Первый Том. Грешник в Аду или попаданец в заднице.

Глава 5. Археология

И снова в путь… Но подождите, что ждет героя впереди, если едва-едва придя в себя, он натолкнулся на врага? Сколько еще чудовищ скрывается во тьме? Настало время приобрести пару боевых талантов.

Раскрылся манускрипт в разделе «Битва», навык – боевые искусства превосходит уровень «Адепт» на парочку ветвей. Оказывается Михаил в кулачном бою почти «Профессионал». Среди ветвей нашлись такие, что выделяются названиями: бокс, борьба, и тхэквондо, и даже капоэйра.

«Я когда-то занимался тхэквондо и у меня синий пояс. Навыки бокса и борьбы приходилось осваивать во дорах. А с капоэйро я знаком благодаря брейк дансу. Неплохо!»

Михаил стал отмечать таланты, начиная с простеньких: работа рук, работа ног, сильные атаки, быстрые атаки, чуткое блокирование, чуткое уклонение, развитые рефлексы, хлесткий удар, тяжелый удар, оценка боевого стиля и прочие. Но вот некоторые профессиональные таланты: «усиленные рефлексы» или «оценка слабых мест» – оказались ему недоступны. Требуется развить восприятие до 12-ти, то же самое касается таких талантов как «железные кулаки» и «нокаут» – требуется сила на уровне 14-ти. Зато получилось раскрыть таланты «мгновенный удар» – позволяющий атаковать из любых, даже неудобных положений, и «боевой танец» – своего рода продвинутое уклонение.

«Сила на 14, и восприятие на 12? А что там у меня с характеристиками?»

Шелест листов, открыт раздел «Мастер». В нем девять страниц, титульная украшена рисунком голого человека без лица, а его руки как будто раздвоены. И три руки из четырех держат по предмету – кинжал, перо и свиток, а на четвертую руку надета латная перчатка, а на лодыжках крылья. В груди изображено сердце, пылающее синим пламенем, а в голове, что без лица, нарисован мозг, замотанный в ленты, покрытые неразличимыми символами. И по бокам у головы, прямо над плечами, открыты два огромных глаза, в которых отражаются звезды.

«Напоминает рисунок да Винчи, кажется Витрувиансиий человек»

Под оглавлением, прямо поверх рисунка текст, который гласил:

«Согласно принципу Альгезраила любой характеристике человека можно присудить числовое значение от 1 до 20. Величина этого значения относительна и рассчитывается исходя из средних показателей всего человечества в целом. Неприменимо к представителям других рас. Проведя эмпирический анализ общечеловеческих характеристик, было выявлено среднее значение каждой отдельной характеристики, которому впоследствии было присвоено число 10. Прочие числовые значения, являющиеся отклонением от среднего, свидетельствуют о большей или меньшей степени развитости мастера относительно большинства людей».

Ниже текста расположился столбец, озаглавленный собственно как:

Характеристики Мастера

Сила 11

Ловкость 15

Выносливость 12

Восприятие 9

Сила Воли 11

Интеллект 8

Харизма 14

Удача

Увидев свои характеристики Михаил, как он частенько любит делать, почесал макушку и призадумался:

«Десять – это среднее значение? Десяточка, десятка, десятина – для среднестатистического человека это норма… Но интеллект мой 8… Восьмёрочка… Она как бесконечность, только по-другому… Какого хуя! Я же не тупой! А восприятие – 9, черт с ним! Интеллект важнее. Бли-и-ин… Удача – пусто! Что это значит?»

Последующие семь страниц содержали более подробный разбор каждой характеристики по отдельности, и были соответствующе стилизованы: страница силы была украшена мускулистой рукой, ловкость – акробатом, стоящим на одном пальце, а на странице интеллекта изображались математические формулы и мудрые цитаты. В описании была указана сфера влияния данной характеристики и соответствующие способности мастера:

«Мастер любознателен и хорошо эрудирован, но не очень догадлив. Простую информацию он усваиваете с первого раза, информацию средней тяжести с двух-трех попыток, для усвоения сложных знаний ему потребуется более трех попыток изучения. Чтобы удовлетворительно запомнить текст понадобится прочитать его как минимум три раза. Чтобы перемножить в уме двузначные числа потребуется от одной до трех попыток, каждая из которых займет по две минуты…» – и так далее.

