Пепельное сердце

Глава 13 Рубцы

В этот день он также ехал верхом, что дало ей возможность сконцентрироваться на проволоке. Согнуть кусок металла на бегу стоило ей сломанного ногтя. Все-таки вторая часть ее задачи – с помощью своих зубов привести это к такому виду, чтобы возник маленький крючок – удалась ей лучше, чем она ожидала. На первом привале она использовала время, когда Кровавый Мужчина поил лошадь в ручье, чтобы продеть проволоку в крошечный замок. Когда она почувствовала, как крючок заскочил, и пружина в механизме замка поддалась под давлением проволоки, и наконец, совсем нажалась, она радостно ликовала. Замок легонько разомкнулся на ее поясе и открылся с легким щелчком. В следующее мгновение оковы на лодыжках ослабли. Саммер вздохнула. Теперь это было уже ощущение свободы. Преодолеть себя и тут же не стряхивать петлю и не бежать от него, а добровольно выносить ещё некоторое время прикосновения каната, стоило ей не малых усилий.

Когда она двигалась дальше, Саммер держала петли каната руками в своем положении, пока рассматривала Кровавого Мужчину. «Ищи по дороге пути побега», — приказывал ей кошачий голос, который уже помогал ей при многих побегах. «Обращай внимание на то, чтобы лошадь не могла следовать за тобой. Лучше иди по воде. Берегись Кровавого Мужчину».

Они всё ещё передвигались вдоль заброшенных железнодорожных путей, но постепенно терялись и эти признаки цивилизации. Ручей стал шире, плакучие ивы стояли на берегу как женщины с длинными заиндевевшими волосами, которые рассматривали себя в зеркале воды. Позади групп ив выстроились в ряд расщелины в скалах как двери к каменному залу. Саммер выбрала один проход, из которого текла вода, и в который впадал ручей. Это был хороший знак, который все же показывал, что это, в самом деле, был проход и не какая-то закрытая пещера. Теперь она должна была обеспечить себе безопасность, чтобы Кровавый Мужчина не мог озираться на нее, когда она убежит.

Она стала идти медленнее и намеренно спотыкалась, чтобы канат явно двигался рывками. Как ожидалось, он на нее оглянулся. В этот короткий момент, в который встретились их взгляды, в ней сверкнула искра сомнения. Будет ли разумным сейчас убегать? Что-то в прошлом объединяло их?

«И очевидно за это ты должна расплатиться жизнью», — немедленно возразила она. И тем не менее, воспоминание о его близости надоедливо жужжало в ее голове как мотылек, не оставляя в покое. Она даже пыталась найти доказательства того, что он был не таким жестоким, как выглядел. Он ничего не имел общего с пожаром театра. «Но он убил бы меня в Маймаре! Он похитил меня, и тащит позади своей лошади как рабыню!»

Наконец, она опять почувствовала злость на него, и порыв далеко убежать, чтобы он никогда не смог отыскать её снова. Она торопливо сняла кандалы и веревку с пояса. Длинный канат следовал за лошадью как змея, волочился по дороге дальше и исчезал с последним ухабистым вилянием в высокой траве. Теперь она не могла удержаться от торжествующей улыбки. «Свобода!»

Она пятилась несколько шагов и массировала свои онемевшие запястья, потом втянула голову в плечи и скользнула в сторону к ручью. Холодная вода окружила её колени, а уже при следующем шаге её бёдра. Она перешла вброд вверх по течению небольшой участок ручья к скальной расщелине. К её удивлению, вода, которая стремительно вытекала из скальной расщелины, была необычно глубокой. Внезапно она стояла по грудь в вспенивающемся потоке реки и должна была цепляться за края скальной породы, чтобы проталкивать себя вперёд. На неё упала тень, когда она, наконец, смогла спастись бегством. Её окружило эхо от капель и смешалось с ее тяжелым дыханием, пока она спешила вперед. На другой стороне она слышала шум похожий на водопад. И крики чаек! Они должны быть уже поблизости от фьордов. Запыхавшись, она достигла конца скалистого прохода и на четвереньках влезла на крутой берег. Её руки оставляли тесные отпечатки на тонком слое заиндевевшего мха. Вода бурлила вокруг нее, распыляя водяные брызги, и по ее левую руку она обнаружила что-то похожее на водопад, который как занавес из воды и пены изливался на скалы. Над низкими каменными порогами впадал поток воды, огибая бурлящий ручей. Поэтому течение было таким сильным! Она быстро обхватила взглядом окрестности и потом побежала направо – туда, где скалы переходили в лабиринт из узких проходов. Только один раз она услышала треск и отогнала мысль о звериных бегунах.

