Первый Архонт

Звездная россыпь

Он проснулся от ощущения, будто что-то давит ему на грудь. Спустя пару мгновений осознание этого ударило в голову, и он поспешно вскочил. Как оказалось, у него на груди действительно лежала девушка. Бесцеремонно сброшенная блондинка была слишком сильно уставшей, чтобы еще и негодовать из-за подобного обращения. Риттер тут же захотел извиниться и уже открыл было рот, но резкая боль, прорезавшая гортань, не дала закончить запланированное. Не имея возможности действовать по обыкновению, юноша запаниковал, но, вспомнив через пару мгновений обстоятельства, предшествовавшие тому, как он провалился в сон… Произошли ли эти события на самом деле? Риттер совсем растерялся.

Мелисса с трудом уселась на полу, превозмогая желание упасть и уснуть. Потолок помещения, в котором они находились, горел с самого момента пробуждения Агнолии и уже грозил обрушиться им на головы, когда адъютантка крикнула, что ей нужна помощь. Риттер, благодарный возможности отвлечься, тут же побежал к ней, старательно не замечая, как на него смотрит Мелисса.

— Это Себастиан Тейн, Риттер. Надо вытащить его отсюда, но… боюсь я и сама еле могу идти. Ты как?

Риттер кивнул и тут же взялся поднимать Архонта. Не без труда перекинув его через плечо, юноша повернулся к спутницам. Агнолия почти сразу встала сама, но Мелисса, задумавшись, очнулась, только когда Риттер подошел к ней и протянул руку, чтобы помочь подняться. Помещение уже начинало заполняться тяжелым черным дымом. Немного поколебавшись, Мелисса приняла помощь Риттера, и все вместе они направились к выходу. Агнолия держалась лучше всех и шла впереди, тратя силы, явно взятые в долг у будущей себя, чтобы расчищать завалы. Мелисса попыталась пропустить Риттера вперед, но он, увидев, как девушка едва заметно пошатывается, очень выразительно настоял на том, чтобы она пошла вперед.

Когда путники выбрались из подвала, первый этаж оказался полностью застелен дымом и густым болотным туманом. Удушающая смесь заставила их тут же закрыть лица первыми попавшимися в руки тканями с их собственной одежды. Агнолия вела компанию вперед, отыскивая путь среди огня. В какой-то момент, перебираясь через обвалившиеся балки и трещины в полу, Мелисса наступила не туда и чуть не провалилась, но Риттер успел среагировать и поймал её, обхватив за талию, быстрее, чем девушка поняла, что произошло. Юноша отпустил её, только когда убедился, что она твердо, насколько это возможно, стоит на ногах, и после продолжил неотступно следовать за ней.

Парадный вход уже обвалился, когда Агнолия привела к нему своих спутников. Не желая больше ни секунды оставаться в этом месте, девушка, немного разбежавшись, из последних сил ударила по мешающим выйти развалинам так, что их практически сдуло. Проход оказался открыт. Агнолия зашлась в кровавом кашле. Все вместе путники выбрались из здания и, не отойдя и на добрую сотню метров, расположились на небольшом сухом островке.

В тишине они провели не так уж и много времени. Мелисса, минут десять недоверчиво разглядывающая Риттера, не выдержала и все же спросила:

— Что это было?

Оба адъютанта с трудом, но обернулись к ней. Правила приличия требовали ответить, когда к тебе обращаются напрямую, но Риттер не мог этого сделать. И сил не было даже на то, чтобы изобразить что-то жестами, потому что сейчас, когда опасность миновала, и адреналин в крови закончился, его поглотила бесконечная усталость. Но что-то сделать было нужно, поэтому, уже представляя грядущую боль, он немного сморщился и попытался сказать, что сорвал голос.

Вырвавшийся вместе с кровью набор звуков был настолько рваным и хриплым, что девушки тут же бросились ему на помощь. Риттер, в свою очередь, тут же чуть ли не отпрыгнул от них. В итоге все они остались на том же расстоянии друг от друга, но при этом напрасно потратили и без того немногочисленные силы.

— Молчи, не говори. Я тебя исцелю! — сказала Меписса, протягивая вперед руки, несмотря на то, что Риттер всегда настаивал на воплощении магии без жестов с её стороны. От натуги она даже закрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться на заклинании.

