Побег из коридоров МИДа. Судьба перебежчика века

Глава 19 В ГОСТЯХ У ОТЦА ПОСЛЕ СЕМНАДЦАТИ ЛЕТ РАЗЛУКИ, ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ В ВАШИНГТОНЕ ПОДСТАВЛЯЕТ ОТЦУ ЖЕНЩИНУ

Только осенью 1994 года отец пригласил меня с женой Ниной и сыном Аркадием к себе в гости. Несомненно, что наш приезд всячески отодвигала молодая жена отца. Загранпаспорт я оформил без проблем, ведь прошло семнадцать лет с тех пор, как я имел допуск в МИДе СССР к секретным и совершенно секретным документам. Однако визу в посольстве США удалось получить только со второго раза, ибо я уезжал со всей семьей и было необходимо доказать консульским работникам посольства, что мы не останемся на постоянное место жительства в США. Такими жесткими стали правила, так как американцы боялись, что российские граждане, выезжающие по временным визам в массовом масштабе в США после развала СССР, останутся в самой богатой стране мира навсегда. Еще в 80-х годах Верховный суд США принял решение о том, что если лица, приехавшие в США нелегально, докажут факт проживания в Америке в течение семи лет подряд (достаточно было предъявить, например, квитанции из прачечной или подобные бумаги), то они получали право на работу и проживание в США.

С приходом к власти Б.Н. Ельцина многие уезжали в США по туристическим визам, особенно ученые, которых довела до нищеты «демократическая» власть. Только из Центра международного права Института государства и права Академии наук (СССР, а затем России) двое талантливых ученых практически навсегда уехали в США. Это — доктор юридических наук Н.Б. Крылов и кандидат юридических наук Г.М. Даниленко — заведующий центром. Правда, последнему жизнь в США не принесла счастья, он каким-то образом попал в историю уголовного характера, связанную с перевозом наркотиков, и трагически погиб. По сообщению «Радио Свобода» от 20 апреля 2001 года, университетский преподаватель юриспруденции из Детройта Г. Даниленко погиб от отравления кокаином во время перелета из Европы. На борту самолета у него произошел приступ, напоминавший сердечный. После аварийной посадки в Канаде Даниленко был доставлен в больницу, где из его желудка было извлечено более десятка пакетиков с наркотиками. Ученый в течение нескольких лет преподавал российское право в ряде американских университетов. В Институте государства и права говорили, что у Даниленко был пожизненный гранд на работу в США. Один способный ученый уехал в Канаду (кандидат юридических наук С. Виноградов). Крупнейший специалист по международному частному праву, профессор М.М. Богуславский проживает в Германии. Однако представители гуманитарных наук не наносили такого ущерба России, по моему мнению, как уезжавшие навсегда математики, физики, атомщики, талантливые программисты и так далее, которые выехали в различные страны мира десятками, если не сотнями тысяч, спасаясь от грабительского, пиратского капитализма, навязанного «младореформаторами». Таким образом, стране был нанесен долговременный ущерб в сотни миллиардов долларов, по сравнению с которыми помощь, оказанная США и другими западными странами, — жалкая милостыня.

О массовом отъезде из России можно было судить даже по авиарейсам: самолеты, летевшие, например, в США, были полны туристов, а обратно возвращались полупустые.

