Пепельное сердце

Глава 16 Внутренний круг

Ни одно сообщество людей не окружало ее таким вниманием, как Зоря. Даже близость к театральной группе была лишь жалким подобием той близости, которую она испытывала здесь и сейчас. Ее кожа словно растворилась, и она чувствовала биение пульса каждой Зори как свое собственное. Не было никакого Я, существовавшего отдельно от других, были только Мы. Зоря не нуждались в личном пространстве, как это было у людей. Некоторые спали вместе вдвоем или втроем, укрывая друг друга крылатыми плащами.

Саммер вполне естественно окунулась в это общество и стала частью огромного, пульсирующего роя, не знавшего границ и ссор. Руки гладили ее по щекам и лбу, а дремота, в которую она проваливалась на несколько дней подряд, была благотворной и исцеляющей. Вместе со всеми она лежала в огромном, круглом помещении в центре цитадели. Как и в комнате, где находился алтарь святого Стикса, в нем тоже были стеклянные стены. Только они не были зеркальными, а матовыми и лишенными окон. Их освещал лишь свет второй реальности.

Выходя из состояния полузабытья, Саммер наблюдала за другими Зоря в помещении. Как и она сама, они спали не в кроватях, а на голых мраморных глыбах, укрывшись только плащами и черными, шелковыми простынями. Здесь они не носили масок, потому что самый северный дом цитадели, под названием Внутренний круг, принадлежал исключительно Зоря. Бывало, что в помещении не было никого кроме Саммер и Бельен, но в большинстве случаев, она была окружена утешительным для нее присутствием других. Не всегда это были одни и те же Зоря, так как их ритм сна и бодрствования зависел не от дня или ночи, а следовал ритму их заданий. В основном они обходились без сна, а спали лишь после утомительного для них поцелуя смерти. Некоторых Зоря Саммер не видела по два, три дня, затем они возвращались в комнату отдыха, снимали маски и человеческую одежду, и спали так крепко, что даже не было слышно их дыхания.

Саммер узнала, что они не нуждались в питании. Как голод, так и холод были просто иллюзией, которой она охотно следовала, веря в то, что стала человеком. Но никто не мог объяснить температуру, от которой горело все ее тело. Бельен налила ей какой-то напиток, по вкусу напоминавший пепел вперемешку со старым вином, но, тем не менее, укрепивший ее силы. Рана на спине начала заживать, но осталась боль от потери, вспыхивающая каждый раз, когда та или иная Зоря на мгновение испарялась и появлялась вновь.

— У нас всегда так пугающе тихо? — пробормотала Саммер, проснувшись как-то после сна о бабочках и мухах-однодневках. В абсолютной тишине ее голос звучал неестественно громко.

— Пугающе тихо? — удивленно спросила Бельен. — Просто у нас не так невыносимо громко и хаотично как у людей.

Саммер закрыла глаза и снова опустилась на камень. По крайней мере, в одном Анжей не соврал: Зоря не знали что такое музыка. Не знали песен, цветов, развлечений. Все было скучно и прозаично, все говорили приглушенным голосами и двигались бесшумно. И лишь когда они рассказывали друг другу о забранных ими человеческих жизнях, слова лились бесконечным, бормочущим потоком. Но даже в эти моменты Саммер не слышала в них ни тоски, ни страсти, в крайнем случае, удивление.

«Раньше это было все, чего я хотела», — думала она. — «Раньше этого хватало».

Парадоксально, но как бы счастлива она ни была находиться дома, ей не хватало всех этих кабаков, бурных ссор, громкого смеха и даже опасностей. И еще этот поцелуй Кровавого Мужчины, тайна, которую она тщательно скрывала даже от Бельен.

— Споешь мне что-нибудь? — попросила она Бельен, когда на нее снова навалилась эта безрассудная тоска.

Но Бельен решительно покачала головой.

— Песни стоили тебе плаща и бессмертности. Хоть твои раны не так сильно болят и заживают быстрее, чем у людей, но крылатый плащ больше не защищает тебя. Если тебе в сердце попадет пуля, ты умрешь как человек. И все это ради какой-то человеческой музыки!

— В этом виноваты не песни, Бельен. Мы можем петь, не подвергая наши жизни опасности. Испытывая радость, мы не причиняем никому вреда, поверь мне!

Ее подруга огляделась вокруг, чтобы посмотреть, нет ли других Зоря, и вздохнула. Затем наклонилась к ней и едва слышно сказала:

— Ты и правда совсем не изменилась. Тогда ты запоминала каждую песню, которую напевали умирающие. В основном это были грустные песни, но тебя они завораживали. Тайком ты нашептывала их мне.

