Падающая звезда 2

8

— Ты слишком много болтаешь. — первое, что произнес утром Кооно, уплетая завтрак. — В следующий раз я не хочу тебя видеть, когда кто-то сюда придет.

— Я не твоя рабыня, глисадинец. Ты можешь рычать и злиться сколько хочешь, я тебя не боюсь.

— Ты обо мне ничего не знаешь.

— Как и ты обо мне.

— Ну да, землянка, живущая на Лиине. — хозяин усмехнулся под нос. — Таких глупостей я еще не слышал. Хоть старую Моро повеселила.

— Почему ты думаешь, что такого не может быть?

Кооно подвинул тарелку с остатком завтрака Алине и протер помятое лицо руками:

— Потому что лиинцы не ведут дружбу с такими, как мы. Для них и семьсот лет не предел. Мы им никогда не были интересны, потому что живем меньше, чем пыль на их ногах. И с чего бы лиинцу, главе проклятого Альянса, водиться с пылью?

— Мы очень давно знакомы. Тогда Земля даже не была частью Альянса.

— Ну приехали. — усмехнулся Кооно. — Когда я родился Земля уже была в составе Альянса. Первая планета за много сотен лет тишины.

— Я не знаю, когда ты родился.

— По общему почти тридцать лет назад.

— Я в два раза старше тебя.

Кооно откинулся на стуле, сложил руки на груди и внимательно посмотрел на девушку:

— С чего бы тебе быть старше? Вы же столько не живете.

— Верно, не живем. — Алина отодвинула пустую тарелку и внимательно посмотрела на глисадинца. — Я пятьдесят лет проспала на потерянном корабле. Так что теперь являюсь самым старым человеком в мире.

— Потерянные корабли не просто найти.

— Но если очень захотеть, то можно. Ты можешь не верить, мне плевать, но я была в команде землян, которые впервые встречали лиинцев на нашей планете. И на Глисаде я была пятьдесят лет назад. Вероятно первая землянка на вашей планете. Задолго до того, как сюда прилетели официальные представители.

— Ты рассказываешь красивые истории. Моро была права, в сезон ураганов я с тобой не соскучусь.

— Что такого страшного в сезоне ураганов?

— Хочешь — выйди и посмотри. Только осторожно. В ближайшее время ветер в пустыне будет такой, что легко разорвет челнок. В это время жизнь в центральном районе замирает.

— То есть, я застряла в твоей пещере?

Кооно кивнул и больше ничего не говорил. Он смог найти такую позу за столом, при которой не болела голова после вчерашней встречи и не тянуло в сон.

Он был прав — сезон бурь довольно неприятное время года на Глисаде, так что в эти несколько месяцев можно заняться домашними делами. Он давно планировал почистить блоки управления отоплением, которые должны срабатывать при малейшем изменении температуры, а по факту включаются, когда захотят.

Да и тайную ферму никто не отменял.

Маленький секрет хмурого здоровяка — в глубине каменистой гряды, за высокими стенами торчащих из пустыни скал, спрятался небольшой оазис, которому не вредят ни бури, ни ледяные ночи. Таких «островков жизни» не так уж и много в пустыне и один из них, скрытый от чужих глаз, принадлежит Кооно.

Когда-то давно, по ощущениям сто тысяч жизней назад, пещеру с секретным островком нашла прекрасная и опасная Иха. В те времена Кооно, Моро, Иха и еще десяток глисадинцев сколотили небольшую банду и занимались самыми обычными делами — незаконной перевозкой грузов, рабов и грабежом кораблей Альянса.

Однажды за челноком Ихи устроили погоню местные власти, она думала спрятаться от них в песчаной буре, но что-то пошло не так и челнок потерпел крушение. Красотка Иха выжила и нашла укрытие в этой самой пещере. Пережив бурю, она показала пещеру своему любовнику — молодому и горячему Кооно. Они мечтали когда-нибудь забросить грязные делишки и спрятаться от всего мира в этом месте, но что-то опять пошло не так.

В их опасной профессии что угодно могло пойти не по плану и в какой-то момент удача от них отвернулась. Сначала они потеряли груз, за который не смогли расплатиться. Потом за ними стали слишком пристально наблюдать представители Альянса. И когда при очередной вылазке корабль Ихи потерпел крушение — настоящие, в открытом космосе, когда не было ни единого шанса выжить — банда разбрелась и больше не собиралась.

Кооно так и не смог забыть свою опасную красавицу, поэтому вернулся в пещеру и стал жить отшельником. Вскоре и Моро последовала его примеру. Как сложилась жизнь остальных здоровяк не знал и не желал знать. Все, что у него осталось — это пара шрамов на теле, да память местных о том, какими лихими и безбашенными были солдаты банды Моро.

С тех самых пор и уже много лет, Кооно жил в пещере, изредка принимал в гостях Моро и ухаживал за островком жизни, высаживая новые растения и цветы. Даже агура с Земли не знала, что часть дня он находился совсем близко, наслаждался тишиной и вдыхал запахи ароматных цветов, вспоминая прикосновения прекрасной женщины, которая так рано ушла из этого мира.

Из тяжелых воспоминаний о прошлом, Кооно вывел звук шагов по тропинке. Несколько человек медленно спускались между каменных глыб и о чем-то тихо переговаривались. Алина сначала обернулась ко входу, а потом опять посмотрела на хозяина:

— Ты же говорил, что сейчас сезон ураганов и на улице опасно.

Кооно кивнул, но ничего не ответил. Он продолжал пристально следить на входом, сморщив лоб и натянув самую злобную гримасу на лицо. О его укрытии знали единицы, но никогда к нему не наведывались. А уж в нарастающую бурю и подавно.

Наконец, на пороге появилось трое: тот самый щуплый глисадинец Илгал и пару амбалов за его спиной.

— Привет, Кооно, — он растянул улыбку до ушей, но переступать порог не осмелился. — Не просто было тебя найти.

— Что надо? — рявкнул хозяин не сводя взгляда с непрошеных гостей.

Щуплый глисадинец достал из кармана две серебристые капсулы протянул перед собой:

— Не люблю оставаться в долгу. Я должен тебе две капсулы удобрений.

— Ты поперся в сезон бурь в пустыню ради этого?

— Говорю же, не люблю быть в долгу. Особенно перед тобой.

— Брось вон туда, — Кооно указал на ворох тряпок у входа, — и убирайся. Я тебя не приглашал.

Илгал аккуратно положил драгоценные капсулы, но уходить не спешил. Наоборот, он полез в карман и достал еще одну.

— Это тоже тебе. За нее, — он кивнул в сторону Алины, — позволишь забрать?

— Целую капсулу удобрений за тощую агуру?

— Хорошая сделка, не пожалеешь.

— Ты говорил, что я не пожалею, если заберу ее. А оказалось, она не эрлинка, а землянка, да еще и бесполезная.

— Знаю, знаю, — Илгал быстро закивал, словно хотел как можно скорее закончить разговор, — мне жаль, Кооно, сам удивился. Вот поэтому предлагаю тебе капсулу за, так сказать, маленькое недоразумение. Отличный обмен, замечательный — бесполезная землянка на капсулу удобрений.

Кооно медленно поднялся со стула и подошел к глисадинцу, поглядывая на него с высоты своего роста. Судя по испарине на лбу, Илгал очень нервничал. Вот только повод не ясен.

— Скажи-ка, приятель, что такого в землянке, что ты пролетел через пустыню с лишней капсулой?

— Абсолютно ничего! Говорю же, за беспокойство. Зачем она тебе? Тем более бесполезная. Ремонтировать не умеет, ничего не умеет. Если хочешь, привезу другую, настоящую эрлинку.

Кооно нависал скалой над бедным Илгалом и сверлил его грозным взглядом. Ему и говорить-то ничего не надо было, просто подождать, когда тот сломается под натиском суровой рожи здоровяка и сам все расскажет.

— За нее хорошо платят. Очень хорошо. — прошептал Илгал и опустил глаза.

— Сколько?

— Тысячу.

— Вижу, что врешь.

— Ладно, ладно. Именно за эту землянку готовы дать очень много.

— Почему именно за нее?

Илгал пожал плечами, все еще боясь поднять взгляд, но как только Кооно снова произнес «врешь», тот мельком глянул сначала на него, а потом на удивленную Алину.

— Ладно, ладно. Ее Альянс ищет. Сам глава обещал сто тысяч эно тому, кто доставит ее на Лиин хоть живой, хоть тело.

— А мне ты предлагаешь всего лишь капсулу с удобрением?

— Проси, что хочешь, здоровяк Кооно.

— Я и сам в состоянии отвезти землянку на Лиин, как только бури утихнут. Она моя агура, так что тебе здесь нечего делать.

— Ну не совсем так, я же тебе ее дал на время, пока капсулы искал.

— Ты ее подарил и сказал, что могу вернуть. Но я не хочу ее возвращать.

— Слушай, здоровяк, я же тут не один. — сквозь зубы прошипел Илгал, оглядываясь на амбалов за спиной. — Давай не будем ругаться. Мы же друзья с тобой.

— Ты мне угрожаешь?

Всего два удара огромными кулаками и двое здоровяков за спиной тощего глисадинца, как мешки с камнями рухнули на песок. Алина даже моргнуть не успела. Перед хозяином дома остался один дрожащий Илгал, который очень хотел прямо сейчас убежать так далеко, как только возможно. Вот только буря за стенами пещеры оставляла мало шансов.

