несколько дней не стреляли. Поэтому странный шелестящий звук поначалу нисколько не насторожил Илью, занятого перезарядкой пленки в «Никоне».

— «Твою ж мать!»

Все-таки служба в армии, да еще в артиллерии даром не пропала. Тело уже лежало в ближайшем укрытии, когда разом раздалось несколько относительно близких взрывов. Ожидаемо вибрацией толкнуло снизу, больно стукнув в колени, по спине и голове застучали камушки и мелкие обломки, откуда-то с верхних этажей неровными струйками посыпался песок. Бахнуло где-то неподалёку. Взрывы подняли в воздух смесь пыли и дым от сгоревшего тротила.

«Это что — по нам сейчас из минометов бахнули!?»

Снова шелест, но уже чуть дальше, ближе к площади. Послышались человечески вопли, но самое неприятное, что после этого, где-то не так далеко, загрохотали выстрелы из стрелкового оружия.

— «Вот это уже полная бля!»

Кормильцев обеспокоенно поднял голову и осторожно высунулся из-за относительно целой бетонной плиты, бывшей некогда полом на втором этаже. В мутной пелене впереди он смог рассмотреть их белый микроавтобус, который сейчас как-то странно покосился набок.

— «Черт, по ходу его задели. Где наши?»

Он осторожно поднялся на карачки. Каска и броник это, конечно, хорошо, классно, но еще бы какие-нибудь наколенники! Больно уж здорово впивается в колени бетонное крошево. Руки сами собой поднесли к глазам камеру. Зарядить следующую ленту он все-таки успел, батареек еще хватит, так что Илья нажимал и нажимал на кнопку, стараясь охватить как можно больше. Черно-белая пленка здесь как нельзя кстати! Дым от разрывов, бегущие и падающие навзничь люди. Жуткое, но захватывающее зрелище.

— «Почему они падают?»

Только сейчас Илья заметил в прозрачном видоискателе «Никона» красные пятна на одежде, заметно увеличенные зум-объективом. Он не успел еще ничего понять, как внезапно совсем близко раздались характерные по звуку автоматные очереди. Палили явно из Калашей!

«Что не есть хорошо!»

Кормильцев быстрым движением закинул камеру в крепление сумки и подскочил из убежища, как в жопу ужаленный. Несколько больших прыжков и тело бывшего члена хоккейной сборной университета уже находится на проезжей части. Дальше армейские привычки сработали и здесь. Стреляют — падай! Совсем близко что-то противно взвизгнуло, срикошетив от стены.

— «Бля!»

Сначала убраться с дороги на обочину, только затем оглядеться!

— «Где все?»

Сперва Илья увидели Лёхины ноги в огромных ботинках, они странно подрагивали, тело же было спрятано за углом чудом уцелевшего в боях дома. И за ногами стелился странный красный след. Как будто ярким томатным соком на асфальт брызнули!

— «Что еще за на…Это кровь!»

Еще один безмерно длинный прыжок и тело юркой мышкой шмыгнуло за угол трехэтажного дома, где Илья сразу же напоролся на бледного как смерть Маркова. Тот пытался грязной рукой зажать рваную рану на щеке, но был в полном сознании и тут же быстро спросил.

— Аптечка есть?

— Да! Сейчас.

— Сначала не мне, Лёху перевяжи!

Только после этого Кормильцев взглянул на оператора. Тот лежал на спине без движения. С правого бока из-под бронежилета толчками сочилась ярко-алая кровь. Илье стало муторно только от её вида и он, чтобы хоть немного успокоиться, начал судорожно копаться в сумке и часто дышать. Черт, да где же этот проклятый бокс?

— Давай мне! — глаза у Маркова были злыми, но лицо спокойным. Бывалый журналист быстро нащупал пластиковую коробку аптечки и бросил упаковку с кровоостанавливающей повязкой Илье. — Бронежилет сначала ему расстегни! Потом это на рану, затем бинтуй. Ты же наверняка проходил курсы. Действуй! Не хер тут сопли жевать иначе все сдохнем!

