Пес-оборотень и колдовская академия

~ 8 ~ Новое и странное

Понедельник, шестой час утра. Макс и его одноклассники брели по коридору, подавляя зевки. Все ужасно устали: в наказание за вылазку на «Ястреб» их послали чистить конюшни до самого вечера.

Госпожа Рихтер почти ничего не сказала, пробормотала только, что еще никогда не видела учеников с такой тягой к самоубийству.

Когда мистер Винченти поинтересовался, что толкнуло их на такой глупый поступок, Коннор заявил, что идея его, хотя все время смотрел на Алекса Муньоса (тот стоял среди толпы любопытных). Вопросов им задавали много, но никто не рассказал, что так ужасно выло и нагоняло волны. Ученики, скорее всего, сами не знали, а учителя не хотели говорить.

Макс устал больше других. После дня тяжелой работы кормить и развлекать Ника оказалось еще сложнее. По указанию брошюры Макс пошел в сторожку, отыскал деревянное ведро в подозрительных потеках и проговорил: «Еда для Ника, лимрилла из Шварцвальда». Ведро задрожало, из — под крышки вырвались лучи света. Хоть Макс и читал о пищевых пристрастиях Ника, все равно его едва не стошнило, когда в ведре оказались коробки с извивающимися червями и мышами и несколько пучков металлических прутьев.

Пока Макс перегружал коробки на тележку и вывозил наружу, Ник бешено тряс хвостом и бегал туда — сюда. Потом Макс отвел глаза, стараясь не смотреть, как Ник пожирает содержимое коробок: сует морду в шевелящийся ком грызунов, поднимает окровавленную пасть, высовывает язык и ловко подцепляет один металлический прут за другим. После еды Ник тщательно искупался в лагуне и долго бегал за Максом по поляне, обгонял его, прятался за валунами, игриво бил хвостом по щиколоткам и валил на траву. Когда Ник наконец утихомирился, свернулся калачиком и задремал, Макс чуть не заплакал от счастья. Мальчик взял лимрилла на руки и понес в сторожку, где среди множества дверей была дверь с именем Ника. Положив спящего зверя на ветку деревца, Макс поплелся к себе.

— Как самочувствие? — поинтересовался Омар, который шел на первый урок рядом с Максом. Омар был в классе Макса — одной из пяти групп первокурсников, которые должны были ходить на занятия вместе.

— Глаза в одну точку сходятся, — пожаловался Макс. — Ник куролесил до одиннадцати.

— А он говорить умеет? — спросил Омар и потер сонные глаза.

— Нет.

— Тогда считай, что тебе повезло! Твиди заставляет меня учить пьесы всех его любимых композиторов!..

Макс сочувственно хмыкнул, и они вошли в огромное полуподвальное помещение, пол которого был покрыт губчатыми ковриками. Посреди зала стоял высокий худощавый мужчина с коротко стриженными черными волосами и припухшими веками. Мужчина был бос, в свободной футболке и спортивных штанах, и что — то читал с планшета, прихлебывая из бутылки воду. Когда ученики вошли, он даже не поднял глаз.

— Сняли обувь, — буркнул он с легким акцентом. — И побежали. По часовой стрелке. Быстро, быстро!

Макс побежал вместе с остальными, с любопытством косясь на учителя.

— Быстрее! — Голос щелкнул, как кнут.

Через несколько минут Макс уже пыхтел. Джесси и Синтия отстали на несколько поворотов. Мужчина еще раз отпил из бутылки, присел на корточки и сказал:

— Ладно, все сюда. Сели на пол, лицом ко мне. Тянем связки, так. — Он развел ноги, плавно прижал лоб к колену и замер. Макс и другие ребята попытались это повторить. Учитель резко встал и начал ходить по залу.

— Не пружинить! — прошипел он, проходя мимо Коннора. Тот застонал и напрягся еще сильнее.

— Я месье Ренар! Буду проводить с вами спортивные игры и тренировки. Вы меня или полюбите, или возненавидите. Мне все равно!

Макс вытаращил глаза и покосился на Коннора. Тот к несчастью, решил перевести дух, как раз когда сзади проходил месье Ренар.

— Многие из вас толсты и ленивы! — прошипел учитель и ткнул Коннора в бок носком ботинка. — Сардельки с лопнувшей оболочкой! Сегодня мы положим этому конец. Синтия Джилли?

— Я, — выдохнула из угла покрасневшая Синтия.

— Синтия Джилли, — прочитал месье Ренар с планшета. — Скорость образования молочной кислоты — сорок девять. Растворения — тридцать четыре. Скорость сокращения мышцы — пятьдесят один. Мышечная плотность, текущее значение — тридцать шесть… Хм — м — м… С тобой придется работать по специальной программе. А я этого не люблю!

