Письма только для своих

Однажды утром белка сидела за за столом и ей захотелось написать письмо муравью.

Но она не знала, как ей написать то, что она хотела.

Привет, муравей!

— начала она. Но это было не то, о чем она хотела сказать.

Она положила письмо на пол и начала снова.

Дорогой муравей!

— написала она. Но это было тоже совсем не то.

В начале нового письма она написала:

Привет, муравей!

В начале следующего:

Муравей!

Потом:

Муравей…

и

О, муравей…

и

Милый муравей!

и

Муравей, муравей…

Так она писала все утро и вздыхала все тяжелее. «Должно же быть какое-то начало, — подумала она, — которое подходило бы для муравья». Она была в этом уверена. Но ничего не могла придумать.

Гора писем на полу у стола становилась все больше.

В конце концов белка встала, пробралась через письма к двери и хотела выйти на улицу, чтобы подумать обо всем на большой ветке у своего дома.

Но как только она открыла дверь, в дом ворвался ветер, подхватил все письма, собрал их в маленький смерч и унес к муравью.

День был прекрасный, и муравей как раз сидел на солнышке у своей двери, думая о дальней дали.

И вдруг он оказался с головой засыпан белкиными письмами. С большим трудом он выбрался из этой огромной горы и начал читать.

Только поздним вечером, в лунном свете, он дочитал последнее письмо.

Какое-то время он просидел молча, глядя на спрятанные сумерками кусты.

Потом осторожно сложил письма одно на другое, так что эта стопка достала как раз до его крыши, вскарабкался наверх по стене дома, лег сверху на письма, укрылся письмом, которое начиналось с «Дорогой муравей!», и заснул.

Светила луна, и когда муравей ворочался, письма тихонько шелестели. Муравей кивал во сне и бормотал: «Да-да, муравей — это я».