В голове у Ильи в этот момент окончательно прояснилось. Рядом его товарищ умирает, а он слюни на пол роняет! Кормильцев тут же принялся за дело, отчаянно ругаясь, он обмотал широкое тело Лёхи несколько раз. Благо, бинтов в аптечку не пожалели. Марков в это время закрыл небольшой повязкой щеку и приклеил её для надежности лейкопластырем.

— Идиот чертов! — Илья аж подскочил от внезапно вырвавшегося гневного выкрика старшего товарища. — Он зачем пластины вынул? — Марков вытащил бронежилет своего оператора и сейчас ощупывал его окровавленными руками.

— Половину для облегчения вынул, лентяй херов! — Борис Николаевич нагнулся к лежащему коллеге. — Лёха, ты как?

Кормильцев в это время наблюдал за Бальтазаром, который стоял на той стороне улицы и целился в кого-то из большого черного пистолета.

— «Да что за херня здесь происходит?»

Он только сейчас заметил, что выстрелы из автоматов стали заметно громче, значит, неизвестные боевики приближаются.

— Илья! Лёха, похоже, отходит. Надо тащить его к машине.

Кормильцев повернул обескураженное лицо к Маркову и только сейчас осознал, что Алексей слишком уж как-то странно лежит, не шелохнувшись ни на йоту.

— Машина разбита!

— Чего?

— Того! Подожди, — Кормильцев схватил из сумки объектив и приложил линзой ко рту Лёхи. Затем зачарованно смотрел на стекло, с которым ничего не происходило. — Дыхания нет! — он замер и поднял ошалевшие глаза на Маркова, сглотнул и выпалил. — И Лёхи нет!

В этот момент совсем рядом раздались оглушительно громкие выстрелы. Это Бальтазар палил в кого-то дальше по улице. Ассириец сначала довольно осклабился, затем резко вскрикнул от боли и упал навзничь, с воплем схватившись за правую руку. Большой черный пистолет покатился по тротуару. Марков обернулся и ошарашенно уставился на Илью, зачарованно наблюдая за тем, как фотокор хладнокровно поменял на «Никоне» объектив и сделал несколько кадров убитого товарища, а затем снял лежавшего на той стороне ассирийца. Как ни странно, но именно это привычное для журналиста занятие привело Кормильцева в некоторую норму. Если можно назвать так совершенно идиотский в подобных ситуациях поступок. Но все ведут себя в экстремальных условиях совсем по-разному. Илья зачарованно посмотрел на бегающие по площади фигуры и охрипшим голосом просил:

— Борис Саныч, что дальше делать будем?

Несколько длинных автоматных очередей раздались уже намного ближе. Бежавшая по улице в их сторону женщина в цветастом платке запнулась и упала прямо на разбитый, запорошенный пылью асфальт. Илья автоматом отметил в уме расплывавшееся на её зеленой кофточке алое пятно. Затем он зачарованно навел на лицо женщины объектив, ловя кадры с затухающими глазами. Как будто медленно гасла лампочка. Отчего-то именно в этот момент эта ужасающая картинка не произвела на него особого впечатления. Видимо, мозг отключил некоторые центры восприятия, чтобы не дать ему сойти с ума. Где-то совсем близко отчаянно закричали убиваемые в упор люди, снова начали стрелять и это подстегнуло Маркова к немедленному действию. Он еще раз нагнулся к мертвому оператору, достал из его кармана какие-то бумаги, подтянул к себе камеру и начал что-то от нее отстегивать.

Затем мужчина громко крикнул через улицу:

— Бальтазар, кинь пистолет сюда и ползи к машине! Илюха, блять, живо камеру в сумку, засунь туда и Лёхину пленку!

— С ним что делать?

Марков зло махнул рукой, ничего не ответив, и довольно ловко поймал черный пистолет.

Получив четкую команду от более опытного коллеги, Кормильцев взял бобину с кинопленкой, стараясь лишний раз не смотреть на убитого товарища. Ничего ведь уже не поправишь? Затем он трясущимися руками спрятал все в сумку и перекинул её через плечо. Так будет сподручней убегать. Повернувшись обратно, Илья заметил, что Марков деловито вынул из большого пистолета магазин и отчаянно матюгнулся.

— Бестолочь, почти все патроны выпустил! Илья, вдоль стен уходи назад, нам надо сначала к машине.