Синтия растерянно раскрыла рот.

— Рольф Лугер, — продолжал учитель, глядя в список. — Неплохо… Очень неплохо. Посмотрим, что удастся из тебя сделать.

Рольф закряхтел и начал нагибаться еще ниже.

— Макс Макдэниелс? — Месье Ренар приподнял брови и оглядел зал в поисках Макса. Тот поднял руку. Ренар подошел ближе и со стоическим лицом оглядел мальчика сверху донизу. — Необычный результат. Даже весьма. Ты знаешь, что девяноста пяти еще не было ни у кого?

— Найджел что — то такое говорил, — ответил Макс, стараясь не смотреть на одноклассников.

— Ты ленивый? — спросил учитель.

— Вроде нет.

— Посмотрим… — протянул месье Ренар и развернулся на пятках.

Начался мучительный час упражнений и растяжки. Вскоре месье Ренар довел Синтию до слез; когда уставший Омар после отжиманий скорчился, как младенец в утробе, учитель хладнокровно через него переступил. Наконец урок закончился, и ученики бросились в душ, а потом на завтрак.

С куском поджаренного хлеба в руке Макс взбежал по крутым каменным ступеням Мэгги так быстро, как позволяли уставшие ноги. В школьной форме было жарко и тесно. Ученики быстро разошлись по классам, захлопывая за собой двери.

Новый класс оказался меньше и уютнее спортзала. Столы и стулья были расположены полукругом на возвышении, чтобы все хорошо видели учительский стол и доску. На обшитых панелями стенах висели старые гравюры, гобелены, роскошные масляные пейзажи и батальные сцены. В открытые окна задувал теплый соленый ветер. У доски в старом кожаном кресле сидел небольшой старичок, курил пенковую трубку и кивал входящим. Когда все расселись, он низким баритоном проворчал:

— Так, знакомых лиц не вижу. Хорошо. Значит, я пришел куда надо. Добро пожаловать на урок гуманитарных наук для новичков. Я ваш учитель, Байрон Морроу.

Лючия закашлялась и подняла руку.

— Мистер Морроу, вы будете курить трубку каждый день?

— Да, юная леди, — он приподнял бровь. — Вы что — то имеете против?

— У меня аллергия на дым.

— Несладко вам придется на мистике! — хмыкнул и махнул рукой, отчего дым из трубки резко пошел вниз и зазмеился по полу до самого окна. — Так лучше?

Лючия, вытаращив глаза, кивнула.

Все занятие мистер Морроу раскатистым баритоном рассказывал Максу и его одноклассникам о курсе. Иногда он увлекался и вскакивал, иногда откидывался на спинку кресла и попыхивал трубкой, отвечая на вопросы. Оказалось, что его предмет — смесь истории, литературы, письма и мифологии. Будет нелегко, заявил мистер Морроу, но можно всегда прийти на дополнительную консультацию в его уютный белый домик за дюнами Убежища.

Математика и естественные науки оказались сложными, но хотя бы знакомыми предметами. На математике писали контрольную для определения уровня знаний. Макс сдал работу всего через десять минут, потому что в задачах пошли значки, которых он вообще никогда не видел.

Учитель естественных наук задал прочитать длиннющую главу и строго наказал к следующему уроку выучить все основные экосистемы Земли.

Перед уроком языков Макс стоял, облокотившись о перила, и смотрел на пенистые океанские волны. Днем старый и красивый «Ястреб» был совсем не похож на бесноватое чудище, от которого они недавно убегали.

Кто — то тронул Макса за плечо. Он обернулся и увидел Джули Теллер. Та с улыбкой протягивала ему фотографию.

— Эй, хочешь посмотреть на себя? Мне точно дадут Пулитцера!

— А — а… Привет! — Макс старательно выпрямился, чтобы казаться выше. — Конечно.

Джули вручила ему черно — белый снимок восемь на десять дюймов: голый до пояса Макс в прыжке над сэлки. На лице — абсолютный ужас, руки и ноги бегут в разные стороны. Хельга смотрит на него, а Фригга преспокойно загорает.

— О боже… — простонал Макс и вернул фотографию. — Еще хуже, чем я думал! Может, не надо ее никому показывать?

— Не так и плохо, — хихикнула Джули, еще раз глянув на фото. — Даже мило!

— Ничего себе мило, — покраснел Макс. — Меня весь год дразнить будут…

— Ну, перестань! Как уроки?

— Нормально. Только домашку делать некогда… Зато мистер Морроу ничего.

— Он вообще класс! Некоторые из наших ходят к нему домой. Кажется, ему скучно одному.

