Пепельное сердце

Глава 9 Волны и крылья

Саммер хотела находиться рядом с людьми, и подсела к другим пассажирам в передней части корабля. Снова и снова она высматривала Фаррина и других офицеров, однако они покинули палубу и, вероятнее всего, отправились в каюты в кормовой части. При каждом шорохе она оглядывалась, так как боялась, что это мог быть Анжей. Она лихорадочно пыталась придумать план, но всё же, вода вокруг доводила до её сознания мысль, что она оказалась в ловушке. Саммер посмотрела вокруг и увидела верёвочную лестницу, которая была натянута над передней мачтой. И выше, намного выше паруса, обнаружила совершенно неожиданно место, где могла бы спрятаться, по крайней мере, на некоторое время.

Море становилось буйным, воду захлестывало на борт, и она оставляла за собой след из крохотных, трепыхающихся рыб, которых пассажиры спешно подбирали и откладывали как запас продовольствия.

— Быстрее, покиньте палубу! Спускайтесь вниз в грузовые отсеки! — скомандовал матрос. Саммер вскочила вместе со всеми, но тут же свернула в сторону и начала подниматься под паруса.

Она всегда любила высоту, но ещё никогда не чувствовала её с такой уверенностью, которую та давала ей сейчас. Затаив дыхание, она достигала вороньего гнезда (прим. ред.: наблюдательный пост на мачте) и влезла внутрь. Она почувствовала облегчение, будто груз упал с её плеч. Сверху корабль выглядел маленьким, словно скорлупа, едва заметная между парусами, которые словно тёмно-красные облака раздувались под ней. В этот день густой туман плотно поднимался над волнами. Тем не менее, время от времени виднелись другие грузовые суда на довольно большом удалении от их корабля, которые двигались через клубы тумана. «Точно так же выглядят и мои воспоминания», — уныло подумала Саммер.

Она опустилась на пол вороньего гнезда. Здесь было безветренно, почти тепло, маленькая, безопасная кабинка. Она сняла с себя куртку и соорудила из неё подушку. Над ней было только небо, и она представила себе, будто сидит на дереве, которое дрожит от ветра.

Она лихорадочно пыталась вспомнить. Могла ли она на самом деле жить в давно прошедшие времена? Казалось, ответ находился достаточно близко, будто край развевающегося паруса, который хотел поймать ветер, но не нашёл правильного угла.

Сегодняшний сон напомнил ей о тарахтящем проекторе. Фильм проецировал сцены с Кровавым Мужчиной.

Она стояла напротив него на заднем дворе в Анаканде, но одета была в белое платье, и у нее были длинные волосы. Она знала, что должна была бояться и бежать, но вместо этого она только пристально осматривала его облик, изучала маску, пальто, поведение. Перчатки были испачканы, однако, это были не тёмные пятна, а светлые, как от воды или пива. И было ещё кое-что, совсем не похожее на ужас её ночей.

Меч.

Изображение проектора дрогнуло.

Меч.

Он воспроизвёл это снова.

Меч, в его правой руке.

Его правой руке.

Его правой...

И тогда картинка с грохотом остановилась, как будто бы проектор сломался, и начал воспроизводить другой сон, правильный, который вгонял её в страх до тех пор, пока она могла вспоминать. Осознание нахлынуло на неё как холодная волна из самого глубокого моря.

— Это был не он, — бормотала она. — Это не мог быть он. У него есть меч… в не той руке.

Она выплывала из сна с таким трудом, как будто бы боролась с волнами. И с каждым метром, который она покоряла, она понимала, что стала жертвой обмана. Это оказалось настолько очевидно, что ей стало стыдно за то, что она не поняла всё сразу. Это были перчатки вербовщицы. Анжей должно быть их выкупил. И кому же он заплатил, чтобы тот изобразил Кровавого Мужчину?

Ошеломлённая своей догадкой, она выпрямилась. Одеяло из паруса скользнуло с её плеч. Она почувствовала запах оружейного масла и пропитанной солью древесины. Ещё прежде, чем она раскрыла глаза, с бурлящим страхом она поняла, что это обозначает: Анжей здесь! Её щека ещё была тёплой от его кожи. Потому что она лежала, прижавшись к нему, склонив голову ему на плечо. С каких пор он здесь? Почему я не проснулась?

