Пехотинец Системы 7

Глава 11

Сидеть на месте было сродни пытке. Там, в глубине логова, Синий медленно и методично разбирал на части разум и тело пленника, а заодно пересобирал Королеву. Процессы важные, спору нет, но ожидание — это не для меня.

Каждый час простоя давал Внешникам возможность оправиться, перегруппироваться, укрепиться. Я видел их активность через Охотников, и это бесило. Бездействие — это роскошь, которую я не мог себе позволить. Поэтому в тот же день, когда я притащил Синему его «обед», я решил, что следующие несколько суток превращу для врага в персональный ад.

Можно сказать, я сошел с ума. Отчасти это было правдой. Я перестал мыслить категориями сохранения сил и переключился в режим тотальной утилизации. Мои юниты, призванные слуги, были расходным материалом, и я пускал их в расход без малейших колебаний. Цель была простой и жестокой: перерезать логистику Внешников за пределами их главной цитадели. Лишить их снабжения, связи с аванпостами и, что самое главное, чувства безопасности.

Первый день. Засада в узком ущелье. Я выследил конвой из трех транспортных платформ и сотни машин охранения. Мои юниты — тысяча с лишним тварей — хлынули с двух сторон, заваливая проход телами и обломками. Это была не битва, а мясорубка. Внешники яростно отстреливались, их плазменные заряды прожигали серые тела, но юниты, ведомые одним моим приказом, лезли и лезли вперед.

Они умирали десятками, но их смерть была не напрасной. Они вгрызались в ходовые части машин, переворачивали и ломали пушки, бросая беспомощного врага на добивание мне. К концу боя от моей армии, из-за гребаных туч не осталось ни черта, но конвой был уничтожен. Я лично добил последних выживших, собрал трофеи и растворился в скалах.

Второй день. Ночная атака на мобильный патруль. Третий. Удар по ремонтной бригаде, которая пыталась найти и эвакуировать подбитую технику. Ага, хрен там плавал, я собирал всё, как последний бомж.

Семь суток — семь атак. Каждый раз я действовал по одной и той же схеме: внезапный, сокрушительный удар, максимальный урон и быстрый отход. Я жертвовал юнитами, не считая. Они умирали, воскресали через сутки, и я снова бросал их в бой. Внешники несли потери. Не критические, но постоянные, изматывающие.

Их конвои горели, патрули исчезали без следа. Про парные патрули можно было забыть, я вычистил сотни квадратных километров между аванпостами и главной базой, которую назвал цитаделью, тем самым обезопасил себя и живых охотников Нраты от возможности любого столкновения с врагом. И это сошло мне с рук. Ни одной десантной машины из космоса. Кажется у врага нечего было ответить, он оказался слишком уязвим.

К концу недели результат был налицо. Главная база замерла. Сканеры Охотников показывали, что массивные ворота цитадели закрыты, а периметр ощетинился дополнительными турелями. Никто не выходил и не входил. Победа? Тактическая — да. Я добился своего: зачистил пространство между их главным ульем и пятью аванпостами, превратив его в ничейную землю, где я был хозяином. Но эта победа обнажила и новую проблему.

Отрезав аванпосты от снабжения, я заставил их «окопаться». Враг, понимая, что я выбиваю его в поле, стянул к своим малым базам все доступные резервы. Особенно много было Туч — роев мелких боевых дронов, а что это не живые механизмы я уже знал от Синего, способных за секунды превратить в решето что угодно. Я решил проверить их новую оборону на прочность и жестоко поплатился за самонадеянность. Хорошо хоть юниты бесконечны и возрождаются.

Атака на ближайший аванпост превратилась в показательное избиение. Мои юниты, едва выйдя на открытое пространство, столкнулись с жужжащей стеной из металла и огня. «Тучи» поднялись в воздух тысячами, сливаясь в единое мерцающее облако. Они не стреляли прицельно — они просто создавали перед собой зону сплошного поражения. Мои бойцы даже не добежали до стен. Их рвало на куски, сжигало, аннигилировало в воздухе. Атака захлебнулась, не начавшись. Я, стиснув зубы от бессильной ярости, отдал приказ отступать. Точнее, отступать было уже некому. Почти вся армия, которую я бросил на штурм, осталась лежать пеплом на подступах к аванпосту.