Первый раз, когда я обратился за визами в посольство США, мне отказали под предлогом маленькой зарплаты в 500 долларов США, хотя я и здорово приврал (в действительности я получал 100 долларов). Во второй раз я уже действовал наглее — прежде всего взял свидетельство на право собственности на квартиру на Фрунзенской набережной, пропуск жены в Институт по организации энергетической промышленности СССР (ОРГЭНЕГОСТРОЙ), свидетельствующий о том, что она до сих пор работает (однако она уволилась в 1988 году в связи с рождением сына Аркадия, но пропуск сохранила). Моя жена была секретарем директора института, но числилась в качестве старшего инспектора канцелярии. В остальном я наглым образом приврал: сказал, что получаю тысячу долларов в месяц, а жена — 500. Консульский работник спросила у меня, какую я имею машину. Не моргнув глазом, я ответил: «Волга». Во всем этом мне поверили на слово, однако главную роль сыграло то, что я заявил следующее: «Мой отец — известный человек в США. Он был заместителем Генерального секретаря ООН, а затем остался в США». Консульский работник посольства ушла на несколько минут и, вернувшись, сказала: «Все в порядке. Вам даны визы». В итоге я с женой и сыном полетел рейсом «Аэрофлота» к отцу. Авиабилеты отец прислал нам из Вашингтона.

В аэропорту меня встречал отец с молодой женой Наташей. Она была ровесницей моей жены Нины: они обе родились в августе 1953 года и почти в один день. Наташа на два дня старше. Жена отца стала снимать нас на видеокамеру, но, видимо, очень переволновалась и забыла снять с объектива крышку. Запечатлеть историческую встречу сына с отцом после семнадцати лет разлуки не удалось. Первым мужем Наташи был некто по фамилии Селиверстов Евгений Аркадьевич, с которым она развелась через два с половиной года. Затем она вышла замуж за Осинова А.Г., сына военного, родилась дочь, но вновь последовал развод. Осинов оставил ей дочь и двухкомнатную квартиру в Москве, которую Наташа впоследствии сдавала в аренду, став гражданкой США. Выйдя замуж за моего отца, она взяла его фамилию и поменяла фамилию дочери на Шевченко. Правда, отец не стал ее «удочерять». Нужно сказать, что Наташа Осинова (в девичестве Шленова) существенно сократила жизнь моему отцу.

Во время моего приезда отец проживал в большом кирпичном двухэтажном доме площадью около 500 квадратных метров, в штате Мэриленд (в переводе на русский язык — «веселая земля») в элитном районе недалеко от реки Потомак в сорока минутах езды на машине от Вашингтона. Интересно, что недалеко находится также и штаб-квартира ЦРУ. Он недавно переехал в этот дом по требованию его молодой жены. Огромный особняк, который я кратко описал в предыдущей главе, был продан за 700 тысяч долларов — половину его реальной цены.

Жена отца знала, что по законам США имущество, приобретенное в браке, является совместной собственностью супругов, и ей хотелось иметь супружескую долю. Новое жилище «молодоженов» стоило около 400 тысяч долларов США (сейчас в два раза дороже). Они стали сразу же производить в нем дорогой ремонт. Только за спилку деревьев отец заплатил 19 тысяч долларов США, хотя это в действительности стоило гораздо дешевле. Дом был также обставлен дорогой антикварной мебелью, везде были роскошные ковры и хрустальные люстры ручной работы. Но все уже было совместной собственностью супругов, ибо молодая жена отца отказалась заключить брачный договор. У нее были хорошие советники, в частности, православный священник Виктор Потапов, много лет проработавший на радиостанции «Голос Америки», и его жена Маша, которые давно жили в США.

Больше всего меня поразил огромный телевизор с экраном метр на метр. В Москве он тогда стоил около 7 тысяч долларов США. Мой 6-летний сын Аркадий целыми днями смотрел американские мультфильмы; он все понимал, так как я обучал его английскому языку практически с самого рождения.

Отец тогда писал детектив, рассчитанный на американского читателя. В помощь он пригласил писателя и журналиста А.С. Макарова, который приезжал к отцу и жил в его доме. В частности, и во время нашего визита — более недели. Отец дал ему задаток 2 тысячи долларов США, а позднее выплачивал еще деньги. Однако, как сказал мне отец в 1995 году, Макаров не оправдал его надежд — книга не получилась, и совместное произведение так и не вышло в свет. В последние годы Макаров вел на Центральном телевидении программу «Старая квартира» и передачу «Газетный дождь». В 2001 году он предложил мне выступить в программе «Старая квартира» вместе с послом А.Ф. Добрыниным и рассказать об отце. Но тогда я был еще не готов к откровенному разговору. Кроме того, не хотелось, чтобы Макаров заработал и за счет меня деньги. Поэтому я отказался от участия в передаче под предлогом того, что мне ничего за это не заплатят.