Все же потом она различила... фырканье лошади? Но он едва ли сможет пробраться через узкие расщелины в скалах! Оглянувшись через плечо, она убедилась в обратном. Она как раз увидела, как из воды выскочила лошадь в каскаде сверкающих капель воды. Ручьи стекали с ее гривы, и Кровавый Мужчина на спине лошади был совершенно промокший – он потерял меховую шапку, сквозь каштановые пряди волос его глаза, казалось, особенно ярко горели, и его рот был бледной от ярости линией.

Как ни странно, страх не был первой реакцией Саммер, а безграничное разочарование и яростью на себя саму. И посреди этой обиды, при неудаче в своем побеге, внезапно капли воды сверкнули в блеске этой другой реальности. Это был неожиданный подарок. И момент, в который женщина в белом платье опять была возле неё, как будто бы она никогда не исчезала. «Сбрось его с лошади», — приказала она. — «Он будет бояться тебя. Концентрируйся на лошади!» Ещё на бегу Саммер наклонилась и подняла с земли упавшую ветку. Она слышала позади каждый шорох с удвоенной отчётливостью: сопение, мягкий удар копыт по пропитанному водой мху - и даже взмах, с которым канат разрезал воздух. Она отскочила в тот момент, когда канат задел её плечо и высоко вырвал палку. Веревка застряла в ней. Она вертелась вокруг и со всей силы ударила лошадь по шее. В тот же самый момент, в который животное среагировало на ее касание, и испуганно поднялось на задние ноги, она со всей своей силы вцепилась в палку и всем своим весом упала влево. Кружащийся поток мгновенных снимков: переднее копыто, промахнувшееся у ее виска, и задевшее только волосы. Куски мха, которые взлетали высоко в воздух, и потом сыпались вниз на нее. И ошеломленное лицо Кровавого Мужчины, который потерял равновесие и выпал из седла из-за рывка своего кнута.

Саммер набросилась на него прежде, чем он полностью оказался на земле. Затем она вытащила нож из кожаных ножен на его левой ноге и прижала острие к пульсирующей точке на его шее. Воздух все еще мерцал, но все другое казалось, было заморожено. Рев водопада стал шумом ее крови. Потом был еще только взгляд Кровавого Мужчины – гнев, который придавал мерцанию вокруг него темно-синий оттенок, сумрак среди света – и его нож в ее руке. Она могла бы нанести удар, но все же отступила. И женщина в белом тоже молчала.

Боль пронзила ее запястье и правое бедро. Ещё до того, как она заметила, что он застал ее врасплох и оттолкнул от себя, она упала на землю. Нож блеснул в воздухе, перевернулся и отлетел в руку Кровавого Мужчины как собака, которая вернулась к своему господину. Саммер оказалась спиной на мхе, сухая листва и веточки терли ее плечи. Несколько секунд она только лежала там и задыхалась. Краем глаза она увидела лошадь, стоящую рядом. С висящими поводьями, нервно прижатыми ушами, готовую побежать в любое время. Потом в ее поле зрения попал Кровавый Мужчина, с ножом в руке. В другой – веревка. Она хотела оскорбить его, но ей все еще не хватало воздуха. И когда она увидела его дерзкую ухмылку, ярость затопила ее так, что она поверила, что задохнется.

