Плохая мать

Глава первая

Рино, штат Невада, единственное место на земле, куда она поклялась никогда не возвращаться. К сожалению, этому обещанию не суждено было исполниться из-за сомнительной смеси судьбы и ее собственного принятого на эмоциях решения.

Ты бы сделала это снова?

Сиенна задала себе этот вопрос в сотый раз.

И в сотый раз она все еще не была уверена в ответе.

Только… да-да, она была уверена в ответе. Она сделала бы это снова, если бы у нее был выбор. Просто не ожидала, что выбор приведет ее сюда.

Безоблачное небо пустыни — ярко-синее и бесконечное — простиралось над головой, когда она открыла дверь в полицейский участок, прежде чем войти в благословенное здание с кондиционером.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — с улыбкой спросила женщина за стойкой регистрации.

Сиенна улыбнулась в ответ, хотя и не так широко.

— Сиенна Уокер, я здесь, чтобы встретиться с сержантом Дален.

— О, привет! Новый детектив из Нью-Йорка, верно? Я Челль Лопес. Рада встрече. Что думаешь о Рино на данный момент?

— Привет, Челль. Мне тоже приятно познакомиться. Я на самом деле из Рино. Имею в виду, что родилась здесь.

На круглом лице Челль отразилось удивление.

— Ну что ж, добро пожаловать домой.

Сиенна старалась контролировать свое выражение лица, даже когда от слов Челль у нее скрутился узел в животе, и она наблюдала, как женщина взяла трубку и сообщила сержанту Дален, что она здесь.

— Она выйдет через минуту.

— Отлично, спасибо, — сказала Сиенна, когда Челль ответила на очередной звонок.

Вскоре она уже смеялась над чем-то, что сказал человек на другом конце провода, и понизила голос, болтая явно о чем-то личном.

Едва Сиенна села, как в вестибюль вошла очень высокая эффектная женщина лет пятидесяти со светлыми волосами и остроконечной стрижкой пикси, ее глаза сосредоточились на ней.

— Сиенна Уокер?

Она встала.

— Да. Сержант Дален? Приятно познакомиться лично.

Статная женщина, одетая в черный брючный костюм, черную рубашку и красные туфли на высоких каблуках, подошла и быстро пожала ей руку, когда Сиенна подняла подбородок, пытаясь заговорить, но безуспешно.

— Можете следовать за мной.

Сержант Дален провела ее через участок, где гудела полуденная деятельность загруженной полиции, а из-за ее длинных ног Сиенне приходилось торопиться, чтобы не отставать. Они вошли в кабинет, и сержант Дален закрыла за ними дверь. Она указала на стул перед своим столом, и они обе сели. Сержант подняла трубку и пригласила кого-то зайти к ней в кабинет. Сиенна тем временем быстро осмотрела комнату, которая была в безупречном порядке и выглядела такой же угловатой, как и женщина, работавшая здесь.

Сержант положила трубку, откинулась назад и скрестила ноги, осматривая Сиенну.

— Мы с вашим капитаном Дэррином Крюсоном — ветераны армии.

— Да, он мне говорил, мэм.

— Ингрид. — Она замерла, ее глаза слегка сузились. — Нет ничего, чего бы я не сделала для своих собратьев по оружию.

Сиенна кивнула, ее тело напряглось.

— Да, и наоборот, как сказал Дэррин.

«Если бы сосулька превратилась в человека, сержант Дален была бы ей», — подумала Сиенна.

Прекрасна и холодна во всех смыслах.

Сержант Дален — Ингрид — подняла подбородок, словно прочитав мысли Сиенны и согласившись.

— В любом случае я не нуждаюсь и не хочу, чтобы беспокойный отступник вызывал у меня головные боли и ненужную бумажную работу. Я это ненавижу.

— Нет, мэм. Я не собираюсь причинять этому отделу, а, точнее, вам какие-либо неудобства. То, что произошло в Нью-Йорке, было… единичным случаем. Я не позволю этому случиться снова. — Ее тон показался неуверенным даже ей самой.

Она выпрямила спину, пытаясь передать послание силы своей позой там, где ее голос терпел неудачу. У Сиенны было сильное предчувствие, что у сержанта Дален низкий порог восприятия слабаков.

Женщина еще мгновение изучала Сиенну и подавила желание пошевелиться. Если именно таким взглядом пользовалась сержант-детектив, когда допрашивала подозреваемого, то в отделе, должно быть, был безумно высокий уровень раскрываемости. Любой бы сломался под этим ледяным взглядом. Ее глаза посмотрели в окно, и Сиенна тихо вздохнула.