Увидев это, юноша подскочил к Архонту и, мягко взяв её за руку, отвел её в сторону. Когда девушка в непонимании открыла глаза, он покачал головой и попытался показать жестами, чтобы она берегла силы. Недовольная Мелисса вернулась на свое место, и юноша на всякий случай повторил все для Агнолии, которая явно придерживалась точки зрения Мелиссы.

Убедившись, что обе девушки отдыхают, Риттер решил занять себя делом, а заодно скрыться с их глаз. Кое-как жестами показав, что собирается пойти и найти оставленные за пределами поместья рюкзаки и еще раз настойчиво попросив своих спутиниц отдыхать, юноша наконец оказался один. Усталость, копившаяся с того самого дня, как они покинули Академию, давала о себе знать, но, будучи уверенным, что упади и усни он где-нибудь здесь, непременно проспал бы пару недель, юноша продолжал давить сапогами грязь на пути к месту, откуда они наблюдали за особняком.

Лассаэр вернулся к крепости, но тут же столкнулся с тем, что по эту сторону стены не увидел ни одного способа пробраться внутрь.

“Как же это делали разведчики?”

Предположив, что в этом деле им обычно помогают изнутри, и не имея возможности связаться с защитниками, эльфу пришлось начать тщательно обыскивать все подступы к крепости в поисках лаза. Ничего не найдя, он решил привлечь внимание караульных, и не придумал ничего лучше, как выложить послание из трупов тех бездумных тварей, что столпились там, где он когда-то спустился.

Покончив с этим, Лассаэру оставалось только ждать. Дымящаяся куча трупов вместе с наступившей тишиной быстро привлекли внимание стражи, и через некоторое время эльф услышал доносящийся со стены смех.

— Ты серьезно отправился туда, не зная, как вернуться обратно? — прокричала Ваэль.

— Честно говоря, раньше таких проблем у меня не было. К некоторым вещам сложно привыкнуть.

— Думнгни покинул цитадель на пару дней, чтобы вправить мозги тем, кто ведет подкрепление. Я не знаю тайных лазов.

— Неужели там нет веревки?

— Таких длинных нет.

— А разведчики знают?

— Точно, — Ваэль скрылась.

Подождав еще некоторое время и истребив несколько случайно прибывших демонов, Лассаэр наконец дождался.

Ваэль спустилась со стены и веселой походкой подошла к нему.

— Думгни, как оказалось, перед каждой вылазкой разбирает стену и заделывает ее обратно. А по возвращении ломает снова, чтобы впустить разведчиков.

Лассаэр в удивлении оглядел безупречно выглядящую стену, на которой не было ни одной царапины, хотя попыток их оставить было много.

Ваэль, заметив его удивление, не сдерживала улыбки из-за возникшей ситуации и продолжила:

— Да, в этом его талант. Насколько я поняла, это еще и занимает всего пару секунд.

— И как же нам подняться, госпожа?

Ваэль схватила Лассаэра за талию.

— Прославленный бог войны, — гордо произнесла Ваэль и, оставив после себя большие трещины в земле, запрыгнула на стену.

Солдаты, сверху наблюдавшие за столь забавной в своей абсурдности картиной, стойко сдерживали улыбки, хотя Лассаэра это мало интересовало. Он кратко пересказал Ваэль о произошедшем по ту сторону стен.

— Лассаэр, ты хоть сам понимаешь, насколько все случившееся с тобой там несерьезно?

— Простите?

— Ты пошел в стан врага. Пришел к ним в ОТКРЫТУЮ! А они мало того, что ничего с тобой не сделали, так еще и проводили к своему главному. А потом, как ты сказал, Король ГНЕВА просто взял и рассказал тебе необходимую информацию, а потом такой: “Я приду через три дня, но печать использовать не буду, если ты будешь там. Все, давай, береги себя!”.

— Все было не так. — Ой ли? — Ваэль так сильно задрала бровь, что тут же осознала, что сейчас говорит точь-в-точь как Паскаль.

Немного помедлив, Лассаэр обдумал причины такого поступка противника и затем продолжил:

— Так сложилось, что с самого первого моего знакомства с демонами, он был единственным, кто говорил прямо.