Она открыла глаза. И прижала руку ко рту, чтобы не закричать.

На этот раз она была уверена, что абсолютно бодра и не спит. Под собой она услышала звук трепыхающегося паруса. А за спиной почувствовала стену вороньего гнезда, в которую теперь вжималась со всей силой. Луна освещала всё призрачным светом.

Перед ней предстали две реальности, поражающие, словно двойная экспозиция: Анжей — такой, каким она его знала. Он спал на боку, лицом к ней и с вытянутой в сторону рукой. На нём не было куртки, свитер задрался, и обнажилась часть его спины.

В другой реальности он был обнажён.

Вокруг него, на внутренних стенах вороньего гнезда, она обнаружила гусениц, которых видела уже несколько раз. И посреди этого гнезда, которое выглядело уютно и в то же время таинственно, лежал Анжей под прозрачным, сверкающим потолком. Только это бы не потолок, а скорее завеса. Мерцающая завеса, которая... казалась живой.

Саммер ахнула. Она немного наклонилась вперёд и застыла. Нет, это не было завесой. Скорее... что-то вроде кожи? Она моргнула, и иллюзия исчезла, словно морской ветер унес её. Гусеницы, это странное мерцание — исчезли. Там остался только Анжей, который заворочался и открыл глаза. Хотя была глубокая ночь, она разглядела каждую деталь.

— Что… ты здесь делаешь? — прошептала она. — Как ты нашел меня?

Кто ты?

— Было не трудно тебя найти, — ответил он, зевая. — В конце концов, мы оба ненавидим воду. — Никаких оправданий, никаких объяснений, почему он не спросил разрешения приблизиться к ней так близко. Ты и я в доме из карт... Только Анжей знал эту песню. Сыграл ли он сам роль Кровавого Мужчины, чтобы привести Саммер к гавани? Нет, телосложение было больше. Вероятно, это был один из карточных игроков из трактира. И, конечно же, Анжей обучил его и его помощников песне, чтобы сделать иллюзию для Саммер идеальной.

— Ты дрожишь. Тебе холодно? — спросил он озабоченно. — Я принёс одеяла из каюты.

Она медленно покачала головой.

— Тебе снова что-то приснилось о нём?

Саммер напряглась ещё больше.

— Думаю, да, — ответила она осторожно. — Но я не могу вспомнить, что именно.

— Хорошо, — сказал он улыбаясь. — Здесь ты в безопасности. У тебя ещё есть температура?

Она не должна была вздрагивать, когда он, говоря что—то ещё, потянулся к ней и коснулся её лба. Может быть, это был голод, жажда или истощение, но именно в тот самый момент она снова почувствовала головокружение. Прикосновение ощущалось, словно она вернулась домой, и близость между ними мгновенно возобновилась, как будто кто—то включил свет. И когда он нежно притянул её к себе, она не сопротивлялась. Внезапно весь страх исчез. Когда его губы коснулись её виска, она преодолела совершенно абсурдное желание снова принадлежать Анжею и забыть обо всем.

«Это всё его поцелуи!» — мелькнуло у неё в голове. — «Они одурманивают меня и похищают все мои мысли».

«А твои сны?» — сказал внутренний предостерегающий голос. — «Следи за своими снами! Защищай их тщательно, Саммер».

Она надеялась, что он не заметит, как забилось её сердце, пока она с удвоенной силой боролась с сетью, которая плелась липкими нитями из её мыслей.

Под своей щекой она почувствовала замедляющийся пульс Анжея и вдруг, с болезненной ясностью увидела последние прошедшие недели: словно лунатик она последовала за ним. Безоговорочно, со стремлением кому-то принадлежать. «Идиотка! Ты поверила ему во всем! Во всем!»

— Ты всё ещё злишься на меня? — прошептал он ей на ушко.

— Нет, — ответила она.