— Ничего не вышло, — сказал он. — Ну, всё, что ты выучила в боях, ты обо мне уже знаешь, забыла? И уже тогда ты была недостаточно быстрой, чтобы бороться с левшой.

Саммер откатилась в сторону и вскочила на ноги. Это был момент для того, чтобы убежать. «Опять?» — горько подумала она. Все-таки кое-что изменилось. Её полностью окружила вторая действительность. Хотя она еще его боялась, но страх перед смертью исчез – и с ним призрак ее ночей. Они стояли друг напротив друга как два противника, оценивающие первый удар.

— Ты должна была бы нанести удар, когда у тебя был для этого шанс, — сказал Кровавый Мужчина. — Тогда ты, по меньшей мере, ослабила бы меня.

Его губы были синие. Вода стекала с его куртки, и его куртка из черной волчьей шкуры мокро блестела и прилипала к его коже как будто была его частью. Должно быть он замерз, но она не чувствовала никакого ветра. «Почему ты боялась его когда-то?» — подумала она преисполненная презрения. — «Он всего лишь человек».

Её кровь остывала, сердцебиение было опасно спокойным.

«Человек, который так сильно боится моей близости, что он чувствует себя в безопасности только тогда, когда я не могу к нему приблизиться?»

— Ты слабак! — ответила она. — Не более чем трус. Поэтому ты должен был подкараулить меня в темноте в Маймаре и связать меня как животное. Ты должен очень бояться меня.

Удовлетворенная, она увидела, что его гордость можно так же легко ранить, как и ее. — Запомни, — прошипела она. — Прежде чем ты еще раз свяжешь меня, я тебя убью, — в этот раз ее голос был грубым от угрозы. Кровавый Мужчина остановился на расстоянии вытянутой руки от нее.

— Продолжай, — сказал он.

Саммер подняла подбородок. «Я – Эльяна и ношу так много других имен. Я могу лишать тебя жизни год за годом. Я призову время на помощь, которое заставит твои руки трястись, а спину согнуться».

— Ты не знаешь, с кем ты здесь связался!

Его губы изогнулись в саркастичной усмешке.

— Со смертью? — сказал он с презрением. — О, да. Я дрожу от страха.

Его смех снова подхлестнул ее гнев, заставляя кровь в ее жилах становиться еще холоднее.

— Лови! — крикнул он и бросил ей нож. Она дернулась к нему, и это было чудо, что она поймала его за ручку, когда, не раздумывая, ловила в воздухе.

— Сейчас ты более сильная. Убей меня, если ты осмелишься! — сказал он и расставил руки в стороны. Его меховая куртка распахнулась, под ней только мокрая ткань рубашки, прилипшей к телу. — Ты ведь хочешь этого, да? — продолжил он вызывающе. — И кто знает, может я этого только и жду?

«Ну, давай», — сказала женщина в белой одежде и засмеялась. И хотя какой-то другой голос кричал в ней, что это была ошибка, Саммер высоко дернула нож и бросила. Она чувствовала хруст наполовину замерзшего мха под своими ступнями, когда оттолкнулась и бросилась на него. Конечно, он был быстрее. И, естественно, женщина в белом это знала. Он выбросил руку вперед и отнял у нее нож прежде, чем она подумала о правильном движении. Все-таки Саммер быстро схватила веревку с его стороны. Он был слишком удивлен, чтобы оттолкнуть ее, когда веревка сдавила его затылок, заставляя склониться вниз. Потом его рот оказался очень близко. И Саммер больше не знала, что она на самом деле задумала. Она до мозга костей была женщиной в белом, вцепилась в него со всей своей силы – и поцеловала.