Кроме вышесказанного нашлись и советы по развитию характеристики:

«Рекомендуется отказаться от употребления психотропных веществ. Отказаться от вредных привычек. Больше читать. Решать задачи и головоломки. Общаться с людьми, чей уровень интеллекта выше вашего».

– Охо-хох! – вздохнул парень – Неужели это мариванна меня так подкосила? – знакомство с сим разделом манускрипта вогнало его в тоску.

«Пофиг! Зато харизма равна 14-ти. Умом не вышел, но хорош рожей!» - отказавшись унывать, он раскрыл страницу удачи, украшенную рисунками зеленого клевера, золотых монет, игральных карт и прочим. Поверх рисунков было записано в хаотичном порядке множество раз одно единственное слово – «Безысходность».

Мишаня долго рассматривал эту страницу, можно сказать прожигал взглядом, и никаким другим способом не смог выразить сомнения обуревавшие его. В конце-концов, он с тяжестью на сердце вернулся к подразделу «Битва».

Открыв навык Фехтование, Михаил обнаружил, что является Адептом.

«Не напрасно в детстве палками махал, насмотревшись фильмов про средневековье. Артур, Конан-Варвар, Зоро, Д’Артаньян – все кумиры юности. Меч у меня уже есть, прокачаю владение мечом по полной…»

Таланты – парирование, хитрое парирование, финты, знаток рубящих ударов, знаток колющих ударов, защитная стойка, атакующая стойка, и еще парочка талантов.

«Интересно, что таланты из навыка боевые искусства тут не дублируются. А ведь могли бы появиться какие-нибудь «рефлексы мечника», но ничего подобного нет. Наверное, такие таланты было бы бессмысленно прокачивать по нескольку раз?»

А далее навыки «Строевого боя», «Владение щитом», «Владение кинжалом» – все ученик, «Стрельба из лука» – адепт.

«Фанатом Робина Гуда тоже в детстве был и мастерил луки из веток. Но лука при себе у меня нет».

Михаил выбрал пару талантов из навыка владения кинжалом – ловкость бабочки, атака исподтишка и все такое. На все про все он уже потратил половину изначальных очков, теперь в его распоряженье осталось только 36, которые парень хотел бы приберечь на будущее.

«Ну довольно! Теперь я ко всему готов. Вперед» – воодушевленный он отправился в путь навстречу мраку катакомб…

***

Пройдя по коридору до конца, Михаил увидел лестницу, ведущую вниз, она была закручена крутой спиралью. И тут же его посетили сомнения, он верил, что находится в заброшенном храме, а оказалось что это башня.

«Храм – башня? Не все ли равно? Лишь бы не те катакомбы».

Единственный путь уводит вниз, а значит – выбора нет. Спускаясь по ступеням, он подмечал – вдоль стен колоннами стояли статуи напоминающие драконов, ангелов и демонов, морских чудовищ и мифических птиц, сюрреалистичных зверей или вернее чудовищ. А между статуй каменные рамы зияли пустотой, лишенные картин, что были сняты, или украдены, или временем стерты в пыль. Или может быть эти рамы, когда-то были оконными?

Изрядно утомившись, Михаил достиг еще одного коридора. Этот коридор не был окончанием лестницы, ступени и дальше уводили вниз. Парень решил вместо того, чтобы спускаться, исследовать этаж. И он пошел по коридору, украшенному не менее изысканно, чем тот который он миновал на верхнем этаже – скульптуры, вазы, и металлические цепи с перекладинами, на которых в прошлом предположительно висели гобелены огромных габаритов. По дороге временами ему встречались переходы, большинство которых были тупиками, заваленными грудами камня, но некоторые вели в пустующие комнаты и залы, в которых может быть когда-то кто-то жил.

Достигнув выхода из коридора, Михаил оказался в просторном помещенье, границ которого никак не мог различить.

Мурашки по спине. Один в тишине. Стоит на крохотном островке тусклого света среди океана темноты.