Саммер улыбнулась.

— Да, я помню.

— Тебя очень интересовали люди.

— Тебя ведь тоже, Бельен! Это же ты прокралась на праздник к этой королеве и потом пыталась показать мне, что такое танец.

— Пст! Не так громко, Тьямад!

Тем не менее, ее подруга не могла сдержать улыбку.

— И ты действительно хотела знать каково это, стареть, — прошептала она, сверкая глазами. — Ты нарисовала сажей морщины на моем лице.

Внезапно ее улыбка исчезла, как будто какая-то мысль погасила ее, как поток холодного воздуха пламя свечи. Она с трудом сглотнула и посмотрела на свои руки.

— Тогда все было по-другому, Тьямад. Мы думали, что мы неприкосновенные и неуязвимые.

И снова он. Индиго. В последние дни никто не произносил его имени или упрекал ее, и все-таки Саммер чувствовала, как все Зоря в помещении повернулись к ней. Вина снова грузом легла на ее душу.

— Я знаю, — четко и ясно произнесла она, переводя взгляд с одного лица на другое. У некоторых из них они были застекленевшие как у Леди, у других похожие на человеческие, и лишь крылья выдавали их. Были и такие, у кого лица менялись то в одну, то в другую сторону, совмещая в себе черты обоих видов. Но среди Зоря не было никого с враждебным лицом, со злостью во взгляде. Наоборот, они окружили ее сочувствием, отчего ей стало стыдно. В глазах снова зажгло от температуры, и Бельен положив руки на ее плечи и медленно надавливая на них, заставила ее сесть на камень.

— Отдыхай и выздоравливай. Леди Мар хочет, чтобы ты пришла в себя и залечила раны. А там видно будет.

Саммер удрученно кивнула и легла на бок. Было так приятно прикоснуться горячей щекой к холодному камню.

— А сколько нас, Бельен? — пробормотала она. — Я насчитала семьдесят. Но ведь умирает столько людей, каждый день, каждый час...

Своим вопросом ей удалось рассмешить Бельен. Неодобрительно щелкнув языком, как будто Саммер была непонятливым ребенком, ее подруга покачала головой.

— Тогда бы у нас действительно было много работы! Конечно, здесь находятся не все Зоря. И даже не небольшая их часть! Нас бесчисленное количество. Сколько, знает лишь Леди. Большинство просыпаются ради одного единственного поцелуя смерти и потом снова угасают. Другие существуют дольше и следуют зову нескольких смертей. Лишь немногим Леди Мар дарует бессмертное существование. Мы здесь, — она обвела рукой присутствующих в комнате, — принадлежим к окружению Леди Мар. Она охотно находится среди людей, вместе с нами бывает в гостях у королей и лордов, иногда у торговцев или даже в домах бедняков. Иногда ее сопровождают десять Зоря, иногда сто.

— Где мы еще живем?

— Где хотим. Везде и нигде. На золотой барке. Во всем мире. Среди времен. В секундах и минутах. Не могу сказать тебе точно, я с давних пор была с Леди Мар в мире людей. Также как и ты.

Она наклонилась к Саммер и обняла ее.

— Я так рада, что она простила тебя. Мне было страшно за тебя, знаешь?

Саммер закрыла глаза. «Тебе стало бы еще страшнее, если бы ты знала, что у меня по-прежнему есть тайна».

В первые дни с температурой она постоянно видела во сне крылатые плащи других, как будто вторая реальность просвечивала сквозь ее веки. Но в эту ночь она увидела себя во сне прямо...

«... в снегу. Он был таким глубоким, что ее платье промокло до колен, а подол и вовсе замерз. Она была наполовину погребена под снегом, ощущала снег меж лопаток, так же и как учащенное биение сердца. Она задыхалась от только что прекратившегося смеха и борьбы. Ее холодные губы горели от горячего поцелуя, от прижатых к ее губам губ. Поцелуй был грубым и страстным, рука, лежавшая на ее бедре, была такой горячей, что кожа в этом месте пульсировала.

Когда она сдалась и приоткрыла губы, поцелуй стал нежнее. Ей с трудом удавалось не поддаваться искушению. Она открыла глаза, шаловливо высвободилась из его рук, оттолкнула мужчину, лежащего наполовину на ней, наполовину в снегу. Небо над ними было как ультрамариновое стекло, страшно холодное, готовое вот-вот треснуть. И на фоне этой голубизны – его лицо. Ее похититель с символом в виде лилии. Кровавый Мужчина. Нет, хоть он и выглядел также и был таким же молодым как Кровавый Мужчина, может быть семнадцати или восемнадцати лет. Но он еще не был палачом из ее сна. Он еще был простым человеком, который любил ее и скорее готов был отдать свою руку на отсечение, чем причинить ей боль.