— Зачем? — снова рядом стреляли из автоматов, сейчас уже конкретно по ним, и Кормильцеву стало по-настоящему страшно.

— Приказ выполняй или сдохнем! Рация у нас там. Пошел-пошел!

Все-таки армия полезна в плане закрепления множества полезнейших рефлексов. Приказано — исполняй и как можно ловчей! Вот и сейчас Илья вскочил с места, думая только о том, как пересечь последующий проулок, не запнуться за очередной осколок бетона и раскоряченную в разные стороны арматуру. Рывок вперед, заполошная очередь сзади, визг многочисленных рикошетов, и вот он уже в укрытии. Чужаки стрелять толком не умеют, выпускают слишком длинные очереди на любой звук или движение. Это пока их и спасает. Вскоре позади послышалось прерывистое дыхание корреспондента. Все-таки возраст есть возраст! Еще два рывка, и они уже намного ближе к машине. Где-то позади громко и требовательно закричали. Им, похоже, кричали!

— Да хуй вам на рыло! — Илья обернулся и увидел, как Марков сделал два выстрела подряд в сторону чужаков. Тень, возникшая около относительно целого трехэтажного дома беззвучно сложилась пополам и упала. — Чуркобесы херовы, сосните! Илья, валим, валим!

Бежать по камням и кирпичному крошеву было нелегко. Где-то к югу через несколько кварталов здорово загрохотало, видимо, шел обстрел христианских кварталов из артиллерии. Позади бегущих корреспондентов то и дело фыркали пули, гулко хлопая по бетонным стенам или с противным дребезгом разбивая оставшиеся в окнах стекла. Страшно уже не было, скорее Илью обуял знакомый спортивный азарт: Успеет — не успеет! Неожиданно из ближайшего магазина выскочил человек в песчаного цвета форме и с «арафаткой» на башке. Неизвестный без разговоров ударил Илью прикладом прямо по голове. Как хорошо, что на ней в этот момент была надета каска. Удар вышел чувствительным, но не смертельным.

Падая на землю, Илья, в свою очередь, увлек арабского боевика за собой. Тот, видимо, не ожидал такого поворота, а затем было и вовсе поздно. В весовой категории араб явно проигрывал рослому русскому парню. Все-таки хоккейные баталии в студенческом прошлом не прошли для него даром. Кормильцев смог сгруппироваться и резко откинуть палестинца обратно к зданию. Тот здорово шмякнулся затылком о бетон и отек по стене вниз. На открытой части лица навечно застыло удивление. Как оказывается просто можно убить человека!

— Чего сидишь?

Рядом возник Марков и зло сплюнул, засовывая пистолет за пояс. Кормильцев посмотрел на оружие и сказал первую же глупость, что пришла к нему в голову. Его мозг до сих пор работал через некий фильтр, замедляя лишние рефлексы.

— Нам ведь нельзя стрелять!

— Жить хочешь, придурок? Бери у этого оружие, я к машине.

— Понял, — в экстремальной ситуации ты рано или поздно начинаешь соображать намного быстрее, чем в обычной неторопливой жизни. Во всяком случае первоначальный ступор напрочь испарился. Кормильцев рыбкой нырнул мимо разбитых вазонов к убитому им боевику. Где-то неподалеку слышались злобные и полные истерии выкрики, на соседней улице поднялась знатная пальба. И палили там не только из автоматов. Пару раз грохнуло чем-то основательно тяжелым, затем серьезным басом застучал крупнокалиберный пулемет и послышался рев едущей техники.

— «Калаш, но только немного не такой.»

Руки-то помнят! Молодой мужчина привычным движением выдернул из автомата магазин и проверил наличие патронов, затем вставил обратно и передернул затвор, установив селектор на одиночный огонь.

«Ибо не хуй!» — «Так, надо еще забрать у этого утырка запасные магазины»

Затем Илья начал осторожно отступал назад, держась ближе к стене дома и крутя головой по сторонам. Наверное, поэтому он не прозевал очередных гостей, вынырнувших из соседнего разбитого здания. Калаш был в боевом положении у плеча, и потому огонь он открыл сразу, как только заметил черные тени. Чешский автомат Samopal vzor 58 тяжело стукнул в плечо, посылая вперед одну за другой смертоносные жала пуль. Первый из боевиков с протяжным стоном свалился прямо на кучу грязи, второй оказался более шустрым и отскочил назад.