— Слушай, здоровяк, давай договоримся. — мямлил он и медленно отступал назад, спотыкаясь об мелкие камни на тропинке. — Ты же знаешь, что я уважаемый глисадинец. Меня будут искать.

— Угу, будут. Тебе мать не говорила, что в бурю нельзя выходить из дома?

— Ты сильно ошибаешься, Кооно. Не совершай необдуманных шагов.

— Это ты ошибся, друг мой. Никому не дозволено заходить в дом глисалдинца и угрожать ему. Особенно таким, как я.

Кооно одной рукой подхватил тщедушного гостя за шиворот и поднял над землей. Тот дрыгал ногами, пытался вцепиться в лицо здоровяка, но все было тщетно. Хозяин дома так и выволок его, как обгадившегося зверька, на вытянутой руке до самого выхода. Туда, где сезон бурь вступал в свои права, где песок, гонимой мощными порывами ветра, мог стесать кожу, если не найти укрытие.

Илгал ползком добрался до челнока, пряча лицо и руки за одеждой и кое-как забрался на борт. Челнок качало из стороны в сторону, но его не смущала опасная обстановка. Он завел двигатели и попытался взлететь и ему это даже удалось. Челнок взмыл в небо, пролетел буквально метров двести и, подхваченный очередным порывом ветра, рухнул в поле зрения Кооно, разлетаясь на мелкие части.

Продолжение катастрофы хозяина не особо волновало. Он знал, что если челнок заправлен, то вероятнее всего загорится. Ну а дальше свое дело сделает планета — засыпет обгоревшие останки песком и возле пещеры появится еще один бархан.

Когда Кооно вернулся домой, его лицо ничего не выражало — ни злобы, ни разочарования. Он сел на свое место, снова откинулся на спинку и сложил руки на груди. Единственное изменение — он, наконец, внимательно посмотрел на землянку. Смотрел и продолжал молчать.

Первой не выдержала Алина — сложила руки на груди под стать хозяина и так же внимательно смотрела в его глаза:

— Что? Как видишь, я не сказки рассказывала.

— Сто тысяч для глисадинца — это очень много. — Кооно даже брови приподнял. Такой суммы он никогда не видел. Даже в лучшие времена на руках было пару тысяч, которые казались большим богатством.

— Так верни меня на Лиин.

— Как только закончится буря меня, вероятнее всего, убьют.

— Зачем тебя убивать?

— Думаешь, твое нахождение на Глисаде секрет, который знал только Илгал? На тебя откроют охоту. Ради ста тысяч прочешут всю пустыню и заглянут под каждый камень. И очень быстро нас найдут. Меня в расход, тебя Альянсу и кто-то станет богаче главы Глисады. Если только и сам глава не будет принимать участие в поисках.

— Значит, у нас есть время до конца сезона ураганов?

Кооно кивнул, но взгляда с землянки не сводил, словно ждал от нее гениальный план. Примерно того же ждала от здоровяка Алина. Со стороны они смотрелись как близнецы, с той лишь разницей, что глисадинец был в три раза больше.

— И что нам делать? — не выдержала девушка. — Домой я вернусь при любом раскладе, но и тебя подставлять не хотелось бы. Ты мне ничего дурного не сделал.

— Надо подумать. Время пока есть.

— Кольцо с шеи снимешь?

***

Финн был сильно удивлен, когда в общей базе нашел данные об Алине Серковой. Среди миллиардов записей была та самая, которая, в теории, могла быть первой землянкой, которую сканировал эонский сканер. Данные были очень старые, с пробелами и ошибками, с наложением информации после ее нахождения в потерянном корабле, но что-то прочитать удалось.

Почти все современные данные касались восстановления тела после долгого пребывания во сне. Собирали беднягу по частям, использовав все доступные технологии. И очень удивительно, что смогли собрать. По данным сканера, все, что от нее осталось после сотни лет сна — мозг и скелет. Кожа и мышцы были разрушены на шестьдесят процентов, внутренние органы практически не функционировали. Все сто лет жизнь в ней поддерживала экспериментальная капсула, питая в первую очередь мозг, а уже потом остальное тело.

Сегодня капсулы, особенно медицинские, куда более продвинутые. Но даже в них умирают люди. Эта мадмуазель видимо очень сильно хотела жить, раз не просто восстановилась, а даже умудрилась снова потеряться.

«На что можно потратить сто тысяч эно? Послать подальше господина Суань и до конца жизни заниматься только теми исследованиями, которые действительно нужны человечеству», — размышлял Финн, бесцельно крутя на экране проекцию мозга сто тридцатилетней женщины, на которую наложились старые данные. Очень забавно наблюдать за такой ошибкой и крутить два мозга одновременно.

Ровно до того момента, пока проекции не синхронизировались и Финн заметил отчетливое различие между ними. Не будь у него медицинского образования, он бы и не обратил внимания. Но не зря же в отдел медицинской статистики берут в основном медиков — надо же понимать с кем и с чем работаешь.

Он осторожно приблизил один и тот же отдел мозга и наклонился над монитором, прищурив глаза в узкую щелку. На старом снимке, дата которого потерялась при переносе, вполне обычный мозг без каких либо внешних патологий. На втором же снимке, сделанном сразу после извлечения тела из капсулы сна, отчетливо видно хирургическое вмешательство. Очень тонкая работа и хорошо зашившие швы. Операцию делал не человек и точно до того, как корабль потерялся. Что за чертовщина? Кому и зачем понадобилось вырезать кусок мозга человеку сто лет назад?

Финн выделил на изображении тот самый кусок со следами операции и стал искать по базе подобные операции у других жителей планеты. Удивительно, но такие вмешательства раньше делали десятками. Причем, по самым разным причинам. От повышенного внутричерепного давления, до новообразований. Делали и младенцам и глубоким старикам. И все на одном и том же месте.

Но что еще удивительнее — последняя подобная операция была проведена… шестьдесят лет назад. Как раз перед объединением базы. Что, у людей резко перестали появляться новообразования в мозгу или человечество избавилось от внутричерепного давления? Нет конечно. Но операции по похожим симптомам в дальнейшем выглядели совсем иначе.

— Что за чертовщина, — бормотал Финн под нос, снова и снова проверяя данные.

В голове уже рисовалась страшная картинка реального заговора: кто-то сначала пытался избавить людей о какого-то недуга, удаляя часть мозга, а потом… просто убил. Больше половины пациентов переживших операцию не прожили больше года после объединения базы. Все они умирали внезапно и без причины. Вернее причины находили, но какие-то уж совсем глупые.

Финн продолжил копать и начал проверять каждого человека, пережившего операцию, выписывая его данные в отдельный файл. Больше двенадцати тысяч человек!

К утру, когда в офис стали приходить первые сотрудники, он уже видел полную картину: после дня Х (так он прозвал время объединения баз) выжили только старики и те, у кого не было потомства. Мужчины и женщины детородного возраста были ликвидированы. Да, именно ликвидированы, потому что другого объяснения нет. Именно они и были тем самым всплеском, который Миранда так легко списала на ошибку.

И из всех двенадцати тысяч прямо сейчас жива лишь одна. Почему ее пощадили? Потому что она лично знает главу Альянса. Значит сомнений никаких нет — Альянс замешан в этой мутной истории. Они попытались скрыть какой-то секрет, о котором никто не должен узнать. А какой именно — знает Алина Серкова. Только где искать вечно потерянную землянку, с которой нянчится глава Альянса?

***

Кооно и кольцо с шеи Алины снял и даже предложил использовать для сна свою кровать, а сам переместился в уголок на тряпки. Когда еще в доме отшельника будет жить важная персона? Он даже откопал вторую тарелку, чтобы не есть с девушкой из одной. И сам стал мыть посуду. И, что уже вообще выходило за границы возможного, смог настроить аппарат по стирке вещей и перестирал все, что было в доме. Серые тряпки стали чуть светлее.

Алина же, превратившись из рабыни в дорогую гостью, могла полдня проваляться в кровати, переодически проваливаясь в безмятежную дрему. Иногда, когда от лежания начинали болеть бока, девушка садилась за стол и пыталась разглядеть под потолком старые, заржавевшие механизмы. Делать все равно было нечего.

Даже в сезон ураганов Кооно умудрялся целыми днями пропадать где-то в бесконечных коридорах пещеры. Возвращался обычно под вечер, весь в песке и с грязными руками, словно ковырялся в земле. Но откуда посреди пустыни может быть земля?

В один из вечеров Алина растянулась на кровати, наслаждаясь чистотой и тишиной. С водой у хозяина особых проблем не было, каждый день он приносил большой баллон и ставил на кухню. Если не сильно расходовать воду, то под вечер можно было сполоснуться. Чем Алина и воспользовалась, укутавшись вместо синего комбинезона в длинную тряпку. Сам комбинезон, выстиранный в чудной машинке, висел на спинке кровати.

Кооно застал девушку как раз в тот момент, когда она сладко потягивалась, улыбаясь сама себе. Милая картина, особенно если представить, что в кровати лежит сто тысяч эно.

— Не устала еще лежать? — спросил хозяин и остатками воды попытался оттереть грязные руки.

— Прости, воды почти не осталось, позволила себе помыться.

— Вот за это и не люблю женщин в доме. — проворчал Кооно. — У вас воды расходуется больше, чем успевает собираться.

— В следующий раз буду экономней.