«Посмотри на него!» — крикнул голос женщины, которой она была уже так много лет. — «Посмотри, кто он на самом деле!» Она повиновалась и открыла глаза. И узнала что-то совершенно новое и невероятное. Это было совсем не сложно — заглянуть в другую реальность. Прямо перед глазами на ажурной поверхности отражался октябрьский свет луны. Тонкая, сияющая структура была, словно крылья стрекозы. Как будто один художник был вдохновлён создать нечто прекрасное, состоящее из тысячи мерцающих крылышек.

И они окутали Анжея. Нет, ещё лучше, это было частью его. С дрожью она перевела взгляд на маленький участок кожи на его плече, где обнаружила хрупкие стрекозиные чешуйки, сросшиеся с его плотью. От нахлынувшего ужаса у неё перехватило дыхание — это действительно была его кожа. Она выглядела практически прозрачной. Саммер вообразила, что сможет разглядеть кости, скулы под щекой, зубы. «Леди Смерть», — промелькнуло у неё в голове. — «Мои сны намекали не на меня, а на него!»

Она быстро закрыла глаза и изо всех сил боролась с желанием вскочить на ноги и бежать. Вместо этого с каждым вздохом она позволяла своей голове стать тяжелее, будто снова погружаясь в сон. Очень нежно его кончики пальцев пробежались по её лбу, после чего она должна была призвать все свои силы, чтобы оставаться спокойной.

— Ты доверяешь мне, Саммер? — услышала она его шёпот.

Она подавила внезапный прилив гнева, а затем сосредоточилась на том, что когда—то выучила в театральной труппе Морта.

— Да, я доверяю тебе Анжей, — пробормотала она, словно уже находясь на грани сна.

И по тому, как он начал расслабляться, она поняла, что это была лучшая ложь из всех. Она терпеливо ждала, сдавливая веки и выдерживая спокойное дыхание. Прошла, наверное, целая вечность, когда ослабло последнее напряжение в его руках. Она подождала ещё около ста вздохов, пока окончательно не убедилась, что он снова заснул.

Очень осторожно она отстранилась и перекатилась на колени.

Далёкий шум двигателя напугал её так сильно, что она вскочила на ноги. Анжей спал. Она заглянула через край вороньего гнезда. И увидела на горизонте — Север! Побережье являло собой белую полосу, освещённую лунным светом. И между горизонтом и кораблём на якоре стояла удлинённая моторная лодка. И ещё одна маленькая лодка находилась прямо рядом с кораблём.

Саммер в последний раз взглянула на Анжея, схватила матросскую куртку и спустилась вниз.

Ветер сменил направление, и шум больше не доносился до вороньего гнезда. Однако на нижней палубе раздавались голоса. Некоторые матросы разбирались с парусами и в каютах над кормовой частью горели огни. Один матрос держал фонарь над верёвочной лестницей, которая спускалась к воде. Саммер скользнула за один из сундуков, нагнулась и сунула дрожащие руки в карманы куртки. Она удивилась, пальцы нащупали зажигалку. Только теперь она заметила, что куртка была ей слишком велика. В спешке она схватила куртку Анжея вместо своей. И в левом кармане ...

Металл и бумага? Она сжала руку, аккуратно вытащила — и была ошеломлена. Откуда у Анжея столько денег?

— Поднять якорь! — приказал один матрос.

Саммер поспешно сунула серебряные монеты и деньги обратно в карман и попыталась вникнуть в смысл происходящего. Корабль стоял на якоре — и, очевидно, маленькая лодка перевозила несколько людей в моторную лодку, которая ожидала их неподалёку. Офицеры? Фаррин рассказывал что—то о том, что он и советники направлялись в меловую гавань. Это было её шансом! Она должна поговорить с Фаррином и присоединиться к ним. Она должна …

Послышался удар веслом и матрос поднял верёвочную лестницу. Проклятье! Слишком поздно! Последний человек только что покинул корабль. Саммер прошиб пот. На один момент ей пришла мысль напасть на матроса и самой спустить лестницу, но естественно, это был бы самый глупый поступок, который только она могла совершить. Она нагнулась, и прошмыгнула к перилам. Внизу она разглядела двух человек в большой шлюпке. Волосы, напоминающие шерсть пантеры, поблёскивали в свете фонаря. Саммер облизала пересохшие губы. Самым лучшим было бы окликнуть Фаррина, чтобы он повернулся, но она знала, что не может позвать его. Скорее всего, вместе с тем она разбудила бы Анжея. И в любом случае она бы привлекла к себе слишком много внимания. И для офицеров не было никакой причины поворачивать назад только ради неё. Но я должна сойти с корабля!