Кормильцев сделал в ту сторону еще несколько выстрелов для острастки и одним броском метнулся на противоположную половину улицы. Он сноровисто спрятался за искалеченный микроавтобус. Одного взгляда на него было достаточно, чтоб понять, что эта машина больше никуда не поедет. Около оставшейся открытой водительской двери, клубком свернулся мертвый водитель. Из его затылка торчал неровный и зазубренный осколок. Минометы довольно коварное и смертельно опасное оружие.

Маркова он нашел на другой стороне микроавтобуса, тот держал в руках увесистый кирпич импортной рации. Рядом находился Бальтазар, который пытался сделать себе перевязку. Илья сбросил сумку, кинул в сторону улицы внимательный взгляд и начал помогать ассирийцу забинтовать руку. Два пальца оказались начисто потеряны, а кисть серьезно покорежена. Было заметно, что Бальтазару чертовски больно, но он мужественно терпел, только иногда шипел, как змея. Очень хотелось пить, и они разделили бутылку воды на двоих. Черт, лучше бы он вместо шоколада взял еще питья!

— Это друзы и палестинцы, очень плохо. Они убивать всех! Нам уходить к морю.

— Знаю, но куда?

— Вот именно, куда. Надо же так было вляпаться! — к ним подполз Марков и перезарядил пистолет. — Бальтазар, какого хрена ты носишь с собой так мало патронов?

— Кто знал, дорогой, — жалобно протянул бывший полицейский. — Что тебе сказали твои? Помогут?

— Ага разбежались два раза помогать.

— И что делать? — посмотрел на старшего товарища Кормильцев.

— Снимать штаны и бегать! Не ссы, я по своим каналам попросил кого надо. Бальтазар, идти сможешь?

— Побегу, — мрачно ответил черноволосый человек, и по нему было заметно, что он будет бежать, пока не упадет от переутомления.

— Нам надо выйти к набережной. Я первый, ты за мной. Илья прикрывай, но береги патроны.

— Понял.

Кормильцев поменял магазин на полный, затем закинул за спину сумку и застыл во внимании. Марков одобрительно хмыкнул, глядя на молодца, спрятал рацию в свой рюкзак и куда-то исчез.

«Черт, где он так научился тихо ходить?»

Эти триста-четыреста метров пути через полуразбитые кварталы Бейрута на всю жизнь запомнятся Кормильцеву. Постоянное ожидание опасности из-за каждого угла или окна. Левая рука, нервно сжимающая цевье, приклад Калаша на отбитом плече, ноющие от боли колени. По ним пусть и не прицельно, но палили чужаки и частенько приходилось падать где придется. Хорошо хоть Бальтазар подсказывал, где лучше идти. Неподалеку явно шел ожесточенный бой и оттуда в их сторону понемногу прорвались клубы противного, пахнущего сгоревшим тротилом дыма.

Видимость упала, было страшно и очень хотелось пить. Илья, еще в самом начале поездки повязавший на шею платок, сейчас прикрыл им лицо. Дышать стало чуть легче. Ему уже приходилось бывать в экспедициях в Средней Азии, так что имелся некоторый опыт. И он вовремя вспомнил про мятные леденцы в кармане. Так будет легче справиться с жаждой. Марков благодарно принял конфету и тут же раскрутил обертку, закинув её в рот. Затем он достал из рюкзака флягу и подал Илье.

— Два глотка. Но ты, скорей всего и так знаешь.

Кормильцев кивнул и подержал с минуту воду во рту. Она сполна насытила вкусовые рецепторы, дала нужный сигнал в мозг и тот его принял. Пить сразу хотеться стало заметно меньше. Проверенный в пустыне Кара Кум метод борьбы с невыносимой жаждой. Вот только там не было вооруженных людей, которые безумно хотят тебя убить.

Автомат дернулся в руках от короткой очереди. Раздался отчаянный крик, а затем громкие ругательства. Вот только точно не на арабском.

