Плохая мать

Глава тридцать четвертая

Сиенна наблюдала, как Гэвин вернулся к ним, протянув руку к матери. Мирабель сжала ее, прежде чем встать и обнять его.

— О, Гэвин. Мне так жаль. Мне очень, очень жаль. — Ее голос был сдавленным от слез, и, хотя адреналин Сиенны подскочил от страха, когда она проснулась связанной и с кляпом во рту, ее сердце переживало за Мирабель.

Гэвин отпустил мать и повернулся к ней. Боже, она не думала, что должна быть так рада его видеть, потому что это означало, что он тоже был в опасности, но она была. Так и было.

— Ты в порядке? — спросил он, его пристальный взгляд скользнул по ее лицу и вниз по телу, быстро оценивая.

— Физически я в порядке, — сказала она. — Я просто хочу выбраться отсюда.

— Мы это сделаем. — Он быстро притянул ее к себе, крепко сжал, а затем отпустил. — К внешней двери подключена какая-то система, для которой требуется код, — сказал он. — Дверь вон там, — он кивнул в сторону места, за которым исчез Дэнни, — Заперта и скована цепью, с другой стороны.

Он замер, переводя взгляд с одной на другую.

— Что здесь происходит? Что ты знаешь такого, чего не знаю я? И кто, черт возьми, такая Вайолет?

Сиенна бросила обеспокоенный взгляд на Мирабель, которая сделала большой, прерывистый вдох.

— Да, — сказала она. — Мое настоящее имя Вайолет.

Лицо Гэвина исказилось от замешательства.

— Твое… что?

Сиенна схватила Мирабель за руку.

— Она скажет тебе, Гэвин. Но сначала нам нужно осмотреть окрестности. Мирабель, ты раньше здесь работала. Можешь вспомнить выходы?

Мирабель прикусила губу, выглядя растерянной.

— Это все внутренние комнаты без окон, — сказала она, указав в направлении, противоположном запертой двери.

Внезапно музыка, которая играла до этого, стала громче, над головой зажегся свет. Раздался выстрел, и где-то слева от них осыпалась штукатурка.

— Твою мать! — закричал Гэвин, притянув Сиенну к себе, пригнулся и прикрыл ее голову, в то время как Мирабель рядом с ним тоже пригнулась.

Так же быстро, как зажегся свет, он тут же погас.

— Раз! — послышался крик снаружи. — Два!

— Прячься, — сказала Мирабель с отчаянием в голосе.

— Прячься? Прятаться негде.

— Есть. Там куча коробок за углом, — сказала Мирабель. — Он воссоздает тот день. Тот последний день. О, Боже мой.

— Мы должны сделать, как она говорит, — сказала Сиенна, и Гэвин, должно быть, услышал уверенность в ее голосе, потому что быстро кивнул. Она не знала, что повлек за собой тот последний день, но она была в курсе о прошлом Мирабель и Дэнни больше, чем Гэвин, даже если и не понимала всего этого целиком. Кроме того, они сидели в этой комнате дольше, чем он здесь находился, и у них была возможность обратить внимание на детали планировки.

Гэвин схватил Сиенну и свою мать за руки, и они все пригнулись, когда побежали в укрытие. Они нырнули за коробки, едва освещенные в тусклом свете, а затем зажегся свет. Прозвучал выстрел, попавший в то место, где они только что сидели.

Пульс Сиенны участился, ее сердце бешено заколотилось, когда дыхание Гэвина коснулось ее шеи. Дэнни действительно стрелял в них.

Три пары глаз встретились в почти полной темноте, когда они опустились на колени за картонным барьером.

— Скажи мне, с чем мы здесь имеем дело, мама. Я хочу получить ответы — сказал Гэвин приглушенным голосом, хотя музыка играла достаточно громко, чтобы перекрыть любой производимый ими шум. — Я думаю, это важно. Это не игра. — Он сделал паузу, и Сиенна почувствовала его секундную нерешительность. — Кроме того, Аргус… Аргус…

— Я знаю, Гэвин, — задохнулась Мирабель. — Я была у него дома. Я знаю.

Ох. Сиенна поднесла руки ко рту.

— Нет, — выдохнула она. Аргус. О, нет. Гэвин обнял ее за плечи, и она прижалась к нему, отчаянно пытаясь сдержать слезы. Однако сейчас она не могла плакать. Не сейчас. Потому что, если она начнет плакать, то боялась, что не остановится, и от нее не будет никакого толку в том, что касается поиска выхода из этого запертого здания. Давай, Сиенна. Сейчас самое время воспользоваться своим опытом. Прояви своего внутреннего профессионала. И поэтому она позволила себе лишь краткий миг утешения в объятиях Гэвина, прежде чем отстраниться.

