Пилот-девица

Глава 2 После боя

Февраль, 2621 г.

Деревня Красноселье.

Планета Таргитай, система Дена, держава Большой Муром.

Победа была добыта. Славная победа — по любым меркам! Хоть по деревенским таргитайским, хоть даже по армейским московитским.

Но долго и вдумчиво, в соответствии с местным обыкновением, радоваться своей трудной победе деревенские не имели возможности.

Нужно было срочно заметать следы побоища, пока товарищи погубленных лиходеев-трапперов, висящие на орбите в звездолете «Бульдог», не хватились и не выслали за пропавшими пяток-другой флуггеров.

Конечно, не будь с селянами Ветерана, никто и не подумал бы о какой-то там орбите, «Бульдоге», флуггерах.

Большинство жителей деревни Красноселье было уверено, что ноздреватый и лесистый блин таргитайской тверди плывет по волнам предвечного моря-окияна, который, в свою очередь, налит в хрустальную бадью, каковую за ручки держит дюжина выносливых ангелов.

Но Ветеран был мужиком опытным.

И — по местным меркам — подкованным в вопросах стратегии и тактики. Не зря же он двенадцать лет прослужил в армии Российской Директории и еще девять — в новообразовавшемся войске Большого Мурома, откуда и ушел в отставку в чине хорунжего!

Ветеран, в отличие от наивных, хотя и добрых сердцем сельчан, бывал не только на орбите, но и на других планетах. Не говоря уже о местной метрополии — Новгороде Златовратном, столице Большого Мурома.

Какая у трапперов организация, какие повадки — всё это Ветеран представлял себе отнюдь не только по московитским сериалам «Найти и уничтожить» и «За гранью добра». Нравы этого жестокого и алчного отребья были ведомы ему по собственному опыту службы на разновсяческих фронтирах.

— У них там, у лиходеев, корабль на небе, — пояснял Ветеран красносельским мужикам. — Оттуда, с корабля, они всё видят, что тут, на земле происходит. Ну, не «всё-всё»… Но многое. Особенно то, что касается их собственных машин. Поэтому сейчас мы должны сделать так, чтобы они там, на небе, думали, будто флуггер этот, — Ветеран показал на целехонькую «Кассиопею», — сам взял да и разбился, когда взлететь пытался. В точности как тот, который сейчас под обрывом догорает.

— А что если лиходеи нам не поверят? Если самолично проверить захотят? — мрачно вопрошал реалист Аврыло; недавний подвиг придавал его словам веса. — Мы же никак выстоять не сможем против орды такой! Мы и этих-то едва заломали!

— На случай, если они все-таки мстить прилетят, мы всех баб с детьми и скотиной в дальний лес отправим, в землянки. Да и сами, окончив приготовленья, с ними уйдем, — отвечал рассудительный Ветеран. — Но только есть у меня надежда, что когда лиходеи из космоса на закопченный флуггер посмотрят, у них всякая охота сюда соваться пропадет.

— А где это он «закопченный»? — полюбопытствовал богатырь Алеша, который хоть и был силен как буйвол, особой догадливостью не блистал.

— «Закопченным» мы его с вами, други мои, сейчас сообща сделаем. Благо дурацкое дело это нехитрое. Это чистить трудно. А пачкать — эх!.. Сейчас вы, — Ветеран указал на группку мальчиков-подростков, — бежите за лестницами и смолой. И этой смолой начинаете с лестниц флуггер поливать. Да не как попало, а я покажу как именно! Чтобы в наилучшем виде изобразить, будто машина горела и от того на ней густая копоть полосами осталась.

Названные Ветераном отроки тотчас бросились в сторону деревни, исполнять приказание.

— А вы, — продолжал Ветеран, обращаясь к своим бойцам Илье Беличьей Грозе, Ратиславу, Младу и другим, — идете со мной, сейчас копать будем, флуггер заваливать. Надобно сделать так, словно бы он взлететь пытался, да носом клюнул.

Мужики согласно закивали. Мол, копать так копать.