Макс кивнул, а сам лихорадочно искал хоть какую — нибудь тему для разговора.

— Ну, ладно, — Джули забросила на плечо сумку, — я пошла на прибороведение. Сегодня первый урок. Говорят, Винченти страшно строгий! Побегу!

Джули помахала ему и сбежала на тропинку к лесу, блеснув рыже — каштановыми волосами. Макс проводил ее взглядом. Из дверей Мэгги высунул голову Коннор.

— Что за красотка?.. — спросил Коннор по пути на урок.

— Одна девочка с третьего курса, — осторожно ответил Макс. — Мы познакомились в Убежище… Щелкнула меня для газеты.

— Может, глаз положила? — с явной завистью спросил Коннор.

— Нет, — покраснел Макс. — Просто кадр получился хороший.

Когда Макс с Коннором вошли в класс, остальные уже сидели. Кабинет языковедения напоминал концертный зал в миниатюре: полированные стены и купол были как раз такой формы, чтобы лучше разносился звук. У доски стояла полная женщина с кудрявыми черными волосами. На ней было яркое летнее платье и необычное медное ожерелье. Макс и Коннор сели, и она раздала всем листочки с надписями на нескольких языках и тонкие хромированные наушники, мигающие ярко — зелеными огоньками. Потом вернулась к доске и написала:

Добро пожаловать на урок языковедения.

Меня зовут Селия Вавилонс.

Она отвернулась от доски и улыбнулась, а потом жестом предложила представиться Коннору, за ним — всем остальным. После этого, опять — таки взмахом руки, попросила их заглянуть в листки. Удивляясь, что учительница до сих пор не сказала ни слова, Макс прочитал:

Пожалуйста, возьмите со своего стола наушники с микрофоном. Это переводящий аппарат, он уже включен. На экране с надписью «ввод» с помощью стрелок выставьте слово «греческий». На экране с надписью «субтитры» выберите родной язык и наденьте наушники. Выслушайте дальнейшие указания.

Миссис Вавилоне дождалась, пока ученики выполнят все инструкции, и лишь потом заговорила. Ее голос оказался высоким и немного гнусавым, а слова — совершенно чужими и незнакомыми. К своему изумлению, Макс обнаружил, что все понимает.

— Здравствуйте, ребята! — сказала учительница. — Я рада, что вы пришли ко мне на урок. Сейчас вы слышите греческий — язык, всем вам неизвестный. Ваше подсознание одновременно воспринимает его перевод на родной язык. Скольким из вас трудно воспринимать на слух английский?

В воздух взмыл десяток рук. Миссис Вавилоне улыбнулась.

— Берите эти приборы на другие уроки. Вы быстрее выучите английский, когда мозг начнет соотносить его с родным языком.

Одна девочка из Португалии закричала «ура!». Все рассмеялись.

— Независимо от того, на каком языке вы говорите, — продолжала миссис Вавилонс, — эти приборы вам пригодятся для общения со мной. Пожалуйста, выключите их, и я покажу вам, почему.

Миссис Вавилоне сняла медное ожерелье. Макс выключил устройство, и к нему в уши ринулась целая какофония звуков. Говорила миссис Вавилоне. Точнее, ее губы двигались, но из них выходила непонятная смесь слов, криков, хрюканья и щелчков. Она беспомощно улыбнулась, пожала плечами и снова надела ожерелье. Потом знаком попросила учеников надеть наушники.

— Много лет назад я работала в полевом центре Ганы. Один из наших информантов обвинил меня в двуличии и проклял. Так я заговорила на всех языках одновременно. Мистер Винченти и шестикурсники разработали для меня это ожерелье. Оно фильтрует языки, на которых я говорю, оставляя только греческий. Помеха для учителя языковедения, хотя в целом лишь мелкое неудобство.

Сара Аманкве подняла руку.

— Извините, а если этот прибор помогает выучить любой язык, зачем нам языковедение?

— Да, он помогает понимать язык на слух и даже учит говорить, — ответила учительница. — Вы увидите, что многие наши ученики используют его именно с такой целью. Однако прибор не научит вас читать и писать, не расскажет о жизни другого народа, его культуре и традициях. Понимать слова человека и самого человека — не всегда одно и то же. На наших занятиях мы будем погружаться в культуру…

Остаток урока был посвящен греческому алфавиту. Под объяснения миссис Вавилоне на стенах и потолке возникали изображения с подписями: греческие пейзажи, мифологические герои, вожди и философы. Макс изо всех сил старался не отставать и записывал странные значки в тетрадку.

После языковедения одноклассники Макса вынесли из обеденного зала бутерброды и фрукты и сели под свое дерево Выпуска. Мимо прошлепала Ханна со своим выводком.