— Кто такой Дэнни, мам? — спросил Гэвин.

— Он мой сын, — сказала Мирабель.

— Твой… сын?

— Да. Твой старший брат. Твой отец похитил его у меня, когда ему было всего семь лет. — Боль, запечатлевшаяся на ее лице, была настолько глубокой, что у Сиенны зачесались руки потянуться к ней, предложить утешение, но она этого не сделала. Она не хотела рисковать, нарушив волю Мирабель рассказать свою историю Гэвину, ее второму сыну.

Свет снова погас.

— Три! — громко донеслось из-за двери. — Четыре!

Мирабель закричала, когда Гэвин прошипел ругательство. Нам нужно продолжать двигаться.

— Там что-то прислонено к стене примерно в ста футах слева от нас, — сказала Сиенна. — Я думаю, мы все сможем поместиться за этим.

Они снова побежали, затем нырнули за то, что оказалось большими кусками гипсокартона, которые были сорваны, но не унесены. Зажегся свет, прозвучал выстрел, а затем что-то похожее на шум опрокидывающихся коробок, за которыми они прятались. Гэвин выругался.

— Почему ты никогда не рассказывала мне об этом? Почему ты никогда не упоминала о Дэнни?

Мирабель выдохнула, ее плечи опустились. Они стояли так близко, что Сиенна чувствовала, как Мирабель дрожала. И она почему-то казалась меньше ростом. Такая хрупкая.

— Я боялась. Стыдилась. Сначала я вообще не могла говорить об этом, да и ты все равно был слишком мал, чтобы понять. Слишком мал, чтобы нести бремя необходимости оглядываться через плечо. И поэтому я сделала это для тебя. Для нас. А потом… — она слегка вяло пожала плечами, ее губы изогнулись в печальной улыбке. — А потом было слишком поздно. У тебя была жизнь, такое светлое будущее. Что хорошего было бы в том, чтобы попросить тебя разделить мою душевную боль?

Он слегка покачал головой, на его лице все еще застыло замешательство, и Сиенна могла видеть, как он работал, чтобы увидеть картину, которую она рисовала. Ту часть, которой он никогда не знал до этого самого момента.

— Возможно, я смог бы помочь, — сказал он.

— Как, Гэвин? Прошли годы. Десятилетия. Я наняла частных детективов сразу после того, как Роджер исчез вместе с Дэниелом. Сначала они проследили за ним до Лас-Вегаса, где жила его семья, а затем потеряли его. Считалось, что его семья помогла Роджеру обрести новую личность, хотя это так и не было доказано.

— Вот почему мы там жили, — пробормотал Гэвин. — Хотя я здесь родился. — На челюсти Гэвина дрогнул мускул, и он выглянул из того места, где они прятались. — Там есть какой-то большой шкаф, — сказал он, кивнув в направлении стены, которая теперь была достаточно близко, чтобы разглядеть ее в темноте. — Дальше мы идем туда.

Она и Мирабель кивнули, и когда свет снова погас и были выкрикнуты еще два числа, они забежали за шкаф, прижались спинами к стене и сели.

— Там есть комната, — сказала Мирабель, указав на место, где Сиенна теперь могла видеть мягкий свет, исходящий из-под чего-то, похожего на дверь. — Однако внутри нет ни окон, ни выходов.

Свет оставался включенным, но выстрела не прозвучало.

— Это наш лучший выбор, — сказала Сиенна. Потому что Дэнни уничтожил все другие варианты укрытия. — Нам нужно доползти до двери.

— Что, если это ловушка? — спросила Мирабель.

Они одновременно подняли головы, услышав далекое эхо шагов над головой. Дэнни был где-то рядом, но его не было в этой комнате. Это могла быть ловушка, но она могла привести к выходу. И на данный момент это была единственная возможность.

— Пошли.

Они быстро подползли к двери, толкнули ее и нырнули внутрь. Это была еще одна большая комната, которая, по-видимому, когда-то являлась кухней промышленного размера. С одной стороны, все еще стояли длинные стальные стойки и открытые воздуховоды, где раньше находились приборы. Сиенна подняла голову. По крайней мере, Дэнни неоткуда было в них стрелять.

И Гэвин, и Сиенна немедленно бросились к двери на противоположной стороне комнаты, Гэвин держал в руках большой цилиндрический замок с кодовой комбинацией. Он наклонился ближе и всмотрелся в него.