Алина накинула на плечи еще одну тряпку, чтобы не выглядеть слишком уж соблазнительно для одинокого мужчины и села посреди кровати, оглядывая неизменный интерьер.

— Слушай, Кооно, а сколько вообще длится сезон ураганов?

— По общему… примерно пару месяцев.

— То есть, у нас еще полтора месяца?

Хозяин кивнул и поставил в печку очередную порцию соплей. Вообще, землянка и сама могла бы позаботиться об ужине, но требовать от денежного мешка выполнение домашних дел было бы наглостью со стороны хозяина дома. А о деньгах Кооно думал постоянно. Не о том, что они ему нужны, а том, что за землянкой очень скоро придут. Начнут искать, нарвутся на оазис и не видать отшельнику своего дома. Заберут все до последней травинки, уничтожат память о прекрасной Ихи. А этого допустить нельзя.

Из глубоких раздумий, Кооно вывел звук печки, сообщивший о готовности ужина. Вместе со звуком, Алина легким движением встала с кровати и ступая голыми ногами по песку, пошла к столу. «Почти как Иха», — промелькнуло в голове здоровяка. Но, конечно же, это не она.

— О чем задумался?

Выспавшаяся и отдохнувшая девушка села напротив, разглядывая хмурое лицо мужчины. Она уже не казалась тощей и несчастной агурой, чья жизнь стоила десятку эно и могла переходить из рук в руки самых разных хозяев. Теперь Кооно видел ее совсем другой — загадочной землянкой, статной и властной, даже будучи облаченной в лохмотья, с прямой спиной и острым взглядом. Она лично знала трех правителей Альянса, была первым представителем своей планеты и единственной, кому дозволено жить на Лиине.

— Ты какой-то грустный. — не унималась землянка, разглядывая хмурое лицо хозяина. — Поделись со мной.

— Все в порядке.

Кооно поставил на середину стола горячую похлебку и вернулся на свое место, украдкой поглядывая на обтянутое тряпкой тело. Когда-то Иха ходила по пещере точно так же, а иногда и вовсе без одежды. Примерно в то время Кооно привез сюда стол и пару стульев, чтобы молодым любовникам было где посидеть. Тогда даже кровати не было, хотя кому она нужна, если страсть переполняла влюбленные сердца. Прекрасная Иха каждый раз садилась так же напротив, чтобы видеть лицо любимого мужчины, и ставила на стол пыльный стаканчик с несколькими цветами, сорванными в секретном оазисе.

— Глисаде не хватает хлеба. — неожиданно произнесла Алина, ковыряя сопли в тарелке. — Вам надо заключить соглашение с Землей и мы будем поставлять вам зерно.

— Нам хватает того, что есть.

— Возможно. Но с хлебом вот эта жуть будет куда вкуснее.

— Мы ее с рождения едим, так что не могу жаловаться. У вас на Земле все, конечно же, по-другому. Вы аграрная планета и можете себе позволить все, что захотите.

— Ты бывал на Земле?

— Не доводилось.

— Думаю, тебе бы понравилось. У нас и пустыни есть.

— Наверняка.

— Слетаем как-нибудь?

Совсем невинное предложение стало последней каплей в душе Кооно. Землянка так просто рассуждала о вещах, которые не подвластны большинству жителей Альянса, что ее наивность вызывала оторопь. Никто и никогда не предложит заключить договор с Глисадой на поставку чего-то полезного. К этому все привыкли, это было нормой. И с чего вот эта маленькая девчонка, которую одним пальцем перешибить можно, решила, что может решать глобальные вопросы?

Никто и никогда не пустит разыскиваемого преступника на другую планету. Тем более на аграрную Землю. Она что, вообще не понимает в какой ситуации оказалось и с кем делит ужин? Он преступник ровно столько, сколько помнит себя. Пусть мелкий и не самый удачливый, но пулю в голову заслужил. И тут, посреди пустыни, куда нормальный гражданин Альянса не сунется ни под каким предлогом, он не живет, а прячется, коротая дни до смерти. Так же, как и Моро, так же, как и другие бандиты, чьи силы, ловкость и острота ума уже не позволяют проворачивать грязные делишки. Он убивал, грабил и продавал рабов, а эта дуреха предлагает полететь на ее родную планету.

— Ты же меня совсем не знаешь, землянка. — Кооно бросил ложку на стол и просверлил взглядом удивленную девушку. — Я ничем не отличаюсь от Илгала и прочих негодяев Глисады. А, может, в чем-то даже и хуже их. Просто однажды удача отвернулась и пришлось прятаться, как паршивому зверю, подальше от цивилизации, чтобы такие как ты не пришли за мной и не убили на месте.

— Ты слишком строг к себе. — Алина ничуть не испугалась злой рожи напротив. — Ты меня спас, привез сюда, потом опять спас. Ну какой же ты негодяй? Был бы негодяем, оставил бы у Илгала.

— Я и хотел оставить. Но потом подумал, что… Не важно.

— Почему же, важно. Говори. Раз у нас с тобой вечер откровений.

— Подумал, что в крайнем случае поделю свой дом с тобой, пока буря не закончится.

— Ну так ты и поделил. — Алина по-детски наивно смотрела на Кооно.

— Не в том смысле, глупая. У вас на Земле что, нет такого выражения?

— Если объяснишь, что оно значит, то наверняка будет что-то похожее.

— Физический контакт между мужчиной и женщиной, который обычно приводит к продолжению рода. Так понятно?

Алина замерла с ложкой во рту и широко распахнула глаза. В круговерти приключений тема отношений между мужчиной и женщиной как-то прошли мимо. А ведь Инг сам намекал, что Алине надо найти какого-нибудь человека, который сделает ее счастливой. Пусть хотя бы физически. Но не с глисадлинцем же.

— У нас много синонимов твоему выражению. — глотая кусок соплей произнесла девушка и из последних сил старалась не краснеть. Но куда там, румянец сам выступил. — Прости, что не поняла сразу. Давно ни с кем… Никого не было… Не важно.

— Вот и я говорю, что неважно. Сегодня посуда за тобой.

Полночи Алина проворочалась в кровати, не находя себе места. Мужчина и женщина остались наедине посреди бушующих ураганов. Из пещеры невозможно выйти, да и войти не каждый осмелится. В похожей ситуации она была с Вилатом, только им принадлежала целая планета, а не пещера в пустыне. И ведь даже мыслей не было о сексе. Лишь мимолетный поцелуй и долгие извинения за него. Ма-Сои тоже одарил странным поцелуем, хоть он и был частью поганого заговора. Но ведь мыслей о «физическом контакте» даже не возникало. И почему, интересно?

Алина уставилась в потолок, слушая свое тело. Может, после пятидесяти лет сна пропали все инстинкты и желания? Вдруг за влечение к противоположному полу отвечал какой-то важный отдел в мозгу, который усох за годы сна? И что же, теперь никакой страсти, никакого чувства влюбленности? Ну хотя бы примитивную похоть оставьте! Как вообще можно полноценно жить, не испытывая любви, не томясь в одиночестве, считая минуты до встречи? А как же искры по телу от прикосновения вожделенного мужчины и приятное чувство внизу живота, словно кто-то мягко тянет мышцы. Ну хотя бы бабочек туда посадите!

Алина перевернулась в кровати и подползла к самому краю, чтобы в полумраке разглядеть спящего в углу Коона. Из под тряпок виднелась только его покатая спина, да нога в ботинке. Романтичным или располагающим такое зрелище не назовешь. Разочаровано вздохнув, Алина перевернулась на спину и уставилась на потолок. Увы, потолок и подавно не вызывал тайного желания.

Все утро девушка ходила хмурой и задумчивой, ела без аппетита и старалась не смотреть на хозяина дома. Ей казалось, что эмоциональную неполноценность видно и без слов, поэтому мужчины не проявляют к ней интереса. А все те поцелуи принцев были не более чем отвлекающими маневрами для достижения их целей.

Сто земных лет назад не то, чтобы очередь выстраивалась из мужчин, но поклонники были. Да что уж там, в маленьком офисе первого представительства шли нешуточные баталии о том, кто должен быть рядом с первой землянкой! Целые дела были заведены на потенциальных ухажеров! Вопрос не стоял в том, что рядом с Алиной будет хоть кто-нибудь, а производился тщательный отбор. Тогда казалось, что абсолютно любой мужчина будет до икоты рад просто стоять рядом с первым представителем планеты. Совсем неудивительно, что рядом оказался красавец файхонец, один из глав своей планеты. И, в конце-концов, отдал свою жизнь за землянку.

От мысли, что красивые и умные мужчины, которыми девушка когда-либо интересовалась, умерли давным-давно или отдали свою жизнь за нее, настроение упало совсем ниже плинтуса. Может это проклятие слишком долгой жизни — быть всегда одной? Прямо сейчас за пределами пещеры отшельника, молодые и полные жизненной энергии парни и девчонки знакомятся, стыдливо прячут глаза, планируют свидания и сливаются в страстных поцелуях, испытывая самые прекрасные чувства во вселенной. Вожделению и страсти подвержены практически все создания Альянса. Пусть кто-то больше, а кто-то меньше, но любовное волнение, как часть жизненного опыта, просто необходима нормальному существу.

— Слушай, Кооно, я тебе кажусь нормальной?

Вопрос Алины поставил в тупик здорового мужика. Он как раз достал завтрак из печки и приготовился поскорее покончить с ним, но ложка застыла в руках в паре сантиметров от поджатых губ.