Я побился лбом о неприступные стены и отступил. Партизанская война на истощение сменилась позиционным тупиком. Я контролировал территорию вокруг, они — свои крепости. Но даже в этой патовой ситуации была и хорошая новость. Пока я громил конвои, мои самые незаметные разведчики, Охотники, продолжали свою работу.

Они обошли укрепленные районы и добрались до самой дальней точки, отмеченной на картах Внешников. Это оказался не просто очередной аванпост. Это был полноценный космопорт с посадочными площадками, диспетчерской вышкой и крупными хранилищами. Ключ к полной изоляции врага на этой планете.

Измотанный, злой и практически лишившийся своей одноразовой армии, я вернулся в логово. Моя желание всё сломать было воплощено и я наконец то был довольным как слон Я отвлек врага, нанес ему урон и собрал критически важные разведданные. И вернулся практически к тому моменту, когда Королева была уже готова, и Синему оставалось ее только запустить в свободное плавание по моему приказу. Мы заранее предусмотрели этот вопрос, на случае если проснувшись, она попробует чудить.

Студенистое тело Синего, до этого момента плотно облепившее труп Королевы, с влажным шлепком отделилось и медленно отползло в сторону, сжимаясь до размеров большого валуна. В полумраке пещеры его силуэт переливался тусклым внутренним светом, словно он переваривал нечто невероятно сложное. А на каменном полу, в луже питательной слизи, дрогнула рука восстановленного тела. Спустя несколько секунд Нрата села. Резко, как марионетка, которую дернули за веревки. Ее глаза, теперь лишенные безумного огня, были пустыми и сфокусировались на мне.

Я ждал этого момента. Это была не просто проверка работоспособности. Это была установка иерархии с нуля.

— Ты слышишь меня, курица тупая? — мой голос прозвучал в тишине пещеры грубо и режуще. Четверо уцелевших Рыцарей, стоявших по периметру на страже, едва заметно шевельнули жвалами. Они слышали. И она тоже.

— Слышу, — ее голос был ровным, лишенным прежних рычащих интонаций. Чистый, почти человеческий. — Ты оскорбляешь меня?

— Ага. — я не стал юлить. Прямолинейность — лучший инструмент для работы с такими, как она. — Но больше не буду. Это была проверка. Ты больше не услышишь от меня таких слов.

Я извинился мысленно, но не перед ней, а перед концепцией справедливости. Эту, новую Нрату, оскорблять было не за что. Она была чистым листом. Но старая заслужила и не такое. Я оценил, что мозги у нее, кажется, работают. Не на инстинктах, а на логике. Это уже прогресс.

— Хорошо, — спокойно согласилась она, осматривая свои руки, словно видела их впервые. — Проверка — это хорошо. Я… я не понимаю, что происходит… Мои дети?

Ее взгляд метнулся к Рыцарям. В нем мелькнуло что-то похожее на узнавание, на древний материнский инстинкт, который Синий, видимо, не смог или не счел нужным вычищать полностью.

— Драка была жесткой, — без всякого сочувствия констатировал я. — Погибло много твоих детей. Пятнадцать штук, если быть точным. — Я коротко, в паре предложений, обрисовал ей картину последнего боя. Про щит, про мой прорыв, про ее идиотскую героическую атаку. — Если бы ты не полезла, нарушив приказ, сейчас не пришлось бы соскребать тебя с камней и собирать заново.

Она нахмурилась, и на ее восстановленном лице пролегла тень воспоминаний. Не ее собственных, а тех, что Синий вшил в ее новую матрицу личности.

— Я сделала правильно. — ее ответ меня удивил. Я ожидал покорности, а получил аргументацию. — Ты не понимаешь. Рыцари… они сильны, когда сильна я. Наша связь… Я могу послать на смерть десятки тысяч хоррогов и не испытать ничего, кроме статистического сожаления о потере ресурса. А они — это другое. Я создатель этих детей. Я, а не Мор.

— А вот это интересно, — пробормотал я. Новость была действительно неожиданной. Весь план, все чертежи этих ходячих танков я передавал лично Мору. Тот клялся, что занимается проектом лично, а Нрата — всего лишь инкубатор, носитель готовых заготовок, не более. Очередное доказательство, что доверять богам — себя не уважать. Даже таким «союзникам».