Пошел по залу вдоль стены на право, и вот впереди показались из темноты обломки огромной статуи. Упав она разбилась. Довольно трудно различить какое тело у нее было. Вон толи коготь, толи хвост, но может быть и наконечником копья, а рядом вроде бы крыло, или подол плаща, а может это платье? Лишь одна часть сомнения не вызывает – это отколовшаяся голова. Черты ее женского лица прекрасны, на первый взгляд:

«Как жаль, что носик отломился. А ресницы странные какие-то, напоминают… Щупальца? Нет-нет показалось… И в волосах, как будто слизни копошатся… Ах нет же это просто дреды… Глаза как бусины, так смотрят на меня заворожённо… А язычок игривый? Какие губки… во-от бы-ы и-их по-це-ло-ва…»

Пронесся порыв ветра «Ву-у-у-ух!», в глазнице факела-черепа зажегся алый свет. Из глубины души казалось бы завыл «У-а-а!» терзаемый плетями узник. Сразу стало жарко. Михаил вдруг ощутил, что высунул язык и к собственному языку приставил кинжал, едва-едва не слившись в поцелуе с острием. Но парень был приведен в чувство, как оказалось, огнем, который объял его с ног до головы.

- Ох-бля!

Он тут же уронил факел, кинжал отбросил в сторону, и по полу катаясь, вскоре потушил подпаленную мантию. Обжечься не успел, разве что слегка. Привстав с земли, парень посмотрел по сторонам, и случайно снова встретил взглядом лицо той статуи – простое, женское и миловидное. Но в тот же миг он ощутил головокружение, в висках пульсировала боль, парень отвернулся. Отыскав факел, с опаской прикоснулся к его рукоятке – все было хорошо, на этот раз без возгораний.

«К черту! Подальше бы убраться!»

Он подобрал кинжал и обошел статую больше не глядя на нее.

Вдоль стены быстрым шагом топает, ворчит: «Сука-сука-сука». А у подножия следующего гигантского изваяния «Бля!» протер ладонью вспотевшее лицо, за собственные волосы схватился, больно потянул и склонил голову, едва ли не бегом пронесся, ощущая затылком как за его трусливым мельтешением надменно наблюдают.

Следующим, на что наткнулся Михаил, оказалась огромная арка. На одном из ее пилонов[1] были высечены изображения бушующих стихий: разряды молний, ураганы и водовороты, и танцы пламени. А на другом пилоне – фантазии художников, абстрактные фигуры выворачивающие мир наизнанку. Венчал колонну треугольник, на каждую сторону которого ложилось и повторялось одно и то же изваяние: люди, здания, деревья, звери – все под солнцем. Стоя на треугольнике, они как-будто бы отбрасывали тени или вернее будет сказать, отражались во внутренней части треугольника, как стоящий на берегу, отражается на водной глади, с тем лишь отличием, что внутри треугольника изображение солнца было единым для всех плоскостей. И на поверхности единого солнца красовался причудливый инструмент, возможно секстант, а может быть футуристичный циркуль, одно можно сказать наверняка, в совокупности солнце и инструмент по своей форме чем-то напоминали глаз.

Михаил прошел сквозь арку и очутился в широченном холле, свет факела едва-едва достигал его стен, вдоль которых стояли, но самих стен не касались, рамы, оконные или дверные не понять, или быть может снова арочные своды, на сей раз небольшие и простые, без изящных украшений. Пройдешь сквозь такую и никуда не попадешь, лишь в стену упрешься. Сделаны эти арки не из камня, парень проверил, они металлические.

«Декор?»

Отправился дальше, миновал несколько некогда жилых помещений, некоторые обвалились, некоторые покрыты пеплом, словно в них бушевал пожар. Кое-какие из комнат напоминали амфитеатры.

«Или быть может аудитории?»

Михаил все шел и шел, и оказался в огромном чертоге. Гигантские каменные колонны, державшие свод скрытого в темноте потолка, выстроились в два ряда по прямой. Коридор из колонн. Парень отошел в сторону, заглянул меж колоннами – пустырь и тьма. Ушел в другую – там обвалился пол, зияет бездна.