— В каком смысле? — выдавил он из себя.

— Да ни в каком, не обращай внимание.

Девушка села напротив, разглядывая взъерошенную шевелюру хозяина дома, его огромные плечи и русла толстых вен на запястьях. Его лицо было искажено годами и песком пустыни, но все еще сохраняло отпечаток юношеской красоты. Наверняка когда-то он пользовался популярностью у противоположного пола и косил девчонок пачками. А они пищали от восторга, что такой огромный и сильный мужчина обратил на них внимание. А вот Алине что-то не пищалось.

— Что не так? — Кооно отложил ложку и стал в ответ разглядывать гостью напротив. — Ты странная сегодня.

— Какие-то мысли дурацкие покоя не дают.

— В сезон ураганов это нормально. Скоро пройдет.

— Из-за того, что мы здесь заперты?

Кооно едва заметно кивнул и вернулся к остаткам завтрака. Но Алина никак не могла успокоиться. Она крутила ложку в руке, желая продолжить разговор, но не знала, как бы подступиться к молчаливому хозяину дома.

— Ты в этой пещере всегда один жил?

Кооно снова застыл, разглядывая мелкую россыпь песчинок на столе.

— Не всегда. — сухо ответил он.

— С друзьями? С Моро?

— Не понимаю, зачем тебе эта информация?

— Просто любопытно.

— Выуживаешь данные, чтобы потом доложить файхонцам обо мне и моем окружении?

— Нет конечно! Что за глупости!

— Ты с Лиина, чего еще от тебя ожидать?

— Да не собираюсь я никому ничего рассказывать. Просто поддержать разговор хотела.

— Она давно мертва. — почти шепотом ответил Кооно. — Та, которая тут жила.

— Женщина? — глаза Алины загорелись нездоровым огоньком, а на лице появилась легкая улыбка. — У тебя была женщина?

— И что в этом такого?

— Ничего. Совершенно ничего. Забавно.

— Что забавного в смерти?

— Ничего забавного, ты прав.

Алина успела пожалеть о том, что начала разговор об отношениях. По всей видимости, Кооно был из тех, кто во всем видит только плохое. Ведь даже любимую женщину он ассоциирует со смертью, стерев все чудесные воспоминания с ней. Алина же напротив, старается помнить об окружавших ее людях только лучшее. Пусть они давно мертвы, но они были в ее жизни, оставили свой след и о них кто-то помнит, даже сотню лет спустя.

— Знаешь, все, кого я любила, тоже умерли. Но я предпочитаю их помнить, как живых. В конце-концов, мы все однажды умрем.

— Ты живешь с лиинцами, они не скоро сдохнут.

— Но умрут же. И, вообще, не хочу говорить об этом. Но считаю, что людей, которые оставили след в твоей жизни, надо помнить живыми.

— У меня нет людей, которые оставили след в жизни. Есть глисадинцы и пару кирзуанцев. И с Йонха один заказчик был, тот еще мерзкий тип.

— Не привязывайся к словам. Ты понял, о чем я говорю.

До самого вечера Кооно пропадал в бесконечном лабиринте коридоров. Алина же от скуки была готова на стены лезть и даже подумывала выйти на улицу и своими глазами посмотреть что же такого страшного в местных бурях. Но когда очередной порыв ветра за каменными стенами осыпал мелкий песок с потолка, было решено не выпендриваться и сидеть в пещере.

За ужином хозяин дома не проронил ни слова. Как бы Алина не пыталась вывести его на разговор, он либо кивал, либо многозначительно вздыхал и продолжал молчать. В свой угол он тоже ушел молча, забившись поглубже и укутавшись в тряпки, словно бродячая собака, которой позволили переночевать в теплом доме. Уже в ночной тишине, когда механизмы под потолком едва слышно зажужжали и по пещере растекся теплый воздух, Кооно завертелся в своем углу и вдруг заговорил:

— Мы договорились, что это будет наше последнее дело. — густой бас заполнил все помещение, нарушая привычную тишину. — Денег для того, чтобы осесть было достаточно. Да и на что можно тратиться, живя в пещере? К тому времени тут уже вполне можно было жить, стояли накопители воды, Иха даже какие-то вещи перевезла. Последнее дело, Кооно, и мы уходим на покой. — Мужчина замолчал и вместе с ним замерла вся пещера. — Я был в челноке вместе с Моро, летел с планеты к ее кораблю на орбите, чтобы доставить груз. Из ниоткуда появились файхонцы с кораблями Альянса. Всего пару выстрелов и у меня на глазах ее корабль развалился на мелкие части. Когда самые крупные осколки вошли в атмосферу Глисады, они даже не горели, вспыхивали на мгновение и исчезали навсегда. И все у меня на глазах. Столько времени прошло, а мне до сих пор снятся кошмары с этими проклятыми осколками — вспыхивают и гаснут, вспыхивают и гаснут. Среди них, наверняка, и ее тело было. Но что там можно разглядеть из челнока?

Кооно замолчал, а Алина неподвижно лежала в кровати, пытаясь представить вспыхивающие искры в атмосфере планеты. Должно быть красиво и ужасно одновременно. Интересно, скрытый и неразговорчивый мужчина еще кому-нибудь рассказывал эту историю? Всего лишь одна из бесконечного множества больших и маленьких трагедий Альянса, но такая значимая для отшельника из пустыни.

— Как вы познакомились? — шепотом спросила Алина, но Кооно хорошо услышал ее голос в ночной тишине, помолчал немного и продолжил, словно кто-то сорвал с резьбы ограничение на разговор:

— Я был совсем молодым, когда меня нашла Моро. Ей нужен был толковый техник, а я уже тогда из любой железки мог собрать работающее устройство. У нас не так много рабочих мест — либо в ремонтные доки, либо помогать контрабандистам. Для официального ремонта нужно образование. Всем было плевать, что я закрытыми глазами мог разобрать челнок до винтика и собрать его обратно. Им подавай документы и разрешения. А я как не умел читать, так и не умею до сих пор. Моро не задавала лишних вопросов, не требовала документы и не спрашивала, как я буду ремонтировать ее корабли. Ей нужен был результат и я его показывал. Через пару лет она нашла Иху — молодая, бесстрашная и невероятно красивая. Тоже нигде не училась, но могла управлять любым кораблем или челноком. Когда впервые ее увидел, забыл как разговаривать. Стоял каменной скалой и даже двигаться не мог. Первое, что она сказала: «Громила, второй двигатель у Зеуса барахлит». И все, я твердо решил, что либо эта девушка будет моей, либо я умру в одиночестве.

— Надо же, какая чудесная история.

Алина перевернулась на кровати, чтобы видеть вздымающийся бугор в углу и внимательно слушала. В полумраке перед глазами уже вырисовывался образ молодого мужчины в грязной спецовке и стройной девушки, выходящий из челнока. Уверенная в себе, бесстрашная и красивая. Может управлять любыми махинами, виртуозно выполняя виражи хоть на орбите, хоть в далеком космосе. От такой у любого голова пойдет кругом.

— Была чудесная, да. Но недолго. Все знают, что глисадинские контрабандисты долго не живут. Нас либо ловят, либо сбивают корабли, либо случается любая непредвиденная ситуация в космосе и никто не придет на помощь. На многих кораблях до сих пор маяки отключены, чтобы в случае аварии никто из команды не послал сигнал. Ведь тогда первым делом примчится Альянс и очень быстро узнает про всю цепочку заказчиков, поставщиков и продавцов. А этого никому не надо. Так что, если с тобой что-то случится, никто об этом не узнает.

— И что, все согласны с таким раскладом? Это же ненормально. Жизнь важнее.

— Кому? Может у вас на Земле и важнее. А в масштабах Альянса наши жизни не важнее песчинки в пустые.

— Я не знаю, что сейчас важно на Земле. — вздохнула Алина и перевернулась на спину, бесцельно разглядывая шершавый свод пещеры. — Сто лет назад каждая жизнь вроде как считалась бесценной. Но тогда не было Альянса. Сейчас, насколько мне известно, мало что изменилось. Разве что богатые имеют доступ к лучшим технологиям. Представляешь, у нас появились медицинские центры, которые вводят в сон людей, чтобы разбудить лет через сто. Как меня в свое время. Вот только я осталась жива совершенно случайно, а земные богачи тратят огромные деньги, чтобы проснуться через сотню лет и посмотреть, что там, в будущем, интересного.

— Какая глупость.

— Вот тут соглашусь с тобой. Ничего интересного в будущем нет. И смысла тоже никакого. Ведь никого из близких или друзей рядом больше нет. И вообще, все вокруг изменилось, а ты все еще живешь тем временем. Но мы, люди, очень странные. Лезем туда, куда лезть не надо в надежде раскрыть великий замысел вселенной.

— Ты раскрыла?

— Смысл в том, что никакого замысла у вселенной нет. Мы рождаемся, живем и умираем просто потому, что можем. Неважно, заперты ли мы на одной планете или объединились в огромный Альянс. До нас и после нас будут такие же живые существа. И они тоже проживут свою жизнь и умрут. Единственная радость в этом бесконечном беге от рождения до смерти — другие существа, кому было с нами по пути.

— А как же высокие цели и стремления? — Кооно перевернулся углу и было слышно, как поскрипывает песок под весом его тела. — Вон, твои долговязые друзья только и талдычат о том, что величайшая цель у Альянса — объединить всех разумных и достаточно развитых существ для мирного и плодотворного существования.