Женившись на Наташе, отец практически забросил лекторскую деятельность, однако иногда выступал по американскому телевидению.

Интересно, что, когда моя жена Нина с сыном Аркадием гостили у моей сестры Анны в течение недели на квартире, которую сестра снимала в Вашингтоне, Наташа попыталась меня спровоцировать и вызвать ревность моего отца. Произошло это следующим образом. Отец сидел на кухне, а Наташа пригласила меня в комнату своей дочери, чтобы показать ее новый портативный компьютер-переводчик. Вдруг Наташа стала нежно гладить меня по руке, рассчитывая на ответную реакцию с моей стороны. Однако я не поддался на провокацию, и все на этом закончилось. Да, «девушка» не проста, подумал я тогда. Ведь мой отец был жутко ревнив.

Отец организовал нам недельную поездку на открытый океан в Оушен-Сити (дословно «город на океане»), находящийся примерно в трех часах езды от Вашингтона. Там мы жили в съемной двухкомнатной квартире, которую оплатил отец через Наташу (владелицей квартиры была ее знакомая, и, как мне показалось, Наташа взяла с отца в два раза дороже, чем стоила аренда квартиры). У нас была возможность посмотреть рекламные объявления, в которых указывалась стоимость аренды аналогичной квартиры в то время года. Несмотря на конец октября, погода была очень хорошей — 24 градуса тепла и яркое солнце. Аркаша очень любил ловить бабочек. Их там было великое множество. Мы с сыном ежедневно купались в Атлантическом океане. Нина только обтиралась и заходила по пояс в воду, ибо вода была довольно холодная — плюс 16 градусов.

Мы прекрасно провели время и оказались как бы в другом мире. Хотя и говорят: деньги не приносят счастья, но и их отсутствие также не прибавляет радостей в жизни, а, наоборот, сокращает. Однако мы убедились, что в США хорошо только тем, кто имеет деньги, или коренным американцам, а не иммигрантам, приехавшим туда уже не молодыми на голое место. Кроме того, отец сразу же заявил, что помогать нам материально он не сможет.

Отец подал документы в иммиграционное агентство (Национальный центр виз, находящийся в Портсмуте) для получения разрешения для нас приехать на постоянное место жительства. Он выступил в качестве гаранта, что мы не будем просить у американского правительства социальной помощи в случае отсутствия работы. Для того чтобы быть гарантом, необходимо было иметь 13 тысяч долларов США в год дополнительного дохода на каждого въезжающего родственника, а нас было трое. Кроме того, воссоединение с ближайшими родственниками было возможно, если приглашающий родственник является гражданином США. Отец им стал 28 февраля 1986 года, то есть почти через восемь лет после того, как он остался в США. Причем для отца сделали исключение, так как существовало общее правило о том, что все бывшие члены КПСС могут получить гражданство США только через девять лет. Такое же исключение сделали и для бывшего генерала КГБ О. Калугина, который получил гражданство США еще быстрее, чем мой отец, видимо, за особые заслуги перед американским правительством.

Более того, для взрослых детей получить тогда гринкарту было уже не просто в связи с массовой иммиграцией в США из бывшего СССР, Мексики и стран Латинской Америки. Сестре в 1992 году повезло больше. У отца были очень хорошие связи с республиканской администрацией. Оказалось, что глава иммиграционного агентства США был его знакомым. И сестра практически очень быстро получила грин-карту как беженка по политическим мотивам. Тем более, что в нашем положении доказать это было нетрудно. С избранием президентом США Б. Клинтона руководство иммиграционного агентства изменилось, и отец уже ничего не мог сделать. Вообще, он считал Клинтона американским «коммунистом».