Она смотрела на него с той же нежностью, что и он на нее. Его темно-коричневые волосы, запорошенные снегом, были намного длиннее и придавали его ауре еще больше дерзости. Затененные ресницами глаза на фоне неба выглядели скорее серыми, чем зелеными. Она впервые увидела, как он смеется. Это был красивый, задорный смех, придававший его лицу одновременно и мягкость и грубость. Отстранившись от него, она задела рукой холодный металл. Рядом с ней в снегу лежала шпага. Они фехтовали, но, конечно же, не выдержали борьбы на разных сторонах. Когда он обезоружил Саммер, она повалила его на землю. Ей почти удалось уложить его на лопатки.

— Ну, что?— спросил он.— Ты, наконец, сдаешься?

Она покачала головой, и он снова набросился на нее, пытаясь побороть ее в снегу, чтобы еще раз урвать поцелуй. Его рука, забравшаяся под платье, гладила ее талию и спину. Его губы были с привкусом снега и чего-то мрачного, пылающего, желанного, со вкусом упоительных ночей, проведенных вместе. Она обхватила руками его шею и грудь, прижалась к нему, чувствуя как от ее поцелуя его сердце забилось быстрее. Где-то поблизости шумело море и...

Они застыли в поцелуе и прислушались.

... Крик. Лошадиный топот.

Оба испугались.

— Он не должен нас увидеть, — прошептал он ей.

Они лихорадочно подскочили, выбрались из снежной ямы и, держась за руки, побежали между цветущими зимними деревьями к белой лошади. Над ними кружила чайка, с любопытством глядя вниз на убегающую пару.

Ее любовник схватил поводья, но когда она дотронулась до шкуры и попыталась забраться в стремя, белая лошадь испугалась и вырвалась. Им ничего не оставалось, как наблюдать за тем как она убегает, подбрасывая копытами снег.

Он выругался и побледнел. Игра закончилась.

— Позади цветочного дома разделимся. Ты возьмешь окно!

Она кивнула, и они вновь побежали по снегу. Бросив загнанный взгляд через плечо, она увидела следы: отпечатки его сапог рядом со следами ее маленьких, голых ног. Последний, быстрый поцелуй, и вот он уже снова должен покинуть ее.

— Подожди!— прошептала она. Но он не услышал тихо произнесенного слова. Прежде чем он скрылся, она открыла рот, чтобы тихо позвать его по имени и...»

... и не сделала этого, а вместо этого проснулась с до боли сжатыми губами и сердцем, бьющимся так быстро, словно она и вправду бежала. Индиго? Его имя вспыхнуло так быстро, что ей не сразу удалось снова толкнуть его обратно в темноту. Постепенно она осознала, где находится. Не в снегу и ни в кровати из слоновой кости, которую она так часто видела во сне, а на каменной глыбе, ставшей ее ложем. Ощущения из сна было не так-то просто прогнать. Тоска и одновременно радость. Она поняла, что все, что она испытывала или думала, что испытывает к Финну или Анжею, на самом деле было робким поиском любви. Любви из ее прежней жизни. «Я подарила ему вечность, потому что любила его?» Она закрыла глаза и снова представила себе снег, убегающую, белую лошадь. Постепенно она расслабилась и нашла...

«... огонь. Теплая комната без окон. Стены покрыты искусно разрисованными кожаными обоями темно-синего цвета. Кожа мерцала в свете камина, единственного источника света в помещении. В этот раз Саммер лежала в кровати из слоновой кости, в изголовье которой восседали две лебединых скульптуры. Нет... она сидела на кровати, поджав ноги, рядом с молодым человеком, с которым фехтовала несколько часов назад. Он спал, вытянувшись во весь рост. Серо-черные шкуры тюленей, на которых они оба лежали, придавали его лицу более светлый оттенок, чем на самом деле.

Одеяла из подбитого ватой шелка прикрывали его ноги и живот, руки и грудь были обнажены. Его волосы, длинные как у всех северян того времени, перемешались с ее рыжевато-белокурыми волнами. Его веки слегка подергивались, ресницы отбрасывали тени. Брови насупились, как будто он боролся и во сне. Она бесконечно любила наблюдать за ним, пока он спал, в те немногие, запретные часы, которые у них оставались. Однако эта ночь была другой. Сегодня она не разбудила его поцелуями, а только наблюдала за ним с такой холодностью, от которой его знобило. По его рукам и груди пробежали мурашки. Она медленно подняла руку и расправила над ними обоими свой крылатый плащ.