— Не вижу противоречий. Мы просто будем более плодотворно рождаться, жить и умирать.

— Да уж, не думал, что у такой высокой особы, вроде тебя, такая жизненная позиция. Но, в целом, пересекается с моей. Значит, не такие уж мы и разные — девчонка с Лиина и контрабандист с Глисады.

— Ты не поверишь, но мы все чертовски похожи. И я до сих пор ломаю голову почему?

Кооно украдкой поглядывал на землянку и сам не верил происходящим метаморфозам. Землянка — агура и землянка — жительница Лиина были одним и тем же существом, но так разительно отличались в его глазах. Агура всего лишь безликая рабыня с довольно стандартным набором простых задач. Если она сгинет в тайной пещере никто и никогда не придет к глисадинцу и не спросит, куда он дел свою служанку. Землянка с Лиина, даже в тряпках вместо дорогого платья и с растрепанными волосами, выглядела уважаемой и могущественной. Почему он с самого начала не заметил статную осанку и волевой взгляд? Почему не догадался, что рядом с ним не простая служанка? Мимо него прошли тысячи невольников — были испуганные, злые, покорные и слишком болтливые, но ни один из них не был похож на Алину.

***

С каждым днем ураганы за пределами пещеры становились все агрессивнее и злее. Иногда порывы ветра пробирались в жилище глисадинца, неся с собой мелкие частички песка и пыли. Тогда Алина вздыхала, брала тряпку и по пятому заходу шла протирать пыль с поверхностней и вытряхивать постельное белье.

— Сколько еще будет продолжаться этот кошмар? — вздохнула девушка, вытирая пыльные тарелки перед завтраком.

— Примерно половина позади. Сейчас самое опасное время. В наших широтах все замерло, челноки не взлетают, никто не выходит на поверхность. Все переместились в подземные города. Зато потом будет чудесное время весны. Если повезет, пойдет дождь и безжизненная пустыня зацветет. Жаль, ты уже не увидишь.

В последнее время угрюмый и молчаливый Кооно стал куда веселей и общительней. Словно Алина смогла нащупать то место, нажав на которое, мужчина преобразился и вспомнил, что на окружающих надо не только рычать и смотреть исподлобья, но и разговаривать. Процесс был не быстрый, но каждый день выуживая из него истории и воспоминания, Кооно говорил все дольше, углубляясь в детали.

Особенно болтливым он становился перед сном. От ураганов пещера гудела и осыпалась мелкими струйками песка, а механизмы под потолком работали на износ, пытаясь согреть помещение. Алина даже не пыталась выглянуть наружу, и так было понятно, что в пустыне полный хаос и смертельная опасность. По словам глисадинца, ветер снаружи был такой силы, что легко мог поднять человека высоко в воздух, а потом расплющить о поверхность. Но умрешь ты еще до того как упадешь, потому что легкие будут заполнены мелким песком и ты попросту задохнешься.

Очень скоро долгие разговоры стали неотъемлемой частью ритуала перед сном. Кооно не забивался в угол, а садился за стол, развалившись на стуле с кружкой воды в руках. Алина же не садилась напротив, как гостья, а лежала на кровати, развалившись поперек и разглядывала своды пещеры.

Они так привыкли друг к другу, что не было смысла стесняться или строить из себя порядочных людей. Кооно без смущения мог отрыгнуть от души прямо за столом, а Алина могла ходить по пещере, обернувшись в старую тряпку, пока сохнет туолский комбинезон. Да и разговоры стали куда интимнее, а шутки пошлее. Уж что-что, а грязных шуточек у контрабандиста было много.

И все же помимо брутального вида, громких отрыжек и пошлых шуток, Кооно очень бережно хранил память о любимой женщине. Когда говорил о ней, то даже голос становился тише и нежнее.

— Ты не подумай, у меня было много девушек до Ихы, но в памяти осталась только она. — закончил Кооно очередной рассказ. — Здоровым я был всегда, но в молодые годы еще и привлекательным. Не вру, так и было!

— Да верю я, почему бы и нет? Девушкам вообще нравятся высокие, широкоплечие мужчины. Мы рядом с такими чувствуем себя в безопасности.

Кооно широко улыбнулся и кивнул:

— И землянки тоже?

— Ну да, и землянки.

— Кэнсийки меня боялись. Потому что сами маленькие. Один раз был с девушкой с Кри, так она, завидев меня, кричала на всю комнату.

— Ого, какой у тебя богатый опыт. Со всеми девушками Альянса был?

— Ну для того и создаются дома счастья.

— Дома счастья? Это типа борделя? Любовь за деньги?

— У вас это так называется? У нас полно мест, где можно купить любовь. А еще космические порты, там вообще любую девушку можно найти.

— Никогда не интересовалась, если честно. Но рада, что у мужчин есть выбор.

— Так там и для женщин есть услуги. Что, на Лиине нет ничего похожего?

Алина отрицательно покачала головой.

— И как же твои долговязые друзья развлекаются?

— Понятия не имею. Но ни разу за все время на Лиине не слышала разговоров о домах счастья. Должно быть, их просто не интересует простая физическая близость.

— Как же там скучно. Что, и пьяных драк не бывает?

— Нет конечно!

Глисадинец усмехнулся себе под нос и громко поставил кружку на стол, словно там и не вода была, а чего покрепче.

— Жаль, землянка, ты застряла в моей пещере. Я бы тебе все веселые места Глисады показал.

— Там разве не опасно?

— Еще как. Но со мной рядом бояться не надо. Тебя бы никто не тронул.

— Тогда и правда жаль, что я попала к вам в такое неподходящее время. Знаешь что? — Алина подскочила на кровати и села на самый край, незаметно поправляя слишком задравшуюся тряпочку на теле. — Давай договоримся, что покинем эту планету вместе, залетим в любой космический порт на твой выбор, оттянемся там по полной, а потом полетим на Лиин. Я вернусь к своим долговязым друзьям, а ты станешь чертовски богатым глисадинцем. Как тебе такой вариант?

— Думаешь, нас кто-нибудь отпустит с планеты?

— Ты сам сказал, что рядом с тобой бояться не стоит. И знаешь что? Я скорее поверю контрабандисту, прячущемуся в пещере, чем неизвестному спасителю. Кто знает, что за мысли будут у него в голове?

— Ты и мои мысли не знаешь.

— Я с тобой уже месяц отрезана от мира и ты не сделал мне ничего плохого. А поскольку сто тысяч дают за меня живую, то и не сделаешь.

— Ты даже не представляешь, что можно с тобой сделать не убивая. Так что спрячь наивные фантазии подальше. Говорю же, просто так глисадинцы сто тысяч эно с планеты не отпустят.

— У нас есть еще месяц, чтобы придумать план побега. Раз ты контрабандист, то доверяю план тебе. Наверняка ты знаешь куда больше, чем говоришь, значит, уже придумал пару вариантов. Так?

Алина с ухмылкой посмотрела на здоровяка, пытаясь разглядеть мысли на его лице.

— Староват я уже для приключений.

— Но ведь не глуп.

Конечно же Кооно размышлял о возможных вариантах. И на то было две причины. Во-первых, надо было четко понимать, что могут сделать охотники за легкими деньгами. Если Илгал был не совсем слабоумным, то местоположение тайной пещеры никому не выдал. Но тщедушный глисадинец был необыкновенным тупицей, так что вероятнее всего кому-то разболтал где прячется землянка. Кооно нутром чуял, что где-то там, в подземных городах, уже собираются команды охотников и разрабатывают планы по похищению землянки. Он бы так и сделал. Значит другие так уже делают.

Вторая причина размышлений была, как ни странно, в деньгах. Он, конечно, давно отошел от дел, жил затворником и был уверен, что умрет в одиночестве в пещере. Но ведь старый контрабандист все равно остается контрабандистом, а сто тысяч эно действительно огромная сумма. Для примера, провести время с самой красивой и дорогой девушкой в доме счастья стоит около сотни эно. В эту цену включены шикарные апартаменты и любые напитки с закусками. Кооно может легко поселиться в самом дорогом доме счастья и пару лет просыпаться в объятиях красоток с разных планет. Или может купить дом в Зеленом районе и до конца дней жить в мягком климате среди богачей, выращивать пустынные цветы в память об Ихо и не знать никаких проблем.

— Эй, о чем задумался?

Алина внимательно смотрела на задумчивого здоровяка, пытаясь понять что у того на уме.

— Ты умеешь управлять челноком? — неожиданно спросил Кооно и пристально посмотрел на девушку.

— Нет конечно.

— Тогда у нас есть месяц, чтобы ты научилась.

Алина недоверчиво посмотрела сначала на глисадинца, а потом в сторону выхода из пещеры:

— Там ураган.

— Я знаю.

— И там твой транспорт.

Кооно кивнул.

— Мы же не можем выйти на улицу, потому что погибнем.

— Все так. Только на улицу выходить мы не будем.

Мужчина прытко встал со стула и протянул большую руку Алине, приглашая следовать за ним. Они шли по темным узким коридорам пещеры, то сворачивая в сторону, то спускаясь вниз по каменным ступенькам, пока не оказались в еще одной пещере. Кооно в полной темноте нащупал выключатель на стене и пещера осветилась тусклым светом, показывая очертания настоящего челнока.