С каждым удаляющимся метром, который отделял её от шлюпки, исчезала последняя надежда сбежать.

И когда она перевела взгляд на блестящую поверхность воды, то с содроганием поняла, что существует только одна возможность.

Как это ни странно, не было никакого чувства паники. Вероятно потому, что женщина в белом платье была уверенна, что не умрёт в воде. И с остротой разбитого стекла Саммер поняла, что единственное, что ещё имело значение — это Северный берег, и решила — никогда снова не закрывать глаза перед правдой.

Быстрым взглядом она удостоверилась, что все матросы заняты своими делами, разогналась — и прыгнула.

Казалось, падение длилось целую вечность. Её диафрагма покалывала, и в тёмном зеркале воды она увидела своё искажённое отражение, которое в тот же миг разбилось. Влага встретила её ударом, который почти что лишил её чувств. Её кожа горела от столкновения. В то время как тяжесть воды со скоростью пробки затягивала её в глубину, она ужаснулась при мысли об акулах в кружащемся вихре из воды и пузырьков. Со всей силы она гребла наверх и захлёбываясь вынырнула. Она ненавидела воду, но, по-видимому, всё же умела плавать.

Хотя очень неловко, скорее по-собачьи, но всё же ей удавалось держаться на поверхности. Из—за солёной воды у неё горело в носу и щипало глаза. В нескольких метрах от неё угрожающе возвышался корабль, словно спящее морское чудовище. И пока её ноги барахтаясь, пытались удержаться на плаву, и не провалиться вниз в чёрную бесконечность, она боролась с тем, чтобы во всё горло не завопить о помощи. Но это ей было не нужно, её и так уже заметили офицеры.

И тогда она всё-таки тихо захныкала, когда поблизости появился блестящий чёрный треугольник, рассекая водную поверхность, затем он нырнул, оставляя позади зловещую воронку. Было достаточно одного момента, чтобы осознать каждую маленькую деталь: треугольный плавник, бело-серая полосатая рыбья кожа. Ногами Саммер почувствовала перемещение воды, словно вибрируя, её вытесняет сильное тело.

— Прекрати дёргаться, — грубо прорычал ей офицер, сидящий в лодке рядом с Фаррином. — Иначе она подумает, что ты раненая рыба и вонзит в тебя свои зубы. — Теперь Саммер готова была завопить, однако накатившаяся волна поглотила каждый звук. Шлюпка была уже совсем рядом, когда она вцепилась в верёвку, хлопнувшуюся об её лоб. И тут же энергично начала грести руками к лодке, в то время как её ноги покалывало в ожидании острых как бритва зубов. Через несколько секунд она лежала в лодке, тяжело дыша, в окружении двух удивлённых лиц.

— Ты? — спросил Фаррин. — Во имя всех морских богов, Тая! Каким образом посреди ночи ты упала с корабля?

Саммер закашлялась.

— Я не падала, — проскрежетала она. — Я спрыгнула. Матрос... не позволил мне... подойти к лестнице. Но я хочу ехать с вами. Я всё хорошо обдумала.

Оба пристально посмотрели на неё, будто она заявила, что среди ночи решила приласкать акулу.

— Мы вернем её обратно, — решил офицер.

Саммер вцепилась в руку Фаррина.

— Ты спрашивал меня, на чьей я стороне, и я размышляла над этим и решила. Ты говорил, что вы нуждаетесь в каждом мужчине и в каждой женщине! Неужели твои слова ничего не значат?

— Что ты ей сказал? — зашипел на него офицер.

Фаррин будто лишился дара речи. Саммер бросила испуганный взгляд на переднюю мачту и воронье гнездо, затем вытащила из своего кармана горсть денег.

— Если я вам не нужна, я заплачу за переправу, — выпалила она. — Высадите меня на берег, а я найду того, кто оценит мои услуги.