— Сейчас у нас в полиции серьезная нехватка кадров, поэтому, когда Дэррин попросил о переводе, это немного облегчило мне задачу.

Сиенна подавила вздох.

— Но, — продолжила сержант, — Дэррин сказал, что ты чертовски хороший детектив, если не срываешься с места, и что любому отделу повезет, если ты попадешь к нему в руки.

Спасибо, Дэррин. За это и еще десяток других добрых дел.

— Я сделаю все возможное, чтобы оправдать это щедрое предположение, сержант.

— Следи, за тем, что делаешь.

Сиенна повернулась на внезапный стук в дверь и увидела, как ее открыла и заглянула внутрь темноволосая женщина.

— Заходите, Кэт, — сказала Ингрид.

В кабинет вошла женщина по имени Кэт и села рядом с Сиенной. Ее волосы были собраны в тугой пучок, а губы были красными и пухлыми. Она напоминала Сиенне девушку Бонда в брючном костюме, если девушку Бонда когда-либо можно было увидеть в подобном наряде, каким бы модным и хорошо сидящим ни был костюм Кэт.

— Катерина Козлова, это Сиенна Уокер, ваша новая напарница.

Кэт повернулась, оценив ее очень хмуро, но без ноток недоброжелательности.

— Ну, слава богу, процент тестостерона в этом месте снизился еще на долю. — Она слегка наклонилась. — Ингрид является крупнейшим поставщиком этого тестостерона.

Она улыбнулась женщине, чьи брови слегка приподнялись, но в остальном она выглядела равнодушной.

Сиенна боролась с улыбкой, которая могла создать впечатление, что она смеялась над своим боссом в первый рабочий день на новом месте.

Кэт протянула руку.

— Добро пожаловать в отдел убийств, — сказала ее новая напарница. — Зови меня Кэт.

Сиенна вздрогнула.

— Привет, Кэт, приятно познакомиться.

— Хорошо, теперь, когда с тонкостями покончено, почему бы тебе не показать Сиенне ее стол и не познакомить с планировкой.

Кэт поднялась со стула.

— Давай, я покажу тебе самую важную комнату в этом здании — ту, где хранится кофе.

Сиенна поблагодарила сержанта Дален и последовала за своей новой напарницей к выходу.

Комната отдыха была маленькой, но достаточно вместительной, с угловой кухней и столиком в стороне, за которым сейчас никто не сидел. Кэт взяла бумажный стаканчик и протянула его Сиенне, вопросительно приподняв брови.

— Конечно, спасибо, — сказала Сиенна.

Кэт налила в стаканчики кофе и протянула один Сиенне, а затем повернулась и прислонилась к стойке.

— И что ты сделала? — спросила она.

Сиенна удивленно ухмыльнулась, а затем сделала глоток некрепкого кофе. Она не ожидала прямого вопроса так скоро, хотя прекрасно знала, что среди полицейских слухи распространялись очень быстро.

— Я пренебрегла выполнением приказа.

Кэт выглядела слегка разочарованной.

— Неподчинение? Черт, я надеялась, что у тебя был роман с шефом или что-нибудь пикантное.

Сиенна издала смешок, который умер быстрой смертью. Если бы.

— Ну, это было немного сложнее, но не очень пикантно. Приказы, которые я проигнорировала, исходили от мэра.

Брови Кэт поднялись.

— Оу. — Она явно задумалась над этой крупицей информации. — Поэтому они оказали тебе услугу и выдворили из города, прежде чем мэр мог потребовать твоей отставки или увольнения.

— Они явно не зря называют тебя детективом.

Кэт улыбнулась, кивнула на дверь и выбросила стакан в мусорку.

— Позволь мне показать тебе твой стол. Нам придется проводить много времени вместе. Если ты решишь, что хочешь рассказать мне подробности этой истории, то тебе не придется далеко ехать.

Она последовала за Кэт в их рабочую зону, единственное место, где можно было уединиться, — хлипкую перегородку с двумя стандартными металлическими столами, такими же, как тот, который у нее был в Нью-Йорке. Она выдвинула ящик, ожидая последовавшего за этим скрипа. Знакомый предмет мебели казался одной из немногих вещей в ее жизни, которая не изменилась.

Добро пожаловать в полицию Рино, Сиенна.

Сиенна была удивлена тем, что трейлерный парк выглядел немного менее убогим, чем она помнила. Возможно, это произошло из-за золотистого света заходящего солнца, смягчающего вид ветхих трейлеров и неравномерно растущей травы. Или, может быть, потому, что ее память преувеличивала убожество этого места. Или, возможно, причиной стало то, что в какой-то момент кто-то пришел и попытался улучшить парк передвижных домов «Райские поместья» — абсолютно неподходящее название, если такое вообще существовало, — и в некоторой степени преуспел, хотя и минимально.