У отца был старый спортивный «форд» 1979 года, который он купил для тренировочных целей за 2 тысячи долларов США. Правда, он был в отличном состоянии, так как стоял до этого много лет в гараже. Данная машина специально предназначалась для учебной езды. В частности, Наташа училась на ней вождению. Я также ездил на ней по чудесным американским дорогам, и американцы смотрели на машину устаревшей модели с улыбкой на лице. Один из них мне как-то с юмором сказал: «Коллекционная вещь». Аркаше почему-то понравился именно этот автомобиль, и я обратился к отцу с просьбой подарить мне его, когда я приеду на постоянное место жительства в США. Наташа, услышав о моей просьбе, возмущенно сказала: «Аркадий, ты ведь обещал подарить машину моей дочери Наташе-младшей!» Отец сразу смутился и робко ответил: «Да, да, я совсем забыл об этом». Падчерица отца, взявшая сразу его фамилию, училась тогда в дорогой американской школе на полном пансионе. Однако, как мне показалось во время двух поездок в США в 1994–1995 годах, она относилась к своему новому «отцу» с презрением. Правда, она очень благодарила отчима после окончания вышеупомянутой престижной школы, где учились дети богатых американцев. Тогда мой отец устроил грандиозную вечеринку в честь сего «знаменательного» события, которая обошлась ему в несколько тысяч долларов. Его дочь Анна, которая чувствовала себя бедной родственницей, не пошла на это празднество, на котором присутствовали все знакомые Наташи и даже сын священника Глеба Якунина — молодой рыжий парень.

Отец ездил на новом дорогом автомобиле марки «Кадиллак» (стоимостью около 35 тысяч долларов), а его молодая жена на новой машине-фургоне «додж» (более 25 тысяч долларов).

Кстати, отец имел в своем доме огнестрельное оружие, видимо, оно осталось с тех времен, когда он опасался КГБ. Однако эта организация, возможно, проникла в его дом другим путем — через молодую жену.

Она приехала в США по туристической визе по церковной линии в ноябре 1990 года вместе с 14-летней дочерью от первого брака еще в период существования всесильного КГБ (как она рассказывала моей жене — с 20 долларами в кармане). Возможно, ее приезду в США способствовал отец Глеб Якунин. Сестре, как я уже писал, тогда отказали во въезде в США. Наташа Шленова-Осинова хотела получить статус беженца — преследуемого в СССР по религиозным убеждениям. До этого она была секретарем редакции журнала Виктора Аксючи-ца, ставшего в дальнейшем депутатом Государственной думы. Однако, судя по некоторым данным, которые нуждаются в проверке (уточнить их у самого Аксючица мне не удалось), он разругался с ней якобы по причине ее связей с КГБ или из-за пропажи денег фирмы. Во время моей последней встречи в Москве в начале 1996 года с женой отца она не скрывала своего знакомства с чекистами. Передав от отца небольшую посылку (диск с компьютерной игрой для лиц, достигших 18-летнего возраста, — Аркаше было тогда восемь лет и у нас не было компьютера), молодая жена отца сделала моему сыну щедрый подарок от себя лично — бывшие в употреблении замшевые туфли ее дочери. Когда я работал в 1996 году в коммерческой юридической фирме, к генеральному директору А.В. Бесяцкому пришел его знакомый — сотрудник Службы внешней разведки России (нелегал). Я представился, и мы разговорились. Он был полностью уверен, что эту женщину, картографа по специальности (диплом МГУ с отличием, кроме того, она закончила экстерном за девять месяцев специальный факультет Московского физико-технического института), дочь подполковника МВД, КГБ подставил моему отцу, зная его слабость в отношении женского пола, с намерением полностью его разорить. Кстати, как мне признавалась Наташа, ее любимым фильмом был многосерийный телевизионный фильм «Семнадцать мгновений весны». Один из генералов КГБ в отставке в ответ на вопрос, могла ли быть Наташа агентом КГБ, сказал следующую загадочную фразу: «Один агент подставляет другого агента». Он имел в виду священника Г. Якунина и Наташу.