Ваэль очнулась от воспоминаний о муже.

— Прямо? То есть не врал тебе?

— Демоны не лгут, но это не мешает им плести интриги. А Красный Герцог не из таких. Его стараниями, когда я стал демоном, мой разум остался чист, и мне повезло не оказаться пешкой в руках других королей.

— А как становятся демонами?

— По разному. Но суть в том, что из-за своих способностей я быстро добрался до верхушки и, когда занял трон гнева, поступил с бывшим королем так, как не поступил бы ни один другой демон.

— И как же?

— Не убил. Оставил подле себя, ничуть его не ослабив.

— То есть тоже поступил по чести? Вы в общем друзяшки-демоняшки, которые честные, и поэтому он решил тебе помочь?

— В целом да.

— Но почему он выдал тебе планы другого короля?

— Потому что у него действительно есть поводы ненавидеть их.

Ваэль задумалась. Почти наивная честность этих двоих для защитников мира была самым удобным из всего, что только могло произойти, и Гордыня наверняка знал об этом.

— Госпожа… Вы знаете, что это за “жемчужина в короне Архонтов”?

Архонт продолжала смотреть в пустоту.

— Балариэльская Академия, конечно. Возможно, кресты на карте как раз были для того, чтобы выманить нас оттуда.

Риттер лежал в своем спальнике, всматриваясь в звезды. Прошло несколько дней с тех пор, как они покинули то проклятое поместье. Их путь лежал назад, в академию. Не имея представления, что стало с Ваэль и Лассаэром, путникам только и оставалось, что верить в их успех и в скорую встречу с ними в пункте отправления. Риттера так и не исцелили.

“Если хоть одна из них погаснет, заметит ли это кто-нибудь? Хоть кто-нибудь…”

Он лежал, ощущая ночную прохладу, и не понимал, что ему делать. Риттер ничего не чувствовал. В сравнении с тем, что произошло пару дней назад, ничто не могло тронуть его душу. Он старательно избегал Мелиссу, в то же время прикладывая все усилия, чтобы ей и Агнолии было комфортно, и чтобы они могли восстановиться. И хотя Архонт приходила в себя гораздо быстрее человека, даже настолько способного, как Агнолия, они обе все еще явно были не в форме. Каждый из троицы словно оставил частичку себя в том доме. Или нашел.

Утром они продолжили путь, и Мелисса во второй раз проигнорировала негласно наложенное табу на обсуждение прошедших событий.

— Агнолия, позволь полюбопытствовать, как ты освободилась от связавших всех нас чар?

Девушка только усмехнулась.

— Эта тварь переврала всю мою жизнь и думала, что меня сломит отказ Ареса взять к себе в ученицы.

Мелисса и Риттер немного вытянули шеи в сторону Агнолии. Адъютантка, увидев, что им не очевидно, к чему она это сказала, все-таки продолжила:

— Я врезала ему по лицу так сильно, как не била никогда. Оно оказалось совсем не таким на ощупь каким должно было быть, и я все поняла.

Поджав в смятении губы от полученного ответа, Мелисса искоса глянула на Риттера и не стала задавать больше вопросов на эту тему. Этот короткий разговор, однако, вернул немного тепла в их души, и каждый начал потихоньку отходить от терзающих душу размышлений.

Когда Риттер в очередной раз отправился в лес, чтобы добыть каких-нибудь припасов, Мелисса и Агнолия разговорились. Истории адъютантки об их взаимодействии с Аресом вызывали у Архонта неподдельный интерес. Закончив рассказывать об одном из их приключений, Агнолия заметила, как Мелисса с грустью задумалась о своем, и, не выдержав, спросила.

— Почему Вы до сих пор не исцелили горло Риттера?

Вопрос застал Архонта врасплох.

— Я пыталась, просто не подавала виду.

— И почему у Вас не получилось?

— Я не знаю. Так стыдно перед ним из-за этого. Мне кажется, я потеряла какую-то уверенность в своих силах.

— Простите, если лезу не в свое дело, но мне кажется, что никакой уверенности Вы не теряли. Я сражалась вместе с Вами, и никаких помех не было. И не было ни одной причины появиться им после.

Мелисса не возмутилась, хотя часть нее хотела бы.

— Тогда в чем дело, по Вашему мнению?