Это был не тот малыш, на котором глисадинец передвигался по поверхности планеты, а самый настоящий, пусть и потрепанный временем, Зеус. Самый популярный и доступный челнок в Альянсе. Несмотря на то, что сегодня можно свободно приобрести самые последние модели челноков — красивые, удобные и безопасные — Зеус является легендарной рабочей лошадкой.

— Он давно не нюхал космической пыли, — улыбнулся Кооно и густой голос тут же подхватило эхо пещеры. — Если научишься управлять этим старичком, то шансы покинуть планету будут куда выше.

— Как можно научиться управлять такой громадиной внутри пещеры?

Алина шмыгнула носом, ощущая каждой клеткой кожи ледяной воздух каменных помещений. Холод, полумрак и старый челнок вызывали беспокойство. Да еще и безумные идеи контрабандиста. Это че космический челнок, а не автомобиль. Нельзя просто сесть за приборную панель и по-быстрому научиться управлять им. Именно в этот момент захотелось вернуться на теплые балконы Лиина, любоваться закатом и лениво кушать фрукты из красивых тарелок.

Что вообще она забыла на Глисаде? Как простое путешествие на космическую станцию смогло обернуться крушением на безлюдной планете, государственным переворотом и пленением? В какой момент она свернула не туда? И, самое главное, был ли вообще шанс вернуть все на свои места?

— Я научу тебя всему здесь, на земле. А когда нужно будет действовать, ты не растеряешься.

— Что-то ты обо мне слишком хорошего мнения. В нем есть передатчик? — Алина подошла ближе к челноку и провела рукой по ледяному корпусу.

— Есть, но какой в нем толк? Сквозь бурю не пройдет ни один сигнал.

Кооно больше не вдавался в подробности работы передатчиков сигналов, слишком уж все запутано на челноках и кораблях, работающих не совсем официально. Вместо этого он опустил трап, велел землянке идти в аток и занимать место капитана.

— Ты обо мне и правда слишком хорошего мнения. — пробурчала Алина, разглядывая десятки кнопок пульта управления и следы ржавчины на металлических поверхностях.

Да уж, челнок многое повидал на своем веку — свисающие провода вдоль стен, дыры во внутренней обшивке с давно потерянными панелями, песок на полу и протертые сидения. Челноку самое место на переработке. Видимо Кооно слишком буквально понимает выражение «безотказный помощник». Любой механизм в какой-то момент приходит в негодность. Именно этот Зеус должен был уйти на покой лет пятьдесят назад.

Кооно подошел к запасному пульту у стены, включил аварийное питание и сел рядом Алиной, привычно разглядывая пусковые сигналы.

— Есть такая штука, как асинхронный полет. Вещь сложная и непредсказуемая, от того и запрещенная как в частном, так и в коммерческом флоте.

— И ты предлагаешь мне научиться этой сложной и непредсказуемой штуке даже не взлетая? Мне? Человеку, который в первый раз сел на место капитана?

— Говорят, новичкам везет, вот и проверим. Итак, у большинства челноков два двигателя с помощью которых они взлетают, маневрируют и совершают посадку. Двигатели должны работать синхронно, иначе челнок теряет устойчивость. На всех челноках есть специальные датчики — поводки́ — они следят за окружающими объектами и корректируют курс, если капитан не видит какой-то объект вокруг. Каждый «поводок» на челноке может прогнозировать курс, избегая столкновения. Как только заводишь двигатели, эти маленькие негодяи тут же начинают работать и общаться с ближайшими соседями.

Даже на этом старичке стоит с десяток поводков и мы с тобой можем знать, что будут делать корабли и челноки вокруг нас. А они будут знать, что хотим сделать мы. Асинхронный полет — это когда два двигателя работают по разному. При этом ни капитаны других судов ни поводки не смогут предсказать наш курс, а значит перехватить челнок. Так что единственный шанс попробовать удрать от кучи падких до огромных денег головорезов — научить тебя управлять этим старичком.

— И при этом не взлетая?

Кооно кивнул и едва заметно вздохнул. Даже самый способный пилот потратит много времени, чтобы научиться хорошо управлять челноками. Нужно знать массу всего — от теоретических знаний, до многих часов практических полетов. У землянки есть лишь одно преимущество — ей нужно научиться управлять двигателем и больше ничего. Зубрить законы, практиковаться в стыковке и знать особенности работы космических портов ей совсем не нужно. Всего лишь помочь опытному пилоту ловко сбежать от охотников.

— Не так уж и сложно, поверь мне. На этом старичке поводки можно отключить.

Следующие дни Кооно и Алина провели в челноке, обучаясь запрещенному трюку с асинхронным полетом. Действия двух пилотов надо было довести до автоматизма. Как неоднократно повторял здоровяк: «пилоты должны чувствовать действия друг друга еще до того, как один из них произнесет слово».

Вот только с чувствами у Алины и так не все в порядке, а уж в плане управления челноком так и подавно. Чему можно научиться, когда виртуально нажимаешь нужные кнопки не чувствуя аппарата, не понимая, как он себя будет вести и в какую сторону полетит?

Кооно всю жизнь занимался ремонтом и полетами, рассказывал, что пару раз даже в открытом космосе проводил сложные ремонты, потому что у бандитов по другому никак — их никто не пустит в технические порты без документов. А как раз с документами обычно возникают самые большие проблемы. Иха была первоклассным пилотом, но не имела нужного удостоверения. Кооно мог отремонтировать что угодно, но по правилам его нельзя допускать даже до тостера. Так жила добрая половина Глисады и никто не жаловался. Теперь и Алина пополнит бесконечный список незаконных пилотов в попытке вырваться с планеты, где за ней будут охотиться даже малые дети.

— Да что сложного-то!

Из чрева Кооно вырвался не голос, а звериный рык. Скоро сезон бурь закончится, а глупая землянка не может понять элементарных вещей. Все время путается, забывает последовательность и совершенно не хочет учиться. Каждое утро садится за пульт как в первый раз. Управлять челноком относительно простое дело, ей же не космический корабль доверяют!

— Я пытаюсь!

Алина тоже подняла голос, потому что устала от бесконечных повторений виртуального полета. Особенно от устройства, который представлял из себя плоский круг и не работал, если не включено питание. Этот круг в голове необходимо разделить на нужные градусы и знать на сколько миллиметров в право или лево отвести палец, чтобы двигатель отклонился на нужный угол.

— С чего ты вообще взял, что я смогу выделывать все эти штуки, которые ты от меня требуешь? — голос девушки почти срывался на крик. — Это ты с рождения летаешь на этих железяках, а для меня такие полеты до сих пор из разряда чудес.

— Земля уже пятьдесят лет в Альянсе! — рычал в ответ Кооно.

— Так я пятьдесят лет проспала, голова ты деревянная! — Алина брезгливо посмотрела на ненавистную приборную панель: — Да к черту все, никогда не сяду в эту кресло.

Девушка с гордо поднятой головой покинула челнок и поспешила вернуться в жилую пещеру. Отчасти спешка объяснялась страхом перед глисадинцем. Он и в хорошем настроении на добряка не походил, а когда гневался, так и вовсе вызывал ужас. Единственным верным решением не бесить его еще больше было покинуть челнок и переждать в пещере.

Кооно придерживался примерно того же мнения. Он куда лучше глупой землянки знал, что в порыве неконтролируемого гнева может много чего наговорить, а если задеть поглубже, то и сделать. И раз уж вышла у них перепалка, лучше переждать в разных углах, утихомирить пыл, а потом уже вернуться в пещеру. Так мужчина и поступил. Подремал немного в челноке и уже под вечер вернулся в полутемную пещеру.

Из-за бури солнечные лучи почти не достигали поверхности планеты, поэтому генераторы не успевали получить нужное количество энергии. Автоматика отдавала предпочтение накоплению энергии для обогрева пещеры, нежели для освещения. В темноте еще можно пожить, а вот холодные ночи пережить сложнее.

— Спишь? — Кооно обратился к небольшому бугорку на кровати, спрятавшемуся в тряпки. Обогрев включится через пару часов, а до этого времени надо как-то согреваться подручными материалами.

— Греюсь, — пробормотала девушка, — очень холодно.

— Да, знаю. Еще немного и буря утихнет, солнце вернется и будет тепло. Тебе просто не повезло оказаться здесь в плохой сезон.

Кооно, сам не понимая зачем, сел на край кровати, разглядывая в полумраке очертания маленькой фигурки. На далекой планете землянки все должно быть по другому. Бескрайние поля, ласковое солнце и полноводные реки. Целая планета с условиями, как в Зеленом районе. И чего ей не сиделось на своей чудесной планете?

— На Земле такой погоды нет? — осторожно спросил мужчина. Он пока не понимал, злится ли его гостья или уже успокоилась.

— У нас есть все. И такие бури тоже, только короткие. И собачий холод и невыносимая жара. Все, что пожелаешь.

— Больше не гневаешься?

— Нет, но управлять челноком не буду.

— Деваться-то некуда.

— Еще как есть куда. Мне уже все равно, кто меня с Глисады заберет. Лишь бы поскорее.

— Я бы так не радовался. Охотиться за тобой несомненно будут, но вот кому ты достанешься?

— Какая разница?

— Там где сто тысяч, там и миллион и два. Вдруг ты попадешь к очень жадным спасителям?

— Ты же сам говорил, что сто тысяч — огромные деньги.