Мой отец был русским человеком, он не понимал, что из России приезжают не тургеневские девушки, а акулы, которые мечтают обобрать богатых вдовцов и устроить свою жизнь.

Отец Наташи В.С. Шленов, кстати, проживал в Москве в трехкомнатной квартире в пяти минутах ходьбы от Петровки, 38, своей бывшей работы. Практически каждый год тесть и теща приезжали на длительное время в гости к моему отцу, и им делались дорогие подарки, в том числе даже бензопила для дачи в Подмосковье.

Отца познакомила с Наташей жена православного священника Виктора Потапова, возглавлявшего тогда церковный приход в Вашингтоне, который не подчинялся патриархии. Кстати, священник вместе со своей женой Машей побывал в гостях у моей сестры еще в 1988 году. Имеется соответствующая фотография. Аня вспоминала, что Потапов с большим интересом рассматривал имеющийся в ее квартире антиквариат.

Как рассказывали моей сестре Анне прихожане другого православного прихода в Вашингтоне Сент Николас, церковь Потапова прославилась тем, что знакомила престарелых американцев русского происхождения с молодыми женщинами из России, причем, как утверждали эти прихожане, старички американцы вскоре после бракосочетаний умирали уж слишком скоропостижно.

Отец подарил священнику после свадьбы и венчания с Наташей в своей церкви (в свидетельстве о браке отца имеется личная подпись В.С. Потапова — настоятеля православного собора Святого Джона Баптиста) в качестве «калыма» практически новый автомобиль марки «Форд», а также постоянно делал солидные пожертвования. Кроме того, во время православных праздников отец устраивал благотворительные обеды и сам готовил украинский борщ. На один из таких обедов пригласили меня, мою жену Нину и маленького Аркадия. Все это проходило в специальном отдельном здании, находившемся на территории церковного прихода отца Виктора Потапова. Наташа суетилась на кухне, а отец контролировал процесс приготовления пищи. Однако следует отметить, что молодая жена отца плохо умела готовить — это было просто ей не дано. Отец сам готовил себе еду. Как-то во время моей второй поездки к отцу в 1995 году моя мачеха взялась приготовить отборную лососину, которую купил отец. Наташа просто ее испортила — рыба была сухая и невкусная. Она спросила меня, как мне понравилась рыба, так как отец ее усиленно нахваливал.

Я сказал: «Каждому — свое. Вы хорошо умеете шить, а моя жена готовить пищу». Как известно, Наташа до своего брака с отцом шила рясы для священников.

На тот благотворительный обед пришла группа русских дворян, родители которых эмигрировали в США после Октябрьского переворота 1917 года. Хотя было видно, что они небогаты, но сам их гордый внешний вид, правильная русская речь и интеллигентное поведение говорили о многом. В конце обеда отец Виктор Потапов объявил всем, что это мероприятие было организовано за счет Аркадия Шевченко, который сам принял участие в приготовлении пищи. Раздались единодушные аплодисменты.