— Что ты сделал со мной? — ее вопрос прервал мои размышления. Он был правильным, логичным. Слишком мало времени прошло, чтобы она полностью осознала себя, но ключевые вопросы ее новый разум уже формулировал. И не ответить я не мог.

— Ты умерла, — я шагнул ближе, глядя ей прямо в глаза. — Нарушила все свои обязательства, поддалась инстинктам и тебя распотрошило на поле боя. Синий, — я небрежно кивнул на дрожащую синюю массу в углу, — он фактически выстроил тебя заново. Воскресил. Не уверен, что у тебя осталась душа, но как специалист по мертвякам могу авторитетно заявить: и похрен. Главное — выполнение задачи. Ты готова?

Рассказывать ей про полную отвязку от Мора и прямое переподчинение моей воле я пока не стал. Не то чтобы это стало бы для нее сюрпризом, она и так уже чувствовала, кто теперь ее хозяин. Просто озвучивание этой информации сейчас не имело практического смысла. Лишние слова.

— Да. Я готова. Начинаем с хоррогов?

Хорроги. Это не какой-то конкретный вид или тип солдат Мора, нет, это скорее общее название для целого класса существ, биоинженерных конструктов, созданных под определенные задачи, и те хорроги, с которыми я рубился на Тракове, вместе с Рыцарями, кардинально отличались от тех, что теперь производились здесь, в сырых пещерах Кузницы Големов. Там, во время прорыва, работали в основном человекообразные бойцы: хорроги были тяжелой пехотой, а рыцари — небольшими локальными рейд-боссами, способными в одиночку сдержать целый отряд, да и сама точка прорыва была стационарным порталом, потому что у Мора и его Королевы, управлявшей тем вторжением, были совершенно другие цели.

Пока мы, идиоты, сражались с волнами мяса на поверхности, другая Королева, поменьше, уже прошла через портал и зарылась глубоко под землю, чтобы в течение нескольких десятков лет тайно подготовить полномасштабную армию для внезапного удара изнутри. Лисам, хозяевам планеты, весьма несладко придется, когда королева захочет вылезти.

Наемники из корпорации «Арма» искренне считали, что охотятся на Мора, а на самом деле этот безумный бог просто использовал их, как садовников, разбрасывая своих королев, словно споры бешеного гриба, заражая один мир за другим и создавая внутри планет огромные скрытые армии.

Всё это просто ждало своего часа. Карас был на восемьдесят пять процентов уверен, что «Арма» на самом деле давно и плотно сотрудничает с Мором, часто появляясь на местах его прорывов, героически их отражая, зачищая территорию и получая за это огромные деньги, а заодно создавая для безумного бога идеальное прикрытие.

Если учесть, что портальные прорывы всегда случались на богатых, хорошо освоенных, но слабо защищенных планетах, я склонялся к тому, что Карас прав. Мор не был простаком. У него был свой, безумный, но от этого не менее гениальный план, и он его придерживался. Пролезть в центральные миры у него пока не получалось, но это было лишь делом времени. А союзникам надо помогать.

Одно из первых дел, что я провернул, едва попав во владения Иштар, было как раз связано с его тактикой — я «потерял» небольшой кошелек с крохотным алтарем Мора в одном из портовых городов. Я прекрасно знал, как его эманации действуют на сознание смертных, превращая жажду богатства в ярый фанатизм и веру в правильного бога, по версии Мора, конечно.

И сейчас бродит по главной планете Иштар, такой человечек, и только и ждет момента, чтобы открыть портал и организовать прорыв с территорий Мора. Шутка ли, там сейчас пять гоплитских легионов терранцев, ждут своего часа. Пока Мор будет уничтожать живую силу врага, мои люди будут полноценно грабить планету, хапая всё, что только можно. По силам они были слишком малы, чтобы противостоять Свободным, все жу уровни выше тридцатки — это невероятная мощь.

Но Мор пообещал не скупиться, если дело зайдет так далеко, что новоявленный слуга сможет открыть портал, и я был уверен, у него найдется достаточно сильных тварей, чтобы сожрать часть этой планеты, как минимум. Основная сложность тут всегда одна — посылая более высокоуровневых тварей, ты бессмысленно тратишь свои ресурсы, Игра режет получаемый опыт в зависимости от разницы в силе.