— А два еще больше. Не хотелось бы, чтобы толпа жадных головорезов удерживала тебя непонятно где, в надежде обмануть сам Альянс. Некоторые из них глуповатые, могут и на такое пойти.

— Ты бы пошел?

— С хорошей командой? Как минимум подумал бы.

Алина разочарованно вздохнула, поправляя тряпки на теле:

— Больше никогда не полечу на Глисаду.

— Хорошее решение. А пока ты здесь, есть будешь?

— Такой дубак, что даже есть не хочется. Когда включатся твои машины?

— Через пару часов. Я принесу тебе еще вещей.

Кооно встал с кровати, прошел к дальней стене и сгреб в охапку свою подстилку. Вернее, кучу тряпок, которые служили ею. Все это добро, вперемешку с мелким песком, он бросил на кровать.

— Укрывайся.

— А сам будешь мерзнуть на земле?

— Я к холоду спокойнее отношусь. Не первый год в пустыне, привык.

— От них толку никакого, забери себе.

— Давай хотя бы из-за тепла не будем спорить.

Кооно сел на самый край кровати и осторожно накинул несколько тряпок на плечи девушки. Он понимал, что ветхие вещи никак не помогут согреться теплолюбивой землянке, но больше ничего в его пещере не было. А она, должно быть, привыкла спать на лиинских простынях и укрываться теплыми пледами, на подобие тех, что однажды видел в дорогом доме счастья, еще до знакомства с Ихи. В кроватях местных красавиц можно было забыть все печали, утопая в воздушной мягкости перин и приятных ароматов. А уж что они вытворяли — стыдно вслух говорить.

Пока здоровяк вспоминал чудесные времена своей молодости, его гостья мелко тряслась под грудой тряпок. Проклятые обогреватели! Словно в ответ на его мысли девушка приглушенно чихнула, содрогнувшись всем телом.

— Эй, ты что, заболеть решила?

— Все в порядке. — послышался не менее глухой голос и шмыганье носом.

— Да пусть все пропадет в песках! — Кооно осторожно лег рядом, прижимаясь к ледяному телу. Девушка в его объятиях напряглась каждой мышцей, но не решалась даже шелохнуться. — Не бойся, всего лишь согрею. Как включатся обогреватели сразу уйду.

Но напрягалась Алина не от объятий, а от медленно растекающегося по телу волнению. Первый за очень долгое время мужчина, который вызвал хоть какие-то чувства. Почему именно он? Два принца не смогли разбудить ни капли желания, а тут угрюмый здоровяк, да еще и с темным прошлым. Да еще и глисадинец!

Может из-за того, что эрлинцы были слишком напыщенные и самовлюбленные идиоты, а Кооно их полная противоположность? К тому же именно с ним она вынуждена коротать время в оторванной от мира пещере второй месяц. Привыкли друг к другу, притерлись. Здоровяк уже не кажется хмурым убийцей, а тощая агура вовсе и не рабыня. А может потому, что мысли о близости посещали обоих, но никто вслух не решился о них говорить?

— Слушай, если ты подумал, что я тебя соблазнить пытаюсь…

— Даже в мыслях не было, — перебил мужчина и горячее дыхание дрожью отозвалось по спине.

— Вот и хорошо, потому что не пыталась.

Кооно демонстративно отодвинулся на несколько сантиметров для подтверждения своих слов. О каких вообще соблазнениях говорит землянка? Может когда-то девушки и заглядывались на него (зачем вообще он об этом рассказывал, идиот?), но те времена давно прошли. Он просто отшельник, а она живет на Лиине, под защитой главы проклятого Альянса. Между ними пропасть размером с весь видимый космос.

***

Утром Алина проснулась в тепле и в одиночестве. Не самое плохое утро, если подумать. Обогреватели достаточно нагрели пещеру, Кооно, как и обещал, только согрел и тихонько ушел в свой угол, как только включились обогреваттели. Сейчас он вовсе сидел за столом и вертел в руках какую-то металлическую деталь.

— Завтрак с тебя, — безучастно произнес он, не отвлекаясь от работы.

— И тебе доброе утро. — прозевала девушка, нехотя вставая с кровати.

Снова глисадинские сопли на завтрак, обед и ужин. Вот бы яичницы сейчас, да ароматного кофе. Яйца и кофе где-то там, на Земле, а на Глисаде только проклятые сопли. Алина нехотя достала очередную порцию стандартного пайка и уже приготовилась было засунуть ее в духовку, как Кооно вдруг прошипел:

— Замолчи.

— Что такое? — недовольно спросила Алина и обернулась в сторону мужчины.

Кооно напрягся всем телом и вслушивался в тишину, которую изредка прерывал шум ветра в пустыне. Непонятно что его так напрягло: ветер как шумел, так и шумит, ни тише и не громче. Однако на всякий случай Алина замерла на месте, чтобы не мешать глисадинцу слушать тишину.

Спустя несколько минут сама Алина услышала мягкую поступь по песчаным ступенькам. Удивительно, как здоровяк смог расслышать такой тихий звук? Словно читая мысли девушки, Кооно медленно встал из-за стола и, расправив огромные плечи, застыл напротив хода.

Шаг за шагом кто-то приближался к пещере. Надо же, не побоялись ни бурь, ни ночного холода. Этот «кто-то» очень смелый или глупый. Когда на пороге появилась укутанная с ног до головы фигура, мужчина грозно произнес:

— Кто тебя сюда принес, Моро?

Он встал между не менее удивленной Алиной и старой знакомой. Моро медленно сняла с лица тряпку, отряхнула пыль с лица и волос и по доброму улыбнулась хозяину пещеры:

— Ты знаешь кто.

— И до тебя дошли слухи?

— Когда обещают сто тысяч за потерянную землянку, а у тебя в пещере появляется агура, которая требует отвезти ее на Лиин… Знаешь, не нужно быть слишком умной, чтобы сложить простые факты. Ты, милочка, та самая землянка, которую ищет Альянс?

Алина почти прижалась к спине Кооно. Отвечать старухе она не собиралась, пусть хозяин пещеры разбирается со своими друзьями.

— Она моя гостья, Моро, и никуда из этой пещеры без меня не пойдет.

— Что, тоже хочешь награду? Понимаю. Как на счет того, чтобы разделить ее пополам, как в старые времена? Мы же всегда делились.

— Те времена давно прошли.

Кооно и сам не понимал до конца, почему не хочет делиться с Моро. Может до сих пор обижен за смерть любимой, а может со временем стал слишком жадным. Но с какой такой радости он должен делиться со старухой, которой осталось жить две бури? Она бы не делилась, будь у нее в руках землянка. Она хоть и старая, но хватка у нее всегда была железной. Она может улыбаться и пить до потери пульса, но если дело касается выгоды, то своего не упустит.

— Ты же понимаешь, что буря заканчивается. Очень скоро на пороге твоей чудесной пещеры будет вся Глисада.

Кооно кивнул.

— Думаешь, сможешь улететь?

— Уверен, что смогу.

— Твой челнок слишком старый и потрепанный. Тебя поймают молодые и юркие. Не ломайся, здоровяк, без меня ты не сможешь получить награду.

— Землянка неплохо летает. Та что как-нибудь разберемся.

— О, у вас есть план? — Моро без приглашения села за стол и привычным движением смахнула пыль с поверхности. Ничего не поделаешь, пыль — вечный спутник глисадинцев. — Не прошу поделиться твоим гениальным планом, но хочу предупредить: навряд ли хоть кто-то в Альянсе откажется от награды. Лететь тебе надо не просто быстро, а очень быстро. И делать это надо было вчера.

— Буря еще не утихла.

— Думаешь она остановит смелых? Меня вот не остановила. Хоть и опасно было, не спорю.

— Ну так сидела бы с своей пещере и не совалась не в свои дела.

— Когда глава Альянса обещает хорошую награду, тяжело оставаться в стороне.

— И все же, я тебя по-хорошему прошу не вмешиваться.

Моро в ответ усмехнулась, но с места не сдвинулась. Она то поглядывала на землянку, усмехаясь себе под нос, то переводила взгляд на здоровяка. Тот стоял хмурой скалой посреди пещеры и следил за каждым движением незваной гостьи.

— Тебе придется убить меня, здоровяк. По другому я отсюда не уйду. Жизнь в пустыне не так плоха, но жизнь в Зеленом районе еще лучше. Я не отказалась бы прожить остаток дней рядом с водой, в настоящем доме и с вкусной пищей.

— Как и сотни тех, кто идет за тобой.

— Сотни? Ты наивен. Сюда идут тысячи.

Кооно задумался на мгновение, что-то подсчитывая в уме и бормоча под нос едва уловимые слова. В таком виде он походил на умственно отсталого детину, которого природа наградила богатырскими физическими данными, но скудным умом.

— Нам пора улетать. — Твердо произнес он и вернулся в свое нормальное состояние.

Алина не сразу поняла смысл его слов:

— В смысле? Сейчас? Но там же…

— Прорвемся. Раз дорогая Моро смогла прилететь, значит и мы сможем.

— Ты уверен? — в один голос спросили женщины, но каждая со своим акцентом.

Кооно кивнул:

— Иди к челноку. Я догоню.

Алина на прощание одарила старуху недовольным взглядом, мельком посмотрела на спину здоровяка и поспешила скрыться в узком проходе, ведущем к импровизированной взлетной площадке. Дорогу она давно запомнила, но впервые шла по ней одна. И впервые своими руками открывала трап челнока. Надо же, простая земная девчонка знает, как войти в космический челнок. Кто еще так может?