«Что я делаю?» — мелькнуло в голове у Саммер. — «Я совсем не хочу убивать его, я...» Но было поздно. Ее губы коснулись его, и она так сильно пыталась отступить – женщина в белом так крепко обняла его шею и затылок, как будто не хотела его больше отпускать. В этом не было абсолютно ничего общего с тем, что произошло между ней и Норетом. Это не было темным и могущественным. Это походило на искрящееся море из красного цвета, волны которого увлекали Саммер за собой, и в которых она могла утонуть. Следующее потрясение было осознанием того, что Женщина в белом вообще не хотела его убивать.

К ее ужасу Кровавый Мужчина после первого удивления обнял ее и притянул к себе. Чтобы ножом ударить ей в спину?

Вместо этого... он вернул поцелуй полный страсти и отчаяния. Все то, что как она считала, она когда-либо знала о себе, сгорело в одном вихре из цветов и вспыхивающих воспоминаний. Это не были картины его жизни, которые она воспринимала – как это было у Норета. Они были ее! Ее сердце билось как сумасшедшее и колени ослабели, однако мужчина, которого она не хотела убивать и продолжала обнимать, в то время как лезвие его ножа лежало между ее лопаток. И потом она не могла ничего другого, как вернуть поцелуй, который неожиданно стал для них совместным. Удивившись, она поняла, что была в его руках кем-то другим. Теперь она была Саммер в белой одежде: сильная и дерзкая как воин, подлая и трусливая как воровка: женщина, которая боялась и пыталась бороться, которая любила и смеялась, и танцевала. Она тонула в его поцелуе и как умирающий от жажды пила прошлое с его губ, и это были воспоминания о ...

«... однажды в зимний день, когда он пытался научить ее уворачиваться от шпаги, и они, в конце концов, со смехом целовались в снегу. Снежинки в его волосах и ...»

«...его кожа, которая пахла дымом кедрового костра прошедших веков и горстью ...»

«...синие зимние цветы, которые он приносил под рубашкой, чтобы подарить ей …»

«...его руки без перчаток и пальцы, которые танцевали на струнах гитары, и его голос, который пел о двоих людях в карточном домике. И ещё...»

«...его шрамы на руках, легкая шероховатость под ее губами. И нежность, с которой...»

...теперь его рука погладила ее по щеке, когда они неохотно медленно прервали поцелуй. Кожа перчатки была теплой на ее коже, и она прижалась щекой к его руке. Где-то в глубине себя самой она знала, что она боялась его рук, но больше не понимала почему. Она видела только его глаза: серые как чистая горная вода, в глубине которых светилась зелень водорослей и тайн. Там больше не было никакой ненависти, только боль, намного старше, чем человеческая жизнь, которая сделала ее печальной.

Она провела по шраму на его скуле и на мгновение зажгла улыбку на ее лице.

Ее руки скользнули на его грудь и остались лежать там.

«Я знала его, когда он был счастлив, Я так часто видела его смех, я...»

Она насторожилась. Под ее рукой была мокрая рубашка и тепло его кожи, дыхание и шум крови, но...

Её улыбка погасла вместе с его... «Никаких ударов сердца!»

Она убрала руку, как будто коснулась чего-то запрещенного.

— Я не могу тебя убить, — прошептала она. — Ты... ты уже мертв!

Он так сильно стиснул зубы, что заходили желваки. С его лица исчезла вся нежность. Он отпустил ее и оттолкнул. Он торопливо стряхнул веревку, которая еще обвивала его шею, и широкими шагами пошел к лошади.

— Что произошло тогда? — крикнула она ему в спину.

Однако он не оглянулся, и она испугалась, что он ее здесь оставит – с воспоминаниями и тысячей вопросов, на которые только он мог ответить. Лошадь испугалась от того, что он грубо схватил поводья.

— Эй! Индиго! Я спросила тебя кое о чем!

