По следу

12

Ночью по телефону была вызвана «Скорая помощь». Машина прибыла к дому на Вятской улице и, взяв больного, доставила его в ближайшую больницу. Ближайшей больницей оказалась Боткинская.

В регистратуре старик-отец, приехавший вместе с больным, объяснил, что его сын Дмитрий Басов был ранен ночью неизвестным гражданином, неожиданно напавшим на него, а затем исчезнувшим.

Пострадавшего подняли в операционную. Ранение не представляло угрозы для жизни: пройдя касательно, пуля слегка поцарапала берцовую кость и застряла в мякоти. Дежурный хирург без труда извлек пулю, наложил несколько швов и хотел было отправить больного в палату, но вдруг заметил, что у него сильно ободрана и правая нога. Кожа успела покрыться коркой и начинала гноиться.

- Где это вас так? - спросил врач.

- Позавчера. Катался на велосипеде,- неохотно ответил больной.

Его поместили в большой палате, где лежали уже выздоравливающие.

Одновременно с ним в больнице появилась новая сестра. Этому никто не придал значения: сестры в отделении менялись часто. Новенькая всем понравилась. Она оказалась заботливой и внимательной. Но особым ее расположением пользовался Басов - необщительный, молчаливый больной, лежащий у стены. Звали сестру Людой, фамилия ее была Араличева.

Сотрудник научно-технического отдела майор Игнатьев неторопливо изучал предметы, которые в качестве вещественных доказательств переслали из Боткинской больницы. Предметов было немного: брюки и трусы Басова, пробитые пулей, сама пуля и медицинское заключение о характере и обстоятельствах ранения.

Эти обстоятельства вызывали серьезные сомнения у Игнатьева и вступали в вопиющие противоречия с вещественными доказательствами. Как объяснил сам пострадавший, он был ранен неизвестным, стрелявшим в него в упор. Однако характер разрывов на одежде Басова и поверхность брюк, где не было никаких признаков копоти или частиц пороха, неизбежно остающихся на одежде, если выстрел сделан в упор, убеждали, что стрелявший в Басова находился от него на значительном расстоянии. Более того, пуля, попавшая в Басова, почти совсем утратила свою первоначальную скорость, иначе ранение было бы сквозным.

Через несколько часов после того, как Игнатьев поделился своими соображениями с Северцевым, в научно-технический отдел принесли пистолет милиционера, из которого тот ранил преступника, скрывшегося во время операции на Можайском шоссе. Контрольные стрельбы в тире с пластилиновым пулеуловителем показали, что пуля, извлеченная из тела Басова, была выпущена именно из этого милицейского пистолета. Таким образом, стало ясно: Басов является тем самым четвертым преступником, которого не удалось задержать на Можайском шоссе.

В биологическом секторе исследовали состав крови, которой была обильно пропитана одежда Басова. Кровь относилась ко второй группе. Но Северцев просил, чтобы на этот раз были произведены и дополнительные, новейшие исследования. С помощью тончайших иммунологических реакций сотрудники биологического отдела установили, что кровь Басова идентична с кровью, обнаруженной на паркете в квартире Лосева.

Однако, располагая такими данными, Северцев все же решил сделать еще одно небольшое уточнение - исследовать и обувь. Как известно, кровь на паркете была растерта подошвой. Под подошвой или на нитях, скрепляющих рант, могли сохраниться следы высохшей крови. Но, несмотря на самое тщательное исследование, никаких следов, свидетельствующих о присутствии крови, на обуви не нашли. Северцев продолжил эксперимент и подверг анализу обувь всех задержанных.

Но и здесь его постигла неудача. Он не стал отчаиваться, заявив, что откладывает дальнейшее продолжение этого опыта до новых, более лучших времен.

…Ситуация в Боткинской больнице с каждым днем осложнялась.

Басов начал заметно нервничать. Рана на ноге стала заживать, и теперь он не упускал случая, чтобы не обратиться с просьбой выписать его из больницы и перевести на амбулаторное лечение. Басова, очевидно, немало тревожило то состояние полной неизвестности, в котором все это время он пребывал.

Передачи приносила мать, и, судя по их переписке, полностью контролируемой Араличевой, мать и не подозревала о том образе жизни, который вел ее сын.

Он упрямо искал способов установить связь с внешним миром, и эта лихорадочная поспешность, граничащая уже с полным отчаянием, передала в руки следствия недостающие нити и привела за решетку еще одного из участников банды.

Узнав о том, что сосед по палате, некий Осетров, выписывается домой, Басов начертил на клочке бумаги план, по которому просил его разыскать дом и передать на словах девушке по имени Соня, чтобы она пришла навестить его. Осетров, не подозревавший ничего худого, охотно согласился исполнить эту просьбу. Но в регистратуре к Осетрову подошел Северцев и предложил отдать ему начерченный Басовым план. Миссию порученца Басова взял на себя Сергей Васильевич Брайцев.