Отмороженный 11.0

Глава 19

Вспомнив напутствие охотника-пограничника, постарался побыстрее разобрать гигантский панцирь. «Выловил» три небольших мешочка, по виду и фактуре напоминающие пластик. Не знаю, что это было с точки зрения биологии монстров (может, что-то типа почек и какого-то фильтрационного пузыря), но внутри суммарно оказалось почти два десятка кристаллов скайкрафта.

В идеале надо было забрать весь панцирь и опять же, помня совет пограничника, в нем можно было жить. Немного облагородить, утеплить и такую времянку хоть на конкурс архитекторов отправляй. Надежно, недорого и концептуально!

По панцирю выбрался из ямы и вернулся к квадроциклу, занесенному снегом. Просканировал округу, убедившись, что «Майтен» не отправил подмогу и подобрал самого целого спота для изучения. Потом связался с Кирой. Не сразу, но получил короткий ответ, что все идет по плану. По какому именно она не уточнила, но жива — так что уже, считай, все хорошо.

Вбил новые координаты в навигатор и спокойно — не гнал, но и не зависал на монстрах или неизвестных минералах, которых появлялось все больше и больше. В основном светлые, будто медные прожилки в скоплениях льда. С самого начала взял образец для последующих исследований, а дальше старался не отвлекаться на мигание сканера, в случае находки любых металлов и минералов, кроме скайкрафта.

Но в итоге притормозил у новой ямы в земле, когда сканер обнаружил большое скопление вторичного скайкрафта, астериуса и прочей неактивной электроники. Без единого выстрела разогнал мелких монстров, пугая их динамической маскировкой (за большой панцирь выдать себя не удалось, а вот на «мелкую» сколопендру я вполне тянул). А тех, кто сразу не понял, отогнала Искорка, включив свои охотничьи навыки.

По сравнению с той, откуда я недавно вылез, эта яма была небольшой. Скорее даже трещина, метров десять в ширину и под сотню в длину. Гигантский глазастый «моллюск» там бы не поместился. Зато поместился транспортник, нырнувший туда носом и рухнувший на дно.

Знакомый, причем, транспортник — тех самых «Прошутеров», которые подвезли меня на распределительную станцию Чендуджоу. Все три Ориджинала были внутри. М-да, вот и поохотились вместе. Похоже, это тот самый отряд, на который предлагалось спорить. И что-то мне подсказывает, что они же и были группой поддержки Киры.

Вот только уйти от дронов «Майтен» они не смогли. Остатков излучения уже не ощущалось, но и «включаться» там уже было нечему. У двух «Разведчиков», выпавших на землю через разбитое лобовое, на визорах нашлись размытые разноцветные полосы. Похожие на поломки на экранах старых плазм. Излучение, похоже, не просто контакты рубит, но и на уровне «Варлоком» сжигает жизненно важные компоненты.

При этом споты их все равно догнали. Я насчитал в машине и на дроидах около сорока отверстий — примерно так консервные банки открывают, когда не умеют этого делать. Воображение уже само дорисовало, как шагоходы-каратисты запинывают здесь все для контроля.

Я попытался прикинуть, что было раньше? «Прошутеры» словили порцию излучения, а потом, потеряв управление, завели транспортник в трещину? Или, наоборот, сначала влетели в яму, а потом уже их догнали споты.

С другой стороны, от перемены мест слагаемых сумма-то не меняется. Из машины так никто и не выбрался — между сиденьями застрял третий Ориджинал с такой же картинкой на визоре и разбитым позвоночником. А навигационная панель транспортника вообще «заплыла» радужными пикселями.

Узнать бы еще, что с операторами? Я открыл контакты, выудил оттуда предпоследний добавленный и написал сообщение. Без подробностей, что я сейчас стою над их трупами, просто предложил поохотиться. Но ответа не было — лишь пометка, что контакт сейчас не в сети. Хм, просто бухают сейчас с горя и проклинают дружбу с Кирой? Или уже где-то под капельницей в больничке пытаются выйти из комы.

