Первый Архонт

Безразличие вечности. Часть I

Взирая на поле битвы, Лассаэр стоял на краю обрыва. Его враг был одним из самых способных противников. Несмотря ни на что, маневры и действия атакующих были до невозможного точными. Если бы не превосходно выверенная оборона, противник взял бы крепость после первой же атаки. Это была одна из бесчисленного множества битв, которую проводил рыжеволосый эльф. Она не была ни более безнадежной, чем другие, ни менее опасной. Такая же осада, как и все остальные, за исключением того, что чаще Лассаэр вел войска на приступ, а не сидел в обороне. Но было что-то еще. Что-то… новое.

Каждую битву в своей жизни Рыжий дуэлянт проводил ради азарта битвы, ради победы, ради превосходства. Важно было только здесь и сейчас. Но эту схватку он желал закончить как можно быстрее, потому что в этот раз важно было то, что будет после.

Не отступая ни на шаг под градом стрел, как обычных, так и магических, когда мимо проносились огромные валуны, запущенные с целью повредить неприступные стены, эльф спокойно и методично оценивал ситуацию и через офицеров гарнизона руководил обороной. Многие из них поначалу не понимали, почему и для чего большинство этих приказов, кажущихся им бессмысленными, но даже самые упертые через пару часов отмечали для себя, насколько эффективное действие эти приказы возымели.

Ваэль находилась подле Лассаэра, не вмешиваясь в его руководство, и тихо поражалась его проницательности на поле боя. Каждый маневр противника если не предугадывался, то как минимум блокировался в тот же момент, когда был обнаружен. Из учтивого и обстоятельного попутчика бывший Король Гнева на её глазах превратился во властного, жестокого, но чертовски успешного полководца. Ваэль, до этого не раз наблюдавшая, как войсками руководили Архонты и самые одаренные смертные, могла только молча восхищаться.

Снежный Бастион был огромен. Его стены, расположенные среди горных пиков и обращенные самой мощной стороной к пустошам, были выполнены в лучшем стиле современных крепостей старой Земли. Каждая куртина обстреливалась двумя бастионами. Имелось несколько уровней защиты, рассчитанных даже на самый невозможный сценарий взятия стены противником. Внутренняя цитадель располагалась на горном пике, что и в погожий день скрывался за облаками. Пушки, больше похожие на бомбарды, арбалетчики, горячее масло, рвы и скальные пики делали крепость неприступной для любой армии, доселе приходившей с пустошей.

— Думаете, Думгни успеет вернуться до того, как эти стены падут? — не отрываясь от разыгравшегося сражения, спросил Лассаэр.

— Смотря когда они падут, — не сразу осознав вопрос, ответила Ваэль.

— Если не мешать Герцогу обстреливать их, то через пятнадцать дней.

Холодный ветер нещадно хлестал, непрерывно заставляя щуриться от летящих в лицо снежных капель. Развернувшаяся битва или же гнев Красного Герцога уже начали менять местный климат, превращая Бастион в дождливый.

В пути в Балариэльскую Академию Риттер, Мелисса и Агнолия провели еще несколько дней. Пасмурным днем, волоча собранную из всего что нашел тележку, в которой он вез так и не пришедшего в сознание Архонта Света, Риттер никак не мог перестать думать о том, какой он увидел Мелиссу. Когда-то он так же смотрел на свою жену. На самую прекрасную девушку в его жизни. В прошлой жизни. Но это было так давно, так далеко. Юноша изо всех сил попытался вспомнить лицо человека, с которым когда-то дал клятву быть до самой смерти. И пусть в план вмешались силы, управляющие судьбой куда более искусно, чем он, Риттер до прошедшей ночи искренне верил, что его сердце навсегда останется там, на старой Земле. В могиле, которую он вырыл прямо во дворе его разрушенного дома. Но сейчас он не мог вспомнить ничего. Ни голоса, ни лица… Ни смеха. От подступающей обиды Риттер громко, с надрывом выдохнул, из-за чего привлек внимание идущих впереди.

Девушки обернулись, и юноше пришлось старательно проморгаться, чтобы вернуться в реальность. Агнолия то ли из вежливости, то ли неправильно интерпретировав его состояние, тут же предложила передать тележку ей.

— Нет, госпожа, я не устал, спасибо — мысли продолжали затягивать обратно в прошлое.

— Риттер, все хорошо? — заботливо и мягко спросила Мелисса.

Ощущая бурю эмоций, в которой юноша никак не был сейчас способен разобраться, он неловко кивнул.

