Пес-оборотень и колдовская академия

~ 18 ~ Похитители на севере Атлантики

Утреннее небо за куполом обсерватории было бледно — голубым. Макс сосредоточенно хмурился, листая толстую брошюрку с таблицами на глянцевой бумаге. Дэвид спустился и сел рядом за стол.

— Что сказала госпожа Рихтер? — спросил Макс и развернул брошюру, чтобы прочитать особенно подробную таблицу.

— Ничего хорошего, — ответил Дэвид. — Две из четырех картин оказались подделками. Враг их уже украл.

Макс поднял глаза.

— Какие?

Дэвид достал из своего стола две большие репродукции: Вермеера («Девушка с письмом») и Рембрандта («Жертвоприношение Авраама»), Макс забыл про свою брошюрку.

— Не понимаю! Если они хотели скрыть, что часть картин украдена, почему не заменить подделками все? Тогда мы бы даже не узнали, что они охотятся за картинами.

Дэвид кивнул.

— Логично. Но подделки должны быть настоящими. Ручной работой. Любые следы чар вызовут подозрение. Людей, которые могут подделать Рембрандта или Вермеера, мало, поэтому они смогли заменить фальшивками лишь несколько картин. — Дэвид наклонился и прочитал, что написано на обложке брошюры. — И как твой результат по Полосе препятствий?

Макс медленно помотал головой.

— Ничего не понимаю. Как будто не по — английски написано!

Он показал приятелю белую бумагу с ярко — синими таблицами и комментариями.

— Есть хорошие отзывы. — Дэвид взял брошюру в руки и открыл на итоговой странице. — «Макдэниелс уверенно демонстрирует способности, заведомо выходящие за рамки первых лет обучения. Как показывают сценарии MMCD048, MMCD071 и MMCD093, его способности к телоусилению достигают уровня профессионального агента и требуют пристального внимания. На своем курсе Макдэниелс находится в первой четверке по умению справляться с живыми противниками, включая четыре сценария со случайной генерацией выев. Его реализация стратегии успешна, а агрессивность может стать ценным качеством, если применять ее более избирательно. Благодаря своим исключительным физическим способностям Макдэниелс имеет самый высокий балл на Полосе среди кадетов как первого, так и второго года обучения».

— О, классно! — Макс заметно оживился.

Дэвид хихикнул.

— Что такое? — От неожиданности Макс перестал улыбаться.

— Читай сам, — сказал приятель и вручил брошюрку Максу, не сумев сдержать улыбки. — Второй абзац.

Макс быстро пробежал глазами страницу и начал читать вслух. Дэвид подобрал с пола носок, понюхал его и бросил в корзину для белья.

— «Очевидно, что Макдэниелс вскоре лишится своего лидирующего положения. Сочетание крайне низких баллов по выбору стратегии вкупе с высокими по реализации стратегии можно считать роковым — фигурально выражаясь, это бег сломя голову, но не в ту сторону.

Бег не в ту сторону, похоже, стал коронным номером Макдэниелса и красной нитью проходит через его особенно занимательные сценарии. Нам особенно импонируют MMCD006, MMCD052 и MMCD076, хотя другие коллеги отдают предпочтение сценарию MMCD037 и даже предлагают включить его в видеосюжеты года. К сожалению, эта печальная тенденция сводит на нет все успехи Макдэниелса. Мы рекомендуем ограничить его сценарные опции идентификацией проблемы и выбором стратегии. Ради долгосрочной пользы следует закрыть Макдэниелсу доступ к сценариям, где грубая физическая сила позволяет компенсировать явные стратегические просчеты. Остается лишь надеяться, что постоянная диета стратегических сценариев поможет преодолеть ученику умственную леность и создаст прочный фундамент для успешного развития способностей».

Макс дважды моргнул и бросил брошюрку на стол. Потом резко повернулся к Дэвиду.

— Как такое можно писать?!