Возможно, все эти вещи вместе взятые.

В любом случае, планировка парка была такой же, хотя девушка, которая в нем выросла, чувствовала себя по-другому во всех отношениях. Несмотря на то, что она сидела в своей машине и смотрела через окно на ряды трейлеров в сторону участка, где она когда-то жила, у нее возникло странное чувство нереальности, как будто мир вокруг нее изменился.

Почему тебя вообще сюда занесло?

Она обнаружила, что ехала в направлении парка после встречи со своим новым начальником и напарницей, даже не приняв окончательного решения, словно опираясь только на мышечную память.

Сердце — это тоже мышца.

Да, и, возможно, именно им она и была движима. Она выросла в этом трейлерном парке. Отсюда каждое утро уходила в школу, вплоть до того дня, когда ее окончила. В этом месте у нее произошли одни из самых счастливых моментов в жизни, но так же и одни из худших.

Здесь она впервые влюбилась.

Ее грудь сжалась, когда она повернула голову вправо, посмотрев на ряд, где стоял его трейлер. Конечно, он ему уже не принадлежал. Или его матери Мирабель. Она была уверена, что теперь там жил кто-то другой. А он добился успеха. И, хотя оказалось, что она знала о нем не так много, как когда-то считала, в глубине души она понимала, что первое, что он сделал бы на заработанные деньги, — это купил бы своей матери дом. Настоящий дом, а не жилье из пластиковых стен, раскачивающихся при любом умеренно сильном ветре.

При мысли о Мирабель она почувствовала покалывание в груди и бессознательно подняла руку, чтобы унять боль. Она скучала по ней. До сих пор. Она была единственной настоящей матерью, которую когда-либо знала Сиенна. Ее собственная мать — пропитанная алкоголем оболочка женщины, которая обычно не замечала существование Сиенны, женщина, которая передала Сиенне свои зеленые глаза и золотисто-светлые волосы и, к счастью, больше ничего, — умерла пять лет назад. Когда Сиенна узнала эту новость, она почувствовала не более чем мимолетную печаль, которая могла сопровождать осознание того, что любая потраченная впустую жизнь закончилась.

Она отправила отцу чек, чтобы помочь оплатить расходы на кремацию, и сделала пожертвование от имени матери в местную благотворительную организацию, которая помогала наркозависимым и алкоголикам побороть зависимость. Для нее этого было достаточно. И хотя ее отец очень быстро обналичил чек, с тех пор она с ним не разговаривала.

Одиннадцать лет назад она покинула этот парк передвижных домов, не попрощавшись ни с одним из своих родителей. Боль в ее сердце была только из-за Мирабель. Однако в то время эта конкретная боль была заглушена более сильной, и только позже она поняла, что ее горе имело несколько слоев.

Она смотрела, не замечая ничего другого, в сторону того места, где когда-то был ее дом. Ее разум вернул ее назад.

Мирабель открыла дверь трейлера и вытерла руки кухонным полотенцем.

— Сиенна? Что случилось, милая?

Сиенна тихо всхлипнула, позволив Мирабель проводить ее в трейлер, где она подвела ее к клетчатому дивану и усадила. Мирабель села рядом с ней, повернувшись так, чтобы они оказались друг напротив друга, и взяла руки Сиенны в свои, нежно сжимая. Запах лимона и лилии коснулись ее носа, и аромат послужил утешением еще до того, как Мирабель успела произнести хоть слово. Она глубоко и судорожно вздохнула.

— Меня пригласили на день рождения Эмибет Хортон, и мой отец сказал, что даст немного денег, чтобы я могла купить ей подарок, но он этого не сделал, и теперь я не могу пойти.

По правде говоря, скорее всего ее отец не забыл. Вероятно, он вообще никогда не собирался этого делать или даже дважды подумал о ее просьбе после того, как она ее озвучила. В тот день он пришел домой пьяный, и она не «напомнила» ему, поскольку от него лучше вообще было держаться подальше, когда он был пьян. В целом он был подлым человеком, и спиртное только усиливало это качество.

Лицо Сиенны сморщилось от разочарования. Она так ждала возможности присутствовать на празднике, была воодушевлена, а затем ее подвели — снова — собственные родители. Однако она не могла обойтись без подарка. Это было бы унизительно. Остальные девушки, с которыми общалась Эмибет, ни в коей мере не были богаты, но у них было больше, чем у семьи Сиенны. По многим критериям.