Так, если я себе еще не записал в тетрадочку, то надо сейчас записать — прежде чем лезть на базу «Майтен» (которая, скорее всего, насквозь просвечивается), сначала нужно найти и сломать источник. Или надеяться, что Искорка сможет взломать наш трофейный тестовый образец, пока я буду на ночевке.

Бегло обыскал машину, вынув из багажника запас паувербанков. В остальном парни шли налегке, все оружие на навыках. Расчет явно был на скорость и на последующий гонорар за задание.

Перетащил Ориджей в багажник. Все равно Мерзлота и монстры доберутся, но вдруг парни захотят вернуться и забрать останки. Отметил точку на карте, чтобы потом отправить ее в базу «Прошутеров» (там такое фиксируют) и поехал дальше.

«Заночевал» в следующей пещере, оставив искорку заниматься майтеновским дроном, а Хомяка гонять особо любопытную живность. А с утра, благо на базе и в нашем секторе особых происшествий не было, продолжил путь.

Примерно за двадцать километров до Разлома начали происходить странные вещи. Сначала уменьшилось количество монстров, и пока было непонятно — им здесь что-то не нравится или они прошли мимо вместе с волной миграции. Благодаря Искорке и паре довольно продолжительных объездных маневров, мы с ними разминулись еще вчера.

Еще через пять километров стала портиться энергия. Не так сильно, как на подземном складе, но ощутимо. Пришлось активировать фильтры и даже избегать, набегающий волнами снежный туман. Три, а порой четыре метра в высоту, и до тридцать в ширину — этакая гигантская поземка. Вот только ветра не было — воздух стоял, как замороженный.

Еще через пять километров появились следы в «ведьмачьем» спектре — алое зарево, широким фронтом растянувшееся на горизонте. Можно было подумать, что это рассвет — вот только небесное светило бледным цветом подмигивало за спиной.

А еще через три километра меня накрыло. Я будто с головой нырнул под воду, рухнув в темную глубину сразу вместе с операторским креслом. Закашлялся от фантомной нехватки воздуха и липкого холодного прикосновения к затылку. Снял шлем. Может, таким образом, хотел прогнать фантомы, может, всерьез думал, что он изменил температуру. Но эффект был похож на глоток воздуха. Я будто вынырнул.

Сделал глубокий вдох и надел шлем. Я в проруби купался в крещенские морозы, хера ли мне какой-то Разлом?

Ныряем!

Включился в синхронизацию и понял, что лучше-то не стало. По ощущениям еще и снежков за шиворот напихали. Видимо, у Разлома свое представление о том, что такое мороз!

Почувствовал, что чем больше сопротивляюсь, тем сложнее дается синхронизация. Расслабился, перестал закрываться, мысленно даже приветствовал Разлом. Учитывая все мои встречи с киберведьмами и все видения, связанные с этим местом — не хотел в это верить, но меня точно встречали. Проверяли и, похоже, пытались принять! Только не как родного, а скорее в духе возвращения заблудшего сына. Бррр!

И как только я сам это принял, давление стало слабеть. Я сделал глубокий вдох, осознав, что не дышал последние пару минут. Снова почувствовал давление на затылке, даже легкий удар на уровне отеческого подзатыльника и вообще уже ничего не понимая слез с квадрика и, пошатываясь, прошел несколько метров вперед. Только сейчас заметил, что все это время находился в снежном облаке, налетевшей на меня поземки.

Либо это очередная аномалия, либо я прошел какой-то тест. Вопрос как я его прошел? Импланты киберведьм? Монолит, благодаря которому я в принципе здесь выжил? Или просто приняли за хорошего парня?

Я дождался, когда поземка-аномалия пройдет мимо. Отследил следующую, убедившись, что наши пути не пересекутся, и вернулся к заглохшему квадрику. Запустил проверку всех систем (себя, Хомяка и квадроцикла) и достал экшн-сканер. Позволил ему забраться ко мне на плечо и зафиксироваться. Повертел головой, синхронизируясь с движениями дрона. Убедился, что он мне не мешает, и вызвал бабушку Сюин.

— Привет! Эм, Сюин? Бабушка Сюин? Обзорная экскурсия по злачным закоулкам Мерзлоты начнется через десять минут. Вы готовы? Или в записи посмотрите?