— Не принимай так близко к сердцу, — сказал Дэвид и надел кроссовки. — Как твой экзамен по стратегии?

— Провалил, — ответил Макс, сердито покосившись на брошюру. — Хорошо хоть Бун поставила мне зачет по мистике. Хотя она просто хочет, чтобы я побольше рассказал ей о своем видении. А тебя она про видение расспрашивала?

Дэвид повернулся к шкафу и начал выбирать чистую футболку.

— Не совсем. Я сразу сказал, что все забыл.

— Я тоже, но она, по — моему, не поверила…

Макс замолчал. В зеркальной двери шкафа он увидел, что грудь Дэвида до пупка пересекает длинный уродливый шрам. Невысокий бледный мальчик натянул футболку.

Тут в дверь постучали.

Дэвид устало поднялся по лестнице. Через секунду раздался душераздирающий крик.

— Уберите это от меня! Уберите!!! — заверещала Мамуля.

— Макс, кажется, к тебе! — невозмутимо сказал Дэвид.

Макс взбежал по ступенькам и увидел в коридоре Мамулю. Та отпрянула к противоположной стене и прижала руки к глазам. На полу валялась перевернутая корзинка, вокруг — батончики для спортивного питания.

Мамуля обвиняюще ткнула пальцем в Боба, и тот тихо хмыкнул.

— Ты знал, что Макс с ним живет! — всхлипнула она. — Вот почему ты заставил стучать Мамулю! У меня чуть сердце не разорвалось! Обманул меня, подставил этому чудищу! Чуть сердце не разорвалось! Ужас какой!

Дэвид закатил глаза.

— Мамуля, не волнуйся, — вмешался Макс. — И вообще… Вы зачем пришли?

Боб открыл было рот, но Мамуля яростно замахала руками и зашипела:

— Молчи! А то такую гадость подложу тебе в бутерброд! О — о — о! Или в суп, еще лучше!

Мамуля захихикала и, похоже, забыла первоначальную цель визита. Боб откашлялся. Она заморгала, а потом торжественно сделала реверанс.

— Макс Макдэниелс, мы пришли питать твое тело и сопровождать тебя в этот благословенный и счастливый день.

— Не понял, — Макс поднял брови.

— Боб с Мамулей хотят отвести тебя на экзамен, — перевел Боб.

Мамуля с негодованием воззрилась на него.

В это утро первокурсники сдавали ежемесячные нормативы по физкультуре. Экзамен чем — то походил на декатлон и обычно не представлял собой большого интереса. Если бы Макс не приблизился к нескольким школьным рекордам.

Макс выглянул в коридор и увидел, что из дверей выглядывают несколько сонных второкурсников, разбуженных резким голосом Мамули. Среди них была мрачная физиономия Алекса Муньоса.

— Спасибо за… компанию! — сказал Макс, вытащил за собой Дэвида и закрыл дверь. — Тогда пошли.

Мамуля по — хозяйски вцепилась в его руку скользкими пальцами, и они вчетвером пошли по коридору. (Мамуля настояла, чтобы Дэвид шел далеко впереди, у нее на виду.) По пути второкурсники пожелали Максу удачи; Алекс молча закрыл дверь. Последнюю неделю они жили в относительном перемирии: молча скребли и драили палубу «Ястреба».

На лестнице Мамуля выудила из корзинки батончик.

— Съешь! — заговорщически прошептала она. — Я их заказала специально для тебя. С большим трудом! Последнее слово науки!

Макс проголодался. Он развернул серебристую упаковку и откусил кусок зернового батончика. Мамуля обнажила крокодильи зубы в довольной улыбке.

— Только никому не говори, что я тебя подкармливаю! — прошептала она. — Вдруг это запрещено!

— Не скажу, — пообещал Макс, игнорируя хихиканье Дэвида, и для большей убедительности кивнул.

