Пилот-девица

Глава 21 Василиск против джипсов

Май, 2621 г.

Легкий авианосец «Царь Иван Третий».

Орбита планетоида Ауруша, система Дромадер, Великая Конкордия.

Через несколько секунд, испытав прилив здорового возмущения, Василиса решила, что нечего носом палубу рыть и перевернулась на спину.

Мигнуло освещение.

Судя по меткам на экране, «Иван Третий» предпринимал попытку разминуться с джипсами на встречных курсах. Но при этом командир корабля стремился иметь солидную скорость бокового скольжения — чтобы сорвать врагам прицеливание их смертоносных гразеров.

В то же время фрегат «Отважный», значительно более подвижный и скоростной, чем «Иван Третий», успел занять позицию строго по курсу авианосца.

Фрегат готовился принять первый удар джипсианских гразеров на себя, спасая своего более ценного подопечного.

Что же касается всех поднятых истребителей, то они, не успев собраться в строй, дрались с джипсами разобщенно и, увы, их тактические отметки на экране гасли одна за другой…

Командир «Ивана Третьего» прибавил тягу двигателей.

Поперечные перегрузки выросли — хотя, казалось бы, куда еще!

Две цепи, которые удерживали узилище василиска с правой стороны, вытянулись в струну. Поддаваясь перегрузкам, миллиметр за миллиметром, выгибалась легкая переборка, к которой цепи крепились.

И все-таки, крепления выдержали бы. Но в этот момент василиск… прыгнул!

Серая туша метнулась от одного края контейнера к другому.

Удар!

Переборка затрещала.

Превозмогая противодействие перегрузок, василиск ползком вернулся на исходную позицию…

— Проклятая тварь! — Прохрипел Чичин. — Угомоните его кто-нибудь!

Но было поздно.

Еще прыжок!

Еще удар!

Человека такая акробатика превратила бы в котлету. Не выдержало бы ни одно земное позвоночное — будь то тигр, волк или морской котик!

Но василиск не был земным позвоночным. Его трехсоткилограммовая туша, чей вес умножался пятикратной перегрузкой, промышленным молотом обрушилась на контейнер изнутри.

Цепь сорвалась вместе с креплением и змеей скользнула по палубе, увлекая за собой кусок лопнувшей переборки.

Вторая цепь, которая осмелилась противостоять нагрузкам в одиночку, не выдержала и пяти секунд…

Контейнер подпрыгнул и со скоростью пушечного ядра помчался по отсеку. На пути попался боец осназ — ударом его отшвырнуло в сторону.

А контейнер, заваливаясь от удара набок, врезался острым углом в дальнюю переборку. Легко пробив титановый лист, он распорол расположенные за листом обшивки трубы и электрические коммуникации. Заискрило, воздух наполнился пластиковой гарью…

Несмотря на перегрузки, Александра умудрилась приподняться на одно колено и выхватила автоматический пистолет.

— Оружие к бою! — скомандовала она осназовцам охрипшим от натуги голосом.

— Это еще зачем? — не понял Чичин.

— Затем, что это попытка побега!

— Куда он денется?! Контейнер целый!

«А вот и нет», — Василисе показалось, что она услышала как василиск произнес эти слова. Хотя как и что она могла услышать?!

Ровно на секунду василиск показал им себя во всей красе.

Глаза его пылали нездешним, звездным огнем.

Кожаный капюшон с ярко-желтым исподом, покрытым алыми полосами, был раскрыт, обнажая все три пары электромагнитных «ушей». Белое пятно диадемы во лбу, похожее то ли на цветок лотоса, то ли на корону с пятью зубцами, изменило цвет и пульсировало, переливаясь упругими перламутровыми волнами.

К слову, капюшон василиска, за счет встопорщенных игл особой палашевидной формы, походил на расправленные крылья и придавал силуэту твари нечто общее с российским государственным орлом.

И если бы на этом сходство исчерпывалось!

В когтях широко расставленных верхних конечностей василиск сжимал два предмета. Но если у российского орла это были всем известные скипетр и держава, то у василиска…

Инопланетная тварь держала два яйца!

Два свежеснесенных яйца василиска.

Тех самых, в которые не верили скептики. Да и Василиса тоже — хотя самолично хвасталась яйценосностью подопечного Буча перед Иеремией Бладом.