— Да, конечно. Мы можем остановиться на привал?

Девушки озабоченно переглянулись и согласились. Юноша в ответ на это аккуратно, но торопливо опустил тележку с Себастианом и пошел в лес, предупредив, что будет неподалеку.

Мелисса обеспокоенно смотрела ему вслед, пока Агнолия, не теряя времени, начала обустраивать лагерь.

Пройдя несколько десятков метров по лесу, Риттер услышал журчание воды и бросился в его сторону, испытывая нестерпимую потребность охладиться. Добравшись до ручья, он с ходу опустил в воду практически пылающую голову, и закричал что есть сил. Судорожно перебирая воспоминания, он пытался вспомнить хоть какую-нибудь деталь внешности человека, жажда мести за которого питала его целых десять лет.

Вытащив голову, юноша воззрился на небо, впервые в жизни вспомнив, как ненавидел его в прошлой. Небо, полное безразличия. Капли стекали по его телу, и сидевший в грязи человек, тяжело дыша, просто не понимал, как все так обернулось.

Мелисса ходила взад и вперед, не покидая лагеря, но и не находя себе места в нем. Агнолия, спокойно готовящая обед на разведенном костре, с интересом поглядывала в ее сторону, но даже не помышляла завязать диалог. Архонт же, неспособная остановиться, разрывалась между порывом пойти за Риттером и желанием спросить у Агнолии, что она думает о происходящем. Когда девушка наконец определилась, из повозки раздался сухой прерывистый кашель.

Очнувшийся Себастиан, словно стряхнув с себя слой вековой пыли, резко поднялся. Быстро оглядевшись в попытках оценить обстановку, Дитя Света тут же успокоился, увидев символы Ареса на груди Агнолии.

— Значит, — с трудом прохрипел он, — Вы все-таки пришли!

Агнолия, по-доброму улыбнувшись, подошла поближе к Себастиану и помогла ему подняться и, осторожно подбирая слова, принялась рассказывать о судьбе Те Шуля, Ареса и о последующих событиях. И хоть сейчас Себастиан больше напоминал старика, с каждым следующим словом адъютантка все отчетливее видела в его глазах разгорающееся пламя.

Мелисса же, соблюдая этикет, поздоровалась и затем откланялась в сторону, в которую ранее направился Риттер. Пасмурное небо разразилось ливнем. Едва заметные следы юноши мгновенно смыло, что, однако, не помешало девушке вскоре найти искомое. Перед ней, сидя в грязи, насквозь мокрый сидел Риттер, вглядываясь в серые облака.

“Раньше смотрел только в пол. Сейчас только в небо”, — усмехнулась девушка.

Она подошла к юноше, но дождь был такой сильный, что ей пришлось кричать, чтобы он её услышал.

— Там Себастиан, — в эту секунду она поняла, что не хочет сейчас говорить об этом.

Риттер встал и подошел к девушке чуть ближе. Небольшая речка, бежавшая позади него, уже вышла из берегов.

— Себастиан… Владыка Света, что с ним? — юноша смутился допущенной фамильярности.

— Что ты здесь делаешь? — Мелисса улыбнулась самым добрым и очаровательным образом, на который только была способна, немного показав клыки.

Это сработало.

— Я… — Риттер смущенно огляделся по сторонам. — Просто хотел…

Немного склонив голову, девушка по-лисьи заглянула ему в глаза.

— Побыть один? Мы тебе надоели?

— Что? Нет, я…

“Мне кажется, или мы слишком близко?” — пронеслось в стремительно опустевшей голове. Они оба уже стояли по щиколотку в воде.

— Тогда в чем дело? — девушка продолжала приближаться к юноше.

Риттер пытался отойти назад, но дальше берег реки обрывался, открывая бОльшую глубину. Больше не было путей для отступления. Мокрые насквозь, они стояли настолько близко, что юноша ощущал дыхание Мелиссы. Больше не нужно было кричать, чтобы услышать друг друга.

— Я жду ответа, — настаивала девушка, наклонив голову в другую сторону в знак нетерпения. Она даже не представляла, насколько сильный контроль над Риттером ей давала не спадающая с её уст улыбка.

В груди самого Риттера разливалась приятная тяжесть и тепло от мысли, что он непроизвольно дышит выдыхаемым девушкой воздухом. Он уже не помнил ни её вопроса, ни где они находились.