Их окружили тысячи крошечных, золотисто-янтарных черепов. Затем она закрыла глаза и медленно, чтобы не разбудить его, положила кончики пальцев ему на грудь. Он простонал и пробормотал что-то непонятное, но не проснулся. Когда она снова открыла глаза, в ее руке находилось его сердце. В свете второй реальности оно было белым, пульсировало, было тяжелым как мрамор и горячим как кусок раскаленного угля. Ее бабочки-мертвые головы, до сих пор спокойно сидящие на стенах и кровати, испуганно вспорхнули. Зоря, сидевшую на кровати это не волновало.

— Ты принадлежишь мне одной,— прошептала она с бьющимся сердцем в руке. Затем ее взгляд медленно переместился на огонь».

Саммер резко очнулась ото сна. Она дрожала, но впервые проснулась с ясной головой и без температуры. «Я украла его сердце, потому что он Индиго? Чтобы он не умер, даже получив от меня поцелуй Зори? « Рядом с ней заскрипел шелк, когда Бельен повернулась на другой бок, прижавшись щекой к плечу Саммер.

— Снег, — бормотала ее подруга во сне. — Огонь... Индиго.

«Бельен тоже видела это во сне?» Она прогнала то, что только что вспомнила в темноту и испуганно огляделась вокруг. С ходу она насчитала десять Зоря, все глубоко и спокойно спали. Лишь их плащи поднимались и опускались в такт дыханию, от них исходило тусклое свечение. Бельен снова зашевелилась и начала бормотать, как будто видела что-то, что было скрыто от других, находящихся в комнате. Не долго думая, Саммер наклонилась и нежно поцеловала ее веки.

— Забудь этот сон,— прошептала она ей на ухо.

К ее удивлению, черты лица Бельен расслабились, а дыхание стало тише и спокойней.

«Я и вправду такая же как Анжей», — трезво подумала Саммер, одновременно испытывая ужас. «Я одурманиваю свою подругу поцелуем, чтобы она не могла видеть мои сны. Поэтому Анжей постоянно искал со мной близости – когда мы дотрагиваемся друг до друга, границы между нашими снами стираются». Осторожности ради она отодвинулась от Бельен, потому что как бы она ни пыталась, забыть Кровавого Мужчину было нелегко. Она перенесла столько горя. «Он справедливо ненавидит тебя. Ты действительно украла его сердце». Но самое странное было то, что она по-прежнему тосковала по нему. Это была своего рода другая температура, гораздо более опустошающая и сладкая, чем все, что она когда-либо переживала. Это была сумасшедшая, овладевающая любовь женщины в белом.

Вдруг она больше не могла выдерживать эту тишину. Еще несколько минут назад она давала ей ощущение безопасности, но теперь это безграничное бытие среди других, близость к ним, тяготила ее. Она поспешно соскользнула с камня и бесшумно побежала к винтовой лестнице, находящейся в центре помещения. На полпути вниз она осознала, что на ней не было одежды и плаща, который бы мог защитить ее. Здесь не было никого, кому бы помешала ее нагота, но если она хотела покинуть покои Зоря, ей нужно было одеться. Она, наконец, должна была покинуть круг, чтобы попасть к Кровавому Мужчине.

Девушка уже было собралась броситься вверх по лестнице, но ее остановило оранжевое мерцание. Появилась нога, затем другая. С заспанными глазами, по винтовой лестнице спускалась Бельен.

— Ты куда? — зевнув, пробормотала она.

— Я... не знаю, просто хотела выйти.

В этот раз ее ложь была безвкусной.

Бельен наморщила лоб.

— Ты плохо спала?

Саммер искала в ее интонации какой-то намек, что Бельен что-то помнила, но не услышала ничего указывающего на это.

— Нет. Мне... просто нужен свежий воздух. И какая-нибудь одежда. Я хотела взять шелковое покрывало.

— Сейчас? Ты хочешь посреди ночи на улицу? Но почему?

Вот теперь она действительно балансировала на острие ножа. Каждая последующая ложь все больше отдаляла бы ее от Бельен. Даже одна мысль об этом задевала ее. Но если она все ей расскажет, то предаст его – не зная, что произошло на самом деле. Не разгадав тайну, почему все внутри нее противилось выдать его. Нет, она не могла выложить Бельен все карты. Но может быть хватило бы одной карты?

— Бельен, мне нужно кое-кого найти.

— Кого? Анжея? Он сейчас в восьмой башне и...

Саммер покачала головой.

— Нет, это конечно безумная идея, но мне нужно увидеть солдата, который спас меня от Тандрая.

Она рассчитывала на большее удивление. Бельен лишь наморщила лоб.

— И это не может подождать до тех пор, пока ты не вылечишься?