Михаил продолжил идти и достиг места, где коридор резко расширился, колонны расходились в стороны полукругом, далее стояли ряды каменных скамей, а за ними показалась гигантская сфера, три метра в высоту, не меньше. Она лежала в небольшой выемке в полу,которая не давала сфере укатиться. Михаил обошел сферу слева, ее поверхность была испещрена магическими кругами, символами и различными узорами. Рядом со сферой стоял не менее огромный куб. Парень приблизился и различил на нем:

«Цифры? Не арабские конечно, но все же… Нули и единицы. Двоичная система?» – погладил подбородок и призадумался, но выводов конкретных делать не рискнул.

Шаг в сторону, уперся в стену. Данный полукруглый зал - это конец чертога. На стене барельеф, изображающий звезды и линии между ними, но это не созвездия, среди фигур записи:

«Формулы, функции, теоремы и прочее. Чертежи? Геометрия? Вон узнаю теорему Пифагора, но здесь она называется по-другому» – присмотрелся, почесал макушку и кое-как разобрал почти стершуюся подпись – «Кажется… Закон удвоения плоскостей? Бред».

Шел вдоль стены и набрел на пирамиду, стоявшую справа от сферы. Необычная пирамида. Магические письмена – естественно. Четыре грани и четыре угла – бывают такие пирамиды (называются тетраэдрами), это нормально. А вот то, что она стоит верх ногами, балансирует на одном из углов – это как объяснить?

«Почему она не падает?» - приблизился парень к пирамиде, погладил подбородок и пальчиком легонько прикоснулся к ней.

– Как странно – Мишаня снова гладит подбородок, а пирамида стоит – Идеальный бал… Ой… – пирамида кренится – Ой-ей! – пирамида падает, а парень визжит – Бля-я-я! – и отбегает в сторону.

«Ба-бах!» – оглушительно. Трещины расходятся по полу. Пирамида лежит на одной из сторон. Вполне себе целая. Отойдя подальше, Мишаня оглянулся.

– Фу-у-ух! Не сломал…

Но вдруг магический чертеж на пирамиде загорается ядовито зеленым светом и приходит в движение, руны и линии преображаются, переплетаются, меняют форму. Пирамида приподнимается в воздух словно невесомая, возвращается в исходное положение вершиной вниз и опускается, становится на пол, а зеленый свет меркнет.

- Вау!

Пирамида должна была бы встать как прежде, но ее угол врезался в трещину. Пол скрипит и корежится, на него через острее вершины давит весь вес пирамиды. Трещина расширяется, по каменным плитам черной паутиной расползаются разломы.

– Ой-ёй… – взялся за голову парень.

Камень крошится.

– Только не... – прикрываясь руками, украдкой пятится.

«Хрясь!» – земля разверзлась. Пирамида проваливается сперва наполовину, а затем и вся, под скрежет камня, уходит под землю. Три-четыре квадратных метра плитки грохоча «ту-ду-дух!» обваливаются вслед за ней. «Бах!» – раздается откуда то снизу. Пол дрожит, а чертог сотрясается. Мишаня зажмурился и втянул шею в плечи, пятясь он шатается. «Бах! Ту-дух!» – еще два удара, с потолка сыпется пыль и каменная крошка, земля трясется. Парень в спешке отступает подальше от места обвала, проходя мимо куба, опирается на его грань, миновав куб, раскидывает руки в стороны, балансирует, чтобы не упасться. «Ба-бах!» – последний удар, Мишаня падает на задницу.

Тряска вскоре кончается, и наступает гробовая тишина. Парень сидит схватившись одной рукой за голову, другой прикрывает рот, а факел он уронил. Тишина звенит, но через несколько мгновений сквозь нее прорывается тихий «цок», который эхом разносится по чертогу.

Мишаня приходит в чувство. «Цок... цок...» звучит еще раз и еще раз. Парень оглядывается, хватает факел и вскакивает. Невозможно определить откуда доносится звук. Мишаня наутек, видит узкий проход и ломится к нему, но замирает, из прохода раздается: «цок… цок… цок…» – стальные сапоги стучат по каменной плитке; «чик-чик» – работают шестерни. Путь парню преграждает: «Доспех?» – но нет, пластины не доспех, они лишь прикрывают механизмы, которые в движение приводят автоматона. Мишаня выставляет факел вперед.