— Риттер… Скажи что-нибудь, — Мелисса завороженно смотрела в глаза собеседнику. Время для игр в кошки-мышки прошло. Она, сама того не замечая, уже не улыбалась, не притворялась лисицей, не хотела говорить…

Ничуть не ставший слабее ливень шел словно в другой вселенной, казавшийся просто далеким шумом. Ни холодная вода, омывающая их ноги, ни гром, ни молнии, ничего не могло оторвать их взгляды друг от друга. Мелисса смела все возводимые Риттером барьеры один за другим, не оставив даже песчинки. Остался последний шаг, и девушка ждала, пока он сделает его. Сердца обоих уже стучали в унисон.

Риттер очнулся от транса. Далеко за горизонтом в небо взвился огромный, полный адского пламени луч. Следом за ним — грохот тысячи ударов по земле. Юноша тут же сделал несколько шагов в направлении взрыва, обойдя Мелиссу, чтобы лучше рассмотреть аномалию.

Не способный подобрать слов, он только и мог, что пытаться понять, где это произошло, и что могло послужить причиной.

Мелисса осталась неподвижна. Единственное, что изменилось, она опустила голову и смотрела в разрываемую падающими каплями воду. От обиды ей хотелось разрыдаться.

Закончив расчеты, Риттер, хоть и потрясенный, тут же начал тараторить, обернувшись к Мелиссе.

— Это в Балари…

Мелисса не слушала сказанные слова, знала только, что Риттер здесь, и двинулась на звук его голоса. Мир словно замедлился. Если бы ей было интересно, и она огляделась по сторонам, то действительно могла бы заметить, как капли дождя стали медленнее, чем были секунды назад. Это не было манипуляцией со временем, а только с собственными скоростью и восприятием. Девушка подошла вплотную к Риттеру и заглянула ему в глаза.

“Обеспокоенные. Почему тебе важнее что угодно, чем то, что происходит между нами?”

Она смотрела ему в глаза, прилагая поистине колоссальные усилия, чтобы продлить этот момент на как можно дольше. Риттер уже начал реагировать на ее движения, но даже его скорости не хватило бы на какое-то действие. Девушка твердо решила получить желаемое. Ее руки мягко сомкнулись на шее юноши. Она еще некоторое время с влажными от обиды глазами смотрела в его глаза, которые метались в разные стороны в попытках понять происходящее. А затем, не переставая напитывать скоростью свое тело, девушка как можно более медленно и нежно коснулась кончиками своих губ таких мягких и мгновенно ответивших взаимностью губ Риттера.

Ваэль располагалась в отведенных ей покоях. На время осады их с Лассаэром разместили в подземных комнатах, дабы уберечь от возможного ливня из запускаемых адскими машинами снарядов. Лассаэр, впрочем, так и не покинул крепостных стен.

Архонт сидела на кровати, готовясь ко сну, и не представляла, как вообще возможно спать под такой грохот. Осада длилась уже сорок часов, и солдаты противника скорее впустую гибли, чем успевали устать. В руках у Ваэль была та самая брошь, с которой Паскаль пересек все моря этого мира.

“Удивительно, но она до сих пор пахнет морем.”

Вращая в руках драгоценность, девушка пыталась прикинуть, как бы поступил и сам хозяин этой вещицы.

— Ты бы расспрашивал Лассаэра до потери сознания, да? — Ваэль, улыбнувшись, озвучила один из вариантов.

Проведя еще немного времени, предаваясь воспоминаниям, девушка почувствовала щемящую боль в груди и захотела во что бы то ни стало увидеть своего мужа. Она немного сосредоточилась на брошке и уже мечтательно начала представлять, как вот-вот увидит прошлое, где Паскаль в роли первооткрывателя плывет на корабле сквозь соленую пелену, разделяющую континенты. Но чуда не произошло. Немного напрягшись, Ваэль стала судорожно озираться в поисках причины, по которой её силы не работают. Ответ не заставил себя долго ждать — из её походной сумки торчали песочные часы, которые она забрала из основания Башни Мага.

“Я взяла их с собой?!”

Девушка ловко извернулась и, не слезая с кровати, дотянулась до сумки, выхватив оттуда неожиданно оказавшийся здесь предмет. В том же положении, лежа на спине, она подняла часы над собой и начала пристально изучать.

— Узнай Лассаэр, что все это время у нас была еще одна печать, на что готов бы он был, чтобы уничтожить её? Хмм. Почему ты вдруг стала блокировать магию?

Девушка быстро вскочила и, отойдя на пару шагов, попыталась разглядеть, сколько энергии хранят в себе часы. Ничего не вышло. И только отдалившись за пределы комнаты, ей удалось воплотить задуманное.

