По следу

4

Из мастерской химчистки Брайцев позвонил к себе и вызвал оперативную машину. Теперь, как ему казалось, нужно действовать быстро и решительно. Он был уверен, что одна из основных нитей преступления находится уже у него в руках. В мастерской он оставил расписку и взамен получил пиджак вместе с копией квитанции.

Заскочив на несколько минут в научно-технический отдел и сдав пиджак на исследование, Брайцев захватил с собой двоих оперуполномоченных на случай, если придется провести операцию задержания Коваленко, и выехал на завод.

Оставив товарищей ожидать в машине, Брайцев прошел в цех. Первое, что бросилось ему в глаза, - это была Доска почета, висевшая на стене у самого входа в цех. Фотография во втором ряду справа показалась Брайцеву знакомой: открытое лицо, светлые, слегка прищуренные глаза. Коваленко, ну, конечно же, Коваленко! И как он не узнал его сразу? И опять, как во время разговора с девушкой в Горловом тупике, Брайцева охватило двойственное чувство. С одной стороны. в пользу выдвинутой версии беспощадно свидетельствовали неопровержимые факты:отпечатки пальцев, пиджак, разорванный, вероятно, в схватке с собакой, кровь… Но, с другой стороны, девушка, студентка педагогического института, футбольная команда и, наконец, фотография на Доске почета… Во всем следовало тщательно разобраться, и какой-то внутренний голос настойчиво подсказывал Брайцеву, что опаснее всего поспешить, броситься вперед, напролом, очертя голову.

Он разыскал начальника смены и, не посвящая его в сущность дела, начал осторожно, исподволь расспрашивать о Коваленко. И снова даже тон, даже слова, которыми начальник смены характеризовал юношу, приводили Брайцева все в большую и большую растерянность. Он чувствовал, как с каждой новой фразой начальника ослабевает та единственная нить следствия, которая еще четверть часа назад казалась ему незыблемо прочной.

Но заключительный удар был впереди - и он последовал, когда Брайцев задал своему собеседнику главный вопрос, - собственно, тот, ради выяснения которого он приехал сюда сегодня. Если бы собеседник ответил «нет», Брайцев, несмотря ни на что, все-таки задержал бы Коваленко, но собеседник сказал «да». Да, вчера между двенадцатью ночи и четырьмя часами утра Коваленко находился в цехе, и подтвердить это могут десятки человек.

Брайцев извинился, что отнял время, попрощался и вышел на улицу.

- Все отменяется, - сказал он в ответ на вопросительные взгляды товарищей, с шумом захлопнул дверцу автомашины и, буркнув шоферу: - Назад, на Петровку! - не проронил больше за всю дорогу ни единого слова.

Было уже очень поздно. Рабочий день давно закончился, и, кроме дежурных из опергруппы, все остальные сотрудники разошлись по домам. Полковник Северцев уехал к внуку на дачу.

Сергей Васильевич позвонил в научно-технический отдел, выругался по телефону и в сердцах обозвал всех сотрудников сектора дактилоскопии жалкими кустарями.

- Вы понимаете, - кричал он в трубку, - согласно вашим данным, я обязан был задержать сегодня ни в чем не повинного человека! Могу вас поздравить, все ваши изыскания относительно Коваленко - это бред! Чистейший бред! Если хотите знать, парень физически не мог оставить следов пальцев на стекле автомашины, которую даже не видел в глаза. Одним словом, спасибо вам за помощь, дорогие товарищи!

И, не слушая ответного объяснения, он швырнул трубку. Потом он опустился на диван, обхватил голову руками и только тут почувствовал, как устал и как ему хочется есть. Он вспомнил, что уже больше суток не спал и не имел за весь день во рту ни единой крохи.