— Я здорова и в своем уме, Бельен!

— Хм, ну тогда тебе во второй дом, к лорду Джорасу. Но что ты хочешь от солдата?

— Просто поговорить. Поблагодарить его. В конце концов, он спас меня. Что в этом такого странного?

Бельен медлила с ответом, видимо напряженно раздумывая. Затем пожала плечами:

— Для Зоря, так долго находившейся среди людей как ты, наверное ничего.

Она улыбнулась, как будто ей понравилась идея и украдкой посмотрела на лестницу.

— Леди Мар запретила без особой нужды показываться людям, — сказала она, заговорщицки подмигнув Саммер. — С другой стороны Леди Мар сейчас в восьмой башне, обсуждает с лордом Калланом новые труппы. Думаю, у нас есть минимум один час. Но, — она улыбнулась еще шире и с ироническим упреком подняла левую бровь. — уважающая себя Зоря ни в коем случае не будет как привидение бродить по комнатам лорда завернутая в простыню.

Видимо кое в чем Зоря все-таки были до смешного похожи на людей. Крошечная кладовка с вещами могла бы быть частью театра Морта. Единственным источником света была голая, тускло светящаяся лампочка. Зеркало в углу было в пятнах от мух. А платья, развешанные здесь, пахли лавандой, как будто из-за страха, что их съест моль.

— Вот, твое платье.

Бельен протянула ей облако выцветшего черного цвета. Шелковое платье, по своему простому покрою похожее на все другие. Саммер надела его, подпоясавшись черным, широким поясом, тугим и узким как корсет.

— И это тоже для тебя. Ты как-то спрашивала о них в полудреме.

Саммер засияла, когда подруга всучила ей предметы: колоду карт, серебряную голову кошки и пустой, кожаный чехол от складного ножа.

— Леди Мар распорядилась, чтобы твою куртку и все остальное, что у тебя было, сожгли, но я подумала, что эти вещи наверняка что-то для тебя значат.

Бельен захихикала, как девочка, чья шутка удалась. А Саммер в очередной раз поняла, почему она любила свою подругу сильнее, чем человеческая девушка свою сестру.

— Спасибо, — от всего сердца сказала она и спрятала вещи в одном из неприметных карманов в складках юбки. — А теперь вперед!

Бельен подскочила к ней и схватила за руку.

— Момент! Не забудь свою маску!

Саммер бросилась к зеркалу, возле которого на стуле лежала маска. Она испугалась незнакомки с широко раскрытыми карими глазами. Это был как будто снимок из прошлого. Перед ней стояла не загнанная, измученная девушка с короткой стрижкой, а летняя королева из спектакля Морта. Ее волосы как по волшебству за несколько дней снова стали длинными. Кто-то даже заплел рыжевато-белокурые волосы в сложную прическу, чтобы пряди не падали ей на лоб. Когда это произошло? Пока она спала? В черном платье она смотрелась гордо и достойно, и даже своего рода опасно. «Я снова Зоря», — подумала она и улыбнулась. «Леди Тьямад».

— Ты что, заснула? — напомнила ей Бельен.— Время идет!

Снаружи цитадель выглядела как странная скульптура, но внутри она была пугающим чудом искусства, возникшим из бредовых снов какого-то безумца, страдающего манией величия. Такое здание мог выдумать только тот, кто в своих фантазиях мечтал править всей страной вплоть до последнего жителя и не терпел никаких тайн. Они покинули внутренний круг через застекленные переходы в виде мостов, связывающие друг с другом башни под крепостной стеной.

Стены лифта во второй башне, с металлическим треском спускавшегося с этажа на этаж, были также стеклянными. Саммер заглядывала через множество прозрачных стен в восьмиугольные помещения, окружавшие лифт как пчелиные соты. Она видела солдат и офицеров, лежавших в комнатах на походных кроватях, склады с оружием, кладовые и скрытые за занавесками ванные комнаты. Бодрствовали лишь немногие слуги, да несколько охранников, которые сквозь стены через бинокли наблюдали за происходящим на улице. Саммер тоже видела через множество стен ночное небо и очертания испещренного ущельями побережья. Поэтому в цитадели не было окон. Стены только снаружи были гладкими и белыми, и никто не мог заглянуть вовнутрь. Но внутри все было по-другому. Цитадель как прозрачными артериями была пронизана соединительными мостами и лифтами.

«Здесь почти ничего нельзя было скрыть»,— думала Саммер. Бельен чувствовала ее беспокойство и еще крепче сжала ее руку.

— Позволь мне начать разговор, — уговаривала ее Бельен, когда двери лифта открылись на одиннадцатом этаже. Она поправила юбку и изменилась, сделав буквально один шаг.