— Мне кажется, что Вы не хотите возвращать ему голос.

Немного нервно усмехнувшись, Архонт поняла, что собеседница попала в самую точку.

— Но с чего бы?

— Тут уж я не помощница, госпожа, — с мягкой улыбкой ответила Агнолия. — Но, судя по тому, как он по-щенячьему на Вас смотрит, что-то явно произошло.

С этими словами адъютантка поднялась и, вооружившись, отправилась тренироваться.

Когда до прибытия армии Красного Герцога осталось два дня, Лассаэр, Ваэль и комендант крепости, временно оставленной в подчинении Архонта Времени, собрались для обсуждения плана обороны. В ходе короткой дискуссии они согласились с тем, чтобы назначить командующим обороной именно Лассаэра, поскольку он был самым опытным среди них, а имеющаяся у него слава помогла бы гарнизону принять это. Всех троих все еще беспокоил отсутствующий Думгни, а также сжатые сроки, из-за которых они не могли запросить вероятно уже собранное подкрепление из Балариэльской Академии. Когда интендант покинул их, Ваэль и Лассаэр смогли говорить более открыто.

— Эта битва не закончится быстро, госпожа.

— Ты прав, но и подкрепление из Академии я бы запрашивать не стала, раз уж там суждено разыграться планам одного из королей.

— Вряд ли они способны будут что-либо изменить там. А здесь, наоборот, каждый солдат будет на вес золота.

— Твои предположения основаны на том, что Мелисса не только преуспела в своих поисках, но и уничтожила угрозу, растущую в топях, и сейчас сможет повторить свой успех. Вместе с этим ты предполагаешь, что Риттер все же является Первым Архонтом, потому что хочешь, чтобы твой господин нашелся, и что он на нашей стороне. А также, что Риттер способен хоть каким-либо образом повлиять на ситуацию, будучи, по сути, обычным человеком из-за того, что его лишили сил, — Ваэль немного помотала головой. — Это слишком оптимистичный вариант. Нам необходимо отправиться в Академию, но ни один из нас не может этого сделать.

— Вы, безусловно, правы. Но если не принимать всех этих допущений, то выходит, что мы уже проиграли.

— Да, выходит, что так. И ты предлагаешь никак не прорабатывать этот вариант?

— За прошедшие сутки и Вы, и я глаз не сомкнули, пытаясь найти способ справиться со всем этим. Мы не придумали ничего до сих пор, и я лишь предлагаю более не тратить на это времени. Нам придется поверить в то, что никто не придет на помощь Гордыне, потому что Риттер, Мелисса и Агнолия справились, — он сделал упор на последнем слове, вместе с этим шагнув вперед. — Нам придется поверить в то, что тот самый юноша, силу воли которого мы все смогли отметить в Академии, является Первым Архонтом, и нам придется поверить в то, что он на нашей стороне.

— Мы договаривались отправиться на разведку, с чего ты вообще взял, что они стали бы ввязываться в противостояние с тем, кто их там ждал? Если вообще ждал.

— Потому что… — Лассаэр замолчал и задумался.

— Ты что-то знаешь?

— Нет, госпожа, — он словно очнулся от дремы. — Просто знаю, что так и должно было случиться.

— Догадки на догадках, — негодовала Ваэль.

— Догадки или нет, Вы не можете покинуть крепость. Только объединенные силы двух Архонтов могут уравнять шансы. Архонт Огня ушел, и ни Вы, ни я не знаем, когда он вернется, даже несмотря на посланных вслед гонцов.

— Архонт Стали.

— Что, простите?

— Он Архонт Стали и Владыка Огня, не наоборот.

— Прошу прощения, просто…

Ваэль отмахнулась.

— Есть титулы, а есть то, что нам даровано богом. Владыка Огня — титул, заслуженный за укрощение вулкана.

— Но Вы и Архонт Времени, и Королева Времен?

Ваэль пожала плечами, явно не желая продолжения этой темы.

— Еще раз, мы с тобой не можем сделать ничего, кроме как сидеть в этой крепости и надеяться, что кто-то там со всем самостоятельно справится, и что Думгни придет вовремя, так?

— Вы правы, госпожа, хотя я бы предложил еще призвать сюда армию из Академии и по возможности все же разбить печать.