Поэтому для каждой планеты, нужно было иметь свою определенную армию. кроме тех случаев, когда нужно просто тотально уничтожить всё живое. Мор собирался там сделать именно второй вариант.

— Не совсем, — я плотоядно улыбнулся, возвращаясь к разговору с Нратой. — Мы, точнее, наш хороший синенький друг, основательно в тебе поковырялся и кое-что изменил. Совсем немного. Карас усовершенствовал несколько прототипов хоррогов, что были у нас, и передал готовые генетические макеты. Ну а Синий их в тебя внедрил. Так что это будут не совсем привычные тебе бойцы. Несколько… более разрушительные. Так что да, приступай. Мы начинаем основную операцию. Пока мои разведчики следят за базой противника, нам нужно создать настоящую армию. Ресурсы готовы. Держи.

Я швырнул ей пространственную сумку, до отказа набитую биомассой, минералами и всеми видами зерен. Ресурсов, которые мои юниты насобирали на планете, у нее и своих хватало, но мне нужно было много бойцов, и очень быстро. А в конвое, помимо живого Внешника, я нашел еще и свыше ста тысяч зерен опыта — просто огромная сумма, если правильно их использовать.

Нрата же могла синтезировать и откладывать яйца практически в неограниченном количестве, ее производительность упиралась только в объем поступающих в нее ресурсов. То, как она их потребляла, было омерзительно. Сумка исчезла в раскрывшейся на ее животе щели, и все ее тело начало мелко подрагивать и гудеть, как перегруженный генератор. Я старался не смотреть.

У Королевы было свое, отдельное помещение в глубине пещеры, и несколько десятков мелких, юрких слуг, похожих на помесь насекомого и обезьяны. Они, словно муравьи, суетились вокруг своей госпожи, поднося ей дополнительные материалы из хранилищ и аккуратно унося свежеотложенные, пульсирующие яйца в дальние комнаты-инкубаторы. Следить за процессом было не нужно. Каждое яйцо уже содержало в себе готового бойца, и несколько суток требовалось лишь для того, чтобы он окончательно сформировался и набрал силу.

Моя армия росла. И скоро она будет готова утопить эту планету в крови.

Синий, существо на удивление пунктуальное и работоспособное. Если на пересборку Нраты ему потребовалось почти две недели ювелирной работы, то на то, чтобы распотрошить сознание мёртвого Внешника, ушло вдвое меньше времени. Как говорится, разрушать — не строить.

Мертвый Внешник оказался куда полезнее живого, и пока возрожденная Королева, словно перегруженный завод, запускала конвейер по производству моей новой армии, а Охотники бдительно несли вахту на границах вражеской территории, я занялся самым интересным. Изучением трофея.

Процесс получения информации от Синего был далек от чтения отчета. Это было похоже на прямое подключение к чужой, умирающей памяти. Синий прижался ко мне, и в мой мозг хлынул поток образов, звуков, ощущений. Калейдоскоп чужой жизни, чужой боли и чужого знания. Я видел серые небеса под чужими солнцами, чувствовал ужас от вида вражеских кораблей, похожих на расколотые луны, слышал приказы на гортанном, щелкающем языке. И сквозь весь этот хаос, словно стальной стержень, проходила одна мысль — отчаяние.

Когда поток иссяк, я несколько минут сидел в тишине, переваривая полученное. И первое, что я осознал с неприятным холодком где-то в животе — мои изначальные выводы были не просто неверны, они были катастрофически наивны.

Внешники действительно пришли сюда за гребнем. Им действительно нужна была армия големов. Вот только отдавать ее по чьему-то заказу они и не думали. Они работали на себя. И их ситуация была куда хуже, чем я мог себе представить.

Полвека назад, во время одной из своих вылазок на территорию Игры, с ними связался кто-то из богов. Не Иштар, кто-то другой, более скрытный. Он предложил сделку: безопасный проход и координаты нескольких «потерянных» миров в обмен на… услугу в будущем. И Внешники, которые называли себя Ариерос, согласились не раздумывая, потому что в тот момент они уже смотрели в лицо полному и окончательному уничтожению. Их цивилизация, коалиция из нескольких десятков рас, граничила с территориями Игры, но они не воспринимали ее как мы, игроки. Для них это был просто странный, аномальный сосед, враждебное пространство с непонятными законами физики, с которым они научились кое-как сражаться и даже иногда побеждать.