Леди в бронзовой маске, уверенным шагом направлявшаяся к закрытой двери, казалось, была окружена темной, угрожающей аурой. Ее голос тоже стал таким глубоким и повелительным, что услышав его, Саммер вздрогнула.

— Открывайте!

Она продолжила идти, не замедляя шаг, и дверь как по волшебству открылась. Саммер поспешила догнать ее.

— Я хочу поговорить с Лордом Джорасом!

Бельен не обращалась к кому-то конкретному. Но слуги в комнате бросились в рассыпную. Не прошло и двух минут как появился лорд в длинном, очевидно наспех накинутом халате. Было видно, что его разбудили, и он был совершенно не в восторге от этого. Но лорду удалось скрыть свой гнев, когда он увидел, кто стоял перед ним.

— Леди Бельен!

Он поклонился.

— Я направила к вам пострадавшего,— начала Бельен без обиняков. — Мы хотим его видеть. Немедленно.

Лорд медленно выпрямился после поклона. «Плохой знак»,— подумала Саммер.

— Его... здесь нет.

— Разве тюрьмы находятся не в Вашем крыле? — огрызнулась Бельен.

— Это так, — растягивая слова, ответил лорд. — Но было решено... в связи с особыми обстоятельствами... что он будет содержаться под стражей в другом месте.

— Особые обстоятельства? — крикнула Саммер. — Что это значит?

Бельен попыталась строгим взглядом заставить ее замолчать, но Саммер выступила вперед и продолжила:

— Он был ранен. Вы это имеете в виду? Он в больнице?

«Соберись»,— приказала она себе. Но ей не удавалось даже от самой себя скрыть беспокойство.

Лоб лорда начал подозрительно блестеть. Будучи начеку, он ответил:

— Ну, он... видел Ваше лицо, Леди Тьямад. Насколько Вам известно, это карается смертью. Но так как Вы хотели допросить его, и Леди Бельен приказала не трогать его, мы не стали помещать его к солдатам, которые были казнены вчера.

Саммер похолодела.

— Солдаты, ранившие его?

— И угрожавшие Вам, Леди Тьямад,— особо подчеркнул лорд Джорас. — Да. Они получили свое наказание.

— Вы казнили их, лишь потому что они видели меня без маски?

Ее голос эхом отдавался в комнате. Лорд Джорас побледнел, капля пота скатилась за ворот его халата.

Пальцы Бельен больно сжали запястье Саммер.

— Таков закон лордов, — сказала она лорду Джонасу почти что дружелюбным тоном.

— Вернемся к моему вопросу, где раненый?

Лорд Джовас стиснул челюсти. В комнате стояла мертвая тишина, но Саммер знала, что все слуги наблюдали за этой сценой затаив дыхание.

— В камерах ветров,— в конце концов, сказал лорд Джорас. — В первой башне. Ему не причинили вреда. Его раны перевязаны. Так как Вы и приказывали.

— Хорошо, — сказала Бельен.

Саммер явно видела, как у лорда Джораса упал камень с души. Она удержалась от дальнейших комментариев, но не успели они покинуть помещения, как ее прорвало.

— Вы убиваете людей, потому что они видят наши лица?

— Не мы, лорды, — возразила Бельен. — У них свои законы по отношению к Зоря. Мы не вмешиваемся.

— Но эти парни всего лишь увидели мое лицо! Абсолютно бессмысленная смерть!

— Уже поздно, — лаконично ответила Бельен. — Как я уже сказала, не вмешивайся к людям.

— Жизнь здесь что, ничего не стоит? — вырвалось у Саммер.

— Не понимаю о чем ты, Тьямад!

Бельен с таким недоумением смотрела на нее, что все ее возмущение куда-то пропало.

— Разве ты... совсем не испытываешь сочувствие? — в растерянности спросила она.

Бельен пожала плечами.

— Конечно, я сожалею. Им просто не повезло. Но сочувствие к человеку? Нет. Да это и не моя задача. Все люди умирают тем или иным образом, некоторые бессмысленно, другие в подходящий момент и по соответствующим причинам. Мы здесь не для того, чтобы спасать их.

Саммер с трудом сглотнула, спрятала руки в карманы и обхватила кошачью голову Морта. Где-то глубоко внутри нее было что-то вроде маленькой пропасти, все еще – или снова? – отделявшей ее от Зоря. И как бы она с этим не боролась, ей не удавалось полностью наладить контакт с Бельен.

Однако подруга взяла ее за руку, напомнив ей, что они все еще были вместе.

— Твой солдат еще жив, — прошептала она ей. — Я и здесь не должна была вмешиваться. И это должно оставаться нашей тайной!