Одно яйцо было черным, точно отлитым из самой непроглядной черноты самой глухой ночи.

Другое состояло из сложной композиции благородных минералов. Голубое, полупрозрачное, оно венчалось шапочкой из громадного лилового камня, а внутри яйца зловеще пульсировал янтарно-оранжевый шар.

Покинув амплуа российской гербовой птицы, василиск резко развернулся и швырнул черное яйцо в стену контейнера!

Оказавшись неожиданно хрупким, оно раскололось, выпустив густое облако черной пыли.

Второе яйцо, брошенное вслед за первым, брызнуло каплями золотого огня.

В следующий миг между содержимым двух яиц произошла громкая взрывообразная реакция.

Был ли это обычный тепловой взрыв?

Скорее всего нет.

Настоящий взрыв, даже если бы речь шла о нескольких десятках граммов динамита, в замкнутом объеме контейнера наделал бы таких дел, что даже василиск отправился бы прямиком на кладбище.

Здесь же, скорее всего, удивительный метаболизм василиска создал нечто вроде бинарного химического боеприпаса. Два компонента, стремительно прореагировав, породили агрессивную кислоту, которая воздействовала на бронестекло.

Контейнер треснул.

Василиск, который на пару мгновений замер на полу контейнера, пережидая бурную химическую реакцию, тут же оказался возле трещины.

Он запустил в щель когти всех шести конечностей и, разразившись от натуги криком циркулярной пилы, рванул края в стороны…

Когда Чичин крикнул «Контейнер целый!», Александра, не вдаваясь в дискуссию, бросилась к переборке с гермодверью — той самой переборке, где был укреплен монитор БИС.

Она хотела занять устойчивое положение для стрельбы и заодно нажать на кнопку «Враг в отсеке».

Как только василиск оказался на свободе и часть его туши показалась из-за контейнера, Александра немедленно нажала на спусковой крючок. Пули впились василиску в лапу.

Открыли огонь и двое бойцов осназ.

Несмотря на всю свою прыть, василиск был обречен.

По обе стороны контейнера его подстерегали пули, злые и беспощадные пули прекрасно подготовленных стрелков флотской разведки.

Бежать ему было некуда, оставалось только забиться в щель между треснувшей переборкой и контейнером, который давал хоть какую-то защиту от смертоносного ливня.

— Полезай обратно в контейнер! — приказала Александра. — Немедленно! Мордой вниз, лапы за голову! Иначе застрелим!

На том история побега акселерированного василиска и закончилась бы. Но ударные джипсы, о которых все на минуту позабыли, подали эсмеральдитовую взвесь в боевые каморы своих гразеров…

Заработали адские машины, исчадия древней ксенотехнологии — и обнажились невидимые глазу ножи длиной в пять десятков метров.

Ножи эти, откованные не из стали, а из перекрученной сверхплотным вихревым потоком гравитонов метрики пространства и именуемые в языке людей гравитационными лазерами (а в языке ягну, заклятых врагов джипсов, Длинными Мечами), в отличие от настоящих лазеров имели крохотную дальность действия. Ими можно было бить только в упор.

Но зато от гразеров не существовало защиты — по крайней мере, человеческие технологии такой защиты не знали.

Любой материал алмазной твердости, любая броня поддавались джипсианским гразерам так же легко, как человеческая плоть — скальпелю.

Чтобы поразить корабль противника гразером, ударному джипсу требовалось пройти на расстоянии в десять-двадцать метров от него.

Это было нелегко.

Но зато неотразимая стоячая волна искаженной метрики проникала глубоко в толщу корабельных конструкций, разрывая переборки и палубы, бронепояса и членов экипажа локальными приливными силами, достигающими сотен и даже тысяч «же».

Первый удар принял на себя «Отважный».

Три джипса, поджариваемые сосредоточенным огнем зенитных лазеров, успели полоснуть фрегат своими Длинными Мечами.

Два удара отрубили кораблю носовую оконечность вместе с выносной штурманской рубкой и спонсонами зенитной артиллерии. Большего ущерба эта пара джипсов причинить не успела — инопланетяне взорвались, добитые в упор уцелевшими зенитками.

Но третий джипс прошел вдоль всего левого борта корабля, оставляя за собой страшную борозду. Корабельная атмосфера хлынула наружу мощным потоком. Обломки, посуда, одежда, койки, члены экипажа в окружении облаков сверкающих пылинок выплеснулись из «Отважного», как семечки из переспелого наотарского флорозоида.