Хотя утро выдалось ясным, с океана дул холодный сырой ветер. Дэвид сгонял в комнату за джемперами и вернулся, когда Старина Том пробил восемь. На спортплощадку пришлось бежать, а не шествовать, к большому разочарованию Мамули. Всю дорогу она сыпала проклятиями.

На трибуне Макс заметил огромную голову Йя — Йя: значит, будет что — то необычное.

Макс крикнул Дэвиду:

— Йя — Йя пришла! Зачем?

Дэвид слегка улыбнулся через плечо.

На стадионе сидели несколько сотен учеников и преподавателей, которые при виде Макса разразились приветственными криками. К Максу бросился Ник, начал описывать вокруг него круги и с металлическим звоном трясти хвостом. Макс нагнулся и взял его на руки. Тяжелый лимрилл тут же вцепился когтями в джемпер и затих.

Макс обернулся и посмотрел на толпу зрителей. Среди них был Джейсон Барретт, который кричал и хлопал с другими шестикурсниками. Ближе к полю сидела Джули с фотоаппаратом и смеялась словам соседки. Она навела на Макса объектив. Мистер Макдэниелс, который устроился неподалеку, яростно махал сыну. Рядом с ним сидел мистер Морроу и попыхивал трубочкой.

Макс услышал свисток и обернулся. Месье Ренар нетерпеливо выгонял с поля негодующую Ханну. Гусыня вперевалочку подошла к Максу, гусята — за ней.

— Привет, милый! — медовым голоском проворковала она. — Удачи! Мы все за тебя болеем. Я сказала этому типу, чтобы он тебя не засуживал!

— Спасибо, Ханна! — сказал Макс и еще раз покосился на зрителей. Уж очень много их собралось… Снова раздался свисток, и Макс побежал туда, где месье Ренар уже собирал первокурсников. Учитель был простужен и трубно высморкался в носовой платок.

— Ну что, мои сардельки? Не подведете меня, а?

Дети замотали головами.

— Будем сдавать нормативы в алфавитном порядке как обычно, не считая бега, где вы станете по парам согласно последним результатам. На зрителей не обращайте внимания. Сосредоточьтесь на каждом задании и покажите, на что вы способны. Комментарии есть?

Коннор поднял руку.

— Да, сэр! — Он перегнулся через других учеников и ткнул пальцем в грудь Макса. — Мы все утро собирали тебе болельщиков. Смотри, чтоб побил все рекорды!

Все расхохотались. Улыбался даже месье Ренар, поднося свисток к губам. Первое задание. Макс потряс руками и внимательно посмотрел на дорожку перед собой.

Через час Макс чуть не оглох от криков, рева и воплей. Он сидел на плечах Джейсона и еще одного шестикурсника, тяжело дышал и смотрел на поле, где победно развевался флажок на древке его копья. Йя — Йя встала во весь рост и поклонилась. Дэвид крепко держал Ника, чтобы тот никого не поранил. Мистер Макдэниелс чуть не затоптал целый ряд зрителей, так он торопился к Максу, а мистер Морроу снял шляпу и помахал с трибуны. Лицо его почему — то было грустным. Он показал Максу бутылку шампанского, отхлебнул и передал мистеру Ватанабе и мисс Бун. Макс помахал в ответ, стараясь не слушать Мамулю, которая приписывала его триумф своим «чудесным лакомствам».

— Круто, Макс! — сказал Джейсон и поднял Макса еще выше. — В тринадцать лет — чемпион Рована!

Джейсон пригласил его на праздник в свою комнату, в замок викингов. Там уже сидели человек сорок: играли в карты, метали дротики, вместе слушали музыку или пробирались на цыпочках среди коробок из — под пиццы.

Макс наслаждался жизнью как никогда. После недель строгой диеты он объедался пиццей и сладостями. А еще лучше — он сидел рядом с Джули, которая, похоже, наконец забыла про тот неловкий поцелуй во время песни Большерота.