Первая башня была однозначно старее остальных. Она почти целиком состояла из настоящей каменной кладки, немногие прозрачные стены были возведены уже по прошествии времени. В задней части наверх вела узкая лестница. Саммер видела ее через дополнительную дверь. Видимо это был старый вход со ступенями, так как в центре башни работал лифт.

— Еще сорок лет назад существовала одна эта оборонная башня, — рассказала Бельен. — Она была цитаделью. Остальные восемь были построены при короле Берасе. Сегодня старая башня почти не используется, разве что в качестве наблюдательного пункта. Но из-за сильных порывов ветра стоять на крыше опасно.

Саммер почти не слушала рассказы Бельен, а с нетерпением ждала каждый этаж, на который взбирался невыносимо медленный лифт. Он был отделан деревом, и при каждом толчке металлическая решетка, служившая дверью, издавала жалобный скрип. Скрипнув в последний раз, лифт остановился перед лестницей, которая слегка покачивалась, потому что висела только на тросах.

Оставив Бельен позади, Саммер ринулась по ступеням наверх. Задыхаясь, она достигла темной галереи с узкими бойницами, но они были такими грязными, что днем туда совсем не проникал свет. Металлическая лестница вела к люку в крыше, покрытому паутиной. «Еще дальше наверху находилась ротонда, которую я видела из лодки», — подумала Саммер, взобравшись по металлической лестнице. Внезапно она почувствовала биение пульса в висках, а на губах его поцелуй.

— Тьямад, подожди! — крикнула Бельен. Однако Саммер уже толкнула дрожащими руками люк и забралась на перекошенный дощатый пол. Вторая площадка. Она обратила внимание на запах спирта, хотя нигде не было видно бутылки. В полутьме старомодная, керосиновая лампа освещала стол, на котором, почти полностью накрытая брошенной кем-то тряпкой, лежала связка ключей. По крайней можно было разглядеть часть медного колечка, а под ним зазубрины ключа.

— Миледи, — сказал глубокий, хриплый голос. Стражник, вышедший из-за стола, слегка поклонился. Саммер еще никогда не видела такого упитанного человека. Надетый на нем кожаный плащ был похож на палатку, в которой бы поместились четверо солдат. В юности он наверняка был жилистым и сильным, но об этом напоминали лишь мускулистые руки, усеянные выцветшими татуировками.

Бельен подошла к ней, немного запыхавшаяся, но такая же строгая и преисполненная достоинства, как и раньше.

— Имя? — коротко спросила она, разглаживая юбку.

Мужчина посмотрел на нее темными, почти черными глазами, прежде чем кивнуть головой, сделав второй раз едва заметный поклон. Видимо он редко брился. Подбородок был покрыт белой щетиной, плавно переходящей на шею. Поперек его совершенно лысого черепа тянулся шрам.

— Теллус Кансен. Всегда к Вашим услугам, миледи, — пробурчал он. Бельен, кажется, не заметила его слегка саркастического тона. А вот Саммер сразу же насторожилась.

— Хорошо, Теллус. Отведи Леди Тьямад к заключенному, — приказала Бельен.

Саммер показалось или его густые, белые брови издевательски приподнялись? Колючие, внимательные глаза совсем не подходили к его опухшему лицу. Скорее это были глаза проворного, молодого человека.

Он спросил так медленно, как будто не понимал о чем речь:

— В камеры ветров?

— А что, есть какие-то другие? — резко ответила Бельен.

Стражник отвернулся и оперся об стол. Затем указал на стальную дверь, наполовину погруженную в стену.

— Я бы и рад вам подчиниться, миледи, — сказал он и закашлял. — Но у меня нет ключей от камер. Они у тюремного начальства лорда Джораса. Я здесь отвечаю только за то, чтобы никто не умер от голода, а зимой не замерзал водопровод. Первую проблему я решаю с помощью лифта для транспортировки еды, — еще один жест в сторону люка на другом конце комнаты. — А трубопровод я регулирую здесь внизу. Заключенных я не вижу.

Саммер украдкой покосилась на стол. Тряпка исчезла, а вместе с ней и ключ. Ловкий трюк. Она разозлилась, но сдержалась, предоставив слово Бельен.

— Сожалею, что не могу Вам помочь,— продолжил он. — Но я всего лишь слуга и...

Пока он говорил, Бельен вздрогнула и повернулась, как будто услышала крик. Сделав шаг назад, она, словно в трансе подняла руки и растворилась в воздухе. Еще секунду легкое поблёскивание напоминало о ее присутствии. Оно и бронзовая маска, оставшаяся на полу. Саммер беспокойно взглянула на старого стражника и удивилась, что исчезновение Бельен не произвело на него никакого впечатления. Он смотрел на нее так, как будто она с самого начала была здесь одна. Прошла секунда, другая, но Бельен не появлялась.