Даже в таком плачевном виде корабль мог бы спастись. Но четвертый ударный джипс, резко изменив курс, рубанул гразером по орбитальным маршевым двигателям корабля.

Глубоко во чреве фрегата метрический меч развалил пополам цитадель термоядерного реактора левого борта.

И, продолжая движение по окружности, гразер волной гравитационных искажений размолол в пыль содержимое торпедно-ракетного погреба.

Силумитовая взвесь сдетонировала в атмосфере атомарного висмута, хлещущего из охладительных контуров разрушенного реактора.

Фрегат еще не успел расколоться от внутреннего взрыва, а оставшиеся два ударных джипса уже пронзили гразерами авианосец «Иван Третий»…

Там, где пули Александры, устрашая василиска, только что чеканили аккуратные черные пробоины, теперь ревело призрачное пламя концентрированного зеленого цвета.

Переборка исчезла.

Вместе с ней исчезли контейнер и василиск.

Свистела ускользающая атмосфера.

Рвалась из форсунок пирофорная пена.

Заливался зуммер тревоги.

РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ ОТСЕКА

ПОЖАРНАЯ ТРЕВОГА

ПРИСТУПИТЬ К БОРЬБЕ ЗА ЖИВУЧЕСТЬ

Монитор БИС сыпал алыми буквами, исходил в немом вопле — громкая внутрикорабельная трансляция больше не работала.

Однако по-прежнему действовала персональная радиосвязь скафандров.

— Что случилось?! — закричала Василиса и с ужасом обнаружила, что не слышит звука собственного голоса.

— «Иван Третий» атакован джипсами! — Александра не отвечала Василисе, а пыталась доложить кому-то по рации. — Говорит Браун-Железнова! Как слышите?!

— Уходим из отсека!

С этими словами Чичин — спасибо, не растерялся — подскочил к Василисе, нахлобучил ей на голову шлем и нажал на гермозащелки. Иначе девушка рисковала потерять сознание от резкой декомпрессии и в общей суматохе отдать богу душу.

Тут же выяснилось, что они оказались в западне.

Обе двери, через которые можно было покинуть отсек, заклинило.

Помимо дверей, теоретически можно было воспользоваться огромным проломом в переборке — тем самым, через который в первую же секунду после удара гразера ускользнул василиск.

Но там, в недоброй полутьме пролома, ревело пламя и клубился зловещий желтый дым. Вдобавок именно туда сейчас валились кубические метры пирофора. Лезть в это пекло не решился бы сейчас никто, даже осназовцы в своих боевых скафандрах.

— Надо взрывать дверь, — решила Александра.

— Или переборку, — прибавил Чичин. Он, само собой, имел в виду другую, целую переборку.

— Только, похоже, взрывать нечем, — протрещал по рации один из осназовцев.

— Как эта дрянь вообще горит, воздуха же больше нет? — недоумевал другой.

— А это не обычное горение… — попытался блеснуть умом третий, но его прервала Александра.

— Отставить. Приказываю взорвать дверь. Для этого используем жидкий порох из автоматов.

В последних словах Александры слышалась неуверенность. И конечно же, тут как тут был Чичин со своими возражениями:

— И как вы себе это представляете?

Скорее всего, учитывая нервозность обстановки, в ответ Чичин наслушался бы от горячей Александры грубостей, но, утробно звякнув лопнувшим колоколом, дверь вдруг разломилась на куски и осыпалась на палубу.

И вместе с хлынувшим из соседнего отсека воздухом, в клубах то ли пара, то ли дыма к ним явился…

— Дядя Толя! — радостно взвизгнула Василиса и рванулась к фигуре в серебристом скафандре, сжимающей в руках раструб какого-то загадочного устройства. — Мне про вас говорили…

— Здорово, егоза, — спокойно ответил тот, словно никого, кроме Василисы, и не ожидал увидеть здесь, в одном из бесчисленных помещений попавшего в переделку авианосца.

— Спасибо, выручили, — сказала Александра.

Обойдя дядю Толю с двух сторон, в отсек вбежало несколько военфлотцев.