Пока все возились с выполнением поставленных задач, Ветеран проделал тот же путь, что пилот брошенной «Кассиопеи» Анатоль получасом ранее. Только проделал его в обратном направлении.

Он вскарабкался с земли по носовой стойке шасси и подкосам через технологический лаз в пилотскую кабину и методом слепого тыка после нескольких неудачных попыток разблокировал все шлюзы и люки флуггера.

В конце концов «Кассиопея» облегченно вздохнула и на песок опустилась аппарель.

Порадовавшись удаче, Ветеран раскрыл и левый пилотский люк, который у «Кассиопеи» выглядел как двустворчатая дверь, чьи половинки откидывались вверх и вниз.

По мысли Ветерана эту деталь должны были обязательно заприметить трапперы из своего космоса. Заприметить — и окончательно увериться в том, что пропавший флуггер действительно сильно горел, а пилот был вынужден спасаться бегством. Потому что при открытых люках никак нельзя было предположить, что внутри «Кассиопеи» заперлись несколько выживших.

Также распахнутые створки были призваны свидетельствовать: всё разграблено и унесено в леса. Партии спасателей с орбиты не достанется даже ржавого консервного ножа — все ножи уволокли алчные аборигены!

Ветеран сел в пилотское кресло, подпер подбородок кулаком и задумался. Если с флуггером всё было более-менее ясно, то вот с трупами тех, кто на нем прилетел, ясность отсутствовала.

С одной стороны, было бы недурно оставить голубчиков рядом с «Кассиопеей». Пусть наблюдатели со своей верхотуры увидят и сосчитают потери. После чего поймут, что спасать некого.

С другой стороны, выложить трупы рядом с флуггером — довольно-таки вызывающе.

Такое деяние намекает, что некто — тот, кто выложил трупы — бросает трапперам открытый вызов.

И хотя жители деревни Красноселье действительно такой вызов трапперам бросили, он, этот вызов, открытым не был. А тайным, как бы вынужденным. Потому что все деревенские понимали: лицом к лицу, без засад и военных хитростей, им против шайки головорезов не выстоять. Посему: зачем обострять? Уже ведь и так обострили донельзя!

Исходя из этих обстоятельств, демонстративности при обращении с телами погибших следовало всячески избегать.

Мол, куда делись трапперы?

А кто ж его знает куда!

Но явно куда-то делись. Кое-куда.

Иначе сидели бы возле шасси, пускали сигнальные ракеты и хрипели в рацию: «Спасите наши души! SOS!»

В кустах трупы супостатов тоже не бросишь. Волки и, что страшнее, поселковые собаки враз начнут дармовое мясцо жрать, а жрать падаль — значит, не приведи Велес, болеть, а болеть — значит болезни разносить по деревне и окрестностям… Тьфу!

В общем, как ни рядил Ветеран, всё выходило, что трупы трапперов надо похоронить в обычной человеческой могиле.

Братской, конечно.

Кто с ними по отдельности возиться-то будет? Чай не родичи! Зарыть, а сверху поставить чего-нибудь. Может, крест, а может обычный камень. Просто для памяти, мол, зарыли туточки.

— Ветеран, а Ветеран. Там бараны встают! — вывел его из задумчивости по-мальчишески звонкий голос Егорки, младшего сына бочкаря, назначенного посыльным.

Импульс флуггерного парализатора, как и надеялся Ветеран, был именно парализующим. То есть он обездвиживал животных на время, а вовсе не приносил им смерть.

Трапперов это очень даже устраивало — они именно воровали стадо, так сказать, противозаконно переселяли его себе на корабль, а потом на базу, но не занимались чистым браконьерством. В космосе свежатинка особенно целилась!

— Ась? — переспросил Ветеран, растирая усталые глаза костяшками пальцев.

— Ну, бараны. Очухались. Мекают.

— Ну пусть мекают. Мне-то что?

— Отец интересуется, что с ними делать?