— Могу я еще что-нибудь сделать, миледи?

Это не прозвучало как подчинением а скорее как требование, наконец, уйти. Саммер поджала губы под маской. «Да, тебя бы это устроило, старик!» Вести себя как Зоря было легко. Она подошла к нему совсем близко, чтобы он воспринял это как угрозу. Ее тут же обдало запахом старой кожи и курительного табака.

— Прекрати играть со мной в эти игры, — угрожающе сказала она. — Я видела, что у тебя есть ключ. И я приказываю тебе отвести меня к заключенному.

Лорд Джорас от этих слов уже бы начал потеть, но этому стражнику, очевидно, было нечего терять. Если бы он был волком, его шерсть бы уже угрожающе встала дыбом. Он не сдвинулся ни на сантиметр, а просто смотрел Саммер прямо в глаза.

— Приказывайте сколько хотите. И я скажу Вам во второй и в третий раз. Я не могу привести Вас в камеры ветров. Если только вам удастся пройти сквозь стальную дверь там сзади, а потом еще через другие две двери.

— Ты лжешь! — накричала на него Саммер. — За это я бы могла приказать арестовать тебя.

Он засмеялся. Это был хриплый, задыхающийся смех, переходящий в нездоровый кашель.

— Ну, давай! — сказал он. — Кровати в камерах ветров удобнее, чем нары стражника здесь внизу. Или, — его толстые губы скривились в улыбке, — Вы думаете, я трясусь над тем, что осталось от моей жизни? Посмотрите на меня, миледи. Они заставляют меня сидеть здесь наверху, в этой продуваемой дыре и охранять заключенных, потому что я единственный, кто может выдержать холод и умеет чинить этот ветхий лифт для транспортировки еды. А если палачу не повезет, — он похлопал себя по груди, вызвав новый приступ громкого кашля, — у него будет мало работы. Так что продолжайте веселить меня своими угрозами. У меня тут давно не было повода для смеха. Или просто позовите заведующего тюрьмой с ключами.

Держа руки в карманах, Саммер так сильно сжала их в кулаки, что кошачья голова Морта впилась в ее ладонь. Они молча обменивались взглядами. В ледяном воздухе замерзало дыхание.

Хотя Саммер хотелось сдавить толстую шею старика руками, она неохотно созналась себе, что он ей импонировал. «Морт был таким же», — пронеслось у нее в голове. Так же внезапно она поняла, что, будучи Зоря у нее не было шансов. Она должна вернуться. Без Бельен. Она с трудом поборола гнев и разочарование.

— Скажи мне, по крайней мере, все ли у него хорошо? — спросила она более дружелюбным голосом. — Я имею в виду заключенного с огнестрельной раной. Ты ведь должен был видеть, как его доставили.

В его темных глазах впервые вспыхнуло нечто похожее на интерес.

— Парень, да, — ответил он. — Он наверху. Честно говоря: только он там наверху.

Осознание того, что Кровавый Мужчина находится на расстоянии нескольких метров от нее, заставило ее сердце биться чаще.

— И? — Она еле сдерживала дрожь в голосе.

— Я думаю, с ним все в порядке, — продолжил старик. — По крайней мере, он вырывался и ругался как сапожник, когда его доставили сюда несколько дней назад. Одному солдату он поставил синяк под глазом.

Она не смогла сдержаться и слегка улыбнулась под маской. Старик заметил, как засияли ее глаза. Его это удивило и одновременно сбило с толку. Он наморщил лоб, с отсутствующим видом покручивая кольцо на указательном пальце левой руки. Саммер заметила вставку из другого металла, чтобы кольцо стало шире и надевалось на растолстевший палец. А под узкой, натянутой рубашкой, видневшейся из-под плаща, просматривались очертания другого кольца, висящего на цепочке или ошейнике. Теперь Саммер знала все, что нужно было знать.

Она почувствовала мерцание, еще до того как Бельен глубоко выдохнув появилась рядом с ней. Прямо в том месте, где лежала ее маска. Опустив руки, она вновь появилась перед стражником с маской на лице.

Пока она не успела ничего сказать, Саммер взяла ее за руку.

— Мы можем идти, — сказала она и просто потянула Бельен за собой. — Я узнала, все что нужно. Теллус Кансен передаст солдату мою благодарность.

Она довольно посмотрела через плечо. Старик нервно смотрел ей вслед, будто бы точно зная, что это было не последнее слово Зоря в маске из слоновой кости.