Пепельное сердце

Глава 27 Обещание

Она была мертва. Не дышала. Ее сердце остановилось. Она уже чувствовала, как оно безвозвратно увядало. Все, что делало ее Зоря, превратилось в дым. Смерть была холодной. Даже бесконечно холодной. Издалека до нее доносились голоса, но они относились к жизни и больше не касались ее. Также как и удар, нанесенный по ее грудной клетке. Саммер с неохотой осознала, что чей-то рот прижался к ее рту и теплое дыхание достигло легких. Она хотела отвернуть голову, но у нее больше не было тела. Ни один мускул не подчинялся ее мыслям. Снова удар по груди. Крик прямо в ухо, но в то же время такой далекий.

— … проклятье, ещё раз!

Кто-то хотел, чтобы она дышала, и не понимал, что она мертва. Сердце больше не билось в ее груди. Было лишь ощущение, как будто барабанные палочки отбивали такт на ребрах. Неужели кто-то и вправду стучал по ее груди? Нет, не по груди, а... внутри нее! Действительно. Должно быть, Саммер ошиблась, когда не ощутила биения сердца. «Нет, это... невозможно!»

Саммер испугалась. В ее груди на самом деле билось сердце!

— Ты что, оглохла? Дыши, наконец! — звенел в ее ушах женский голос. Только теперь Саммер поняла, что с ней происходило: она была на грани того, чтобы задохнуться. И не имела ни малейшего понятия, что ей делать. Удар по щеке. Еще одна пощечина по другой щеке. Она открыла рот, больше от возмущения, чем от послушания и сделала глубокий вдох. Ее легкие обдало холодом. Саммер закашлялась, ее трясло, в горле першило. Она откашляла хлопья пепла, темно-серые, потрескивавшие образования, в тоже мгновение превратившиеся в пыль. Она снова и снова выплевывала пепел, как будто им была полна вся ее грудь. Когда Саммер смогла, наконец, дышать свободно, воздух оказался ее врагом, чьим оружием были пять видов холода: покалывающая дрожь, лютый мороз, болезненная, тянущая боль на коже и немеющее постукивание и покусывание. Пока она пыталась справиться с холодом, кто-то осторожно, но крепко обнял ее. «Одна из ... Зоря?»

Она распахнула глаза и увидела перед собой знакомое лицо, которое от облегчения выглядело намного моложе, чем она думала.

— Ну, наконец-то! — выдохнув, сказала Мойра. — Ты меня напугала. На секунду я даже подумала, что он и правда убил тебя.

— Но я же... мертва,— прохрипела Саммер. — Это... не мое сердце.

Мойра улыбнулась.

— Да? Но и не мое тоже. Давай вставай, тебе нужно уходить!

Она положила руку Саммер себе на шею и хотела поднять ее на ноги. Боль в плече заставила Саммер вскрикнуть. Одновременно она поняла, что это была обычная боль. Легкое ранение, не глубокое, но неприятное. Рану больше не обжигала пыль с крыльев бабочек, а чужое сердце билось в ее груди все спокойнее, чем чаще она глубоко вдыхала. Саммер заметила, что Джола была рядом с ней. На этот раз собака не рычала на нее, а понюхав ее руку, облизала онемевшие пальцы. В тот самый момент, когда порыв ветра обдул ее ноги, и она впервые ощутила самый настоящий холод, Саммер поняла, что она полностью превратилась в человека. Она также поняла, чье сердце подарило ей эту жизнь. Ей даже захотелось рассмеяться, но Саммер сдержалась, осознавая, что это еще не конец.

— Зоря! — прошептала она Мойре, почувствовав головокружение. — Индиго хитростью заманил их сюда, в камеры ветров. Я видела одну, ты узнаешь ее, в стеклянном гробу. У нее белые волосы. Она еще жива. Ты должна освободить ее! Также как и остальных Зоря в других ящиках... выпусти их на свободу! А потом... сорви доски с окон, разбей все стеклянные емкости и запусти ветер в камеры.

«Пусть он унесет смертельно опасную пыль, чтобы она упокоилась в море, вместе с пеплом Индиго и его тайной».

— Пообещай мне это, Мойра!

— Как скажешь, танцовщица. Но сначала я должна позаботиться о том, чтобы ты исчезла отсюда.

Когда Саммер в очередной раз открыла глаза, ее куда-то несли. Голова лежала на плече, более сильном и широком, чем плечо Мойры. Походка несущего ее человека была неровной, как будто он слегка прихрамывал.