Сиенне хотелось бы, чтобы она не слишком придавала этому значение, но ей было четырнадцать, уже не ребенок, и такова была ее личность. Она все замечала. И всегда так делала. В отличие от Гэвина, который радовался удаче и, казалось, не заботился о том, что думали другие. Он также был наблюдательным, когда хотел, но его наблюдения, похоже, не причиняли ему постоянной боли так или иначе, как ее.

Гэвина сейчас не было дома. Она знала это, и это была единственная причина, по которой она пришла. Она не хотела, чтобы он видел ее слезы, но ей нужна была мать. Ей нужна была Мирабель.

Мирабель нахмурилась, вытерев щеку Сиенны большим пальцем, когда из ее глаза потекла слеза.

— Ох, дорогая. Мне очень жаль.

На ее красивом лице промелькнуло выражение частично печали, частично гнева, но затем она сжала губы и склонила голову, размышляя.

— Когда вечеринка?

— Сегодня, — сказала Сиенна, глубоко вздохнув, когда острота страданий немного уменьшилась.

Она все еще чувствовала разочарование, но была здесь, в аккуратном и уютном трейлере Мирабель, и ее слушали так, как будто ее боль имела значение. Она приходила к ней только за утешением. Она знала, что у Мирабель тоже было не так уж много денег. Она работала помощницей фокусника по имени Аргус, добросердечного грека, который называл Сиенну «Сиеннулла». Он иногда приносил Мирабель домашнюю пахлаву в белой коробке с черной лентой, которой Сиенна и Гэвин наедались до тех пор, пока их желудки не набивались до отказа, а губы не покрывал мед. Однако их шоу не пользовалось такой популярностью и едва покрывало счета. Но в «Аргусе» заявили, что радость, которую оно принесло зрителям, стоит гораздо больше, чем состояние. Сиенна знала, что это небольшая ложь, поскольку он позволил Гэвину, который был великолепен в картах, играть в онлайн-покер под своим именем и разделить прибыль — факт, который они скрывали от Мирабель. Сиенне не нравилось хранить секреты от Мирабель, но она также знала, что дополнительные деньги, которые, по словам Аргуса, были получены от продажи билетов и вложены в ее заработок, уменьшили стресс Мирабель и позволили им оплатить все свои счета, даже если их было не так много к концу месяца.

Сиенна уже была достаточно взрослой, чтобы знать, что трюки, которые они выполняли, были именно такими, но она не могла не наблюдать, как они тренировались, с чистым восторгом в сердце и вздохом на губах, когда номер шел как надо.

В хореографии было что-то чарующее и прекрасное, когда дело доходило до идеально исполненного шоу.

— Сегодня, — повторила Мирабель.

Сиенна открыла рот, чтобы что-то сказать, но Мирабель схватила ее за руку и подняла на ноги.

— Пойдем со мной. У меня есть идея.

— Идея?

Мирабель отвела ее в свою спальню в задней части трейлера. Она отпустила руку Сиенны и подошла к комоду рядом с дверью. В этой комнате пахло ландышами, а на ее кровати было одеяло с желтыми розами. Мирабель выдвинула верхний ящик комода и вытащила небольшую деревянную коробочку. Она открыла ее и залезла внутрь, и Сиенна заметила стопку фотографий, но Мирабель прикрыла их рукой, прежде чем Сиенна успела увидеть, кому они принадлежали.

Это была ее семья?

Мирабель никогда не рассказывала о своей семье. У нее не висело никаких фотографий, кроме Гэвина, и у них никогда на праздниках в гостях не было родственников, но, возможно, она с ними просто поссорилась.

Сиенна хотела спросить, но ей также не хотелось вторгаться в личную жизнь Мирабель.

Мирабель достала что-то из коробки и подняла в воздух. Сиенна моргнула. Это был красивый, нежный серебряный браслет с бледно-фиолетовыми камнями.

— Как думаешь, твоей подруге он понравится?

Взгляд Сиенны метнулся к Мирабель.

— Понравится ли ей это? О, да, но я не могу…

— Можешь, и ты это сделаешь.

Мирабель взяла Сиенну за руку и вложила в нее браслет. Не отпуская сжатого кулака, Мирабель посмотрела вниз, словно обдумывая то, что собиралась сказать.

— Я знаю, что никогда не говорила об отце Гэвина, — начала она сбивчиво, встречаясь с любопытным взглядом Сиенны, — но он не был хорошим человеком, Сиенна. Он был жестоким и злым, поэтому я забрала Гэвина и оставила его.