— Сколько энергии за столь короткий период! Но ты же была пуста в Академии…

Окружающие стены содрогнулись от полученного удара сильнее, чем когда бы то ни было. На Ваэль посыпалась пыль и крошка немного повредившегося раствора с потолка. Архонт застегнула плащ брошью Паскаля, спрятала песочные часы, чтобы не ощущать их теперь уже заметного влияния, и, погрузившись в размышления, отправилась бродить по крепости.

Эльф созерцал поле битвы. В отличии от противника, он был вынужден беречь своих подчиненных, к чему явно не привык. Из-за этого, отдавая каждый приказ, он пусть и недолго, но колебался, взвешивая жизни доверившихся ему солдат.

За время, прошедшее с начала осады, погибли тысячи демонов. Грамотно расположенные укрепления и сами гарнизонные войска, а также перемещения резервов, нивелировали разницу в физических способностях сражающихся. Там, где погибала сотня демонов, защищающиеся теряли только одного. Но даже этот один стоил слишком много.

По пути к месту, где Ваэль видела Лассаэра в последний раз, она наткнулась на одного из гарнизонных врачей. Тот пожаловался на нехватку рук, и Архонт отправилась в лазарет. В этом месте, полном стенаний и крови, не было ничего, чего она бы не видела до этого тысячи раз. Ваэль уже машинально отгораживалась от чужих страданий, и это каждый раз давило ей на совесть. Многие из тех, кого она увидела, были ранены слишком сильно для того, чтобы им можно было помочь.

Исцелив несколько переломов и открытых ран бойцам, которые после этого сразу смогут вернуться в бой, Ваэль показалось, что она увидела знакомое лицо. Подойдя поближе, девушка убедилась, что ошиблась, но умирающий уже заметил её, несмотря на агонию.

— Не тратьте время, достопочтенная госпожа Ваэль, меня уже не спасти, — с трудом выдавил из себя солдат.

Девушка подошла поближе и присела рядом с ним. Не важно, что Архонт чувствовала, она всегда должна была показывать тем, кто умирает за нее, что ей не все равно. По крайней мере, так она решила для себя.

— Как твое имя?

Мужчине явно пришлось потрудиться, чтобы принять более подобающее положение для разговора со столь значимой особой, но Ваэль тут же положила на его грудь руку, чтобы облегчить боль с помощью магии и заставить его расслабиться.

— Я не посмею обременить Вас знанием моего имени, Владычица Времен, — мужчине стало заметно легче говорить.

— Это мне решать, — мягко настаивала девушка.

— Простите за непокорность, но не откажите мне в последней воле, — лицо солдата озарилось вымученной улыбкой.

— Хорошо, — Ваэль немного огорчилась. — Сколько тебе осталось?

— Несколько часов назад мне сказали, что я не проживу и часа. Но Смерть решила помедлить.

Ваэль так и не поняла за эти годы, вежливо ли осматривать раны умирающего человека, когда ты никак не можешь ему помочь. И хотя она сама признавала это глупостью, никак не могла избавиться от ощущения, что так делать не стоит.

Сочувственно вздохнув, Архонт мягко поправила спальник, выступающий в роли подушки для раненого солдата.

— Быть может, ты бы хотел что-нибудь рассказать? Иногда сильные люди способны держаться дольше, чем должны, только ради того, чтобы закончить какое-то дело.

— Я безмерно благодарен за Вашу заботу, но не хочу быть единственным счастливчиком, которому Вы оказали честь проводить меня в последний путь. Прошу, не тратьте время на меня, я не так важен, как Вы пытаетесь показать.

— Крепость не падет в одночасье, если я посижу тут с тобой. И насчет своей важности ты ошибаешься. Архонты защищают этот мир вместе с вами и ради вас, а не ради себя. Без тебя и каждого здесь этого мира давным-давно не стало бы, если бы он вообще был. И да, можешь считать себя везунчиком. Так что я повторю свой вопрос, есть ли что-то, что ты хотел бы мне рассказать?

Мужчина действительно хотел бы с кем-нибудь поговорить, но никто не был способен сходу делиться с незнакомцем самым сокровенным, даже если это Архонт. Ваэль это понимала, а потому сама рассказала солдату немного о своих переживаниях. Пусть не сразу, но разговорившись, он поведал Ваэль о своем доме, оставшемся далеко на юге. Вспоминая свою семью, солдат улыбался, и когда его история подошла к концу, он выглядел куда лучше, чем когда девушка только нашла его.