— Фаррин? — пробормотала она.

— Похоже на то, — услышала она в ответ. Саммер открыла глаза и увидела, что он завернул ее в свою солдатскую шинель, закрывающую даже ноги. Тем не менее, она продолжала мерзнуть, пока Фаррин нес ее вниз по лестницам. Мимо него пробегали солдаты, они наоборот неслись вверх по лестницам. В залах эхом отзывались крики. Все двигались по направлению к вершине цитадели.

— Пропустите! — прогремел голос Фаррина, идущего против течения. — У меня здесь раненая.

— Принеси меня к храму акул, — прошептала Саммер. — Там я уже справлюсь сама.

В то же мгновение она вспомнила, что больше не была Зоря и уже никогда не сможет долгое время выдержать в ледяной воде. Ее человеческое тело переохладится и утонет.

— Размечталась, южанка, — иронично сказал Фаррин. — Сначала мы должны остановить кровотечение. А твои пальцы на ногах стали синее моря.

— Это Мойра приказала тебе отнести меня в безопасное место?

— Верно. Не знаю, что там произошло на крыше, но она сказала мне, чтобы я достал тебе обувь и одежду. И чтобы кто-нибудь занялся твоей раной. Именно это я и делаю.

Было так хорошо, закрыть глаза и положить голову ему на плечо.

— Ты всегда такой послушный? — пробормотала она.

— Я слушаюсь только своего капитана.

Старая шутка заставила ее улыбнуться.

— Он, наверное, очень устрашающего вида.

— Скажем так, я бы хотел всегда производить на него впечатление. Хотя капитан Мойра и не желает меня знать. Но мне импонируют храбрые люди. И не нужно заставлять их ждать.

Саммер еще крепче обхватила левой рукой его шею и потянулась, пока ее губы не оказались совсем близко от его уха.

— У нее был кто-то, кого она любила, Фаррин, — прошептала она ему. — Это было давно. Теперь она боится, что смерть заберет у нее и тебя. Поэтому она отстранила тебя от должности в лагере.

Саммер почувствовала, как при этих словах его сердце забилось сильнее. Это заставило ее вспомнить о своем человеческом сердце. Оно было не таким как сердце Зоря. Было более пылким и живым. К такому ей еще придется привыкнуть.

— Да, конечно, — пробормотал Фаррин подчеркнуто иронически. — Ты и вправду пытаешься убедить меня, что эта стальная женщина боится смерти? Послушай-ка, южанка. Твои романтические баллады это конечно хорошо, но мы, северяне, знаем, когда нам лучше не вмешиваться, чтобы не навредить себе.

Мойра уже нетерпеливо ждала на причале с южной стороны цитадели. На этот раз без сопровождения Джолы. Волны бились о скалы, разбрасывая брызги к небу. Несмотря на то, что еще не наступил вечер, солнце уже начало заходить, окрасив горизонт в красноватый цвет. Где-то там вдалеке поблескивала золотистая точка. «Золотой баркас Леди Мар», — подумала Саммер. Это было странное и в то же время грустное чувство, то, что она все еще была достаточно близка к Зоря, чтобы заметить корабль. И одновременно знала, что никогда больше не будет принадлежать к ним.

Со вчерашнего утра в цитадели царил переполох. Мойра сдержала обещание и освободила Зоря с белыми волосами. Несколько минут спустя, лорд Теремес побледнел и упал на пол прямо посреди тронного зала. Но лишь Саммер знала, что произошло на самом деле, когда ее оповестили о внезапной смерти лорда. Она еще глубже зарылась в одеяла полевого госпиталя, задаваясь тем же вопросом, что и сейчас при виде баркаса: Вернулась ли Зоря с белыми волосами к своим? «Конечно», — сказала она. — «Леди Мар и остальные ждали ее с распростертыми объятиями». На одно безрассудное мгновение Саммер даже позавидовала ей.

— Поторопитесь! — прошипела Мойра.

Саммер оторвала взгляд от горизонта и побежала дальше по мокрым камням, покрытым ракушками. На ней были зимние сапоги на меху, которые казались ей кирпичами, привязанными к ногам. Да и к рукавицам она тоже не привыкла. Тем не менее, она по-прежнему мерзла, следуя за Фаррином к маленькой, моторной лодке. Повязка плотно прилегала к плечу, под ней ощущалось пульсирование, наверняка вызванное горьким, дурманящим напитком, который Фаррин налил ей несколько часов назад. Он поддерживал Саммер, чтобы она не поскользнулась и не упала, во время преодоления последнего отрезка дистанции по направлению к лодке.