Облаченные в такие же серебристые скафандры повышенной огнестойкости, они были вооружены разнообразными огнетушителями и аппаратами для ликвидации пробоин быстротвердеющей пеной.

Стало ясно, что непоседливый космический волк дядя Толя, как только на горизонте замаячили джипсы, предпочел покинуть скучные ряды палубных техников и напроситься в одну из аварийно-спасательных партий!

— Выручать — это мы умеем! — бодро ответил дядя Толя. — Раненые есть?

— Один контуженный.

— Сейчас эвакуируем!

Дядя Толя и дальше строил бы из себя начальника, но тут появился инженер-лейтенант Бобырев, который на самом деле возглавлял спасательную партию.

— Слушать в отсеке! — рявкнул он так, что у Василисы зазвенело в ушах. — Члены экипажа корабля есть?

— Нет, — ответила Александра.

— В таком случае, прошу всех немедленно очистить отсек! Анатолий Степанович проводит вас до лифта. — (Василиса подивилась, как уважительно, по отчеству, этот молодцеватый лейтенант назвал ее родненького дядю Толю!) — Все вы должны добраться до ангарной палубы и оставаться там в ожидании дальнейших распоряжений.

Никто не стал спорить, хотя Александра с Чичиным явно жаждали пуститься на поиски василиска.

К лифту дядя Толя с Василисой, опережая всех прочих на десяток метров, потрусили усталой рысцой.

— Крепко нас шарахнули джипсы, да? — спросила Василиса.

— Ага.

— Мы умрем?

— Обязательно, — весело ответил дядя Толя.

— Шутите? Корабль гибнет?

— Да нет пока, хотя приложили нас изрядно.

— И, небось, вот-вот еще добавят?

— Это вряд ли. Сбили уже паскудников!

Дядя Толя сглазил.

Когда вместительный лифт уже был готов принять их всех в свои объятия, последний инопланетный меченосец, расстрелянный ракетами «Горынычей», потерявший половину обшивки и казавшийся уничтоженным, вдруг ожил.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов с легкостью, доступной одним лишь джипсам, он полоснул гразером по днищу «Ивана Третьего». И, не выключая свое смертоносное оружие, пошел на таран.

Пол коридора рывком вздыбился под ногами Василисы.

Где-то внизу с басовитым гудением лопались стрингеры.

В открывшихся дверях лифта трещали ослепительной сваркой снопы электрических искр.

Спустя секунду кабина лифта провалилась вниз. Стало ясно, что об этом средстве перемещения им придется забыть…

В коридоре по правую руку от них беззвучно схлопнулись две соседние переборки.

И тогда дядя Толя, по-отцовски крепко схватив Василису за руку, потащил ее в единственном направлении, которое представлялось ему относительно безопасным — налево.

Мигнув, исчезло освещение.

К счастью, сразу выяснилось, что на скафандре дяди Толи горят несколько ярких фонарей, чьи лучи раньше без следа растворялись в ярком коридорном свете. Так что по крайней мере они не очутились в кромешной тьме…

Куда они бегут? Василиса не имела ни малейшего понятия.

Но направление оказалось популярным. Вывернувшись из какого-то потолочного люка, к ним присоединился военфлотец. А затем в их забег влились двое мичманов (один усатый, другой — с ухоженной черной бородкой), выпрыгнувшие из задымленной каюты.

Метров через пятьдесят вся компания уперлась в бронированную дверь, покрытую множеством разноцветных надписей.

Василиса, плохо разбиравшая трафаретные буквы, не успела прочесть ни одной из них — усатый мичман набрал кодовую последовательность на цифровом замке и дверь гостеприимно распахнулась.

Четыре массивных пилотских кресла в центре, на возвышении. Перед каждым — выгнутая подковой консоль с тумблерами, кнопками, рукоятями управления, экранами и шкалами приборов.

Рядом — безбрежный стол на монолитном основании и громадный куб.

Над столом светится голограмма боевой обстановки. На гранях куба — мониторы. Состояние всех систем корабля, диаграммы и цифры, прямая трансляция с видеокамер.

Вдоль стен — однотипные консоли с креслами попроще.

Ничего не горит, не дымится, не сыплет искрами и не взрывается.

И — никого. Ни одной живой души.

— Где мы? Это ходовая рубка? — спросила Василиса.

— Зэ ка пэ, — ответил один из мичманов, тот, что с черной бородкой.

