Побег от соблазна, или Встретить Его и не узнать! (СИ)

ГЛАВА 13. Когда родные предают

Надо мною никто не сидел. Три дня я провалялась в лихорадке. Как дошла до дома я не помню. Всё было словно в тумане. Единственное воспоминание, это рассвет, пение птиц и ухабистая дорога под моими ногами. Потом спальня и темнота.

Один раз зашла Изабель. Её голос привёл меня в чувства, возвратив в реальность.

— Что с ней? — спрашивала сестра у рабыни.

— Лихорадка, хозяйка, — отвечала всё знающая рабыня.

Она сама бегала к Старой Мэй, чтобы избавиться от ублюдков Гарри.

От неё я и узнала, что ведьма помимо помощи в родах, оказывает и другие услуги. Чёрной горничной я не сказала, от кого было дитя. Но зная о похотливости хозяина, рабыня приписала мою беременность ему. Хвала богу, язык у моей сиделки не был длинным. Для четы Коллинз у меня была обычная сезонная лихорадка.

Больше сестра ко мне не заходила, опасаясь заразиться. Когда я пришла в себя, рабыня обрадовалась.

— Мисс Лили, я знала, что вы переживете это. Вы сильная ведь в вас есть и наша кровь, — подходя ко мне, говорила чернокожая.

Наверно, эта кровь рабов и дала мне силы жить дальше. Будь я чисто-кровной белой, то, боюсь, умерла бы ещё на столе в хижине ведьмы.

Проходили дни, недели, месяцы, а моё положение в доме сестры не менялось. Я прислуживала Изабель, и только часто вырывающиеся слово «сестра» из её уст, напоминало мне, что у нас общий отец, а так ни рабыня, ни сестра. Приживалка — бедная родственница, выполняющая обязанности экономики. Весь её дом был на мне. Дом, ещё, куда ни шло, но и похотливый хозяин не давал проходу. Всё пытался подловить меня одну.

Однажды в роковой для меня день ему это удалось. Я не успела закрыть на замок дверь спальни. Забежала захватить томик Данте. Сестра, сидя на веранде, захотела послушать сонеты. Схватив книгу, я уже подходила к дверям, как они отворились, и в спальню зашёл Гарри.

— Лили, — ухмылялся он, закрывая за собою двери, — я уж думал, что не поймаю тебя.

Пятясь назад к распахнутым окнам, я прижала к груди маленькую книгу, словно она спасёт меня от посягательств чужого мужа.

— Что вам надо? — и так зная ответ, спрашивала я.

Он принялся развязывать шелковый шарф на шее, подходя ближе ко мне.

— Ты, Лили.

— Нет! — громко сказала я.

Правда, кричать и звать на помощь я не осмелилась. Опасалась, что меня не так поймут домочадцы и Изабель. Я с её мужем тет-а-тет закрылась в спальне. Мне осталось только умолять Гарри отступиться от того, что он задумал. Но, разве такой мерзавец, мог отказать себе в удовольствии получить лакомый кусочек, о котором давно грезил? Нет.

И вот я в ловушке. Бежать мне некуда и кричать я не могу.

— Гарри, пожалуйста, отпусти меня, — просила я, отступая к стене.

— Нет. Ты моя рабыня и я хочу, чтобы ты разделась, — облизываясь, как кот, говорил он. — Раздевайся, Лили!

Уже приказывал родственник.

— Нет! — твёрдо заявила я, вжавшись в стену.

Отступать больше некуда. С правого боку стена. С левого распахнутое окно. Впереди возбуждённый муж сестры, уже расстёгивал пуговицы на бриджах. Я закрыла глаза в ожидании неизбежного.

Руки Гарри впились в мои плечи. Он толкнул меня на кровать и сам улегся сверху, пытаясь засунуть одну ладонь в лиф, другою задирал мне платье. Его слюнявые губы тыкались в мою шею. Это было так омерзительно, что меня передергивало от отвращения. Вертя головой из стороны в сторону, я пыталась избежать его поцелуев. А когда почувствовала ладонь Гарри на своём бедре, во мне откуда-то взялись силы сопротивляться. Освободив руку с томиком Шекспира, я занесла её над головой насильника. Сигналом к действию мне стал язык Гарри на моих губах. Собрав всю силу, что у меня была, я обрушилась её на голову мерзавца. Уголок книги, переплёт которой был частично из вставок железа, врезался в самый затылок.

Гарри взвыл, как зверь, и вскочил. Прикладывая руку к затылку, закричал на меня:

— Черномазая тварь! Я это тебе припомню! Ты ударила своего господина!