Потапов имел свой, довольно большой дом в Вашингтоне, где также несколько лет жил сын отца Глеба Якунина, которого Патриарх Московский и всея Руси Алексий II лишил священного сана во второй половине 90-х годов за совмещение государственной службы с церковной. Однако и некоторые другие православные священники являлись депутатами в то время, но их никто не лишал сана. Следовательно, Якунина наказали по другой причине. После разгрома КГБ в 1991 году его новый председатель В.В. Бакатин допустил к некоторым архивам «демократов», в том числе, видимо, и отца Г. Якунина. Примерно в это время последний заявил, что около 50 процентов всех православных священников сотрудничали с КГБ. Отец Глеб был весьма зол на патриарха и сказал мне по телефону в январе 2003 года, что патриарх якобы имеет почетную грамоту от КГБ СССР, «Вот интересно, где он ее хранит сейчас», — подчеркнул Якунин. Он также отметил, что агентурной кличкой будущего патриарха, с момента его вербовки в 1958 году, была Дроздов, и данная информация давно опубликована в прибалтийских газетах. Генерал КГБ в отставке Красильников в своей упомянутой книге обвинил В. Бакатина в том, что некоторые данные об агентуре КГБ попали в руки прибалтийских лидеров. Кстати, к отцу Г. Якунину я отношусь с большим уважением. Он действительно пострадал во время советской власти за свои религиозные убеждения и правозащитную деятельность, отсидев много лет в тюрьме.

В «Новой газете» от 13 октября 1998 года отмечалось, что скромный архивариус таллинского архива, разбирая документы Совмина Эстонской ССР, наткнулся на следующий документ: «Отчет об агентурно-оперативной деятельности за 1958 год 4-го отдела КГБ при Совете Министров ЭССР» с подзаголовком: «Состояние агентурно-оперативной работы по пресечению враждебной деятельности церковников и сектантов» (папка «Совершенно секретно»). «Агент Дроздов, 1929 года рождения, священник православной церкви, с высшим образованием, кандидат богословия. Завербован 28 февраля 1958 года на патриотических чувствах для выявления и разработки антисоветского элемента из числа православного духовенства. При вербовке учитывалось в будущем выдвижение его через имеющиеся возможности на пост епископа Таллинского и Эстонского. За период сотрудничества с органами КГБ Дроздов зарекомендовал себя с положительной стороны, в явках был аккуратен, энергичен, общителен. В честь тридцатилетнего тайного сотрудничества Дроздова с органами он был награжден специальной грамотой руководства КГБ за подписью его председателя В. Крючкова».

В. Аксючиц вспоминает на страницах газеты «Московский комсомолец» (17.05.2004 г.) о своем разговоре осенью 1991 года с главой Русской зарубежной церкви митрополитом Виталием, который подчеркнул, что «в России ничего не изменилось, у власти находятся перекрашенные коммунисты, в руководстве же Патриархии — агенты КГБ».

«Архитектор» перестройки А.Н. Яковлев справедливо пишет: «Почему почтенные и высокочтимые иерархи нынешней церкви не предадут анафеме антипатриотическую и антихристианскую партию, разрушившую церковь, объявившую религию злом, подлежащим искоренению?..

Я хорошо понимаю, что многих пастырей еще тяготит груз прошлого, того прошлого, когда всю религиозную деятельность контролировали спецслужбы. Они подбирали людей для учебы в религиозных заведениях, вербовали их на службу в разведке и контрразведке. Многих двойников я знаю, знаю даже их клички, но обещаю эти знания унести с собой».

Сын Якунина усердно отрабатывал свой хлеб в доме и церковном приходе Потапова: был слугой и дворником. Якунин говорил мне еще в 1995 году, что он зря связался с Потаповым, так как некоторые конгрессмены США уже обещали ему предоставить грин-карту для его сына. Во время вышеупомянутого телефонного разговора с Якуниным последний рассказал мне, что, к его великому удивлению, в настоящее время отец В. Потапов всецело подчиняется Патриархии. В конце 90-х годов я даже как-то увидел Потапова по Центральному российскому телевидению. Его представили как иерарха Русской православной церкви за рубежом. Видимо, за свои труды он получил повышение.

В. Потапов со своей женой-француженкой русского происхождения Машей часто бывал в гостях в доме отца. Приезжал к отцу за его счет и депутат Государственной думы России отец Г. Якунин. Все это было с подачи «набожной» Наташи. Однако она всегда отмечала американский сатанинский праздник Хеллоуин, и во время нашего визита в 1994 году сказала мне: «Я тоже немножко ведьма».