Разговорчивый в тот день дядя Толя снисходительно расшифровал аббревиатуру для Василисы:

— Запасной командный пункт, доця. А проще говоря, боевая рубка корабля. Но не первая, главная, а вторая, запасная.

— Но отсюда ведь тоже можно рулить кораблем? Выходит я права, рубка заодно и ходовая? — настаивала Василиса.

— Права, права, — улыбнулся дядя Толя.

— Но где все? — настороженно проговорил бородатый мичман. — Где вахта?

— Надо немедленно доложить обстановку командиру корабля, — выпалил его усатый товарищ. — Ты сможешь принять управление, в случае чего?

— Вообще-то нет, но если Родина прикажет…

— Боюсь, прикажет. Судя по индикаторам, управление кораблем из ГКП не осуществляется. И связи с ГКП нет.

«ГКП это, стало быть, главный командный пункт», — пояснила сама себе Василиса.

— То есть как это?!

— Наверное, разрушены все коммуникационные магистрали. Или обесточены, что вероятнее. Вникать нам некогда, надо брать управление на себя.

— Вот же ёшкин кот! Придется вспоминать…

Говоря эту фразу, бородатый мичман поворачивался, озираясь по сторонам, и вдруг замер с открытым ртом, не договорив до конца.

— Что вспоминать? — осведомился второй мичман, оборачиваясь. И сам застыл мраморным изваянием.

Что касается сопровождавшего их рядового военфлотца, то он в этот момент вдруг осел на пол — словно в сознании у него выключился свет.

Василиса обернулась.

На нее смотрел василиск.

Он был близко, его гипнотизирующая диадема пульсировала колдовским светом.

Василису защищали специальные очки, которые дала ей Александра. Хитроумное устройство по сложнейшему алгоритму искажало, демодулировало световые частоты таким образом, что мозг не выключался, несмотря на нейроблокирующее воздействие диадемы василиска.

— Сними шлем, моя принцесса, — сказал василиск. — Иначе мне придется убить тебя.

Дядя Толя, увы, тоже был парализован. Со словами «Это кто тут вякает?» он посмотрел в сторону источника звука. Замер на пару мгновений, а потом завалился на спину с основательным грохотом. Его суперскафандр был ох каким тяжелым…

Никакой возможности противостоять монстру у Василисы не было. Ни автомата, ни пистолета, ни даже жалкого ножа.

Василиса хотела что-то сказать. Спросить, потребовать, схитрить…

Но безошибочная интуиция подсказала ей, что одно-два лишних слова могут показаться беспощадному инопланетянину непростительной тратой времени. И он, с легкостью переступив через симпатии к девушке (а есть ли они у него на самом деле, эти симпатии?), предпочтет попросту убить ее, чтоб не возиться.

Оставалось признать свое безоговорочное поражение и подчиниться.

Василиса нащупала на шее те рычажки, которые каких-то десять минут назад защелкнул заботливый Чичин. Поддела их большими пальцами, сняла шлем. В ноздри ударил сильный запах гари и какой-то агрессивной химии.

— Очки сними тоже, — потребовал василиск.

Выбор был небогат: позволить твари парализовать себя, либо принять смерть от ее когтей.

Девушка повиновалась и с вызовом посмотрела прямо в глаза василиска, между которыми пульсировала огненная диадема.

Из защитных приспособлений на муромчанке, вообще-то, оставались еще активные наушники, но василиск их проигнорировал. Вероятно был полностью уверен в том, что достаточно будет парализующего воздействия световых импульсов.

И в самом деле, то была страшная штука. В глазах Василисы взорвалась небывалая радужная бомба. Полыхнули изумрудно-зеленые и сапфирово-синие фейерверки. На переносицу навалилась тяжесть. Мозг точно швырнули на сковородку.

Однако Василиса не ощутила никаких признаков паралича.

И не потеряла сознание.

Мозг Василисы продемонстрировал удивительную устойчивость. Такой позавидовал бы любой из тех бывалых вояк, что лежали в ту минуту бревнами на палубе!

Первая реакция на это открытие была у Василисы самая детская. Ей захотелось прыгать от радости и кричать «Накося, выкуси, гад!»

Но благоразумие мгновенно взяло верх. «Тогда он меня просто загрызет, без затей», — сообразила Василиса.