— Это замок с цифровым кодом, требующий пяти цифр, — сказал он. Он подергал его, но замок не поддавался, и он бросил его.

— Значит, мы должны использовать какой-то неизвестный цифровой код, чтобы выйти из этой двери? — спросила она, оглянувшись в поисках подсказок.

— Похоже на то, — пробормотал он, ощупав дверь руками. С разочарованным видом он опустил руки. Он постоял так минуту, а затем занес ногу и пнул дверь. Она задрожала, но не поддалась. Он пнул ее еще несколько раз, разочарованно вскрикнув, поскольку замок держался крепко. Он тяжело дышал, стиснув челюсти. — Черт.

— Я нашла коробку, — сказала Мирабель с того места, где стояла у одного из столов у стены.

В руках она держала простую металлическую коробку с замком, закрывающимся на ключ. Мирабель осторожно встряхнула ее, и содержимое, что бы там ни было, заскользило из стороны в сторону.

Гэвин взял у нее коробку и осмотрел, перевернув вверх дном.

— У нас нет времени на глупые игры. Я собираюсь разбить этот замок о пол.

Сиенна положила руку ему на предплечье.

— Подожди, а что, если то, что внутри, можно сломать или… каким-то образом испортить?

Гэвин огляделся.

— Отлично. Есть ли что-нибудь, что мы могли бы использовать, чтобы вскрыть коробку?

Сиенна подошла к одной из длинных стоек и наклонилась, чтобы заглянуть за нее. Она была прикручена к стене. Отлично.

— Я думаю, стоит потратить несколько минут на поиски ключа, — сказала Мирабель. — Если Дэнни запер нас в этой комнате, значит, ключ где-то здесь.

Гэвин мгновение пристально смотрел на нее и поставил коробку на стойку.

— Расскажи мне все, мам, с самого начала, но быстро. Мне нужно понять, с чем мы имеем дело.

Мирабель прислонилась спиной к стойке, как будто ей нужно было, опереться обо что-то. Возможно, в некотором смысле это было также облегчением — сбросить груз, который так долго лежал на ее плечах.

— Подождите, — сказала Сиенна. — Помоги мне задвинуть это, — она указала на металлический шкаф, — перед дверью, через которую мы вошли. По крайней мере, так мы будем знать, что он не сможет застать нас врасплох. — Они могли бы вернуться тем же путем и остаться на большой открытой местности, но там они были легкой добычей. У него имелось преимущество темноты и возвышенности.

— Хорошая идея. — Сначала они с Гэвином осмотрели шкаф со всех сторон, открыв дверцы и пробежавшись руками по внутренней стороне, но там ничего не нашли. Они подтолкнули тяжелый предмет к двери и вернулись к Мирабель. Она вдохнула, казалось, ободряющий глоток силы.

— Я познакомилась с твоим отцом, — начала она, — Роджером Гастингсом, когда его семья отправила его открывать новое казино здесь, в Рино. Короче говоря, он ухаживал за мной. Я рано потеряла родителей, жаждала любви и хотела обрести… стабильность, семью. В любом случае, мы быстро поженились. Я уже была беременна Дэнни. И все пошло прахом очень скоро после того, как Роджер всеми возможными способами сорвал открытие казино. Он впервые ударил меня, когда Дэнни было четыре года. Тогда же он начал изолировать меня от моих друзей.

— Рива Килинг, Бернадетт Мюррей и Гарри Локхид, — тихо сказала Сиенна.

Мирабель кивнула, опустив глаза.

— Да.

— Те… жертвы? Те, кого задушили? — Гэвин схватил себя за волосы, отворачиваясь, а затем снова возвращаясь. — О, Господи.

— Да, — сказала Мирабель.

Сиенна подумала о письме, которое она нашла на кухне Мирабель. Он верил, что его мать предпочла их ему.

— Как ты думаешь, Роджер говорил о них плохо? Поэтому Дэнни пошел именно за ними? Я имею в виду, мы говорим о том, что произошло двадцать с чем-то лет назад, Мирабель.

— Думаю, да. Роджер был… очень жестоким. Дэнни все слышал и видел. Роджер обвинил меня в том, что я предпочла своих друзей ему и своим детям. — Ее последние слова закончились судорожным вдохом, как будто она отчаянно пыталась не заплакать. Сиенна могла только представить, как тяжело было Мирабель смириться с этим. Что ребенок, которого она глубоко любила и оплакивала, мог стать убийцей.

Выражение лица Гэвина было каменным. Но Сиенна видела боль в его глазах и замешательство. Он не знал, что чувствовать, и она ни капельки не винила его. Он тоже не винил.