«Да пол планеты уже может», — проворчала Алина, садясь на место возле панели.

Кооно быстрым шагом зашел в челнок примерно через десять минут. Один. Что стало с его старой гостью неизвестно. Убил ли он ее или просто выгнал? На каменном лице здоровяка не было не единой эмоции. Теперь это навсегда останется неразгаданной тайной.

Мужчина привычными жестами включил двигатели, проверил нужные приборы и лампочки, включил стену-иллюминатор, чтобы понимать, что происходит снаружи и спокойно произнес:

— Здесь извилистые коридоры и сложный выход на поверхность. Я выведу челнок сам, пока ничего не трогай.

— Коридоры? — Алина испуганно всматривалась во мрак за прозрачной стеной. — Какие коридоры? Этот челнок взлетает вертикально.

— Обычно да, — загадочно ответил Кооно.

Под бокам гулко загудели двигатели, поднимая пыль и песок вокруг себя. Буквально через несколько секунд серая пелена застелила все перед глазами. Но здоровяка это нисколько не волновало. Он между делом, пока отлаживал системы нажатием разных кнопок, включил небольшой экран, который показывал проекцию Зеуса внутри пещеры.

— Прямо сейчас поводки нам понадобятся. Я скажу, когда их отключить.

Алина покорно кивнула, выискивая нужную кнопку на приборной панели. Вообще, такой кнопки в конструкции не существует. Но не просто же так старый Зеус много лет работал на контрабандистов. Кооно что-то нахимичил, обошел все существующие защиты и теперь всего лишь нажатием одной кнопки мог отключить один из самых важный органов челнока.

Очень скоро, вырвавшись из пещеры, им придется следить за обстановкой за бортом своими глазами. И это не машину водить! В космосе нужно видеть все вокруг себя, в том числе снизу и сверху.

Нахмурив брови, Кооно медленно оторвал челнок от земли и тут же услышал писк недовольных проводков — слишком мало места вокруг. Но это он и сам знает. Чуть увеличив мощность, челнок медленно и неуклюже поплыл вдоль узких коридоров. Для человека система пещер была бескрайними просторами, для челнока же — испытанием на прочность. Вообще непонятно было, как Кооно когда-то смог его протащить в свое секретное место. Не наземный транспорт, не машину, а целый, черт его дери, челнок! Это же надо додуматься — созданный для вертикального старта аппарат как-то умудриться наклонить и протащить с запущенными двигателями восемьсот метров по извилистому проходу.

Чертовы контрабандисты!

Но Кооно ни на секунду не сомневался в своих способностях. Песок все плотнее закрывал видимость из иллюминатора, а в мимолетные мгновения, когда можно было разглядеть хоть что-то, Алина видела, как под брюхом челнока медленно растут барханы. Это глисадинский ветер нанес песок. С какой же силой он дует на поверхности, раз смог добраться до глубокой пещеры?

— Не многовато-ли песка? — осторожно спросила Алина.

— Дальше будет только больше. Так что мы немного ускоримся.

Алину вдавило в кресло и почти сразу заложило уши. Меж тем здоровяк набирал скорость, поводки пищали все активнее, а сам челнок был готов развалиться на части под натиском усиливающихся потоков ветра и песка. Сквозь вакханалию звуков и тонны песка, бьющие по еле живому иллюминатору, девушка отчетливо слышала скрежет металла. Только никак не могла понять — это внутри или снаружи отваливается обшивка.

— Господи, помоги нам! — закричала она, вцепившись в кресло.

— Не знаю кто это, но от помощи не откажусь. Выключай поводки.

Как только Алина нажала на нужную кнопку, писк в челноке прекратился и в ту же секунду песочный мрак в иллюминаторе сменился ярким светом. Теперь песок хлестал волнами, гонимый ветрами Глисады. Сам челнок бросало из стороны в сторону. По внутренним ощущениям казалось, что его то кидает вниз, то подбрасывает вверх. Во всяком случае внутренности Алины на месте точно не стояли.

— Сейчас поднимемся выше и трясти перестанет, — произнес Кооно, недовольно разглядывая россыпь красных кнопок на панели.

Ветер и гонимые им тонны песка за несколько секунд. Вот буквально только что челнок бросало из стороны в сторону, все тряслось и скрежетало, и вдруг синее небо в иллюминаторе и блаженная тишина.

— Мы вырвались? — прошептала девушка, боясь нарушить тишину. Ей казалось, что стоит сделать неверное движение и маленький челнок опять упадет в адский чан песка и ветра.

— Нет, землянка, мы только начали. Отключаю синхронизацию, готовься.

— Но ведь никого нет. Зачем отключать?

— Посмотри сюда.

Кооно указал на небольшой монитор, где буквально пару минут назад были схематично указаны острые выступы внутри подземного коридора с кучей цифр и прочей важной информацией. Стоило выбраться на поверхность, как монитор стал кристально чистым — песок слишком мелкий, чтобы поводки его считали за опасность.

И вот теперь, когда челнок преодолел опасность, на мониторе показались десятки точек. Пока они были далеко, но очень быстро приближались.

— Они не дураки, ждали нас над бурей. Я бы сделал так же.

— То есть, это что, это другие корабли?

— Ты помогать собираешься или выключить двигатели и сдаваться? — рявкнул здоровяк и грозно посмотрел на девушку.

Пока Алина выполняла приказы Кооно, серо-голубое небо превратилось в космический мрак. Яркая дымка планеты осталась под брюхом челнока. К этому же брюху приближалось уже не меньше двух десятков точек — искатели приключений, охотники за головами и прочий сброд, желающий обещанную награду.

И пока головорезы пытались догнать челнок сзади, неожиданно прямо на линии движения возник небольшой корабль. Иллюминатор был открыт, так что Алине не составила труда разглядеть приближающуюся серебристую точку, с каждым мгновением становящуюся все больше и больше.

Неожиданно ожил динамик и сквозь приказы Кооно куда крутить двигатель послышался неожиданный голос: «Говорит капитан Йоллти, служба сопровождения станции Два. Приказываю немедленно включить поводки, иначе нам придется остановить челнок».

— Да песок тебе в глотку! Вас еще не хватало. — зарычал Кооно.

— Что за служба сопровождения? Что им надо?

Алина с ужасом наблюдала за очертаниями корабля, который шел в аккурат на перерез их челноку.

— Охрана порта, тут Второй порт неподалеку.

— Так скажи им, что мы спасаемся от преследования. Они помогут.

— Я не связываюсь с охраной и не прошу помощи.

— Они же нас протаранят!

— Нет, у них-то поводки включены. Так, припугнуть решили.

«Говорит капитан Йоллти. Немедленно включите все системы безопасности челнока!»

Йоллти… Йоллти… Знакомое имя. Не тот ли это эонец, что год назад провалил экзамены?

— Здоровяк, включи рацию.

— Да ни за что. Говорю же, я никогда не связываюсь в ними.

— Я кажется знаю капитана, он нам поможет.

— Ага, конечно! То-то я смотрю, он прямо спешит на помощь. Крути двигатель на минус полтора, сейчас уйдем от них.

— Кооно, мать твою за ногу, включи рацию!

Но здоровяк был непоколебим. Не дело контрабандисту выходить на связь со служителями станции, может они и сами охотятся за землянкой. Тем более прямо сейчас на заднице сидит два десятка охочих до той же награды глисадинцев. Тут уже без разницы, от кого огребать, но лучше не получить ни от кого.

По челноку опять разнесся грозный голос из микрофона с требованием включить чертовы поводки, но теперь Алина заметила, что во время передачи мигает красная кнопка на приборной панели. Не раздумывая, она нажала на нее и громко произнесла:

— Капитан Йоллти, вы меня слышите?

— Ты совсем рехнулась! — зарычал Кооно, выключая режим связи.

— Челнок Зеус, слышу вас. Приказываю немедленно включить поводки, вы входите в зону Второй станции.

Алина снова включила связь, не обращая внимания на разъяренного здоровяка.

— Капитан Йоллти, не вы случайно год назад нашли заброшенный корабль с живой землянкой на борту?

— При чем тут заброшенный корабль? — недовольно произнес голос невидимого капитана. — Немедленно включите поводки, иначе мне придется вас устранить.

— Вы меня спасли, меня! Я Алина Серкова и прямо сейчас за нами гонится толпа глисадинских головорезов. Прошу, помогите!

В челноке воцарилась нездоровая тишина. Тем временем корабль охраны приближался с невероятной скоростью прямо в лоб, а точки на мониторе почти подобрались сзади. Еще немного и старенький челнок возьмут в кольцо.

— Капитан, прошу, умоляю, помогите нам! Меня уже спасли и сейчас везут в порт. Вы же уже спасали меня однажды, молю, помогите еще раз.

— Да, и стал капитаном корабля охраны на Глисаде, а не пассажирских кораблей. Так себе карьерный рост.

— О чем я и говорил, от них никакой помощи, — проворчал Кооно, наблюдая за приближающимся серебристым носом корабля.

Еще минута и корабль просто протаранит челнок. Однако в следующую секунду корабль охраны резко задрал нос и изменил курс. Кооно пришлось резко выкручивать двигатель, чтобы поднырнуть под серебристое брюхо.

Тут же динамик зашуршал и уже знакомый голос капитана произнес:

— Включайте поводки и летите к порту, я разберусь.