Принять правильное решение помогло воспоминание, с фотографической ясностью вдруг вспыхнувшее перед ее внутренним взором.

Вечер, лес, сельские молодки у костра и пастух Аврыло, герой недавнего боя с космическими разбойниками.

«Чуем — летят. Я Чижа локтем в бок: „Делаем как Ветеран учил: овцы упадут — и мы падаем. Хоть и защищены головы наши шеломами тайными, а падать надо. Не то пристрелят демоны окаянные.“ И вот появляются они из-за леса. Корабли лиходейские! А жар от них, как из печи! Гром такой, что земля вся трещинами пошла! Всё стадо разом — брык с копыт! Ну и мы с Чижом — брык!»

В качестве иллюстрации вихрастый Аврыло энергично завалился на спину, смешно раскорячив свои короткие ноги-тумбы. Внемлющий ему женский коллектив впечатленно заохал — мол, как хитро придумано!

Василиса, не закрывая глаз, насколько могла расслабилась и упала.

Стукнулась затылком о металлическое ребро ботинка дяди Толи. Едва не зашипела от боли. На глаза навернулись слезы.

Но Аврыло с его историей так плотно завладел сознанием Василисы, что воспоминания стали почти осязаемыми и не уходили, несмотря на всю свою неуместность.

Василисе показалось, что вокруг нее разлиты ароматы луговых трав. Вот пастух бодро вскакивает на ноги, на его широком лице играет торжествующая, почти зловещая улыбка.

«И что вы думаете, девки? Лежим мы с Чижом полёживаем, как два чурбана… Но за сапогом-то у меня пистолет припрятан! Часа своего ждет!»

«Пистолет… — эхом отозвались мысли Василисы. — Пистолет… За сапогом… И все московиты на „Иване Третьем“ пистолет там же носят! Только не за сапогом… Поверх сапога! На икре у них кобура пристегивается! На скафандре специальные шпенечки есть.»

Что делал василиск в ту минуту? Василисе он не отчитывался, а видно ей не было.

Она лежала, голова свернута набок, как бы безвольно, и боялась выдать себя даже движением зрачков.

Однако характерное жужжание регулируемого по высоте ложемента сообщило Василисе квант информации: инопланетянин поудобнее устраивался на месте пилота.

Неужели он умеет пилотировать корабль?

А вдруг умеет? Или думает, что умеет?

Что же он намерен делать?! Куда уроженец Наотара может направиться?

Неужели прямо на Наотар, поближе к своему родному Смеющемуся Курильщику?!

Но авианосец поврежден! Он распанахан гразерами так, что всё держится на честном слове!

Правил василиск к Наотару или нет, но он и впрямь взялся дерзко насиловать органы управления кораблем!

Снова навалилась остохреневшая Василисе хуже самого горького хрена перегрузка.

На василиска немедленно напустился парсер корабля.

— Опасное маневрирование! Полученные боевые повреждения нарушили целостность несущих конструкций корпуса! Следует немедленно уменьшить тягу!

Подтверждая справедливость этого трезвого мнения, где-то в глубине левиафановой туши заныли то ли пиллерсы, то ли стрингеры, то ли еще какие силовые элементы.

Василисе, которая совсем не была специалистом в теме, и то стало ясно, что от «Ивана Третьего» намерена отвалиться корма. Или нос — это как посмотреть.

Но даже сейчас Аврыло не отпускал ее!

«А этот гад басурманский из пулемета поливает! Косит мужиков, что твою рожь! Что делать, девки? Хватаю пистолет в правую руку, — Аврыло показал, как именно он хватает, — хватаю Чижа в левую, и — бегом по полю! Через баранов! Через овец! Через лихих людишек, Ветераном настрелянных! Прямо к басурманину! И из пистолета ему в спину шарах! Шарах! Шарах!»

Парсер надрывался за гранью истерики:

— Протечка в канале ДТ-фабрикатора носовой группы реакторов! Немедленно отключите ручное управление! Автоматика должна сбалансировать энергопотребление!

Василиск реагировал на эти ламентации парадоксально.

Он заголосил что-то на фарси.

Переводчик Василисы исправно работал и она услышала в своих наушниках:

— Над нашей Родиною тучи грозовые,

Враги злокозненные замыслы куют,

Но не страшат нас бури огневые,

Не за курорты ордена дают!