— Остальное, — сказал Гэвин, и, хотя слова были требовательными, в его голосе слышалась та же боль, которую Сиенна видела в его глазах. — Что еще нам нужно знать, чтобы выбраться отсюда? — Гэвин взял коробку и начал поворачивать замок взад-вперед. Вряд ли это сработало, но у Сиенны было чувство, что ему нужно чем-то занять руки, чтобы контролировать свои эмоции.

Мирабель подавила еще одно рыдание.

— В тот день Роджер играл в дурацкую игру в прятки. Он ударил меня. Он угрожал мне. И заставил нас бежать. Я стояла между вами двумя, и он заставил меня выбирать. — Страдание исказило черты ее лица, прежде чем она снова взяла себя в руки. — Я выбрала тебя, потому что ты был слишком мал, чтобы прятаться самостоятельно. — Она опустила голову, и они дали ей минуту, чтобы прийти в себя. Вот почему. Вот почему Дэнни начал выкрикивать цифры, когда они прятались. Вот что имела в виду Мирабель, когда сказала, что он воссоздает тот день. Тот день он так и не смог пережить по-настоящему.

— Я, конечно, сообщила о похищении, и полиция выдала ордер на арест. Тогда еще не было «Amber Alert». (Amber Alert — система оповещения о похищении детей в США.) — Она слегка покачала головой. — И я думаю, поскольку это было похищение родителем, мотивация расследования была не совсем такой, какой была бы, если бы Дэнни похитил незнакомец. В любом случае, они некоторое время искали Роджера. Но со всеми его связями, кто знал, куда он мог пойти, и кто мог бы ему помочь?

Мирабель прерывисто вздохнула.

— В любом случае, все было конфисковано. Дом, моя машина, вся мебель. Я осталась без гроша в кармане и все еще боялась за свою жизнь. Я получила несколько писем с угрозами от Роджера, в которых говорилось, что он приедет и заберет Гэвина тоже. Я передала их полиции, но, насколько я знаю, они просто подшили их в архив. Именно тогда я наняла частного детектива, потратив самое последнее, что у меня было, и только потому, что мне удалось продать несколько украшений, которые Роджер подарил мне в самом начале, но это тоже оказалось безрезультатным. Больше никаких записок не приходило, и это было одновременно и благословением, и проклятием, потому что, хотя мне никто не угрожал, но не было доказательств того, что Роджер не утопил себя и Дэнни куда-нибудь в озеро. — Она совершенно невесело рассмеялась, что закончилось ужасно болезненной гримасой. — То, что я представляла… сценарии, которые прокручивались в моей голове… это был ад на земле.

И, о, Боже, Мирабель понятия не имела, насколько ужасным это было на самом деле для Дэнни. Сердце Сиенны разрывалось от осознания того, что она узнает, если — нет, когда — они переживут это; это было бы неизбежно.

— Полиция обеспечила некоторую защиту на короткое время, но это тоже быстро свернули. И в любом случае, то, что они предложили, было таким никчемным. И поэтому я включила себя в свою собственную программу защиты. Я сменила свое имя. И больше никогда не связывалась ни с кем, кого знала в прошлой жизни. Я не меняла твое имя, но ты был таким маленьким. Ты еще даже не ходил в школу. — Ее глаза встретились с глазами Гэвина. — Я уже потеряла одного сына; но не могла потерять двоих.

Мирабель опустила измученный взгляд.

— Я всегда опасалась, что Роджер собирается преследовать меня и Гэвина, — сказала она.

Она защитила Гэвина, оставшись незамужней без имущества. Неуловимой. Мирабель не знала, что Роджер был мертв уже много лет. Больше не представлял угрозы. Все это было так душераздирающе.

— Я так долго искала. Я знала, что Роджер может отправиться куда угодно, чтобы незаметно заработать денег.

— Вот почему мы переезжали, когда я был маленьким, — сказал Гэвин, поставив нераспечатанную коробку обратно на стол. Замок нельзя было сломать простым поворотом и ударом. — В Лас-Вегас, затем в Атлантик-Сити, а затем обратно в Рино. Те места, где было много азартных игр.

Мирабель кивнула.

— В первые дни я ходила по улицам, низко надвинув шляпу, в поисках Роджера. Сама я не осмеливалась играть в азартные игры. Он знал, что я хороша и могла зарабатывать деньги таким образом. — Она на мгновение прикусила губу. — Но мне также было трудно держаться подальше от карт. Они всегда привлекали меня. Что-то, что всегда… манило. — Она посмотрела на Гэвина. — У тебя это тоже есть. Ты понимаешь, что я имею в виду.