— Ох, — выдохнула Сиенна. — Мне очень жаль, — сказала она тихим голосом.

Но Мирабель улыбнулась.

— Не извиняйся, милая. Я не… Без него наша жизнь стала лучше.

Но что-то слегка изменилось в выражении ее лица, как будто она не была до конца уверена в том, что сказала.

— И… и у тебя есть Аргус, — добавила Сиенна, желая, чтобы выражение беспокойства в глазах Мирабель исчезло.

Хмурое выражение лица Мирабель сменилось нежной улыбкой.

— Да. Да, у меня есть Аргус.

Мирабель отпустила ладонь Сиенны, и та открыла ее, свет попал на браслет, и он ярко засверкал.

— Это недорогая вещь, — быстро сказала Мирабель. — И, более того, это так… с ним связаны тяжелые воспоминания. Я должна была избавиться от него уже давно.

Она смотрела на браслет, несколько мгновений выглядя обеспокоенной, прежде чем, кажется, взяла себя в руки, и ее улыбка стала ярче.

— Должно быть, это судьба, что я сохранила его, и что он должен принадлежать Эмибет. Пусть он оставит новые воспоминания. Хорошие.

Сиенна обдумала это с сомнением. Это было мило. А Эмибет была доброй. Сиенне хотелось подарить его ей, но она не была уверена, что стоило позволить Мирабель расстаться с тем, что, несмотря на ее слова, выглядело ценным.

Но если это было так, разве она уже не продала бы его? Несколько раз она видела, как Мирабель заламывала руки и тревожно хмурила лицо, просматривая счета.

— Я…

— Ой! И у меня есть коробка, которая идеально для него подойдет. — Она ухмыльнулась, обняв Сиенну. — Скажи «да», Сиенна, и ты пойдешь на эту вечеринку и весело проведешь там время. Ничто не сделает меня счастливее.

Сиенна улыбнулась в ответ, любовь и благодарность охватили ее так, что она едва могла дышать.

— Хорошо, Мирабель. Спасибо. Большое спасибо.

Внимание Сиенны привлек маленький мальчик, оторвав ее от воспоминаний о том, как слезы жгли ей глаза. Боже, давно она не позволяла себе настолько глубоко погрузиться в прошлое. Ребенок выбежал из одного из трейлеров и нырнул за дерево, прижав руку ко рту, как будто пытался удержаться от громкого смеха, когда трое других детей повернули за тот же угол, что и он, и тоже спрятались. Они играли в прятки. Мирабель никогда не позволяла им играть в эту игру. По ее словам, ее нервировало то, что один из них где-то спрятался и попал в ловушку. И она выглядела искренне расстроенной, когда говорила это, поэтому Сиенна и Гэвин подчинялись. По крайней мере, пока она была дома.

Губы Сиенны слегка изогнулись, и она подавила эмоции, наблюдая, как разворачивалась невинная игра, «искатель» заставлял остальных взвыть от радости, когда он их находил. Эти дети были еще молоды. Они жили и играли беззаботно. Они еще не были достаточно взрослыми, чтобы осознать, что другие будут смотреть на них свысока из-за того, откуда они родом. Они не стеснялись своей поношенной одежды или сломанной машины своих родителей, которая, скорее всего, приведет к неприятным последствиям на дороге или заставит окружающих бросаться в кусты в страхе, что какой-то сумасшедший стреляет из оружия в толпу.

Улыбка Сиенны растаяла, когда она напомнила себе, что ей лучше перестать проецировать на этих детей свою собственную неуверенность и вызывающие дрожь воспоминания. Возможно, они были достаточно сильны, чтобы не определять себя по тому, откуда они родом. Возможно, их родителям, хоть и бедным, было на них не наплевать.

Может быть, у них такие матери, как Мирабель, а не моя.

Она издала болезненный звук разочарования, повернула ключ зажигания и завела машину. Сейчас у нее не было на это времени, да и в этом не было никакого смысла. Зачем она приехала сюда? Она действительно понятия не имела, разве что, возможно, чтобы доказать себе, что она могла. Итак, хорошо, теперь она посмотрела, столкнулась со своим прошлым лицом к лицу, пережила это и могла продолжать свою жизнь, зная, что, хотя теперь прошлое и стало ближе, оно все еще не имело над ней реальной власти. Это было всего лишь место. Оно не жило и не дышало.

Она развернула машину, надавила на газ так, что ее шины завизжали, и позади нее взвился клубок пыли.

Если оно не живет и не дышит, то почему ты мчишься прочь, как будто оно может найти способ преследовать тебя?

Но она подавила шепот, зная, что хорошего ответа не было.