Архонт посмотрела на него с подозрением так мимолетно, что только Лассаэр мог бы заметить, но он не стал.

— Мы не можем так сделать, потому что, — медленно начала она, — ты строишь слишком много предположений. Если ты ошибешься хоть в чем-то, то Академия останется совсем беззащитна.

Лассаэр понуро опустил плечи.

— Да, Вы правы. Но что плохого произойдет, если мы с Вами поверим и постараемся дать нашим союзникам больше шансов на победу?

— Если Риттер в руках демонов, то мы просто заберем энергию у одного врага, который не хочет ею пользоваться, и дадим тому, кто наверняка не так брезглив.

— Но ведь если они в руках демонов, то катастрофа и так неизбежна.

— Ты сваливаешь все яйца в одну корзину, надеясь победить здесь и сейчас. Или, что хуже того, надеясь просто вернуть силы своему господину, к добру или к худу, невзирая на последствия для всего этого мира, — Ваэль стала пристально всматриваться в лицо собеседника.

— Вы правы, я желаю вернуть то, что принадлежит моему господину всей душой, и еще сильнее хочу встретиться с ним, и поэтому жажду закончить эту войну как можно быстрее. Но это не значит, что я готов пожертвовать ради этого целым миром. Быстро или нет, демоны всегда побеждают. Мы можем убить всех их до единого, но там, где прошло их воинство, навсегда останутся следы. А там, где сегодня есть лишь след или тень, завтра появится культ.

— И к чему это ты говоришь?

— Если не уничтожить заразу сразу, то дальше ее будет вывести гораздо тяжелее.

— И поэтому нужна быстрая победа, чтобы осталось как можно меньше следов?

— Да.

— Но если ты ошибся, то эта война затянется на куда более долгий срок, если мы вообще будем в состоянии сопротивляться.

— Да, Вы правы. И Вам нужно принять решение.

— Сложно принимать решение из одного варианта, который скорее всего приведет нас всех к краху, — мягко ответила девушка.

— Вы — Королева Архонтов, кому как не Вам принимать такие решения?

На плечи Ваэль свалилась невыносимая печаль.

— Да, но обычно подле меня хотя бы некоторые из них.

Следующей ночью Мелисса, уверенная, что Риттер так и не позволит себя исцелить, решила сделать это тайно. Дождавшись момента, когда, как она думала, все уже крепко спали, девушка подкралась к адъютанту, но стоило ей только приблизиться, как она увидела, что он не спит. Юноша лежал на спине и завороженно глядел на звезды. Взгляд его был полон печали, а лицо задумчивым. Девушка не могла вспомнить ни одного раза, когда Риттер был бы настолько собой, настолько он был сейчас настоящим.

Немного залюбовавшись, она очнулась, когда он, вытянув руку вверх, начал всматриваться в нее. Мелисса решила подобраться поближе.

— Почему не спишь? — шепотом произнесла она, стараясь не разбудить Агнолию.

Услышав ее голос, Риттер тут же уронил руку и резко приподнялся, повернувшись к девушке лицом. Он был удивлен и по привычке сразу захотел ответить. Голос уже начал потихоньку восстанавливаться, но все еще требовались большие усилия, чтобы издать какой-нибудь звук. Мелисса и сама не заметила, как решила для вселенной, что горло её адъютанта больше не болит. Риттер мгновенно изменился в лице. Сначала это было облегчение, а затем смесь благодарности и негодования, явно из-за того, что девушка таки потратила свои драгоценные силы.

Пока юноша смаковал новые ощущения и вспоминал как говорить, Мелисса терпеливо дожидалась его ответа. Они сидели в теплых отблесках горящего костра под шум ночного леса. Наконец Риттер заговорил:

— Я, — он тут же сбавил голос до шепота, — я не могу заснуть, пока рядом кто-то есть.

Мелисса сощурила один глаз, не понимая, удивляться ей или начинать вести счет его проблем.

— Совсем? — спросила она с легкой улыбкой, надеясь, что он все же шутит или неумело врет.

— Ну, обычно засыпаю под утро, когда сил совсем уже не остается.

“Не шутит…”

Девушка уже хотела было спросить что-то вроде: “Да что с тобой не так?”, но решила, что сейчас это просто не важно, и, кивнув в сторону спящей Агнолии, предложила:

— Пройдемся?