Отец мне рассказал, что Якунин предлагал ему организовать через Б.Н. Ельцина помилование. Однако отец категорически отказался — он хотел полной реабилитации. В 1992 году Генеральная прокуратура РФ (ею руководил В.Г. Степанков) направила в Верховный суд РФ протест по делу Шевченко, требуя его пересмотра и отмены приговора. Но Верховный суд 14 июля 1992 года этот протест отклонил. Как известно, Ельцин помиловал около 10 агентов ЦРУ, в том числе В. Поташева и Б.Н. Южина, которые сразу же перебрались в США. Такого снисхождения к предателям не оказывала ни одна страна в мире.

Во время первой поездки к отцу моя жена Нина сблизилась с Наташей. Последняя не один раз говорила: «Интересно, где же Аркадий держит свои деньги?» Данный вопрос ее очень интересовал больше всего. Отец, к сожалению, был полностью «под пятой» у своей молодой жены и выполнял все ее прихоти. Хотя моя сестра была все время его любимицей вплоть до его венчания с Наташей, Анна Шевченко с тремя детьми жила в США как бедная родственница. Я это увидел собственными глазами. Она не могла позволить себе покупать своим детям — родным внукам отца, — например, парную дорогую телятину, нарезанную мелкими ломтиками, которой отец кормил Наташину собаку Соню, которую привезли ее родители из России в специальной клетке за 200 долларов. Сука кокер-спаниель была полной хозяйкой в доме отца: она усаживалась прямо на обеденный стол на кухне. И отец никогда ее не прогонял. Это делал я, когда гостил у него. Кроме того, сестра покупала своим детям одежду, как правило, в самом дешевом, не облагаемом налогами, магазине подержанных вещей Армии спасения США под названием «Трифт» (по-русски — бережливость). Наташа же получила в подарок от отца на свадьбу дорогое бриллиантовое колье, о котором она упоминала, но не рискнула показать его ни мне, ни моей жене.

Во время первой поездки к отцу я открыл счет в банке, положив свои личные 2 тысячи долларов США, которые бы мне пригодились, если бы я приехал на постоянное место жительства. В банке мне предложили открыть счет на мое имя, однако отец сказал, что лучше открыть совместный счет, так как мне могут понадобиться деньги, которые он сможет прислать мне в любой момент. Кстати, ранее отец открыл совместный банковский счет со своим зятем В.Г. Иванцовым (сестра продала дачу и трехкомнатную квартиру). Иванцову отец сказал, что тот лично не может, как советский гражданин, открыть счет в США.

Кроме того, я отдал на хранение отцу бриллиантовое кольцо (0,9 карата), которое я подарил жене Нине в 1981 году, а также два кольца с мелкими бриллиантами, подаренные моими бабушками. Я рассчитывал, что это будет неприкосновенный запас на случай временных трудностей во время моего переезда в США. Как я пожалел об этом в дальнейшем, я расскажу в специальной главе своей книги.

У отца мы пробыли полтора месяца, больше не смогли — Наташа была явно недовольна визитом столь большого количества родственников мужа.

В зале ожидания аэропорта к нам подошел человек (судя по его наглости, это был сотрудник КГБ, надзирающий за МИДом). Он сказал отцу: «Как же вы довели до самоубийства свою жену?» Не получив ответа, он подошел ко мне и заявил: «Помните, как я рекомендовал вас в МИДе в члены КПСС». Я довольно резко ответил ему: «Что-то я вас не помню, я никогда не вступал в члены КПСС, и вообще какое вы имеете право вмешиваться в чужую личную жизнь!» Подвыпивший кагэбэшник ретировался.

Прощаясь, маленький Аркаша, поцеловав деда в щеку, сказал: «Дедушка, помоги нам перебраться в Америку!» Больше отец не приглашал нас вместе к себе в гости, видимо, это была работа его жены Наташи. Однако в следующем году в доме отца более двух месяцев жила ее подруга, которая лечила тестя отца.