— Сучара, наемники! Ходу, ходу. Они нас живьем пленить хотят!

И откуда только силы взялись? Они отчаянно неслись прямо через растерзанное артобстрелом здание, перепрыгивая через огромные куски напрочь разбитых конструкций, кучи битого кирпича, ловко уворачиваясь от торчащих из стен концов арматуры и остатков проводки. Но кто-то их продолжал упорно преследовать, изредка пугая неприцельной стрельбой.

«Бля, от них не уйти!» — тоскливо пронеслось в голове у Кормильцева. Но больше всего его сейчас занимали мысли о патронах. Поэтому он после выхода из здания не сразу заметил неглубокую воронку и со всего ходу вляпался в нее. Но это его и спасло. Откуда-то со стороны улицы раздались выстрелы и прямо над головой ошарашенного падением Ильи прошли пули. Тут же в ответ загремели выстрелы из пистолета.

— Илья, ты там, бля, как?

— Живой!

— Тут абреки какие-то с пулеметом в зеленых повязках. Эти в плен брать не будут точно! Идти можешь?

Илья проверил ноги, колени, локти, вроде все двигалось и работало, ничего сильно не болело, хотя ныло практически все.

— Нормально!

— Тогда я в них пальну, и ты сразу скачи в мою сторону, мы уже почти дошли.

— Понял!

Все произошло почти что так, как они договорились. Раздались два пистолетных выстрела, Кормильцев ракетой вылетел наверх и уже практически добежал до очередного угла, как в спину что-то сильно стукнуло, и он покатился по тротуару.

— «Вот, бля и все.»

Но почему-то дальше не умиралось. Живой вроде?

— Чего расселся? Сюда давай!

Илья поднялся с колен, но боль тут же пронзила тело, здорово отдавая в спину.

— «Да что ж такое-то!»

Затем Илья ощутил, как его схватили за рукав и оттащили за большой грузовик с разбитым напрочь капотом.

— Илья, задело, что ли? — над ним склонился встревоженный Марков. Он то и дело бросал взгляд в сторону соседнего особняка, как ни странно, но выглядевшего целым, то на дверь в разбитое здание, откуда они только что выскочили.

— Сзади, — захрипел Кормильцев и буквально задохнулся от кашля. В воздухе было полно пыли, пропахшей дымом и тротилом.

— Ну-ка, — молодого мужчину перевернули и осмотрели. — Не пробито. Повезло. Сука!

Марков не успевал поднять пистолет, но выскочившие из соседнего здания бородатые люди с зелеными платками на головах, готовые открыть по ним огонь, неожиданно начали падать. Их тела оказались буквально искромсаны пулями. Но сами звуки стрельбы прозвучали как-то глухо и непонятно откуда. Борис Николаевич встревоженно вытянул шею и крикнул:

— Тамбов!

Кто-то порывисто ответил:

— Воронеж.

— Жданов! — выпалил облегченно Марков и устало свалился рядом с Ильей. Тот лишь сейчас заметил, как по лицу старшего товарища покатились струйки холодного пота. Они только что были на волосок от смерти.

— Привет, славяне!

Здоровенный тип в странной камуфляжной форме одним прыжком оказался рядом с журналистами. Он тут же ткнул в сторону вжавшегося в кузов грузовика Бальтазара.

— Это еще что за конь в пальто, мля?

— Местный, нас выводил.

— Михалыч про него ничего не говорил, на.

— Я отвечаю. Он из полиции, ну сам понимаешь.

— Принято, на. Валера!

Тут же со стороны особняка метнулись еще два бойца в такой же серой камуфляжной одежде. Илья с любопытством отметил на военных разросшуюся ременную систему с разнообразными подсумками, что висела на всех них, и похожие на мотоциклетные каски. Один из вояк был вооружен странным оружием с большим набалдашником на конце ствола. Наверное, это глушитель.

— Идти можете?

— Да, только вот пацану прилетело в броник. Но вроде не пробит.

— Дай гляну, на. Нормалёк, мля! Больно?

— Когда двигаюсь.

— Ничего, на, ребра скорей всего побиты. Жить будешь. Сумку брось.