Как и следовало ожидать, это имя заставило его отреагировать на ее оклик. Он обернулся. Она была уверена, что он набросится на нее и ударит, но она знала, что никогда снова перед ним не отступит. Он перевел дыхание, чтобы бросить ей что-нибудь в ответ – когда его взгляд отвлекся на что-то, что происходило позади нее. За один вдох его лицо стало пепельно-серым. И прежде чем она смогла повернуться, он подскочил к ней и потянул к земле. Саммер задохнулась, когда он всем весом прижал ее в мох. Где-то вдалеке она услышала глухой удар, потом он схватил ее за плечи, скатился с нее и снова сильно потянул. Только на несколько сантиметров в сторону – туда, где они только что находились, в землю воткнулся... гарпун? Вот только на его скошенном ребре с обеих сторон были нанизаны акульи зубы, которые были крепко затянуты ниткой, и образовывали смертоносно острые зубчатые края.

Секунда, в которую она бросила влево взгляд, растянулся к вечности.

Это были трое нападающих – они стояли на одной из скал и смотрели на них сверху. Это были люди, или, по крайней мере, человекоподобные – однако, их кожа была белее, чем снег, почти полупрозрачная, и их глаза сверкали морем цветов. Здесь, посреди скалы и мшистой зелени, они казались особенно неуместными, как фальшивые элементы.

Она едва ощутила, как вскочил Кровавый Мужчина, как загипнотизированная она наблюдала за существами.

Пятнистая тюленья шкура с нашитыми украшениями («из рыбьей чешуи?») сверкнула на солнце, когда самый большой из низ ловким прыжком спрыгнул со скалы, без труда бодро смягчил удар и снова выпрямился.

Рядом с Саммер пронзительно заржала лошадь. Она увидела закатившиеся глаза и прижатые уши. Когда она поднялась на ноги, животное испуганно метнулось в сторону и пыталось ее схватить, но Кровавый Мужчина все же безжалостно им управлял прямо рядом с ней и сдержал его.

— Tanahe! — шипело существо и указывало на Саммер.

— Поднимайся! — приказал Кровавый Мужчина. Она схватила его правую руку и позволила ему затащить себя в седло.

В тот же самый момент, когда двое других нападавших бросили в ее направлении копья-акулы, Кровавый Мужчина резко развернул лошадь и погнал ее с места галопом. Саммер пальцами вцепилась в гриву. Вода высоко взметнулась брызгами, когда лошадь одним махом прыгнула в ручей и поплыла против течения. Следующее акулье копье попало в воду и погрузилось в нее как смертоносная хищная рыба. Внезапно русло ручья стало мелким. Стремена неудержимо двигались у ног Саммер, и больно ударяли по ее лодыжкам, однако рука Кровавого Мужчины лежала вокруг ее талии и удерживала от того, чтобы она выскользнула из седла.

— Нагнись! — крикнул он ей в ухо, и она подчинилась и услышала только свист, когда мимо нее промахнулись. Потом она видела только то, как они бросились прямиком к водопаду. — Нет! — воскликнула она. — За ним скала...

Затем вода окатила их, насыщая водой каждый сантиметр ее волос и кожи... и также внезапно снова рассеялась. Лошадь бежала дальше. Стук копыт разносился отрывистым нерегулярным эхом. И когда Саммер с удивлением осмотрелась, то она поняла, что они скачут по тоннелю, созданному человеческими руками. Через отверстие в стене падал солнечный свет и тени ивы. «Это короткий путь, по которому он меня догнал», — подумала она. — «Он ехал прямо через водопад».

Затем они проехали это пришедшее в упадок место в туннеле и погрузились в сумрак, казалось бы, бесконечного пути. Только через некоторое время Кровавый Мужчина направил лошадь медленнее, пока, наконец, она не упала в измученном и нервном движении. Только сейчас Саммер заметила, что она дрожала всем телом.

— Что это было? — спросила она слабым голосом. — Звериные бегуны?

— Нет. Tandraj, — пробормотал он. — Они живут там, где есть вода – в скалистых пещерах фьордов. Как правило, люди никогда не видят их лиц. И если встречают, то тогда они безобидны. Но против тебя они, очевидно, что-то имеют.