Макс устало упал на траву. Солнце пригревало лицо; вокруг болтали ребята. Вдруг их прервал знакомый голос.

— Эй! Смотрите, мальки!

Макс приоткрыл один глаз: к ним подошли Алекс, Саша, Анна и еще несколько второкурсников.

— Хм — м — м… — Алекс резко остановился и потянул носом воздух. — Почему от мальков несет конским навозом?

— Не знаю… Воняет страшно! — Саша помахал рукой перед лицом.

Коннор зажал нос и хитро прищурился:

— Мы воняем, потому что чистили конюшни. А почему воняешь ты, Муньос?

Расхохотались почти все, включая некоторых второкурсников. Алекс мрачно улыбнулся и кивнул, подходя ближе к Коннору.

— Знаешь, — начала Сара, резко встав и тыкая пальцем в сторону Алекса, — вчера ночью нам было не до смеха! Я не умею плавать. Кто — то мог удариться головой и утонуть. Тварь в воде могла нас убить!

Алекс прижал руки к щекам и повернулся к остальным, передразнивая Сару. Анна рассмеялась. Часть второкурсников, переминаясь, отвела взгляд.

— Не слушай его, Сара, — пробормотал Джесси, собирая бумажные тарелки и смахивая с брюк крошки. Вдруг его бутылка с минеральной водой опрокинулась. Джесси вскочил: по темно — синим брюкам расползалось большое пятно.

Алекс согнулся пополам от смеха.

— Эй, смотрите! Описался!

Джесси покраснел:

— Это ты опрокинул!

— Ну да, конечно. Сам обмочился, а на других сваливаешь. Здорово! — воскликнул Алекс, поворачиваясь к другим.

Джесси рванулся к Алексу. Тот удивленно хохотнул, отскочил в сторону, схватил Джесси за руку и швырнул на землю.

Первокурсники возмущенно закричали; Макс резко сел. Джесси лежал в траве, сжимая локоть.

— Ты, козел вонючий! — Коннор вскочил и бросился на Алекса, пытаясь схватить его за грудки, но тот снова отступил и кулаком заехал Коннору в грудь. Младший мальчик упал на колено и скорчился от боли.

— Ну, давай, Линч! — рассмеялся Алекс, раскачиваясь на пятках. — Что, надоело умничать? Пошути еще! Язык проглотил?

Анна захихикала. Лючия попыталась утешить Коннора, но тот сбросил ее руку с плеча и уставился в землю. Встал Рольф, подошел к ухмыляющемуся Алексу.

— Почему ты нас достаешь? Что ты хочешь доказать?

— Алекс, а правда, — сказала одна второкурсница, — что ты хочешь доказать?

— Я? Да я просто рад новичкам! А вы, мальки, меня не так понимаете. Давайте пожмем друг другу руки! — Алекс злобно усмехнулся и протянул руку Рольфу. Тот неожиданно замялся.

Макс вышел вперед и шлепнул Алекса по руке.

— Оставь нас в покое!

Алекс с деланным удивлением повернулся к Саше. Тот рассмеялся и покачал головой.

— Издеваешься? — воскликнул Алекс.

Макс не слушал его, только внимательно смотрел на его руки. Он знал, что многие хулиганы сначала говорят, потом бьют. Алекс, похоже, был из их числа.

Макс не ошибался. Едва Алекс поднял руки, чтобы толкнуть его, Макс резко ударил того в челюсть, да так сильно, что Алекс ошарашенно заморгал и отступил.

— Ух ты! — восхитился Коннор.

Начали подтягиваться любопытные. Вдруг за спиной Макса кто — то закричал.

Еще не успев отвернуться, Макс понял, что сделал ошибку. Алекс ударил его сбоку; в глазнице вспыхнула боль. Мальчики повалились на землю и принялись осыпать друг друга ударами.

Макс уже почти победил, когда кто — то очень сильный поднял его в воздух и оттащил от противника. Несколько второкурсников бросились держать Алекса. Тот кричал, требовал, чтобы его отпустили. Макс вывернулся, чтобы посмотреть, кто его держит.

Боб!

Костлявое лицо великана было строгим и даже унылым. Он опустил Макса на землю и встал между дерущимися.

— Драться нельзя! — пророкотал Боб и погрозил и огромным пальцем. — Тем более в первый день занятий!

Алекс прижал порванную футболку к кровоточащему рту и яростно стряхнул с себя руки Саши.

— Сами справимся! Вали на кухню, дубина! — прошипел Алекс.

— Ты что! — оборвал его кто — то из однокурсников.

— Подумаешь! — Алекс перевел злобный взгляд на Макса и криво усмехнулся. — Ты даже не представляешь, как тебе будет плохо!