А потом пришел Враг.

Из памяти мертвеца я не увидел его четкого облика, только всепоглощающий, иррациональный ужас. Что-то пришло из-за пределов их галактик, и началась тотальная война на истребление. Ариерос проигрывали. Теряли системы одну за другой, их флоты сгорали, их миры обращались в пепел. Они были на грани вымирания, и предложение безымянного бога стало для них соломинкой. Единственным шансом совершить великий исход.

Что самое любопытное, этот таинственный Враг, уничтожавший целые миры, почему-то обходил стороной территорию Игры. Словно ее не существовало. Словно это было некое заповедное, проклятое место, куда соваться не стоило даже силе такого масштаба. И Ариерос, отступая, решили нырнуть в эту аномалию. Зайти на территории Игры, но не принимать ее законы и правила, а просто обосноваться на мертвых мирах, которых здесь было в избытке. Создать новый дом на костях чужой цивилизации.

Где-то их встречало ожесточенное сопротивление местных тварей, где-то они находили лишь выжженные пустыни, но переселение уже началось. Как минимум треть их выжившего населения уже находилась на задворках Игры, медленно, но верно пуская корни.

Судя по образам, из десятка рас коалиции половина были вариациями людей — от высоких, бледных эльфоподобных созданий до коренастых, бородатых крепышей, мало отличающихся от гномов. Это наводило на простую и одновременно жуткую мысль: Предтечи, засеивая космос разумной жизнью, работали гораздо шире, чем было принято считать. Вся эта «Игра» — лишь один, пусть и колоссальный, загон для скота, в то время как за его пределами существуют целые цивилизации, которые даже не подозревают, что живут по соседству с чьим-то безумным экспериментом.

Игра — это попытка создать идеальный мир, как его видели Предтечи. Но даже они не смогли охватить всё. И то, что было под их контролем, все равно поражало воображение. Я видел карту, которую изучал мертвый Ариерос. Сотни тысяч миров, упакованных в пространстве так плотно, что это нарушало все известные законы физики. Словно шарики в коробке. Предтечи умудрились создать уникальный проект, соблюдая законы вселенной, но изогнув их так, как им было нужно. Даже сейчас, с моими знаниями, я мог сказать про это только одно — это грёбаная магия, и никак иначе. Я не знаю таких технологий и в принципе не понимаю, как подобное возможно.

Вся эта информация, разумеется, немедленно ушла зашифрованным пакетом и Карасу, и терранцам. Пусть тоже ломают головы. А я остался один на один с новой, куда более сложной реальностью.

Передо мной встал выбор, от которого зависело всё.

Внешники — это не просто наемники или банда мародеров. Это целая цивилизация беженцев. Злых, отчаявшихся и очень хорошо вооруженных. Они — молодая, растущая сила. За счет численности и технологий они очень скоро смогут не просто противостоять обитателям Игры, но и начнут диктовать свои правила. И в их мирные намерения я бы ни за что не поверил. Как только они поймут, что достаточно сильны, они начнут жрать всё, до чего дотянутся, чтобы стать еще сильнее. Это молодая, агрессивная раковая опухоль на теле Игры.

А с другой стороны — боги. Сущности-паразиты. Дряхлеющие, погрязшие в интригах, медленно умирающие, но все еще невероятно могущественные. Они — старая, гниющая гангрена, которая отравляет все изнутри.

Что сейчас важнее? Забить набирающую силу опухоль на корню, пока она не дала метастазы по всей Игре? Или продолжить вырезать гангрену, рискуя тем, что пока я ковыряюсь в старых ранах, новая зараза сожрет пациента целиком?

Выбор без выбора. И ответ на него был до омерзения прагматичным. Боги знают обо мне. Иштар уже считает меня своей пешкой. Они — известная угроза. Ариерос же пока не знают о моем существовании. Они — угроза неизвестная, но пока еще слепая.

И я решил. Сначала я разберусь с теми, кто держит меня за дурака. А потом, используя их же ресурсы, встречу новых соседей. Во всеоружии.