— Пусть Аврыло с Чижом их сразу в лес гонят, — распорядился Ветеран. — Только не через Савельев брод, а через дальний. Там пески, а не глина, следы легко заметем.

Тем временем мужики закончили возиться с ямой, расковыривать податливый гравелит. «Кассиопея», подавшись чуть вперед, ухнула вниз на полдлины передней стойки шасси и ткнулась носом в песок. Непристегнутый в кресле пилота Воевода ударился подбородком о приборную панель.

— Мать вашу за ногу! — крикнул он мужикам в открытый люк. — Вы бы хоть предупредили! Чуть язык себе из-за вас не откусил!

— Да оно как-то само… окаянное, — виновато прогундосил Млад, утирая со лба крупные капли пота.

Чтобы полюбоваться на результаты смоляного труда отроков, Ветеран не поленился вернуться в свое снайперское гнездо на вершине дуба.

— Со всех сторон велелепно, — заключил он.

Казалось, «Кассиопея» и впрямь нажралась землицы при попытке взлета.

Какие трагические картины рисовались при виде этих страшных разводов копоти на носу и фюзеляже флуггера! Какие газетные штампы лезли в голову! «Всё произошло внезапно…» «Лихорадочные попытки спастись из огня…» «Никто не выжил…» «Страшная трагедия, унесшая немало жизней…»

Ветеран перевел взгляд на деревню Красноселье. Со стороны общественных хлевов в сторону Брусничного леса тянулась вереница беженцев. Он сразу узнал бабку Матрену и ее трех коз, узнал и вдовицу Прасковью с восемью ребятишками…

За спинами у баб бугрились тяжелые узлы с самым дорогим — серебряной посудой, у кого она была, кухонными ножами, утварью, идолищами или иконами (у тех, кто верил по православному обычаю, они имелись), специями и лакомствами.

Некоторые, кто поздоровее, тащили за собой волокуши со скарбом. Чувствовалось: все уверены, что в землянках им придется просидеть не один день.

На этот счет — долго ли отсиживаться — у Ветерана пока не было мнения.

Однако он надеялся, что трапперы не станут торчать на орбите Таргитая дольше трех-четырех суток.

Очень уж рискованно это для них. А что если прилетит корабль Звездоплавательного Приказа и раздаст на орехи? Конечно, может и не прилетит, поскольку собственных боевых кораблей у муромцев пока совсем мало. Но ведь не исключено!

В общем, Ветеран надеялся, за неделю уж точно все решится…

Меж тем, вид сверху был весьма живописным.

Розоватым, будто бы светящимся изнутри питоном, вьется река. С поэтичной покорностью спускаются к воде поросшие зеленой травой холмы, подступают по левому берегу глиняные кручи с лесом поверху, вдалеке клоунской заплатой — поле подсолнухов, рядом величественно золотится спелая рожь…

Слезать вниз, к суете и неприбранным трупам, Ветеран не торопился. Но надо было. Ведь впереди маячила самая интересная часть плана «Победа». А именно: разграбление награбленного.

Предстояло извлечь из реки затонувший багги (механик из Усольска даст ему лад, если его как следует умаслить!). Загнать под полог леса ту шестиколесную машину, на которой куражился растреклятый пулеметчик. Надежно утопить третий багги, выгоревший до остова. Ну а на закуску вынести всё содержимое «Кассиопеи» и обыскать трупы!

Самое сладкое — дележ собранного на поле боя трапперского оружия — назначено на ночь.

Ему с Воеводой — который хоть и ходил весь сегодняшний день на вторых ролях, но всё же всегда был и оставался в деревне главным — предстояло решить, кого чем пожаловать.

Кому пистолет, кому автомат. Кому — драгоценный осназовский нож, с которым и на охоту, и в бой.

А кому и вовсе пулемет — тот самый, от которого все сегодня натерпелись. Хотя нет, пулемет правильней оставить в общественном владении. И более того: разместить трофей в надвратной башенке над частоколом деревни!

А еще в программе были похороны павших в бою героев.

Но об этом Ветерану думать не хотелось. Было слишком больно.