— Я последние десять лет к этому готовилась, — тут же раздался голос старшей Сюин. — Кстати, можешь обращаться ко мне — доктор, чтобы не было путаницы.

— Каких наук? — поинтересовался я.

— Нескольких, — усмехнулась доктор-бабушка-Сюин. — Криология, в частности, криобиология и криогеника, немного криософия. Потом ассириология…

— Внушительно, — уважительно протянул я, вспоминая некоторые экзамены в РИПе, ради которых я спал порой меньше, чем гоняя в Оридже. Симонов по сравнению с ней обычный школьник. Про себя вообще молчу.

— Я могу долго продолжать. Но ни медицины, ни робототехники в этом списке нет, так что не болей и не ломайся, а с остальным я помогу, — сказала доктор. — Правда, всего лишь советом, но все же. Я готова, только дай доступ к карте.

Я влез в настройки экшн-сканера. Выставил настройки трансляции звука. Так чтобы разговоры в операторской (которые также воспринимает микрофон шлема и которыми я общаюсь с Искоркой) не транслировались. А то еще ляпну что-нибудь, а потом краснеть. Дал возможность следить за картой и сканером, но ограничил радиус действия в десять километров — так, чтобы мои закладки, маркеры и история посещений не светились. Картинку с камеры (и своей, и Искорки) открыл полные — если сканер будет сбоить, то лишний зоркий глаз не помешает. А Сюин-старшая на зрение, вроде бы не жаловалась.

— Спасибо, — сказала доктор, когда я закончил. — Еще нужен доступ к загрузке. Я добавлю наши карты.

Я подтвердил принятие и установку файла. А на карте выделился примерно двадцатикилометровый участок Разлома. Он увеличился в масштабе, детально показав кривую зигзагообразную линию границы.

Все, что с нашей стороны было прорисовано очень детально. Появилось несколько маркеров — отметки стоянок мобильных научных станций. Потом через каждые двести метров подсказки с кучей данных: температура, замеры энергии, скорость ветра, еще какие-то параметры (понятные только докторам наук) и даже глубина. Но, к сожалению, как оказалось, не до дна, а до момента потери разведывательных дронов.

Плюс кратчайшее расстояние до другого берега. В самом узком месте, где с обеих сторон встречались два выступа — значилось три с хвостиком километра. А в самом широком — почти одиннадцать, но там еще и оба зигзага друг от друга отворачивались.

— Предлагаю начать отсюда, — на карте подсветился маркер, омечавший остановку одной из прошлых экспедиций. Маршруты всех тех, про кого раньше рассказывала доктор, на карте тоже были. Красные пунктирные линии с крестами на конце.

— Не самый короткий путь к точке, где вы фиксировали сигнал, — я покрутил карту, разглядывая область вокруг нужной точки.

— Зато самый безопасный. Отсюда это не видно, мы не смогли провести нормальное трехмерное сканирование, но там наиболее чистый склон и первые пару километров спуска достаточно пологие. Насколько это, конечно, возможно, здесь.

— Чистый от чего?

— От местной флоры и фауны. Криолитозона там наименее поврежденная или, наоборот, наиболее мощная. С учетом сопряжения измерений, до сих пор неясно ледяной покров сформировался после появления авлакогена или это его составляющая с той стороны. Здесь везде очень сложные формирования, встречаются не только грабены, но и горсты, — чуть ли не тоном Симонова начала вещать Сюин-старшая.

— Ммм, отсюда, значит, отсюда, — я уселся на квадроцикл, внутренне радуясь, что доктор не видит сейчас меня в операторской.

Уши точно покраснели, с другой стороны, у меня фокус на другие науки был во время обучения. Что-то, конечно, вспоминалось: авлакоген — как раз впадина, грабены — прогиб, горст — поднятие. А по факту, если я ничего не путаю, то весь Разлом — это рифтовая зона, состоящая из провалов и разломов в земной коре. Или уже не земной, а того мира, который хочет соединиться с нашим. Но об этом пусть доктор Сюин с профессором Симоновым спорят.