Алекс сплюнул, отвернулся и ушел в Дом; за ним поплелись Саша и Анна.

Макс зажал рукой глаз. Боб вздохнул и поманил его за собой, а на кухне насыпал ему льда в большое желтое полотенце.

— Проходите, проходите! — пропел мистер Ватанабе.

Группа Макса поднялась на второй этаж Старины Тома на урок стратегии. Учитель оказался худощавым японцем лет пятидесяти. Пока ученики рассаживались, он ходил между огромными столами, а возле Макса остановился.

— Что случилось?

— Ничего, — поспешно ответил Макс. — Упал, ушибся глазом.

Мистер Ватанабе скептически приподнял бровь, посмотрел на костяшки пальцев Макса и одноклассников и продолжал:

— Добро пожаловать на урок стратегии и тактики. — Он поклонился классу. — Меня зовут Оми Ватанабе, и я буду вашим учителем. Итак, кто даст мне определение «стратегии»? Давайте поговорим о том, что значит «мыслить стратегически».

Макс пытался слушать, что отвечает Сара, но не мог. Глаз болел, да и сам он после драки никак не мог успокоиться. Несколько раз мистеру Ватанабе пришлось его одернуть. К концу урока Макс запомнил только то, что предмет делится на стратегию и тактику. Стратегию Макс посчитал скучной — сплошные принципы и сухая теория, — а вот тактические задачи из «Рованского компендиума известных врагов, т.1» оказались интереснее.

Не только Макс с нетерпением ждал конца урока. Дальше в расписании стояла мистика, и всем не терпелось узнать, что это такое. Наконец пробил колокол, и ученики выбежали из кабинета.

— У меня мистика, наверно, будет самая любимая! — затараторила Лючия. — Я потушила камин меньше чем за минуту! Выявитель сказал, что это очень хорошо.

Макс с уважением кивнул. В это время Дэвид стоял у окна и кашлял. Когда все пошли на второй этаж, Макс положил ему руку на плечо.

— Ты нормально?

— Ага, — сипло ответил Дэвид и утер нос платком. — Просто так много всего происходит… Не успеваю осмыслить.

— Что да, то да, — пробормотал Макс, который никак не мог смириться с объемом домашних заданий. — Ладно, посмотрим, как Лючия тушит огонь. Она справилась в два раза быстрее меня. А у тебя какой результат?

— Точно не знаю, — ответил Дэвид. — Не помню.

— То есть как не помнишь? Как можно такое забыть?

— Я иногда плохо запоминаю. Как будто дырки в памяти, — сказал Дэвид и пошел наверх. Макс зашагал следом. Вдруг кто — то сзади выкрикнул его имя. Макс обернулся и увидел, что по лестнице бежит Джейсон Барретт.

— Привет, друган! Говорят, что… Ух, ничего себе фингал!

Шестикурсник остановился и рассмотрел глаз Макса.

— Да, зря я к нему спиной повернулся, — сказал Макс. Его уши горели. — Глупо.

Джейсон махнул рукой.

— Да неважно! Этот фингал — знак почета! Все говорят, что ты отлупил Муньоса! Давно пора!

Макс ужасно расстроился. Нечто похожее случилось в его предыдущей школе. Когда пропала мать, Макса начали дразнить несколько хулиганов. Макс так их избил, что его чуть не исключили из школы. Мальчик уставился на мелкие белые шрамы на своих маленьких, но жестких кулаках.

— Может, не надо об этом? — тихо произнес он.

— Что? — Джейсон даже перестал улыбаться. — Ты серьезно?

— Угу.

— Ладно… А хочешь, я сам поговорю с Муньосом? Чего он придирается к первогодкам? Вы ведь только приехали.

— Да нет, все в норме, — ответил Макс. — Я справлюсь.

Джейсон отступил на шаг и пристально всмотрелся в Макса.

— Ты парень что надо! — Он снова улыбнулся и побежал вверх по лестнице. — Почаще лед прикладывай!

Макс помахал ему вслед и побежал в класс — а там мигом забыл и про драку, и про Алекса Муньоса.

Хейзел Бун стояла посреди огромного леса и разговаривала с седой женщиной в серой шали. Одногруппники Макса, вытаращив глаза, ходили между деревьями и перешептывались.

Всмотревшись повнимательнее, Макс понял, что все — таки это не лес. Пол был из серо — зеленого дерева, отполированного до блеска. В каждую из восьми стен, кроме той, где была дверь, был встроен резной каменный камин. А из пола росли настоящие деревья, упираясь кронами в потолочные балки. Стены, такие же серо — зеленые, как пол, были испещрены какими — то серебристыми значками и символами.