Саммер молчала. Он все еще ее держал – его рука вокруг ее талии. Дыхание, которое касалось ее щеки – «и никакого сердца».

Много долгих ударов копыт она боролась с собой, чтобы задать ему вопрос, ответ на который она вероятнее всего знать не хотела. Но она должна была признаться себе, что была трусливой. «Слишком малодушной, чтобы услышать из его уст, что в прошлом он, может быть, был не единственной жертвой?»

— Ты... не сжег театр дотла, — вместо этого едва слышно сказала она.

— Какого черта я должен был убивать невинных людей или сжигать их дома? — недовольно ответил он. Его рука на ее талии сжалась в кулак. И она почувствовала между ним и собой пропасть, которая была так велика, что четыре человеческих жизни не были бы достаточными, чтобы ее преодолеть. Ей стоило огромного мужества, чтобы снова к нему обратиться: — Я не виновата в твоих шрамах. Но виновата в том, что... твое сердце больше не бьется?

Лошадь внезапно остановилась и встряхнула головой, когда она снова вцепилась в гриву. Кровавый Мужчина отодвинул ее от себя, и она не сопротивлялась, когда опустилась из седла. Острые края гравия давили на ее ступни. Лошадь воспользовалась шансом и сразу же переместилась на несколько шагов в сторону, увеличивая расстояние между Саммер и собой.

Кровавый Мужчина не ответил. В полутемном тоннеле он был не более чем силуэтом.

— Мы... любили друг друга, не так ли?

— Я любил тебя, — ответил он грубо. — Только ты предала меня.

Саммер прикусила нижнюю губу. И груз старых обязательств на ее плечах стал бесконечно тяжелым. — Мне жаль, — тихо сказала она. — И я желаю, я хотела бы еще кое-что узнать об этом. Но я вспоминаю... о гитаре и голубых цветах, которые ты прятал под твоей рубашкой и...

— Прекрати, — в этот раз это не было командой. Боль заставила его голос тихо звучать и эхом отдавалась в ее собственной груди.

Он молчал так долго, что она несколько секунд сомневалась в том, что он вообще был еще здесь, и она не разговаривает всего лишь с фантомом.

— Куда ты хочешь меня отвести? — спросила она в тишину.

— В одно место, которое ты знаешь.

— Туда, где мы были счастливы?

Она ощутила, как эта фраза поразила его. Какой-то синий блеск скорби неожиданно растянулся в темноте.

— И что потом? — спросила она дальше. — Ты хочешь мне отомстить? За события, которые я не помню?

— Я хочу не мести, — ответил он хрипло. — Я хочу вернуть назад своё сердце.

Она вернулась, когда отвязали лошадь. Гравий и кремниевая галька с острыми краями разлеталась под ударами копыт и попала ей в плечо и щеку. Она испугалась и уже ожидала того, что кандалы на ее запястьях тут же натянутся и раздерут ее ноги, что они упадут и будут волочиться по гравию, однако она упала от того, что больше не была в кандалах. Она видела вспышки искр, которые копыта выбивали из земли, и не могла этого понять. Он позволил ей идти?

Стук голопа удалялся, перешел на рысь, пока, наконец, лошадь не остановилась. Саммер приготовилась бежать, однако на этот раз он ее не преследовал. Она могла ощущать его ожидание, движения в воздухе, мелькающие картины как зеркальные отражения, которые дрожали между ними в темноте и проходили. И она поняла, что он, в самом деле, в первый раз ей поверил.

Она нерешительно передвинулась одну ногу перед другой. Сделала шаг. И еще один. Нерешительно остановилась.

Это, по меньшей мере, не ощущалось искаженным, чем снова спасаться бегством. Она искала ненависть, которую она ощущала еще вчера. И больше ее не находила.

Она осторожно двинулась вперед, пока ее шаги не стали немного увереннее. Под ее ступнями хрустел гравий, но очевидно он довольно хорошо слышал, чтобы знать в каком направлении она идет. И как только она достигла места, лошадь тут же пошла шагом.