— Давай уже, танцовщица, — подгоняла ее Мойра. — Скоро кто-нибудь может хватиться лодки.

— Куда ты меня отвезешь?

— В небольшую бухту. Оттуда Фаррин сопроводит тебя к внешнему лагерю. Это недалеко. В данный момент там безопаснее, чем в этой цитадели, похожей на резервуар с акулами.

Хотя Саммер знала, что не станет подчиняться Мойре, ей стало приятно, что о ней так заботятся. Она украдкой рассматривала воинственную леди и ничего так не желала, как увидеть ее вновь.

— Цитадель со вчерашнего дня превратилась в пороховую бочку, — продолжила Мойра. — И это только начало. Слухи о смерти лорда Теремеса уже дошли до противника. Одни убеждены в том, что его убил Индиго и затем сбежал, другие обвиняют своих же людей в убийстве обоих. Да еще и люди самого лорда Теремса готовы перегрызть друг другу глотки. Н-да, когда освобождается место на троне, волки начинают грызться ради него.

— Что ты собираешься делать? — спросила Саммер.

Мойра пожала плечами.

— Свою работу, — лаконично ответила она. — То, ради чего я здесь. Тушить пожары, уменьшать накал страстей, заканчивать битвы. Усаживать победивших и проигравших за стол переговоров. Давать лордам и солдатам право голоса. Переговоры, переговоры и еще раз переговоры, чтобы не пролилось еще больше крови. Это мои обязанности.

В ее словах слышалась гордость, и осознание того, что предстояли трудные времена.

— Но, сначала, — добавила Мойра, — я высажу тебя на берег. Не думаю, что кого-то из вас будут рады видеть в цитадели.

«Кого-то из вас». Саммер ничего не ответила.

Плыть к бухте, когда море было беспокойным, оказалось рискованным мероприятием. Саммер держалась крепко, как могла и радовалась тому, что Фаррин сидел рядом, так что во время особенно высоких волн, она могла опереться на него. Ее лицо забрызгало морской пеной, когда они, повернув, направились к бухте. Саммер оглядывалась в поисках Дайе и Зии, но их нигде не было видно. Они несколько раз проплывали слишком близко к скалам, однако, Мойра была опытным штурманом. Она маневрировала между каменными зубьями и, в конце концов, завела лодку в тихие воды маленькой бухты. Когда Саммер, наконец, отважилась осторожно оглядеться вокруг, цитадель была уже далеко. Раненый колосс, все еще устремленный к небу цвета индиго, которое виднелось сквозь выбитые и проломленные окна смотровой площадки. Мойра распорядилась, чтобы облицовка окон была удалена.

«Но это уже не поможет Бельен». Саммер думала, что еще вчера выплакала все слезы по Бельен и бедняге Теллусу, но сейчас она снова заплакала. Ее мокрые щеки похолодели на ветру.

Мойра остановила лодку возле скалы под прикрытием каменной гряды. Вода здесь была спокойней, тем не менее, лодка время от времени покачивалась.

Ловким движением Мойра и Фаррин закинули веревку на выступ скалы, чтобы закрепить лодку. Саммер охотно позволила Фаррину поднять себя над бурлящей расщелиной между лодкой и скалами. Ее колени дрожали, когда она, наконец, ощутила твердую землю под ногами. Фаррин тут же запрыгнул обратно в лодку и взял оба рюкзака. Тот, что поменьше, с провиантом, он бросил на землю, после чего наклонился за вторым. Когда он уже собирался спрыгнуть с ним с борта, Саммер покачала головой.

— Нет, — сказала она твердым голосом. — Я пойду одна.

Фаррин выпрямился. Они с Мойрой посмотрели на нее так, как будто это была неудачная шутка.

— Что это значит? — крикнула Мойра.

— Я благодарна вам обоим. Особенно тебе, Мойра. Но здесь наши пути разойдутся. У вас свое задание. У меня свое.

Саммер сглотнула, взглянув на их ставшие родными лица. Взяв рюкзак в левую руку, она осторожно надела его на не поврежденное плечо.

— Прощайте.

Она услышала, как оба начали ссориться. У Мойры был возмущенный голос, а Фаррин звучал более благоразумно.

— Оставь ее, Мойра.

— Ну, уж нет, я этого не сделаю. У нее температура, она не знает, что творит!

— Я думаю, она точно знает, что делает.