Мисс Бун заметила, что Макс остановился в дверях, и нетерпеливо поманила его вперед. Макс присоединился к остальным и сел на один из деревянных табуретов, стоящих посреди класса на огромном персидском ковре.

— Итак, — сказала мисс Бун, — для начала хочу вам представить очень важную гостью. Это Анника Кракен, заведующая кафедрой мистики.

Пожилая женщина ласково улыбнулась ученикам и кивнула.

— Она преподает только на пятом и шестом годах обучения, — продолжала мисс Бун, — но время от времени будет заходить к нам. Относитесь к ней с полным вниманием и уважением.

— Вы в хороших руках, детки, — Кракен кивнул в сторону молодой учительницы. — Мисс Бун — одна из лучших учеников за все время, что я здесь работаю.

Она попрощалась и медленно закрыла за собой дверь. Мисс Бун откашлялась и начала ходить по классу.

— Во время стандартного испытания потенциалей вы продемонстрировали способности к мистике. Мистика может принимать различные формы, но ее суть — способность направлять энергию и манипулировать ей. Учтите мистика — чрезвычайно индивидуальный предмет. Наши врожденные таланты и умение ими пользоваться очень разные. Есть мистики, способные добывать огромную энергию, но многое теряющие в попытках ее обуздать. И, наоборот, есть люди с меньшим количеством «лошадиных сил», которые умеют использовать все без остатка. Вы обнаружите, что некоторые области мистики даются вам легко, другие — недоступны. Я, как учитель, должна помочь вам выявить свои природные способности и максимально реализовать свой дар. Вопросы есть?

Лючия подняла руку.

— А как определить, сколько у нас «лошадиных сил»?

Мисс Бун пощипала себя за подбородок и кивнула.

— Один из способов — испытание потенциалей. Правда, как показывают мои исследования, несовершенный. Некоторые из тех, кто получил высокий балл, в мистике совсем слабы.

Лючия обиженно надулась. Поднял руку Коннор.

— А нам дадут жезлы, волшебные палочки или что — нибудь в этом роде?

Мисс Бун улыбнулась и покачала головой.

— Нет, в этих инструментах нет необходимости. Они даже опасны. Более того, их делают только с помощью древней магии, и качественные инструменты встречаются крайне редко. Они очень ценны и могут стать предметом вражды. Поэтому почти все были найдены и уничтожены.

Вдруг одним взмахом кисти мисс Бун зажгла на противоположной стене факел. Пока она говорила, дым от факела быстро подлетел к ее рукам и заклубился вокруг.

— Нет, Коннор, орудия мистика — сила руки и слова. Для того, чтобы собрать энергию вокруг себя и придать ей форму, вам больше ничего не понадобится. В этом году вы будете изучать основные приказы.

— Вот это да! — выдохнул Коннор. Учительница сотворила из дыма темную крутящуюся копию его самого.

Макс, раскрыв рот, смотрел, как дымовая фигура помахала классу, зашла в ближайший камин и исчезла в трубе. Еще одним небрежным взмахом мисс Бун потушила факел.

— Первый шаг, — сказала она и пристально посмотрела на детей. — Встаньте и постройтесь в два ряда.

Макс и остальные быстро заняли места.

— Хорошо! — Мисс Бун хлопнула в ладоши и сделала шаг вперед. — Вы все умеете тушить огонь. Иначе вас бы здесь не было. Но сегодня вы сделаете нечто обратное — попробуете зажечь огонь в одном из очагов. Так вы поймете, что вы — живой канал, который может как поглощать, так и перенаправлять энергию. Все это время говорить буду только я. Если кто — то заговорит, рассмеется или еще как — то отвлечет остальных, я выгоню его из класса. Понятно?

Они кивнули. Стало очень тихо.

— Хорошо, — мисс Бун кивнула. — Теперь первый в каждом ряду выйдет вперед и встанет лицом к своему очагу.

Вперед вышли две девочки.

— Ноги на ширину плеч, глубокий вдох. Постарайтесь расслабиться. Послушайте, как бьется ваше сердце, сколько в нем энергии. Теперь ощутите энергию в этом классе, почувствуйте, как вибрируют в воздухе атомы и молекулы. Закройте глаза и представьте, что поленья в камине начинают дымиться и дерево наконец загорается. Правую руку прижмите к боку, пальцы вытяните, ладонь смотрит вперед. Хорошо! Теперь по моей команде вы поднимете руку и крепко сожмете кулак. Понятно?

Девочки, не открывая глаз, кивнули.

— Работаем! — спокойно произнесла мисс Бун.

Обе девочки подняли руки и сжали пальцы. Почти одновременно из обоих очагов повалил дым.

— Не расслабляйтесь, — сказала мисс Бун. — Опустите руки, повторите движение.