Праздник прервали несколько громких стуков в дверь. Сердце Макса упало: в двери он увидел лицо мисс Бун, скривившееся от злости.

— Макс! Собирайся и иди со мной.

Макс вытер руки о бумажное полотенце и встал.

— Сегодня тоже? — умоляюще произнес он. — Я думал, может…

— Что ты думал? — оборвала она его. — Что ты заработал себе неприкосновенность? Нет, нет и еще раз нет. Напомнить тебе, что и праздник, и наказание ты заслужил сам? Алекс Муньос драит корабль уже час. Собирайся.

Макс побагровел, неловко попрощался со всеми, стараясь не смотреть на Джули. Натянул джемпер и пошел за мисс Бун по коридору.

Макс шел, размахивая фонарем, и боролся со злостью и стыдом. Туман стал таким густым, что мальчик иногда натыкался на изгороди. Старина Том превратился в большую серую глыбу; газовые фонари вдоль дорожек ожили, как болотные огоньки.

Макс прошел мимо Мэгги и услышал громкий плеск волн и пронзительные крики чаек. Спустившись по ступенькам на пляж, он наконец увидел «Ястреба». Корабль завис над причалом, привязанный дюжиной тонких канатов. Мисс Кракен зачаровала канаты, и те держали тяжелое судно, будто воздушный шарик с гелием.

Алекс стоял под кораблем и без особого энтузиазма скреб днище металлической щеткой. В тех местах, которые обычно скрывались под водой, к днищу пристали миллионы ракушек, которые очень плохо отдирались. В компании Алекса и в сырую погоду работа обещала еще меньше радости.

— Надо же, явился! — пропыхтел Алекс и начал скрести немного активнее. — Хорошо быть любимчиком, которому все прощают.

Макс молча поставил фонарь и пошел за щеткой, лежавшей возле ведра со шваброй. Алекс презрительно фыркнул.

Прежде чем начать работу, Макс долго смотрел на Дозор Бригитты. Очертания скалы едва виднелись в тумане. Действительно ли Ронин там, сидит среди камней, крабов и колышущейся соленой воды? Макс каждый день ходил в Гремучку, но от Ронина не было ни писем, ни других вестей. К Дозору Бригитты Макс приблизиться не мог: он боялся воды с тех пор, как они устроили пикник на корабле.

Макс выбрал место подальше от Алекса и принялся энергично скрести дерево.

Они работали молча почти час: Алекс небрежно тыкал щеткой в корпус, Макс деловито очищал круг за кругом.

Пробил колокол Старины Тома. Алекс повернулся и бросил щетку в сторону Макса. Она ударилась о металлическое ведро.

Второкурсник прошипел:

— Давай — давай, Максик! Скреби, а то я скажу мисс Бун, что наш герой увиливает от работы!

— Говори что хочешь! — огрызнулся Макс. — Я за этот час сделал больше, чем ты за всю неделю.

Алекс усмехнулся и покачал головой.

— Ты и вправду дебил! Понял? Ты дебил, — произнес он, смакуя каждый слог. — Наказание не в том, чтобы очистить корпус «Ястреба»! Да мистичка мисс Бун сделает это за пять минут! Мы просто должны тут торчать, вот и все наказание. А ты, Максик, скреби себе, пока руки не отвалятся! Ну ты и придурок! Страшно подумать, что будет, когда твои мозги заплывут жиром, как у папаши… Исключат из школы, это точно!

Макс остановился и сказал тихо — тихо:

— Не смей трогать моего отца.

— Больно надо. — Алекс пожал плечами и рассмеялся. — Сам послушай, что говорят! Думаешь, это совпадение, что он «помогает» на кухне? Вряд ли. По — моему, наш папуля мечтает о лишней пайке… Неудивительно, что твоя мамаша сбежала, а?