— Разве мы выглядим, как перевозчики? Если ты хочешь нести военную службу, будь любезна зарегистрируйся как доброволец и выходи в меловой гавани. — Прорычала женщина, складка между её бровями стала еще глубже.

— Подожди минутку Люкс, — заговорил снова Фаррин. – Пожалуй, она на самом деле может быть нам полезна.

— Нам не нужно ещё больше сумасшедших.

— Может и так, но всё—таки она говорит на нескольких языках. Она даже беседовала с мужчиной из Никала, стариком с лошадиной мордой, а потом пела песню на северном наречии, я наблюдал за ней. И мы можем это использовать. Ты и сама знаешь, сколько у нас новобранцев и гонцов из различных стран, не говоря уже о советниках.

Саммер невольно задержала дыхание. Значит, Анжей вовсе не учил её язык. Это она была тем, кто постепенно всё лучше стал его понимать. Или я просто их вспомнила? Но очевидно, она владела и другими языками, не осознавая этого. Только теперь она поняла, что никогда не задавалась вопросом, почему на самом деле понимает людей во всех городах, где побывала и самое удивительное, воспринимала разные диалекты. Её зубы застучали сами по себе.

Люкс бросила взгляд на моторную лодку. Там кто-то уже мигал светом, будто хотел поторопиться их. Морское течение уже относило шлюпку к карме.

— Как бы то ни было, у нас нет времени возвращать её на корабль. — Ответила офицер и схватилась за ремень. — И ты бы, так или иначе, взял её с собой, так ведь? Ты ещё больший упрямец, чем капитан.

Фаррин рассмеялся.

— Ни слова больше против капитана! И не путай мудрость и силу с упрямством.

Люкс пробормотала что-то, что звучало не очень дружелюбно, а затем ткнула указательным пальцем в направлении Саммер.

— И ты — акулий корм, засунь свои деньги обратно. Там, куда мы отправляемся, они тебе не понадобятся.

Саммер повиновалась, и положила мокрый комок обратно в карман. С каждым ударом сердца ей становилось легче.

— Не радуйся слишком рано, — сказал Фаррин, как, если бы он прочитал её мысли. — Сможешь ли ты на самом деле сопровождать нас, решит только капитан.

Саммер сглотнула.

— Кажется, будет не так уж просто испытывать к нему симпатию, — хрипло промолвила она.

— Скажем так, его нелегко убедить в чём-то. — Он наклонился вперёд. — А что с твоим другом? — спросил он тихо.

— Лжец, вор и предатель. К сожалению, я поняла это слишком поздно. — Эти слова вырвались из её сердца.

На моторной лодке примерно около дюжины человек ожидали шлюпку. Фаррин первый прыгнул на палубу и большими шагами направился вглубь лодки, к каюте, расположенной в средней части. Саммер пыталась вникнуть в обрывки спора нескольких человек, но ветер уносил слова в другом направлении. И всё же, наконец, она почувствовала бесконечное облегчение, когда Фаррин вернулся и подал ей руку. На этот раз Саммер приняла её и позволила себя вести.

Моторная лодка завелась, шум казался ей оглушительным, быстрое движение отбросило её в сторону. Всё ещё с клацающими зубами она опустилась на ящик. Куртка на её теле встала колом от холода. Через вспенивающуюся борозду, которую создавал мотор, она озабоченно оглянулась назад к кораблю и испытала облегчение, обнаружив, что в вороньем гнезде ничего не двигалось. Ветер был благоприятным. И никто из матросов, кажется, не заметил, что кто—то прыгнул за борт.

«Ты никогда больше не найдёшь меня, Анжей», — размышляла она и тесней натянула мокрую куртку на плечи. Она насторожилась, когда что—то угловатое упёрлось в её ключицы. Некоторое время она ощупывала нечто руками до тех пор, пока не нашла хорошо спрятанный потайной карман. Её указательный палец нащупал картон и гладкий лак. В кармане обнаружилась стопка размягчённых карт. Саммер вытащила их, и ей пришлось бороться со слезами, когда она увидела последнее доказательство фальшивой игры Анжея. В руках она держала игральные карты из трактира в Анаканде. Сверху лежала дама червей, нарисованные усы которой смешались со стекающими каплями воды.