— Кажется, я понял, что меня держит. Владычица, прошу, Вы можете выполнить еще одну мою просьбу?

— Конечно.

Дрожащими руками человек снял со своей шеи цепочку и протянул её Ваэль.

— Молю, сделайте так, чтобы этот амулет попал к моему сыну. Не обязательно сами, можете просто передать кому-то из моих сослуживцев.

— Тогда тебе все же придется сказать мне свое имя, — с улыбкой прошептала Архонт, принимая цепочку со странным символом.

Мужчина помотал головой.

— Меня называли проповедником, — он протянул палец к символу. — Это символ бога Смерти.

Ваэль внимательно посмотрела на амулет, прикрепленный к цепочке. Небольшие карманные часы, практически до основания расколотые пополам, поблескивали в свете ламп лазарета. Будучи наместником богини Времени, девушка весьма удивилась совпадению или, быть может, символизму. Озабоченная размышлениями, она перевела взгляд на собеседника, чтобы задать вопрос, но солдат был уже мертв.

Не сразу найдя в себе силы покинуть усопшего, Ваэль добралась до бастиона, на котором расположил свой командный пункт Лассаэр. Архонт отыскала эльфа на том же самом месте, на котором он был, когда девушка его покинула. Он все так же неотрывно смотрел в глубь построений противника. Проследив за его взглядом, девушка увидела Красного Герцога. В этот момент картинка в её голове окончательно сформировалась. И гарнизон, и армия осаждающих не были для этих двоим ничем, кроме оружия, которым они сражались. Это все еще была дуэль. Она проходила как в умах этих закадычных врагов, словно шахматная партия, так и в реальности. Сейчас они бились солдатами, но Ваэль прекрасно понимала, что оба жаждут окропить свои руки кровью друг друга, с трудом вынося эту прелюдию.

“Мальчишки…”.

Тысячи мыслей неслись по голове Риттера, и он ненавидел себя за это. Но как ни старался сосредоточиться на происходящем, в голову отчаянно лезли страхи и сомнения. “Что, если я подведу её?.. Что, если я стану её слабым местом?.. Что будет, когда я состарюсь, а она нет?..”. Ничего не изменилось: девушка шла вперед, а юноша остановился в нерешительности. Мелисса, почувствовав это, не выдержала и чуть отстранилась, продолжая его обнимать. Переживая, что Риттер вновь все испортит, она почти до боли сжала свои пальцы на его шее. Как можно более спокойным тоном, на который только была способна, девушка тихо произнесла:

— Ты не искренен.

Голова юноши в момент опустела. Он ведь уже и так все понял, о чем тут вообще оставалось думать? Риттер проклял себя за то, что так испортил их первый осознанный поцелуй, и во что бы то ни стало решил исправить ситуацию. Немного мотнув головой, он взволнованно приблизился к лицу девушки, желая немедленно извиниться и дать понять, насколько важен для него этот момент, и насколько он сожалеет о своих сомнениях. Но ее глаза… На секунду Риттер вновь почувствовал, что дышит выдыхаемым ею воздухом. Он ощутил Мелиссу каждой клеточкой своего тела, что соприкасалась с девушкой, и забыл обо всем. Он, как и многие до него, навеки замерз в этих ледяных глазах, но его эти глаза не отталкивали. Девушка ждала. И Риттер больше никогда не намерен был заставлять себя медлить. Стремительно преодолев разделяющее их расстояние, он коснулся желанных губ. Сперва трепетно и нежно, но с каждой секундой этого благоговейного безумия все более неудержимо и жадно. Оба они, и Риттер, и Мелисса, в этот момент существовали только в этом касании, разделяя бешеное сердцебиение на двоих. И не смотря на то, что Риттер так ничего и не сказал, Мелисса почувствовала все принятые им сейчас решения.

Когда воздуха стало совсем не хватать, и двое, вопреки желанию никогда не прекращать их поцелуй, слегка отстранились, друг другу в глаза смотрели будто два совершенно других человека. Мелисса искренне улыбалась. Лед, которым она окружала себя, растаял, и девушка словно сияла. Риттер же, словно человек, вышедший на свет спустя многие годы пребывания во тьме, выпрямился во весь рост. Её руки мягко смыкались вокруг его плеч. Его руки лежали на её талии. Все еще шел дождь, но каждая капля, касающаяся этих двоих, не несла холода или боли.

— Мне нравится, когда ты настоящий, — прошептала Мелисса.