Эти слова хлестнули Макса по лицу, как пощечина. Силуэт Алекса в клочьях тумана стал неожиданно ярким. Макс уронил щетку. Усмешка Алекса дрогнула, но он не замолчал.

— Что? Драться хочешь? А не боишься? Боба и мисс Бун нету, никто тебя не спасет…

Макс покачал головой и шагнул вперед, пробуя ногой прочность досок. Его голос прозвучал хрипло.

— Я бы на твоем месте подумал о себе.

Алекс нахмурился и отступил назад. Его лицо исказилось от отвращения.

— Ладно! — пробормотал он себе под нос. — Ладно! Уговорил! С одним условием.

— Хоть десять условий, — прошептал Макс. — Они тебе не помогут.

Алекс улыбнулся; его глаза блеснули.

— Снимем часы. Чтобы ты не позвал на помощь!

Макс посмотрел на свои охранные часы, на маленький экран, запотевший от тумана. Ему совершенно ясно запретили снимать часы. Но Алекс снял свои и с издевкой смотрел на колебания Макса.

Макс расстегнул браслет и положил свои часы на причал.

Как он и ожидал, Алекс сделал выпад ногой еще до того, как он выпрямился. Макс отскочил в сторону, схватил противника за ногу и сделал подсечку. Алекс свалился, но тут же вскочил.

Макс стоял совершенно неподвижно. Он изо всех сил старался сдерживать переполнявший его гнев. Алекс двинулся к нему, тяжело дыша и описывая круги. Он хотел оттеснить Макса к толстому деревянному шесту. Сделав обманный рывок вперед, Алекс резко остановился и поднял руки.

Мокрый причал под ногами Макса покрылся льдом.

Макс хотел подпрыгнуть, но поскользнулся и упал, сильно ударившись головой о шест. Через мгновение Алекс уже навалился на него, сдавил горло локтем и принялся осыпать ударами.

В Максе что — то взорвалось. Он схватил Алекса за запястье, и старший мальчик охнул от боли. Резко дернув Макс сбросил с себя противника и тут же вскочил.

Алекс лежал на причале. Не успел он даже шевельнулся, как Макс оказался сверху.

— Ну, давай, Муньос! Говори все, что хочешь. Расскажи про мою семью!

Кулак Макса с треском врезался в доску справа от головы Алекса. Дерево задымилось. Второкурсник взвизгнул от ужаса и начал извиваться. Он не мог вырваться из хватки Макса.

Макс весь дрожал, по лицу его текли слезы.

— Не слышу! Ты язык проглотил?!

Тр — р — рах!

— Забыл про моего папу? Забыл, что я придурок?

Тр — р — рах!

— Да? Тогда скажи про маму! Может, расскажешь, куда она делась? Ты вроде знал! Давай!

Тр — р — рах! Тр — р — рах! Тр — р — рах!

Отверстия в досках дымились. Макс снова поднял окровавленный кулак и замер. Алекс перестал бороться. Он лежал совершенно неподвижно. На ничего не выражающее лицо садилась холодная морось.

На миг Максу показалось, что он его убил, задушил от злости. Но тут глаза Алекса сфокусировались и посмотрели на Макса с немым ужасом. Макс сморгнул. Его гнев растворился в тумане. Он выпустил Алекса и медленно поднялся.

— Ты того не стоишь.

Несколько секунд Алекс лежал и тяжело дышал. Потом ощупал лицо, проверяя, нет ли ран. Нашарил руками дыры в досках, провел пальцами по рваным краям. Медленно поднялся, кашлянул и, спотыкаясь, отошел от смущенного Макса. Алекса вырвало прямо в море. Он вытер рот, снова закашлялся, протянул дрожащую руку и выбросил часы Макса в серые волны. Какое — то время второкурсник смотрел на воду, где утонули часы. Наконец он повернулся, и в руках у него оказался длинный тонкий нож — такое же страшное оружие, как у Купера. По лицу его текли слезы.