Эта патриотическая песня — хоть и конкордианская, хоть и исполненная самым страшным существом на свете — придала Василисе сил.

«Если уж эту разожравшуюся змею подколодную „не страшат бури огневые“, так чего мне бояться?» — примерно так подумала она, осторожно приподняв голову.

Взгляд Василисы шарил по полу. А вот и он… Пистолет у ближайшего мичмана имелся ровно там, где она и ожидала его увидеть: в легкой кобуре над сапогом.

Внимание василиска было полностью поглощено разгоном авианосца. На него орал парсер, сам он орал песню про «тучи грозовые», а заодно ворочал органами управления. Ко всему прочему, тварь сидела спиной к Василисе.

Девушка, набравшись храбрости, на четвереньках подобралась к парализованному мичману.

Без проблем извлекла из кобуры пистолет (ох, тяжеленный) и — ученая уже! — сняла его с предохранителя. В крошечном окошке ей ободряюще подмигнул счетчик боеприпасов: двадцать, полная обойма.

Вот о чем она в тот момент не задумывалась — это о том, что пистолет ТШ-ОН, он же «Тульский Шандыбина, особого назначения» — автоматический.

То есть нажала один раз на спусковой крючок — а из него пули так и сыплются! А чтобы стрелять одиночными — надо особый флажок слева от казенной части передвинуть.

На флажок Василиса не посмотрела.

Каждый миг промедления грозил стать роковым. Кто знает, какими еще органами чувств обладает василиск? Не заподозрит ли неладное? Не услышит ли ее возню?

Покрепче взяв пистолет обеими руками, она быстрым шагом двинулась к василиску. Работа двигателей авианосца и вызванные ими перегрузки даже помогали. Потому что василиск сейчас зачем-то притормаживал корабль и муромчанка летела вперед, как на крыльях.

Как только из-за спинки кресла показалась вытянутая, в складках сложенного капюшона голова инопланетянина, Василиса вскинула пистолет и, целясь тому в шею, нажала на спусковой крючок.

Пистолет выплюнул порцию пуль.

ТШ-ОН славился феноменальной сбалансированностью, поэтому даже в руках неподготовленного стрелка его повело вверх умеренно. Но повело все равно, оттого в василиска попали только две пули.

Василиса, вскрикнув от неожиданности (она-то рассчитывала на одиночный выстрел), убрала палец со спускового крючка. Но сразу же вернула его на место — все же надобно стрелять еще!

Но раненый василиск вдруг повернул к ней голову и яростная пульсация его диадемы ослепила Василису.

Она выстрелила, но промахнулась.

Василиск завозился, освобождаясь от фиксационных ремней, которыми он предусмотрительно пристегнулся, как заправский пилот.

Видимо, координация его движений была нарушена ранением, так что отстегнуться у него не получалось, и он принялся рвать ремни когтями.

— Ты плохая принцесса, — сообщил синтезатор василиска прежним, совершенно не соответствующим ситуации приятным голосом. — Я спасаю корабль. Спасаю всех вас. Зачем мешаешь?

Внезапно ожили наушники Василисы. В них прозвучал знакомый беспощадный голос:

— Василиса Богатеева, говорит Александра Браун-Железнова. Не можем войти на ЗКП. Подойти к двери и помоги нам.

— Здесь василиск! — выкрикнула муромчанка в пространство. — Я ранила его!

— Ранила — добей!

— Он говорит, что спасает корабль!

— Не верь ни одному его слову! Стреляй!

Василиск вдруг рванулся, да так, что лопнули все искромсанные его когтями ремни, кроме одного. За этот, последний ремень он и зацепился в броске к горлу Василисы. Его смертоносная конечность не достала до муромчанки совсем чуть.

Василиса выпустила в коварную храфстру пять коротких очередей.

Затем побежала к двери.

За спиной расколотый пулями речевой синтезатор василиска издавал тревожное телефонное пиликанье. Сам монстр визжал циркулярной пилой.

Дверь была заблокирована василиском с центрального пульта, но, к счастью, обычный ручной штурвал имел здесь наивысший приоритет.

Когда Чичин осторожно ткнул василиска стволом своего автомата, инопланетянин был уже мертв.

— Говорил же вам, — досадливо сказал Чичин, — сразу надо его вывозить, к черту эти разговоры.