На сей раз в одном очаге мелькнули ярко — фиолетовые язычки пламени. Несколько учеников ахнули, но от взгляда мисс Бун замолкли. Из другого очага пошли струйки дыма, но пламени не было.

— Достаточно, — сказала мисс Бун. — Молодцы. Пожалуйста, перейдите в конец очереди.

Она быстро взмахнула рукой, и оба очага стали темными и холодными.

— Следующие!

За три долгих попытки ни Рольф, ни Сара не смогли зажечь огонь. Рольф ужасно разозлился.

Макс быстро понял, что задание не такое простое. К тому времени как дошла очередь до Дэвида и Лючии только два ученика сумели создать крошечное плюющееся пламя.

Дэвид терпеливо закрыл глаза, слушая указания мисс Бун. Она подала команду, и вдруг что — то вспыхнуло, а потом взорвалось. Макса отбросило назад. Он осторожно открыл глаза: в камине Дэвида ревело слепящее зелено — золотое пламя. На полу валялись тлеющие угли и головни, взрывом выметенные из очага. Угол ковра дымился.

На ногах остался только Дэвид. Другие куда — то разбежались. Из камина вырвались новые языки зеленого пламени, перескочили через доску и лизнули стену. За ревом огня послышался голос мисс Бун.

— Всем лежать!

Мисс Бун ступила вперед и что — то шепнула, резко взмахнув рукой.

Огонь не уменьшился.

Учительница сузила глаза и повторила команду. Макс выдохнул с облегчением: огонь начал гаснуть. Вскоре пламя как бы нехотя собралось в маленькие озерца, замигало и совсем пропало. Строгое лицо мисс Бун смягчилось.

— Никто не пострадал?

Макс и остальные, мотая головой, поднялись с пола. Обугленный камин Дэвида дымился.

— Если все целы, постройтесь, как раньше.

Дэвид кашлянул и открыл глаза. Делая вид, что не замечает взгляда Макса, он молча прошел в конец очереди. Мисс Бун как ни в чем не бывало встала на прежнее место и скомандовала:

— Следующие — Макдэниелс и Будро.

Макс с трудом сосредоточивался на указаниях мисс Бун. Он пытался думать об очаге, но мысли сами возвращались к странному случаю с Дэвидом. Через несколько минут он устало открыл глаза и увидел, что из его очага валит дым без огня. Большего не добилась ни девочка в паре с ним, ни те, кто пошли потом.

Когда упражнение закончила последняя пара, мисс Бун попросила всех сесть.

Первой заговорила Лючия.

— Мисс Бун, что это было? С Дэвидом?

— Дэвид зажег огонь в очаге, как я сказала, — отрезала мисс Бун.

— Да, но… э — э… почему был взрыв?

— Очевидно, мисс Кавальо, у Дэвида много «лошадиных сил».

После урока Макс ждал Дэвида. Вдруг окна задрожали: Старина Том пробил четыре. По лестнице поднялась госпожа Рихтер. У кабинета мистики она повернулась к Максу.

— Мистер Макдэниелс, почему не на уроке этикета?

— А… Я жду Дэвида Менло! Он должен вот — вот выйти.

— Он задержится, — ответила госпожа Рихтер и открыла дверь. — Иди на урок, Макс. Скажи сэру Алистеру, что Дэвид опоздает. Да, и приложи к глазу лед.

Макс смущенно попрощался (он уже почти забыл, что глаз у него распух и посинел) и поднялся этажом выше.

Не успев войти в класс, он услышал:

— Нет, нет, совершенно не так! Всем понятно?

Макс увидел высокого загорелого мужчину в бежевом костюме, с седой гривой и раздвоенным подбородком. Мужчина стоял в окружении одноклассников Макса и внимательно смотрел на него.

— Это Дэвид или Макс? — Сэр Алистер неожиданно выхватил из нагрудного кармана шелковый платок и протер очки.

— Э — э… Макс, сэр. Э — э… Дэвид опоздает. Госпожа Рихтер просила вам передать.

— Э — э… понятно, — ответил сэр Алистер с упором на «э — э» и сложил платок. — Поскольку вы опоздали и поскольку вы ходите именно так, как ходить нельзя, используем вас в качестве примера. Будьте добры, выйдите в коридор.

Макс заколебался, но потом послушно отступил в коридор.

— Войдите.

Макс вошел. Коннор раздулся от еле сдерживаемого смеха.

— Вот! — воскликнул сэр Алистер. — Плечи сгорблены, глаза бегают, ноги шаркают! Вряд ли можно считать вас образцом уверенности, хорошего воспитания и безупречных манер.

Класс захихикал. Макс совсем растерялся.