— Алекс, — нарочито спокойно произнес Макс, — ножи нельзя выносить из класса.

Алекс ничего не ответил. Его черты исказились в немом крике ярости, страха и унижения, плечи тряслись. Он перебросил нож в левую руку.

— Алекс! — прошипел Макс. — Ты с ума сошел?

В ответ тот сделал убийственный выпад ножом. Лезвие просвистело у самой груди Макса. Младший мальчик отскочил назад, с удивлением глядя на старшего. Всхлипывая, Алекс перебросил нож в правую руку и ударил снизу вверх. Макс снова отскочил и чуть не упал в воду.

— Алекс! Прекрати! Драка закончилась!

И тут за плечом Алекса в тумане выросла быстро приближающаяся фигура.

— Помогите! — крикнул Макс. — Мисс Бун! Сюда! Помогите!

Алекс замер и обернулся, вглядываясь в туман. Наклонился и уронил нож в одно из отверстий, пробитых Максом. Потом поднялся и заковылял к фигуре.

— Мисс Бун! Как хорошо, что вы пришли! Макдэниелс хотел меня убить!

Макс открыл было рот и вдруг застыл: силуэт двигался совсем не так, как мисс Бун, и был гораздо выше. К горлу Макса подступила желчь. Он понял, кто это.

— Алекс! Беги! Это не мисс Бун!

На причал выскочил вый.

Алекс безвольно уронил руки. Вый подхватил мальчика и сильно прижал к себе.

— Отпусти его! — взвизгнул Макс и бросился к твари. Вый издал горловой рык, перешедший почти в писк, и нагнулся за Максом. Но Макс бежал слишком быстро, он врезался в выя, как ракета, ударил ему в морду затылком. Вый удивленно взвизгнул и уронил Алекса. Макс пнул его в костлявую лапу.

Алекс лежал без чувств, вый преграждал дорогу к пляжу. Часы Алекса остались всего футах в двадцати, но Макс не мог добраться до них, бросив Алекса. Он взял того за безвольную руку и потащил прочь от выя. Тот медленно пополз за ними на четвереньках.

И вдруг Максу стало смешно и страшно, он вспомнил слова Найджела:

— «Всегда ищи второго выя, Макс. Всегда!»

Удар по затылку был настолько сильным, что Макс потерял сознание прежде, чем ощутил на себе когтистые лапы.

Макс застонал и через силу открыл глаза. Темнота. Шея была в чем — то липком, а суставы болели, словно от температуры. Сверху лежал какой — то мех, и он вонял — тошнотворным звериным запахом прогорклого жира и шерсти. Макс подавил рвотный позыв и обнаружил, что его руки и ноги прочно привязаны к чему — то твердому. Он замотал головой, пытаясь отпихнуть от лица отвратительный мех, и опрокинул несколько стеклянных предметов. Его тело плавно качалось, и в животе было муторно. Вокруг раздавался деревянный скрип. «Я на корабле!» — понял Макс. Сверху послышались шаги. Открылась дверь, и из нее упал луч лунного света.

— Кажется, один проснулся, — послышался немолодой мужской голос. Нерешительный.

— Который? — спросил женский голос, смутно знакомый.

Макс забился. На коже выступили мелкие капли пота.

— Тот, что поживее, — сказал мужчина. — Пора делать укол.

Что — то перекрыло свет; на стене возник страшный силуэт.

Лестница застонала под шагами. Макс изо всех сил напрягся, но путы держали крепко. В каюту заглянуло чье — то лицо, и Макс ощутил первобытный ужас при виде глаз — холодных, звериных, оценивающих. В них отчетливо блестел человеческий разум. В тускло освещенной кабине еле угадывались: острый клык, мокрый нос, блестящий глаз, волчьи уши. Макс затаил дыхание. Несколько секунд мальчик и существо пристально смотрели друг на друга. У выя была незажженная лампа. Когда он зажег ее, его черты заплясали и изменились. К тому времени, как каюта заполнилась неярким желтоватым светом, Макс увидел худого пожилого мужчину с маленькими черными глазками в мешковатом грязном плаще. Мужчина повесил лампу на небольшую цепь, свисающую с потолка.