В окружающем шуме мира Риттер слышал только её. Он, как и девушка, не был способен сдержать улыбки. В окружающей красоте мироздания Мелисса видела только его.

Себастиан внимательно слушал историю Агнолии о произошедшем за последние пару месяцев, когда их потряс громкий взрыв, доносившийся с востока. Следом за этим по верхушкам деревьев пронесся сильный, увлекающий их за собой ветер. Агнолия мгновенно вскочила, когда как Архонт, зная свое состояние, предпочел поберечь силы.

— Не нравится мне это, — подтвердила свои мысли адъютантка, злобно глядя в сторону, откуда донесся звук.

— А что там может быть?

— Балариэльская Академия.

Архонт Света задумался. Слишком много новостей для человека, только недавно потерпевшего сокрушительное поражение у себя дома. Он не имел ни малейшего представления о том, что это могло бы быть, и как с этим бороться. Да и Агнолия успела рассказать ему не все.

— Нам надо выдвигаться, пойду разыщу госпожу Мелиссу, — уверенно подытожила Агнолия.

С трудом шевелящийся Себастиан даже не думал ей перечить. Девушка отправилась в направлении, в котором некоторое время назад ушли её спутники, и нашла их довольно быстро. Правда, в несколько неожиданном, но долгожданном положении.

— Наконец-то, — выдохнула Агнолия, немного покраснев и улыбнувшись. И, решив их не смущать, вернулась назад в надежде, что они не заставят себя долго ждать.

— Госпожа, Вы нашли наших спутников? — поинтересовался у адъютантки Ареса Себастиан.

— Да, они скоро будут.

Заметив легкий румянец на щеках собеседницы, Архонт Света решил не продолжать дальнейший расспрос.

Когда Риттер и Мелисса вернулись, юноша вежливо представился Себастиану, и, когда с формальностями было покончено, группа продолжила путь. Все они согласились с тем, что как можно быстрее добраться до Академии сейчас будет самым лучшим вариантом. По дороге Агнолия, Мелисса и Риттер продолжали рассказывать Себастиану обо всем происходившим с ними, и с какими врагами пришлось столкнуться.

— Мне жаль слышать о столь тяжких испытаниях, выпавших на вашу долю. Я могу только просить Атрума дать нам всем сил преодолеть это.

— А Вы совсем ничего не помните с тех пор, как… — Мелисса задумалась, пытаясь мягко указать на поражение Себастиана.

Лицо мужчины исказила боль давно терзающей раны.

— Простите, но мне кажется, что я пока не готов об этом говорить.

— Что Вы, это Вы простите!

— А Вы, молодой человек, адъютант Хранительницы Севера, — попытался как можно скорее сменить тему Архонт Света, — чем похвастаетесь? И, простите, если лезу не в свое дело, но что-то я не вижу при Вас ни оружия, ни магических свитков. Как же Вы защищаете свою госпожу?

— Риттер здесь не для того, чтобы сражаться, — вступилась Мелисса.

— Что, простите?

— Риттер пацифист. И в качестве адъютанта он мне нужен совсем не для военных целей.

Себастиан посмаковал давно забытое слово и затем предпринял очередную попытку разрядить обстановку.

— А Ваш адъютант не имеет права слова? Почему Вы молчите, молодой человек?

Риттер молчал, потому что его почти тошнило от слов Себастиана. Аура этого Архонта была для юноши почти анафемой. Вечное упоминание бога и показная мудрость раздражали каждую клетку в теле Риттера.

— Моя госпожа все верно говорит. Я никогда не брал, не беру и не буду брать оружие в руки.

— О как. А если, например, она окажется безоружной перед врагом, который будет собираться её убить, и между Вами и этим врагом будет лежать меч, Вы тоже ничего не сделаете?

Агнолия и Мелисса обернулись, чтобы оценить выражение лица Риттера, хотя он, впрочем, уже и так нацепил маску вежливости, а потому никак в лице не изменился.

— Ну что Вы, господин, обязательно сделаю.

— И что же? — с хитрецой попытался добить Риттера Себастиан.

— Я возьму госпожу на руки и побегу со всех ног.

Мелисса прыснула. Похожий на старика Архонт тут же потерял всякий интерес к адъютанту сестры по долгу.

Спустя пару дней путники достигли точки видимости Балариэльской Академии. Их взору открылась разрушенная Башня Мага, центральная постройка академии. Лес вокруг территории был выжжен дотла, а в небесах зияли черные с красным тучи, закручивающиеся в отвратительный водоворот.