Саммер пошла быстрее, не оглядываясь. Ветер шумел в ушах, заглушая их голоса. Только когда она услышала позади себя шаги, Саммер стало ясно, что от Мойры нельзя было отделаться простым «прощай».

— Эй! Остановись!

Мойра догнала ее, и, не взирая на рану на плече, схватила за руку.

— Что это такое? Ты совсем спятила? Я не допущу, чтобы ты ушла.

Ее серые глаза напоминали грозовое небо. Но сегодня воинственной леди не удастся запугать Саммер.

— Нет, ты отпустишь меня, — спокойно ответила она. — Потому что это моя история, а не твоя.

— Да неужели, принцесса? Ты даже не знаешь, как добраться до лагеря! Ты уже идешь в неправильном направлении.

— Это правильное направление, Мойра. Я не хочу в лагерь. Я хочу туда.

Она указала на юго-восток.

Мойра, наконец, отпустила ее.

— К ближайшему фьорду? Ты совсем рехнулась? Там нет ничего, кроме старых руин. Думаешь, я тут утруждаю себя ради того, чтобы ты совершила самоубийство? Ты погибнешь где-нибудь в снегу. Как только действие обезболивающего закончится, каждый твой шаг будет мучением.

Она замолчала, когда Саммер ничего не ответила.

— Кое-кто ждет меня там, — сказала Саммер. — Человек, напавший на меня в Маймаре, и ударивший тебя в лагере лорда Теремеса, чтобы спасти меня. Его ... зовут Любимый.

Странно, но при этих словах кровь прильнула к ее щекам. Даже произносить его имя было так приятно. Саммер была раненой и уставшей, была смертной, даже больше, чем ей хотелось бы, но думая о Любимом, она ощущала себя самым счастливым человеком на свете.

Теперь Мойра окончательно растерялась. Она скрестила руки на груди и неодобрительно покачала головой.

— Мужчина номер три? Не считая вчерашнего? Ты неисправима!

Саммер засмеялась.

— Я должна ему кое-что. Жизнь. И смерть. Кроме того... я люблю его, Мойра. Не волнуйся за меня. Я знаю, где найти его.

Воительница долго смотрела на Саммер, затем черты ее лица расслабились. Она глубоко вздохнула.

— Ты слишком упрямая, чтобы заставить тебя поменять решение. Но тогда хотя бы не беги как слепой заяц к своре волков.

Ловким движением она вытащила из кобуры пистолет и вложила его в руку Саммер.

— Снимать с предохранителя вот этим рычагом, — коротко объяснила она. — Мой тебе совет, не раздумывай долго, если на кону будет твоя жизнь. Стреляй, пока противник не опередил тебя!

Саммер взвесила оружие в руке и спрятала его.

— Спасибо.

Мойра коротко кивнула и ушла, не попрощавшись, и всем своим видом выражая неодобрение. Однако Саммер еще никогда не ощущала такой близости с ней как в это мгновение. «Как будто я могу заглянуть в ее сердце», — подумала она. — «Там был теплый свет, хорошо скрытый за стенами крепости».

— Мойра? — крикнула она. — Почему ты помогла мне?

Воинственная леди остановилась и обернулась к ней.

— Длинная история. Может, я расскажу ее тебе, когда все закончится. И ты вернешь мне оружие. Я тебе его одолжила, а не подарила!

Конечно, все это прозвучало как серьезное предупреждение, но вызвало у Саммер улыбку. Обещание это обещание. А если оно прозвучало из уст Мойры, то со вчерашнего дня Саммер точно знала, что ему можно было верить. Она не смогла сдержаться и выкрикнула ей вслед.

— Эй, дипломат! Не забудь сама заключить кое с кем перемирие!

Мойра презрительно фыркнула и отмахнулась.

— Ты еще будешь поучать меня, Зоря? — крикнула она через плечо. — Я скажу, если мне понадобятся советы такой сумасшедшей как ты.

Саммер смотрела ей вслед, пока Мойра не дошла до лодки. Фаррин уже ждал ее. Хоть он и знал, что Мойра была последней женщиной на свете, которая нуждалась в помощи, чтобы забраться в лодку, он протянул ей руку. Саммер могла только предполагать, чего стоил северянину этот жест, ведь он смог переступить через свою гордость. Мойра колебалась. Некоторое время, которое показалось Саммер вечностью, они стояли и смотрели друг на друга, в то время как ветер трепал их волосы, а течение прижимало лодку к скале. В конце концов, воительница протянула правую руку офицеру. И уже стоя рядом в лодке, они больше не отпускали друг друга.