— Добрый вечер! — сказал он, наклонил голову в знак приветствия и прошел к ведру. Оттуда он достал большой шприц с такой огромной иглой, какой Макс никогда не видел. Расставляя ноги, чтобы не упасть от качки, он двинулся к Максу.

— Пора делать укол, — объяснил мужчина, выдавив из шприца капельку прозрачной жидкости.

— Не подходите! — умоляюще сказал Макс и напрягся, пытаясь порвать веревки. В голове у него словно горел костер.

— Ну — ну… — Мужчина отвернул грязный мех. — Не отказывайся от лекарства. Если, конечно, не хочешь отрастить такие клыки. — Мужчина широко разинул рот и показал торчащие из десен кривые клыки. — Видишь ли, Пег тебя поцарапала. Не нарочно, но уж больно ты сопротивлялся.

— Это вы были на палубе! — прошептал Макс, вглядываясь в лицо мужчины. — Я вас пнул!

Мужчина улыбнулся и махнул рукой, мол, ничего страшного.

— Просто ты испугался. Это нормально.

— Я хочу есть. И я не знаю, какой сейчас день.

— У тебя была лихорадка, — сочувственно сказал мужчина. — Ты проспал три дня. Через минуту после укола принесу тебе поесть. Нам ни к чему еще один вый. Нет — нет, нас и так бегает предостаточно. Оставайся таким, какой ты есть. Хорошо, теперь замри. Будет немного щипать.

Мужчина задрал джемпер Макса. Макс зажмурился, отчаянно пытаясь подавить инстинкты. Тело хотело увернуться, защитить уязвимое место. Игла вошла в живот и обожгла, как пламя. Из глаз Макса брызнули слезы, руки захлопали по доскам, впились в дерево ногтями. Внезапно боль исчезла.

— Ну, все, все, — успокоил его мужчина и вынул иглу. — Готово. Меня зовут Сайрес.

Сейчас каюта показалась Максу очень тесной. Он покрылся потом.

— Сайрес, мне нужно на свежий воздух!

Мужчина нахмурился в ответ на просьбу, положил шприц в ведро и пошел наверх.

— Спрошу у Пег, — бросил он через плечо и закрыл за собой люк.

Какое — то время с палубы доносился шепот. Потом Сайрес вернулся и завис над Максом, ловко развязывая многочисленные узлы. Макс, подавляя приступы дрожи, поднялся.

— Там холодно, — сказал Сайрес, — набрось на плечи. А то замерзнешь.

Мужчина накинул мех ему на плечи. К шкуре пристали куски сухой кожи и жира, словно какого — то большого зверя освежевали в спешке. Макс снова подавил рвотный позыв.

— А где Алекс? — пробормотал Макс, начиная вспоминать все, что произошло на причале.

Сайрес хмыкнул и указал на койку ярусом выше, где крепко спал связанный Алекс. Его лицо выглядело бледным и нездоровым.

— Он в порядке, — прошептал Сайрес и подтолкнул Макса к лестнице. — Просто спит. На, съешь.

Он вложил в руку Макса галету. Она была твердая, влажная и пахла плесенью. Несмотря на голод, Макс сморщил нос.

— Другого нет. Только то, что мы едим сами, — сказал Сайрес. — У нас полно мяса. Свежего. Только попроси, и я тебе дам кусок. Главное, Пег не говори.

Макс решил не гадать, чье мясо едят выи, и заставил себя прожевать мучнистую галету, больше похожую на кусок ковра.

На палубе было холодно, но терпимо. В безоблачном небе горели удивительно яркие звезды. Луна заливала море мерцающими волнами света, а вдали виднелись призрачные айсберги. Корабль быстро плыл, покачиваясь на воле.