Первым, что показалось на свет были покрытые ржавчиной механические ноги, одна из них немного покорежена у основания бедра. Автоматон хромает, слегка скрючен и горбится. Над широким тазовым механизмом худой стержень позвоночника удерживает каплевидный торс, его пластины, так похожие на кирасу, покрытый рунами. Одна рука отсутствует, у основания плеча торчат погнутые детали – шестерни и гайки, кусочек плечевого поршня. Другая рука в целости, прямое тонкое плечо удерживает большую, как будто латную, перчатку предплечья. Из торса сверху выпирает сферообразная голова, обшитая почти слошной стальной пластиной.

Автоматон не выше Михаила, даже если бы он выпрямился, то едва ли набрал бы метр шестьдесят. А рост парня метр восемьдесят.

Из механической головы выпячивается один единственный глаз, напоминающий объектив фотоаппарата. При взгляде на парня, его веки–створки закручиваются и раскручиваются по спирали «чик-чок», кольцо диафрагмы крутится «ц-ц-ц-цк!», объектив фокусируясь выдвигается удлиняясь и сдвигается становясь почти плоским «вжик-вжик».

- Эм… Это не я – неуверенно пролепетал Мишаня – оно само…

Парень отступает, автоматон делает полшага и наклоняет тело вперед. Михаил кладет руку на меч. Механический глаз крутится, никак не может сфокусироваться.

- Не приближайся – говорит чуть-чуть увереннее – Спокойно Мистер Робот.

«Вжик-вжух» – фокусировка окончена, автоматон отступает на те же самые пол шага, встает почти ровно, выпрямиться ему не позволяли погнутые детали. Испуганный парень, излишне суетясь, со второй попытки вытаскивает из-за пояса меч, наставляет его на противника. Рука дрожит.

Автоматон выпячивает вперед покорёженную ногу, становясь полу боком. «Чик-чик» – плечо без руки направлено на парня. Раздается звук принудительно запущенной пластинки:

– Пр-зюнь – и звучит механический голос – ...дитель! Пр-зюнь …атизация! – мало понятные кусочки слов были произнесены на языке отдаленно напоминающем немецкий.

Мишаня отскакивает на два шага назад.

«Пшшш!» – срабатывает система опрыскивания. Внутри обрубленного плеча, танцует кончик порванного шланга, распыляя газ во все стороны, но только не в Михаила. Однако даже так, до обоняния парня дотянулся тошнотворный запах дихлофоса.

– Фу! Бля! – он прикрывает рот и нос.

Газ кончился. Автоматон встал почти прямо. «Чик-чик» – повернулся, «цок-цок» – отошел в сторону, «чик-чик» – повернулся и прихрамывая прошел мимо Мишани, направился к упавшей пирамиде. Парень проводил его пристальным взглядом, и когда автоматон исчез в темноте, облегченно выдохнул, убрал меч за пояс и, войдя в узкий проход, побежал прочь оттуда.

***

А в темноте чертога мудрости, автоматон подошел к краю обрыва. Там уже стояли, неведомо откуда взявшиеся, двое почти точь-в-точь таких же как он, и судя по цоканью вот-вот появится четвертый. Некоторое время они фокусировали механические глаза на дыре в полу, разглядывали тусклое зеленое свечение сиявшее не так уж далеко внизу. Механические голоса зазвучали по очереди:

– Пр-зюнь …факт приоритетного фрз …ачени… фр-зя!

– Пр-зюнь …строфа!

– Къ – как-будто бы включился микрофон, речевой механизм одного из автоматонов сохранился лучше, чем у остальных и его голос звучал вполне себе сносно – Параграф 66. Протокол катастрофа. Любой ценой обеспечить сохранность артефактов.

– П-зю по…док!

– Протокол катастрофа...

– Прф-зюнь …вести порядок!

– Параграф 9...5...1...4...13...

– П-зю обе…ечение... безо...зююнь...сности...

Автоматоны простояли так не менее получаса, раз за разом продолжая повторять одни и те же фразы, но в какой-то миг один из них, казалось бы очнулся, пощелкал шестеренками «чик-чик!» и шагнул вниз. Другие проследили за его падением и чик-чикнув пару раз устремились следом за товарищем.

[1] Пилоны – прямоугольные колонны, которые удерживают арку.