В эту самую минуту в спальню вбежала Изабель. Она растерянно смотрела на меня и мужа, не понимая, что происходит. Почему я лежу на постели растрёпанная с задранным до колен платьем? Почему её муж кричит, прикладывая к голове уже окровавленную руку? Не знаю, что могла подумать другая на её месте, но точно не обвинять меня в соблазнении благоверного супруга.

Изабель нашла объяснения быстро этому инциденту.

— Как ты, посмела?! — закричала она на меня. — Ты совратила моего супруга!

Это стало потрясением для меня. Неужели не видно кто в этой ситуации жертва совращения? Я на постели, а её муж вопит с разбитым за-тылком. Кто из нас кого добивался, а кто отбивался от посягательств? Но, сестра не переставала обвинять меня в грехе прелюбодейства со своим благоверным супругом.

Поднимаясь с кровати, я спускала подол юбки и попыталась оправдаться:

— Изабель, он хотел изнасиловать меня.

Сестра замолчала на мгновение. Переведя свой взгляд полный укориз-ны на супруга, задала ему вопрос:

— Она говорит правду?

Гарри даже не стал тратить время на оправдания. Держась одной рукой за затылок, другой поддерживая спущенные бриджи, спокойно сказал жене:

— Да хотел. А что я мужчина, и Лили соблазняет меня. Она сама была не прочь поразвлечься, — нагло врал её муж.

Я уже чувствовала, как бледнею от каждого слова из его лживого рта.

Ужасно то, что моя сестра, зная о похотливости своего мужа, верила ему.

— Дрянь! — закричала Изабель на меня. — Ты такая же, как и твоя мать! Ты черномазая шлюха!

Не веря своим ушам и глазам, я бросилась к сестре. Но она меня оттолкнула. Я, запутавшись в ворохе юбок, упала на пол. Подняв глаза на Изабель, заплакала:

— Ты же, знаешь, что он лжёт! Почему веришь ему? Разве я способна на такую подлость?

Гарри не дождался ответа жены. Он обошёл меня с Изабель и вышел из спальни, кинув напоследок нам в дверях:

— Я хозяин здесь, и будет так, как я сказал. Раз ты, Лили, сама хотела, значит, так и было. А ты, Изабель, будешь верить всему, что я скажу тебе.

И вышел.

Мы остались с сестрой наедине. Впервые в её глазах я увидела ненависть ко мне. Изабель часто жаловалась на неверного супруга. Плакалась, как противно ей спать с ним. Но, стоило Гарри покуситься на меня, как сте-пень виновности Изабель распределила, руководствуясь отнюдь не сест-ринскими чувствами.

— Я тебя ненавижу, — прошипела сестра, и выскочила из моей спальни.

Я сидела на полу, закрыв ладонями лицо, и плакала. Что я сделала такого плохого? Я же не отдалась её мужу. Я отчаянно сопротивлялась ему.

Или нужно было уступить, как она? Реветь, кричать, проклинать, но уступить. Только Гарри был настолько противен, что представить его рядом я не могла без содрогания. Он, как и Кристофер, внушал, кроме жгучей неприязни, ещё и брезгливость. Смазливый, холёный, жеманный, словно женщина, но не мужчина.

Эти курчавые русые волосы, собранные в пушистый хвостик черной шёлковой ленточкой. Влажные голубые глаза, густые длинные ресницы и пухлые губы. Лицо Генри лишено угловатой мужской строгости, сплош-ные плавные линии. Даже привычный атрибут мужской зрелости, такой как щетина, у него вовсе отсутствовал. Мягкий светлый пушок на круглых щеках. Своей красотой Гарри мог привлечь только юных глупых девиц. На-стоящие женщины лишь мило улыбались ему и отворачивались повзды-хать об офицерах в чинах повыше.

Изабель, как и её мать, не была особо умной. Её любимым заняти-ем была музыка с танцами, а не грамота с математикой. Среди толпы танцующих на приёмах и балах моя сестра чувствовала себя, как рыба в воде. Семейный очаг и обязанности её угнетали. Прожив в доме сестры почти год, я с разочарованием замечала в ней сходства с леди Джейн.

Нет ничего удивительного в том, что им приглянулся Гарри. Только моя мачеха в меру возраста была опытна и с лёгкостью обставила пока ещё наивную дочь.