— Не могу, там отснятый материал.

— Ну смотри, на. Валер, возьми у него. Автомат откуда?

— Отбил.

— Служил, значит? Это хорошо, что оружие взял и что броник надел, — в глазах военного понемногу исчезло первоначальное холодное отчуждение. — Николаич, а каски у вас откуда? Нам, мля, таких еще не выдают!

— А ты сам как думаешь?

— Эх! — мужчина скупо усмехнулся. — Вы всегда все первыми забираете. Малой, чё по связи?

Третий боец, самый здоровый из всех, квадратный как шкаф и контролирующий в это время тыл, тут же откликнулся.

— Херово! Опять их хваленая суперсвязь наипнулась.

— Да что ты будешь делать, на! — старший группы боевиков ГРУ с сожалением посмотрел на маленькие коробочки, прицепленные к разгрузкам.

— Мою возьми, старая, но зато работает, — Марков протянул увесистую рацию старшему команды.

— Дело! — ГРУшник что-то покрутил и начал нажимать на тангенту, не говоря при этом ни слова. Чуть позже Кормильцев уловил некую систему в подаваемых сигналах. Вскоре послышался голос на немецком языке. Старший коротко ответил и облегченно вздохнул. — Живем, славяне! Счас немчура подкатит. Тут кого только нет, все локтями пихаются, на.

— Слышь, Славянин, Гуси за нами идут, — Марков говорил тихо, но Кормильцев все равно услышал.

— В курсе. Но им пока не до нас. Тут та еще каша, мля! Убираться надо отсюда быстрей, мы как раз обратно шли, а тут на вас дернули. Сапоги еще не чухнулись, так что наших тут пока нема, на.

— Чего так? — посмотрел на военного Илья.

— Тебе не… — Славянин бросил взгляд на Кормильцева и запнулся на полуслове. — Хотя чего это я, ты уже в деле, на! Точнее по уши в говне! — военный коротко хохотнул. — Наши, короче, этих придурков на переговоры вызвали. Если те не согласятся, захерачат тут все нахуй. Флот на подходе, и вертушки в воздухе.

— Заебись, — мрачно пробормотал Марков и достал флягу. На его лице застыло удивленно-восхищенное выражение.

— Ты чё творишь, молодой? — Славян с замешательством наблюдал, как Кормильцев достал «Никон», убрал пентапризму и сделал несколько кадров — снял в упор убитых исламистов и некоторые детали вокруг. В кадр попали и ГРУшники, но спиной к камере. Пусть цензоры разбираются, что можно и что нельзя печатать.

— Работаю, тащщ…

— Капитан. Работник херов, на! Камеру спрячь. Нас тут нет.

— Я и не видел никого.

— Умный, мля? — капитан широко улыбнулся. — Раз служил, команды понимаешь. Технику спрятать, держаться за мной, смотреть по сторонам. И нас гляди не подстрели, боец, на.

— Так точно, товарищ капитан.

— Умник, мля. Все, едут, погнали!

Вскоре к ним подкатил четырёхколёсный бронеавтомобиль с рублеными формами. Наверху за металлическими щитками сидел пулеметчик, выкрикнувший что-то по-немецки капитану, а боковая дверца бронемашины тут же гостеприимно открылась.

— Шнеллер, шнеллер! — раздалось изнутри. — Скорее, камераден!

Кормильцев перевел дыхание только внутри открытой бронемашины. Они сразу же рванули вперед, а потом рискованно на полном ходу развернулись, пулемет рыгнул два раза короткими очередями, но больше никто не стрелял, только бойцы сквозь бойницы внимательно наблюдали за улицей. Буквально через минуту они выскочили к морю и сразу же увеличили скорость. Капитан о чем-то оживленно разговаривал с немцем. Их всего было трое — водитель, пулеметчик и старший. Все одеты по гражданке, как туристы, но с оружием.

«Надо же было умудриться попасть в жернова войны между иностранными разведками» — подумал устало Илья, шевельнулся, чтобы удобней устроиться и скорчился от боли. Его взгляд перехватил Марков и коротко кивнул. Главное — что они выбрались, пусть и с потерями.

«Вот только бедняге Лёхе не повезло!»