Отойдя совсем недалеко от костра, только чтобы не помешать спать общей спутнице и все еще не пришедшему в сознание Себастиану, они уселись на небольшой полянке, где кроны деревьев открывали идеальное окно на небесную гладь. Каждый из них знал, что этот разговор должен случиться, и каждый не хотел этого.

— Что это было? — наконец спросила Мелисса.

— В поместье? Да. Я прошу прощения за… эм… способ, которым я сумел Вас… тебя! Разбудить. У меня не осталось никаких вариантов, и я был в отчаянии, и это было единственным, что пришло мне в голову.

— А почему ты решил, что поцелуй может меня разбудить? Я что, похожа на спящую красавицу?

— Ну, Вы…ты явно была в состоянии, близком ко сну, и определенно очень красива, но как это связано? — он сдерживал горделивую улыбку из-за обойденной ловушки.

— А первый вопрос?

Риттер немного смутился.

— Насколько я понял, нужно было как-то помочь тебе выбраться из пучины отчаяния, или чего там. И так как я уже никак не мог до тебя докричаться, у меня осталось всего два варианта. Попытаться разозлить тебя, ударив, или… ну…

— И что, удар не сработал?

— Я бы не решился.

Мелисса строго посмотрела на него.

— Я прошу прощения, — виновато произнес Риттер. — У меня не было других идей.

Девушка чуть покачала головой. Все это было таким… никаким. Совсем не тем, что предполагала Архонт. Скучно и пресно, совершенно не то, чего ожидала девушка от этого разговора. Не понимая, испытывает она разочарование или облегчение, девушка решила закрыть эту тему и обратила взор на звезды.

— Могу я задать вопрос? — робкий голос Риттера что-то всколыхнул в душе Мелиссы.

— Конечно, — она повернулась к нему, и, когда Риттер увидел её лицо в лунном свете, его сердце ёкнуло. Он не сразу вспомнил свой вопрос.

— Ты видела картину госпожи Ваэль “Звездная россыпь”?

— Да. Красивая, — интерес вновь сменился непониманием.

— Ты так же видишь звезды?

— Что?

Риттер указал на небо.

— На картине госпожи Ваэль небо совсем не такое, каким вижу его я. Оно не черное, а полное самых невообразимых цветов. Такое прекрасное, я… Я и представить себе не могу, может ли быть такое реальностью.

— С чего вдруг такие вопросы? — легкая улыбка тронула лицо девушки.

Риттер немного задумался, и его лицо почти сразу стало таким же, как когда он говорит о магии.

— Просто, — юноша мечтательно лег на траву, обращая взгляд в небеса. — Всегда было интересно. Любой одаренный магией может видеть больше, чем обычные люди. Для нас ночное небо — это россыпь белых точек на черном полотне. Но так ли это для вас? Картина госпожи Ваэль — это самое красивое, что я когда-либо видел. Вот и хотел узнать, видите ли вы такую красоту каждую ночь.

Мелисса перевела взгляд на небо. Пару раз медленно моргнув, девушка покрыла свои глаза ледяным сиянием, и её взору открылся поразительный вид. Она словно впервые увидела вселенную во всем её многообразии. Казалось, будто такого сочетания цветов невозможно добиться, но картина Ваэль открылась бесконечным полотном её взору. Девушка сидела на траве, едва вдыхая свежий ночной воздух, и, не сумев оторвать взгляд от представшего великолепия, попыталась нащупать плечо Риттера.

От прикосновения юноша поначалу одернулся, но не желавшая тратить на его заскоки время Мелисса просто усилила хватку, и глаза Риттера тоже окрасились ледяным сиянием. Вселенная раскрылась перед ним, словно цветок, и Риттер оказался заворожен увиденным. Он мог бы созерцать это целую вечность, в душе растекался такой покой, такое… умиротворение. Почти забытые чувства. Казалось, в мире нет ничего прекраснее, но его взгляд привлекло сияние, ледяной ореол, окружавший Мелиссу. Россыпь звезд не утратила ни блеска, ни красок, но померкла в глазах Риттера. Картина, которую он впервые за две жизни мог увидеть, стала просто фоном.