Инцидент с мужем Изабель не исчерпал себя одним «ненавижу». Гарри уехал после обеда к любовнице, которая хоть и не могла его удовлетворить, но требовала постоянного присутствия. Для Изабель он играл с Кристофером в карты за бутылочкой вина. Я в столовую не вышла. Посчитала, что не стоит лишний раз напоминать обозлённой сестре о то, что было утром. Какая я всё-таки была глупая? Моя сестра и не забывала. Она терпеливо, как и леди Джейн, ждала, когда муж уедет. Догадывалась, что так со мною в присутствии вожделеющего Гарри она не сможет поступить. По-ка тот не получит меня, никуда не отпустит.

В мою спальню Изабель вошла не спеша. В руках её был свиток, пере-вязанный красной лентой. На лице сестры красовалась довольная улыбка, словно она решилась на какой-то очень хороший поступок и пришла похвастаться. В моей голове мелькнула мысль: «она даёт мне свободу».

Но нет, не свободу пришла мне она дать. Изабель пришла мстить за неверность и похотливость своего мужа мне. Такого от сестры я не ожидала. От леди Джейн, от Гарри, от Кристофера, от кого угодно, но не от неё. От той, с кем я выросла. С кем делилась самыми сокровенны-ми мечтами. За кем ухаживала, не закрывая ни на минуту глаз. Кого кор-мила с ложечки. Удерживала за руку, помогая сделать первые шаги после тяжёлых родов. Я так много для неё сделала и вот чем она мне отплатила.

— Знаешь, что это? — спросила Изабель, вертят в руках свиток.

— Нет.

— Эта те письма, что ты просила забрать в кабинете отца, — призналась мне сестра.

От этой правды у меня подкосились ноги. Я села на край кровати.

Оставленные мне папой бумаги были всё это время у Изабель. Она врала мне столько месяцев. Я не рабыня и могла давно уйти.

— Изабель, — лишь смогла я прошептать, глядя на свою свободу в её руках.

— Я ненавижу тебя, Лили. Мать права, ты такая же шлюха, как и та чёрная девка, что родила тебя. Ты забираешь у меня Гарри. Я не хочу, жить так, как мои родители. Папа изменял маме, а та срывалась на всех. Даже на мне, — она говорила всё это, а по её щекам текли слёзы.

Изабель была на грани нервного срыва. Тяжело дыша, она источала одну злобу. Ещё в те мгновения я жалела её. Бедная, как брак с этим про-ходимцем уничтожил всё хорошие в моей сестре. Нет больше улыбчивой всегда смеющейся девушки. Она медленно превращалась в озлобленную женщину. Изабель отчаянно искала вину в окружающих её людях, но только не в себе. Если брак с Гарри так невыносим, то зачем пытаться сохранять иллюзию этого счастья.

— Ты же, знаешь, что это он покусился на меня, — говорила я ей, —

а не я, Изабель.

— Знаю, и если ты останешься, он завершит начатое сегодня, — вытирая слёзы, шептала она.

— Отдай мне мои документы, сестра. Я уйду навсегда, — попросила я, вставая с постели.

Сестра замотала головой и отступила к дверям.

— Нет, он найдёт тебя и снимет тебе домик, как поступал наш отец со шлюхами. Я так не хочу.

Я никак не могла понять, что пытается мне сказать Изабель. Документы у неё в руках. Я свободна и могу идти куда глаза глядят. Никто не может стать у меня на пути. И какие шлюхи? При чём тут Гарри и отец? И только когда руки сестры потянули за края свитка, а бумага зашелестела, я бросилась к ней.

— Нет! Остановись! Что ты делаешь!

В двери ворвались два надсмотрщика. Я успела только выхватить кусочек листочка из рук сестры, как была остановлена сильными руками мужчин. Они держали меня за руки, оттаскивая от Изабель, рвущей на куски мою свободу. Она кромсала листья и тут же кидала их пол себе под ноги.

— Вот тебе! Вот! Свободы хочешь?! Никогда ты её не получишь! — кричала она демоническим голосом. — Когда Гарри вернётся, тебя уже продадут! Неблагодарная тварь! Продайте её!

Надсмотрщики потянули меня по полу. Я вырывалась и голосила, не веря, что всё это реальность, а не страшный сон. Меня продаёт родная сестра. Она выбирает своего неверного мужа, бросая меня в зависимость от сумасбродства чужих людей.

На улице уже ждал торговец рабами.

Меня бросили в клетку с другими несчастными, и замок защёлкнулся, заставив меня замолчать. Бессмысленно взывать к разуму Изабель. Она решила мою судьбу ещё несколько месяцев назад, когда соврала мне, что никаких бумаг с красной лентой в кабинете нет. Моё самое страшное разочарование в жизни связано с родной сестрой. Я любила её, а она продала меня за пару серебряников.