Сайрес провел Макса между ящиками и канатами к чему — то красному и светящемуся. Это оказалась пригоршня горячих углей, над которой висел чугунный котелок. У котелка сидела женщина с вязаньем.

Миссис Миллен.

Она подняла глаза на Макса — два странных огонька холодного света, мерцающие в темноте. Она издала горловой смешок, и Макс вспомнил старый кошмар.

— Хо — хо — хо! Как поживаешь, Макс Макдэниелс? Надо же, снова увиделись! Иди сюда, посиди с Пег — я не укушу!

Макс упирался, но сил сопротивляться Сайресу не было. Теперь он ясно видел лицо миссис Миллен. Без косметики она казалась гораздо старше. Она пожевывала ввалившимся ртом и быстро вязала спилами саван из черной шерсти.

— А ты вырос, — прошептала она.

Макс тяжело плюхнулся на ящик рядом с ней. Усадив его, Сайрес сел напротив. Голова у Макса кружилась от жара, и несколько минут он молча смотрел, как его дыхание уплывает маленькими клубами тумана. Ночь была тихой, если не считать звона спиц и тихо потрескивающих в костре углей.

— Куда мы плывем? — спросил Макс тонким слабым голосом.

— В тайное место, — хихикнула она и пожевала губу.

— Куда? — выдохнул Макс.

Спицы остановились. Сайрес заерзал. Пег внезапно протянула руку, схватила Макса за запястье и притянула к себе поверх савана.

Блеснуло лезвие ножа.

Макс вскрикнул от боли — лезвие врезалось ему в ладонь.

Капли крови тихо закапали на ткань, и та, впитывая их, засияла тускло — зеленым светом. Пег презрительно оттолкнула его руку, спрятала нож, и саван снова стал черным.

— Тут задает вопросы Пег! — сплюнула она. — А не мерзкие мальчишки, за которыми ей пришлось побегать.

Она резко подалась вперед, придвинула лицо к нему. Из ее рта брызнула слюна, в нижней челюсти появились клыки. Макс чуть не свалился с ящика.

— Дали бы мне волю, я б тебя разделала на мясо, мерзкий червячишка! — злобно выговорила Пег. — Тебе повезло, что ты кому — то нужен, что Пег дали приказ. — Выиха тяжело дышала и всматривалась в испуганное лицо Макса. Постепенно ее гнев сменился самодовольной улыбкой. Клыки погрузились в десны, рот снова ввалился.

— Да, да, на этого мальчишку большие планы, — пробормотала она и снова взялась за спицы. — Так говорят Марли и Предатель… Если он тот, кто нам нужен. А если нет — хо — хо — хо! Его получит Пег!

Сайрес отвел Макса в вонючую каюту и обработал рану.

— Лучше не зли ее, — посоветовал он и затянул узлы. Веки мальчика трепетали от боли и усталости. — Не надо. Тогда я ничем не смогу тебе помочь.

Сайрес заставил Макса проглотить еще галету и немного воды, а потом забрал фонарь и ушел наверх. В каюте стало совсем темно. Макс слышал дыхание Алекса.

Скоро проснется отец и будет помогать Мамуле и Бобу готовить завтрак. Подопечные еще крепко спят в сторожке. Дэвид останется в обсерватории один. Вряд ли Дэвиду это понравится. Может, он пригласит к себе Коннора? Корабль дрогнул, качка немного усилилась. Что госпожа Рихтер скажет его отцу?

Как выи пробрались в Рован?

Ищет ли их Купер?

Кто присмотрит за Ником? Йя — Йя? Или Нолан?

Макс пытался представить мир без себя, и мысли эти мелькали в его мозгу, как дорожные вывески — то серьезные, то глупые. Он в последний раз пожалел, что рядом нет Ника и гусят, и забылся тяжелым сном.