— Попробуем снова, — решил сэр Алистер. — На этот раз, мистер Макдэниелс, я хочу, чтобы вы выпрямились, задрали подбородок и уверенно вошли в класс. А когда войдете, тепло улыбнитесь Саре и познакомьтесь с ней.

— Но я с ней уже знаком, — пробормотал Макс. Его щеки горели.

— Я знаю. Притворитесь, что не знакомы. Сара, а вы притворитесь, что не видите довольно заметный синяк под глазом мистера Макдэниелса.

Макс прикусил язык и попятился в коридор. Когда его позвали, он выпрямился и снова вошел в класс. Под постоянные окрики сэра Алистера знакомиться с Сарой было сложно.

— Так… Нет! Нет! Плечи назад! Вот, вот. Выше подбородок! Не смотрите так серьезно! Вы знакомитесь с прелестной девицей, а не подавляете газы в желудке!

Все рассмеялись, и Макс перестал стараться.

— Что ж, мистер Макдэниелс, мы к вам еще вернемся, — вздохнул сэр Алистер и повернулся к остальным. — Я знаю, что меланхолия и кислые физиономии нынче в моде, но давайте притворимся, что все не так, хорошо? Есть желающие выполнить сценарий номер один: «Как войти в класс победителем»?

В воздух взмыла рука Коннора.

— Прекрасно, мистер Линч, попробуйте вы.

Коннор исчез в коридоре. Потом вошел вальяжной походкой, подпер косяк…. Залихватски приподняв бровь, осмотрел всю группу. При виде Сары широко раскрыл глаза и величественно прошествовал к ней. Сара захихикала. Омар уронил лицо в ладони. Остановясь в нескольких футах, Коннор отвесил Саре низкий поклон, поднял голову и блеснул двумя рядами зубов.

— Коннор Линч к вашим услугам!

— Браво! — взревел сэр Алистер и яростно захлопал.

Ученики застонали от отвращения.

Макс едва дождался конца урока. Этикет понравился ему еще меньше, чем математика. Когда пробил колокол Старины Тома, Макс первым выскочил в коридор и побежал на спортплощадку. По расписанию следующими были спортивные игры, и месье Ренар уже нетерпеливо ждал учеников. Пока те переодевались, он подбивал футбольный мяч. Потом остановился и жестом подозвал их к себе.

— Первый день занятий, поросята устали! Закончим день, как начали: попрыгаем, поскачем и попляшем! Все знают, что такое футбол? Настоящий, не американский? — Он обвел взглядом лица детей. Все закивали. Дэвида до сих пор не было.

— Отличная игра для ног! Развивает скорость, выносливость, умение управлять своим телом. Кадеты много играют в футбол, но по — другому. У нас футбол неевклидовый.

— А в чем разница? — спросил Рольф.

— Увидите, когда начнете играть, — сказал месье Ренар и слегка улыбнулся. — Ты и Сара, набирайте команду. Быстро, быстро!

Сара выбрала Макса первым, хотя он предупредил, что никогда не играл в такой футбол. Игра началась. Сара на скорости пронеслась мимо Джесси, ловко пасовала другой девочке, которая бежала рядом. Тут Рольф увел мяч, уклонился от Макса и послал длинную низкую подачу Коннору, который резко ударил по воротам. Синтия — вратарь — схватила мяч в воздухе, не дав ему коснуться сетки.

— Молодчина! — крикнул Омар из зоны полузащиты.

Вдруг земля начала сдвигаться и пузыриться. На поле возникли холмики и впадины; целые участки опускались или поднимались на несколько футов. Игроки остановились и с испугом посмотрели на месье Ренара.

— Все в порядке! — крикнул тот с кромки поля. — Продолжайте!

Игра закончилась ничьей со счетом 0:0. Команда Рольфа забила бы гол, если бы мяч не врезался в большой холм, вспухший, как нарыв, едва Рольф обошел двух защитников и нацелился в ворота. Месье Ренар дунул в свисток, и поле снова стало гладким.

— Так невозможно! — возмущался Рольф, ведя мяч к краю поля. — Мы должны были выиграть!

— Боритесь, ищите способы, — пожал плечами месье Ренар. — В этом весь смысл. Сегодня вы играли в игру в простейшем режиме. Приходите в выходные посмотреть, как играют старшие. Тогда не будете думать, что вам сложно.

В раздевалке, смачивая глаз холодной водой, Макс вспомнил обо всех делах на вечер и погрустнел. Нужно было покормить Ника, выучить греческий алфавит, нарисовать карту Европы и потренироваться разжигать очаг. В глазу пульсировала боль. Макс устало побрел к Дому. Больше всего ему хотелось заползти в кровать, полюбоваться созвездиями — и проспать неделю.