Он медленно, нерешительно кивнул, но признал:

— Да. Да, я знаю. — Он всю жизнь был прирожденным игроком в карты. Сиенна знала это так же хорошо, как и он сам. Они вытащили его из Рино. Вплоть до Мировой серии покера.

Легкая улыбка озарила лицо Мирабель, настоящая улыбка, но ее глаза все еще были полны печали.

— И вот, — сказала она, судорожно вздохнув, — я устроилась ассистенткой к доброму греческому фокуснику, который знал, что у меня есть секреты, который платил мне тайно и понимал, что я не могу выйти за него замуж, но все равно не переставал просить. И я убедила себя, что Дэнни мертв, потому что альтернативы были слишком мучительными, чтобы с ними жить. — Скорбь отразилась на ее лице, но она продолжила, встретившись взглядом с Сиенной. — И я встретила семилетнюю девочку, наблюдательную и чувствительную, каким был мой Дэнни. Я защитила ребенка, оставшегося почти без матери, и она помогла заполнить ужасную пустоту в моем сердце. И жизнь снова стала терпимой.

Глаза Мирабель были умоляющими, и сердце Сиенны сжалось от боли, когда она услышала о муках, с которыми жила столько лет. Она отпустила руку Гэвина и шагнула вперед, обняв женщину, которая была ей матерью, в то время как ее собственная этого не сделала. И все же она не могла избавиться от чувства вины, которое резонировало внутри нее. Она извлекла выгоду из материнской заботы Мирабель, в то время как ее собственный сын так сильно страдал без нее.

И из-за этого были разрушены жизни.

Еще более разрушительным был тот факт, что все это время Дэнни был прямо здесь, а не в сотнях минутах езды. Семья Роджера, возможно, и помогла ему изначально, но, очевидно, их помощь была временной. Они помогли ему исчезнуть, а затем вытерли о него ноги. И о Дэнни.

И Дэнни страдал. Но он помнил свою мать, возможно, только смутные воспоминания, которые с течением времени казались фальшивыми и нереальными. Он представлял ее. Мечтал о ней. Становился ею, когда ему это было нужно. Слабое место, которое он почти не помнил, кроме того, что она чувствовала. Его защита. Его спасительница. Все это было слишком ужасно, чтобы думать об этом. Особенно сейчас, когда их жизни находились в его ужасно зловещих руках.

Сиенна отступила назад.

— Так чего же он хочет? — спросил Гэвин. Сиенна посмотрела на него. Его взгляд смягчился, хотя боль все еще была там. — Мести? — спросил он. — Мести за что? Ты тоже была жертвой. — Мирабель одарила его грустной, но благодарной улыбкой, протянув ему руку. Он взял ее, и они разделили мгновение, мать и сын, которые никогда по-настоящему не знали друг друга до этого момента, и все же знали все, что действительно имело значение.

— Он так не считает, — сказала Сиенна. Она рассказала им о заключительной записке, об одиночестве Дэнни, его страданиях, его вине, коротко и очень просто.

— Он по другую сторону этой стены, — сказал Гэвин, указав на дверь с замками. — Если мы сможем добраться до него, возможно, есть часть его, к которой мы все еще можем обратиться. Должно быть, уже около трех утра. Нам нужно поторопиться.

Мирабель кивнула, и в ее глазах впервые появился огонек надежды.

— Давай пойдем в ту дверь, — сказала она. — К Дэнни.

Сиенна потянулась к коробке, которую Гэвину удалось поцарапать только самим замком.

— Возможно, ты прав насчет того, что лучше сломать ее, чем искать ключ, — сказала она.

Гэвин кивнул, но выглядел так, словно его что-то беспокоило.

— Ключ, — пробормотал он. — Спроси обо мне Вайолет, у нее есть ключ. — Он посмотрел на мать. — Обыщи свои карманы, — сказал он ей.

Ее брови нахмурились, но она это сделала, сунула руку в тот, что справа, и вернулась с пустыми руками. Она полезла в другой карман, и ее глаза расширились, когда она что-то вытащила и показала маленький серебряный ключ.

— Он подбросил его мне, пока я была без сознания, — сказала она. — Как ты узнал?

— Это было в его записке ко мне, — поспешно сказал Гэвин, протянув руку за ключом и коробкой. — Я только сейчас вспомнил об этом.

У Сиенны перехватило дыхание. Если Гэвин был прав насчет времени, у них оставалось чуть больше двух часов до взрыва.