Квадрик завелся, но работать в полную мощность не захотел. Выдал всего половину от моей привычной скорости, при этом начав жрать энергию так, словно он небольшая фура.

— Так, а что нас ждет в криолитозоне? — поинтересовался я, потому что на сканере не было признаков органики, лишь не до конца понятно свечение за границей Разлома.

— Там, где ледяного покрова нет, наблюдается скопление протистов. Разных типов, но в основном состоящие лишь из протоплазмы без ядра, но с псевдоподиями и жгутиками…

— Ммм… — промычал я, забыв отключить общий канал связи.

— Еще слизевики, споровики и прочие паразиты. С термотаксисом у них все предельно ясно, а вот с энерготаксисом двояко. Некоторые реагируют на положительный, некоторые на отрицательный. Но здесь такой не встречается.

— Да, это ценная информация, — я вздохнул. — А что на практике?

— На практике держи дистанцию, избегай контакта со жгутиками и ложноножками. И забудь про энергощиты и силовые удары.

— Хм…

— А что хмыкать? Положительный энерготаксис только привлечет соседние гетероконты.

— Все, хватит лекций! Я понял. Пальцы не совать, энергией не светить. Дальше по ходу разберемся!

Теперь уже хмыкнула Сюин-старшая. Но с учетом возможных сложностей автоматического перевода и нашего уровня теоретической базы, диалог все равно не строился. Я уже было хотел перевести тему и пораспрашивать про Сюин или Дэша, но впереди показались заснеженные обломки старой мобильной лаборатории.

Покрытый льдом кусок вагончика-времянки со сломанными стенами, стальные ящики, бочки — все дряхлое, будто проеденное бесцветной ржавчиной. Нашлась и запчасть от старенького инженерного дроида, торчащая из-под снега. Я разглядел руку-манипулятор, сжимающую сломанный сканер. Он не развалился на части только потому, что покрылся льдом.

Бабушка Сюин попросила меня пройтись по развалинам, хотя даже без докторской степени было видно, что здесь ничего не уцелело. А еще через десять метров начинался Разлом, куда мне уже с нетерпением хотелось заглянуть. Но доктор настояла, очень вежливо и даже печально, возможно, для нее это что-то значило. Я нашел тела еще трех дроидов — все допотопные инженеры уровня «Таймыра», а то и еще старше.

За времянкой нашлась конструкция по типу компактной платформы для подъемника. Стальная ферма покосилась, а обрывки стального троса, вмерзшего в прозрачный лед, даже создали некое подобие рисунка.

Я уже слышал Разлом. Ждал гул ветра, зажатого в аэротрубе, или хотя бы бубнеж кухонной вытяжки. Но нет — похоже было на тяжелое, прерывистое дыхание с периодическим бурлением недр. Из Разлома выскочила снежная волна «поземки», перевалилась через край и неспешно прошла мимо меня.

— Аккуратнее, слышишь чавкающие звуки? — спросила доктор. — Это либо споровая аномалия, либо скопление скелетов радиолярий. Для Ориджиналов только условно безопасны. Длительное воздействие никто не изучал.

— А что-то конкретное вы успели изучить?

— Как сказать, — доктор усмехнулась. — Такое ощущение, что все известные, да и неизвестные, бактерии, которые мы когда-либо находили в вечной мерзлоте на Большой Земле, есть и здесь. Только мутировавшие в каких-то невообразимых размерах. И добрее они не стали.

Я подошел к краю Разлома, уже четко различая раскинувшуюся впереди пустоту. Там, в глубине клубился снежный туман. Из-за этого казалось, что это я высоко-высоко где-нибудь в горах, а не дно Разлома где-нибудь низко-низко под землей.

Дно я так и не увидел. Даже когда свесился с небольшого выступа, то почти на километр вниз был только неровный каменный склон с острыми гребнями. Еще был черные пятна-проплешины, светившиеся красными прожилками. А в местах, где склон был более отвесным, эти черные пятна напоминали гнезда, внутри которых что-то двигалось и бурлило.

Я выбрал место, где красного не было хотя бы под самым карнизом, и прыгнул вниз.